- Господин Лисовский, что вас привело в наш участок? – Перестала изображать из себя истеричную особу, решив уточнить цель визита нежданного гостья. Пансион госпожи Розы располагался на другой улице, а участок, как не крути, не по пути.
- У меня назначена встреча…
Оригинально, назначать место встречи в полицейском участке. Нет у нас уютно, и даже цветы умудряются перенести жару без единого жёлтого лепестка, не смотря на жёсткую экономию ресурсов…
- Если не секрет – с кем?
- Да вот пытаюсь понять, кто из этих тюлений – Горти.
Кинула быстрый взгляд на безмятежно дрыхнущее тело справа.
- Меня предупреждали, что ваш участок специфичен. – Тем временем продолжал Лисовски, рассматривая обои в цветочек. – В армии говорят: «солдат спит – служба идёт», в вашем же случае – «полицейский спит – преступник от страха дрожит».
- Какая народная мудрость применима к вам? – Прошипела я. пытаясь понять что связывает коллегу и этого невыносимого типа. Слабо я его приложила, надо было сильнее размахнуться.
Лиссовки ответил не задумываясь:
- Волка ноги кормят.
- Намекаете, на хущное нутро?
- Пытаюсь привлечь ваше внимание к длине моих ног.
Фыркнув, обошла посетителя, и открыв дверь камеры, не по женски гаркнула:
- Горти, к тебе пришли.
Тело исполняющего обязанности начальника полицейского участка подбросило в воздух, и он умудрился сесть с осмысленным выражением глаз.
- Кого лешим принесло?
Лесовски хитро улыбнулся и помахал рукой. Лицо Горти перекосило словно от зубной боли, и он, кряхтя, принялся приводить в себя в порядок.
- Чай? Кофе?
Цианистый калий. Решила изобразить гостеприимную хозяйку, пытаясь отвлечь внимание «волка» от помятых коллег. Не выспавшийся Натан - хуже медведя: будет ходить, бубнить под нос, срываться на рык и недовольно сверкать глазами. Не повезёт одной какой-нибудь несчастной. Остаётся надеяться, что нрав будет подстать коллеге.
- Холодный зелёный чай с лимоном, пожалуйста.
Демонстративно огляделась вокруг, и уперев кулаки бёдра, невежливо заметила:
- Вы с рестораном дверь не попутали.
Лисовски усмехнулся, и милостиво не замечая грубости, изменил заказ:
- Тогда воды.
Холодной воды было завались. С включением в штат Дьюс, нормы воды и манны увеличили на одну единицу в сутки. А после того как домовой пожаловался на засилие юбок на участке, накинули ещё по ноль пять.
- Господин Лисовски, - благодушно улыбнулся выходя из камеры Горти, - мы вас ждали в районе обеда.
- Не люблю шаблона в работе. – Залицемерил ночной гость, пожимая протянутую руку. – И потом, всё самое интересное происходит по ночам.
Мгновенное преображение Лисовского вызвало отторжение. Плохой актёр, плохая игра, и Горти строит из себя неизвестно кого.
- Что происходит? – Поинтересовалась я у Натана, зайдя в камеру и поправляя одеяла на койках. Врезанные в стены руны подавляли любые звуки в камере, и я не беспокоилась быть услышанной по поту сторону решётки.
- Лиза, в следующий раз, прежде чем нападать на случайных прохожих – поинтересуйся, чем они занимаются.
- Приехали, я же и виноватой оказалась. – Возмутилась я, несправедливости в мире.
- Виновата. - Радостно согласился Натан, поворачиваясь спиной к беседующим коллегам. – Из сотни, людей прибывших в тот вечер в наш город, ты умудрилась нарваться на самого скандального репортёра из «Империала».
«Империал» газетёнка сомнительной репутации с девизом: «Скандалы, расследования, факты». Сотрудники газеты не гнушались копаться в «грязном белье» благородных господ, влиятельных лиц и в государственных тайнах. Чем «жарение» был скандал, тем большей помпезностью он подавался. Столичные суды были завалены о защите чести и достоинства, но огромный штат адвокатов даже заседания умудрялись превратить в шоу, умудряясь при этом выигрывать и получать компенсацию за моральный ущерб и нанесения урона репутации. Обыватели газету очень любили и верили каждому напечатанному слову. Кстати, в нашем городе существовал клуб почитателей «Империала», которые обсуждали каждый выпуск, а так же составляли картотеки событий. Надо будет их натравить на голубоглазого и рыскающего.
- С чего вы вообще решили, что он репортёр, а не самозванец. – Не хотела верить своему невезению, и продолжала строить версии. – Когда его обыскивали, то не нашли ничего подозрительного.
- Угу, - Натан скорбно поджал губы, - только в следующем выпуске «Империала» выходит громкая статья о том, как в одном городе «Б», их специальный репортёр стал жертвой банды аферисток, обдирающих на приезжих подвыпивших мужчин до нитки. Кстати, ты ничего у него не взяла?
- Что?
От охватившего меня возмущения и гнева, я смогла только пискнуть. Банды? Аферисток? Да глаза меньше спиртным надо заливать, гляди и мерещится перестанет.
- Ладно, статью просто бы напечатали и забыли, но этот урод обещал провести расследование и предоставить факты.
Слов нет, остались только одни маты. Глубоко вздохнув, постаралась успокоиться.
- И что теперь?
- Горти потаскает его несколько дней по городу, может прыти поубавиться.
Вряд ли, такого успокоит только повторный удар по голове. Пока я прибиралась в камере, мужчины что-то живо обсуждали. Даже погоготали как кони недорезанные.
- Лиза, приготовь нам чаю. – Попросил Натан, доставая освобождая стол участковых от бумаг, и доставая из шкафа вкусный мясной пирог. И этот гад вместо того, что бы угостить меня, попросту переводит продукты.
- А как вам работается с женщинами-полицейскими? – Спросил Лисовски, наблюдая за моими манипуляциями над мешочками с травами.
- Какие из них полицейские? – Пренебрежительно хмыкнул Горти. – Так, принеси, убери, напечатай.
Рука дрогнула, в заварник высыпалось несколько больше травы ветрогона, чем необходимо было для приятного расслабляющего вкуса. Ну что же, сочтём это за веление Судьбы.
- Как вам город? – Интересовался Горти, протягивая гостью большую чашку в незабудках, который с удовольствием уничтожал кусок величиной в четверть пирога. Неспешный разговор ни о чём, когда соперники присматриваются друг к другу, подмечают малейшие детали, прислушиваются к интонациям.
Ничего, скоро будет веселее. Стараясь не выглядеть через чур довольной, заправила в печатную машинку чистый бумаги, и начала набирать отчёт наблюдения за не внушающим доверия гражданами.
Я человек не злой, и даже не мстительный, просто характер не сладкий. Я с большим удовольствием порхала вокруг стенающих мужчин, которые поочерёдно оккупировали уборную комнату, меня холодные компрессы на лбу, поила холодной водичкой, и сочувственно ворковала пока не появился доктор. Горти терпел молча, боясь потерять лицо, Натан пенял на испортившийся пирог, а Лисовски не сводил с меня изучающего взгляда, и я потихоньку начала нервничать. Что-то заподозрил, и где ж такие умные берутся.
Спасение пришло под утро, откуда не ждала. Раздался дребезжащий звонок телефоне, и в трубке послышалось официальное:
- Госпожа Морозова, ждём вас через полчаса.
Какие полчаса? До храма добираться минут сорок, если сразу же выйти. А перед этим мне предстояло оформить «билет», зафиксировать журнале звонок, собрать чемодан и найти специальные бланки по форме ППМ-13.
- Ты нас покидаешь. – Осуждающе протянул Горти, подмахивая не глядя бумаги. – А вдруг мы того?
- Ну что ж, вы знаете где сможете меня найти. – Улыбнулась я, не испытывая ни капли раскаяния, и успокоила несчастных. – Михалыч за вами посмотрит.
Домовой поручению не обрадовался, но пообещал, в случае чего снова вызвать доктора и гробовщика. Мужчины шутки не оценили и надулись как дети. Положив документы в сумочку, и достав из шкафа чемодан с компактной печатной машинкой.
- Разрешите вас проводить.
Не успела я вымолвить и слова, как Лисовски вырвал у меня из рук чемодан и сморщился.
- Тяжёлый, как вы его таскаете.
Как, как, молча!
- Куда вы собрались? Вам лежать надо.
Вот же не сносный тип, который передёрнул плечами и с показанным весельем заявил:
- Ерунда, я уже привычный.
Скептический взгляд, мой. Может его к зеркалу подвести, что бы полюбовался: бледный, словно простыня, и трясущийся. Не хватало ещё чтобы он меня опозорил, свалившись на улице в обморок.
- Вы не представляете себе, чем пассажиров кормят в дороге. – Продолжал тем временем Лисовски, любезно держа сумочку, пока я надевала шляпу.
Одним из достоинств работы делопроизводителем, являлось послабление в одежде. У нас не было строгой формы, оговаривались лишь цвет и длина юбки (обязательно серый) и фасон блузок (белый цвет, стоячий воротник, узкий рукав). Никаких кружев, украшений, вышивок, всё строго и чинно. Зато о фасоне шляпок было не сказано ни слово. Вот на них, наше женское стремление к красоте и отрывалось.
-Хм, вы в этом что-то видите?
Мужчине не понравилась моя широкополая шляпка, которое надёжно урывало лицо от злого светила. Итак всё лицо в веснушках, и из далеко походили на следы ожогов, не хватало сгореть на самом деле.
- Вы готовы?
Лисовки надел свой головной убор, надвинув поля на брови, приоткрыл дверь, и вежливо пропустил вперёд… В самое пело.
Идти по улице рядом с мужчиной, который тебе даже не родственник, и не очень нравился. Такое я себе позволила только раз. Артур был милым, спокойным, надёжным мужчиной, и очень послушным сынок. Слухи до родительной матушки докатились очень быстро, и она быстро пресекла все поползновения чада в сторону «актрисулькиного отродья». Не прошло и месяца, как он был на женат на серой мышке из приличной семьи, и на данный момент являлся счастливым отцом двух довольно болезненных сыновей.
Я шла смотря строго перед собой, стараясь не обращать внимания на заинтересованные взгляды случайных прохожих, которые при виде нашей пары начинали усиленно перешёптываться. Некоторых я знала лично, с некоторыми приходилось общаться по ходу службы. Проходя мимо кафе, которое манило прохладой и мороженным в вафельным стаканах, увидела в окне пару сплетниц из общества, и непроизвольно ускорила шаг.
- Вам не нравится? – Нарушил молчание Лиссовски, подстраиваясь под мой темп. Украдкой бросила в его сторону взгляд: бледность немного исчезла, но всё равно выглядел неважно.
- Что именно?
- Вы нервно реагируете на чужие взгляды. Дело во мне?
- Отчасти, да. Но не в вас лично, а тем кем вы являетесь?
- И кто я? – Заинтересовался он, видимо надеясь услышать о себе нечто новой.
- Мужчина.
Лисовки чуть не споткнулся от моего заявления. Переложив чемодан в другую руку. свободной приобнял за талию, заставив возмущённо поднять голову:
- Какие-то проблемы?
Возмущённо фыркнув, я ударила по шаловливым рукам, стараясь не глазеть на вытянутые лица степенно выхаживающих в тени от зданий старушек.
- Господин Лисовски…
- Мэтт.
- Что?
- Называйте меня, Мэтт, - улыбнулся он обаятельно, продемонстрировав милую ямочку на правой щеке, – господин Лисовски – мой отец, да и дед тоже, я для этого ещё слишком молод.
- Господин Лисовки, мы ещё недостаточно знакомы, для обращения по имени. – Установила я между нами дистанцию. Пересекать которую не собиралась. Вы ведь родом из Дахенгора?
- Да.
- Я понимаю – юг, курортное место, немного свободные нравы.
Лисовски тихо хмыкнул:
- Можно и так сказать.
- У нас же иначе. На улице можно встретить гуляющую вместе пару только в том случае, если они муж и жена.
- Так плохо. – Пробормотал мужчина, отодвинувшись на несколько сантиметров, но всё равно недостаточно далеко. – Как же в вашем случае молодые люди влюбляются, общаются и узнают поближе друг друга.
- На счёт «поближе» - только после свадьбы, а знакомятся и общаются в обществах по интересам и храмовых празднествах.
- То есть когда кругом куча народу, нельзя сделать шаг в сторону иначе расстрел.
Голос шагающего рядом мужчины был наполнен грусти и безысходности. Человеку, выросшему в атмосфере праздности и живущему в столице, где на многое закрывали глаза, Батиополь мог показаться отсталым и скучным городом, но если честно, я была рада именно такому положению дел. Большинство жителей были простыми работягами, редко кто мог похвастаться полным образованием, а строгие нравы и общественный контроль, заставляли всех сдерживать тёмные стороны своей души. И что бы не говорили святители, и что бы не строили из себя почтенные матроны – но она есть у всех - у кого темнее, у кого светлее.
Тенистый переулок, названная благодаря узкому переулку и высоким домам закончилась, и мы вышли на одну из главных улиц, которые словно спицы колеса, пронизывали весь город, и сходились у большой площади, на котором возвышался главный храм.
- Госпожа Морозова, пожалуйста, утолите любопытство. Это что за заведения? Видел парочку в городе, никак не могу понять их назначение.
Мужчина указал на приземистое деревянное сооружение без окон, увенчанное длинным шпилем, на котором словно змея извивался длинный чёрно-зелёный флаг. Закрытые двери подпирали рослые фигуры бандитской наружности в гоглах.
- Это входы на подземные уровни.
Мужчина замолчал, а я поправила поля шляпки, оберегая лицо от солнца. Центральные улицы были намного шире и смотрелись пустыми, как будто чего-то не хватало. Появление паромобилей, и желание не отставать в развитии от столицы, заставило градоначальника избавиться от высоких многовековых деревьев, хоть как-то защищавших пеших людей от зноя. Не смирившиеся жители, хоть как-то пытались придать улице утраченный уют, но цветы в горшках вдоль стен мало что меняло.
Цены на жильё падали, люди выбирали более тихие улочки, а центральные превращались в деловые районы, с конторами, магазинами, ресторанами и увеселительными заведениями. С наступлением сумерек, ни одной уважающей себя женщины, следящей за своей репутацией, не будет здесь замечена.
- «Подземные». Я думал это просто жаргон, а оказалось всё гораздо интересней. – Лисовски, с репортёрским азартом, более внимательно осмотрел вход в шахты. Чувствую, вскоре нам следует ожидать новый неопознанный труп, а если «подземные» будет в хорошем настроении, то повезёт отделаться только обвинением в незаконном проникновении с получением тяжких телесных повреждений.
Хорошо что, нужный нам малый храм располагался недалеко, так что под освящённый свод я вошла только с едва ощутимым запахом пота, который не смогла перебить туалетная вода. Встречающий нас юный послушник повёл носом и недовольно поджал губы. Ну не всем же прохлаждаться в прохладных стенах храма следя за курительными ароматными палочками, которые услаждали нюх статуй.
Преклонив колени перед Отцом и Матерью, торопливо прошептала короткую молитву, прося прощения за совершённые и несовершённые проступки, моля о наставлении и неоставлении в трудную минуту. Окунув пальцы в розовую воду осенила себя сберегающим знаменем, и бросила быстрый взгляд на сопровождающегося. Мужчина не смотря на выразительное кряхтение служителей храма, стоял широко расставив ноги, гордо расправив плечи и внимательно рассматривал изображение святой парочки.
- Елизавета Поликарповна, что это такое? – Тихо спросил он, не подозревая о великолепной акустике, теперь шипели со всех сторон.
Две статуи малого храма отличались от общепринятого канона. Лицо Отца не было наполнено спокойствием, решительностью и мудростью, наоборот, прищуренный взгляд, который словно взвешивал каждую клетку тела, мысль и поступки, губы сжатые в тонкую полоску.
- У меня назначена встреча…
Оригинально, назначать место встречи в полицейском участке. Нет у нас уютно, и даже цветы умудряются перенести жару без единого жёлтого лепестка, не смотря на жёсткую экономию ресурсов…
- Если не секрет – с кем?
- Да вот пытаюсь понять, кто из этих тюлений – Горти.
Кинула быстрый взгляд на безмятежно дрыхнущее тело справа.
- Меня предупреждали, что ваш участок специфичен. – Тем временем продолжал Лисовски, рассматривая обои в цветочек. – В армии говорят: «солдат спит – служба идёт», в вашем же случае – «полицейский спит – преступник от страха дрожит».
- Какая народная мудрость применима к вам? – Прошипела я. пытаясь понять что связывает коллегу и этого невыносимого типа. Слабо я его приложила, надо было сильнее размахнуться.
Лиссовки ответил не задумываясь:
- Волка ноги кормят.
- Намекаете, на хущное нутро?
- Пытаюсь привлечь ваше внимание к длине моих ног.
Фыркнув, обошла посетителя, и открыв дверь камеры, не по женски гаркнула:
- Горти, к тебе пришли.
Тело исполняющего обязанности начальника полицейского участка подбросило в воздух, и он умудрился сесть с осмысленным выражением глаз.
- Кого лешим принесло?
Лесовски хитро улыбнулся и помахал рукой. Лицо Горти перекосило словно от зубной боли, и он, кряхтя, принялся приводить в себя в порядок.
- Чай? Кофе?
Цианистый калий. Решила изобразить гостеприимную хозяйку, пытаясь отвлечь внимание «волка» от помятых коллег. Не выспавшийся Натан - хуже медведя: будет ходить, бубнить под нос, срываться на рык и недовольно сверкать глазами. Не повезёт одной какой-нибудь несчастной. Остаётся надеяться, что нрав будет подстать коллеге.
- Холодный зелёный чай с лимоном, пожалуйста.
Демонстративно огляделась вокруг, и уперев кулаки бёдра, невежливо заметила:
- Вы с рестораном дверь не попутали.
Лисовски усмехнулся, и милостиво не замечая грубости, изменил заказ:
- Тогда воды.
Холодной воды было завались. С включением в штат Дьюс, нормы воды и манны увеличили на одну единицу в сутки. А после того как домовой пожаловался на засилие юбок на участке, накинули ещё по ноль пять.
- Господин Лисовски, - благодушно улыбнулся выходя из камеры Горти, - мы вас ждали в районе обеда.
- Не люблю шаблона в работе. – Залицемерил ночной гость, пожимая протянутую руку. – И потом, всё самое интересное происходит по ночам.
Мгновенное преображение Лисовского вызвало отторжение. Плохой актёр, плохая игра, и Горти строит из себя неизвестно кого.
- Что происходит? – Поинтересовалась я у Натана, зайдя в камеру и поправляя одеяла на койках. Врезанные в стены руны подавляли любые звуки в камере, и я не беспокоилась быть услышанной по поту сторону решётки.
- Лиза, в следующий раз, прежде чем нападать на случайных прохожих – поинтересуйся, чем они занимаются.
- Приехали, я же и виноватой оказалась. – Возмутилась я, несправедливости в мире.
- Виновата. - Радостно согласился Натан, поворачиваясь спиной к беседующим коллегам. – Из сотни, людей прибывших в тот вечер в наш город, ты умудрилась нарваться на самого скандального репортёра из «Империала».
«Империал» газетёнка сомнительной репутации с девизом: «Скандалы, расследования, факты». Сотрудники газеты не гнушались копаться в «грязном белье» благородных господ, влиятельных лиц и в государственных тайнах. Чем «жарение» был скандал, тем большей помпезностью он подавался. Столичные суды были завалены о защите чести и достоинства, но огромный штат адвокатов даже заседания умудрялись превратить в шоу, умудряясь при этом выигрывать и получать компенсацию за моральный ущерб и нанесения урона репутации. Обыватели газету очень любили и верили каждому напечатанному слову. Кстати, в нашем городе существовал клуб почитателей «Империала», которые обсуждали каждый выпуск, а так же составляли картотеки событий. Надо будет их натравить на голубоглазого и рыскающего.
- С чего вы вообще решили, что он репортёр, а не самозванец. – Не хотела верить своему невезению, и продолжала строить версии. – Когда его обыскивали, то не нашли ничего подозрительного.
- Угу, - Натан скорбно поджал губы, - только в следующем выпуске «Империала» выходит громкая статья о том, как в одном городе «Б», их специальный репортёр стал жертвой банды аферисток, обдирающих на приезжих подвыпивших мужчин до нитки. Кстати, ты ничего у него не взяла?
- Что?
От охватившего меня возмущения и гнева, я смогла только пискнуть. Банды? Аферисток? Да глаза меньше спиртным надо заливать, гляди и мерещится перестанет.
- Ладно, статью просто бы напечатали и забыли, но этот урод обещал провести расследование и предоставить факты.
Слов нет, остались только одни маты. Глубоко вздохнув, постаралась успокоиться.
- И что теперь?
- Горти потаскает его несколько дней по городу, может прыти поубавиться.
Вряд ли, такого успокоит только повторный удар по голове. Пока я прибиралась в камере, мужчины что-то живо обсуждали. Даже погоготали как кони недорезанные.
- Лиза, приготовь нам чаю. – Попросил Натан, доставая освобождая стол участковых от бумаг, и доставая из шкафа вкусный мясной пирог. И этот гад вместо того, что бы угостить меня, попросту переводит продукты.
- А как вам работается с женщинами-полицейскими? – Спросил Лисовски, наблюдая за моими манипуляциями над мешочками с травами.
- Какие из них полицейские? – Пренебрежительно хмыкнул Горти. – Так, принеси, убери, напечатай.
Рука дрогнула, в заварник высыпалось несколько больше травы ветрогона, чем необходимо было для приятного расслабляющего вкуса. Ну что же, сочтём это за веление Судьбы.
- Как вам город? – Интересовался Горти, протягивая гостью большую чашку в незабудках, который с удовольствием уничтожал кусок величиной в четверть пирога. Неспешный разговор ни о чём, когда соперники присматриваются друг к другу, подмечают малейшие детали, прислушиваются к интонациям.
Ничего, скоро будет веселее. Стараясь не выглядеть через чур довольной, заправила в печатную машинку чистый бумаги, и начала набирать отчёт наблюдения за не внушающим доверия гражданами.
Я человек не злой, и даже не мстительный, просто характер не сладкий. Я с большим удовольствием порхала вокруг стенающих мужчин, которые поочерёдно оккупировали уборную комнату, меня холодные компрессы на лбу, поила холодной водичкой, и сочувственно ворковала пока не появился доктор. Горти терпел молча, боясь потерять лицо, Натан пенял на испортившийся пирог, а Лисовски не сводил с меня изучающего взгляда, и я потихоньку начала нервничать. Что-то заподозрил, и где ж такие умные берутся.
Спасение пришло под утро, откуда не ждала. Раздался дребезжащий звонок телефоне, и в трубке послышалось официальное:
- Госпожа Морозова, ждём вас через полчаса.
Какие полчаса? До храма добираться минут сорок, если сразу же выйти. А перед этим мне предстояло оформить «билет», зафиксировать журнале звонок, собрать чемодан и найти специальные бланки по форме ППМ-13.
- Ты нас покидаешь. – Осуждающе протянул Горти, подмахивая не глядя бумаги. – А вдруг мы того?
- Ну что ж, вы знаете где сможете меня найти. – Улыбнулась я, не испытывая ни капли раскаяния, и успокоила несчастных. – Михалыч за вами посмотрит.
Домовой поручению не обрадовался, но пообещал, в случае чего снова вызвать доктора и гробовщика. Мужчины шутки не оценили и надулись как дети. Положив документы в сумочку, и достав из шкафа чемодан с компактной печатной машинкой.
- Разрешите вас проводить.
Не успела я вымолвить и слова, как Лисовски вырвал у меня из рук чемодан и сморщился.
- Тяжёлый, как вы его таскаете.
Как, как, молча!
- Куда вы собрались? Вам лежать надо.
Вот же не сносный тип, который передёрнул плечами и с показанным весельем заявил:
- Ерунда, я уже привычный.
Скептический взгляд, мой. Может его к зеркалу подвести, что бы полюбовался: бледный, словно простыня, и трясущийся. Не хватало ещё чтобы он меня опозорил, свалившись на улице в обморок.
- Вы не представляете себе, чем пассажиров кормят в дороге. – Продолжал тем временем Лисовски, любезно держа сумочку, пока я надевала шляпу.
Одним из достоинств работы делопроизводителем, являлось послабление в одежде. У нас не было строгой формы, оговаривались лишь цвет и длина юбки (обязательно серый) и фасон блузок (белый цвет, стоячий воротник, узкий рукав). Никаких кружев, украшений, вышивок, всё строго и чинно. Зато о фасоне шляпок было не сказано ни слово. Вот на них, наше женское стремление к красоте и отрывалось.
-Хм, вы в этом что-то видите?
Мужчине не понравилась моя широкополая шляпка, которое надёжно урывало лицо от злого светила. Итак всё лицо в веснушках, и из далеко походили на следы ожогов, не хватало сгореть на самом деле.
- Вы готовы?
Лисовки надел свой головной убор, надвинув поля на брови, приоткрыл дверь, и вежливо пропустил вперёд… В самое пело.
Идти по улице рядом с мужчиной, который тебе даже не родственник, и не очень нравился. Такое я себе позволила только раз. Артур был милым, спокойным, надёжным мужчиной, и очень послушным сынок. Слухи до родительной матушки докатились очень быстро, и она быстро пресекла все поползновения чада в сторону «актрисулькиного отродья». Не прошло и месяца, как он был на женат на серой мышке из приличной семьи, и на данный момент являлся счастливым отцом двух довольно болезненных сыновей.
Я шла смотря строго перед собой, стараясь не обращать внимания на заинтересованные взгляды случайных прохожих, которые при виде нашей пары начинали усиленно перешёптываться. Некоторых я знала лично, с некоторыми приходилось общаться по ходу службы. Проходя мимо кафе, которое манило прохладой и мороженным в вафельным стаканах, увидела в окне пару сплетниц из общества, и непроизвольно ускорила шаг.
- Вам не нравится? – Нарушил молчание Лиссовски, подстраиваясь под мой темп. Украдкой бросила в его сторону взгляд: бледность немного исчезла, но всё равно выглядел неважно.
- Что именно?
- Вы нервно реагируете на чужие взгляды. Дело во мне?
- Отчасти, да. Но не в вас лично, а тем кем вы являетесь?
- И кто я? – Заинтересовался он, видимо надеясь услышать о себе нечто новой.
- Мужчина.
Лисовки чуть не споткнулся от моего заявления. Переложив чемодан в другую руку. свободной приобнял за талию, заставив возмущённо поднять голову:
- Какие-то проблемы?
Возмущённо фыркнув, я ударила по шаловливым рукам, стараясь не глазеть на вытянутые лица степенно выхаживающих в тени от зданий старушек.
- Господин Лисовски…
- Мэтт.
- Что?
- Называйте меня, Мэтт, - улыбнулся он обаятельно, продемонстрировав милую ямочку на правой щеке, – господин Лисовски – мой отец, да и дед тоже, я для этого ещё слишком молод.
- Господин Лисовки, мы ещё недостаточно знакомы, для обращения по имени. – Установила я между нами дистанцию. Пересекать которую не собиралась. Вы ведь родом из Дахенгора?
- Да.
- Я понимаю – юг, курортное место, немного свободные нравы.
Лисовски тихо хмыкнул:
- Можно и так сказать.
- У нас же иначе. На улице можно встретить гуляющую вместе пару только в том случае, если они муж и жена.
- Так плохо. – Пробормотал мужчина, отодвинувшись на несколько сантиметров, но всё равно недостаточно далеко. – Как же в вашем случае молодые люди влюбляются, общаются и узнают поближе друг друга.
- На счёт «поближе» - только после свадьбы, а знакомятся и общаются в обществах по интересам и храмовых празднествах.
- То есть когда кругом куча народу, нельзя сделать шаг в сторону иначе расстрел.
Голос шагающего рядом мужчины был наполнен грусти и безысходности. Человеку, выросшему в атмосфере праздности и живущему в столице, где на многое закрывали глаза, Батиополь мог показаться отсталым и скучным городом, но если честно, я была рада именно такому положению дел. Большинство жителей были простыми работягами, редко кто мог похвастаться полным образованием, а строгие нравы и общественный контроль, заставляли всех сдерживать тёмные стороны своей души. И что бы не говорили святители, и что бы не строили из себя почтенные матроны – но она есть у всех - у кого темнее, у кого светлее.
Тенистый переулок, названная благодаря узкому переулку и высоким домам закончилась, и мы вышли на одну из главных улиц, которые словно спицы колеса, пронизывали весь город, и сходились у большой площади, на котором возвышался главный храм.
- Госпожа Морозова, пожалуйста, утолите любопытство. Это что за заведения? Видел парочку в городе, никак не могу понять их назначение.
Мужчина указал на приземистое деревянное сооружение без окон, увенчанное длинным шпилем, на котором словно змея извивался длинный чёрно-зелёный флаг. Закрытые двери подпирали рослые фигуры бандитской наружности в гоглах.
- Это входы на подземные уровни.
Мужчина замолчал, а я поправила поля шляпки, оберегая лицо от солнца. Центральные улицы были намного шире и смотрелись пустыми, как будто чего-то не хватало. Появление паромобилей, и желание не отставать в развитии от столицы, заставило градоначальника избавиться от высоких многовековых деревьев, хоть как-то защищавших пеших людей от зноя. Не смирившиеся жители, хоть как-то пытались придать улице утраченный уют, но цветы в горшках вдоль стен мало что меняло.
Цены на жильё падали, люди выбирали более тихие улочки, а центральные превращались в деловые районы, с конторами, магазинами, ресторанами и увеселительными заведениями. С наступлением сумерек, ни одной уважающей себя женщины, следящей за своей репутацией, не будет здесь замечена.
- «Подземные». Я думал это просто жаргон, а оказалось всё гораздо интересней. – Лисовски, с репортёрским азартом, более внимательно осмотрел вход в шахты. Чувствую, вскоре нам следует ожидать новый неопознанный труп, а если «подземные» будет в хорошем настроении, то повезёт отделаться только обвинением в незаконном проникновении с получением тяжких телесных повреждений.
Хорошо что, нужный нам малый храм располагался недалеко, так что под освящённый свод я вошла только с едва ощутимым запахом пота, который не смогла перебить туалетная вода. Встречающий нас юный послушник повёл носом и недовольно поджал губы. Ну не всем же прохлаждаться в прохладных стенах храма следя за курительными ароматными палочками, которые услаждали нюх статуй.
Преклонив колени перед Отцом и Матерью, торопливо прошептала короткую молитву, прося прощения за совершённые и несовершённые проступки, моля о наставлении и неоставлении в трудную минуту. Окунув пальцы в розовую воду осенила себя сберегающим знаменем, и бросила быстрый взгляд на сопровождающегося. Мужчина не смотря на выразительное кряхтение служителей храма, стоял широко расставив ноги, гордо расправив плечи и внимательно рассматривал изображение святой парочки.
- Елизавета Поликарповна, что это такое? – Тихо спросил он, не подозревая о великолепной акустике, теперь шипели со всех сторон.
Две статуи малого храма отличались от общепринятого канона. Лицо Отца не было наполнено спокойствием, решительностью и мудростью, наоборот, прищуренный взгляд, который словно взвешивал каждую клетку тела, мысль и поступки, губы сжатые в тонкую полоску.
