вплотную, наклонился и погладил купол – несмотря на одуряющую жару, он оставался прохладным, значит система вентиляции работала исправно и за жизнь тех, кто внутри, можно было не опасаться – в том смысле, что они не задохнутся. Его рука замерла в нерешительности над двумя точками, которые отчетливо выделялись на поверхности купола. Одна обозначена красным, другая черным.
- Серьезная техника и простое управление, - похвалил Купер. – Знаете, на какую нажимать?
- Черная – открыть, красная…, надеюсь до этого не дойдет.
- В смысле? – переспросил Купер.
- Весь комплекс заминирован. Красная кнопка…
- Ясно, я понял. Ее мы нажимать не будем. Не торопитесь, чтоб не перепутать, - Купер не скрывал свое волнение и беспокойство. - «Надеюсь, ты не дальтоник», - к тому же ему была непривычна роль статиста. Принц назначил его главным, пока пользы от него никакой, выходит, что зря. Но он не возражал, значит надо отрабатывать…, когда Керкмаль предоставит ему такую возможность, наконец!
- Не делай этого! Прекрати! – Джиллиан кричала. Ей казалось, еще немного и ее сердце разорвется от ярости и бессилия - предотвратить то, что должно было вот-вот произойти на ее глазах. Она знала, что после этого ей уже будет безразлично – останется она жива или ее постигнет участь бедного Куби. Джиллиан винила себя, что ее прихоть и желание напомнить о себе принцу, будут стоить жизни этому крохотному существу.
Из глубин подсознания вслед за этим раскаянием выполз другой монстр: в смерти родителей виновата тоже она, разве нет? И адвокат Ройзман… Все эти смерти на ее совести. Ей, видите ли, втемяшилось, что она должна стать королевой. А то, что это царствование продлится до тех пор, пока ее не потеснит другая, более красивая, и она станет бывшей - Дина не думала, шла напролом, выдавливала из себя чувство задетой гордости, уязвленного самолюбия. Ладно бы только это! Она купила себе безопасность ценой, которую заплатили другие. Но ей этого показалось мало, она заскучала, захотелось испытать нечто необычное, волнующее. Рожденная и выросшая в России, стране, чуждой сытому покою, в какой она погрузилась, заняв одну из верхних ступеней в западном мире, она вдруг поняла, что ей не хватает драйва. Не за этим ли гонятся богатые и благополучные, когда участвуют в опасных авантюрах и ставят свою жизнь на кон, лишь бы ощутить в своей ожиревшей крови адреналин, напомнить себе, что они еще живы.
Рисковать своей жизнью Джиллиан Кистель, успешная и востребованная в выбранной профессии, была не готова. Приключение с гаремом вполне подходило. Знать бы все на годы вперед, уж лучше бы продолжила учиться и стала настоящим геологом, моталась бы по звериным тропам на краю света, где не ступала нога человека – это была бы осмысленная игра со смертью. А что сейчас?
Нет, смерть маленького Купи – это ее вина. Значит она умрет вместе с ним. Это будет справедливо.
Сжав зубы, она теперь смотрела на эту бессмысленную жестокость с чувством превосходства, она не боялась смерти, а жаждала ее.
Купи, который не понимал, что происходит, но чувствовал энергию, которая исходила от женщины, что держала его в руке, сердито пискнул, извернулся и вцепился своими крохотными, но острыми зубками ей в палец. Эстель вскрикнула, разжала руку. Купи шлепнулся на ковер и, как пуля, рванул к Джиллиан и скрылся за креслом, на котором она сидела.
Эстель с удивлением смотрела на место укуса, потом перевела взгляд на Джиллиан:
- Однако. Резвый и жадный божок, не хочет делиться своим сердцем. Ничего не выйдет, твоя судьба определена не мной, не сердись. Мы все исполняем чью-то волю…
Эстель не бросилась ловить Купи, а шла медленно, будто смаковала момент, когда поймает его и тогда уже не будет тянуть – нож по-прежнему был в руке. Ее речь звучала замедленно, она двигалась неуверенно и была больше похожа на огромную ожившую марионетку, чем на человека.
- Что б ты сдохла, - в сердцах проговорила Джиллиан, уже не заботясь, что ее слова выведут из себя психопатку с ножом. Пусть она прирежет ее первой, лишь бы не видеть, как будет умирать Купи.
Джиллиан понимала, что она сама не в себе, что ее сознание пытается адаптироваться к скорой смерти, она хотела встретить ее достойно, а не умалять эту взбесившуюся тетку о пощаде. – Сдохни, тварь, - повторила она и плюнула в сторону Эстель. Слюна попала ей на лицо, но она даже не повернула в сторону Джиллиан головы – Эстель шла добывать "ключ" в бессмертие, Джиллиан следующая, тогда и за это оскорбление ответит сполна.
Эстель скрылась из виду. Что происходило за спиной, Джиллиан видеть не могла, только слышала.
- Где ты, жадный божок? Не играй со мной в прятки… Где же ты? Я тебя вижу! Иди сюда, мой бесценный, иди… иди сюда… О!
Джиллиан услышала возглас и не поняла, что он значил – то ли удивление, то ли страх или то и другое вместе. Потом воцарилась тишина, но ненадолго. Через секунду послышался шум, грохот, возня, потом добавились чавкающие звуки, от которых Джиллиан затрясло. Ее била дрожь – то, что она слышала, но не видела было еще более ужасным потому, что воображение рисовало нечто омерзительное и страшное. Несколько раз ее кресло толкнули.
- Эстель! – крикнула она, сама не зная зачем, возможно, хотела прояснить, опасна ли она или с Эстель что-то происходит и это дело лап Цербера, от Купи она уже получила. Потом появился Купи. Как ни в чем ни бывало, запрыгнул к ней на руки, обнюхал и улегся, видимо тоже устал от впечатлений. Джиллиан попыталась скосить глаза, вывернуться, но скотч держал крепко. Она принялась раскачивать кресло. Купи поднял на нее глазки.
- Прости, малыш, но я не могу бездействовать, мне надо знать, что там!
Чавканье стало затихать. Джиллиан уже достаточно раскачала кресло, последнее усилие и она опрокинулась вместе с ним назад. Купи скатился кубарем и ускакал, а она приземлилась на что-то мягкое и упругое. В нос ударил странный запах – смесь духов Эстель и чего-то приторного, от чего Джиллиан замутило, она еле сдержалась, чтобы не стошнило. В ее положении это было чревато, могла захлебнуться и это не та смерть, к которой она себя готовила. Пока Джиллиан боролась с приступом тошноты, сзади слышалось сопение.
- Цербер, это ты? – тихо позвала она.
Она услышала, как пес встал и стала ждать, когда он появится и она убедится, что это он, а раз так, Эстель ей не угрожает. Джиллиан хотела как можно быстрее освободиться, но без Цербера это было сделать невозможно, руки все еще оставались связанными.
Она подняла глаза и увидела над собой морду Цербера: в крови и ошметках плоти до ушей, будто его ткнули мордой в ведро со свежей обрезью, и у него в пасти торчала кисть руки.
В глаза у Джиллиан темнело и она провалилась в спасительное небытие - реальность ее доконала.
Купер был уверен, что на своем веку повидал такого, что удивляться еще чему-то было бы неприлично. Но и ему пришлось туго – скорые события стали серьезным испытанием для его нервной системы.
Он с трудом протиснулся вслед за Керкмалем через проем в стене, куда их вывел потайной вход, которым они воспользовались. Они очутились в комнате, где по сведениям Керкмаля, должна была находиться Джиллиан. Но комната была пуста, во всяком случае, на первый взгляд.
Его внимание отвлекло роскошное ложе под балдахином. Купер живо представил себе, что тут могло происходить и нервно сглотнул слюну. Он был уверен, что воспоминания о его коротком романе с Диной, пусть и живут, но глубоко в подсознании и вырываются на поверхность лишь во сне. С такими внезапными «возвращениям» Дины он уже смирился, но лицезреть наяву ложе, где еще угадывались очертания тел, смятые шелковые простыни и подушки, сдвинутые друг к другу, было некомфортно. Воображение нарисовало картину, в которой не было ничего реалистичного. Джиллиан уже несколько суток изнывала в ожиданиях принца и вместо него обнимала и тискала подушку, надавав ей тумаков, чтобы выплеснуть свое разочарование и обиду. Впрочем, знай он об этих нюансах, ему было бы еще сложнее убедить себя, что Джиллиан не в сексуальном рабстве, а в начальной стадии влюбленности, когда страсть затмевает разум, оставляя способность рассуждать на потом.
- Сюда!
Интонация голоса Керкмаля подействовала, как удар током. Купер молниеносно обернулся. Керкмаль стоял столбом и на что-то смотрел, прикрыв рот рукой. Купил проследил за его очумелым взглядом и не сразу понял, что там. Сделав пару шагов, остановился. Он не мог сдвинуться с места, прирос, прикипел, примерз…
Сначала видел упавшее кресло, оно нелепо ощетинилось своим четырьмя витыми ножками и беспомощно протягивало свои «руки»-подлокотники, с прилипшими остатками скотча – жаловалось и сокрушалось, что стало соучастницей пленения того, кто тут сидел. Купер перевел взгляд чуть дальше – нога, определенно женская. Какая же еще, еще здесь жила Динка! Купера сорвало с места, и он чуть не наступил на то, что заметил только сейчас – на кисть руки. Взгляд зафиксировал ухоженный маникюр и перстень, который все еще был на безымянном пальце.
- «Левая», - машинально отметил он и подошел еще ближе – оттягивать момент, когда придется увидеть и остальное, он уже не мог: Керкмаль уже выворачивал содержимое своего желудка в стороне. Значит Куперу надо было приниматься за дело – брать на себя роль следователя-криминалиста, больше некому.
Женщина лежала на животе. Купер не видел лица и не стремился его рассматривать – он, как и Керкмаль, был уверен, что это Дина. Голова оскальпирована – Купер отчетливо видел часть черепной кости, которая была раздроблена в одном месте.
- «Удар киркой, но откуда она здесь» - Купер огляделся в поисках предмета, который подходил бы под предполагаемое орудие убийства, но ничего не нашел, совсем ничего.
Одна нога женщины была подвернута, будто она все еще пыталась встать на колени, чтобы подняться. Рука, у которой отсутствовала кисть тянулась вперед. Купер проследил направление и ничего, кроме массивного гобелена, который свешивался со стены от самого потолка, не увидел. В другой руке женщина сжимала нож.
- «Эх, Динка, Динка, еще пыталась защищаться.. Да разве таким убийцу остановишь?»
Наступал самый ответственный момент – надо было перевернуть тело. Купер посмотрел на Керкмаля и понял, что тот ему не помощник. Придется и это сделать самому.
Купер опустился на колени, примеряясь, с какой стороны начинать действовать и остановился, услышав сигнал. Сработал вызов навигатора, который все еще был у Керкмаля – он и тут им помог, проведя по вырубленному лазу в толще скалы, погребенной под песком, в это помещение. Проход был узкий, широкоплечий Купер еле протиснулся. Керкмаль неловко пошутил, что в его стране качки не в моде:
- Нашим женщинам нравятся поджарые.
- «Видимо и нашим тоже, раз и Динку сюда потянуло», - подумал Купер, но вслух ничего не сказал. Он сроду не страдал от комплекса неполноценности, но сейчас и он пожалел, что недостаточно стройный, опасался, что застрянет тут надолго, как Винипух в норе Братца-кролика. Купер удивился, до чего нелепые мысли приходят в голову, когда ничего хорошего от жизни не ждешь.
Навигато напомнил им, что есть еще люди, кто хотел бы знать, что тут происходит. Купер старался не думать о Джафаре, но это определенно звонил он.
Если бы Джафар был здесь, Купер схватил бы его за шею и ткнул в это кровавое месиво - думал он, не переставая осматривать лежащее перед ним тело. Других признаков, по которым Купер мог бы узнать Дину, он не находил. Лихорадочно вспоминал, видел ли на ее теле какую-то характерную отметину или родинку, но ничего не вспомнил. Память избирательна – перед глазами стояло ее лицо, приоткрытые губы, кончик языка и загадочный блеск глаз сквозь опущенные ресницы.
- Она мертва, - услышал он голос Керкмаля и обернулся. Помощник Джафара смотрел на него, словно искал поддержки или оправдывался, что ему пришлось выступить для своего господина в незавидной роли «приносящего черные вести». Раньше за это можно было поплатиться жизнью. Возможно Керкмаль и сейчас предвидел нечто подобное потому, что его взгляд и без того потерянный, стал обреченным.
- ...Нет, ее здесь нет. Мы пришли слишком поздно, - продолжил он отвечать на вопросы невидимого собеседника. Купер только потом узнал, что с ним говорил не Джафар, а Лекаб. Джафар предчувствовал страшное и попросил его позвонить и узнать - они успели или..?
Лекаб в ответ на его напряженный взгляд покачал головой, Джафар обхватил голову руками, закачался. В следующую секунду раздался крик. Керкмаль вздрогнул. Он узнал голос своего господина. Как теперь ему жить с мыслью, что это он своими словами причинил ему такие страдания. Керкмаль не представлял, чтобы мужчина мог так страдать. Это было по-настоящему страшно. Купер ухватился обеими руками за правый бок лежащего перед ним тела и потянул его на себя.
Борад метался по комнате. Его помощники смотрели на него с тревогой и ждали распоряжений. Наконец он остановился.
- Приведите мне немедленно этого Алима, я сам его допрошу! – Борад удивился, что не додумался до этого сразу – новость о том, что принц Джафар покинул дворец и его след до сих пор не обнаружен, застала врасплох, выбила из колеи.
Все до определенного момента шло по плану, который он разрабатывал долго и тщательно не один год. Он старательно плел свою сеть и был уверен, что контролирует все и всех.
Несговорчивый Керкмаль осложнил задачу, но другие обстоятельства, на которые Борад и не рассчитывал, сыграли на руку. Правда, пришлось кое-что менять на ходу, но то, что получилось, нравилось своей неординарностью:
– «Идеально! Лекаб хороший сыщик, но и он попался, ищет пантеру-людоеда! Пусть ищет, а мы доведем начатое до конца. Уже скоро и можно приступать к заключительному акту моего маленького спектакля».
Борад даже придумал ему название «Революция слуг» - пафосное, но сравнение с «цветной революцией» было вполне оправданным. Слуги – они, как тараканы, везде. Это они снабжали Борада сведениями о том, что происходит в гареме и позволили Бораду свить там свое шпионское гнездо. Ему удалось подкупить всех наложниц, или почти всех.
Самой невероятной находкой Борад считал Эстель. Она обладала удивительным свойством – не запоминать некоторые важные детали общения с ним. Сначала Борад решил, что это такая игра, чтобы набить себе цену, мол, вот я какая особенная, попробуй узнай у меня что-нибудь, если я и вас не помню! Что с этим делать, он не знал до тех пор, пока Шадид не сообщил ему интересную новость – у госпожи Эстель при очередном осмотре диагностировали редкое психическое отклонение – биполярное расстройство. Она не опасна, но при определенных условиях ее состояние может ухудшиться. Тогда-то Бораду и пришла в голову идея, как это использовать. Он снова проконсультировался с Шадидом и убедился в своем предположении – состоянием Эстель можно было управлять.
- Поведение таких людей обычно корректируется специальными препаратами, - услужливо сообщал Шадид в надежде на очередное солидное вознаграждение – Борад и так не скупился.
- Серьезная техника и простое управление, - похвалил Купер. – Знаете, на какую нажимать?
- Черная – открыть, красная…, надеюсь до этого не дойдет.
- В смысле? – переспросил Купер.
- Весь комплекс заминирован. Красная кнопка…
- Ясно, я понял. Ее мы нажимать не будем. Не торопитесь, чтоб не перепутать, - Купер не скрывал свое волнение и беспокойство. - «Надеюсь, ты не дальтоник», - к тому же ему была непривычна роль статиста. Принц назначил его главным, пока пользы от него никакой, выходит, что зря. Но он не возражал, значит надо отрабатывать…, когда Керкмаль предоставит ему такую возможность, наконец!
***
- Не делай этого! Прекрати! – Джиллиан кричала. Ей казалось, еще немного и ее сердце разорвется от ярости и бессилия - предотвратить то, что должно было вот-вот произойти на ее глазах. Она знала, что после этого ей уже будет безразлично – останется она жива или ее постигнет участь бедного Куби. Джиллиан винила себя, что ее прихоть и желание напомнить о себе принцу, будут стоить жизни этому крохотному существу.
Из глубин подсознания вслед за этим раскаянием выполз другой монстр: в смерти родителей виновата тоже она, разве нет? И адвокат Ройзман… Все эти смерти на ее совести. Ей, видите ли, втемяшилось, что она должна стать королевой. А то, что это царствование продлится до тех пор, пока ее не потеснит другая, более красивая, и она станет бывшей - Дина не думала, шла напролом, выдавливала из себя чувство задетой гордости, уязвленного самолюбия. Ладно бы только это! Она купила себе безопасность ценой, которую заплатили другие. Но ей этого показалось мало, она заскучала, захотелось испытать нечто необычное, волнующее. Рожденная и выросшая в России, стране, чуждой сытому покою, в какой она погрузилась, заняв одну из верхних ступеней в западном мире, она вдруг поняла, что ей не хватает драйва. Не за этим ли гонятся богатые и благополучные, когда участвуют в опасных авантюрах и ставят свою жизнь на кон, лишь бы ощутить в своей ожиревшей крови адреналин, напомнить себе, что они еще живы.
Рисковать своей жизнью Джиллиан Кистель, успешная и востребованная в выбранной профессии, была не готова. Приключение с гаремом вполне подходило. Знать бы все на годы вперед, уж лучше бы продолжила учиться и стала настоящим геологом, моталась бы по звериным тропам на краю света, где не ступала нога человека – это была бы осмысленная игра со смертью. А что сейчас?
Нет, смерть маленького Купи – это ее вина. Значит она умрет вместе с ним. Это будет справедливо.
Сжав зубы, она теперь смотрела на эту бессмысленную жестокость с чувством превосходства, она не боялась смерти, а жаждала ее.
Купи, который не понимал, что происходит, но чувствовал энергию, которая исходила от женщины, что держала его в руке, сердито пискнул, извернулся и вцепился своими крохотными, но острыми зубками ей в палец. Эстель вскрикнула, разжала руку. Купи шлепнулся на ковер и, как пуля, рванул к Джиллиан и скрылся за креслом, на котором она сидела.
Эстель с удивлением смотрела на место укуса, потом перевела взгляд на Джиллиан:
- Однако. Резвый и жадный божок, не хочет делиться своим сердцем. Ничего не выйдет, твоя судьба определена не мной, не сердись. Мы все исполняем чью-то волю…
Эстель не бросилась ловить Купи, а шла медленно, будто смаковала момент, когда поймает его и тогда уже не будет тянуть – нож по-прежнему был в руке. Ее речь звучала замедленно, она двигалась неуверенно и была больше похожа на огромную ожившую марионетку, чем на человека.
- Что б ты сдохла, - в сердцах проговорила Джиллиан, уже не заботясь, что ее слова выведут из себя психопатку с ножом. Пусть она прирежет ее первой, лишь бы не видеть, как будет умирать Купи.
Джиллиан понимала, что она сама не в себе, что ее сознание пытается адаптироваться к скорой смерти, она хотела встретить ее достойно, а не умалять эту взбесившуюся тетку о пощаде. – Сдохни, тварь, - повторила она и плюнула в сторону Эстель. Слюна попала ей на лицо, но она даже не повернула в сторону Джиллиан головы – Эстель шла добывать "ключ" в бессмертие, Джиллиан следующая, тогда и за это оскорбление ответит сполна.
Эстель скрылась из виду. Что происходило за спиной, Джиллиан видеть не могла, только слышала.
- Где ты, жадный божок? Не играй со мной в прятки… Где же ты? Я тебя вижу! Иди сюда, мой бесценный, иди… иди сюда… О!
Джиллиан услышала возглас и не поняла, что он значил – то ли удивление, то ли страх или то и другое вместе. Потом воцарилась тишина, но ненадолго. Через секунду послышался шум, грохот, возня, потом добавились чавкающие звуки, от которых Джиллиан затрясло. Ее била дрожь – то, что она слышала, но не видела было еще более ужасным потому, что воображение рисовало нечто омерзительное и страшное. Несколько раз ее кресло толкнули.
- Эстель! – крикнула она, сама не зная зачем, возможно, хотела прояснить, опасна ли она или с Эстель что-то происходит и это дело лап Цербера, от Купи она уже получила. Потом появился Купи. Как ни в чем ни бывало, запрыгнул к ней на руки, обнюхал и улегся, видимо тоже устал от впечатлений. Джиллиан попыталась скосить глаза, вывернуться, но скотч держал крепко. Она принялась раскачивать кресло. Купи поднял на нее глазки.
- Прости, малыш, но я не могу бездействовать, мне надо знать, что там!
Чавканье стало затихать. Джиллиан уже достаточно раскачала кресло, последнее усилие и она опрокинулась вместе с ним назад. Купи скатился кубарем и ускакал, а она приземлилась на что-то мягкое и упругое. В нос ударил странный запах – смесь духов Эстель и чего-то приторного, от чего Джиллиан замутило, она еле сдержалась, чтобы не стошнило. В ее положении это было чревато, могла захлебнуться и это не та смерть, к которой она себя готовила. Пока Джиллиан боролась с приступом тошноты, сзади слышалось сопение.
- Цербер, это ты? – тихо позвала она.
Она услышала, как пес встал и стала ждать, когда он появится и она убедится, что это он, а раз так, Эстель ей не угрожает. Джиллиан хотела как можно быстрее освободиться, но без Цербера это было сделать невозможно, руки все еще оставались связанными.
Она подняла глаза и увидела над собой морду Цербера: в крови и ошметках плоти до ушей, будто его ткнули мордой в ведро со свежей обрезью, и у него в пасти торчала кисть руки.
В глаза у Джиллиан темнело и она провалилась в спасительное небытие - реальность ее доконала.
Глава 56.
Купер был уверен, что на своем веку повидал такого, что удивляться еще чему-то было бы неприлично. Но и ему пришлось туго – скорые события стали серьезным испытанием для его нервной системы.
Он с трудом протиснулся вслед за Керкмалем через проем в стене, куда их вывел потайной вход, которым они воспользовались. Они очутились в комнате, где по сведениям Керкмаля, должна была находиться Джиллиан. Но комната была пуста, во всяком случае, на первый взгляд.
Его внимание отвлекло роскошное ложе под балдахином. Купер живо представил себе, что тут могло происходить и нервно сглотнул слюну. Он был уверен, что воспоминания о его коротком романе с Диной, пусть и живут, но глубоко в подсознании и вырываются на поверхность лишь во сне. С такими внезапными «возвращениям» Дины он уже смирился, но лицезреть наяву ложе, где еще угадывались очертания тел, смятые шелковые простыни и подушки, сдвинутые друг к другу, было некомфортно. Воображение нарисовало картину, в которой не было ничего реалистичного. Джиллиан уже несколько суток изнывала в ожиданиях принца и вместо него обнимала и тискала подушку, надавав ей тумаков, чтобы выплеснуть свое разочарование и обиду. Впрочем, знай он об этих нюансах, ему было бы еще сложнее убедить себя, что Джиллиан не в сексуальном рабстве, а в начальной стадии влюбленности, когда страсть затмевает разум, оставляя способность рассуждать на потом.
- Сюда!
Интонация голоса Керкмаля подействовала, как удар током. Купер молниеносно обернулся. Керкмаль стоял столбом и на что-то смотрел, прикрыв рот рукой. Купил проследил за его очумелым взглядом и не сразу понял, что там. Сделав пару шагов, остановился. Он не мог сдвинуться с места, прирос, прикипел, примерз…
Сначала видел упавшее кресло, оно нелепо ощетинилось своим четырьмя витыми ножками и беспомощно протягивало свои «руки»-подлокотники, с прилипшими остатками скотча – жаловалось и сокрушалось, что стало соучастницей пленения того, кто тут сидел. Купер перевел взгляд чуть дальше – нога, определенно женская. Какая же еще, еще здесь жила Динка! Купера сорвало с места, и он чуть не наступил на то, что заметил только сейчас – на кисть руки. Взгляд зафиксировал ухоженный маникюр и перстень, который все еще был на безымянном пальце.
- «Левая», - машинально отметил он и подошел еще ближе – оттягивать момент, когда придется увидеть и остальное, он уже не мог: Керкмаль уже выворачивал содержимое своего желудка в стороне. Значит Куперу надо было приниматься за дело – брать на себя роль следователя-криминалиста, больше некому.
Женщина лежала на животе. Купер не видел лица и не стремился его рассматривать – он, как и Керкмаль, был уверен, что это Дина. Голова оскальпирована – Купер отчетливо видел часть черепной кости, которая была раздроблена в одном месте.
- «Удар киркой, но откуда она здесь» - Купер огляделся в поисках предмета, который подходил бы под предполагаемое орудие убийства, но ничего не нашел, совсем ничего.
Одна нога женщины была подвернута, будто она все еще пыталась встать на колени, чтобы подняться. Рука, у которой отсутствовала кисть тянулась вперед. Купер проследил направление и ничего, кроме массивного гобелена, который свешивался со стены от самого потолка, не увидел. В другой руке женщина сжимала нож.
- «Эх, Динка, Динка, еще пыталась защищаться.. Да разве таким убийцу остановишь?»
Наступал самый ответственный момент – надо было перевернуть тело. Купер посмотрел на Керкмаля и понял, что тот ему не помощник. Придется и это сделать самому.
Купер опустился на колени, примеряясь, с какой стороны начинать действовать и остановился, услышав сигнал. Сработал вызов навигатора, который все еще был у Керкмаля – он и тут им помог, проведя по вырубленному лазу в толще скалы, погребенной под песком, в это помещение. Проход был узкий, широкоплечий Купер еле протиснулся. Керкмаль неловко пошутил, что в его стране качки не в моде:
- Нашим женщинам нравятся поджарые.
- «Видимо и нашим тоже, раз и Динку сюда потянуло», - подумал Купер, но вслух ничего не сказал. Он сроду не страдал от комплекса неполноценности, но сейчас и он пожалел, что недостаточно стройный, опасался, что застрянет тут надолго, как Винипух в норе Братца-кролика. Купер удивился, до чего нелепые мысли приходят в голову, когда ничего хорошего от жизни не ждешь.
Навигато напомнил им, что есть еще люди, кто хотел бы знать, что тут происходит. Купер старался не думать о Джафаре, но это определенно звонил он.
Если бы Джафар был здесь, Купер схватил бы его за шею и ткнул в это кровавое месиво - думал он, не переставая осматривать лежащее перед ним тело. Других признаков, по которым Купер мог бы узнать Дину, он не находил. Лихорадочно вспоминал, видел ли на ее теле какую-то характерную отметину или родинку, но ничего не вспомнил. Память избирательна – перед глазами стояло ее лицо, приоткрытые губы, кончик языка и загадочный блеск глаз сквозь опущенные ресницы.
- Она мертва, - услышал он голос Керкмаля и обернулся. Помощник Джафара смотрел на него, словно искал поддержки или оправдывался, что ему пришлось выступить для своего господина в незавидной роли «приносящего черные вести». Раньше за это можно было поплатиться жизнью. Возможно Керкмаль и сейчас предвидел нечто подобное потому, что его взгляд и без того потерянный, стал обреченным.
- ...Нет, ее здесь нет. Мы пришли слишком поздно, - продолжил он отвечать на вопросы невидимого собеседника. Купер только потом узнал, что с ним говорил не Джафар, а Лекаб. Джафар предчувствовал страшное и попросил его позвонить и узнать - они успели или..?
Лекаб в ответ на его напряженный взгляд покачал головой, Джафар обхватил голову руками, закачался. В следующую секунду раздался крик. Керкмаль вздрогнул. Он узнал голос своего господина. Как теперь ему жить с мыслью, что это он своими словами причинил ему такие страдания. Керкмаль не представлял, чтобы мужчина мог так страдать. Это было по-настоящему страшно. Купер ухватился обеими руками за правый бок лежащего перед ним тела и потянул его на себя.
***
Борад метался по комнате. Его помощники смотрели на него с тревогой и ждали распоряжений. Наконец он остановился.
- Приведите мне немедленно этого Алима, я сам его допрошу! – Борад удивился, что не додумался до этого сразу – новость о том, что принц Джафар покинул дворец и его след до сих пор не обнаружен, застала врасплох, выбила из колеи.
Все до определенного момента шло по плану, который он разрабатывал долго и тщательно не один год. Он старательно плел свою сеть и был уверен, что контролирует все и всех.
Несговорчивый Керкмаль осложнил задачу, но другие обстоятельства, на которые Борад и не рассчитывал, сыграли на руку. Правда, пришлось кое-что менять на ходу, но то, что получилось, нравилось своей неординарностью:
– «Идеально! Лекаб хороший сыщик, но и он попался, ищет пантеру-людоеда! Пусть ищет, а мы доведем начатое до конца. Уже скоро и можно приступать к заключительному акту моего маленького спектакля».
Борад даже придумал ему название «Революция слуг» - пафосное, но сравнение с «цветной революцией» было вполне оправданным. Слуги – они, как тараканы, везде. Это они снабжали Борада сведениями о том, что происходит в гареме и позволили Бораду свить там свое шпионское гнездо. Ему удалось подкупить всех наложниц, или почти всех.
Самой невероятной находкой Борад считал Эстель. Она обладала удивительным свойством – не запоминать некоторые важные детали общения с ним. Сначала Борад решил, что это такая игра, чтобы набить себе цену, мол, вот я какая особенная, попробуй узнай у меня что-нибудь, если я и вас не помню! Что с этим делать, он не знал до тех пор, пока Шадид не сообщил ему интересную новость – у госпожи Эстель при очередном осмотре диагностировали редкое психическое отклонение – биполярное расстройство. Она не опасна, но при определенных условиях ее состояние может ухудшиться. Тогда-то Бораду и пришла в голову идея, как это использовать. Он снова проконсультировался с Шадидом и убедился в своем предположении – состоянием Эстель можно было управлять.
- Поведение таких людей обычно корректируется специальными препаратами, - услужливо сообщал Шадид в надежде на очередное солидное вознаграждение – Борад и так не скупился.
