— Какую подружку? — спросил хозяин, словно прочитав мои мысли.
— Морру, — с улыбкой произнес мое имя белобрысый провокатор. — Раз уж тебе разрешили привести ее в виварий, то с зачетом не должно было возникнуть никаких проблем. Покрасовался бы перед хорошенькой первокурсницей. Она ведь первокурсница? Раньше я ее точно не видел.
Капустный лист с поразительной скоростью скрылся в моей пасти. Я активно работала челюстями. Морра — это я. Я — это рагра. Никаких посторонних девиц. Беспокоиться не о чем.
— Первокурсница? — оживилась Ная. — А как же та...
Оборотница замялась. Имени моего она не знала, как и не знала того, кто я вообще такая.
— Что за первокурсница? — оживился Тайс.
— Хорошенькая, — охотно ответил Керст, игнорируя хмурый взгляд хозяина. — Ума не приложу, как Илис смог заприметить ее первым. За четыре месяца я ее ни разу не встретил, а тут, представляешь, привел он ее в виварий, а я грязный, весь в паутине и пахну отвратительно. Не лучший вид для знакомства.
— А выглядит как?
Ная вновь подключилась к разговору, бросая на Илиса осуждающие взгляды.
— Аккуратненькая, немного бледная, как на мой взгляд… Но какие у нее глаза, вы бы только видели! Такие... — Покрутив головой, нашел меня, и совершенно некультурно ткнул пальцем: — Точно как у его рагры. Большие, желтые и наивные.
Мои большие и наивные глаза полезли из орбит. Так меня еще не оскорбляли. Ничего они не наивные!
— Золотые, — азартно встряла Ная. — Скорее золотые, чем желтые. И волосы длинные и такие белые-белые. Но не как снег, а как будто с серебристым отливом?
— Таких подробностей я не рассматривал, — хохотнул Керст, — но да, она беленькая.
— Почему все видели эту таинственную Морру кроме меня? — проворчал Тайс.
Илис отмалчивался, опасаясь сболтнуть лишнего.
— Так, значит, ее Моррой зовут? — Ная отчего-то тихо рассмеялась. — И она правда первокурсница?
Три пары любопытных глаз уставились на хозяина. Недолго думая, я присоединилась к ним. Интересно же, что он врать будет.
— Не первокурсница, — неохотно отозвался Илис, и замолчал, посчитав свой ответ исчерпывающим.
— А что делает в академии? — удивился Керст. — А главное, как сюда попала?
— Все вопросы к моему отцу, он в подробностях вам расскажет. Если захочет.
Врать Илис не хотел, а сказать правду не мог, потому и решил послать друзей. Послать туда, куда они точно не пойдут.
Ная разочарованно застонала.
— Ну хоть что-то ты о ней сказать можешь?
Незаметно покосившись на меня, хозяин наткнулся на мой злорадно-выжидательный взгляд и мстительно сказал:
— Она не первокурсница, но в следующем году будет поступать.
Нае новость понравилась, Керсту, кажется, тоже. И только Тайс остался к ней равнодушен.
— Она твоя или я могу... — осторожно начал Керст, но был оборван сразу с двух сторон.
— Его! — громко возмутилась Ная.
— Только попробуй, — сдержанно пригрозил хозяин.
Я сидела и тихо офигевала от происходящего. А что, если я хочу, чтобы Керст мог? Это ж тогда я, скорее всего, его волосы в любое время могла бы трогать? И даже руками. А на человеческих руках вон сколько нервных окончаний. Это вам не лапы рагры. А они так сразу взяли и все за меня решили. Вот и кто они после этого?
Пока Илис страдал на своем первом в этом учебному году экзамене, я проверенным способом выскользнула из комнаты. Хозяин продолжал по привычке запирать ее даже зная, что запертая дверь для меня не преграда.
И прямой наводкой направилась в директорский кабинет.
Бодро прогуливаясь по пустым коридорам, я шла прощать директора. Аррануша впору было жалеть. Велы в приемной не обнаружилось. Как и все студенты, она готовилась к сессии (а может, уже даже сдавала), ей было не до своих секретарских обязанностей.
— Никаких препятствий, — пробормотала я, неуверенно приблизившись к двери в кабинет Аррануша.
После недолгих сомнений скрестись или не скрестись, я решила, что лучше не наглеть и дождаться, пока дверь мне откроют. Перемещаться в директорский кабинет отчего-то было боязно.
Дверь Аррануш открыл быстро и сразу очень удивленно уставился на меня.
— Каси?
— Она самая, — деловито согласилась я, проскользнув в кабинет. — Серьезный разговор у меня к вам.
— Слушаю.
Дверь вновь закрылась.
— Я, так уж и быть, готова вас простить.
— Что?
— Говорю, согласна я превращаться, хоть вы и не заслужили таких жертв с моей стороны.
— Неужели одумалась? — хмыкнул Аррануш, проходя мимо меня к столу.
— Меня очень попросили. — Вспомнив злого хозяина и ведро с мясом, добавила: — Можно сказать, слезно умоляли.
— Тогда превращайся.
— Что?
— Превращайся.
— Вот прямо так? Прямо здесь?
— Тебя что-то смущает?
— Ну...
Я была почти уверена, что меня ничего не смущает, но все равно медлила.
— В таком случае, превращайся.
— А вы тогда отвернитесь! — нагло потребовала я.
С насеста послышалось недовольное совиное копошение. Илли своего хозяина любила и не терпела, когда над ним издевались.
— Каси...
— Ничего не знаю. Я стесняюсь.
Совсем как Илис закатив глаза, Аррануш послушно отвернулся. И пока этот большой и взрослый дядя стоял носом к стенке, я успела не только превратиться, но и порадоваться, что ковер в директорском кабинете есть. И он мягкий.
Арранушу пришлось поднимать меня с пола и лично усаживать в кресло.
— Что-то я странно себя чувствую…
Превращение произошло быстрее прежнего, что радовало, но сопровождалось слабостью, что закономерно огорчало.
— Превращаться надо чаще, — подала голос недовольная сова, — чтобы избежать ненужных проблем. Со вторым обликом ты определилась, но он едва ли мог укрепиться так быстро. Процесс все еще идет.
— А какой вообще смысл превращаться часто в какую-то Морру? Вот если бы я стала Касиморой, тогда бы...
— Касиморой не называли ни одну девочку со времен смерти королевы, — отозвался директор.
— Я нечисть, меня не касаются ваши человеческие предрассудки.
— Ты будешь жить, учиться, а потом и преподавать этим самым погрязшим в предрассудках людям, — как-то обвиняюще напомнила Илли. — Лучше не привлекать лишнего внимания.
— Это не значит, что я рада стать Моррой.
— И тем не менее ты ею будешь. — Аррануш улыбнулся. Нехорошая это была улыбка. В последний раз, когда он так улыбался, я лежала завернутая в плед на кровати хозяина и мечтала, чтобы меня кто-нибудь вырубил. — А пока, думаю, тебе стоит начать налаживать контакт с окружающими.
— Что?
— Принеси мне чаю, — велел директор. — Следующие две недели Велада не сможет выполнять обязанности секретаря.
— А я тут при чем?
— Совместим приятное с полезным. Одна небольшая прогулка. До кухни и обратно. У тебя должно получиться.
— До кухни? А как же...
Чайный уголок, располагавшийся в приемной, был оборудован как раз для этого. Чтобы Вела делала чай.
— Я бы не хотел отравиться, — совершенно не щадя моих чувств, перебил меня директор. — Будем откровенны: чай заваривать ты не умеешь. Не хочется, чтобы ты училась этому сейчас, испытывая свои умения на мне.
— Но...
— Сходи на кухню, натовики все приготовят.
Это было похоже на эксплуатацию доверчивой рагры, но я все равно пошла. Уже когда выходила из кабинета в пустующую приемную, осознала один греющий душу факт: директора ждут несладкий чай и парочка бутербродов с колбасой. Все в лучших традициях мелкой мести.
В половину девятого пустые коридоры приятно радовали отсутствием людей. Почти все студенты были на подготовительных занятиях, зачетах или экзаменах. О том, что некроманты и добрая половина лекарей сейчас как раз таки в столовой подкрепляются после тяжелой трудовой ночи, я не знала. Такие ночи у них случались только во время сессии, и одна из них выпала именно на сегодняшнюю. О чем, вероятнее всего, был осведомлен директор, но даже не догадывалась я.
Столовая встретила меня стуком ложек и тихим, усталым гудением голосов. Вымотанные сонные студенты едва ли заметили мое появление. Но меня это не сильно успокаивало. Толпа людей, а я на двух ногах. Как быть, если со мной кто-то заговорит? Как реагировать, если спросят, кто я такая? Что делать? Где хозяин?
— Ма-а-амочка моя пушистая...
— Чего встала?
Длиннющий, тощий парень толкнул меня в спину. Благоразумно посторонившись, я проводила его взглядом и несколько приободрилась. Ничего страшного не случилось. Он прошел и даже не обернулся ни разу.
«Живем», — решила я оптимистично и поспешила на кухню.
Натовики встретили меня удивленным молчанием. К мелкой рагре, наведывающейся к ним каждое утро, они уже привыкли, теперь им предстояло привыкнуть к рагре в полный человеческий рост.
— Утречка доброго, — бодро поздоровалась я.
— Нечисть? — неуверенно спросил один, прерывая свое занятие. Черпак, полный горячего наваристого супа, замер над тарелкой.
— Илистара? — раздалось робкое из-под стола.
— Каси, — подтвердила я, — с поручением от директора.
— А почему так?
Подкравшийся сзади натовик погладил мою ногу, ощупывая брюки.
— Директор знает?
С другой стороны подобрался еще один любопытный, с интересом подергал за отворот сапога и с восхищением уставился на меня снизу вверх.
— Знает, — взгрустнулось мне.
— Что за поручение?
Суп наконец-то оказался в тарелке.
— Чашку чая без сахара и пару бутербродов с колбасой.
— КОМУ? — слаженно удивились натовики.
Я невольно вздрогнула. Одно дело знать, что призрачная нечисть, сбиваясь в стаю, ментально объединяется в одно большое сознание, состоящее из множества мелких. И другое — видеть последствия подобного слияния.
— Директору.
— Не сладкий?
— С колбасой?
— Точно директору?
— Точно директору.
Мне, кажется, не верили. А ведь я сказала почти чистую правду, лишь слегка подкорректировав заказ. В конце концов, Аррануш не уточнял, какой ему нужен чай и с чем его подавать.
Натовики быстро собрали поднос, периодически поглядывая на меня и как бы ожидая, что я сейчас признаюсь в обмане и попрошу сыпануть сахару в чай. Ложек пять. Я не призналась. Поднос поставили на стол передо мной и молча проводили заинтересованными взглядами.
В столовой царила все та же сонная атмосфера, и я уже поверила в удачу, когда дорогу мне преградили сразу три парня. До выхода и безопасных безлюдных коридоров оставалось всего метров сто, а тут эти трое. Два стихийника, судя по прикрепленным к воротничкам рубашек значкам, и один боевик.
— Привет. — Стихийник повыше и понаглее с исследовательским интересом осмотрел мой жакет, но так и не нашел то, что искал. — Откуда ты такая необычная? С какого факультета? Первокурсница?
Случилось самое страшное, что только могло. Со мной заговорили. И что теперь делать? Куда бежать? Где прятаться? Помогите...
— Она нас боится что ли? — подал голос боевик, окончательно убедившись, что отвечать я не собираюсь.
Будь я сейчас мелкой и пушистой, могла просто нахамить и сделать лапы. Но я была девушкой. И что в таких ситуациях делают девушки?
Кто бы мне рассказал.
— Мы тебя не обидим.
Второй стихийник приобнял за плечи. По прикрепленному к вороту значку со стилизованным языком пламени можно было подумать, что он пиромаг, хотя ледяная рука на моем плече опровергала это предположение. Я едва ли могла считаться знатоком в деле магии, но разве у мага огня могли быть настолько холодные руки?
— Не могу пообещать того же, — пробормотала я враждебно.
О том, что нужно вести себя тихо, не хамить и не нарываться, я постепенно забывала. Я мелкая и слабая рагра без тормозов и инстинкта самосохранения, они еще не знают, с кем связались.
— Ты смотри-ка, говорит. А я было решил, что немая, — обрадовался боевик.
— Так с какого ты факультета? — продолжал допытываться стихийник с приколотой к рубашке полупрозрачной каплей. Или он водник, или я ничего не понимаю в символах.
— Ты не те вопросы задаешь, Олиш. Пусть сначала имя назовет.
Пиромаг с холодными руками прижал меня к себе. О личном пространстве он, судя по всему, никогда не слышал. Как и о том, что незнакомых девушек лапать нельзя.
Прижав поднос к груди, я пыталась понять только одно: это я такая невезучая, или они такие отмороженные? И почему не на экзаменах? За что мне на пути повстречались эти идиоты? Неужели из-за директорского чая?
— Вы совсем дикие, да? Руки убери.
— Какая злая, — умилился Олиш. — Потому что голодная? Позавтракаешь с нами?
— С-с-сытая я.
Попытка вырваться из чужих рук провалилась. Он, кажется, даже не заметил, что я тут трепыхаюсь. Только чашка возмущенно дзынькнула, подпрыгнув на блюдце.
Я закипала и уже готовилась использовать поднос не по назначению, когда в столовую вошел хозяин. Очень раздраженный и в компании Тайса. Чай с бутербродами и дубовые головы студентов были спасены.
Илис заметил нас почти сразу, оценил незабываемую картину и улыбнулся. Радостно, но как-то недобро. Кажется, повезло только подносу. У дубовых голов студентов еще были вполне реальные шансы огрести за все хорошее.
Тайс, с которым мы еще не были знакомы в этом моем виде, очень удивился, когда Илис молча направился к нам. Удивился, но пошел за другом, всматриваясь в мое лицо. Кажется, сравнивал словесное описание с оригиналом и все больше убеждался в том, что я и есть та самая Морра.
«Нарвались, неудачники», — злорадно подумала я, с умилением глядя на приближавшегося хозяина.
Неудачники его не видели. Они решали, где бы присесть, и стоит ли девушке питаться бутербродами. Сообщать им о том, что бутерброды не мои, посчитала ниже своего достоинства. Им это знание все равно уже не поможет.
За столами лениво и монотонно звенели ложки. Студенты ели. Моих проблем для них не существовало, как и меня, и этой троицы, и спешащего к нам хозяина. Они ели и почти уже спали.
— Ты что здесь делаешь?
Илис подкрался незаметно. Водник вздрогнул и обернулся, боевик побледнел. Как второкурсник, он едва ли лично знал хозяина, но о его недавнем походе с одариванием неугодных местом в лазарете явно был наслышан.
— Выполняю директорское задание, — отрапортовала бодро, чувствуя, как ко мне возвращается хорошее настроение.
— Директорское? — Бутерброды не вызвали у него особого доверия. Хозяин сомневался в моей честности. Вот совсем как натовики недавно. Но заострять на этом внимание не стал. — А вы?
Студенты молчали. Пиромаг медленно убрал руку с моего плеча. Отвечать за них пришлось мне. И кто из нас немой, хотелось бы знать?
— Мешают выполнению миссии, — стихийник отошел на шаг, — но, кажется, уже об этом жалеют.
Водник был третьекурсником, самым старшим и самым смелым в этой тройке.
— Слушай, Илис, мы просто решили проявить заботу о девушке. Она выглядела такой потерянной...
Хозяин насмешливо вздернул бровь и посмотрел на меня.
— Неправда!
Я могла выглядеть напуганной, загнанной или угрюмой, но никак не потерянной.
— Я так понимаю, это и есть та самая Морра? — не скрывая иронии, осведомился Тайс.
Я насупилась. «Та самая Морра» из уст рыжего прозвучала ни разу не доброжелательно.
— Мы пойдем? — решил водник, робко глядя на хозяина.
Стоило тому кивнуть, и троица слиняла, словно и не приставал ко мне никто с дурацкими вопросами всего несколько мгновений назад.
— Ну... Я, наверное, тоже пойду? Чай скоро совсем остынет. Не хочется, чтобы это произошло раньше, чем директор его попробует.
— И где большие и наивные глаза? — не унимался Тайс.
— Морру, — с улыбкой произнес мое имя белобрысый провокатор. — Раз уж тебе разрешили привести ее в виварий, то с зачетом не должно было возникнуть никаких проблем. Покрасовался бы перед хорошенькой первокурсницей. Она ведь первокурсница? Раньше я ее точно не видел.
Капустный лист с поразительной скоростью скрылся в моей пасти. Я активно работала челюстями. Морра — это я. Я — это рагра. Никаких посторонних девиц. Беспокоиться не о чем.
— Первокурсница? — оживилась Ная. — А как же та...
Оборотница замялась. Имени моего она не знала, как и не знала того, кто я вообще такая.
— Что за первокурсница? — оживился Тайс.
— Хорошенькая, — охотно ответил Керст, игнорируя хмурый взгляд хозяина. — Ума не приложу, как Илис смог заприметить ее первым. За четыре месяца я ее ни разу не встретил, а тут, представляешь, привел он ее в виварий, а я грязный, весь в паутине и пахну отвратительно. Не лучший вид для знакомства.
— А выглядит как?
Ная вновь подключилась к разговору, бросая на Илиса осуждающие взгляды.
— Аккуратненькая, немного бледная, как на мой взгляд… Но какие у нее глаза, вы бы только видели! Такие... — Покрутив головой, нашел меня, и совершенно некультурно ткнул пальцем: — Точно как у его рагры. Большие, желтые и наивные.
Мои большие и наивные глаза полезли из орбит. Так меня еще не оскорбляли. Ничего они не наивные!
— Золотые, — азартно встряла Ная. — Скорее золотые, чем желтые. И волосы длинные и такие белые-белые. Но не как снег, а как будто с серебристым отливом?
— Таких подробностей я не рассматривал, — хохотнул Керст, — но да, она беленькая.
— Почему все видели эту таинственную Морру кроме меня? — проворчал Тайс.
Илис отмалчивался, опасаясь сболтнуть лишнего.
— Так, значит, ее Моррой зовут? — Ная отчего-то тихо рассмеялась. — И она правда первокурсница?
Три пары любопытных глаз уставились на хозяина. Недолго думая, я присоединилась к ним. Интересно же, что он врать будет.
— Не первокурсница, — неохотно отозвался Илис, и замолчал, посчитав свой ответ исчерпывающим.
— А что делает в академии? — удивился Керст. — А главное, как сюда попала?
— Все вопросы к моему отцу, он в подробностях вам расскажет. Если захочет.
Врать Илис не хотел, а сказать правду не мог, потому и решил послать друзей. Послать туда, куда они точно не пойдут.
Ная разочарованно застонала.
— Ну хоть что-то ты о ней сказать можешь?
Незаметно покосившись на меня, хозяин наткнулся на мой злорадно-выжидательный взгляд и мстительно сказал:
— Она не первокурсница, но в следующем году будет поступать.
Нае новость понравилась, Керсту, кажется, тоже. И только Тайс остался к ней равнодушен.
— Она твоя или я могу... — осторожно начал Керст, но был оборван сразу с двух сторон.
— Его! — громко возмутилась Ная.
— Только попробуй, — сдержанно пригрозил хозяин.
Я сидела и тихо офигевала от происходящего. А что, если я хочу, чтобы Керст мог? Это ж тогда я, скорее всего, его волосы в любое время могла бы трогать? И даже руками. А на человеческих руках вон сколько нервных окончаний. Это вам не лапы рагры. А они так сразу взяли и все за меня решили. Вот и кто они после этого?
Глава четырнадцатая. Прощательная
Пока Илис страдал на своем первом в этом учебному году экзамене, я проверенным способом выскользнула из комнаты. Хозяин продолжал по привычке запирать ее даже зная, что запертая дверь для меня не преграда.
И прямой наводкой направилась в директорский кабинет.
Бодро прогуливаясь по пустым коридорам, я шла прощать директора. Аррануша впору было жалеть. Велы в приемной не обнаружилось. Как и все студенты, она готовилась к сессии (а может, уже даже сдавала), ей было не до своих секретарских обязанностей.
— Никаких препятствий, — пробормотала я, неуверенно приблизившись к двери в кабинет Аррануша.
После недолгих сомнений скрестись или не скрестись, я решила, что лучше не наглеть и дождаться, пока дверь мне откроют. Перемещаться в директорский кабинет отчего-то было боязно.
Дверь Аррануш открыл быстро и сразу очень удивленно уставился на меня.
— Каси?
— Она самая, — деловито согласилась я, проскользнув в кабинет. — Серьезный разговор у меня к вам.
— Слушаю.
Дверь вновь закрылась.
— Я, так уж и быть, готова вас простить.
— Что?
— Говорю, согласна я превращаться, хоть вы и не заслужили таких жертв с моей стороны.
— Неужели одумалась? — хмыкнул Аррануш, проходя мимо меня к столу.
— Меня очень попросили. — Вспомнив злого хозяина и ведро с мясом, добавила: — Можно сказать, слезно умоляли.
— Тогда превращайся.
— Что?
— Превращайся.
— Вот прямо так? Прямо здесь?
— Тебя что-то смущает?
— Ну...
Я была почти уверена, что меня ничего не смущает, но все равно медлила.
— В таком случае, превращайся.
— А вы тогда отвернитесь! — нагло потребовала я.
С насеста послышалось недовольное совиное копошение. Илли своего хозяина любила и не терпела, когда над ним издевались.
— Каси...
— Ничего не знаю. Я стесняюсь.
Совсем как Илис закатив глаза, Аррануш послушно отвернулся. И пока этот большой и взрослый дядя стоял носом к стенке, я успела не только превратиться, но и порадоваться, что ковер в директорском кабинете есть. И он мягкий.
Арранушу пришлось поднимать меня с пола и лично усаживать в кресло.
— Что-то я странно себя чувствую…
Превращение произошло быстрее прежнего, что радовало, но сопровождалось слабостью, что закономерно огорчало.
— Превращаться надо чаще, — подала голос недовольная сова, — чтобы избежать ненужных проблем. Со вторым обликом ты определилась, но он едва ли мог укрепиться так быстро. Процесс все еще идет.
— А какой вообще смысл превращаться часто в какую-то Морру? Вот если бы я стала Касиморой, тогда бы...
— Касиморой не называли ни одну девочку со времен смерти королевы, — отозвался директор.
— Я нечисть, меня не касаются ваши человеческие предрассудки.
— Ты будешь жить, учиться, а потом и преподавать этим самым погрязшим в предрассудках людям, — как-то обвиняюще напомнила Илли. — Лучше не привлекать лишнего внимания.
— Это не значит, что я рада стать Моррой.
— И тем не менее ты ею будешь. — Аррануш улыбнулся. Нехорошая это была улыбка. В последний раз, когда он так улыбался, я лежала завернутая в плед на кровати хозяина и мечтала, чтобы меня кто-нибудь вырубил. — А пока, думаю, тебе стоит начать налаживать контакт с окружающими.
— Что?
— Принеси мне чаю, — велел директор. — Следующие две недели Велада не сможет выполнять обязанности секретаря.
— А я тут при чем?
— Совместим приятное с полезным. Одна небольшая прогулка. До кухни и обратно. У тебя должно получиться.
— До кухни? А как же...
Чайный уголок, располагавшийся в приемной, был оборудован как раз для этого. Чтобы Вела делала чай.
— Я бы не хотел отравиться, — совершенно не щадя моих чувств, перебил меня директор. — Будем откровенны: чай заваривать ты не умеешь. Не хочется, чтобы ты училась этому сейчас, испытывая свои умения на мне.
— Но...
— Сходи на кухню, натовики все приготовят.
Это было похоже на эксплуатацию доверчивой рагры, но я все равно пошла. Уже когда выходила из кабинета в пустующую приемную, осознала один греющий душу факт: директора ждут несладкий чай и парочка бутербродов с колбасой. Все в лучших традициях мелкой мести.
В половину девятого пустые коридоры приятно радовали отсутствием людей. Почти все студенты были на подготовительных занятиях, зачетах или экзаменах. О том, что некроманты и добрая половина лекарей сейчас как раз таки в столовой подкрепляются после тяжелой трудовой ночи, я не знала. Такие ночи у них случались только во время сессии, и одна из них выпала именно на сегодняшнюю. О чем, вероятнее всего, был осведомлен директор, но даже не догадывалась я.
Столовая встретила меня стуком ложек и тихим, усталым гудением голосов. Вымотанные сонные студенты едва ли заметили мое появление. Но меня это не сильно успокаивало. Толпа людей, а я на двух ногах. Как быть, если со мной кто-то заговорит? Как реагировать, если спросят, кто я такая? Что делать? Где хозяин?
— Ма-а-амочка моя пушистая...
— Чего встала?
Длиннющий, тощий парень толкнул меня в спину. Благоразумно посторонившись, я проводила его взглядом и несколько приободрилась. Ничего страшного не случилось. Он прошел и даже не обернулся ни разу.
«Живем», — решила я оптимистично и поспешила на кухню.
Натовики встретили меня удивленным молчанием. К мелкой рагре, наведывающейся к ним каждое утро, они уже привыкли, теперь им предстояло привыкнуть к рагре в полный человеческий рост.
— Утречка доброго, — бодро поздоровалась я.
— Нечисть? — неуверенно спросил один, прерывая свое занятие. Черпак, полный горячего наваристого супа, замер над тарелкой.
— Илистара? — раздалось робкое из-под стола.
— Каси, — подтвердила я, — с поручением от директора.
— А почему так?
Подкравшийся сзади натовик погладил мою ногу, ощупывая брюки.
— Директор знает?
С другой стороны подобрался еще один любопытный, с интересом подергал за отворот сапога и с восхищением уставился на меня снизу вверх.
— Знает, — взгрустнулось мне.
— Что за поручение?
Суп наконец-то оказался в тарелке.
— Чашку чая без сахара и пару бутербродов с колбасой.
— КОМУ? — слаженно удивились натовики.
Я невольно вздрогнула. Одно дело знать, что призрачная нечисть, сбиваясь в стаю, ментально объединяется в одно большое сознание, состоящее из множества мелких. И другое — видеть последствия подобного слияния.
— Директору.
— Не сладкий?
— С колбасой?
— Точно директору?
— Точно директору.
Мне, кажется, не верили. А ведь я сказала почти чистую правду, лишь слегка подкорректировав заказ. В конце концов, Аррануш не уточнял, какой ему нужен чай и с чем его подавать.
Натовики быстро собрали поднос, периодически поглядывая на меня и как бы ожидая, что я сейчас признаюсь в обмане и попрошу сыпануть сахару в чай. Ложек пять. Я не призналась. Поднос поставили на стол передо мной и молча проводили заинтересованными взглядами.
В столовой царила все та же сонная атмосфера, и я уже поверила в удачу, когда дорогу мне преградили сразу три парня. До выхода и безопасных безлюдных коридоров оставалось всего метров сто, а тут эти трое. Два стихийника, судя по прикрепленным к воротничкам рубашек значкам, и один боевик.
— Привет. — Стихийник повыше и понаглее с исследовательским интересом осмотрел мой жакет, но так и не нашел то, что искал. — Откуда ты такая необычная? С какого факультета? Первокурсница?
Случилось самое страшное, что только могло. Со мной заговорили. И что теперь делать? Куда бежать? Где прятаться? Помогите...
— Она нас боится что ли? — подал голос боевик, окончательно убедившись, что отвечать я не собираюсь.
Будь я сейчас мелкой и пушистой, могла просто нахамить и сделать лапы. Но я была девушкой. И что в таких ситуациях делают девушки?
Кто бы мне рассказал.
— Мы тебя не обидим.
Второй стихийник приобнял за плечи. По прикрепленному к вороту значку со стилизованным языком пламени можно было подумать, что он пиромаг, хотя ледяная рука на моем плече опровергала это предположение. Я едва ли могла считаться знатоком в деле магии, но разве у мага огня могли быть настолько холодные руки?
— Не могу пообещать того же, — пробормотала я враждебно.
О том, что нужно вести себя тихо, не хамить и не нарываться, я постепенно забывала. Я мелкая и слабая рагра без тормозов и инстинкта самосохранения, они еще не знают, с кем связались.
— Ты смотри-ка, говорит. А я было решил, что немая, — обрадовался боевик.
— Так с какого ты факультета? — продолжал допытываться стихийник с приколотой к рубашке полупрозрачной каплей. Или он водник, или я ничего не понимаю в символах.
— Ты не те вопросы задаешь, Олиш. Пусть сначала имя назовет.
Пиромаг с холодными руками прижал меня к себе. О личном пространстве он, судя по всему, никогда не слышал. Как и о том, что незнакомых девушек лапать нельзя.
Прижав поднос к груди, я пыталась понять только одно: это я такая невезучая, или они такие отмороженные? И почему не на экзаменах? За что мне на пути повстречались эти идиоты? Неужели из-за директорского чая?
— Вы совсем дикие, да? Руки убери.
— Какая злая, — умилился Олиш. — Потому что голодная? Позавтракаешь с нами?
— С-с-сытая я.
Попытка вырваться из чужих рук провалилась. Он, кажется, даже не заметил, что я тут трепыхаюсь. Только чашка возмущенно дзынькнула, подпрыгнув на блюдце.
Я закипала и уже готовилась использовать поднос не по назначению, когда в столовую вошел хозяин. Очень раздраженный и в компании Тайса. Чай с бутербродами и дубовые головы студентов были спасены.
Илис заметил нас почти сразу, оценил незабываемую картину и улыбнулся. Радостно, но как-то недобро. Кажется, повезло только подносу. У дубовых голов студентов еще были вполне реальные шансы огрести за все хорошее.
Тайс, с которым мы еще не были знакомы в этом моем виде, очень удивился, когда Илис молча направился к нам. Удивился, но пошел за другом, всматриваясь в мое лицо. Кажется, сравнивал словесное описание с оригиналом и все больше убеждался в том, что я и есть та самая Морра.
«Нарвались, неудачники», — злорадно подумала я, с умилением глядя на приближавшегося хозяина.
Неудачники его не видели. Они решали, где бы присесть, и стоит ли девушке питаться бутербродами. Сообщать им о том, что бутерброды не мои, посчитала ниже своего достоинства. Им это знание все равно уже не поможет.
За столами лениво и монотонно звенели ложки. Студенты ели. Моих проблем для них не существовало, как и меня, и этой троицы, и спешащего к нам хозяина. Они ели и почти уже спали.
— Ты что здесь делаешь?
Илис подкрался незаметно. Водник вздрогнул и обернулся, боевик побледнел. Как второкурсник, он едва ли лично знал хозяина, но о его недавнем походе с одариванием неугодных местом в лазарете явно был наслышан.
— Выполняю директорское задание, — отрапортовала бодро, чувствуя, как ко мне возвращается хорошее настроение.
— Директорское? — Бутерброды не вызвали у него особого доверия. Хозяин сомневался в моей честности. Вот совсем как натовики недавно. Но заострять на этом внимание не стал. — А вы?
Студенты молчали. Пиромаг медленно убрал руку с моего плеча. Отвечать за них пришлось мне. И кто из нас немой, хотелось бы знать?
— Мешают выполнению миссии, — стихийник отошел на шаг, — но, кажется, уже об этом жалеют.
Водник был третьекурсником, самым старшим и самым смелым в этой тройке.
— Слушай, Илис, мы просто решили проявить заботу о девушке. Она выглядела такой потерянной...
Хозяин насмешливо вздернул бровь и посмотрел на меня.
— Неправда!
Я могла выглядеть напуганной, загнанной или угрюмой, но никак не потерянной.
— Я так понимаю, это и есть та самая Морра? — не скрывая иронии, осведомился Тайс.
Я насупилась. «Та самая Морра» из уст рыжего прозвучала ни разу не доброжелательно.
— Мы пойдем? — решил водник, робко глядя на хозяина.
Стоило тому кивнуть, и троица слиняла, словно и не приставал ко мне никто с дурацкими вопросами всего несколько мгновений назад.
— Ну... Я, наверное, тоже пойду? Чай скоро совсем остынет. Не хочется, чтобы это произошло раньше, чем директор его попробует.
— И где большие и наивные глаза? — не унимался Тайс.
