- Старость не радость, Маруна, - раздалось надсадное позади нас и я едва не подпрыгнула от неожиданности. А вот лератка отреагировала на редкость спокойно и скептично, сложив руки на животе:
- Точно. Отикка! Забулдыга наша, только и рада господ спаивать.
- Наговариваешь на меня, - добродушно усмехнулась сидящая за столом позади нас женщина, раскуривающая трубку с длинным мундштуком. Вся какая-то сухая, худая, но с довольно красивым лицом, хоть и покрытым редкими тонкими морщинами. Простое, приталенное серое платье подчеркивало бледность, даже какую-то желтоватость кожи лица и рук, а ее багряно-красные волосы были гладко зачесаны назад, и собранны с помощью черной ленты в низкий хвост до лопаток длиной.
Если бы не трубка, она создавала образ эдакой строгой гувернантки, прожившей энное количество лет, обучившей не только детей своего нанимателя, но и уже успевшей начать нянчить его внуков. И она была лераткой без всякого сомнения. Цвет волос же ее вызывал ассоциации с хорошим дорогим вином… Слова Маруны мгновенно перестали мне казаться укором в адрес этой женщины.
Она действительно, как бы парадоксально не звучало, повелевала над винами и, скорее всего, прочими алкогольными напитками различной степени крепости… Эх, ее бы в наш бар, миллионы бы заколачивала!
- Да разве на тебя наговоришь? – фыркнула Маруна. - На тебя говорить никаких нервов не хватит! Тебе сколь раз говорено было: не кури на мой кухне! Иди дым свой пускай на улицу, нечего мне тут работников травить!
Женщина, названная Оттикой, лишь усмехнулась в ответ, изящно держа резной, потертый от времени мундштук тонкими пальцами, выпустив клубы далеко не ароматного дыма в воздух. Я мгновенно закашлялась, отчаянно морщась – это был отнюдь не мой любимый легкий «Парламент» с фильтром!
Какая гадость, прости меня осспади, курильщика со стажем…
- Вот! Травишь мне девку, почем зря! – хлопнула полотенцем по столу рыжая лератка, а я попыталась заступиться за женщину:
- Маруна, мне дым совсем не мешает. Так, с непривычки кашляю…
- Не обращай на них внимания, Маруна вечно с тетей Оттикой ругаются, - на стол неожиданно поставили простой поднос с пузатым чайником и чашками, а принесшая его девушка улыбнулась и, обвив руками шею кухарки, чмокнула ее в щеку и улыбнулась. - Правда, бабуль?
- А-а-а… - глупо протянула, смотря на внезапно объявившуюся недавнюю знакомую с некими божественными способностями. - Вы родственники?
- А то как же, - повариха похлопала пухлыми ладонями по ладошкам прижимающейся к ней Айи. - С младых ногтей растила ее. С тех самых пор как на порог нам подбросили, так до сих пор рядышком вертится. Замуж давно пора, деток нянчить своих, а она все маленькой себя мнит, да бабушкой меня величает.
- Бабуль, не ворчи, рано мне замуж, - девушка чмокнула в макушку Маруну и, подмигнув мне, широко улыбнулась.
Я понятливо захихикала, пряча губы за чашкой с чаем. Бабушки… они всегда такие бабушки и не важно, родные они или приемные. Уж я-то в этом кое-что понимала.
- Айя, а парные готовы? – хрипло спросила Оттика, выпустив очередной клубок дыма, от которого на сей раз я даже не поморщилась. Не смотря на отсутствие у тела маранты подобной вредной привычки, как-то внутренне я помнила, как это, не замечать курильщиков вокруг. Так что особо не вдыхать откровенно вонючий дым получилось практически сразу.
- Нет, как раз иду, тетя Оттика, - улыбнулась ей Айя все той же легкой, безмятежной улыбкой. - Не волнуйтесь, я успею.
- Успеет она, - хмыкнула чем-то недовольная Маруна, схватив все тоже полотенце и, развернувшись на стуле, протянула им свою внучку аккурат пониже спины. - Марш наполнять парные! Не приведи Грог, увидит тебя кто!
- Да помню я, помню, - безмятежно фыркнула повелительница воды, откидывая косу голубых волос за спину. Наклонившись, она еще раз поцеловала кухарку в щеку и пожала ее объемные плечи. - Не волнуйся, бабусь. Никто меня не увидит!
- Эм-м… - протянула неуверенно, едва Айя легко выскользнула из кухни. - Я, конечно, может глупость спрошу… но почему ее не должны видеть? Она меня и в зале Крепости об этом же просила…
Маруна и Оттика переглянулись. Кухарка принялась сердито вытирать руки полотенцем, а повелительница вин, пальцем погасив трубку, принялась выколачивать из нее пепел и остатки табака прямо на пол.
- Извините, я никого обидеть не хотела, - растерянно протянула, смущаясь и делая отчаянные попытки покраснеть. И ежу было понятно, что ляпнула я что-то не то. Однако, как оказалось, все совсем наоборот.
- Это тебя Маруна обидеть боится, - хмыкнула Оттика, отвязывая от пояса платья небольшой мешочек, кисет с табаком по всей видимости. - Глянулась ты ей больно.
- А-а-а… - «многозначительно» выдавила, переводя взгляд с одной лератки на другую.
- Все знают, что хуже рабыни, участи нет, - просто ответила кухарка, недовольно поджимая губы. - Я Айку с малых лет растила, с тех самых пор, как младенцем на крыльцо сюда и подкинули. Своих детей Грог не дал, дык думала, хоть какое утешение мне будет, вот и попросила у Повелителя нашего тогда, чтобы младенчика мне оставили. Он разрешил…
Маруна неловко замолчала, неловко комкая полотенце, а Оттика, забив трубку, вновь ее раскурила и, выпустив кольца сизого дыма, привычно усмехнулась тонкими губами:
- Айя росла быстро, на наших глазах. Не успела и десяти весен разменять, как красавицей стала, смотреть бы, да радоваться: фигурка ладная, нрав кроткий, голос звонкий, а уж с водой как обращалась… Послушная она у нас была, всегда угодить пыталась, старалась помочь по мере сил. Один раз она нас ослушалась. Всего раз…
- И? – невольно потянулась вперед, всерьез заинтересовавшись рассказом. - Что случилось тогда?
- Беда тогда едва не приключилась, - не сумев сдержать эмоций, всхлипнула кухарка. - Захотелось ей рыбок в саду посмотреть, в фонтане этом проклятущем. Аккурат такой же день был, господа на охоте развлекались. Почему кто-то раньше вернуться решил, ума не приложу. Заметил лорд этот, что б ему пусто было, Айку нашу…
Окончание предложения Маруна произнести не смогла, закрыв глаза, из которых текли слезы, прижимая к носу все тоже полотенце. А я… Я похолодела. Что могло случиться с Айей дальше, я, коренной житель далеко не самого безопасного района современного мегаполиса, представляла себе более чем красочно!
- Да не реви ты, обошлось же, - хмыкнула, но без злобы Оттика. - Наше счастье, что господин Аделион тогда недалеко оказался, он Айю и спас. Спас, да наказал, чтобы ни разу больше она на глаза никому не показывалась. Мол, что хочет пускай делает, работает, где пожелает, но в крепости, при господах, чтобы и духу ее близко не было! Каждый знает, что не все так великодушны, как старший сын Повелителя. У них как принято: понравилась девка, да и взял он ее тут же, иной раз и согласия не спросят у правителя или сыновей его. А как жить-то ей потом, кто ее попорченной замуж возьмет?
- Да как бы просто силой взял, пол беды еще, - мрачно добавила за нее успокоившаяся Маруна. - А как рабыней сделает? Господин ведь как, всем подряд лордам своим отказывать без причины долго не сможет, слухи и сплетни однажды невесть какие пойдут. Небольшой выбор будет: либо в рабство кому отдать, либо самому ее взять! А не для того я девку растила, все силы на нее положила, да душу свою вложила, ночей не спала, чтобы хрен какой в штанах из нее постоянную постельную грелку сделал! Ты уж прости меня, Карина, дуру старую, обидеть тебя не хочу. Но от правды, сама понимаешь, далеко не убежать!
- Да правда ваша, Маруна, - вздохнула, опуская глаза. Как ни крути, кухарка была права на все имеющееся количество процентов. Быть рабыней значит быть постельной игрушкой – как с этим поспорить? И, как бы я ни отпиралась, как бы ни сопротивлялась, желала я этого или нет, но той самой игрушкой я в итоге и стала…
Машинально коснувшись пальцами колокольчиков на шее, невольно устремила взгляд в окно, туда, где под теплым ветерком трепыхала листвой березовая роща.
Жаль, что со мной Аделион не был столь благороден, как с Айей.
Нет, о том, что между нами произошло, я ни капли не жалела – сама хороша. В какой-то мере подобный исход был вполне логичен и закономерен, более того, я сама отчасти являлось инициатором нового «уровня» наших так называемых отношений. И сейчас заламывать руки, рыдая в голос на тему «как он мог со мной так поступить?!» было бы, по меньшей мере, глупо. Я не такая, я жду трамвая, ага…
Нет. Но царапало меня в этом моменте другое. Сделать рабыней повелительницу воды Аделион и другому не позволил, и сам ее не тронул. А меня же охотно принял как подарок.
С другой стороны, у кого поднимется рука отказаться от такого дара, как маранта? Верх глупости. К тому же я четко понимала, что без Аделиона в Амил Ратане мне не выжить, а оказавшись за его пределами, далеко не уйти. И в какой-то степени даже благодарила судьбу за то, что попала в руки именно к этому лерату…
Но неприятный осадок все равно оставался где-то глубоко внутри.
С нами оттопыришься, не уйдёшь!
Покричи, порычи, в королевстве Хэллоуин.
М/ф «Кошмар перед Рождеством»
- Бабоньки мои, я вернулся! – приличной громкости бас раздался настолько неожиданно, что я едва не подскочила на месте. Как-то незаметно я скатилась до состояния «ушла в себя - вернусь не скоро», а проявившие чуткость и тактичность Маруна вместе с Оттикой не стали меня беспокоить, и я совсем не заметила, как дверь, ведущая на кухню с заднего двора, широко распахнулась. И на пороге стоял…
Скромный такой детина. Улыбка во все тридцать два зуба, назло оставшимся без работы дантистам, крепкая фигура среднестатистического тяжелоатлета, приличный рост, простоватые черты лица, не лишенные, впрочем, некоторой привлекательности. Но что было самым интересным, так это длинные пряди волос, обрамляющие лицо, касающиеся висков, щек и основания шеи сзади. Обычная такая густая шевелюра… черно-белого цвета!
Я сначала подумала было, что все-таки накурилась трубкой Оттики с нею заодно. Однако разделенная на прямой пробор шевелюра лерата действительно оказалась справа – черной, а слева – белой! Двойные клыки и заостренные уши тоже имелись в наличии. Одет данный индивид был в темные пыльные штаны, да кожаную темно-красную куртку, из-под которой видна была грубая темно-синяя рубашка. Каким-то чутьем я сразу поняла, что передо мной стоял тот самый Филюг, которому равных не было в способности определять живое и мертвого. Как оказалось впоследствии, не только внешность его была колоритной, но и характер.
Если описывать кратко и забегая вперед, этот молодой мужчина оказался прост, как три рубля и добр… как палтус! Эдакий деревенский простак. Но смешной… До невозможности!
- И года не прошло! – всплеснула руками Маруна, поднимаясь. - Где тебя носило, балбес окаянный? Уж господа скоро вернутся, а свежих овощей все нет и нет. Те крохи, что оставались, приготовили давно!
- Все сделал, все привез, - послушно закивал детина, широко улыбаясь. - Сейчас разгрузим, теть Марун! Я тут даже глядите, привез чего… Эльф знакомый, должник мой, значится, золотом отдавать не пожелал, нету, говорит, свободных финансов-то. Дал овощ заморский, о нем молва ходит, что мол, в голодную зиму всех прокормить может, а для выращивания особых хлопот не требует!
Сидящая неподалеку Оттика хрипло рассмеялась ответ на хвастливую речь лерата, который, подтверждая свои слова, скинул с плеча объемный и явно тяжелый холщевый мешок. А Маруне наоборот, было как-то не до веселья. Не обращая внимания на приостановивших свои дела работников вокруг, украдкой прислушивающихся к разговору, она подошла к парню (по сравнению с ней он таким и казался) и грозно уперла руки в бока:
- Ой, балбес, ой, балбес! Тебя надул остроухий этот, а ты и рад радешенек! Где ж это видано, бестолочь ты черно-белая, чтобы эльфы какой ценностью добровольно делились? Подсунул гадость, а ты и проглотил!
- Дык теть Марун, я это, проверил по дороге, - озадачено почесал затылок лерат, грустнея на глазах. - Глянул, как умею: все чин чинарем, свежий овощ этот, недели не прошло, как с куста сорвали. Попробовал даже. Гадость, признаться, редкостная… Может не с той стороны пробовал, а может и вкус такой… экзотический!
- А ну покажь, что там! – приказала кухарка, и Филюг покорно полез в мешок. Со своего места мне не видно было – вокруг главного действующего лица, любителя экзотической кухни, уже столпились все местные обитатели. Меня тоже снедало любопытство, особенно когда раздался многоголосный потрясенный вздох и гневный окрик Маруны:
- Идиотина! Ты что приволок?! Гадостью этой Урканов сват траванулся, и пяти дней не прошло как! Убирай ее щас же, что б глаза мои не видели!
- Да как же так… - расстроено выдавил Филюг и в его разноцветных глазах читалась прямо-таки детская обида. - Чутье же говорит…
- Уноси, я сказала! – еще больше разозлилась главная повариха, пока я, не в силах устоять, протискивалась сквозь толпу кухонных работников.
- Эх… Забрал должок, называется…- прискорбно вздохнул огорченный лерат, поднимая мешок с пола. - Что за овощ чудной? Свежий, в пищу годный, да легко убить способный?
Вау… он еще и стихами говорит!
- Так это же картошка! – обалдело воскликнула, едва выглянула из-за спины Арканы и узнала сбрасываемые обратно в «тару» родные корнеплоды. – Точно, она!
- Ты знаешь? – медленно выгнула брови Оттика, выпуская клуб дыма рыжих поварят, которые мгновенно синхронно закашлялись, зажали пальцами носы и замахали перед ними ладошками. - Откуда?
- Так у меня на родине ее едят, - пояснила, засовывая руки в мешок и вытаскивая на свет белый родимый картофанчик. - И варят, и жарят, и тушат… Зимой, когда свежих овощей не найти, картошка действительно незаменима… Правда, годны к употреблению только клубни, а вот эти зелененькие плоды, на маленькие яблочки похожие, есть ни в коем случае нельзя. Они ядовиты. Удивительно, как родственник вашего Уркана вообще не помер.
- Дык он и помер, - раздался чей-то радостный голос позади Филюга. - Ночью издох, наконец, скупердяй старый, завтра, аккурат в полдень, и схороним!
Фейспалм, он же жест, именуемый современным интернет-сообществом как «рука-лицо», я все-таки изобразила.
Какие же все тут добрые…
- Уркан, плут старый, ты чего тут? – моментально уперла руки в бока Маруна, пока остальные работники, включая Оттику, торопливо скрывали смешки. - Ты ж на охоте должон быть с господами!
- Дык чай, вернулись все, уж полчаса как, - подкручивая кончики пышных седых усов, шагнул перед невысокий, достаточно пожилой, но еще дольно крепкий мужчина, с копной смешных седых же кучеряшек на голове. – Я как хозяев в парные сопроводил, так сюды с дичью и пожаловал: разгрузить помочь надо бы!
- Это я с радостью, дядь Уркан! – добродушно хлопнул в ладоши Филюг и, поспешно сгрузив мешок на пол, глуповато улыбнувшись мне во все имеющееся количество зубов, торопливо направился на выход. Его, похоже, как и всех, не сильно-то и волновала кончина чьего-то свата. А вот мне этого незнакомого дяденьку стало жаль – вспомнить только, сколько у нас народу потравилось, когда Петр Первый впервые картошку привез…
- Как вернулись? – внезапно переспросила Оттика, отнимая суховатую руку ото рта. - Уже?
- Точно. Отикка! Забулдыга наша, только и рада господ спаивать.
- Наговариваешь на меня, - добродушно усмехнулась сидящая за столом позади нас женщина, раскуривающая трубку с длинным мундштуком. Вся какая-то сухая, худая, но с довольно красивым лицом, хоть и покрытым редкими тонкими морщинами. Простое, приталенное серое платье подчеркивало бледность, даже какую-то желтоватость кожи лица и рук, а ее багряно-красные волосы были гладко зачесаны назад, и собранны с помощью черной ленты в низкий хвост до лопаток длиной.
Если бы не трубка, она создавала образ эдакой строгой гувернантки, прожившей энное количество лет, обучившей не только детей своего нанимателя, но и уже успевшей начать нянчить его внуков. И она была лераткой без всякого сомнения. Цвет волос же ее вызывал ассоциации с хорошим дорогим вином… Слова Маруны мгновенно перестали мне казаться укором в адрес этой женщины.
Она действительно, как бы парадоксально не звучало, повелевала над винами и, скорее всего, прочими алкогольными напитками различной степени крепости… Эх, ее бы в наш бар, миллионы бы заколачивала!
- Да разве на тебя наговоришь? – фыркнула Маруна. - На тебя говорить никаких нервов не хватит! Тебе сколь раз говорено было: не кури на мой кухне! Иди дым свой пускай на улицу, нечего мне тут работников травить!
Женщина, названная Оттикой, лишь усмехнулась в ответ, изящно держа резной, потертый от времени мундштук тонкими пальцами, выпустив клубы далеко не ароматного дыма в воздух. Я мгновенно закашлялась, отчаянно морщась – это был отнюдь не мой любимый легкий «Парламент» с фильтром!
Какая гадость, прости меня осспади, курильщика со стажем…
- Вот! Травишь мне девку, почем зря! – хлопнула полотенцем по столу рыжая лератка, а я попыталась заступиться за женщину:
- Маруна, мне дым совсем не мешает. Так, с непривычки кашляю…
- Не обращай на них внимания, Маруна вечно с тетей Оттикой ругаются, - на стол неожиданно поставили простой поднос с пузатым чайником и чашками, а принесшая его девушка улыбнулась и, обвив руками шею кухарки, чмокнула ее в щеку и улыбнулась. - Правда, бабуль?
- А-а-а… - глупо протянула, смотря на внезапно объявившуюся недавнюю знакомую с некими божественными способностями. - Вы родственники?
- А то как же, - повариха похлопала пухлыми ладонями по ладошкам прижимающейся к ней Айи. - С младых ногтей растила ее. С тех самых пор как на порог нам подбросили, так до сих пор рядышком вертится. Замуж давно пора, деток нянчить своих, а она все маленькой себя мнит, да бабушкой меня величает.
- Бабуль, не ворчи, рано мне замуж, - девушка чмокнула в макушку Маруну и, подмигнув мне, широко улыбнулась.
Я понятливо захихикала, пряча губы за чашкой с чаем. Бабушки… они всегда такие бабушки и не важно, родные они или приемные. Уж я-то в этом кое-что понимала.
- Айя, а парные готовы? – хрипло спросила Оттика, выпустив очередной клубок дыма, от которого на сей раз я даже не поморщилась. Не смотря на отсутствие у тела маранты подобной вредной привычки, как-то внутренне я помнила, как это, не замечать курильщиков вокруг. Так что особо не вдыхать откровенно вонючий дым получилось практически сразу.
- Нет, как раз иду, тетя Оттика, - улыбнулась ей Айя все той же легкой, безмятежной улыбкой. - Не волнуйтесь, я успею.
- Успеет она, - хмыкнула чем-то недовольная Маруна, схватив все тоже полотенце и, развернувшись на стуле, протянула им свою внучку аккурат пониже спины. - Марш наполнять парные! Не приведи Грог, увидит тебя кто!
- Да помню я, помню, - безмятежно фыркнула повелительница воды, откидывая косу голубых волос за спину. Наклонившись, она еще раз поцеловала кухарку в щеку и пожала ее объемные плечи. - Не волнуйся, бабусь. Никто меня не увидит!
- Эм-м… - протянула неуверенно, едва Айя легко выскользнула из кухни. - Я, конечно, может глупость спрошу… но почему ее не должны видеть? Она меня и в зале Крепости об этом же просила…
Маруна и Оттика переглянулись. Кухарка принялась сердито вытирать руки полотенцем, а повелительница вин, пальцем погасив трубку, принялась выколачивать из нее пепел и остатки табака прямо на пол.
- Извините, я никого обидеть не хотела, - растерянно протянула, смущаясь и делая отчаянные попытки покраснеть. И ежу было понятно, что ляпнула я что-то не то. Однако, как оказалось, все совсем наоборот.
- Это тебя Маруна обидеть боится, - хмыкнула Оттика, отвязывая от пояса платья небольшой мешочек, кисет с табаком по всей видимости. - Глянулась ты ей больно.
- А-а-а… - «многозначительно» выдавила, переводя взгляд с одной лератки на другую.
- Все знают, что хуже рабыни, участи нет, - просто ответила кухарка, недовольно поджимая губы. - Я Айку с малых лет растила, с тех самых пор, как младенцем на крыльцо сюда и подкинули. Своих детей Грог не дал, дык думала, хоть какое утешение мне будет, вот и попросила у Повелителя нашего тогда, чтобы младенчика мне оставили. Он разрешил…
Маруна неловко замолчала, неловко комкая полотенце, а Оттика, забив трубку, вновь ее раскурила и, выпустив кольца сизого дыма, привычно усмехнулась тонкими губами:
- Айя росла быстро, на наших глазах. Не успела и десяти весен разменять, как красавицей стала, смотреть бы, да радоваться: фигурка ладная, нрав кроткий, голос звонкий, а уж с водой как обращалась… Послушная она у нас была, всегда угодить пыталась, старалась помочь по мере сил. Один раз она нас ослушалась. Всего раз…
- И? – невольно потянулась вперед, всерьез заинтересовавшись рассказом. - Что случилось тогда?
- Беда тогда едва не приключилась, - не сумев сдержать эмоций, всхлипнула кухарка. - Захотелось ей рыбок в саду посмотреть, в фонтане этом проклятущем. Аккурат такой же день был, господа на охоте развлекались. Почему кто-то раньше вернуться решил, ума не приложу. Заметил лорд этот, что б ему пусто было, Айку нашу…
Окончание предложения Маруна произнести не смогла, закрыв глаза, из которых текли слезы, прижимая к носу все тоже полотенце. А я… Я похолодела. Что могло случиться с Айей дальше, я, коренной житель далеко не самого безопасного района современного мегаполиса, представляла себе более чем красочно!
- Да не реви ты, обошлось же, - хмыкнула, но без злобы Оттика. - Наше счастье, что господин Аделион тогда недалеко оказался, он Айю и спас. Спас, да наказал, чтобы ни разу больше она на глаза никому не показывалась. Мол, что хочет пускай делает, работает, где пожелает, но в крепости, при господах, чтобы и духу ее близко не было! Каждый знает, что не все так великодушны, как старший сын Повелителя. У них как принято: понравилась девка, да и взял он ее тут же, иной раз и согласия не спросят у правителя или сыновей его. А как жить-то ей потом, кто ее попорченной замуж возьмет?
- Да как бы просто силой взял, пол беды еще, - мрачно добавила за нее успокоившаяся Маруна. - А как рабыней сделает? Господин ведь как, всем подряд лордам своим отказывать без причины долго не сможет, слухи и сплетни однажды невесть какие пойдут. Небольшой выбор будет: либо в рабство кому отдать, либо самому ее взять! А не для того я девку растила, все силы на нее положила, да душу свою вложила, ночей не спала, чтобы хрен какой в штанах из нее постоянную постельную грелку сделал! Ты уж прости меня, Карина, дуру старую, обидеть тебя не хочу. Но от правды, сама понимаешь, далеко не убежать!
- Да правда ваша, Маруна, - вздохнула, опуская глаза. Как ни крути, кухарка была права на все имеющееся количество процентов. Быть рабыней значит быть постельной игрушкой – как с этим поспорить? И, как бы я ни отпиралась, как бы ни сопротивлялась, желала я этого или нет, но той самой игрушкой я в итоге и стала…
Машинально коснувшись пальцами колокольчиков на шее, невольно устремила взгляд в окно, туда, где под теплым ветерком трепыхала листвой березовая роща.
Жаль, что со мной Аделион не был столь благороден, как с Айей.
Нет, о том, что между нами произошло, я ни капли не жалела – сама хороша. В какой-то мере подобный исход был вполне логичен и закономерен, более того, я сама отчасти являлось инициатором нового «уровня» наших так называемых отношений. И сейчас заламывать руки, рыдая в голос на тему «как он мог со мной так поступить?!» было бы, по меньшей мере, глупо. Я не такая, я жду трамвая, ага…
Нет. Но царапало меня в этом моменте другое. Сделать рабыней повелительницу воды Аделион и другому не позволил, и сам ее не тронул. А меня же охотно принял как подарок.
С другой стороны, у кого поднимется рука отказаться от такого дара, как маранта? Верх глупости. К тому же я четко понимала, что без Аделиона в Амил Ратане мне не выжить, а оказавшись за его пределами, далеко не уйти. И в какой-то степени даже благодарила судьбу за то, что попала в руки именно к этому лерату…
Но неприятный осадок все равно оставался где-то глубоко внутри.
Глава 16
С нами оттопыришься, не уйдёшь!
Покричи, порычи, в королевстве Хэллоуин.
М/ф «Кошмар перед Рождеством»
- Бабоньки мои, я вернулся! – приличной громкости бас раздался настолько неожиданно, что я едва не подскочила на месте. Как-то незаметно я скатилась до состояния «ушла в себя - вернусь не скоро», а проявившие чуткость и тактичность Маруна вместе с Оттикой не стали меня беспокоить, и я совсем не заметила, как дверь, ведущая на кухню с заднего двора, широко распахнулась. И на пороге стоял…
Скромный такой детина. Улыбка во все тридцать два зуба, назло оставшимся без работы дантистам, крепкая фигура среднестатистического тяжелоатлета, приличный рост, простоватые черты лица, не лишенные, впрочем, некоторой привлекательности. Но что было самым интересным, так это длинные пряди волос, обрамляющие лицо, касающиеся висков, щек и основания шеи сзади. Обычная такая густая шевелюра… черно-белого цвета!
Я сначала подумала было, что все-таки накурилась трубкой Оттики с нею заодно. Однако разделенная на прямой пробор шевелюра лерата действительно оказалась справа – черной, а слева – белой! Двойные клыки и заостренные уши тоже имелись в наличии. Одет данный индивид был в темные пыльные штаны, да кожаную темно-красную куртку, из-под которой видна была грубая темно-синяя рубашка. Каким-то чутьем я сразу поняла, что передо мной стоял тот самый Филюг, которому равных не было в способности определять живое и мертвого. Как оказалось впоследствии, не только внешность его была колоритной, но и характер.
Если описывать кратко и забегая вперед, этот молодой мужчина оказался прост, как три рубля и добр… как палтус! Эдакий деревенский простак. Но смешной… До невозможности!
- И года не прошло! – всплеснула руками Маруна, поднимаясь. - Где тебя носило, балбес окаянный? Уж господа скоро вернутся, а свежих овощей все нет и нет. Те крохи, что оставались, приготовили давно!
- Все сделал, все привез, - послушно закивал детина, широко улыбаясь. - Сейчас разгрузим, теть Марун! Я тут даже глядите, привез чего… Эльф знакомый, должник мой, значится, золотом отдавать не пожелал, нету, говорит, свободных финансов-то. Дал овощ заморский, о нем молва ходит, что мол, в голодную зиму всех прокормить может, а для выращивания особых хлопот не требует!
Сидящая неподалеку Оттика хрипло рассмеялась ответ на хвастливую речь лерата, который, подтверждая свои слова, скинул с плеча объемный и явно тяжелый холщевый мешок. А Маруне наоборот, было как-то не до веселья. Не обращая внимания на приостановивших свои дела работников вокруг, украдкой прислушивающихся к разговору, она подошла к парню (по сравнению с ней он таким и казался) и грозно уперла руки в бока:
- Ой, балбес, ой, балбес! Тебя надул остроухий этот, а ты и рад радешенек! Где ж это видано, бестолочь ты черно-белая, чтобы эльфы какой ценностью добровольно делились? Подсунул гадость, а ты и проглотил!
- Дык теть Марун, я это, проверил по дороге, - озадачено почесал затылок лерат, грустнея на глазах. - Глянул, как умею: все чин чинарем, свежий овощ этот, недели не прошло, как с куста сорвали. Попробовал даже. Гадость, признаться, редкостная… Может не с той стороны пробовал, а может и вкус такой… экзотический!
- А ну покажь, что там! – приказала кухарка, и Филюг покорно полез в мешок. Со своего места мне не видно было – вокруг главного действующего лица, любителя экзотической кухни, уже столпились все местные обитатели. Меня тоже снедало любопытство, особенно когда раздался многоголосный потрясенный вздох и гневный окрик Маруны:
- Идиотина! Ты что приволок?! Гадостью этой Урканов сват траванулся, и пяти дней не прошло как! Убирай ее щас же, что б глаза мои не видели!
- Да как же так… - расстроено выдавил Филюг и в его разноцветных глазах читалась прямо-таки детская обида. - Чутье же говорит…
- Уноси, я сказала! – еще больше разозлилась главная повариха, пока я, не в силах устоять, протискивалась сквозь толпу кухонных работников.
- Эх… Забрал должок, называется…- прискорбно вздохнул огорченный лерат, поднимая мешок с пола. - Что за овощ чудной? Свежий, в пищу годный, да легко убить способный?
Вау… он еще и стихами говорит!
- Так это же картошка! – обалдело воскликнула, едва выглянула из-за спины Арканы и узнала сбрасываемые обратно в «тару» родные корнеплоды. – Точно, она!
- Ты знаешь? – медленно выгнула брови Оттика, выпуская клуб дыма рыжих поварят, которые мгновенно синхронно закашлялись, зажали пальцами носы и замахали перед ними ладошками. - Откуда?
- Так у меня на родине ее едят, - пояснила, засовывая руки в мешок и вытаскивая на свет белый родимый картофанчик. - И варят, и жарят, и тушат… Зимой, когда свежих овощей не найти, картошка действительно незаменима… Правда, годны к употреблению только клубни, а вот эти зелененькие плоды, на маленькие яблочки похожие, есть ни в коем случае нельзя. Они ядовиты. Удивительно, как родственник вашего Уркана вообще не помер.
- Дык он и помер, - раздался чей-то радостный голос позади Филюга. - Ночью издох, наконец, скупердяй старый, завтра, аккурат в полдень, и схороним!
Фейспалм, он же жест, именуемый современным интернет-сообществом как «рука-лицо», я все-таки изобразила.
Какие же все тут добрые…
- Уркан, плут старый, ты чего тут? – моментально уперла руки в бока Маруна, пока остальные работники, включая Оттику, торопливо скрывали смешки. - Ты ж на охоте должон быть с господами!
- Дык чай, вернулись все, уж полчаса как, - подкручивая кончики пышных седых усов, шагнул перед невысокий, достаточно пожилой, но еще дольно крепкий мужчина, с копной смешных седых же кучеряшек на голове. – Я как хозяев в парные сопроводил, так сюды с дичью и пожаловал: разгрузить помочь надо бы!
- Это я с радостью, дядь Уркан! – добродушно хлопнул в ладоши Филюг и, поспешно сгрузив мешок на пол, глуповато улыбнувшись мне во все имеющееся количество зубов, торопливо направился на выход. Его, похоже, как и всех, не сильно-то и волновала кончина чьего-то свата. А вот мне этого незнакомого дяденьку стало жаль – вспомнить только, сколько у нас народу потравилось, когда Петр Первый впервые картошку привез…
- Как вернулись? – внезапно переспросила Оттика, отнимая суховатую руку ото рта. - Уже?
