Глава 1. Моя мечта
Как прекрасна жизнь во всей красе! Красивые шелковистые леса, голубые ручейки и речки, утреннее пение птиц, легкий шелест ветерка. Все это окружает меня, и я это люблю. Хорошо и спокойно на душе. Все родные уже разошлись, я одна сижу у ночного костра. Костер ярким пламенем разрезает ночную тьму, пламя пожирает поленья, оставляя черные головешки. Одно полено горит медленно, другое быстро, озаряя все вокруг своим светом. Искры, перегоняя друг друга, уносятся вверх, вспыхивают яркими звездочками, как отблесками алмазов, и навсегда исчезают в темном небе. В голове плывут воспоминания и уносят меня в те далекие года.
Я геолог. Ну, не совсем геолог, я только на него учусь. Я обязательно им стану – это моя мечта и моя цель. Меня зовут Людмила. После восьмого класса, преодолев вступительные экзамены, я поступила учиться в геологоразведочный техникум. Уже промелькнули два года. Быт и учеба – все интересно и буднично, как у всех советских студентов. Было у нас много учебных практик по геологии, буровая и даже горная. Все самое необычное начинается тогда, когда мы едем на первую производственную практику. Два года учебы позволяют нам уже работать в геологоразведочных партиях и экспедициях. Практика обязательная и только при прохождении ее можно рассчитывать на дальнейшее обучение в техникуме.
Принесли список мест, куда нужны практиканты, то есть мы. Все очень волнуются. Наталья Львовна, наш преподаватель, решила по итогам сессии распределить места. У кого выше балл – тот и выбирает первым куда поехать, а кому учиться лень – поедут в менее престижные места, что останется. Среди мест, откуда дали заявки на практикантов были: Урал, Сибирь, Якутия, Кавказ, Магадан, Донецк. Все места – поиск и разведка твердых полезных ископаемых. Донецк – уголь. И еще несколько мест на нефть и газ, как запасной вариант, но туда ехать никто не хотел. Каждый стал оценивать свои возможности. Нас в комнате живет пять девчонок. Стали решать, кто с кем поедет. Одной ехать страшновато, решили ехать по два человека. Татьяна у нас отличница, сказала, что выберет самое лучшее место и если останется, еще кому-то – с тем и поедет. Мы с подругой Любашкой решили поехать вместе, но она учится хорошо, а у меня одна тройка. Стала просить парней, что бы случайно не взяли наши места. Мы выбрали практику на Урале в Пермской области. Так же было несколько мест в Челябинск. Ребята обещали нам их оставить.
Около дверей учительской проходят бурные дебаты о подготовке к сборам, советы, что с собой взять, как себя вести. Какие материалы для отчета мы можем требовать, что желательно иметь, а что нужно выпросить. Первые на распределение пошли наши отличники, за ними мальчишки, потом только я, где-то шестая. Любаша вышла довольная – едет в Пермь. Все выходили счастливые: исчез Магадан, Сибирь, Южный Урал, Кавказ. Захожу я на распределение мест, педагоги улыбаются. Мое место еще свободное! Ура!! Еду со своей подругой в Пермь. Всем достались заранее запланированные места, никто не стал отбирать у других их мечту.
Осталась довольная и классная руководительница, распределение практики прошло без слез, ругани и обид.
Получили летнюю стипендию за три месяца сорок пять рублей и сто рублей подъемных на практику. Кто ехал в Сибирь и Магадан – получили по двести пятьдесят рублей. Все потом должны, представить отчетные документы, о расходовании денег. Если документов не хватает, после сдачи финансовых отчетов, разницу должны вернуть, если не хватило денег, то это были наши проблемы, больше никто не добавит. Как производились расчеты, нам молодым людям не понятно, да и никто не углубляется в подробности. Взяли деньги, расписались в ведомости, сдали комнаты в общежитии и в путь.
Перед тем как ехать на практику, каждый посчитал нужным заехать домой на один – два дня попрощаться с родными. Там еще добавили немного денег родители, взяли рюкзаки с необходимыми вещами и вперед за мечтой!
Мы с Любашей встретились в Свердловске на вокзале в назначенный срок, купили билеты до Перми. Полные надежд и жажды приключений, первой настоящей практики на производстве, прибыли в Пермскую экспедицию. Там нас встретили хорошо, выдали спец. одежду, сапоги, рассказали, как добраться до геологоразведочной партии. Что мы будем искать – нам не сказали, да и спрашивать много мы постеснялись. Не выгоняют и ладно, хотя все были разочарованы, что приехали на работу девчонки.
Еще ехали несколько часов на поезде, в какую-то деревню или полустанок. Там нас встретил молодой человек. Познакомились, его зовут Михаил, он нас повел к себе домой. Мы прошли всю деревню и на окраине увидели простой русский, бревенчатый дом на три окна, небольшой палисадник и очень большой огород.
В доме стояли вдоль стен две кровати, кухонный стол, рабочий стол, а в углу стола стояла рация, сверкая лампами. Какое совершенство, вот так просто можно связаться с другим человеком без проводов! Правда рация занимала половину стола, но мы с большим уважением смотрели на прибор и на самого радиста. Нам вскипятили чай на самодельной плитке, спираль толстая, не такая как у нас в общежитии, и вода закипела моментально. Крепкий чай налили в пол литровые банки. Такой чай мы никогда не пили, от него запершило в горле и связало язык. На стол поставил нарезанный хлеб и масло. Обед нам показался райским!
Радист, молодой человек лет тридцати, а может моложе, жил в этом доме, похоже, один. Михаил за чаем рассказал нам, что о нашем приезде его известили. Он передал информацию о нас в тайгу, и за нами уже выслали сопровождающего человека. Он должен скоро подъехать, а так же забрать с собой продукты, письма, и много еще разных мелких предметов. В углу были сложены коробки, ящики, мешки. Мы были совершенно не против этого груза, просто с нетерпением ждали машину, чтобы двинуться дальше. Время неумолимо бежало вперед, а нам хотелось до темноты прибыть на место.
В избе после чая стало жарко, и мы вышли на крыльцо оглядеться вокруг. Дом стоял в отдалении от всей деревни, на небольшой возвышенности. Внизу простиралась небольшая деревушка, которую мы пересекли от станции. Но только сейчас мы подробно разглядели деревню: стояло несколько домов с перекошенными крышами, как будто их медведь потоптал, и смотрели своими боками в разные стороны. Несколько домов с прогнувшимися крышами посредине, сел седок на коня и он под ним прогнулся, да так и остался навсегда. Ставни и окна в некоторых домах перекошены, в других совершенно отсутствовали. Но видно, что деревня живая, бегали стайками куры, да голосил петух совсем не вовремя. К колу на пустыре привязана коза, она мирно щипала травку. Тишина и спокойствие.
Дом радиста поставлен совсем недавно и ни в один ряд домов он не входил. Бревна серые, но добротные, на них стояли цифры от одного до десяти. Видимо дом, где-то купили, раскатали и заново собрали в этом месте. Крыша покрыта черным рубероидом и отличалась своей свежей чернотой, на фоне всей деревушки. Мох между бревнами свежий, без каких либо явных промежутков и мест, где бы птицы вытащили его на постройку своих гнезд. За домом простиралась пустошь, покрытая густой травой, за пустошью в метрах пятистах начинался редкий лес, постепенно переходящий в могучую тайгу. Вот туда-то мы и должны ехать, но дороги в ту сторону не видно. Постояв на крыльце, мы так и не услышали звуков машины. Решили дожидаться сопровождающего в доме. Через некоторое время в дом постучали. Михаил открыл дверь. На пороге стоял худой, высокий молодой человек. Он с улыбкой разглядывал нас.
- Это вы к нам? - голос его был мелодично приятный, но немного писклявый.
- Да, это мы прибыли к вам, – ответили вместе ему.
Как же мы пропустили шум машины?
Одет он был в штормовку, на голове чуть ли не мексиканская шляпа, на ногах болотные резиновые сапоги. Когда он снял их у порога, очень хотелось зажать нос. Мы не могли себе этого позволить и продолжали вежливо улыбаться. Взгляд у молодого человека немного странный, казалось, он смотрит совсем не на нас, а куда-то в сторону, хотя начал разговаривать с нами. Когда он обращался к Любашке, то смотрел на меня, когда ко мне, то смотрел на нее. От этого мы путались и не знали, кому отвечать. Он не замечал нашего замешательства и продолжал, что-то спрашивать, представился:
- Меня зовут Вовка.
- Володя? - переспросила я.
- Нет, Вовка, так меня все зовут.
Когда он попил чай, то у них завязался тихий разговор с Михаилом, тот вяло кивал головой, потом послышалось твердое «НЕТ» и опять щебетание Вовки. Потом они стали выносить на крыльцо мешки, коробки, мы кинулись помогать. Когда уже половину угла освободили, то Вовка сказал:
- Хватит! Я больше не возьму. Вон еще у девок большие рюкзаки.
Нам как-то стало обидно, что из-за наших рюкзаков не возьмут багаж, мы стояли на крыльце немного потерянные. Глазами искали машину, куда надо все это грузить. Тут Вовка куда-то ушел и так же бесшумно появился, ведя за поводья две лошади. У нас был шок! Как такое количество мешков и ящиков можно было погрузить на двух лошадей! Ни телеги, ни брички – две лошади под седлом и все! А как же мы поедем? Они начали нагружать бедных лошадок, привязывали, то мешок, то коробку, сверху еще мешок и так без конца. Лошади переминались с ноги на ногу, но стояли и ждали своей участи, иногда поглядывая большими, красивыми глазами на убывающую кучу и жалобно фыркали. Мы решили рюкзаки не отдавать, но их уже привязали лошадям на круп, они мягкие и не очень тяжелые.
- Мы все пойдем пешком, идти совсем недалеко, - сказал Вовка.
Мы попрощались с Михаилом и гуськом тронулись в сторону леса, через пустырь. Дороги как таковой не видно, узкая заросшая тропа, по которой Вовка и караван медленно начал двигаться, мы замыкающие. Даже поговорить не могли, мы шли друг за другом, и скоро вошли в дремучий лес.
Глава 2. Тайга
Солнце уже стояло не так высоко, вылезли тучи комаров и гнуса, нам приходилось все время отмахиваться от них ветками. Вовка распустил свой накомарник, а у нас все вещи были в рюкзаках, а распаковываться среди леса мы просто постеснялись. Через несколько часов пути, мы уже чувствовали, что тело изнывает от перегрева. По лицу струится пот, перемешанный с кровью и трупами комаров, глаза от укусов гнуса начали опухать и неистово чесаться. Лошади шли медленным неторопливым шагом, махая хвостами и тряся головой, стряхивая с себя назойливых насекомых. Один только Вовка умудрялся проскочить от одной лошади к другой, поправить поклажу, а потом еще втиснуться между нами и, вертя головой то в одну сторону, то в другую, что-то еще рассказывать.
– В геологической партии много молодежи, но вот из девчат вы первые. Все очень хорошие и дружные ребята, – подбадривал он нас.
Надо было поддержать разговор, но было очень тяжело идти, не то что говорить.
– Как зовут? – я все же спросила его.
– Вовка, – ответил он.
– Нет, я спрашиваю, как зовут лошадей?
Впереди шел конь, крепкий, ноги его были коротковаты, но очень сильные. На него и погрузили большую часть поклажи. Вторая лошадь кобыла, стройнее, изящнее, высокий круп, стройные ноги. Она понуро опустила голову, не переставая мотала ею из стороны в сторону и хлестала себя хвостом по бокам.
– А…, – потянул Вовка, – это Манька, а тот мерин.
– Я понимаю, что мерин, какая у него кличка?
Вовка задумался и сказал:
– Федя!
Через три часа сделали привал, Вовка уверял, что уже скоро дойдем, солнце опускалось ниже, тени от деревьев росли, в тайге просто темнело. Стояла тишина, иногда крик встревоженной птицы нарушал ее, но постоянный писк комаров над ухом, полностью не давал насладиться ею.
Спрашивать когда придем или показывать усталость – не в наших правилах. Никто не должен знать, что нам тяжело, что мы устали. Знали, что там не обрадуются нашему приезду, все ждали парней на практику. Поэтому должны доказать, что мы будущие геологи.
Двинулись дальше, шагать все труднее, усталость, гнус, комары, жара давали о себе знать. Это только в кино девушки гуляют по лесам в купальниках, на нас одето прилично. Брезентовые брюки, сапоги, рубашка с длинными рукавами, сверху штормовка с колпаком. Все было застегнуто на все пуговицы, манжеты на руках и ногах, чтобы клещи не заползали под робу. Все это почти не дышало, так как было рассчитано на плохую погоду. Хотя опыт показал, все это промокало в первые часы дождя. Но другой одежды не выпускалось, ее выдавали в экспедиции под будущую зарплату. На ногах у нас новые резиновые сапоги, которые мы купили в Перми. Нам выдали кирзовые сапоги, ехать в них мы не решились, кто бы нас понял? Поэтому ногам было легко, но через тонкую подошву чувствовался каждый камень, каждая коряга на тропинке. Асфальта там не было…
– А кем ты работаешь? – спросила Любашка.
– Работаю в партии геологом, – ответил он.
– А чем мы будем заниматься?
– Работать! – улыбнулся он.
Мы уже почти не задавали вопросов, да и объяснить, чем мы будем заниматься, что ищем, он так и не смог или не захотел. Больше особо с ним не о чем было говорить, на все вопросы он широко улыбался и смотрел то ли на нас, то ли в сторону. Да не повезло нам с геологом, если там нет еще другого специалиста. Нам по семнадцать лет и мы ни за что не признаемся, что ошиблись в выборе профессии.
Мы тупо шли уже пятый час по тайге, прийти засветло уже не было надежды. Тени от деревьев зловеще поглощали нас. Тайга помрачнела, затихла в каком-то ожидании, как будто готовилась собрать силы и растворить нас в своих объятиях. Было неприятно и угрожающе страшно. Казалось, что за каждым кустом нас поджидает дикий зверь и только выжидает удобного случая напасть на нас. Мы шли в полной тишине, даже не интересуясь, когда же конец пути. Под ногами уже ничего не видно. Часто оступались и начали падать. Вставали, мысленно посылая всех на все четыре стороны, а то и подальше, но все равно не подавали виду, что устали. Хотя если бы было светло, то одного взгляда достаточно определить, что мы уже на пределе, еще немного, и мы упадем. Вовка стал торопить нас, подгонял лошадей, но они тоже еле шевелили ногами и не прибавляли скорости. Нам стало жалко лошадей, на них такой большой груз. Жалко себя, хотелось пить, есть, тот чай с куском хлеба казался несбыточной мечтой, он давно куда-то испарился и желудок начал прилипать к спине.
Но вот конь Федя прибавил шаг, а мы начали отставать от каравана, теперь еще в темноте могли и заблудиться. Тропинки уже давно не видно. Стиснув зубы, тоже прибавили скорость, если это можно было так назвать. Жалкие, худые, голодные, злые девчонки тащились по тайге в темноте уже почти на ощупь.
Кто-то впереди закричал, мороз по коже, кто же это мог быть? Вовка ответил. Из темноты как призрак, вышел к нам высокий бородатый мужчина неопределенного возраста, взял лошадей и повел куда-то в сторону. Нас повели дальше. Тайга расступилась, и мы увидели костер, у костра куча людей, которые дружно вскочили и бросились к нам, но тут прозвучал опять голос бородатого и все ушли к нему. Мы остались на месте. Подошел Вовка.
