Я могла лишь смотреть, как пара из мохнатых гостей отделилась от остальных и склонилась над уже давно притихшим гвардейцем. Страх опалил душу. Не знаю, чего я боялась больше, того что они причинят вред Гастину или того, что вредить ему было уже поздно.
А потом я едва не расплакалась, когда один из них стянул с головы огромный меховой капюшон и под ним оказалась вполне себе человеческая голова. Это люди! Слава богу! Это были люди, одетые в подобия огромных меховых шуб. Их ноги были закутаны в такие же, как у нас, огромные меховые сапоги, доходящие до середины бедра.
- Он…он…жив? – с трудом выдавила я, чувствуя, как по щеке сбегает робкая тёплая слеза.
- Потерпи, - послышался мягкий женский голос. Я подняла глаза. Надо мной стояли двое. Женщина тут же присела. – Мы скоро вас вытащим.
- Он жив? – повторила я, глазами показывая на Гастина.
Женщина ласково улыбнулась и посмотрела на своих спутников, что суетились возле гвардейца.
- Как он? – спросила она.
Моё сердце в страхе замерло. Мы не можем потерять Гастина. Мы не можем никого потерять.
- Очень слаб, - прозвучал ещё один женский голос. – Дыхание очень слабое. Девочка согревала его своим теплом. Поразительно. Возможно, он не дотянул бы…
- Потом, Эфима, подробности потом, - прервала её женщина, что сидела рядом со мной. Я облегчённо выдохнула и поняла, что хочу рыдать в голос. – Я Малика, а эти люди мои помощники. – Она развела руки в стороны, указывая на других людей, что спустились в расщелину вместе с ней. – Мы вытащим вас отсюда, обогреем и накормим.
- Кто вы? – спросила я, чувствуя внезапный прилив сил.
- Вы всё узнаете наверху, сейчас не время говорить, - ответила Малика, ласково коснувшись тёплыми пальцами моей щеки.
Для нас троих приготовили нечто напоминающее носилки. С Гастином им пришлось повозиться. Его тяжёлое тело сложно было переместить, но дело было не только в этом. Маленькая Стю умоляла их быть осторожными без устали причитая и напоминая о сломанных костях гвардейца. К тому времени я уже сидела, закутанная в несколько тонких шерстяных одеял, которые Малика и её спутники принесли с собой. Мы со Стю настояли на том, чтобы Гастина вытащили первым. Моя подруга невероятно воодушевилась, радость перемешивалась в ней со страхом, она суетилась так, будто не стояла на пороге смерти вместе со всеми нами всего несколько минут назад.
Наверху наших спасителей ждали другие люди. Они сбросили верёвки, а потом начался долгий и осторожный подъём. Тело Гастина, который всё ещё не пришёл в себя, привязанное к носилкам, медленно ползло вдоль крутой ледяной стены вверх. Мы со Стю не отрывая глаз следили за происходящим перестав даже дышать.
Затем я попросила поднять Стю, а когда пришла моя очередь, Малика и Эфима взбирались на стену по обеим сторонам от меня. Из их обуви торчали острые лезвия, которыми женщины врезались в лёд. Рукам помогали удержаться ледорубы. Я глазам своим не верила, как быстро и уверенно эти женщины взбирались на отвесную стену.
Дневной свет заставил зажмуриться, дышать стало легче, но вот силы вновь покинули меня. Навалилась усталость и сонливость.
- Ни о чём не беспокойся, - сказала мне Малика, - мы доставим вас в тепло. Вы в безопасности.
Сквозь лёгкую дрёму я чувствовала, как меня подняли и понесли. Периодически открывая глаза, я видела небо и лёд. Бледно- голубые скалы и синее спокойное небо с плывущими по нему редкими облаками.
А потом всё вокруг взорвалось зеленью, неправдоподобно громким щебетом птиц, которого я кажется уже вечность не слышала, и солнечными лучами, пробивающимися сквозь густые ветви деревьев.
- Мы почти пришли, Кассиопея, - сказала Малика. – Безмятежные уже давно ждут тебя.
Но я почти не слушала её, отчаянно желая рассмотреть, как можно больше. Но мне не удавалось. Только небо, только ветви деревьев над головой и лёгкий ветерок, ласкающий повреждённое морозами лицо.
Нас принесли в залитую дневным светом просторную комнату. В ней пахло травами и ещё чем-то терпким мне незнакомым. Малика и Эфима ловко скинули с себя тёплую одежду и остались в простых подпоясанных рубахах с вышивкой на рукавах и вороте, в широких штанах и лёгкой кожаной обуви похожей на носки.
Женщины очень бережно сняли одежду и с нас, уложили на кровати, принесли тёплое питьё.
- Это чай с травами, Кассиопея, - сказала мне Малика, помогая сделать несколько глотков. – Он придаст вам сил, вдохнёт в вас жизнь. Ранами твоего друга занимаются. Он очень сильный, быстро поправится. Ледяная пустыня может быть очень жестокой и порой самое страшное в ней – это отчаяние. Вы не поддались ему. Что помогло тебе держаться?
Я задумалась над её словами, и на ум быстрее всех пришёл лишь один ответ: «Феникс». Мысли о нём помогали верить в свои силы, жажда новой встречи взывала к воле и терпению. А ещё Той. Да, мне сложно признать, что встреча с ним меня страшила, но обнять брата и вдохнуть его аромат – это ни с чем несравнимое ощущение.
Отвечать Малике я не стала, а она, казалось, и не ждала. Просто укрыла меня одеялом и продолжила улыбаться, будто прочла всё в моих мыслях. В мыслях! А почему бы и нет? Я вскинула голову и присмотрелась. Малика вполне могла быть заэронкой. Но мало кто из них, если не считать Таша, вторгаются в мысли людей без их позволения.
- Таш, - пробормотала я. – Таш! Он здесь?
Малика впервые нахмурилась, и это встревожило меня.
- Да, он здесь, Кассиопея, - ответила она. – Он жив и здоров. Не без его помощи мы обнаружили вас. Его обнаружили на половине пути к поселению. Твой друг выбился из сил, блуждая в потёмках своего сознания.
- Его испытывали? – пробормотала я.
- Да, - печально качнула головой Малика. – В нём слишком много злости. Она туманит его разум. Морлы не позволили ему войти в поселение. Но он в безопасности. Совсем близко, у границ. Моя сестра присматривает за ним.
Я подавила отчаянный стон и зажмурилась, сжимая зубы. Боль пронзила сердце.
- Не волнуйся, - сказала Малика и похлопала меня по плечу. – Он не безнадёжен. Просто гнев сейчас берёт верх. Он ещё может вернуться. Если ты поможешь.
- Я помогу, - кивнула я, ощущая, как тело становится вялым. Глаза начали слипаться. – Су, ещё бы Су найти…
Уже сквозь сон я слышала, как Малика сказала, что моя пума тоже где-то рядом. А дальше тьма – жестокая и непроглядная. Все мои страхи и переживания обратились чёрным кошмаром, в котором я страдала, плакала и дрожала от страха. А потом во тьме появились синие всполохи, и мой страх вырос, стал таким мощным, что я свернулась калачиком и накрыла лицо ладонями. Синее пламя приближалось, его пляшущие языки ползли ко мне, я слышала треск, хотя ничего кроме тьмы и пламени вокруг не было. Приближался мой конец, я чувствовала это. Визг застрял в горле. Но стоило огню лизнуть мои ноги, как вспыхнуло новое пламя. Истинный красно – желтый огонь ворвался в пустынный мрак, и я увидела огромные пламенные крылья. Сердце рванулось, я убрала руки, чувствуя, как лицо заливают слёзы радости. Я смотрела на огненного феникса, борющегося с синим пламенем и ликовала внутри. Страх отступил, пришла пора облегчения. Душа успокоилась, я осознала, что феникс моё спасение. Наше общее спасение.
Пробуждение было медленным. Пришлось несколько раз моргнуть, чтобы осознать где я. Теперь в комнате, где витал запах трав, стоял сумрак. Она была безлюдной, если не считать меня и моих друзей, мирно спящих на соседних кроватях.
Я осторожно села, голова немного закружилась и тут же подступила жажда, но в целом, со мной всё было в порядке. Я схватила с тумбочки кружку и с наслаждением осушила её, чувствуя, как благотворная влага освежает горло и утоляет жажду. Осмотрев себя, увидела, что меня переодели в рубаху, такую же, как я видела на Малике. Штаны висели на спинке кровати. Я неторопливо оделась и встала на ноги. Да, чувствовала себя ещё немного слабой, но идти смогла. Подошла к кровати Стю. Девушка спала тревожно, что-то бормотала и едва не плакала. Я погладила её по голове, подоткнула одеяло и подождала пока она не повернётся на другой бок. А потом Стю притихла. Если мне удалось хоть как-то спугнуть её тревоги, мне этого было достаточно.
Затем я подошла к Гастину. Он тоже спал, но спокойно и глубоко. Его дыхание было ровным и медленным. Рука и нога перебинтованы. Малика сказала, что его переломы срастутся быстро. Не думаю, что дело только в его мощи и здоровье. Безмятежные обладают многими дарами магии. Возможно они поделятся ими с гвардейцем, чтобы тот встал на ноги как можно быстрее.
Убедившись, что мои друзья в порядке, я направилась к выходу. Дверь не была заперта, я без труда её открыла. Несколько шагов и я оказалась на широком деревянном крыльце. Сердце зашлось от восторга. Сумрак в комнате был не вечерним, а предрассветным. Выйдя на улицу, я застала первые робкие лучи поднимающегося из-за гор солнца. Удивительное зрелище! Я не могла оторвать глаз от того, как мягкий свет заполнял небольшую долину, спрятавшуюся в кольце разнообразных гор. Всё было так, как рассказывал Гастин. Скалы, снег и хвоя. Удивительный запах заставил сделать глубокий вдох и прикрыть глаза. Здесь пахло мягкой и рыхлой землёй, густой зеленью и немного лимоном. Его тонкий аромат будто вплетался в окружающую свежесть, идущую с заснеженных гор. Голова снова немного закружилась, но это от переполнявших меня чувств.
- Добро пожаловать, Кассиопея, - раздался голос за спиной. Я медленно повернулась и увидела отца Парата. Того самого, которому отдала Тоя год и несколько месяцев назад. Монах улыбался, сложив руки на верёвке, подвязывающей его рясу. – Я забеспокоился, ты проспала почти три дня.
- Три дня? – удивилась я.
- Да, - кивнул монах. – Но тебе и твоим друзьям нужен был спокойный сон и отдых. Вы через многое прошли, но трудности ещё не отступили. Малика сказала, что травы дадут вам то, что нужно. Тело должно было восстановиться, разум успокоиться, а душа смириться.
Я шагнула навстречу отцу Парату, а потом застыла в нерешительности. Вопрос рвался с губ, но леденящий душу страх заставлял медлить. Монах склонил голову, пристальнее всмотрелся в моё лицо и снова улыбнулся:
- Ты достигла цели, Кассиопея. Твой брат здесь, нужно сделать лишь несколько шагов.
Он повернулся и широким жестом указал направление в сторону ближайших деревьев. Я буквально сбежала с крыльца и бросилась туда, где должен был ждать мой брат. Сердце рвалось из груди, слёзы застыли в глазах. Миновав несколько деревьев, я оказалась у реки, которую не было видно с крыльца. Над водой возвышался деревянный настил, на краю которого сидел мальчик. Я резко остановилась. Нет, не мальчик, но юноша.
- Т-т-той, - прошептала я неуверенно. Всего год прошёл, неужели мой брат так изменился? Так вырос? Я повторила громче: - Той!
Юноша обернулся, а потом медленно поднялся на ноги. От воды отражалось солнце, я зажмурилась и прикрыла глаза рукой, чтобы спрятаться от обжигающих глаза лучей. Той приблизился, и я чуть было не ахнула. Мой брат не просто вырос. Его лицо изменилось почти до неузнаваемости. Оно приобрело черты родителей. Истинных родителей того, кто соседствовал с моим братом внутри одного тела. В этот миг я испытала очередной удар. Удар новой утраты.
Слёзы хлынули из глаз уже сплошным потоком. Все мои желания, мои мечты рухнули в пропасть. Я больше не смогу прижать к груди младшего брата, больше не смогу вдохнуть родной запах так любимый мною с детства. Передо мной не было мальчика, доверенного матерью. Передо мной стоял наследник. Слёзы душили, я не сдержала болезненного стона, а потом и всхлипа. Я даже не успела попрощаться с ним. Не совладав с чувствами, я опустилась на колени и прижала сжатые кулаки к груди.
Лёгкие шаги заставили затихнуть на мгновение, я подняла глаза и увидела над собой Молота. Теперь это был он. Совсем другой мальчик, и ничего от меня и моих родителей в нём не осталось.
Юноша мотнул головой, будто отпугивал назойливую муху и медленно произнёс:
- Он…он всё ещё здесь.
Молот зажмурился и коснулся пальцами висков, будто пытался справиться с головной болью. Этот жест заставил моё сердце сжаться.
- Той ещё с тобой? – спросила я вымученно.
- Да, - горько улыбнулся Молот. – Он зовёт тебя…и…это невыносимо.
Внутри шевельнулось подлое злорадство, противное и постыдное. Мой брат постоянно боролся. Он с рождения жил во мраке, соседствуя с чужим сознанием, с чужой душой, которая изо всех сил хотела вытеснить его из собственного тела. Как же мучительно это звучит, даже у меня в голове. Возможно наследник прочитал мои мысли, явно отпечатавшиеся на лице, а может быть просто понял, что может испытывать сестра, глядя на муки брата:
- Мне очень…очень жаль, Кассиопея. Всё что произошло…это несправедливо и…
Я заставила себя подняться на ноги, втянула носом воздух и сжала вытянутые по швам ладони в кулаки.
- Не утруждайтесь, ваше высочество, - пустым голосом произнесла я, - здесь нет вашей вины.
Молот скривился так, будто на язык попало что-то кислое. Мои слова не утешили его. Это означало лишь одно - юноша унаследовал от родителей самые достойные черты.
Я рассматривала его лицо и видела перед собой не девятилетнего мальчика, каким должен был стать Тойтон, а молодого человека многим старше. Сейчас я могла бы сказать, что наследнику лет пятнадцать, шестнадцать быть может. Но разве тело способно так вытянуться за год с небольшим? Разве телесная оболочка может так преобразиться? Это немыслимо.
- Магия, - пробормотала я. – Древнее колдовство неротов.
И вновь в груди сдавило так, что захотелось отчаянно взвыть. В глазах брата я видела родителей, в его запахе таилось тепло родного дома. А теперь всё исчезло.
- Вы позволите оставить вас, ваше высочество? – дрожащим голосом спросила я.
Глаза юноши вспыхнули горечью, он дёрнул рукой, желая видимо поднять её и остановить меня, но рука повисла, и наследник коротко кивнул, опустив голову.
- Благодарю вас, - прошептала я, а потом почтительно поклонилась.
Ноги несли меня куда-то в глубь леса. Не разбирая дороги, я мчалась подальше от реки, от юного наследника, от того, кем стал мой брат. Да, Маоли рассказала мне о том, что мальчик со временем приобретёт черты своих родителей, но не так скоро! Не так скоро же! Я не была готова, я не могла смириться.
Когда силы иссякли, я упала на землю и позволила себе погоревать. Принц прав – это несправедливо! Мой брат не должен был платить за жестокость взрослых. Пусть звёзд не было в небе, для них ещё не наступило время, но я всё равно подняла глаза:
- Кастор, - прошептала, вглядываясь в медленно плывущие облака, - как ты мне нужен. Ты тоже знал его, он доверял тебе. Значит, не мне одной будет так больно. Я хочу разделить своё горе с тобой.
Воспоминания безжалостно обрушились на меня. Я помнила только хорошее, а хорошим был путь из Форалла, точнее та часть пути, которую Кастор сопровождал нас. Я никогда не видела своего брата таким счастливым, как рядом с так отчаянно любимым мною человеком. Кастор смог завоевать ранимое сердце Тоя, смог стать ему другом. Теперь всё это осталось в прошлом, которого не вернуть.
Ещё некоторое время я провела в одиночестве, сидя на земле и опираясь спиной на ствол дерева.
А потом я едва не расплакалась, когда один из них стянул с головы огромный меховой капюшон и под ним оказалась вполне себе человеческая голова. Это люди! Слава богу! Это были люди, одетые в подобия огромных меховых шуб. Их ноги были закутаны в такие же, как у нас, огромные меховые сапоги, доходящие до середины бедра.
- Он…он…жив? – с трудом выдавила я, чувствуя, как по щеке сбегает робкая тёплая слеза.
- Потерпи, - послышался мягкий женский голос. Я подняла глаза. Надо мной стояли двое. Женщина тут же присела. – Мы скоро вас вытащим.
- Он жив? – повторила я, глазами показывая на Гастина.
Женщина ласково улыбнулась и посмотрела на своих спутников, что суетились возле гвардейца.
- Как он? – спросила она.
Моё сердце в страхе замерло. Мы не можем потерять Гастина. Мы не можем никого потерять.
- Очень слаб, - прозвучал ещё один женский голос. – Дыхание очень слабое. Девочка согревала его своим теплом. Поразительно. Возможно, он не дотянул бы…
- Потом, Эфима, подробности потом, - прервала её женщина, что сидела рядом со мной. Я облегчённо выдохнула и поняла, что хочу рыдать в голос. – Я Малика, а эти люди мои помощники. – Она развела руки в стороны, указывая на других людей, что спустились в расщелину вместе с ней. – Мы вытащим вас отсюда, обогреем и накормим.
- Кто вы? – спросила я, чувствуя внезапный прилив сил.
- Вы всё узнаете наверху, сейчас не время говорить, - ответила Малика, ласково коснувшись тёплыми пальцами моей щеки.
Для нас троих приготовили нечто напоминающее носилки. С Гастином им пришлось повозиться. Его тяжёлое тело сложно было переместить, но дело было не только в этом. Маленькая Стю умоляла их быть осторожными без устали причитая и напоминая о сломанных костях гвардейца. К тому времени я уже сидела, закутанная в несколько тонких шерстяных одеял, которые Малика и её спутники принесли с собой. Мы со Стю настояли на том, чтобы Гастина вытащили первым. Моя подруга невероятно воодушевилась, радость перемешивалась в ней со страхом, она суетилась так, будто не стояла на пороге смерти вместе со всеми нами всего несколько минут назад.
Наверху наших спасителей ждали другие люди. Они сбросили верёвки, а потом начался долгий и осторожный подъём. Тело Гастина, который всё ещё не пришёл в себя, привязанное к носилкам, медленно ползло вдоль крутой ледяной стены вверх. Мы со Стю не отрывая глаз следили за происходящим перестав даже дышать.
Затем я попросила поднять Стю, а когда пришла моя очередь, Малика и Эфима взбирались на стену по обеим сторонам от меня. Из их обуви торчали острые лезвия, которыми женщины врезались в лёд. Рукам помогали удержаться ледорубы. Я глазам своим не верила, как быстро и уверенно эти женщины взбирались на отвесную стену.
Дневной свет заставил зажмуриться, дышать стало легче, но вот силы вновь покинули меня. Навалилась усталость и сонливость.
- Ни о чём не беспокойся, - сказала мне Малика, - мы доставим вас в тепло. Вы в безопасности.
Сквозь лёгкую дрёму я чувствовала, как меня подняли и понесли. Периодически открывая глаза, я видела небо и лёд. Бледно- голубые скалы и синее спокойное небо с плывущими по нему редкими облаками.
А потом всё вокруг взорвалось зеленью, неправдоподобно громким щебетом птиц, которого я кажется уже вечность не слышала, и солнечными лучами, пробивающимися сквозь густые ветви деревьев.
- Мы почти пришли, Кассиопея, - сказала Малика. – Безмятежные уже давно ждут тебя.
Но я почти не слушала её, отчаянно желая рассмотреть, как можно больше. Но мне не удавалось. Только небо, только ветви деревьев над головой и лёгкий ветерок, ласкающий повреждённое морозами лицо.
Нас принесли в залитую дневным светом просторную комнату. В ней пахло травами и ещё чем-то терпким мне незнакомым. Малика и Эфима ловко скинули с себя тёплую одежду и остались в простых подпоясанных рубахах с вышивкой на рукавах и вороте, в широких штанах и лёгкой кожаной обуви похожей на носки.
Женщины очень бережно сняли одежду и с нас, уложили на кровати, принесли тёплое питьё.
- Это чай с травами, Кассиопея, - сказала мне Малика, помогая сделать несколько глотков. – Он придаст вам сил, вдохнёт в вас жизнь. Ранами твоего друга занимаются. Он очень сильный, быстро поправится. Ледяная пустыня может быть очень жестокой и порой самое страшное в ней – это отчаяние. Вы не поддались ему. Что помогло тебе держаться?
Я задумалась над её словами, и на ум быстрее всех пришёл лишь один ответ: «Феникс». Мысли о нём помогали верить в свои силы, жажда новой встречи взывала к воле и терпению. А ещё Той. Да, мне сложно признать, что встреча с ним меня страшила, но обнять брата и вдохнуть его аромат – это ни с чем несравнимое ощущение.
Отвечать Малике я не стала, а она, казалось, и не ждала. Просто укрыла меня одеялом и продолжила улыбаться, будто прочла всё в моих мыслях. В мыслях! А почему бы и нет? Я вскинула голову и присмотрелась. Малика вполне могла быть заэронкой. Но мало кто из них, если не считать Таша, вторгаются в мысли людей без их позволения.
- Таш, - пробормотала я. – Таш! Он здесь?
Малика впервые нахмурилась, и это встревожило меня.
- Да, он здесь, Кассиопея, - ответила она. – Он жив и здоров. Не без его помощи мы обнаружили вас. Его обнаружили на половине пути к поселению. Твой друг выбился из сил, блуждая в потёмках своего сознания.
- Его испытывали? – пробормотала я.
- Да, - печально качнула головой Малика. – В нём слишком много злости. Она туманит его разум. Морлы не позволили ему войти в поселение. Но он в безопасности. Совсем близко, у границ. Моя сестра присматривает за ним.
Я подавила отчаянный стон и зажмурилась, сжимая зубы. Боль пронзила сердце.
- Не волнуйся, - сказала Малика и похлопала меня по плечу. – Он не безнадёжен. Просто гнев сейчас берёт верх. Он ещё может вернуться. Если ты поможешь.
- Я помогу, - кивнула я, ощущая, как тело становится вялым. Глаза начали слипаться. – Су, ещё бы Су найти…
Уже сквозь сон я слышала, как Малика сказала, что моя пума тоже где-то рядом. А дальше тьма – жестокая и непроглядная. Все мои страхи и переживания обратились чёрным кошмаром, в котором я страдала, плакала и дрожала от страха. А потом во тьме появились синие всполохи, и мой страх вырос, стал таким мощным, что я свернулась калачиком и накрыла лицо ладонями. Синее пламя приближалось, его пляшущие языки ползли ко мне, я слышала треск, хотя ничего кроме тьмы и пламени вокруг не было. Приближался мой конец, я чувствовала это. Визг застрял в горле. Но стоило огню лизнуть мои ноги, как вспыхнуло новое пламя. Истинный красно – желтый огонь ворвался в пустынный мрак, и я увидела огромные пламенные крылья. Сердце рванулось, я убрала руки, чувствуя, как лицо заливают слёзы радости. Я смотрела на огненного феникса, борющегося с синим пламенем и ликовала внутри. Страх отступил, пришла пора облегчения. Душа успокоилась, я осознала, что феникс моё спасение. Наше общее спасение.
Пробуждение было медленным. Пришлось несколько раз моргнуть, чтобы осознать где я. Теперь в комнате, где витал запах трав, стоял сумрак. Она была безлюдной, если не считать меня и моих друзей, мирно спящих на соседних кроватях.
Я осторожно села, голова немного закружилась и тут же подступила жажда, но в целом, со мной всё было в порядке. Я схватила с тумбочки кружку и с наслаждением осушила её, чувствуя, как благотворная влага освежает горло и утоляет жажду. Осмотрев себя, увидела, что меня переодели в рубаху, такую же, как я видела на Малике. Штаны висели на спинке кровати. Я неторопливо оделась и встала на ноги. Да, чувствовала себя ещё немного слабой, но идти смогла. Подошла к кровати Стю. Девушка спала тревожно, что-то бормотала и едва не плакала. Я погладила её по голове, подоткнула одеяло и подождала пока она не повернётся на другой бок. А потом Стю притихла. Если мне удалось хоть как-то спугнуть её тревоги, мне этого было достаточно.
Затем я подошла к Гастину. Он тоже спал, но спокойно и глубоко. Его дыхание было ровным и медленным. Рука и нога перебинтованы. Малика сказала, что его переломы срастутся быстро. Не думаю, что дело только в его мощи и здоровье. Безмятежные обладают многими дарами магии. Возможно они поделятся ими с гвардейцем, чтобы тот встал на ноги как можно быстрее.
Убедившись, что мои друзья в порядке, я направилась к выходу. Дверь не была заперта, я без труда её открыла. Несколько шагов и я оказалась на широком деревянном крыльце. Сердце зашлось от восторга. Сумрак в комнате был не вечерним, а предрассветным. Выйдя на улицу, я застала первые робкие лучи поднимающегося из-за гор солнца. Удивительное зрелище! Я не могла оторвать глаз от того, как мягкий свет заполнял небольшую долину, спрятавшуюся в кольце разнообразных гор. Всё было так, как рассказывал Гастин. Скалы, снег и хвоя. Удивительный запах заставил сделать глубокий вдох и прикрыть глаза. Здесь пахло мягкой и рыхлой землёй, густой зеленью и немного лимоном. Его тонкий аромат будто вплетался в окружающую свежесть, идущую с заснеженных гор. Голова снова немного закружилась, но это от переполнявших меня чувств.
- Добро пожаловать, Кассиопея, - раздался голос за спиной. Я медленно повернулась и увидела отца Парата. Того самого, которому отдала Тоя год и несколько месяцев назад. Монах улыбался, сложив руки на верёвке, подвязывающей его рясу. – Я забеспокоился, ты проспала почти три дня.
- Три дня? – удивилась я.
- Да, - кивнул монах. – Но тебе и твоим друзьям нужен был спокойный сон и отдых. Вы через многое прошли, но трудности ещё не отступили. Малика сказала, что травы дадут вам то, что нужно. Тело должно было восстановиться, разум успокоиться, а душа смириться.
Я шагнула навстречу отцу Парату, а потом застыла в нерешительности. Вопрос рвался с губ, но леденящий душу страх заставлял медлить. Монах склонил голову, пристальнее всмотрелся в моё лицо и снова улыбнулся:
- Ты достигла цели, Кассиопея. Твой брат здесь, нужно сделать лишь несколько шагов.
Он повернулся и широким жестом указал направление в сторону ближайших деревьев. Я буквально сбежала с крыльца и бросилась туда, где должен был ждать мой брат. Сердце рвалось из груди, слёзы застыли в глазах. Миновав несколько деревьев, я оказалась у реки, которую не было видно с крыльца. Над водой возвышался деревянный настил, на краю которого сидел мальчик. Я резко остановилась. Нет, не мальчик, но юноша.
- Т-т-той, - прошептала я неуверенно. Всего год прошёл, неужели мой брат так изменился? Так вырос? Я повторила громче: - Той!
Юноша обернулся, а потом медленно поднялся на ноги. От воды отражалось солнце, я зажмурилась и прикрыла глаза рукой, чтобы спрятаться от обжигающих глаза лучей. Той приблизился, и я чуть было не ахнула. Мой брат не просто вырос. Его лицо изменилось почти до неузнаваемости. Оно приобрело черты родителей. Истинных родителей того, кто соседствовал с моим братом внутри одного тела. В этот миг я испытала очередной удар. Удар новой утраты.
Слёзы хлынули из глаз уже сплошным потоком. Все мои желания, мои мечты рухнули в пропасть. Я больше не смогу прижать к груди младшего брата, больше не смогу вдохнуть родной запах так любимый мною с детства. Передо мной не было мальчика, доверенного матерью. Передо мной стоял наследник. Слёзы душили, я не сдержала болезненного стона, а потом и всхлипа. Я даже не успела попрощаться с ним. Не совладав с чувствами, я опустилась на колени и прижала сжатые кулаки к груди.
Лёгкие шаги заставили затихнуть на мгновение, я подняла глаза и увидела над собой Молота. Теперь это был он. Совсем другой мальчик, и ничего от меня и моих родителей в нём не осталось.
Юноша мотнул головой, будто отпугивал назойливую муху и медленно произнёс:
- Он…он всё ещё здесь.
Молот зажмурился и коснулся пальцами висков, будто пытался справиться с головной болью. Этот жест заставил моё сердце сжаться.
- Той ещё с тобой? – спросила я вымученно.
- Да, - горько улыбнулся Молот. – Он зовёт тебя…и…это невыносимо.
Внутри шевельнулось подлое злорадство, противное и постыдное. Мой брат постоянно боролся. Он с рождения жил во мраке, соседствуя с чужим сознанием, с чужой душой, которая изо всех сил хотела вытеснить его из собственного тела. Как же мучительно это звучит, даже у меня в голове. Возможно наследник прочитал мои мысли, явно отпечатавшиеся на лице, а может быть просто понял, что может испытывать сестра, глядя на муки брата:
- Мне очень…очень жаль, Кассиопея. Всё что произошло…это несправедливо и…
Я заставила себя подняться на ноги, втянула носом воздух и сжала вытянутые по швам ладони в кулаки.
- Не утруждайтесь, ваше высочество, - пустым голосом произнесла я, - здесь нет вашей вины.
Молот скривился так, будто на язык попало что-то кислое. Мои слова не утешили его. Это означало лишь одно - юноша унаследовал от родителей самые достойные черты.
Я рассматривала его лицо и видела перед собой не девятилетнего мальчика, каким должен был стать Тойтон, а молодого человека многим старше. Сейчас я могла бы сказать, что наследнику лет пятнадцать, шестнадцать быть может. Но разве тело способно так вытянуться за год с небольшим? Разве телесная оболочка может так преобразиться? Это немыслимо.
- Магия, - пробормотала я. – Древнее колдовство неротов.
И вновь в груди сдавило так, что захотелось отчаянно взвыть. В глазах брата я видела родителей, в его запахе таилось тепло родного дома. А теперь всё исчезло.
- Вы позволите оставить вас, ваше высочество? – дрожащим голосом спросила я.
Глаза юноши вспыхнули горечью, он дёрнул рукой, желая видимо поднять её и остановить меня, но рука повисла, и наследник коротко кивнул, опустив голову.
- Благодарю вас, - прошептала я, а потом почтительно поклонилась.
Ноги несли меня куда-то в глубь леса. Не разбирая дороги, я мчалась подальше от реки, от юного наследника, от того, кем стал мой брат. Да, Маоли рассказала мне о том, что мальчик со временем приобретёт черты своих родителей, но не так скоро! Не так скоро же! Я не была готова, я не могла смириться.
Когда силы иссякли, я упала на землю и позволила себе погоревать. Принц прав – это несправедливо! Мой брат не должен был платить за жестокость взрослых. Пусть звёзд не было в небе, для них ещё не наступило время, но я всё равно подняла глаза:
- Кастор, - прошептала, вглядываясь в медленно плывущие облака, - как ты мне нужен. Ты тоже знал его, он доверял тебе. Значит, не мне одной будет так больно. Я хочу разделить своё горе с тобой.
Воспоминания безжалостно обрушились на меня. Я помнила только хорошее, а хорошим был путь из Форалла, точнее та часть пути, которую Кастор сопровождал нас. Я никогда не видела своего брата таким счастливым, как рядом с так отчаянно любимым мною человеком. Кастор смог завоевать ранимое сердце Тоя, смог стать ему другом. Теперь всё это осталось в прошлом, которого не вернуть.
Ещё некоторое время я провела в одиночестве, сидя на земле и опираясь спиной на ствол дерева.
