- Да не мог я не взять!!! - отчаянно выдохнул жрец, - Иначе она бы из меня душу вынула, обратно не вернула!
- Кто она-то?
- Тани Орына... моя бабка по отцовской линии.
Мать моя женщина - целая тани, подумать только. Хотя точно: он же говорил, мол, герба Горшан...
Поскольку в нынешние времена интересоваться геральдикой как-то не принято, то здесь, как мы полагаем, весьма уместными окажутся некоторые пояснения.
Итак, большинство дворян нашего государства перед фамилией имеют приставку "тан", каковая и обозначает их высокое происхождение. Например, Марек тан Горшан - самый обычный дворянин родом, скажем... да откуда угодно. К нему обращаются "господин", "сударь", "лорд", "милорд", но никак не "тан". А вот Марек герба Горшан - это крайний запад нашей страны, такого именования больше нигде нет. К нему положено обращаться "тан Марек", без вариантов.
Возникла данная традиция в стародавние времена, когда некий дворянин "дарил" какому-то, особо отличившемуся бойцу, свой герб. Или, к примеру, разрешал им "пользоваться" купцу, коему неосмотрительно задолжал крупную сумму (само собой, вольные нравы тех веков не ставили каких-либо ограничений, и у дарителя могла бы найтись ещё тысяча причин, по которым он пожелал бы осчастливить простолюдина своим гербом). При сём небезынтересно, что ни боец, ни купец, после "дарения" дворянами вовсе не становились. Это очень важная тонкость, которую не следует упускать из зоны внимания.
В народе бытует мнение, что так называемая "босоногая шляхта" в силу промежуточного своего состояния: ещё не дворяне, но уже с гербом, предельно щепетильно относится к родовой чести, а также ничуть не менее тщательно отслеживает сплетни обо всех представителях фамилии. В целом, мы с народным мнением согласны. Добавим только, что браки в подобных семьях без одобрения старших заключаются предельно редко.
От внезапных Марековых откровений я впала в некоторый ступор. Понимаете, раньше это каким-то образом проходило мимо моего сознания, ну, то, что у любого жреца может иметься бабушка. Или даже две. Нет, не подумайте чего такого, я прекрасно знала, что храмовники - те же люди. Они не спускаются к нам с высей небесных, не растут в огороде на грядках, но представить себе того же карателя "в мирном лоне семейном", в окружении любящих родственников... Это было ошеломительно непривычно. Нет, даже больше - абсолютно неправильно. Ну, подумайте сами: раз жрецы - зло, тогда какие тут могут быть бабушки?!
Видимо, Марек воспринял мою растерянность как-то по-своему, ибо счёл необходимым пояснить:
- Кроме меня и отца в роду только женщины, а папа женился без её одобрения. Бабушка хотела в невестки благородную девушку, даже уже нашла кого-то. Но когда отец вернулся с севера женатым, всё, конечно, расстроилось. Ну, вот она и лютует.
- До сих пор?!
- Ты её плохо знаешь. Тани Орына очень властная женщина и просто жаждет видеть своих потомков дворянами. Думаю, она и за деда вышла только чтобы приблизится к этой цели. Мы-то купцы и, в общем, неплохие, а её родная семья... ну... они почти нищие, однако невероятно гордые, - жрец попытался улыбнуться, - Про таких говорят: гонору гора с горушкой, а во снах - молоко с ватрушкой.
- А сколько тебе лет?
- Двадцать три, а что?
- А то. Могла бы и успокоиться уже.
- Нет, - досадливо цокнул языком проповедник, - пока мне не дадут дворянство, такого счастья я не дождусь. Да только что-то вот никто не спешит.
- Я слышала, можно купить... какой-то патент или что-то в этом роде.
- Во-первых, не патент, но это не суть. Главное во-вторых: ты знаешь, сколько он стоит?
- Нет, я же не твоя бабушка. Зачем он мне?
- Много, - тихо вздохнул Марек, - Очень много. Нам столько не заработать никогда. Я, в сущности, в жрецы из дома сбежал. Чтоб меньше пилила.
- Понятно, - да, теперь я понимаю почему он жаловался на судьбу.
- Ой, ладно, я привык уже. Лучше расскажи, зачем ты окошко-то ломала? - вдруг залюбопытствовал проповедник, - Я тут, грешным делом, подумал: самоубиться хочешь. Уж больно странно это выглядело.
- Самоубиться? Ещё чего! Не дождётесь.
- А зачем тогда? Ты же тут только что не облизывала всё кругом. И туда, и сюда суёшься, точно лиса в курятнике.
Сначала мне стало смешно: сравнил тоже - лиса в курятнике. Можно подумать, он их там десятками наблюдал. А потом я задумалась: надо же объяснить, чтобы понял и не сильно обиделся. Это ведь будто слепой спрашивает, мол, как выглядит окружающий мир. Нет, руками-то он его щупал, но рассмотреть ведь по-всякому - не дано и баста.
- Здесь очень интересная система заклинаний. Раньше я никогда такой не видела, вот и смотрела как она устроена.
- И много насмотрела?
- Не очень. Я же пока ещё подмастерье. Квалификации не хватает, чтобы понять что там откуда и как всё это взаимосвязано.
- А зачем их взаимосвязывать? Я думал, вы просто кладёте заклинания одно на другое, как блины в стопку, и все дела.
- Нет, так не получится. То есть можно, но не нужно. Непрактично получается. Из такой стопки заклинания надо доставать вручную, как те же блины. Выбираешь самый лучший и тащишь. А здесь целая система, которая сама реагирует на изменяющиеся обстоятельства. Вот, например, пошёл дождь - и активировалась малая часть системы, отвечающая за отсутствие протечек. Подул холодный ветер - и ещё две сами заработали: та, что измеряет температуру внутри кареты и та, что эту температуру корректирует.
- И только из-за этого ты целый час тут крутилась?!
Мда. Объяснила, называется. Сейчас, судя по всему, блаженной объявят. Или полоумной, что, в принципе, одно и то же.
- Ладно, смотри.
Это действительно непередаваемое зрелище. Перевитые жгутами радужные нити - живые, текучие, сверкающие, искрящиеся. Они покрывали всё вокруг, казалось, мы в огромном мыльном пузыре. Но не в обычном - тонком и прозрачном, способным лопнуть в любой момент, - а в связанном, сплетённом, сотканном из чистого волшебства. К сожалению, это чрезвычайно затратное действие, подобная демонстрация. Меня хватило лишь на пару минут, не больше. Зато по окончании проповедник восторженно выдохнул:
- Здорово!
- И крайне опрометчиво, - сурово добавил мастер Тадэр. За его спиной молчаливым монументом осуждения маячил каратель, тоже глядевший на меня неодобрительно, - Кто у вас преподавал теорию, интересно? Надо бы написать коллеге рекламацию. Это же просто вопиющее безрассудство! Ты потратила кучу энергии неизвестно на что, причём именно в тот момент, когда тебе может грозить опасность. Безобразие!
Я попыталась оправдаться, мол, всё ж уже явно закончилось, да и куда этим нападающим до двух мастеров с рыцарем на закуску: их за секунду просто не станет. В ответ мастер страдальчески возвёл очи горе, а каратель развернулся и двинулся прочь, рявкнув куда-то в сторону:
- У неё тут дурь вскипела, думает, я за всех отдуваться стану.
- Я не знал, что тебе нельзя заклинания показывать, извини, - шёпотом покаялся Марек.
- Дело не в том, что нельзя, - всё-таки тонкий слух у преподавателей суть одно из важных профессиональных качеств, - дело в том, что время выбрано неудачно.
Дальше последовала пространная лекция по теории магии на тему "рациональное расходование резерва или как магу избежать неприятностей". Слушать её пришлось всем, кроме карателя. Он, по словам Борсара, отправился на козлы, составить компанию кучеру. На всякий разный случай. Однако весьма красноречивый взгляд, брошенный боевиком в мою сторону, недвусмысленно намекнул о том, что причиной был не один лишь случай. Я вздохнула: придётся извиняться. Действительно, некрасиво получилось.
- Гор, малышка извиниться хочет, не прячься от неё, пожалуйста.
- Малышка? Да ей давно пошло за два десятка. На юге, чтоб ты знал, в таком возрасте девки уже все матерями становятся, причём порой аж по второму разу.
- Ты напрасно меряешь волшебницу стандартными мерками. Мы намного дольше живём, но и куда как медленнее взрослеем. Не пыхти, она полностью осознала свою ошибку и в душе раскаивается. Кроме того, ты же сам видел: девочка без ума от магии, чему я, как всякий нормальный педагог, искренне рад. Именно из таких, безоглядно увлечённых чем-либо, детей вырастают настоящие учёные, исследователи, магистры. Думаю, она далеко пойдёт.
- Если не свернёт себе шею.
- И это тоже. Так я подскажу ей, где тебя искать?
- Ладно, давай сюда твою красотулю.
- Она не моя и моей не будет, всё-таки возраст у неё не тот. Но ребёнок славный и весьма перспективный.
- Не нуди, не съем я её, с вашими перспективами. Ты ведь за этим пришёл?
- И это тоже.
- Ну, всё, давай.
Извинение прошло довольно буднично и мирно. Мне рыкнули пару фраз о чисто детской безалаберности, я шаркнула ножкой, повинилась и пояснила, что действительно считала их - своих сопровождающих, - абсолютно непобедимым воинством, способным разнести весь мир на кусочки и даже не заметить. В ответ получила точный дубликат горестного возведения очей - может, его мастер предварительно потренировал, не знаю, - и прощение всех грехов. По коем мне было предложено поразмыслить на досуге над задачей: как это мастера, а порой и магистры, умудряются попадаться в храмовничьи лапы - невзирая на знания, умения, опыт и всё такое прочее.
Мда. Как там выражался Борсар - уел? Вот, именно оно. Уел. Но ведь сама виновата, да и не обижаться же на правду. Ещё в училище нам сотню раз на дню повторяли, мол, магу нужно думать головой, это критически важно. Но вот вам: оказывается, что формировать привычку явно придётся своими силами. Ну, ничего не поделаешь, хотя и огорчительно. Зато в рамках сделанных выводов я озаботилась узнать: куда мы, собственно, теперь едем плюс какая работа от меня в перспективе ожидается. Мастер Тадэр моему вопросу обрадовался и объяснил, что едем мы монастырь, где пел тот самый голосистый жрец, который в бытность цирковым зазывалой участвовал в убийстве моей семьи.
Очевидно, дабы смягчить произведённое впечатление, мастер пустился в разговоры. Мне рассказали, что изначально намеревались пройтись, так сказать, по периферии маршрута преступников: собрать информацию, разузнать о них побольше. Но раз уж на нас было организовано нападение, то промедление сочли неуместным. Мол, мы идём на ны, пусть эти гады боятся заранее. Я, помниться, уже называла их аферистами? Могу повторить ещё три раза. Да, это ничего не изменит, вы правы. Конечно, мне страшновато туда соваться, но сие совершенно естественно. Нет, не откажусь и вовсе не потому, что контракт держит: кем бы они ни были, а наказывать этих негодяев нужно. Кто если не я?
Признаюсь честно: на въезде в городок, рядом с которым стоял искомый монастырь, мой боевой настрой принялся угасать. И вовсе не потому, что вы подумали. Страха я отнюдь не ощущала. Совсем наоборот: меня посетило самое настоящее умиротворение. Если вы хоть раз бывали в глубокой провинции, то отлично меня поймёте. Как часто утверждают в книгах, она изначально такая: вековечно-сонно-дремотная, где один день похож на другой как две капли воды, без исключений. Действительно, это место казалось настолько тихим и домашним, мирным и безопасным, что самая мысль о какой-либо беде категорически не вписывалась в его пасторальный пейзаж. Чистая речка, неспешно текущая между пологих зелёных берегов, которые там и сям украшали рогоз да камыши. Светлые берёзовые рощи - наливающиеся осенним золотом, так и манящие к прогулке, - по ходу экипажа мало-помалу перешли в обихоженные сады и обширные огороды. Шустрый Марек на краткой остановке умудрился раздобыть целую корзину поздних яблок - ароматных, крепких, с первого укуса аж истекающих сладким соком. Карету наполнил стойкий яблочный дух, продержавшийся целый день. Я с упоением грызла спелые, румяные плоды и любовалась аккуратными домиками, зачастую окружёнными пышными цветниками, крохотной площадью с фонтанчиком и лавочками под огромным деревом, растущим у таверны. По чистым мостовым бегали весёлые дети, нам улыбались приветливые люди. Какие тут могут быть убийцы? Это же просто нелепо!
Примерно ту же мысль решительно высказала мне хозяйка единственного в этом городе постоялого двора, на попечение которой оставили меня, кучера, лошадей и экипаж.
- Нечего у нас расследовать, - уверенно заявила дородная, но весьма миловидная тётка, слегка поведя плечами под пёстрой шалью, - тем более королевским ищейкам.
Я горячо заверила эту женщину, что полностью согласна с данной точкой зрения, но, как человек находящийся на государственной службе, не имею права на собственное мнение. Хозяйка одобрительно кивнула.
- Ясное дело, кто ж из мужиков-то бабу какую слушать станет. Это они уж задним числом сообразят: женские советы по уму даются, а не просто так, - обширная грудь женщины заходила ходуном, - Да всё одно не послушают, а нас потом ещё и виноватыми заделают, -в голосе у неё зазвенела неприкрытая горечь да на глаза навернулась слезинка, которую хозяйка поспешила смахнуть платком.
- Не пужайся, деточка. Обида - не беда, сама пройдёт, - всхлипнула женщина.
Я, естественно, не испугалась, а осторожно залюбопытствовала, что такого тут случилось чтоб так человек расстраивался, сердце себе рвал. Лучше, мол, выговориться полностью, тогда полегче станет. Хозяйка отнекиваться не стала.
- Муженёк у меня задурил, да так, что мочи нет терпеть. Шибко за племянника, сынка сестриного, переживает. Сильно младше она, вот муж за неё и болеет душой. Отец-то у племяша помер, уж года два тому. Не просто помер, сам собой, а зарезали его, как телка неразумного. Шибко он азартный был человек: что об заклад побиться, что кости кинуть, ему бы токмо повод был. У нас-то особо не развернёшься, так он в город поехал, - хозяйка махнула рукой, продемонстрировав в какую сторону подался непутёвый мужик, - там уж деньги проигрывал да по всяким местам ходил нехорошим. Ну, его и порешили. Да не о нём тут речь. Сынок-то, видать, весь в отца пошёл - тоже закутил. Об игорных домах у нас токмо если слыхали, зато есть у нас... дрянь одна. Всему городу подстилка. Ты уж прости, деточка, что тебе такие вещи рассказываю... Просто вижу, не маленькая ты уже, а знать про них всё же надобно.
Я авторитетно заявила хозяйке, что у нас в училище и не такое рассказывали. Более того - показывали, и даже учили как лечить всяческие непотребные болячки. Так что, если у её гулёны-племянника вдруг сложится такая надобность, помогу незадорого. Благо, травы да понимание всегда при себе.
- Ой, деточка, - воодушевилась хозяйка, - а для памяти ты ничего сготовить не сможешь?
Отчего ж не смочь? Ещё как смогу, заверила я, только тут сперва нужно разобраться, от какой заразы лечить потребуется. Память, она штука тонкая. Причина её потери не всегда в голове коренится. Хозяйка, искренне поразившись коварству злой хворобы, принялась подробно объяснять суть проблемы.
- Мальчишкой-то племяш наш был ладный, добрый да шебутной без меры. А как вырос, так принялся загулы устраивать: когда на два дня, а когда и на неделю мог пропасть. Куда его только не заносило! И кажный раз сестрица мужнина прибежит, тот всё бросает, брата за шкирняк, и давай этого гуляку разыскивать, - тётка снова вздохнула, - Кобель он, наш племянничек.
- Кто она-то?
- Тани Орына... моя бабка по отцовской линии.
Мать моя женщина - целая тани, подумать только. Хотя точно: он же говорил, мол, герба Горшан...
***
Поскольку в нынешние времена интересоваться геральдикой как-то не принято, то здесь, как мы полагаем, весьма уместными окажутся некоторые пояснения.
Итак, большинство дворян нашего государства перед фамилией имеют приставку "тан", каковая и обозначает их высокое происхождение. Например, Марек тан Горшан - самый обычный дворянин родом, скажем... да откуда угодно. К нему обращаются "господин", "сударь", "лорд", "милорд", но никак не "тан". А вот Марек герба Горшан - это крайний запад нашей страны, такого именования больше нигде нет. К нему положено обращаться "тан Марек", без вариантов.
Возникла данная традиция в стародавние времена, когда некий дворянин "дарил" какому-то, особо отличившемуся бойцу, свой герб. Или, к примеру, разрешал им "пользоваться" купцу, коему неосмотрительно задолжал крупную сумму (само собой, вольные нравы тех веков не ставили каких-либо ограничений, и у дарителя могла бы найтись ещё тысяча причин, по которым он пожелал бы осчастливить простолюдина своим гербом). При сём небезынтересно, что ни боец, ни купец, после "дарения" дворянами вовсе не становились. Это очень важная тонкость, которую не следует упускать из зоны внимания.
В народе бытует мнение, что так называемая "босоногая шляхта" в силу промежуточного своего состояния: ещё не дворяне, но уже с гербом, предельно щепетильно относится к родовой чести, а также ничуть не менее тщательно отслеживает сплетни обо всех представителях фамилии. В целом, мы с народным мнением согласны. Добавим только, что браки в подобных семьях без одобрения старших заключаются предельно редко.
***
От внезапных Марековых откровений я впала в некоторый ступор. Понимаете, раньше это каким-то образом проходило мимо моего сознания, ну, то, что у любого жреца может иметься бабушка. Или даже две. Нет, не подумайте чего такого, я прекрасно знала, что храмовники - те же люди. Они не спускаются к нам с высей небесных, не растут в огороде на грядках, но представить себе того же карателя "в мирном лоне семейном", в окружении любящих родственников... Это было ошеломительно непривычно. Нет, даже больше - абсолютно неправильно. Ну, подумайте сами: раз жрецы - зло, тогда какие тут могут быть бабушки?!
Видимо, Марек воспринял мою растерянность как-то по-своему, ибо счёл необходимым пояснить:
- Кроме меня и отца в роду только женщины, а папа женился без её одобрения. Бабушка хотела в невестки благородную девушку, даже уже нашла кого-то. Но когда отец вернулся с севера женатым, всё, конечно, расстроилось. Ну, вот она и лютует.
- До сих пор?!
- Ты её плохо знаешь. Тани Орына очень властная женщина и просто жаждет видеть своих потомков дворянами. Думаю, она и за деда вышла только чтобы приблизится к этой цели. Мы-то купцы и, в общем, неплохие, а её родная семья... ну... они почти нищие, однако невероятно гордые, - жрец попытался улыбнуться, - Про таких говорят: гонору гора с горушкой, а во снах - молоко с ватрушкой.
- А сколько тебе лет?
- Двадцать три, а что?
- А то. Могла бы и успокоиться уже.
- Нет, - досадливо цокнул языком проповедник, - пока мне не дадут дворянство, такого счастья я не дождусь. Да только что-то вот никто не спешит.
- Я слышала, можно купить... какой-то патент или что-то в этом роде.
- Во-первых, не патент, но это не суть. Главное во-вторых: ты знаешь, сколько он стоит?
- Нет, я же не твоя бабушка. Зачем он мне?
- Много, - тихо вздохнул Марек, - Очень много. Нам столько не заработать никогда. Я, в сущности, в жрецы из дома сбежал. Чтоб меньше пилила.
- Понятно, - да, теперь я понимаю почему он жаловался на судьбу.
- Ой, ладно, я привык уже. Лучше расскажи, зачем ты окошко-то ломала? - вдруг залюбопытствовал проповедник, - Я тут, грешным делом, подумал: самоубиться хочешь. Уж больно странно это выглядело.
- Самоубиться? Ещё чего! Не дождётесь.
- А зачем тогда? Ты же тут только что не облизывала всё кругом. И туда, и сюда суёшься, точно лиса в курятнике.
Сначала мне стало смешно: сравнил тоже - лиса в курятнике. Можно подумать, он их там десятками наблюдал. А потом я задумалась: надо же объяснить, чтобы понял и не сильно обиделся. Это ведь будто слепой спрашивает, мол, как выглядит окружающий мир. Нет, руками-то он его щупал, но рассмотреть ведь по-всякому - не дано и баста.
- Здесь очень интересная система заклинаний. Раньше я никогда такой не видела, вот и смотрела как она устроена.
- И много насмотрела?
- Не очень. Я же пока ещё подмастерье. Квалификации не хватает, чтобы понять что там откуда и как всё это взаимосвязано.
- А зачем их взаимосвязывать? Я думал, вы просто кладёте заклинания одно на другое, как блины в стопку, и все дела.
- Нет, так не получится. То есть можно, но не нужно. Непрактично получается. Из такой стопки заклинания надо доставать вручную, как те же блины. Выбираешь самый лучший и тащишь. А здесь целая система, которая сама реагирует на изменяющиеся обстоятельства. Вот, например, пошёл дождь - и активировалась малая часть системы, отвечающая за отсутствие протечек. Подул холодный ветер - и ещё две сами заработали: та, что измеряет температуру внутри кареты и та, что эту температуру корректирует.
- И только из-за этого ты целый час тут крутилась?!
Мда. Объяснила, называется. Сейчас, судя по всему, блаженной объявят. Или полоумной, что, в принципе, одно и то же.
- Ладно, смотри.
Это действительно непередаваемое зрелище. Перевитые жгутами радужные нити - живые, текучие, сверкающие, искрящиеся. Они покрывали всё вокруг, казалось, мы в огромном мыльном пузыре. Но не в обычном - тонком и прозрачном, способным лопнуть в любой момент, - а в связанном, сплетённом, сотканном из чистого волшебства. К сожалению, это чрезвычайно затратное действие, подобная демонстрация. Меня хватило лишь на пару минут, не больше. Зато по окончании проповедник восторженно выдохнул:
- Здорово!
- И крайне опрометчиво, - сурово добавил мастер Тадэр. За его спиной молчаливым монументом осуждения маячил каратель, тоже глядевший на меня неодобрительно, - Кто у вас преподавал теорию, интересно? Надо бы написать коллеге рекламацию. Это же просто вопиющее безрассудство! Ты потратила кучу энергии неизвестно на что, причём именно в тот момент, когда тебе может грозить опасность. Безобразие!
Я попыталась оправдаться, мол, всё ж уже явно закончилось, да и куда этим нападающим до двух мастеров с рыцарем на закуску: их за секунду просто не станет. В ответ мастер страдальчески возвёл очи горе, а каратель развернулся и двинулся прочь, рявкнув куда-то в сторону:
- У неё тут дурь вскипела, думает, я за всех отдуваться стану.
- Я не знал, что тебе нельзя заклинания показывать, извини, - шёпотом покаялся Марек.
- Дело не в том, что нельзя, - всё-таки тонкий слух у преподавателей суть одно из важных профессиональных качеств, - дело в том, что время выбрано неудачно.
Дальше последовала пространная лекция по теории магии на тему "рациональное расходование резерва или как магу избежать неприятностей". Слушать её пришлось всем, кроме карателя. Он, по словам Борсара, отправился на козлы, составить компанию кучеру. На всякий разный случай. Однако весьма красноречивый взгляд, брошенный боевиком в мою сторону, недвусмысленно намекнул о том, что причиной был не один лишь случай. Я вздохнула: придётся извиняться. Действительно, некрасиво получилось.
***
- Гор, малышка извиниться хочет, не прячься от неё, пожалуйста.
- Малышка? Да ей давно пошло за два десятка. На юге, чтоб ты знал, в таком возрасте девки уже все матерями становятся, причём порой аж по второму разу.
- Ты напрасно меряешь волшебницу стандартными мерками. Мы намного дольше живём, но и куда как медленнее взрослеем. Не пыхти, она полностью осознала свою ошибку и в душе раскаивается. Кроме того, ты же сам видел: девочка без ума от магии, чему я, как всякий нормальный педагог, искренне рад. Именно из таких, безоглядно увлечённых чем-либо, детей вырастают настоящие учёные, исследователи, магистры. Думаю, она далеко пойдёт.
- Если не свернёт себе шею.
- И это тоже. Так я подскажу ей, где тебя искать?
- Ладно, давай сюда твою красотулю.
- Она не моя и моей не будет, всё-таки возраст у неё не тот. Но ребёнок славный и весьма перспективный.
- Не нуди, не съем я её, с вашими перспективами. Ты ведь за этим пришёл?
- И это тоже.
- Ну, всё, давай.
***
Извинение прошло довольно буднично и мирно. Мне рыкнули пару фраз о чисто детской безалаберности, я шаркнула ножкой, повинилась и пояснила, что действительно считала их - своих сопровождающих, - абсолютно непобедимым воинством, способным разнести весь мир на кусочки и даже не заметить. В ответ получила точный дубликат горестного возведения очей - может, его мастер предварительно потренировал, не знаю, - и прощение всех грехов. По коем мне было предложено поразмыслить на досуге над задачей: как это мастера, а порой и магистры, умудряются попадаться в храмовничьи лапы - невзирая на знания, умения, опыт и всё такое прочее.
Мда. Как там выражался Борсар - уел? Вот, именно оно. Уел. Но ведь сама виновата, да и не обижаться же на правду. Ещё в училище нам сотню раз на дню повторяли, мол, магу нужно думать головой, это критически важно. Но вот вам: оказывается, что формировать привычку явно придётся своими силами. Ну, ничего не поделаешь, хотя и огорчительно. Зато в рамках сделанных выводов я озаботилась узнать: куда мы, собственно, теперь едем плюс какая работа от меня в перспективе ожидается. Мастер Тадэр моему вопросу обрадовался и объяснил, что едем мы монастырь, где пел тот самый голосистый жрец, который в бытность цирковым зазывалой участвовал в убийстве моей семьи.
Очевидно, дабы смягчить произведённое впечатление, мастер пустился в разговоры. Мне рассказали, что изначально намеревались пройтись, так сказать, по периферии маршрута преступников: собрать информацию, разузнать о них побольше. Но раз уж на нас было организовано нападение, то промедление сочли неуместным. Мол, мы идём на ны, пусть эти гады боятся заранее. Я, помниться, уже называла их аферистами? Могу повторить ещё три раза. Да, это ничего не изменит, вы правы. Конечно, мне страшновато туда соваться, но сие совершенно естественно. Нет, не откажусь и вовсе не потому, что контракт держит: кем бы они ни были, а наказывать этих негодяев нужно. Кто если не я?
Признаюсь честно: на въезде в городок, рядом с которым стоял искомый монастырь, мой боевой настрой принялся угасать. И вовсе не потому, что вы подумали. Страха я отнюдь не ощущала. Совсем наоборот: меня посетило самое настоящее умиротворение. Если вы хоть раз бывали в глубокой провинции, то отлично меня поймёте. Как часто утверждают в книгах, она изначально такая: вековечно-сонно-дремотная, где один день похож на другой как две капли воды, без исключений. Действительно, это место казалось настолько тихим и домашним, мирным и безопасным, что самая мысль о какой-либо беде категорически не вписывалась в его пасторальный пейзаж. Чистая речка, неспешно текущая между пологих зелёных берегов, которые там и сям украшали рогоз да камыши. Светлые берёзовые рощи - наливающиеся осенним золотом, так и манящие к прогулке, - по ходу экипажа мало-помалу перешли в обихоженные сады и обширные огороды. Шустрый Марек на краткой остановке умудрился раздобыть целую корзину поздних яблок - ароматных, крепких, с первого укуса аж истекающих сладким соком. Карету наполнил стойкий яблочный дух, продержавшийся целый день. Я с упоением грызла спелые, румяные плоды и любовалась аккуратными домиками, зачастую окружёнными пышными цветниками, крохотной площадью с фонтанчиком и лавочками под огромным деревом, растущим у таверны. По чистым мостовым бегали весёлые дети, нам улыбались приветливые люди. Какие тут могут быть убийцы? Это же просто нелепо!
Примерно ту же мысль решительно высказала мне хозяйка единственного в этом городе постоялого двора, на попечение которой оставили меня, кучера, лошадей и экипаж.
- Нечего у нас расследовать, - уверенно заявила дородная, но весьма миловидная тётка, слегка поведя плечами под пёстрой шалью, - тем более королевским ищейкам.
Я горячо заверила эту женщину, что полностью согласна с данной точкой зрения, но, как человек находящийся на государственной службе, не имею права на собственное мнение. Хозяйка одобрительно кивнула.
- Ясное дело, кто ж из мужиков-то бабу какую слушать станет. Это они уж задним числом сообразят: женские советы по уму даются, а не просто так, - обширная грудь женщины заходила ходуном, - Да всё одно не послушают, а нас потом ещё и виноватыми заделают, -в голосе у неё зазвенела неприкрытая горечь да на глаза навернулась слезинка, которую хозяйка поспешила смахнуть платком.
- Не пужайся, деточка. Обида - не беда, сама пройдёт, - всхлипнула женщина.
Я, естественно, не испугалась, а осторожно залюбопытствовала, что такого тут случилось чтоб так человек расстраивался, сердце себе рвал. Лучше, мол, выговориться полностью, тогда полегче станет. Хозяйка отнекиваться не стала.
- Муженёк у меня задурил, да так, что мочи нет терпеть. Шибко за племянника, сынка сестриного, переживает. Сильно младше она, вот муж за неё и болеет душой. Отец-то у племяша помер, уж года два тому. Не просто помер, сам собой, а зарезали его, как телка неразумного. Шибко он азартный был человек: что об заклад побиться, что кости кинуть, ему бы токмо повод был. У нас-то особо не развернёшься, так он в город поехал, - хозяйка махнула рукой, продемонстрировав в какую сторону подался непутёвый мужик, - там уж деньги проигрывал да по всяким местам ходил нехорошим. Ну, его и порешили. Да не о нём тут речь. Сынок-то, видать, весь в отца пошёл - тоже закутил. Об игорных домах у нас токмо если слыхали, зато есть у нас... дрянь одна. Всему городу подстилка. Ты уж прости, деточка, что тебе такие вещи рассказываю... Просто вижу, не маленькая ты уже, а знать про них всё же надобно.
Я авторитетно заявила хозяйке, что у нас в училище и не такое рассказывали. Более того - показывали, и даже учили как лечить всяческие непотребные болячки. Так что, если у её гулёны-племянника вдруг сложится такая надобность, помогу незадорого. Благо, травы да понимание всегда при себе.
- Ой, деточка, - воодушевилась хозяйка, - а для памяти ты ничего сготовить не сможешь?
Отчего ж не смочь? Ещё как смогу, заверила я, только тут сперва нужно разобраться, от какой заразы лечить потребуется. Память, она штука тонкая. Причина её потери не всегда в голове коренится. Хозяйка, искренне поразившись коварству злой хворобы, принялась подробно объяснять суть проблемы.
- Мальчишкой-то племяш наш был ладный, добрый да шебутной без меры. А как вырос, так принялся загулы устраивать: когда на два дня, а когда и на неделю мог пропасть. Куда его только не заносило! И кажный раз сестрица мужнина прибежит, тот всё бросает, брата за шкирняк, и давай этого гуляку разыскивать, - тётка снова вздохнула, - Кобель он, наш племянничек.
