Наконец-то газеты на Гилдуре получат свою сенсацию: три первокурсницы сгорели в карете прямо у ворот Мейджхолла! Точнее у подвесных дорожек.
Дверца открылась, и внутрь ворвался ледяной ветер. Кассия взвизгнула. Не обращая внимания на сводных сестёр, Гвендолин выбралась из кареты. Следом вышла Линнея и помогла выбраться младшей сестре. Теперь они разминали свои чёрные крылья, словно собирались добираться до Мейджхолла по воздуху.
Рядом останавливались другие кареты, из них вылезали ученики, так же как и они одетые в форму Мейджхолла: чёрные брюки и юбки, тёмно-зелёные жилетки. Гилдурские розы, расцветающие на одежде. Гвендолин одёрнула свою жилетку. В отличие от своих сестёр, она выбрала брюки, а не юбку. У Бафомета была отвратительная привычка жевать одежду, от которой она так и не смогла его отучить.
Гвендолин подозревала, что Бафомет и есть причина, по которой кучер отнёсся к ним так холодно. Козёл последним выпрыгнул из кареты, и Линнея захлопнула дверцу. Кучер тут же стегнул лошадей и укатил, по мнению Гвендолин, слишком уж быстро. Они едва успели достать свои чемоданы.
Бафомет подошёл к самому краю обрыва и принялся флегматично жевать траву.
– Глупое животное! – Воскликнула Кассия. – А если свалишься?
– Нам придётся за ним лететь, – хмыкнула Линнея.
Гвендолин подозвала Бафомета.
– Рядом, – приказала она, и козёл пошёл у её ног, как послушная собака.
Вчетвером они, наконец, ступили на дорожку, ведущую в Мейджхолл.
Гвендолин бросила взгляд вниз, в Карьер, сквозь переплетение чугунных листьев. Далеко внизу на неё в ответ смотрели ели, видевшие ещё времена Основательницы. Правда, тогда они были маленькими молодыми ёлочками.
– Ну и ветер, – пробормотала себе под нос Кассия, придерживая волосы, чтобы не лезли в лицо, – здесь всегда так ветрено? Снова придётся заплетать косы и все опять будут нас путать, в этой-то форме.
– Тогда кому-то из нас придётся носить брюки, – заметила Линнея, откидывая назад тугую чёрную косу. – Или подстричься.
Гвендолин улыбнулась. В детстве мать одевала близняшек одинаково, считая, что это очень мило. Когда Кассия и Линнея выросли и смогли сами выбирать одежду и причёски, то делали всё чтобы не быть похожими друг на друга. Но Мейджхолл грозил свести все их усилия на нет.
Когда они ступили на настоящую землю, пусть и парящую в сотнях метров над землёй, волосы у всех были в ужасном беспорядке. Даже тугая коса Линнеи растрепалась.
– Общежитие нам придётся искать самим, да? – Спросила Кассия.
– У нас есть карты, – напомнила Гвендолин, доставая из форменной чёрной сумки с гербом школы – гилдурская роза и чертополох – в несколько раз сложенную карту.
Бафомет тут же ей заинтересовался, так что пришлось поднять её повыше.
– Что толку от карты, если ты не умеешь её читать? – Хмыкнула Линнея.
Кассия надулась, и сестра похлопала её по плечу.
– Да ладно тебе, мы же всё равно в одной комнате живём. Достаточно и одного мага, который умеет ориентироваться в пространстве.
Гвендолин улыбнулась. Шутливые пикировки между близняшками развлекали её с самого детства. Они начались, едва Кассия и Линнея научились говорить.
Она поудобнее перехватила чемодан.
– Вы тогда идите, а мне нужно разобраться с жильём для Бафомета.
Кассия нахмурилась.
– Ты точно доберёшься потом одна до общежития? Мы можем сходить с тобой.
Линнея закатила глаза.
– В отличие от тебя, Гвен умеет читать карту. Она справится. Правда, Гвен?
Гвендолин кивнула.
– Справлюсь. – Она улыбнулась. – Но спасибо за предложение, Касси.
Кассия просияла, а Линнея прошептала одними губами: «Ты её балуешь». Конечно же, это была шутка.
В Карьере господствовали огромные ели, а вокруг Мирнавена в основном рос сосновый лес. Здесь, у школы, тоже росли и ели, и сосны. Но, пройдя дальше, можно было полюбоваться лиственными деревьями в их роскошных осенних нарядах. Липа, ольха, осина, дуб, каштан и клён разоделись в оранжевое и золотое.
Где-то здесь, среди дрожащего на ветру золота и красных огоньков кленовых листьев, Бафомету предстояло жить в любезно предоставленном сарае. А пока Гвендолин опустила тяжёлый чемодан на землю и села на него, наблюдая, как козёл нюхает и роет землю и шарится по кустам. Луна, её приёмная мать, любила повторять, что Бафомет – на самом деле собака, каким-то образом оказавшаяся в козлиной шкуре.
Бафомета пятилетняя Гвендолин нашла в лесу маленьким козлёночком и с тех пор они не расставались. Причина, по которой она взяла Бафомета с собой в Мейджхолл крылась не только в её собственных желаниях. Как-то раз им уже пришлось расстаться на несколько месяцев. Козлик загрустил, перестал есть и, по словам Линнеи, не переставал блеять и «достал всех вокруг».
А потом сбежал с явным намерением найти хозяйку. Конечно, сделать это у него не получилось. А вот вернувшейся Гвендолин пришлось несколько дней искать любимца в лесу. К счастью, постоять за себя он умел и не закончил в чьей-нибудь хищной пасти.
Боясь того, что может случиться с Бафометом, когда она уедет в Мейджхолл, Гвендолин убедила Луну узнать, не могут ли они предоставить им место на территории школы, где они могла бы его держать. За дополнительную плату им такое место предоставили. Хотя, по словам Луны, маги, которые решали с ней этот вопрос, были очень удивлены и не сразу поняли, чего она хочет и о каком козле идёт речь.
Но самое главное – теперь у Бафомета есть, где жить.
Сарай был специально утеплён, чтобы холодные осенние ветра и зимний мороз не проникали внутрь. Бафомету тут будет тепло и уютно.
Гвендолин распахнула деревянную дверь и с пристрастием проинспектировала маленькое пространство на наличие всего, что могло понадобиться её рогатому другу. Бафомет осторожно, но с интересом заглянул внутрь. Постоял немного на пороге, но потом увидел еду и тут же зашёл в сарай, направившись прямиком к кормушке.
Гвендолин потрепала его по холке.
– Молодец. Тебе здесь будет хорошо. Я вернусь после обеда. И буду навещать тебя три раза в день.
Бафомет дёрнул ухом, флегматично жуя. Гвендолин закрыла дверь (ключей было два – один выдали ей, второй оставался у завхоза), подняла чемодан и зашагала обратно в замок.
У главных ворот её встретила компания из трёх альвов. Гвендолин даже не пыталась скрывать, насколько не рада их видеть. Хорошо хоть Кассию с Линнеей они подкараулить не успели.
За последние пятнадцать лет в мире многое изменилось. Не исключением стал и Альвариэль – королевство альвов. Там, конечно, крепче всего держались за старые, «традиционные» порядки, но многую молодёжь они не устраивали. Пресмыкаться перед смотрящими на тебя с высока белокрылыми альвами только потому, что тебе не повезло родиться с крыльями потемнее? И упиваться ненавистью к другим расам, прикрываясь религиозными постулатами о «высшей расе», только ради того чтобы было чем себя утешить. Может быть, другие альвы и выше тебя, но что с того, если ты выше всех остальных магов вместе взятых?
Луна Корбин была одной из первых, кто открыто критиковал подобные учения и не собирался им следовать. Для большинства других альвов она так и осталась «зарвавшейся чёрнокрылой». Луна вышла замуж за альва с серыми крыльями и родила ему двух дочерей и сына. Близняшки пошли в мать – крылья у них были чёрные, как зимняя ночь. А вот сын пошёл в отца, его крылья были, как утверждал муж Луны, даже немного светлее.
Конечно же, вся любовь отца доставалась исключительно его серокрылому наследнику. Линнея и Кассия были позабыты, а к жене тот немедленно охладел, решив, что никого «лучше» она уже родить не сможет.
Решение уйти появилось у Луны не сразу, ведь она воспитывалась в тех же условиях, что и все альвы. И до поры до времени верила в то, что ей говорили. Но когда близняшкам исполнилось пять, отец исключил их завещания, отказавшись признать как своих наследниц, всё доставалось их брату. Оплачивать им учёбу Линнея так же должна была из своих сбережений. К счастью, она была востребованным ювелиром, и деньги у неё водились.
Работа стала ещё одним камнем преткновения между Луной и её супругом. «Раз уж тебе и так достались чёрные крылья, так не усугубляй своё положение, – мрачно говорил он ей, – ты думала о том, что работая, особенно на такой непрестижной работе, ты создаёшь определённый образ? А он бросает тень и на меня!»
Подумать только, вздыхала Луна, глядя на мужа, а когда-то она искренне считала, что ей очень повезло, что на неё обратил внимание альв со светло-серыми крыльями. И даже соблаговолил на ней жениться! А ведь мог найти себе кого-то статусом повыше.
Итак, спустя какое-то время после пятого дня рождения Кассии и Линнеи, Луна собрала вещи и уехала. На развод муж согласился легко, а получил его ещё легче. О том, чтобы забрать дочерей, тот даже не заикался. Скорее его даже обрадовало, что больше не нужно заботиться о «неудачных» детях. Он только переживал, что жена захочет забрать себе и сына, но этого Луна делать не собиралась. С самого рождения отец следил, чтобы его наследник воспитывался «как полагается». Так что тот с самого нежного возраста смотрел на мать и сестёр с презрением, считая их альвами низшего сорта. В какой-то момент Луна поняла, что сын жутко разочарован тем, что родился у альвы с чёрными крыльями. Должно быть, он тоже обрадовался, что не престижные родственницы покинули дом.
Это была история, которую рассказывала Гвендолин приёмная мать. Она сама появилась в семье Корбин в три года. Без крыльев за спиной, зато с родственниками, которые хотели бы, чтобы подобное недоразумение никогда не рождалось в их семьи. Именно назло им шестнадцатилетняя Гвендолин решила отказаться от фамилии Корбин и вернуть себе «родную» фамилию Лонан.
Как оказалось, Лонаны – род из знатных. Крылья у них были не белыми, но очень светлого бежевого цвета. Луна описала его как «цвет кофейной пенки». Конечно то, что некая Гвендолин Лонан поступила в Мейджхолл на ювелирный (На ювелирный! Хуже могло быть только зельеварение.) факультет не осталось незамеченным среди альвов. Но до этого момента Гвендолин надеялась, что хотя бы её первый день пройдёт спокойно. Зря.
Она слишком хорошо знала, чьи детишки преградили ей путь. Все, как на подбор, со снежно-белыми крыльями. С двумя из них Гвендолин уже имела неудовольствие беседовать.
Слишком низкая для альвы Руби вон Эст с пронзительными багровыми глазами, от чьего взгляда становилось неуютно всем без исключения. Эванджелина де ла Флос – представительница королевской семьи. Конечно же, привыкла к абсолютному повиновению и бездумному обожанию. А она ведь даже не одна из принцесс, вроде бы их троюродная сестра.
Третьего альва Гвендолин раньше видела только издалека, но кто он такой знала – Даниль Бланк. Бланки – приближённые королевской семьи. Уже давно ходили слухи, что Даниль и Эванджелина помолвлены. Они их не опровергали, но и соглашаться не спешили. Однако везде появлялись вместе.
И теперь эта троица, известная своими жестокостью и нетерпимостью, стояла перед Гвендолин. Рядом никого больше не было – все давным-давно разбирали вещи в своих комнатах. Альвы тоже без чемоданов, значит прибыли одними из первых.
Эванджелина осмотрела Гвендолин с нарочитым вниманием. Потом покачала головой с печальной улыбкой.
– Каждый раз, когда вижу тебя, приходится напоминать себе, что ты тоже альв. С насколько же чёрными крыльями ты родилась, если родители решили их тебе отрезать?
Гвендолин улыбнулась. Многие альвы говорили ей подобные слова, в надежде задеть. Но никто из них не знал правды. Родители действительно заплатили баснословные деньги за операцию практически сразу после её рождения, чтобы крылья удалили. Но они не были чёрными.
Они вообще не были крыльями альвов.
В светлокрылой семье Лонан и раньше рождались «неудачные» дети: с крыльями разных оттенков серого, но никогда слишком тёмными. И Гвендолин тоже родилась с серыми крыльями. Вот только это были кожаные, перепончатые крылья горгулий.
– Прекрасно. Раз ты, наконец, вспомнила, кто я такая, то дай мне пройти.
Эванджелина окинула её помрачневшим взглядом. Даниль хмыкнул, Руби закатила глаза.
– Не так быстро, Корбин.
– Лонан, – поправила её Гвендолин, – уже шесть лет как. А ты до сих пор не запомнила.
– Ты недостойна носить эту фамилию, – презрительно ответила Эванджелина, – а вот Корбин для тебя в самый раз.
– Это то, ради чего вы меня ждали?
Руби выступила вперёд прежде, чем Эванджелину втянули в перепалку. Она-то прекрасно поняла, что Гвендолин пытается сделать: разозлить её, дать выговориться, может та и забудет, зачем они сюда пришли. Но она была такой низкой, что никакого резона от этого не было. Гвендолин и Эванджелина метали друг в друга молнии глазами над её головой.
– Я думаю, ты помнишь об Ордене Альвов? – Громко спросила Руби.
Она выработала у себя привычку говорить громко, чтобы компенсировать свой рост. Тут уж хочешь не хочешь, а придётся обратить на Руби внимание.
Гвендолин поморщилась. «Орден Альвов»! Это скорее напоминало клуб по интересам, но, конечно, нужно было придумать ему напыщенное название. Интересы включали в себя возвышение альвов, принижение всех остальных рас, в особенности людей, которые «сильно зарвались в последнее время, уму непостижимо».
– О да, – ответила Гвендолин, – об этом недоразумение трудно забыть, даже если очень хочется.
Эванджелина шагнула вперёд, едва не налетев на Руби и явно собираясь что-то сказать. Но её подруга даже не сдвинулась с места, продолжая смотреть на Гвендолин.
– Отлично, потому что вам придётся, – она выделила это слово, – прийти на собрание. Вам передадут когда.
– Не стоит обращаться ко мне на вы, Руби.
Альва не удостоила её ответом, только сверкнула глазами и от этого кроваво-красного взгляда по спине у Гвендолин пробежала дрожь. Впрочем, она достаточно встречалась с Руби, чтобы научиться скрывать, насколько ей от неё не по себе.
Эванджелина взяла подругу под руку, и они удалились. Даниль на секунду задержался.
– Ты, конечно, считаешь себя жутко остроумной, но меня гложут сомнения в том, что ты шутила. Знаешь ведь, что говорят: чем темнее крылья, тем больше тумана в голове. Так что уточню: вы должны прийти втроём. Ты, Линнея и Кассия.
Гвендолин ничего ему не ответила. Пожав плечами, Даниль поспешил следом за девушками. Она подождала, когда те скроются в дверях и ещё минут десять, чтобы уж наверняка с ними не столкнуться. Оставалось надеяться, что их поселили подальше друг от друга.
В общежитие Гвендолин поднималась с мрачным предчувствием, таща за собой по лестнице чемодан. Эти напыщенные альвы с их смехотворным Орденом не оставят в покое ни её, ни Кассию с Линнеей. Ведь каждый альв, отошедший от заведённого порядка – угроза их положению. А они совсем не хотели терять то, что имели.
Впрочем, это проблема для другого дня. И, она надеялась, очень далёкого.
С картой нужная комната отыскалась легко. В общежитие Гвендолин пришла одной из последних, так что её соседка уже вовсю должна раскладывать вещи. Она постучалась и вошла в комнату.
Спиной к двери стояла девушка, склонившись над лежавшим на кровати чемоданом. Сначала Гвендолин заметила только её необычно высокий рост – она была на полголовы выше, чем Гвендолин, а альвы славились своей статью – и вьющиеся чёрные волосы. Потом – пару чёрных ушек и чёрный хвост. Оборотень-кошка.
Дверца открылась, и внутрь ворвался ледяной ветер. Кассия взвизгнула. Не обращая внимания на сводных сестёр, Гвендолин выбралась из кареты. Следом вышла Линнея и помогла выбраться младшей сестре. Теперь они разминали свои чёрные крылья, словно собирались добираться до Мейджхолла по воздуху.
Рядом останавливались другие кареты, из них вылезали ученики, так же как и они одетые в форму Мейджхолла: чёрные брюки и юбки, тёмно-зелёные жилетки. Гилдурские розы, расцветающие на одежде. Гвендолин одёрнула свою жилетку. В отличие от своих сестёр, она выбрала брюки, а не юбку. У Бафомета была отвратительная привычка жевать одежду, от которой она так и не смогла его отучить.
Гвендолин подозревала, что Бафомет и есть причина, по которой кучер отнёсся к ним так холодно. Козёл последним выпрыгнул из кареты, и Линнея захлопнула дверцу. Кучер тут же стегнул лошадей и укатил, по мнению Гвендолин, слишком уж быстро. Они едва успели достать свои чемоданы.
Бафомет подошёл к самому краю обрыва и принялся флегматично жевать траву.
– Глупое животное! – Воскликнула Кассия. – А если свалишься?
– Нам придётся за ним лететь, – хмыкнула Линнея.
Гвендолин подозвала Бафомета.
– Рядом, – приказала она, и козёл пошёл у её ног, как послушная собака.
Вчетвером они, наконец, ступили на дорожку, ведущую в Мейджхолл.
Гвендолин бросила взгляд вниз, в Карьер, сквозь переплетение чугунных листьев. Далеко внизу на неё в ответ смотрели ели, видевшие ещё времена Основательницы. Правда, тогда они были маленькими молодыми ёлочками.
– Ну и ветер, – пробормотала себе под нос Кассия, придерживая волосы, чтобы не лезли в лицо, – здесь всегда так ветрено? Снова придётся заплетать косы и все опять будут нас путать, в этой-то форме.
– Тогда кому-то из нас придётся носить брюки, – заметила Линнея, откидывая назад тугую чёрную косу. – Или подстричься.
Гвендолин улыбнулась. В детстве мать одевала близняшек одинаково, считая, что это очень мило. Когда Кассия и Линнея выросли и смогли сами выбирать одежду и причёски, то делали всё чтобы не быть похожими друг на друга. Но Мейджхолл грозил свести все их усилия на нет.
Когда они ступили на настоящую землю, пусть и парящую в сотнях метров над землёй, волосы у всех были в ужасном беспорядке. Даже тугая коса Линнеи растрепалась.
– Общежитие нам придётся искать самим, да? – Спросила Кассия.
– У нас есть карты, – напомнила Гвендолин, доставая из форменной чёрной сумки с гербом школы – гилдурская роза и чертополох – в несколько раз сложенную карту.
Бафомет тут же ей заинтересовался, так что пришлось поднять её повыше.
– Что толку от карты, если ты не умеешь её читать? – Хмыкнула Линнея.
Кассия надулась, и сестра похлопала её по плечу.
– Да ладно тебе, мы же всё равно в одной комнате живём. Достаточно и одного мага, который умеет ориентироваться в пространстве.
Гвендолин улыбнулась. Шутливые пикировки между близняшками развлекали её с самого детства. Они начались, едва Кассия и Линнея научились говорить.
Она поудобнее перехватила чемодан.
– Вы тогда идите, а мне нужно разобраться с жильём для Бафомета.
Кассия нахмурилась.
– Ты точно доберёшься потом одна до общежития? Мы можем сходить с тобой.
Линнея закатила глаза.
– В отличие от тебя, Гвен умеет читать карту. Она справится. Правда, Гвен?
Гвендолин кивнула.
– Справлюсь. – Она улыбнулась. – Но спасибо за предложение, Касси.
Кассия просияла, а Линнея прошептала одними губами: «Ты её балуешь». Конечно же, это была шутка.
В Карьере господствовали огромные ели, а вокруг Мирнавена в основном рос сосновый лес. Здесь, у школы, тоже росли и ели, и сосны. Но, пройдя дальше, можно было полюбоваться лиственными деревьями в их роскошных осенних нарядах. Липа, ольха, осина, дуб, каштан и клён разоделись в оранжевое и золотое.
Где-то здесь, среди дрожащего на ветру золота и красных огоньков кленовых листьев, Бафомету предстояло жить в любезно предоставленном сарае. А пока Гвендолин опустила тяжёлый чемодан на землю и села на него, наблюдая, как козёл нюхает и роет землю и шарится по кустам. Луна, её приёмная мать, любила повторять, что Бафомет – на самом деле собака, каким-то образом оказавшаяся в козлиной шкуре.
Бафомета пятилетняя Гвендолин нашла в лесу маленьким козлёночком и с тех пор они не расставались. Причина, по которой она взяла Бафомета с собой в Мейджхолл крылась не только в её собственных желаниях. Как-то раз им уже пришлось расстаться на несколько месяцев. Козлик загрустил, перестал есть и, по словам Линнеи, не переставал блеять и «достал всех вокруг».
А потом сбежал с явным намерением найти хозяйку. Конечно, сделать это у него не получилось. А вот вернувшейся Гвендолин пришлось несколько дней искать любимца в лесу. К счастью, постоять за себя он умел и не закончил в чьей-нибудь хищной пасти.
Боясь того, что может случиться с Бафометом, когда она уедет в Мейджхолл, Гвендолин убедила Луну узнать, не могут ли они предоставить им место на территории школы, где они могла бы его держать. За дополнительную плату им такое место предоставили. Хотя, по словам Луны, маги, которые решали с ней этот вопрос, были очень удивлены и не сразу поняли, чего она хочет и о каком козле идёт речь.
Но самое главное – теперь у Бафомета есть, где жить.
Сарай был специально утеплён, чтобы холодные осенние ветра и зимний мороз не проникали внутрь. Бафомету тут будет тепло и уютно.
Гвендолин распахнула деревянную дверь и с пристрастием проинспектировала маленькое пространство на наличие всего, что могло понадобиться её рогатому другу. Бафомет осторожно, но с интересом заглянул внутрь. Постоял немного на пороге, но потом увидел еду и тут же зашёл в сарай, направившись прямиком к кормушке.
Гвендолин потрепала его по холке.
– Молодец. Тебе здесь будет хорошо. Я вернусь после обеда. И буду навещать тебя три раза в день.
Бафомет дёрнул ухом, флегматично жуя. Гвендолин закрыла дверь (ключей было два – один выдали ей, второй оставался у завхоза), подняла чемодан и зашагала обратно в замок.
У главных ворот её встретила компания из трёх альвов. Гвендолин даже не пыталась скрывать, насколько не рада их видеть. Хорошо хоть Кассию с Линнеей они подкараулить не успели.
За последние пятнадцать лет в мире многое изменилось. Не исключением стал и Альвариэль – королевство альвов. Там, конечно, крепче всего держались за старые, «традиционные» порядки, но многую молодёжь они не устраивали. Пресмыкаться перед смотрящими на тебя с высока белокрылыми альвами только потому, что тебе не повезло родиться с крыльями потемнее? И упиваться ненавистью к другим расам, прикрываясь религиозными постулатами о «высшей расе», только ради того чтобы было чем себя утешить. Может быть, другие альвы и выше тебя, но что с того, если ты выше всех остальных магов вместе взятых?
Луна Корбин была одной из первых, кто открыто критиковал подобные учения и не собирался им следовать. Для большинства других альвов она так и осталась «зарвавшейся чёрнокрылой». Луна вышла замуж за альва с серыми крыльями и родила ему двух дочерей и сына. Близняшки пошли в мать – крылья у них были чёрные, как зимняя ночь. А вот сын пошёл в отца, его крылья были, как утверждал муж Луны, даже немного светлее.
Конечно же, вся любовь отца доставалась исключительно его серокрылому наследнику. Линнея и Кассия были позабыты, а к жене тот немедленно охладел, решив, что никого «лучше» она уже родить не сможет.
Решение уйти появилось у Луны не сразу, ведь она воспитывалась в тех же условиях, что и все альвы. И до поры до времени верила в то, что ей говорили. Но когда близняшкам исполнилось пять, отец исключил их завещания, отказавшись признать как своих наследниц, всё доставалось их брату. Оплачивать им учёбу Линнея так же должна была из своих сбережений. К счастью, она была востребованным ювелиром, и деньги у неё водились.
Работа стала ещё одним камнем преткновения между Луной и её супругом. «Раз уж тебе и так достались чёрные крылья, так не усугубляй своё положение, – мрачно говорил он ей, – ты думала о том, что работая, особенно на такой непрестижной работе, ты создаёшь определённый образ? А он бросает тень и на меня!»
Подумать только, вздыхала Луна, глядя на мужа, а когда-то она искренне считала, что ей очень повезло, что на неё обратил внимание альв со светло-серыми крыльями. И даже соблаговолил на ней жениться! А ведь мог найти себе кого-то статусом повыше.
Итак, спустя какое-то время после пятого дня рождения Кассии и Линнеи, Луна собрала вещи и уехала. На развод муж согласился легко, а получил его ещё легче. О том, чтобы забрать дочерей, тот даже не заикался. Скорее его даже обрадовало, что больше не нужно заботиться о «неудачных» детях. Он только переживал, что жена захочет забрать себе и сына, но этого Луна делать не собиралась. С самого рождения отец следил, чтобы его наследник воспитывался «как полагается». Так что тот с самого нежного возраста смотрел на мать и сестёр с презрением, считая их альвами низшего сорта. В какой-то момент Луна поняла, что сын жутко разочарован тем, что родился у альвы с чёрными крыльями. Должно быть, он тоже обрадовался, что не престижные родственницы покинули дом.
Это была история, которую рассказывала Гвендолин приёмная мать. Она сама появилась в семье Корбин в три года. Без крыльев за спиной, зато с родственниками, которые хотели бы, чтобы подобное недоразумение никогда не рождалось в их семьи. Именно назло им шестнадцатилетняя Гвендолин решила отказаться от фамилии Корбин и вернуть себе «родную» фамилию Лонан.
Как оказалось, Лонаны – род из знатных. Крылья у них были не белыми, но очень светлого бежевого цвета. Луна описала его как «цвет кофейной пенки». Конечно то, что некая Гвендолин Лонан поступила в Мейджхолл на ювелирный (На ювелирный! Хуже могло быть только зельеварение.) факультет не осталось незамеченным среди альвов. Но до этого момента Гвендолин надеялась, что хотя бы её первый день пройдёт спокойно. Зря.
Она слишком хорошо знала, чьи детишки преградили ей путь. Все, как на подбор, со снежно-белыми крыльями. С двумя из них Гвендолин уже имела неудовольствие беседовать.
Слишком низкая для альвы Руби вон Эст с пронзительными багровыми глазами, от чьего взгляда становилось неуютно всем без исключения. Эванджелина де ла Флос – представительница королевской семьи. Конечно же, привыкла к абсолютному повиновению и бездумному обожанию. А она ведь даже не одна из принцесс, вроде бы их троюродная сестра.
Третьего альва Гвендолин раньше видела только издалека, но кто он такой знала – Даниль Бланк. Бланки – приближённые королевской семьи. Уже давно ходили слухи, что Даниль и Эванджелина помолвлены. Они их не опровергали, но и соглашаться не спешили. Однако везде появлялись вместе.
И теперь эта троица, известная своими жестокостью и нетерпимостью, стояла перед Гвендолин. Рядом никого больше не было – все давным-давно разбирали вещи в своих комнатах. Альвы тоже без чемоданов, значит прибыли одними из первых.
Эванджелина осмотрела Гвендолин с нарочитым вниманием. Потом покачала головой с печальной улыбкой.
– Каждый раз, когда вижу тебя, приходится напоминать себе, что ты тоже альв. С насколько же чёрными крыльями ты родилась, если родители решили их тебе отрезать?
Гвендолин улыбнулась. Многие альвы говорили ей подобные слова, в надежде задеть. Но никто из них не знал правды. Родители действительно заплатили баснословные деньги за операцию практически сразу после её рождения, чтобы крылья удалили. Но они не были чёрными.
Они вообще не были крыльями альвов.
В светлокрылой семье Лонан и раньше рождались «неудачные» дети: с крыльями разных оттенков серого, но никогда слишком тёмными. И Гвендолин тоже родилась с серыми крыльями. Вот только это были кожаные, перепончатые крылья горгулий.
– Прекрасно. Раз ты, наконец, вспомнила, кто я такая, то дай мне пройти.
Эванджелина окинула её помрачневшим взглядом. Даниль хмыкнул, Руби закатила глаза.
– Не так быстро, Корбин.
– Лонан, – поправила её Гвендолин, – уже шесть лет как. А ты до сих пор не запомнила.
– Ты недостойна носить эту фамилию, – презрительно ответила Эванджелина, – а вот Корбин для тебя в самый раз.
– Это то, ради чего вы меня ждали?
Руби выступила вперёд прежде, чем Эванджелину втянули в перепалку. Она-то прекрасно поняла, что Гвендолин пытается сделать: разозлить её, дать выговориться, может та и забудет, зачем они сюда пришли. Но она была такой низкой, что никакого резона от этого не было. Гвендолин и Эванджелина метали друг в друга молнии глазами над её головой.
– Я думаю, ты помнишь об Ордене Альвов? – Громко спросила Руби.
Она выработала у себя привычку говорить громко, чтобы компенсировать свой рост. Тут уж хочешь не хочешь, а придётся обратить на Руби внимание.
Гвендолин поморщилась. «Орден Альвов»! Это скорее напоминало клуб по интересам, но, конечно, нужно было придумать ему напыщенное название. Интересы включали в себя возвышение альвов, принижение всех остальных рас, в особенности людей, которые «сильно зарвались в последнее время, уму непостижимо».
– О да, – ответила Гвендолин, – об этом недоразумение трудно забыть, даже если очень хочется.
Эванджелина шагнула вперёд, едва не налетев на Руби и явно собираясь что-то сказать. Но её подруга даже не сдвинулась с места, продолжая смотреть на Гвендолин.
– Отлично, потому что вам придётся, – она выделила это слово, – прийти на собрание. Вам передадут когда.
– Не стоит обращаться ко мне на вы, Руби.
Альва не удостоила её ответом, только сверкнула глазами и от этого кроваво-красного взгляда по спине у Гвендолин пробежала дрожь. Впрочем, она достаточно встречалась с Руби, чтобы научиться скрывать, насколько ей от неё не по себе.
Эванджелина взяла подругу под руку, и они удалились. Даниль на секунду задержался.
– Ты, конечно, считаешь себя жутко остроумной, но меня гложут сомнения в том, что ты шутила. Знаешь ведь, что говорят: чем темнее крылья, тем больше тумана в голове. Так что уточню: вы должны прийти втроём. Ты, Линнея и Кассия.
Гвендолин ничего ему не ответила. Пожав плечами, Даниль поспешил следом за девушками. Она подождала, когда те скроются в дверях и ещё минут десять, чтобы уж наверняка с ними не столкнуться. Оставалось надеяться, что их поселили подальше друг от друга.
В общежитие Гвендолин поднималась с мрачным предчувствием, таща за собой по лестнице чемодан. Эти напыщенные альвы с их смехотворным Орденом не оставят в покое ни её, ни Кассию с Линнеей. Ведь каждый альв, отошедший от заведённого порядка – угроза их положению. А они совсем не хотели терять то, что имели.
Впрочем, это проблема для другого дня. И, она надеялась, очень далёкого.
С картой нужная комната отыскалась легко. В общежитие Гвендолин пришла одной из последних, так что её соседка уже вовсю должна раскладывать вещи. Она постучалась и вошла в комнату.
Спиной к двери стояла девушка, склонившись над лежавшим на кровати чемоданом. Сначала Гвендолин заметила только её необычно высокий рост – она была на полголовы выше, чем Гвендолин, а альвы славились своей статью – и вьющиеся чёрные волосы. Потом – пару чёрных ушек и чёрный хвост. Оборотень-кошка.
