Пальцы соскальзывали, и пришлось повозиться, прежде чем каменная преграда дрогнула. Всё. Дальше обломок скальника упирается в мощного соседа и больше не сдвинется ни на палец. В тусклом свете щель изгибалась, и заглянуть за поворот не удалось. Придётся лезть наобум. Может статься, дальше, чем проходит рука, и пролезть-то не удастся. Но это единственный путь. Горящую палку придётся оставить, она надёжно защемлена. С собой удалось только наковырять ножом щепок. Экунда изогнулся, просунул обе ноги в дыру, прижался головой к шершавому песчанику. Нашарив поворот, боком начал протискиваться меж камней. Не выйдет. Надо снять понягу и пояс и нырнуть головой вперёд. Так лучше. Держа в одной руке лучину, а в другой вещи и нож, он полез вперёд. После тесного входа удалось подняться на колени и даже привстать. На повороте Экунда застрял. Он уже видел, что за узким местом пространство расширялось, но как ни старался, не мог продвинуться. А когда попытался вернуться на полшага, чтобы присесть пониже, обнаружил, что и назад сдвинуться не может. Он уже успел представить, что его труп, раскинувшийся крестом, так и будет торчать в этой щели до скончания веков, как сверху раздался грохот, отдавшийся дрожью в каменных стенах. Обвал?! Приложившись с испугу затылком о камень, он дёрнулся и, выдрав пуговицы на куртке, неожиданно вывалился на свободу. Лучина погасла. Грохот повторился, ещё и ещё. Экунда полз в темноте, слепо шаря рукой и крепко сжимая в другой бесценное имущество. Только бы не потерять!
Где-то впереди послышалось тихое поскуливание. Серый! Внезапно пространство разорвал ярчайший свет, и следом за ним раздался новый удар. Наверху разразилась гроза. От вспышки в глазах плясали цветные пятна, если бы не боднувшая в бок мохнатая морда и радостное поскуливание, Экунда не сразу бы и сориентировался, откуда и куда направлялся. Потрепав по голове друга, он немного приободрился. Вспышки молний дали представление об окружающем. Щель над головой была достаточно широка, чтобы видеть их, но пролезть в неё смогла бы только змея.
Вскоре по камням зашуршало, мокрые струйки потекли по стенкам, и человек какое-то время сидел под очередной дырой, широко раскрыв рот, в надежде напиться. Волк нетерпеливо ворчал, но послушно ждал хозяина. Шум дождя становился всё настойчивее, вода уже ручейками стекала вниз. Когда под ногами захлюпало, Экунда понял, что скоро воды будет вдосталь не только, чтобы утолить жажду, но и искупаться. Серый уверенно трусил вперёд, постоянно оборачиваясь и возвращаясь, всем своим видом призывая хозяина поторопиться. Надо быстрее выбираться. В свете молний показалась «крыша», образованная двумя плоскими плитами. Места под ней было достаточно, чтобы подняться с четверенек и, кажется, можно было выбраться наверх. Волк был в этом уверен, поскольку спешно вспрыгнул на каменный выступ, с него на следующий и дальше. Дождавшись очередной вспышки, Экунда наметил путь, нацепил понягу и пояс на промокшую куртку и полез вслед за ним. Приближающийся шум воды насторожил его, но до тех самых пор, пока ледяной поток не окатил с головой, увидеть и понять, что произошло, так и не удалось. Стена поехала, и Экунде ничего не оставалось, как вцепиться в неё и молить судьбу о том, чтобы не быть раздавленным мощными плитами, как зерно между мельничных жерновов. Шум воды стал оглушающим, и даже громовые раскаты не всегда были слышны, хотя молнии продолжали бить одна за другой. Вторую ночь подряд его жизнь висит на волоске, и пожалуй он согласен с прародителем Тырой, что духам устроить подобное не под силу. Похоже, он крупно насолил богам, раз природа никак не успокоится. Никогда в жизни он не чувствовал себя столь беспомощной и ничтожной букашкой. Куда девался волк, успел ли он выбраться на поверхность до пришедшей волны, осталось неизвестно.
Наглотавшись хлещущей со всех сторон воды, Экунда не поверил себе, что ещё недавно страдал от жажды. Теперь ему хотелось только одного – выбраться из бешеного потока и согреться у костра. Камень, на котором он стоял, прижавшись всем телом, протащило водой между столь же мощных соседей и заклинило острым концом. Вот он, шанс! То и дело оскальзываясь и преодолевая сопротивление течения, он полез наверх. И вода практически не отставала от него в стремлении выбраться из-под камней. Последнее усилие, и он плашмя растянулся на поверхности, по которой хлестал небывалый ливень. Выбрался, он всё-таки выбрался!
Переведя дух, Экунда огляделся. Посвистел волку, но тот не появился. Одинокий человек оказался посреди ревущего потока не хуже того порога на реке из Нижнего мира, через который он дважды проплыл этой ночью. Вчерашняя каменная осыпь превратилась в настоящую реку.
В темноте казалось, что вокруг всё течет и движется. Невдалеке из воды торчало леденящее душу чудовище с десятком тонких извивающихся конечностей. О таких тварях он никогда не слыхал. По спине от ужаса побежали мурашки, а ноги от страха отказались работать. Очередная молния на миг осветила окрестности, и Экунда наконец рассмотрел напугавшее его нечто. Тьфу ты! Пень с корнями! Теперь ещё самая малость – нужно добраться до надёжного берега, где вода не будет норовить смыть его и исправить свой досадный промах, а каменные обломки не будут двигаться со своих мест в попытке стереть его в порошок. После вынужденного купания в ледяной воде человек продрог, почти не чувствуя рук и ног, как если бы дело было зимой. Если Серый жив, он найдёт хозяина.
Вылив из ичиг воду, Экунда определил направление и упрямо двинулся к уцелевшему скальнику, который в настоящее время служил берегом новой бурной реке. Путь не был бы таким трудным, если бы не мокрая насквозь одежда и общая усталость беглеца. Пока он добрался, вода ещё поднялась, и в нескольких местах пришлось рисковать, прыгая почти наугад.
Потом он поднимался на скалу, пытался отжать воду из одежды и обуви, но понял, что под хлещущим ливнем это бесполезно, и решил поискать убежище, пока есть силы. Двигаться в темноте после обвала глупо. Тут немудрено переломать ноги, а может и шею, если неудачно шагнуть в густую тень.
Как нашёл укромную нишу, куда смог забиться, Экунда помнил уже смутно. Стащив мокрую одежду, отжал, кое-как повесил у входа куртку, чтобы защититься от ветра и дождя, и с трудом натянул липнущие штаны и рубаху. Потом нашёл пучок травы в глубине и выдрал несколько корней для костра, но так и не смог разжечь огонь, сжевал намокшие остатки отцовой лепешки и, трясясь всем телом, свернулся в клубок, чтобы хоть немного согреться.
Во сне он почувствовал блаженное тепло под боком, зарылся в жёсткую шерсть волка и наконец расслабился. Серый вернулся. Они живы.
Экунда отправился в путь, едва забрезжил рассвет. За последние сутки он почти не сдвинулся с места, а меж тем пренебрегать советами предков не стоило. Если бы он сразу послушал дядьку Курму, мог быть уже далеко и избегнуть всех опасностей, что свалились на его голову. За сегодняшний день надо уйти как можно дальше, и постараться не влипнуть в очередные неприятности.
Дождь закончился, и в свете первых лучей солнца глазам изгнанника предстала поражающая воображение картина. На месте вчерашней каменной осыпи было озеро. Подступы к нему, на сколько хватало глаз, были завалены обломками вперемешку с грязью и вывороченными стихией деревьями. Кое-где меж камнями ещё бежали ручьи, стремительными бурунами беспокоя водную гладь, но большая часть воды уже улеглась в новом ложе. Похоже на то, что духу озера вдруг приспичило переехать под гору. Не могло же такое случиться из-за ничтожного человечишки? Или могло?.. Ему несказанно повезло вовремя выбраться из-под камней!
Кажется, он догадывается, что произошло. Судя по всему, перевал Дёломо разрушило вчерашним землетрясом, а сегодняшняя гроза довершила начатое: горное озеро, что находилось за перевалом, смыло вниз, и ему посчастливилось искупаться в его целебных водах. Все кланы носили на озеро безнадёжных больных, и те обычно выздоравливали. Если не окочуривались во время погружения, конечно. Остаётся надеяться, что он из первой категории.
Экунда в последний раз окинул взглядом места, где раньше бывал тысячу раз, а теперь не узнавал. Да и никто бы не узнал. Потом он отвернулся и, не оглядываясь, пошёл вперёд.
Когда Дихука отправлялся к Верхним, он твёрдо намеревался предотвратить катастрофу. Не то чтобы он не верил в предсказания Ваги, но… откуда взялся миф о Великой Смуте, которая положит конец благополучию Триединого мира, он знал. Точнее, догадывался и потому не собирался позволить страху расползтись по телу и захватить его целиком до кончика хвоста.
Уж очень убедителен был Видящий.
Уж очень эта сказка смахивала на страшилку, сочинённую на заре времён, чтобы крепче держать людей в повиновении. Что может быть надёжнее, чем граница в воображении мыслящего существа, самим им для себя установленная и свято оберегаемая из боязни потерять всё? Всегда будь послушен богам, и жизнь твоя наполнится счастьем и достатком. Никогда не перечь Высшим силам, ибо Великая Смута обрушится по вине ослушника на родных его и врагов его, стар и млад сгорят в великом пожаре, зажжённом от гнева богов.
Когда Вага впервые поведал другу и покровителю о предвидении грядущей Смуты, тот с огромным сожалением понял, что даже величайшему шаману не дано обрести бессмертие, и не за горами то время, когда Ваги не станет. Потому как вероятнее всего видение означало конец жизненного пути предсказателя. Ну не мог же он прорицать то, чего боги никогда не планировали и планировать не могли. Кому захочется рушить собственный дом, пусть в нём и тесновато? Поэтому Дихука только хмурился и вздыхал при каждом упоминании Великой Смуты, и никак не мог собраться с духом, чтобы объяснить смертному другу истинное значение его видений. Но когда о том же самом заговорил юный Ярмег, тревожные звоночки поколебали его веру в свою правоту. Он собирался поговорить с новым Видящим после посвящения и выпытать у того подробности. Больше для своего успокоения, нежели принимая их всерьёз. Вот, дождался.
Всё как-то внезапно извернулось, чтобы предстать в совсем новом свете. Ну не бред ли? Кто бы мог подумать, что беда вползет ядовитой гадюкой оттуда, откуда никто не ждал. Кумука. Почему он? Почему Нагай получил именно такое задание? Почему он, вопреки здравому смыслу сумел его выполнить и тем самым подтвердить все опасения Ваги на свой счёт. Это ли не начало пути, ведущего к катастрофе?
Дихука переговорил с Вагой, когда забирал тело Кумуки, крепко подумал над ситуацией и пришёл к выводу, что, если не предпринять необходимых шагов, видения двух шаманов обернутся вполне такой осязаемой и разрушительной Смутой. Боги в теории неуязвимы, но в данном случае, одно слабое место нашлось. В него-то и ударила стрела Судьбы. Поэтому шаги надо предпринимать, причём немедленно. То, что задумал Вага, могло смягчить последствия для людей. Покровитель волков хотел большего – предотвратить страшные события.
Прокручивая в голове ситуацию по сотому разу, Дихука спешил к Верхним. Надо было просить кого-то из Старших, чтобы присмотрели за Дуннэ-Мусун. Кто, кроме хозяев Верхнего мира, способен совладать с божественным гневом этой убитой горем женщины? Уж точно не халлан Средней земли. Необходимо также поделиться с ними подозрением, что за убийством Кумуки стоит кто-то более могущественный, чем парни с охотничьими луками. Кто-то, достаточно сильный, чтобы одолеть халлана на его территории, но недостаточно предусмотрительный, чтобы его вмешательство можно было списать на несчастный случай. Или наоборот, слишком умный.…
В идеале было бы хорошо сразу обратиться к Хэвэки, да рассказать тому о трагедии и пророчестве Ваги. Страшно, но надо! Если Дуннэ узнает раньше, то беды не миновать. Кто удержит её от бездумной расправы? Полетят головы без разбора на правых и виноватых, как в видениях Верховного. А меж тем настоящий преступник – тот, кто подставил Кумуку под стрелы ребят, останется безнаказанным. И чует нос – беспечный олений дух был только первой жертвой.
Едва лодка пересекла Привратье, удача рыжей проказливой белкой вильнула, повернувшись пушистым серым хвостом. Он опоздал. Дуннэ уже знала. Она спешила по берегу навстречу, тревожно всматриваясь в содержимое лодки. Завёрнутое в шкуры тело трудно было сразу опознать, поэтому она дождалась, пока Дихука причалит. За её спиной молчаливой тенью возвышался Манги, одной рукой по привычке сжимающий свою драгоценную связку. Слишком крепко сжимающий. Нити тревожно шевелились и будто перешёптывались. Халлан старался не смотреть женщине в глаза, собираясь с силами для предстоящего разговора. Младший Держатель Манги, это, конечно, не Хэвэки, но всяко лучше, чем встреча наедине.
- Это правда? - дрожащим голосом вопросила Дуннэ-мусун. Со стороны она казалась маленькой и очень хрупкой. Не знай Дихука, кто перед ним, мог бы и расчувствоваться. Вместо этого он сжался как перед прыжком и откинул погребальный мех с головы покойника.
- Мне жаль. Он был моим другом. Халланы скорбят вместе с вами.
Манги ощутимо напрягся, подавшись вперёд и заглядывая через плечо сестры.
Несколько следующих неприятных мгновений Волк не хотел бы пережить вновь. И вряд ли он их пережил бы, если бы не Манги. Не дослушав продуманной сочувственной речи, Дуннэ издала жуткий вопль, который очень быстро из человеческого превратился в нестерпимый скрежет, ударив по ушам взрывной волной:
- Кумуукааааа! Убиииииллллиии!
По воздуху и воде пронеслась рябь, отдавшаяся глубинной дрожью в земле. Хрупкая фигурка стремительно раздалась в стороны и начала расплываться ядовитым туманом, теряя очертания.
- Нет, Дуннэ! Не надо! Прошу тебя, Дуннэ! – попытался обхватить её за плечи брат. Рука его поймала только воздух.
- Плохо дело. Держи! – не оглядываясь, перебросил он связку отпрянувшему Дихуке. Нити подхватило поднявшимся ветром и обманчиво лениво понесло над рекой. Уцепившись за ближайший пучок, халлан дёрнул к себе и, неожиданно потеряв равновесие, вылетел из лодки в воду. Связка оказалась непомерно тяжела. Она тянула на дно, но речи о том, чтобы бросить нити, не могло и быть. Потому как дна-то в этой реке как раз и не было, и найти в ней потерю не смог бы, пожалуй, даже Хэвэки. Надолго воздуха в лёгких не хватило, и халлан спешно принял истинный облик, в котором и дышать необязательно. Связку пришлось взять в пасть, аккуратно сжимая меж клыков. Непередаваемое ощущение! Голоса, эмоции, и много-много душ. И как только Манги их постоянно носит при себе? Сильное тело позволило выбраться на поверхность, но даже так пришлось напрячь все силы.
Нырянье в воде спасло ему жизнь. Когда Дихука уже собрался перекинуться в человека и повернул к берегу, тот отсутствовал как таковой. Вместо причала стояла стена пламени, в котором бились две сущности. Пыхнувший жар моментально высушил шерсть на голове и обжёг глаза и нос. Халлан счёл за благо снова нырнуть и работать лапами, не показываясь на поверхности как можно дольше. Из толщи воды было плохо видно, но в какой-то момент ему показалось, что пламя на берегу погасло.
Где-то впереди послышалось тихое поскуливание. Серый! Внезапно пространство разорвал ярчайший свет, и следом за ним раздался новый удар. Наверху разразилась гроза. От вспышки в глазах плясали цветные пятна, если бы не боднувшая в бок мохнатая морда и радостное поскуливание, Экунда не сразу бы и сориентировался, откуда и куда направлялся. Потрепав по голове друга, он немного приободрился. Вспышки молний дали представление об окружающем. Щель над головой была достаточно широка, чтобы видеть их, но пролезть в неё смогла бы только змея.
Вскоре по камням зашуршало, мокрые струйки потекли по стенкам, и человек какое-то время сидел под очередной дырой, широко раскрыв рот, в надежде напиться. Волк нетерпеливо ворчал, но послушно ждал хозяина. Шум дождя становился всё настойчивее, вода уже ручейками стекала вниз. Когда под ногами захлюпало, Экунда понял, что скоро воды будет вдосталь не только, чтобы утолить жажду, но и искупаться. Серый уверенно трусил вперёд, постоянно оборачиваясь и возвращаясь, всем своим видом призывая хозяина поторопиться. Надо быстрее выбираться. В свете молний показалась «крыша», образованная двумя плоскими плитами. Места под ней было достаточно, чтобы подняться с четверенек и, кажется, можно было выбраться наверх. Волк был в этом уверен, поскольку спешно вспрыгнул на каменный выступ, с него на следующий и дальше. Дождавшись очередной вспышки, Экунда наметил путь, нацепил понягу и пояс на промокшую куртку и полез вслед за ним. Приближающийся шум воды насторожил его, но до тех самых пор, пока ледяной поток не окатил с головой, увидеть и понять, что произошло, так и не удалось. Стена поехала, и Экунде ничего не оставалось, как вцепиться в неё и молить судьбу о том, чтобы не быть раздавленным мощными плитами, как зерно между мельничных жерновов. Шум воды стал оглушающим, и даже громовые раскаты не всегда были слышны, хотя молнии продолжали бить одна за другой. Вторую ночь подряд его жизнь висит на волоске, и пожалуй он согласен с прародителем Тырой, что духам устроить подобное не под силу. Похоже, он крупно насолил богам, раз природа никак не успокоится. Никогда в жизни он не чувствовал себя столь беспомощной и ничтожной букашкой. Куда девался волк, успел ли он выбраться на поверхность до пришедшей волны, осталось неизвестно.
Наглотавшись хлещущей со всех сторон воды, Экунда не поверил себе, что ещё недавно страдал от жажды. Теперь ему хотелось только одного – выбраться из бешеного потока и согреться у костра. Камень, на котором он стоял, прижавшись всем телом, протащило водой между столь же мощных соседей и заклинило острым концом. Вот он, шанс! То и дело оскальзываясь и преодолевая сопротивление течения, он полез наверх. И вода практически не отставала от него в стремлении выбраться из-под камней. Последнее усилие, и он плашмя растянулся на поверхности, по которой хлестал небывалый ливень. Выбрался, он всё-таки выбрался!
Переведя дух, Экунда огляделся. Посвистел волку, но тот не появился. Одинокий человек оказался посреди ревущего потока не хуже того порога на реке из Нижнего мира, через который он дважды проплыл этой ночью. Вчерашняя каменная осыпь превратилась в настоящую реку.
В темноте казалось, что вокруг всё течет и движется. Невдалеке из воды торчало леденящее душу чудовище с десятком тонких извивающихся конечностей. О таких тварях он никогда не слыхал. По спине от ужаса побежали мурашки, а ноги от страха отказались работать. Очередная молния на миг осветила окрестности, и Экунда наконец рассмотрел напугавшее его нечто. Тьфу ты! Пень с корнями! Теперь ещё самая малость – нужно добраться до надёжного берега, где вода не будет норовить смыть его и исправить свой досадный промах, а каменные обломки не будут двигаться со своих мест в попытке стереть его в порошок. После вынужденного купания в ледяной воде человек продрог, почти не чувствуя рук и ног, как если бы дело было зимой. Если Серый жив, он найдёт хозяина.
Вылив из ичиг воду, Экунда определил направление и упрямо двинулся к уцелевшему скальнику, который в настоящее время служил берегом новой бурной реке. Путь не был бы таким трудным, если бы не мокрая насквозь одежда и общая усталость беглеца. Пока он добрался, вода ещё поднялась, и в нескольких местах пришлось рисковать, прыгая почти наугад.
Потом он поднимался на скалу, пытался отжать воду из одежды и обуви, но понял, что под хлещущим ливнем это бесполезно, и решил поискать убежище, пока есть силы. Двигаться в темноте после обвала глупо. Тут немудрено переломать ноги, а может и шею, если неудачно шагнуть в густую тень.
Как нашёл укромную нишу, куда смог забиться, Экунда помнил уже смутно. Стащив мокрую одежду, отжал, кое-как повесил у входа куртку, чтобы защититься от ветра и дождя, и с трудом натянул липнущие штаны и рубаху. Потом нашёл пучок травы в глубине и выдрал несколько корней для костра, но так и не смог разжечь огонь, сжевал намокшие остатки отцовой лепешки и, трясясь всем телом, свернулся в клубок, чтобы хоть немного согреться.
Во сне он почувствовал блаженное тепло под боком, зарылся в жёсткую шерсть волка и наконец расслабился. Серый вернулся. Они живы.
Экунда отправился в путь, едва забрезжил рассвет. За последние сутки он почти не сдвинулся с места, а меж тем пренебрегать советами предков не стоило. Если бы он сразу послушал дядьку Курму, мог быть уже далеко и избегнуть всех опасностей, что свалились на его голову. За сегодняшний день надо уйти как можно дальше, и постараться не влипнуть в очередные неприятности.
Дождь закончился, и в свете первых лучей солнца глазам изгнанника предстала поражающая воображение картина. На месте вчерашней каменной осыпи было озеро. Подступы к нему, на сколько хватало глаз, были завалены обломками вперемешку с грязью и вывороченными стихией деревьями. Кое-где меж камнями ещё бежали ручьи, стремительными бурунами беспокоя водную гладь, но большая часть воды уже улеглась в новом ложе. Похоже на то, что духу озера вдруг приспичило переехать под гору. Не могло же такое случиться из-за ничтожного человечишки? Или могло?.. Ему несказанно повезло вовремя выбраться из-под камней!
Кажется, он догадывается, что произошло. Судя по всему, перевал Дёломо разрушило вчерашним землетрясом, а сегодняшняя гроза довершила начатое: горное озеро, что находилось за перевалом, смыло вниз, и ему посчастливилось искупаться в его целебных водах. Все кланы носили на озеро безнадёжных больных, и те обычно выздоравливали. Если не окочуривались во время погружения, конечно. Остаётся надеяться, что он из первой категории.
Экунда в последний раз окинул взглядом места, где раньше бывал тысячу раз, а теперь не узнавал. Да и никто бы не узнал. Потом он отвернулся и, не оглядываясь, пошёл вперёд.
Глава 4
Когда Дихука отправлялся к Верхним, он твёрдо намеревался предотвратить катастрофу. Не то чтобы он не верил в предсказания Ваги, но… откуда взялся миф о Великой Смуте, которая положит конец благополучию Триединого мира, он знал. Точнее, догадывался и потому не собирался позволить страху расползтись по телу и захватить его целиком до кончика хвоста.
Уж очень убедителен был Видящий.
Уж очень эта сказка смахивала на страшилку, сочинённую на заре времён, чтобы крепче держать людей в повиновении. Что может быть надёжнее, чем граница в воображении мыслящего существа, самим им для себя установленная и свято оберегаемая из боязни потерять всё? Всегда будь послушен богам, и жизнь твоя наполнится счастьем и достатком. Никогда не перечь Высшим силам, ибо Великая Смута обрушится по вине ослушника на родных его и врагов его, стар и млад сгорят в великом пожаре, зажжённом от гнева богов.
Когда Вага впервые поведал другу и покровителю о предвидении грядущей Смуты, тот с огромным сожалением понял, что даже величайшему шаману не дано обрести бессмертие, и не за горами то время, когда Ваги не станет. Потому как вероятнее всего видение означало конец жизненного пути предсказателя. Ну не мог же он прорицать то, чего боги никогда не планировали и планировать не могли. Кому захочется рушить собственный дом, пусть в нём и тесновато? Поэтому Дихука только хмурился и вздыхал при каждом упоминании Великой Смуты, и никак не мог собраться с духом, чтобы объяснить смертному другу истинное значение его видений. Но когда о том же самом заговорил юный Ярмег, тревожные звоночки поколебали его веру в свою правоту. Он собирался поговорить с новым Видящим после посвящения и выпытать у того подробности. Больше для своего успокоения, нежели принимая их всерьёз. Вот, дождался.
Всё как-то внезапно извернулось, чтобы предстать в совсем новом свете. Ну не бред ли? Кто бы мог подумать, что беда вползет ядовитой гадюкой оттуда, откуда никто не ждал. Кумука. Почему он? Почему Нагай получил именно такое задание? Почему он, вопреки здравому смыслу сумел его выполнить и тем самым подтвердить все опасения Ваги на свой счёт. Это ли не начало пути, ведущего к катастрофе?
Дихука переговорил с Вагой, когда забирал тело Кумуки, крепко подумал над ситуацией и пришёл к выводу, что, если не предпринять необходимых шагов, видения двух шаманов обернутся вполне такой осязаемой и разрушительной Смутой. Боги в теории неуязвимы, но в данном случае, одно слабое место нашлось. В него-то и ударила стрела Судьбы. Поэтому шаги надо предпринимать, причём немедленно. То, что задумал Вага, могло смягчить последствия для людей. Покровитель волков хотел большего – предотвратить страшные события.
Прокручивая в голове ситуацию по сотому разу, Дихука спешил к Верхним. Надо было просить кого-то из Старших, чтобы присмотрели за Дуннэ-Мусун. Кто, кроме хозяев Верхнего мира, способен совладать с божественным гневом этой убитой горем женщины? Уж точно не халлан Средней земли. Необходимо также поделиться с ними подозрением, что за убийством Кумуки стоит кто-то более могущественный, чем парни с охотничьими луками. Кто-то, достаточно сильный, чтобы одолеть халлана на его территории, но недостаточно предусмотрительный, чтобы его вмешательство можно было списать на несчастный случай. Или наоборот, слишком умный.…
В идеале было бы хорошо сразу обратиться к Хэвэки, да рассказать тому о трагедии и пророчестве Ваги. Страшно, но надо! Если Дуннэ узнает раньше, то беды не миновать. Кто удержит её от бездумной расправы? Полетят головы без разбора на правых и виноватых, как в видениях Верховного. А меж тем настоящий преступник – тот, кто подставил Кумуку под стрелы ребят, останется безнаказанным. И чует нос – беспечный олений дух был только первой жертвой.
Едва лодка пересекла Привратье, удача рыжей проказливой белкой вильнула, повернувшись пушистым серым хвостом. Он опоздал. Дуннэ уже знала. Она спешила по берегу навстречу, тревожно всматриваясь в содержимое лодки. Завёрнутое в шкуры тело трудно было сразу опознать, поэтому она дождалась, пока Дихука причалит. За её спиной молчаливой тенью возвышался Манги, одной рукой по привычке сжимающий свою драгоценную связку. Слишком крепко сжимающий. Нити тревожно шевелились и будто перешёптывались. Халлан старался не смотреть женщине в глаза, собираясь с силами для предстоящего разговора. Младший Держатель Манги, это, конечно, не Хэвэки, но всяко лучше, чем встреча наедине.
- Это правда? - дрожащим голосом вопросила Дуннэ-мусун. Со стороны она казалась маленькой и очень хрупкой. Не знай Дихука, кто перед ним, мог бы и расчувствоваться. Вместо этого он сжался как перед прыжком и откинул погребальный мех с головы покойника.
- Мне жаль. Он был моим другом. Халланы скорбят вместе с вами.
Манги ощутимо напрягся, подавшись вперёд и заглядывая через плечо сестры.
Несколько следующих неприятных мгновений Волк не хотел бы пережить вновь. И вряд ли он их пережил бы, если бы не Манги. Не дослушав продуманной сочувственной речи, Дуннэ издала жуткий вопль, который очень быстро из человеческого превратился в нестерпимый скрежет, ударив по ушам взрывной волной:
- Кумуукааааа! Убиииииллллиии!
По воздуху и воде пронеслась рябь, отдавшаяся глубинной дрожью в земле. Хрупкая фигурка стремительно раздалась в стороны и начала расплываться ядовитым туманом, теряя очертания.
- Нет, Дуннэ! Не надо! Прошу тебя, Дуннэ! – попытался обхватить её за плечи брат. Рука его поймала только воздух.
- Плохо дело. Держи! – не оглядываясь, перебросил он связку отпрянувшему Дихуке. Нити подхватило поднявшимся ветром и обманчиво лениво понесло над рекой. Уцепившись за ближайший пучок, халлан дёрнул к себе и, неожиданно потеряв равновесие, вылетел из лодки в воду. Связка оказалась непомерно тяжела. Она тянула на дно, но речи о том, чтобы бросить нити, не могло и быть. Потому как дна-то в этой реке как раз и не было, и найти в ней потерю не смог бы, пожалуй, даже Хэвэки. Надолго воздуха в лёгких не хватило, и халлан спешно принял истинный облик, в котором и дышать необязательно. Связку пришлось взять в пасть, аккуратно сжимая меж клыков. Непередаваемое ощущение! Голоса, эмоции, и много-много душ. И как только Манги их постоянно носит при себе? Сильное тело позволило выбраться на поверхность, но даже так пришлось напрячь все силы.
Нырянье в воде спасло ему жизнь. Когда Дихука уже собрался перекинуться в человека и повернул к берегу, тот отсутствовал как таковой. Вместо причала стояла стена пламени, в котором бились две сущности. Пыхнувший жар моментально высушил шерсть на голове и обжёг глаза и нос. Халлан счёл за благо снова нырнуть и работать лапами, не показываясь на поверхности как можно дольше. Из толщи воды было плохо видно, но в какой-то момент ему показалось, что пламя на берегу погасло.
