Она сказала, что это тайна, если в нее верить, тайна будет жить, а если открыть покрывало, тайна превратится в обычное, сам знаешь что... Этим меня уже не прельстить, разве что потянет на пошлость и простоту.
- А вдруг она правда, ведьма? Дракула.. это же из той серии?
- Она в это играет! Никакого Дракулы нет!
- Но ведь был.
- Столько столетий назад? Или ты веришь в духов?
- Джафар, я вам хочу рассказать один секрет Эстель.
- У нее есть от меня секреты? Интересно.
- Вы не думали о том, что она может… понести?
Джафар не сразу посмотрел на Керкмаля, а когда встретился с ним взглядом, Муста пожалел о том, что сказал всё так прямо, надо было придумать еще более деликатную форму.
- Ты бредишь, Муста? Как она может быть беременна, если ты должен был за этим проследить? Ты допустил ошибку? Или это какая-то игра?
Керкмаль был обязан регулировать этот вопрос – для этого при гареме был врач, который следил, чтобы девушки не беременели на всем протяжении действия контракта. Никаких сюрпризов не допускалось. Керкмаль лично проверял – где закупались препараты. За то, чтобы девушки их принимали, отвечали другие – наложницам не надо было принимать пилюли – препарат добавляли каждой в еду. Они еженедельно сдавали кровь и другие анализы. В контракте об этом не было сказано ни слова, кроме того, что девушкам предоставлялся полный и необходимый спектр медицинских услуг. Каких именно, не раскрывалось. Никто из них и не спрашивал. Вопрос Керкмаля, который он с учетом всего этого задал Джафару, был из ряда вон.
- Тогда вам надо меня послушать. Вы сами решите, бред это или чья-то игра. Я ваш раб. Моя миссия – служить вам, охранять вашим интересы.
- Начинай уже, хватит испытывать моё терпение. Если я назвал тебя своим другом, это не значит, что я не могу тебя задушить. Не выводи меня, Муста.
Сначала Керкмаль рассказал про инцидент с Набу.
- Они подрались? – уточнил Джафар, на которого рассказ произвел впечатление и определенно позабавил. – Хотел бы я подсмотреть одним глазком... Ты проверил? Служанка могла солгать или ее могли подкупить. Проверил?
- Проверил. Камеры зафиксировали момент, когда Набу выбегала из ее комнаты. На шее Набу синяки – госпожа Эстель ее душила.
- Что на нее нашло? Продолжай.
- Служанка прибежала ко мне сразу. Я ее подробно обо всем расспросил и пошел к Эстель. Тогда и увидел танец.
- Она была на шесте, когда ты вошел или..?
- Нет, когда я вошел, она разминалась. Танец начался позже. Я не рассчитывал, что она решится на него при мне, хотел поговорить и уйти… Мне пришлось смотреть от начала и до конца.
- Дальше.
- Мы повздорили. Я спросил Эстель, чего ей не хватает. Почему она показывает мне свое недовольство? Я понял, что это был демарш.
- И..?
- Она сказала, что ей не хватает любви.
Джафар фыркнул:
- Женщины..., одной не хватает бриллиантов, другой самого скоротечного в этой жизни - любви! Дальше. Как зашел разговор о беременности? Кажется, я понял - это ее злость, она хотела тебя попугать.
- Был бы счастлив, окажись это именно так. Но я бы проверил.
- Ты еще не сделал этого?
- Нет и вот по какой причине, Джафар, вы знаете Эстель, она и раньше не давала никому спуску, а теперь и вовсе заявила, что никого к себе не подпустит. Она сказала, что в ее покои никто не войдет, кроме вас. И пригрозила, что если ее отправят к врачу, она сразу расскажет, что это делается специально, чтобы навредить ребенку. Вашему с ней ребенку, простите меня, Джафар, но я должен был все это рассказать.
- Теперь понятно, почему ты примчался сквозь бурю. Ты хороший друг, Муста. Надеюсь, я когда-нибудь смогу сделать для тебя что-то, что будет выше денег. Я бы очень этого хотел. Не разочаруй меня в моих ожиданиях.
Говоря все это, Джафар изменился в лице: было видно, что хорошее настроение улетучилось. Керкмаль решал – уже пора переходить на «принц» и "мой господин" или повременить, чтобы еще больше не рассердить принца?
- Муста, того, о чем ты сказал, не может быть, не должно, если она принимала нужные препараты. Но, если этого не было, то вполне вероятно. Говорю тебе, как мужчина. Я нормальный, мои анализы говорят о том, что у меня все в норме, от меня может забеременеть любая. Но я не любой! С этим шутить нельзя. Тема жен и детей в ведении моего дяди. Мне бы не хотелось обсуждать с ним свои семейные дела. Если Эстель каким-то невероятным чудом забеременела, это уже не дело гарема, а семейное. Ты понимаешь это?
- Потому я здесь.
- Как жаль, что сказка не может длиться вечно. Я возвращаюсь во дворец. Прикажи подготовить мой отъезд.
- А Джиллиан? Она поедет с вами?
- Нет. Пока я не разберусь, что там происходит, она останется здесь. Во дворце ей небезопасно. Ты тоже будешь тут, так мне спокойнее. Бадави предан мне, но Джиллиан выведет из себя кого угодно. Она ему почему-то не нравится. С Эстель разберусь сам.
Джиллиан принимала ванну, когда ей показалось, что она услышала шуршание кабины лифта. Она не чувствовала страха, неловкости, только приятное волнение. Удивительным образом знакомство с «принцем», который так и не признался, что это он и есть, вселило в нее уверенность - пока он рядом, с ней ничего плохого не случится.
- «А хорошего? Дина, дорогая, ты могла бы назвать перемены к лучшему, так, чтобы без натяжек? Признайся, кроме блинов вспомнить пока будет нечего. Сон не в счет», - внутренний голос, как всегда, все портил потому, что предупреждал о неприятном.
Жизнь приучила ее к тому, что полагаться лучше на свои силы, не стремиться выпрыгнуть из штанов, доказывая что-то и соизмерять желания с возможностями. Это правило ее никогда не подводило. Как получилось, что она снова оказалась в «открытом море в лодке», а на веслах – не пойми кто?
Впрочем, тут была надежда, что принц все же настоящий. И конь, тоже был. А также самолет и замок, и гарем… Если раньше это обстоятельство ее будоражило, интриговало, теперь смущало, и Дина старалась об этом не думать. Тем более, что там, где ее поселили, никакого гарема не было – только пожилой «кандидат» в принцы и Цербер.
С принцем из ее сна Джиллиан рассталась пару часов назад, но уже скучала и ждала его, представляя, как они снова будут заниматься вместе какой-нибудь ерундой, типа той, что уже так сблизила их – она жарила, а он поедал, приготовленные ею блинчики.
- А дальше что? - эту фразу Джиллиан произнесла вслух и сразу поняла, что в комнате помимо нее кто-то есть. Она опустилась в воду поглубже, но колени все равно были видны, как и грудь – пена, которую она набрасывала на себя, таяла, обнажая сокровенное. Не сказать, чтобы ее это смущало – просто не хотелось выглядеть глупо.
- Мисс Джиллиан, я зашел проститься с вами.
Голос принца звучал из-за облака органзы - помимо прозрачной стены, которая сейчас светилась ровным золотистым цветом в тон «облака», искристая ткань отделяла ванную от остального помещения. Она видела его силуэт.
- Проститься? – переспросила она.
Кувшин радости, который пару секунд назад был полон, треснул. Волшебный нектар вытекал сквозь образовавшуюся трещину, застывал, превращаясь в нечто серое и липкое.
- «Вот оно. Теперь, держись. Это начало. Дальше будет еще больнее», - грустная мантра прозвучала в душе, готовя её к потерям. Дина злилась на себя – ну почему опять она позволила себе открыться для таких чувств? Разве ей было плохо без любви?
Джафар понял, что Джиллиан расстроилась, но он и представить себе не мог, насколько. Думал, что предстоящая разлука мучительна только для него.
- О вас позаботятся. Уверен, вы найдете себе занятие и не будете скучать. Не сердитесь. Вам лучше побыть здесь – это самое безопасное место, какое я знаю. Я скоро вернусь. Вы будете меня ждать?
От сердца отлегло, но Джиллиан все еще пребывала в состоянии неприятной «невесомости» и молчала.
- Джиллиан…вы молчите. Что ж, мне нравится ваша честность. А я вот скажу то, о чем, возможно, стоило промолчать - я буду по вам скучать.
Дине хотелось петь и танцевать, но благоразумие требовало от нее сдержанности. Идей насчет того, что можно было сказать, пережив «маленькую смерть» после слов «проститься», тоже не было. Она смотрела в его сторону и чего-то ждала. Дина не могла сказать, чего она хотела, но уж точно не была бы разочарована, если бы некоторые условия контракта начали исполняться здесь и сейчас. Зачем тянуть с этим и мучить ее? Она здесь и все ее тело горит огнем от желания ощутить на себе его прикосновения - чего еще ему надо?
Где-то в глубине души Дина знала, что момент весьма опасный потому, что она могла «перегореть». Если принц будет и дальше разрушать ее замки из песка, однажды она перестанет их строить и тогда уже ее ничем не пробудить.
Джафар был полной противоположностью. Он видел в Джиллиан нечто особенное, что требовало от него отказаться от привычной манеры брать то, что считал своим, и делать все, что ему вздумается. Он давал своему чувству вызреть, боялся, что сорванный преждевременно плод его разочарует. Молчание Джиллиан он истолковал по-своему – она недовольна тем, что ей опять будет скучно. Джафар не мог остаться и не был уверен, что Керкмаль справится с задачей – обеспечить безопасность мисс Джиллиан и скрасить ее вынужденное одиночество.
Керкмаль же события трактовал и вовсе по-своему: видя, что Джафар перед отъездом направился к Джиллиан, подумал:
- «Правильно, что ждать, она мечтает о том же самом, насколько я понял. Джафару давно уже следовало это сделать, если он хочет сравнить её с Эстель».
Но Керкмаль ошибался. У Джафара и в мыслях не было заниматься с Джиллиан тем, чем собрался сразу, как только приедет во дворец и до того, как начнет беседовать с Эстель:
– «Я по ней соскучился. Что она там придумала со своим пилоном? Надеюсь, Эстель для меня приготовит нечто особенное, чего Керкмаль никогда не увидит».
Джиллиан не заметила, когда принц ушел. Он молчал и она подумала, что он все еще там. Все это время она собиралась духом, наконец, решилась – рывком поднялась из ванны, расплескав воду, переступила через край и ступила на мягкий ворсистый ковер. Нога утонула в нежном мехе, который приятно ласкал ноги. Она поежилась, но не стала набрасывать на себя покрывало, которое лежало рядом, одним движением откинула органзу, чтобы принц увидел и поняла, что там никого нет. Джафар ушел, думая, что Джиллиан не хочет с ним говорить.
Сказать, что она раздосадована, было мало – Джиллиан чувствовала опустошение и стыд. Она прошла туда, где обустроила себе спальню и увидела, что на драгоценном столике возле ее кровати лежал цветок фрезии, записка и какая-то книга. Не трогая записку мокрыми руками, Джиллиан прочитала:
"Ваши блинчики были великолепны. Спасибо. Не люблю быть должным. У меня для вас тоже будет сюрприз. А пока изучите это".
Это была не книга, а прекрасно изданный иллюстрированный альбом "Кама Шастре и ее место в пурушартхе. Кхаджурахо - всемирное наследие Юнеско".
На английском, но Джиллиан все поняла и так - её соблазняли самым недвусмысленным и в то же время оригинальным способом. Она осмотрелась, не видит ли ее кто. Убедившись, что она одна, Джиллиан осторожно, двумя пальчиками открыла альбом, посмотрела на первое попавшееся ей изображение, ее щеки вспыхнули. Она несколько секунд рассматривала затейливую позу, потом так же осторожно закрыла альбом и вернулась в ванную. Пена уже не была такой пышной, но теплая, ароматная вода приятно ласкала тело и Джиллиан не заметила, как предалась мечтам, которые определенно были навеяны той самой иллюстрацией. Через несколько секунд она уже не сдерживала себя, иначе эмоции "разорвали" бы ее на части.
- Никому меня не беспокоить, чтобы не случилось. Кто не подчинится, получит пулю в живот, - приказал Джафар, направляясь в покои Эстель. Он даже не зашел к себе, чтобы переодеться.
Несмотря на то, что буря еще не утихла и лошади не могли скакать в полную силу, дорога до дворца показалась ему вдвое короче. Загадка феномена объяснялась просто – Джафар предавался мечтам об одной девушке, зная, что его ждет другая и встреча может оказаться не столь приятной, как могла бы. Грезы о Джиллиан успешно вытеснялись воспоминаниями об Эстель. Все происходило настолько быстро и непроизвольно, что Джафар уже не понимал, где заканчивается один эпизод и начинается другой и кто есть кто.
-Так можно умом тронуться, - подумал он. – Надо навести порядок в моей личной жизни и больше думать о семье и продолжении династии, дядя прав. Но как, если и та и другая сводят меня с ума, и я наслаждаюсь этим состоянием?
Чем ближе становились очертания внешних стен дворца, тем тревоги и предчувствия настойчивее приземляли приподнятое настроение.
По коридору Джафар шел стремительным шагом, не желая говорить ни с кем, прежде чем не увидит Эстель. Понимая, что она будет выгораживать себя в первую очередь, принц, который считался знатоком женщин, не ждал признаний, которым можно было верить. Наоборот, ему было интересно, как Эстель будет выкручиваться.
В Керкмале он не сомневался, но перспектива выслушать «версию», которая бросала бы на него тень, заведомо огорчала. В версию с беременностью он в расчет не принимал, в колдовство не верил. С Эстель явно было что-то не так. Но что именно? Опыт подсказывал, что и тут истина где-то посередине, но где - это Джафар и хотел выяснить, предвидя непростой разговор с фавориткой. Предвидя ее ложь, он не мог полностью исключить влияние Эстель на себя. Это могло помешать ему насладиться новым сладким плодом, зревшим в его «саду». Не желая отказываться ни от чего, Джафар искал возможность сохранить и удержать и то и другое.
Принц ненавидел выбор, если надо было основываться не на фактах, а домыслах и впечатлении. Вероятность ошибки была высока. Джафар ценил Керкмаля за то, что он все риски и ответственность за неправильное решение или выбор безропотно брал на себя. Несмотря на это, последнее слово все же оставалось за принцем. Удобно. Джафар своему помощнику хорошо платил и обязанным себя не чувствовал. Единственный раз, когда Джафар почти не подвергал сомнению правильность действий Керкмаля и был рад, что не стал ему мешать своими «советами» - это история с Джиллиан.
Без помощи Керкмаля, без его деликатности и умения производить впечатление, договориться с Джиллиан Кистель скорее всего не получилось бы. Она была известна своей независимостью и избирательностью в общении. Многие хотели похвастаться близким знакомством с ней, но даже желтая пресса не располагала информацией подобного рода, а лгать бездоказательно – нарваться на судебные тяжбы с ее агентством за клевету. Такого рода «популярность» супермодели ее уровня – это репутационные потери самого агентства.
Сейчас эта гордая «пташка» находилась в его клетке, но радость по этому поводу Джафар считал преждевременной. Он увлекся игрой и опасался разочарований. Как и Джиллиан, Джафар жаждал чего-то нового, яркого и необычного в своей жизни. В какой-то мере эти двое друг друга нашли. Но если Джиллиан уже была готова броситься ему в объятия, Джафар этот момент старался оттянуть как можно дальше. Эстель, для того, чтобы пригасить эмоции и «выпустить пар», годилась идеально, несмотря на свою «беременность».
- А вдруг она правда, ведьма? Дракула.. это же из той серии?
- Она в это играет! Никакого Дракулы нет!
- Но ведь был.
- Столько столетий назад? Или ты веришь в духов?
- Джафар, я вам хочу рассказать один секрет Эстель.
- У нее есть от меня секреты? Интересно.
- Вы не думали о том, что она может… понести?
Джафар не сразу посмотрел на Керкмаля, а когда встретился с ним взглядом, Муста пожалел о том, что сказал всё так прямо, надо было придумать еще более деликатную форму.
- Ты бредишь, Муста? Как она может быть беременна, если ты должен был за этим проследить? Ты допустил ошибку? Или это какая-то игра?
Керкмаль был обязан регулировать этот вопрос – для этого при гареме был врач, который следил, чтобы девушки не беременели на всем протяжении действия контракта. Никаких сюрпризов не допускалось. Керкмаль лично проверял – где закупались препараты. За то, чтобы девушки их принимали, отвечали другие – наложницам не надо было принимать пилюли – препарат добавляли каждой в еду. Они еженедельно сдавали кровь и другие анализы. В контракте об этом не было сказано ни слова, кроме того, что девушкам предоставлялся полный и необходимый спектр медицинских услуг. Каких именно, не раскрывалось. Никто из них и не спрашивал. Вопрос Керкмаля, который он с учетом всего этого задал Джафару, был из ряда вон.
- Тогда вам надо меня послушать. Вы сами решите, бред это или чья-то игра. Я ваш раб. Моя миссия – служить вам, охранять вашим интересы.
- Начинай уже, хватит испытывать моё терпение. Если я назвал тебя своим другом, это не значит, что я не могу тебя задушить. Не выводи меня, Муста.
Сначала Керкмаль рассказал про инцидент с Набу.
- Они подрались? – уточнил Джафар, на которого рассказ произвел впечатление и определенно позабавил. – Хотел бы я подсмотреть одним глазком... Ты проверил? Служанка могла солгать или ее могли подкупить. Проверил?
- Проверил. Камеры зафиксировали момент, когда Набу выбегала из ее комнаты. На шее Набу синяки – госпожа Эстель ее душила.
- Что на нее нашло? Продолжай.
- Служанка прибежала ко мне сразу. Я ее подробно обо всем расспросил и пошел к Эстель. Тогда и увидел танец.
- Она была на шесте, когда ты вошел или..?
- Нет, когда я вошел, она разминалась. Танец начался позже. Я не рассчитывал, что она решится на него при мне, хотел поговорить и уйти… Мне пришлось смотреть от начала и до конца.
- Дальше.
- Мы повздорили. Я спросил Эстель, чего ей не хватает. Почему она показывает мне свое недовольство? Я понял, что это был демарш.
- И..?
- Она сказала, что ей не хватает любви.
Джафар фыркнул:
- Женщины..., одной не хватает бриллиантов, другой самого скоротечного в этой жизни - любви! Дальше. Как зашел разговор о беременности? Кажется, я понял - это ее злость, она хотела тебя попугать.
- Был бы счастлив, окажись это именно так. Но я бы проверил.
- Ты еще не сделал этого?
- Нет и вот по какой причине, Джафар, вы знаете Эстель, она и раньше не давала никому спуску, а теперь и вовсе заявила, что никого к себе не подпустит. Она сказала, что в ее покои никто не войдет, кроме вас. И пригрозила, что если ее отправят к врачу, она сразу расскажет, что это делается специально, чтобы навредить ребенку. Вашему с ней ребенку, простите меня, Джафар, но я должен был все это рассказать.
- Теперь понятно, почему ты примчался сквозь бурю. Ты хороший друг, Муста. Надеюсь, я когда-нибудь смогу сделать для тебя что-то, что будет выше денег. Я бы очень этого хотел. Не разочаруй меня в моих ожиданиях.
Говоря все это, Джафар изменился в лице: было видно, что хорошее настроение улетучилось. Керкмаль решал – уже пора переходить на «принц» и "мой господин" или повременить, чтобы еще больше не рассердить принца?
- Муста, того, о чем ты сказал, не может быть, не должно, если она принимала нужные препараты. Но, если этого не было, то вполне вероятно. Говорю тебе, как мужчина. Я нормальный, мои анализы говорят о том, что у меня все в норме, от меня может забеременеть любая. Но я не любой! С этим шутить нельзя. Тема жен и детей в ведении моего дяди. Мне бы не хотелось обсуждать с ним свои семейные дела. Если Эстель каким-то невероятным чудом забеременела, это уже не дело гарема, а семейное. Ты понимаешь это?
- Потому я здесь.
- Как жаль, что сказка не может длиться вечно. Я возвращаюсь во дворец. Прикажи подготовить мой отъезд.
- А Джиллиан? Она поедет с вами?
- Нет. Пока я не разберусь, что там происходит, она останется здесь. Во дворце ей небезопасно. Ты тоже будешь тут, так мне спокойнее. Бадави предан мне, но Джиллиан выведет из себя кого угодно. Она ему почему-то не нравится. С Эстель разберусь сам.
Глава 28
Джиллиан принимала ванну, когда ей показалось, что она услышала шуршание кабины лифта. Она не чувствовала страха, неловкости, только приятное волнение. Удивительным образом знакомство с «принцем», который так и не признался, что это он и есть, вселило в нее уверенность - пока он рядом, с ней ничего плохого не случится.
- «А хорошего? Дина, дорогая, ты могла бы назвать перемены к лучшему, так, чтобы без натяжек? Признайся, кроме блинов вспомнить пока будет нечего. Сон не в счет», - внутренний голос, как всегда, все портил потому, что предупреждал о неприятном.
Жизнь приучила ее к тому, что полагаться лучше на свои силы, не стремиться выпрыгнуть из штанов, доказывая что-то и соизмерять желания с возможностями. Это правило ее никогда не подводило. Как получилось, что она снова оказалась в «открытом море в лодке», а на веслах – не пойми кто?
Впрочем, тут была надежда, что принц все же настоящий. И конь, тоже был. А также самолет и замок, и гарем… Если раньше это обстоятельство ее будоражило, интриговало, теперь смущало, и Дина старалась об этом не думать. Тем более, что там, где ее поселили, никакого гарема не было – только пожилой «кандидат» в принцы и Цербер.
С принцем из ее сна Джиллиан рассталась пару часов назад, но уже скучала и ждала его, представляя, как они снова будут заниматься вместе какой-нибудь ерундой, типа той, что уже так сблизила их – она жарила, а он поедал, приготовленные ею блинчики.
- А дальше что? - эту фразу Джиллиан произнесла вслух и сразу поняла, что в комнате помимо нее кто-то есть. Она опустилась в воду поглубже, но колени все равно были видны, как и грудь – пена, которую она набрасывала на себя, таяла, обнажая сокровенное. Не сказать, чтобы ее это смущало – просто не хотелось выглядеть глупо.
- Мисс Джиллиан, я зашел проститься с вами.
Голос принца звучал из-за облака органзы - помимо прозрачной стены, которая сейчас светилась ровным золотистым цветом в тон «облака», искристая ткань отделяла ванную от остального помещения. Она видела его силуэт.
- Проститься? – переспросила она.
Кувшин радости, который пару секунд назад был полон, треснул. Волшебный нектар вытекал сквозь образовавшуюся трещину, застывал, превращаясь в нечто серое и липкое.
- «Вот оно. Теперь, держись. Это начало. Дальше будет еще больнее», - грустная мантра прозвучала в душе, готовя её к потерям. Дина злилась на себя – ну почему опять она позволила себе открыться для таких чувств? Разве ей было плохо без любви?
Джафар понял, что Джиллиан расстроилась, но он и представить себе не мог, насколько. Думал, что предстоящая разлука мучительна только для него.
- О вас позаботятся. Уверен, вы найдете себе занятие и не будете скучать. Не сердитесь. Вам лучше побыть здесь – это самое безопасное место, какое я знаю. Я скоро вернусь. Вы будете меня ждать?
От сердца отлегло, но Джиллиан все еще пребывала в состоянии неприятной «невесомости» и молчала.
- Джиллиан…вы молчите. Что ж, мне нравится ваша честность. А я вот скажу то, о чем, возможно, стоило промолчать - я буду по вам скучать.
Дине хотелось петь и танцевать, но благоразумие требовало от нее сдержанности. Идей насчет того, что можно было сказать, пережив «маленькую смерть» после слов «проститься», тоже не было. Она смотрела в его сторону и чего-то ждала. Дина не могла сказать, чего она хотела, но уж точно не была бы разочарована, если бы некоторые условия контракта начали исполняться здесь и сейчас. Зачем тянуть с этим и мучить ее? Она здесь и все ее тело горит огнем от желания ощутить на себе его прикосновения - чего еще ему надо?
Где-то в глубине души Дина знала, что момент весьма опасный потому, что она могла «перегореть». Если принц будет и дальше разрушать ее замки из песка, однажды она перестанет их строить и тогда уже ее ничем не пробудить.
Джафар был полной противоположностью. Он видел в Джиллиан нечто особенное, что требовало от него отказаться от привычной манеры брать то, что считал своим, и делать все, что ему вздумается. Он давал своему чувству вызреть, боялся, что сорванный преждевременно плод его разочарует. Молчание Джиллиан он истолковал по-своему – она недовольна тем, что ей опять будет скучно. Джафар не мог остаться и не был уверен, что Керкмаль справится с задачей – обеспечить безопасность мисс Джиллиан и скрасить ее вынужденное одиночество.
Керкмаль же события трактовал и вовсе по-своему: видя, что Джафар перед отъездом направился к Джиллиан, подумал:
- «Правильно, что ждать, она мечтает о том же самом, насколько я понял. Джафару давно уже следовало это сделать, если он хочет сравнить её с Эстель».
Но Керкмаль ошибался. У Джафара и в мыслях не было заниматься с Джиллиан тем, чем собрался сразу, как только приедет во дворец и до того, как начнет беседовать с Эстель:
– «Я по ней соскучился. Что она там придумала со своим пилоном? Надеюсь, Эстель для меня приготовит нечто особенное, чего Керкмаль никогда не увидит».
Джиллиан не заметила, когда принц ушел. Он молчал и она подумала, что он все еще там. Все это время она собиралась духом, наконец, решилась – рывком поднялась из ванны, расплескав воду, переступила через край и ступила на мягкий ворсистый ковер. Нога утонула в нежном мехе, который приятно ласкал ноги. Она поежилась, но не стала набрасывать на себя покрывало, которое лежало рядом, одним движением откинула органзу, чтобы принц увидел и поняла, что там никого нет. Джафар ушел, думая, что Джиллиан не хочет с ним говорить.
Сказать, что она раздосадована, было мало – Джиллиан чувствовала опустошение и стыд. Она прошла туда, где обустроила себе спальню и увидела, что на драгоценном столике возле ее кровати лежал цветок фрезии, записка и какая-то книга. Не трогая записку мокрыми руками, Джиллиан прочитала:
"Ваши блинчики были великолепны. Спасибо. Не люблю быть должным. У меня для вас тоже будет сюрприз. А пока изучите это".
Это была не книга, а прекрасно изданный иллюстрированный альбом "Кама Шастре и ее место в пурушартхе. Кхаджурахо - всемирное наследие Юнеско".
На английском, но Джиллиан все поняла и так - её соблазняли самым недвусмысленным и в то же время оригинальным способом. Она осмотрелась, не видит ли ее кто. Убедившись, что она одна, Джиллиан осторожно, двумя пальчиками открыла альбом, посмотрела на первое попавшееся ей изображение, ее щеки вспыхнули. Она несколько секунд рассматривала затейливую позу, потом так же осторожно закрыла альбом и вернулась в ванную. Пена уже не была такой пышной, но теплая, ароматная вода приятно ласкала тело и Джиллиан не заметила, как предалась мечтам, которые определенно были навеяны той самой иллюстрацией. Через несколько секунд она уже не сдерживала себя, иначе эмоции "разорвали" бы ее на части.
Глава 29
- Никому меня не беспокоить, чтобы не случилось. Кто не подчинится, получит пулю в живот, - приказал Джафар, направляясь в покои Эстель. Он даже не зашел к себе, чтобы переодеться.
Несмотря на то, что буря еще не утихла и лошади не могли скакать в полную силу, дорога до дворца показалась ему вдвое короче. Загадка феномена объяснялась просто – Джафар предавался мечтам об одной девушке, зная, что его ждет другая и встреча может оказаться не столь приятной, как могла бы. Грезы о Джиллиан успешно вытеснялись воспоминаниями об Эстель. Все происходило настолько быстро и непроизвольно, что Джафар уже не понимал, где заканчивается один эпизод и начинается другой и кто есть кто.
-Так можно умом тронуться, - подумал он. – Надо навести порядок в моей личной жизни и больше думать о семье и продолжении династии, дядя прав. Но как, если и та и другая сводят меня с ума, и я наслаждаюсь этим состоянием?
Чем ближе становились очертания внешних стен дворца, тем тревоги и предчувствия настойчивее приземляли приподнятое настроение.
По коридору Джафар шел стремительным шагом, не желая говорить ни с кем, прежде чем не увидит Эстель. Понимая, что она будет выгораживать себя в первую очередь, принц, который считался знатоком женщин, не ждал признаний, которым можно было верить. Наоборот, ему было интересно, как Эстель будет выкручиваться.
В Керкмале он не сомневался, но перспектива выслушать «версию», которая бросала бы на него тень, заведомо огорчала. В версию с беременностью он в расчет не принимал, в колдовство не верил. С Эстель явно было что-то не так. Но что именно? Опыт подсказывал, что и тут истина где-то посередине, но где - это Джафар и хотел выяснить, предвидя непростой разговор с фавориткой. Предвидя ее ложь, он не мог полностью исключить влияние Эстель на себя. Это могло помешать ему насладиться новым сладким плодом, зревшим в его «саду». Не желая отказываться ни от чего, Джафар искал возможность сохранить и удержать и то и другое.
Принц ненавидел выбор, если надо было основываться не на фактах, а домыслах и впечатлении. Вероятность ошибки была высока. Джафар ценил Керкмаля за то, что он все риски и ответственность за неправильное решение или выбор безропотно брал на себя. Несмотря на это, последнее слово все же оставалось за принцем. Удобно. Джафар своему помощнику хорошо платил и обязанным себя не чувствовал. Единственный раз, когда Джафар почти не подвергал сомнению правильность действий Керкмаля и был рад, что не стал ему мешать своими «советами» - это история с Джиллиан.
Без помощи Керкмаля, без его деликатности и умения производить впечатление, договориться с Джиллиан Кистель скорее всего не получилось бы. Она была известна своей независимостью и избирательностью в общении. Многие хотели похвастаться близким знакомством с ней, но даже желтая пресса не располагала информацией подобного рода, а лгать бездоказательно – нарваться на судебные тяжбы с ее агентством за клевету. Такого рода «популярность» супермодели ее уровня – это репутационные потери самого агентства.
Сейчас эта гордая «пташка» находилась в его клетке, но радость по этому поводу Джафар считал преждевременной. Он увлекся игрой и опасался разочарований. Как и Джиллиан, Джафар жаждал чего-то нового, яркого и необычного в своей жизни. В какой-то мере эти двое друг друга нашли. Но если Джиллиан уже была готова броситься ему в объятия, Джафар этот момент старался оттянуть как можно дальше. Эстель, для того, чтобы пригасить эмоции и «выпустить пар», годилась идеально, несмотря на свою «беременность».
