До сегодняшнего дня этого казалось вполне достаточно, но теперь... теперь хотелось экспериментировать. Ведь если я вымучила себе человеческий вид, то должна им пользоваться. Я заслужила! Наверное...
Хозяин с тихим ворчанием рылся в шкафу, пытаясь среди моих вещей найти какую-то свою счастливую рубашку.
В дверь настойчиво постучали.
Знай я, что это Аррануш, заныкалась бы в самое дальнее место и сидела там тихо, чтобы никто не нашел. И было бы мне счастье. А так вместо счастья я получила настойчивого директора, раздраженного хозяина и сомнительное обещание не посылать меня никуда без острой необходимости.
— Я хотел, чтобы она быстрее привыкла к людям, — сказал Аррануш. — Чтобы после поступления ей было проще.
Илис не впечатлился и все еще сомневался, стоит ли вновь отдавать меня в руки такого неблагонадежного типа, как отец.
— Она ничего не знает о целительстве, — заметил хозяин, — плохо пишет и еще хуже считает. Ей нужно учиться...
Выслушав сына, директор совершил самый ужасный поступок в своей жизни. Он пообещал взяться за мое обучение самостоятельно. Я не поверила своим ушам. Хозяин тоже изрядно удивился, замялся, не зная как реагировать на подобное предложение, и не сразу нашелся с ответом. Пусть я действительно писала просто ужасно, а с математикой и вовсе не справлялась, но это же не повод отдавать меня на растерзание директору!
Илис почему-то считал, что повод веский, и сдался, так толком не поборовшись.
Меня опять усадили за секретарский стол, нагрузив всевозможными книгами. Травники, анатомические атласы, практикумы, учебники по математике и биологии, кучи книг разных размеров и направлений.
Меня больше никуда старались не посылать, но лучше бы посылали. Лучше бы меня в морге заперли, чем заставляли учиться под неусыпным контролем Илли и периодическими проверками Аррануша.
Две недели я как-то выдержала, хотя голова пухла от знаний, что в нее впихнули, а четыре выделенные для конспектов тетради подошли к концу. Мысль о том, что скоро вернется Вела и я буду спасена, держала на плаву.
За это время я с трудом, но научилась не только складывать и вычитать, но даже умножать и немного делить. И взялась за первый травник, когда некромантка наконец-то появилась в приемной.
— Привет?
Долгожданная гостья замерла на пороге, с удивлением оглядывая горы книг, зачитанную меня и дремавшую на спинке стула Илли.
Я как раз пыталась понять, почему люди так подробно и скучно описывают лекарственные свойства растений, когда многое из написанного понятно и так. По запаху.
— Привет, — пробормотала я, не поднимая головы от книги и не глядя на вошедшую. — Директор сейчас занят и никого не принимает. Приходите после обеда.
— Так вот как это со стороны выглядит, — улыбнулась она, уверенно заходя в приемную.
Рассеянно подняв глаза, я только сейчас поняла, почему голос показался мне знакомым. Вскочила, смахнув со стола тетрадь и звонко стукнувшуюся об пол ручку, едва не опрокинула стул и испугала сову, всполошно замахавшую крыльями.
— Я...
— Та самая Морра, сорвавшая экзамен у первокурсников?
Вела улыбалась, с явным любопытством разглядывая меня.
Нервно одернув свитер вымазанными в чернилах руками, я с трудом поборола желание еще и волосы пригладить. Глупые, чуждые мне человеческие порывы.
— И ничего я не срывала.
— Рассказывай! — фыркнула некромантка. — Мне лично пришлось потом умертвие упокаивать. Хорошо хоть, дополнительные баллы начислили.
— Вот это уже совсем неправда! Когда я там была, мертвяк уже оживился. Я ничего не делала!
— Когда ты в морг ворвалась, Раним вместо того, чтобы напитать плетение магией, замкнул его, позабыв про подчиняющее сцепление, — перебирая книги, разложенные на столе, рассеянно сообщила она. — В итоге получилось вялое, не поддающееся контролю умертвие. Раним потом пересдавал в индивидуальном порядке, а я добрала баллов для автомата. Так что спасибо.
— Всегда пожалуйста, — ответила я, опустившись обратно на стул. — Только повторять не проси.
— Как скажешь, — легко согласилась она, опираясь руками о стол. — Меня, кстати, Велада зовут.
— Приятно познакомиться, — полувопросительно протянула я, вызвав у нее еще одну улыбку.
— А что ты здесь делаешь?
— Учится, — не выдержала Илли, — а ты ей мешаешь.
Удивленная некромантка по-новому взглянула на заваленный книгами стол.
Дверь в директорский кабинет открылась.
— Мора… Велада?..
Заметив свою верную секретаршу, он приятно удивился. Кажется, Аррануш уже предчувствовал, как наконец-то расслабится с кружечкой нормального, привычно-сладкого чая и перестанет давиться той гадостью, что заваривала я.
Последние дня четыре, смирившись со сложившимся положением дел, он даже перестал просить меня готовить чай и больше не пытался подбить натовиков устраивать ему чаепитие на кухне. Страдая без сладкого, тосковал по исполнительной и доброй Веле.
Как выяснилось, я бываю на удивление вездесуща, и найти свою жертву могу где угодно. Особенно если она скрывается от меня на кухне. Это оказалось открытием не только для директора. Обострившаяся интуиция приятно удивила и меня.
К глубочайшему сожалению, избегать неприятностей это не помогало. Если бы не защита директора, меня уже давно по-тихому съели бы. Арсы в последнее время подозрительно часто оказывались на моем пути. Ничего не говорили, задержать не пытались, но смотрели так, что душевное спокойствие мне только снилось.
— День добрый, магистр, — увлеченно перебирая книги, поздоровалась Вела. — А я вот сессию закрыла. Готова вернуться к своим обязанностям.
Затаив дыхание, я ждала ответа Аррануша. Вот он сейчас согласится, освободит меня от обязанностей секретаря, и я снова буду свободна. И все эти книги займут свое законное место под хозяйской кроватью, рядом с так до конца и не изученным Уставом.
— У меня к тебе еще одна просьба, — ворвался в мои мечты о свободе бодрый голос директора. — позанимайся с Моррой.
— Я? — удивилась Вела. — А по каким предметам?
Выглядела она спокойной и уверенной в своих силах, и точно не ожидала услышать то, что услышала.
— По всем.
Такое шокированное удивление на ее лице я видела лишь однажды, когда Илис принес директору мое брыкающееся человекообразное тело.
Самое ужасное заключалось даже не в том, что она смотрела на меня как на поднятого мертвяка, начавшего качать свои права. Хуже было то, что после недолгой заминки она согласилась.
Расстаться с книгами не получилось. И если раньше мучила меня только Илли и изредка Аррануш, то теперь к ним подключилась еще и Вела. Порой я даже жалела, что в тот страшный день знакомства с арсами спаслась бегством. Лучше бы они меня сожрали.
Издевались надо мной долго, вдумчиво и с полной самоотдачей, загружая даже на выходных. И пока Илис наслаждался заслуженным отдыхом и готовился к празднику, я училась.
Вела не особо интересовалась причинами моего критического уровня знаний. Ей вполне хватило на скорую руку состряпанной легенды о полудиком взрослении на окраине маленькой деревни, затерявшейся в лесах, и благотворительном порыве Аррануша пристроить бедную сиротку в этом суровом мире. Чтобы история казалась достаточно правдоподобной, директору даже пришлось стать давним другом моего отца. Вот так и получилось, что знакома я с ним не несколько месяцев, а много лет.
Мое прошлое обрастало новыми подробностями, которые приходилось запоминать. Когда я, сидя на плече хозяина, впервые оказалась в стенах академии, то была уверена, что жизнь моя наконец-то начала налаживаться.
А она даже не думала этого делать. Все стало только сложнее.
Меня затерроризировали, пытаясь впихнуть в мою голову количество информации, которое нормальный человек получал в течение нескольких лет.
Я страдала, но зубрила, и уже даже не сильно удивлялась, когда простейшие математические формулы в моем мозгу превращались в тайные письмена мертвого языка, который с удовольствием использовали лекари в своей работе. И не было ничего странного в том, что я сама вызвалась отнести какие-то списки в деканат стихийников.
Глоток свободы — вот что мне было нужно.
Аррануша мой энтузиазм удивил и обрадовал. Документы мне вручили с самой благожелательной из имеющихся в наличии улыбок. Пообещав, что сделаю все в лучшем виде, я поспешно сбежала из приемной, оставив Велу наедине с географией и политологией. Можно подумать, они мне в жизни пригодятся.
До деканата добралась минут за десять и уже там, выполнив свою миссию с блеском, запоздало осознала, что пришла пора возвращаться. А назад не хотелось. Там меня ждали суровая Илли и бескомпромиссная Вела. И три стопки книг. Жуть жуткая, ставшая лишь страшней, когда два дня назад Илис слег с гриппом, ждала меня в приемной директора.
Безголовый хозяин переоценил свои силы и теперь отлеживался в лазарете, с энтузиазмом изображая умирающего и не имея ни сил, ни желания ограждать меня от лавины знаний.
Поняв, что защищать меня больше некому, Аррануш усилил натиск, и я уже всерьез подумывала о побеге. В академии должны найтись укромные и вполне пригодные для жизни уголки. Останавливало лишь осознание того, что у директора есть арские духи, которые в два счета меня найдут. И договориться с ними не получится. А сбежать из академии нет никакой возможности. У меня тут хозяин, как он без меня жить-то будет?
Потому, отложив столь кардинальные меры до худших времен, я решила немного поблуждать и бездумно отправилась в свое, как я надеялась, до-о-олгое путешествие. Собираясь потеряться на как можно более длительный срок.
Проплутав по коридорам около двадцати минут, я добралась до тупика, где каменная стена хранила следы копоти — отметины от магических атак кадетов. Кто-то развлекался здесь, кидая в стену слабые заклинания. Кое-где можно было различить неглубокие трещинки.
Постояв немного перед стеной, я медленно отступила на два шага, собираясь найти какой-нибудь другой коридор. Подлиннее. В эту часть академии я раньше не забредала. Безлюдные коридоры и пустые аудитории казались очень уютными. Мне здесь нравилось.
А потом я обернулась.
Высокий худой мужчина с зачесанными назад темными волосами заступил мне дорогу, преграждая путь к лестнице. Между нами было метров сто. Две пустые аудитории лекарей.
Незнакомец широко улыбнулся:
— А я все гадал, когда ты меня заметишь.
Узкое бледное лицо, на котором красными всполохами сияли глаза, отчего-то казалось знакомым. Скрытый в полумраке, он несколько секунд смотрел на меня.
Потом шагнул вперед, полностью выступая на свет, струящийся из окна. Пасмурный и снежный, день не радовал богатством красок, расцветив мужчину серыми угрюмыми оттенками. И без того жесткое лицо от этого казалось особенно угрюмым и даже злым. Не располагающий к себе тип.
Первым порывом было броситься прочь. Вторым, в общем-то, тоже. Инстинкты вопили, но за спиной была только стена, и я не решалась бежать в нее, почему-то не желая, чтобы кто-то узнал об этом моем умении. Едва ли оборотни так умели.
Незнакомец снова шагнул вперед.
Я не выдержала и сделала единственное, что могла в данной ситуации. Бросилась к аудитории. Дверь открылась со зловещей легкостью, всего-то и нужно было — толкнуть ее плечом. Легко открывшись, она так же легко захлопнулась у меня за спиной.
Вытерев влажные ладошки о штаны, я уверенно пошла в стену. Даже побежала, собираясь добраться до лестницы через соседнюю аудиторию, пока этот странный тип будет обшаривать эту.
Стена не пропустила. Со всего разгона я врезалась в нее, больно стукнувшись лбом. Отлетев на два шага назад, упала на пол.
— В таком виде этот трюк у тебя не пройдет.
В дверях, скрестив руки на груди, стоял этот бледный мужик. На тонких губах играла злорадная улыбка.
Потирая лоб, на котором, по всем правилам, в скором времени, должна была образоваться шишка, я пыталась собрать разбегающиеся мысли.
— У превращения есть свои плюсы, — продолжал вещать странный тип, медленно, будто бы даже крадучись, подходя ко мне, — но и минусов достаточно.
Я как заведенная растирала лоб, не отрывая взгляда от стены. Смотреть на незнакомца было страшно, я его слышала, мне и этого хватало.
Он присел на корточки рядом со мной.
— Ну что, пушистая, расскажешь наконец, как тебе удалось стать высшей нечистью?
— Мамочка моя пу...
Рука безвольно упала на колено. Шокированный взгляд легко соскользнул со стены на незнакомца, который оказался не таким уж и незнакомым.
— Пушистая, я помню, — кивнул он.
— А ты...
— Кадай.
— А как ты здесь...
— Рабочие в виварии на удивление внушаемы. Я уже не первый раз покидаю свой вольер. Сидеть взаперти, знаешь ли, неинтересно.
— Мамочка моя пушистая…
Я знала, что аспиды владеют легким гипнозом, но и не подозревала, что высшие аспиды развили свой талант настолько, чтобы управлять человеком. И, судя по тому, что он здесь, а еще никто не начал бить тревогу, разыскивая сбежавшего змея, тот несчастный работник до сих пор под внушением.
— Нет, всего лишь аспид, — усмехнулся он.
— Ма-а-амочка моя пушистая…
Кажется, меня заело.
— Каси...
— Мамочка моя пу...
— Ты ударилась сильнее, чем мне показалось? — в легком удивлении спросил он, выразительно приподняв одну бровь.
— Нет...
Меня рывком вздернули на ноги, от чего перед глазами на несколько мгновений потемнело, а голова взорвалась острой болью. Потом дотащили до парт и усадили за первую.
— Я хочу знать, как слабая нечисть вроде тебя смогла стать высшей. Должен же я получить от тебя хоть какую-то пользу, раз Керст не позволяет тебя съесть?
— Не такая уж я и слабая. Илис вообще считает, что страшнее меня рагры нет, — осторожно ответила я, пытаясь проморгаться.
У людей череп слабый, и нередко, сильно ударившись головой, они зарабатывают сотрясение мозга. Я об этом не так давно вычитала в одной умной книжке и теперь с беспокойством ощупывала голову, пытаясь вспомнить, какие именно симптомы у сотрясения. А вдруг у меня там все же есть мозг, хотя Илли утверждает обратное, и он пострадал?
— Меня не интересует мнение твоего хозяина, — отрезал Кадай, отвернувшись к окну. — За всю свою жизнь я не встретил ни одной высшей рагры. Кроме тебя. И именно поэтому хочу знать, как тебе удалось? Это же невозможно.
— Ну, как оказалось, не так уж и невозможно, — бодро отозвалась я — мир наконец-то начал возвращать себе четкость, что не могло не радовать — и быстро затухла под тяжелым взглядом.
— И?
— Я долго жила среди людей. В семье. Была питомцем одной девочки. И очень часто присутствовала на ее уроках. Читать там, писать. Запоминать значения слов. Даже немного считать.
Вспоминать те времена было неприятно. Меня едва живую подобрал охотник. Каким чудом избежала когтей и зубов крачиттов, разоривших наше гнездо, я так и не поняла. Просто очнулась в теплом доме от запаха еды. Два месяца жила у охотника, который с легким сердцем и за хорошие деньги продал меня купцу. А у купца была дочь, мелкая гадость с сильными ручонками…
— И?
— И все. Три года у купца, потом сбежала. Переждала в городе зиму и ушла в лес. Потом была еще одна деревня, где я чердак в доме старосты почти четыре месяца занимала. Трактир с очень даже удобной конюшней и добрым конюхом. Ну, а теперь вот академия.
— Значит, среди людей...
Хозяин с тихим ворчанием рылся в шкафу, пытаясь среди моих вещей найти какую-то свою счастливую рубашку.
В дверь настойчиво постучали.
Знай я, что это Аррануш, заныкалась бы в самое дальнее место и сидела там тихо, чтобы никто не нашел. И было бы мне счастье. А так вместо счастья я получила настойчивого директора, раздраженного хозяина и сомнительное обещание не посылать меня никуда без острой необходимости.
— Я хотел, чтобы она быстрее привыкла к людям, — сказал Аррануш. — Чтобы после поступления ей было проще.
Илис не впечатлился и все еще сомневался, стоит ли вновь отдавать меня в руки такого неблагонадежного типа, как отец.
— Она ничего не знает о целительстве, — заметил хозяин, — плохо пишет и еще хуже считает. Ей нужно учиться...
Выслушав сына, директор совершил самый ужасный поступок в своей жизни. Он пообещал взяться за мое обучение самостоятельно. Я не поверила своим ушам. Хозяин тоже изрядно удивился, замялся, не зная как реагировать на подобное предложение, и не сразу нашелся с ответом. Пусть я действительно писала просто ужасно, а с математикой и вовсе не справлялась, но это же не повод отдавать меня на растерзание директору!
Илис почему-то считал, что повод веский, и сдался, так толком не поборовшись.
Меня опять усадили за секретарский стол, нагрузив всевозможными книгами. Травники, анатомические атласы, практикумы, учебники по математике и биологии, кучи книг разных размеров и направлений.
Меня больше никуда старались не посылать, но лучше бы посылали. Лучше бы меня в морге заперли, чем заставляли учиться под неусыпным контролем Илли и периодическими проверками Аррануша.
Две недели я как-то выдержала, хотя голова пухла от знаний, что в нее впихнули, а четыре выделенные для конспектов тетради подошли к концу. Мысль о том, что скоро вернется Вела и я буду спасена, держала на плаву.
За это время я с трудом, но научилась не только складывать и вычитать, но даже умножать и немного делить. И взялась за первый травник, когда некромантка наконец-то появилась в приемной.
— Привет?
Долгожданная гостья замерла на пороге, с удивлением оглядывая горы книг, зачитанную меня и дремавшую на спинке стула Илли.
Я как раз пыталась понять, почему люди так подробно и скучно описывают лекарственные свойства растений, когда многое из написанного понятно и так. По запаху.
— Привет, — пробормотала я, не поднимая головы от книги и не глядя на вошедшую. — Директор сейчас занят и никого не принимает. Приходите после обеда.
— Так вот как это со стороны выглядит, — улыбнулась она, уверенно заходя в приемную.
Рассеянно подняв глаза, я только сейчас поняла, почему голос показался мне знакомым. Вскочила, смахнув со стола тетрадь и звонко стукнувшуюся об пол ручку, едва не опрокинула стул и испугала сову, всполошно замахавшую крыльями.
— Я...
— Та самая Морра, сорвавшая экзамен у первокурсников?
Вела улыбалась, с явным любопытством разглядывая меня.
Нервно одернув свитер вымазанными в чернилах руками, я с трудом поборола желание еще и волосы пригладить. Глупые, чуждые мне человеческие порывы.
— И ничего я не срывала.
— Рассказывай! — фыркнула некромантка. — Мне лично пришлось потом умертвие упокаивать. Хорошо хоть, дополнительные баллы начислили.
— Вот это уже совсем неправда! Когда я там была, мертвяк уже оживился. Я ничего не делала!
— Когда ты в морг ворвалась, Раним вместо того, чтобы напитать плетение магией, замкнул его, позабыв про подчиняющее сцепление, — перебирая книги, разложенные на столе, рассеянно сообщила она. — В итоге получилось вялое, не поддающееся контролю умертвие. Раним потом пересдавал в индивидуальном порядке, а я добрала баллов для автомата. Так что спасибо.
— Всегда пожалуйста, — ответила я, опустившись обратно на стул. — Только повторять не проси.
— Как скажешь, — легко согласилась она, опираясь руками о стол. — Меня, кстати, Велада зовут.
— Приятно познакомиться, — полувопросительно протянула я, вызвав у нее еще одну улыбку.
— А что ты здесь делаешь?
— Учится, — не выдержала Илли, — а ты ей мешаешь.
Удивленная некромантка по-новому взглянула на заваленный книгами стол.
Дверь в директорский кабинет открылась.
— Мора… Велада?..
Заметив свою верную секретаршу, он приятно удивился. Кажется, Аррануш уже предчувствовал, как наконец-то расслабится с кружечкой нормального, привычно-сладкого чая и перестанет давиться той гадостью, что заваривала я.
Последние дня четыре, смирившись со сложившимся положением дел, он даже перестал просить меня готовить чай и больше не пытался подбить натовиков устраивать ему чаепитие на кухне. Страдая без сладкого, тосковал по исполнительной и доброй Веле.
Как выяснилось, я бываю на удивление вездесуща, и найти свою жертву могу где угодно. Особенно если она скрывается от меня на кухне. Это оказалось открытием не только для директора. Обострившаяся интуиция приятно удивила и меня.
К глубочайшему сожалению, избегать неприятностей это не помогало. Если бы не защита директора, меня уже давно по-тихому съели бы. Арсы в последнее время подозрительно часто оказывались на моем пути. Ничего не говорили, задержать не пытались, но смотрели так, что душевное спокойствие мне только снилось.
— День добрый, магистр, — увлеченно перебирая книги, поздоровалась Вела. — А я вот сессию закрыла. Готова вернуться к своим обязанностям.
Затаив дыхание, я ждала ответа Аррануша. Вот он сейчас согласится, освободит меня от обязанностей секретаря, и я снова буду свободна. И все эти книги займут свое законное место под хозяйской кроватью, рядом с так до конца и не изученным Уставом.
— У меня к тебе еще одна просьба, — ворвался в мои мечты о свободе бодрый голос директора. — позанимайся с Моррой.
— Я? — удивилась Вела. — А по каким предметам?
Выглядела она спокойной и уверенной в своих силах, и точно не ожидала услышать то, что услышала.
— По всем.
Такое шокированное удивление на ее лице я видела лишь однажды, когда Илис принес директору мое брыкающееся человекообразное тело.
Самое ужасное заключалось даже не в том, что она смотрела на меня как на поднятого мертвяка, начавшего качать свои права. Хуже было то, что после недолгой заминки она согласилась.
Расстаться с книгами не получилось. И если раньше мучила меня только Илли и изредка Аррануш, то теперь к ним подключилась еще и Вела. Порой я даже жалела, что в тот страшный день знакомства с арсами спаслась бегством. Лучше бы они меня сожрали.
Издевались надо мной долго, вдумчиво и с полной самоотдачей, загружая даже на выходных. И пока Илис наслаждался заслуженным отдыхом и готовился к празднику, я училась.
Вела не особо интересовалась причинами моего критического уровня знаний. Ей вполне хватило на скорую руку состряпанной легенды о полудиком взрослении на окраине маленькой деревни, затерявшейся в лесах, и благотворительном порыве Аррануша пристроить бедную сиротку в этом суровом мире. Чтобы история казалась достаточно правдоподобной, директору даже пришлось стать давним другом моего отца. Вот так и получилось, что знакома я с ним не несколько месяцев, а много лет.
Мое прошлое обрастало новыми подробностями, которые приходилось запоминать. Когда я, сидя на плече хозяина, впервые оказалась в стенах академии, то была уверена, что жизнь моя наконец-то начала налаживаться.
А она даже не думала этого делать. Все стало только сложнее.
***
Меня затерроризировали, пытаясь впихнуть в мою голову количество информации, которое нормальный человек получал в течение нескольких лет.
Я страдала, но зубрила, и уже даже не сильно удивлялась, когда простейшие математические формулы в моем мозгу превращались в тайные письмена мертвого языка, который с удовольствием использовали лекари в своей работе. И не было ничего странного в том, что я сама вызвалась отнести какие-то списки в деканат стихийников.
Глоток свободы — вот что мне было нужно.
Аррануша мой энтузиазм удивил и обрадовал. Документы мне вручили с самой благожелательной из имеющихся в наличии улыбок. Пообещав, что сделаю все в лучшем виде, я поспешно сбежала из приемной, оставив Велу наедине с географией и политологией. Можно подумать, они мне в жизни пригодятся.
До деканата добралась минут за десять и уже там, выполнив свою миссию с блеском, запоздало осознала, что пришла пора возвращаться. А назад не хотелось. Там меня ждали суровая Илли и бескомпромиссная Вела. И три стопки книг. Жуть жуткая, ставшая лишь страшней, когда два дня назад Илис слег с гриппом, ждала меня в приемной директора.
Безголовый хозяин переоценил свои силы и теперь отлеживался в лазарете, с энтузиазмом изображая умирающего и не имея ни сил, ни желания ограждать меня от лавины знаний.
Поняв, что защищать меня больше некому, Аррануш усилил натиск, и я уже всерьез подумывала о побеге. В академии должны найтись укромные и вполне пригодные для жизни уголки. Останавливало лишь осознание того, что у директора есть арские духи, которые в два счета меня найдут. И договориться с ними не получится. А сбежать из академии нет никакой возможности. У меня тут хозяин, как он без меня жить-то будет?
Потому, отложив столь кардинальные меры до худших времен, я решила немного поблуждать и бездумно отправилась в свое, как я надеялась, до-о-олгое путешествие. Собираясь потеряться на как можно более длительный срок.
Проплутав по коридорам около двадцати минут, я добралась до тупика, где каменная стена хранила следы копоти — отметины от магических атак кадетов. Кто-то развлекался здесь, кидая в стену слабые заклинания. Кое-где можно было различить неглубокие трещинки.
Постояв немного перед стеной, я медленно отступила на два шага, собираясь найти какой-нибудь другой коридор. Подлиннее. В эту часть академии я раньше не забредала. Безлюдные коридоры и пустые аудитории казались очень уютными. Мне здесь нравилось.
А потом я обернулась.
Высокий худой мужчина с зачесанными назад темными волосами заступил мне дорогу, преграждая путь к лестнице. Между нами было метров сто. Две пустые аудитории лекарей.
Незнакомец широко улыбнулся:
— А я все гадал, когда ты меня заметишь.
Узкое бледное лицо, на котором красными всполохами сияли глаза, отчего-то казалось знакомым. Скрытый в полумраке, он несколько секунд смотрел на меня.
Потом шагнул вперед, полностью выступая на свет, струящийся из окна. Пасмурный и снежный, день не радовал богатством красок, расцветив мужчину серыми угрюмыми оттенками. И без того жесткое лицо от этого казалось особенно угрюмым и даже злым. Не располагающий к себе тип.
Первым порывом было броситься прочь. Вторым, в общем-то, тоже. Инстинкты вопили, но за спиной была только стена, и я не решалась бежать в нее, почему-то не желая, чтобы кто-то узнал об этом моем умении. Едва ли оборотни так умели.
Незнакомец снова шагнул вперед.
Я не выдержала и сделала единственное, что могла в данной ситуации. Бросилась к аудитории. Дверь открылась со зловещей легкостью, всего-то и нужно было — толкнуть ее плечом. Легко открывшись, она так же легко захлопнулась у меня за спиной.
Вытерев влажные ладошки о штаны, я уверенно пошла в стену. Даже побежала, собираясь добраться до лестницы через соседнюю аудиторию, пока этот странный тип будет обшаривать эту.
Стена не пропустила. Со всего разгона я врезалась в нее, больно стукнувшись лбом. Отлетев на два шага назад, упала на пол.
— В таком виде этот трюк у тебя не пройдет.
В дверях, скрестив руки на груди, стоял этот бледный мужик. На тонких губах играла злорадная улыбка.
Потирая лоб, на котором, по всем правилам, в скором времени, должна была образоваться шишка, я пыталась собрать разбегающиеся мысли.
— У превращения есть свои плюсы, — продолжал вещать странный тип, медленно, будто бы даже крадучись, подходя ко мне, — но и минусов достаточно.
Я как заведенная растирала лоб, не отрывая взгляда от стены. Смотреть на незнакомца было страшно, я его слышала, мне и этого хватало.
Он присел на корточки рядом со мной.
— Ну что, пушистая, расскажешь наконец, как тебе удалось стать высшей нечистью?
— Мамочка моя пу...
Рука безвольно упала на колено. Шокированный взгляд легко соскользнул со стены на незнакомца, который оказался не таким уж и незнакомым.
— Пушистая, я помню, — кивнул он.
— А ты...
— Кадай.
— А как ты здесь...
— Рабочие в виварии на удивление внушаемы. Я уже не первый раз покидаю свой вольер. Сидеть взаперти, знаешь ли, неинтересно.
— Мамочка моя пушистая…
Я знала, что аспиды владеют легким гипнозом, но и не подозревала, что высшие аспиды развили свой талант настолько, чтобы управлять человеком. И, судя по тому, что он здесь, а еще никто не начал бить тревогу, разыскивая сбежавшего змея, тот несчастный работник до сих пор под внушением.
— Нет, всего лишь аспид, — усмехнулся он.
— Ма-а-амочка моя пушистая…
Кажется, меня заело.
— Каси...
— Мамочка моя пу...
— Ты ударилась сильнее, чем мне показалось? — в легком удивлении спросил он, выразительно приподняв одну бровь.
— Нет...
Меня рывком вздернули на ноги, от чего перед глазами на несколько мгновений потемнело, а голова взорвалась острой болью. Потом дотащили до парт и усадили за первую.
— Я хочу знать, как слабая нечисть вроде тебя смогла стать высшей. Должен же я получить от тебя хоть какую-то пользу, раз Керст не позволяет тебя съесть?
— Не такая уж я и слабая. Илис вообще считает, что страшнее меня рагры нет, — осторожно ответила я, пытаясь проморгаться.
У людей череп слабый, и нередко, сильно ударившись головой, они зарабатывают сотрясение мозга. Я об этом не так давно вычитала в одной умной книжке и теперь с беспокойством ощупывала голову, пытаясь вспомнить, какие именно симптомы у сотрясения. А вдруг у меня там все же есть мозг, хотя Илли утверждает обратное, и он пострадал?
— Меня не интересует мнение твоего хозяина, — отрезал Кадай, отвернувшись к окну. — За всю свою жизнь я не встретил ни одной высшей рагры. Кроме тебя. И именно поэтому хочу знать, как тебе удалось? Это же невозможно.
— Ну, как оказалось, не так уж и невозможно, — бодро отозвалась я — мир наконец-то начал возвращать себе четкость, что не могло не радовать — и быстро затухла под тяжелым взглядом.
— И?
— Я долго жила среди людей. В семье. Была питомцем одной девочки. И очень часто присутствовала на ее уроках. Читать там, писать. Запоминать значения слов. Даже немного считать.
Вспоминать те времена было неприятно. Меня едва живую подобрал охотник. Каким чудом избежала когтей и зубов крачиттов, разоривших наше гнездо, я так и не поняла. Просто очнулась в теплом доме от запаха еды. Два месяца жила у охотника, который с легким сердцем и за хорошие деньги продал меня купцу. А у купца была дочь, мелкая гадость с сильными ручонками…
— И?
— И все. Три года у купца, потом сбежала. Переждала в городе зиму и ушла в лес. Потом была еще одна деревня, где я чердак в доме старосты почти четыре месяца занимала. Трактир с очень даже удобной конюшней и добрым конюхом. Ну, а теперь вот академия.
— Значит, среди людей...
