- Этот как в штаны наложил, вышел за ними.
- А Федор, то Федор стоит в след им смотрит, ноги колесом, чуть с откоса не упал.
- Ха, стоят около палатки, как два богатыря вслед девчонкам смотрят. Богатыри, но только пьяные…
И снова смех.
Потом мы все узнали. Динамита послали узнать, где мы, почему на ужин не пришли. Кто-то сказал, что опять поспорили, что мы останемся у них в палатке ночевать и заверили, что там мы и остались. Динамит нас нашел дома.
Пришел от нас доложил, что лично проверил: у девчонок все нормально, дома, уже ложатся спать. Утром смена обнаружила пьяных Федора и его напарника. Николай утверждал, что мы спали у них всю ночь, Федя говорил, что видел, как ушли, еще луна светила. Тут только попадись на язык. Все стали над ними издеваться.
Начальник начал искать, где спрятана брага. Запах в палатке стоял ужасный (мы выливали ее на пол, а палатка непромокаемая), но брагу он там не нашел. Конечно, все остальные знали, что под буржуйкой на улице был вырыт тайник, и там была большая кастрюля с этой бормотухой. Никто выдавать их не собирался, но и прощать промах тоже не могли.
Мы сели ужинать.
- Девки, а где вы вчера были?
- Дома!
- А почему ужинать не пришли?
- Долго с Федором прощались, да запоздали. Покушали у себя.
- А вы там бражку не пробовали?
- Да у них и поесть там нечего, не то, что выпить,- парировали мы.
Судя, какие были Федя с Николаем, и как выглядели мы, решили, что те все насочиняли. Не могли девчонки три литра браги выпить (так утверждал Федор), и пройти ночью одни по тайге домой.
Динамит нас не выдал, он молча пил чай и улыбался.
Глава 42. Затянувшееся прощание
Отчеты мы уже написали, сняли на кальку все карты, схемы. Завтра рано утром мы уходим из лагеря. Стали собирать вещи. Но голому собраться, только подпоясаться. Рабочую одежду, сапоги сдали начальнику. Часть одежды выбросили, за три месяца она износилась. Образцы пород и минералов мы не везли, нам не положено. Поедем домой почти с пустыми рюкзаками.
Пришли ребята попрощаться. Развели костер, сидели, пели песни. Гитарист и Леха играли по очереди, в лагере осталась одна гитара.
- Завтра вас поведет Григорий, - сказал Леха.
Видимо его работа, хотел, что бы мы поговорили на прощание. Сидели, разговаривали, веселья особо не чувствовалось, в воздухе витала грусть. Вдруг мы одновременно встали. Они удивленно посмотрели на нас.
- Ребята подождите, мы сейчас придем, - сказали мы.
- Как это у вас, получается: сидели, сидели, не говоря ни слова соскочили, куда-то им надо. Что случилось?
- Мы сейчас придем.
Мы пошли к начальнику партии, геологу - попрощались, поблагодарили их за все. Начальник прогромыхал:
- Большое спасибо девчата, вы так нам помогли, - пожал крепко руку каждой.
Потом пошли к старичкам. У них было чисто, я перед отъездом убралась в обоих домах.
Подходила к каждому, прощалась рукопожатием. Они много хороших слов сказали мне на прощание, напутствий, благодарностей. Любашка стояла у порога и во все глаза смотрела на меня. Еще раз сказали:
- До свидания! - и вышли.
Попрощались так же и в другом доме. Много теплых слов, благодарностей. Пошли к костру.
- Ну, ты даешь! Что у тебя общего с этими уголовниками? – ошарашено, спросила Любашка.
Я не сразу поняла, что это относится ко мне. Она говорила как Наталья.
- А у тебя, что с ними общего? – спросила я.
- У меня ничего! - гордо ответила она.
Тут в голове обида, затянувшееся прощание все перемешалось и меня понесло.
- Ничего у тебя с ними общего нет? А ничего, что эти как ты их назвала «уголовники», кормили тебя три месяца. Ты же ни одного дня не дежурила на кухне! Ты три месяца ела с ними за одним столом. Они дрова пилили, кололи. Вы с Наташей их только в костер подкидывали. Да они переступили закон, понесли наказание. Тебе-то они чего плохого сделали?
- Нет, я просто видела, как они с тобой прощалась, как с близкой родственницей.
Она видимо не ожидала от меня такого отпора, дальше шла молча. Подошли к костру.
- Что-то вы долго ходили?
- Нужда была большая, - ответила я.
На душе тоска, пустота. Три месяца вместе, сработались, сдружились.
Долго не могла заснуть. Перевернула все страницы нашей первой производственной практики. Из нее мы вышли без потерь с большим жизненным опытом, опытом работы и стойкости характера.
Сезон закончился, завтра еще одно прощание и в путь.
Глава 43. Обратный путь короче
Нас провожает Григорий, он так и не догадался о моих чувствах. Утром на завтрак не пошли, спали. Когда мимо вагончика проходили рабочие на работу, мы стояли у окна, махали друг другу на прощание. Тайга навсегда скрыла их от нас за поворотом. С таежного вокзала провожающие ушли, а вагончик стоял на месте и никуда не ехал. У нашей лестницы появился Федя, он вчера поздно пришел в лагерь за продуктами. Я нырнула в спальник. Постучался и быстро зашел.
- Привет! Пацанка, ты мне всю жизнь испортила, - начал он с порога,- я тебе никак не могу простить обиды.
- Федя, чего же это я испортила вам жизнь? Я для вас еще одного друга нашла Федечку!
- Понимаешь, я спокойно спать не могу.
- А что же мне нужно сделать, что бы вы, не обижались на меня?
- Я побить тебя хочу, всю злость выместить на этом.
- Федя, вон в брюках ремень - возьмите!
- А можно я своим?
Он вытащил ремень из брюк, перевернул спальник вместе со мной и начал тихонько бить ремнем по спальнику.
- Федя, мне надо кричать или нет?
- Если можешь, то покричи, пусть мужики услышат.
- А…А…Ааа. - кричала я сквозь смех, - ну, Федя, вам легче стало?
- Полегчало! Ох, как полегчало! - сказал он, засовывая ремень в брюки.
Любашка смотрела на нас и смеялась.
- Девчонки! Вот скажите, ведь я лично видел, что вы выпили около двух литров браги (уже меньше), а мужики не верят ни единому моему слову. И как вы могли уйти по тайге ночью домой?
- Федя, чтобы за девчонками смотреть, надо немного самим меньше пить. Тогда все увидите. Больше я вам ничего не скажу, - давала наставления я.
- До свидания, девчата.
- Прощайте.
Он взял рюкзак с продуктами, опустился по лестнице и покатил на своих кривых ножках по дороге в сторону фабрики. Спина немного сгорблена, и он был похож на второго Федю - тяжеловеса.
Хорошо, что лошадей подали, после его ухода. Мы все собрали, рюкзаки привязали к седлу Феди-коня, я села верхом на Маньку. Любашка лошадей боялась и решила идти пешком с Гришей. Пришел Леха с гитарой.
- Леша! Большое спасибо, за все, что вы сделали для меня, за ваши лекции и уроки, цветы и ягоды, – сказала я.
Он улыбнулся:
- Живи долго и будь счастлива, пацанка! Ты тоже многому меня научила. Спасибо за плот. Я знаю,
зачем теперь надо жить, долго буду помнить тебя!
Он начал играть на гитаре и запел песню «Мишки»:
«Ты скучаешь, вата валит с неба
По неделям вьюги и метели
У дороги домики под снегом,
Словно белые медведи.
Заплутали мишки, заплутали,
Заблудились в паутинках улиц.
И к Большой Медведице, как к маме,
В брюхо звездное уткнулись……»
Он пел, голос его далеко разносился в тишине, никто ему не подпевал, слушали молча. Он глядел на гитару, на свои руки, он весь был в этой песне. Прозвучал последний аккорд. Слезы катились у меня по щекам. Галопом пронеслась по лагерю и исчезла на тропинке, которая вела к селу. Любашка с Гришей пошли следом, ведя Федю за поводья. В голове началось стихоплетение:
«Песня закончилась, песня допета,
Быстро в галоп пускаю коня
Пусть же запомнится практика эта,
Тем, что так много дала для меня….»
В том же доме, нас ждал радист. Теперь он только провожал всех на поезд. Чай уже стоял на столе, он был рад каждому человеку. Подруга отвечала на все его вопросы. Я взяла чай и вышла на крыльцо.
Воздух был свеж, осень тихонько пробиралась в эти края. Хотя могла бы еще и подождать. Вышел за мной певун тоже с банкой чая.
Я первая завела с ним разговор.
- Тебе действительно нравится Светлана?
- Да, конечно!
- А она тебе пишет?
- Очень редко.
- А больше ты ничего не замечал?
- А что я должен был заметить?
Понимала, что мы находимся последние минуты вместе, ничего я не теряю от этого разговора. Мне нужно освободиться от ненужных переживаний, не терзать себя, от недосказанных слов.
- Ты мне очень нравился. Я очень сильно переживала, когда ты пел под чужим окном.
Он как-то на меня посмотрел по-другому, ну что-то пытался во мне найти или оценить меня.
- Что же ты не сказала мне об этом? Ну, хотя бы намекнула.
- Чего же намекать, весь лагерь знал, кроме тебя.
- Может, ты мне напишешь?
- Да нечего писать. Одна тебе пишет и хватит.
Так хотелось ему сказать про его зазнобу, и показать на кого он меня променял. Но нутром своим чувствовала, что ему еще не раз меня там припомнят. Гриша, что-то пытался изобразить на лице, какие-то чувства. Весь встрепенулся, стал выше ростом, но я его остановила.
- Знаешь, очень нравился! Но сейчас глядя на тебя, никак не пойму, чего я так о тебе страдала?
Ничего особенного в тебе и нет. Так что до свидания не говорю, прощай!
Зашла за Любашкой, скоро будет проходить поезд, стоит всего одну минуту. Мы попрощались, взяли рюкзаки, и пошли на вокзал. Если это сооружение можно так назвать.
От провожатых мы отказались.
Глава 44. Встреча с ребятами
Прибыли в Пермь. Погода прохладная, снега еще не было, просто лил дождь. Мы добрались до конторы. Написали заявление на увольнение, сдали обходной лист. За полным расчетом нас пригласили к четырем часам. Ждать нужно еще несколько часов. Вещи оставили у жены Динамита. Хотелось уже ехать домой, но обстоятельства нас задерживали. Любашка мечтала встретиться с Володей.
Мы с трудом нашли нужный дом, позвонили. Дверь открыла молодая женщина, видимо мама.
- Можно ли увидеть Володю.
- А вы кто будите?
- Мы работали вместе с ним в тайге.
Настороженность с ее лица спала.
- Да мне сын много о вас рассказывал, проходите.
Мы прошли в квартиру, было чисто, уютно, это была совсем другая жизнь. Ковры на стенах, мягкий диван, кресла, большой цветной телевизор, вроде «Рубин». Этажерка с книгами, кругом вязаные салфеточки. Круглый стол в зале. Мы сели около этого стола. Из комнаты к нам вышел Володя. Он был свежий, в красивой рубашке, модная стрижка, ну одним словом городской парень. Мы же в рубашках, брючках казалось самых модных, так эффектно смотревшихся в тайге, выглядели бледными невзрачными школьницами. Мы не накрашены, волосы собраны в хвостики. В общем, мы почувствовали свою второсортность.
Он начал нас расспрашивать о тех, кто остался, о работе. Мы рассказывали, передали от всех большой привет. Мама поставила на стол красивый чайный сервиз «Мадонна», налила чай и сидела рядом вся такая красивая. Высокая прическа, глаза подведены, ресницы накрашены, яркая помада на губах. В ушах сверкали большие золотые сережки с рубинами. На руке тоже большое красивое кольцо с таким же камнем (толк в драгоценны камнях мы знали). Она нас внимательно слушала.
Маленькие кружечки в наших руках, которые держали три месяца пол литровые банки, были очень малы и руки немного дрожали. За три глотка мы опустошили чашку. Она нам налила еще. Хотелось пить, но мы начали пить маленькими глоточками с перерывом для разговора. Тут она спохватилась:
-У меня есть вкусное малиновое варение.
Она принесла банку и поставила на стол.
- Пробуйте, сама варила. Оно получилось очень ароматное.
Мы переглянулись, спрашивая друг друга, а как пробовать. Конечно в общежитии или в тайге, мы бы залезли в банку ложками и начали есть. Но в этом доме понимали, так делать нельзя. Вопросительно посмотрели друг на друга, и опустили глаза. Это значило, что не знаем и продолжали пить пустой чай. Она все ближе к нам подвигала банку с варением, предлагая попробовать, но мы мотали только головой и говорили:
- Спасибо! Не хочется.
Потом она поняла наше замешательство, взяла ложечку и положила в розетку варение. Мы поняли, что нас раскусили, и от этого еще больше нам стало неудобно, еще раз вежливо отказались.
Мы поблагодарили хозяйку дома за чай и пошли к двери, Володя вышел за нами. Он не знал, что с нами делать и предложил найти его товарищей.
- Недалеко живет Валера, пойдемте к нему.
Решили найти его. Такие же переулки, строения, подъезды.
- Он живет на втором этаже шестая квартира, я вас здесь подожду.
Мы позвонили. Нам открыла дверь худая, невысокого роста женщина, жгучая брюнетка, с черными глазами, с тонкими ярко накрашенными губами. Волосы торчали мелкими кудряшками от химической завивки. Одета была в черный халат с большими красными розами. Мы только открыли рот, что бы спросить, но она нас опередила:
- Пошли вон с**ки! Надоели, шляются здесь, день и ночь! Пр***ки чертовы!
Мы так и остались стоять с открытым ртом. За плечами этой дамы появился Валера:
- Мама, ну зачем вы так, это же те девочки, я с ними работал.
Но она продолжала кричать, похлеще наших мужиков, когда они нас не видели. Валера пытался пролезть в дверь на площадку, она уже кричала на него:
- Не пущу! Не пойдешь!
- Мама, ну успокойтесь, я с этими девчонками в тайге работал, они геологи, пусти меня.
Она перешла на визг, вцепилась ему в плечи и повисла:
- Не пущу!
Мы очнулись, развернулись и стали спускаться по лестнице в низ.
Он резко толкнул ее, она замолкла, уже не кричала, а только шептала:
- Ну не надо ходить к ним.
Он выскочил за нами из подъезда. Мы были шокированы, подошли к Володе. Стояли молча и смотрели друг на друга, говоря глазами:
- Ну, допрыгались.
Подбежал Валера:
- Девчата, вы извините ее, она у меня нервная, издерганная, простите, пожалуйста.
Со второго этажа на нас, отодвинув штору, смотрела затравленная, обиженная женщина. Мы поговорили с ним минут пять, под пристальным оком мамы. Передали привет от всех, кто остался в тайге, стали прощаться. Он пошел в свой подъезд. Мамина физиономия исчезла.
Пока мы получали «комплименты», Володя сбегал к автомату и позвонил еще двоим товарищам. Они подошли к нам. Поздоровались, но уже желания видеть всех ребят, у нас пропало.
- Когда вам выдадут расчет?
- Обещали около четырех часов.
- Давайте вечером посидим, поговорим, у Бориса можно встретиться.
Они решили всех обзвонить, двое с нами поехали в экспедицию за расчетом.
Глава 45. Чуть не влипли
Ребята остались стоять на улице, мы пошли в бухгалтерию. Когда стояли у дверей, в кабинет заходили люди, с любопытством нас разглядывали, нам пришлось ждать. Дошла наша очередь – зашли. В комнате сидели два человека. Молодая девушка и пожилая женщина лет тридцати пяти. Женщина, которая старше – была бухгалтер, она убрала бумаги в стол и обратилась к нам:
- Пришли изменения в вашей работе, нужно все снова пересчитывать. Деньги получите завтра в десять часов.
Мы расстроились. У нас совсем нет денег, только немного мелочи. Ничего не можем купить, уже очень хотели есть, ждать нужно до утра, а где нам ночевать? В чужом городе нам некуда пойти, кроме вокзала. Настроение совсем пропало, подошли к парням. Узнав, что нам не выдали деньги, они тоже расстроились. Мы отказались с ними ехать, но они настойчиво нас приглашали.
