нескольких километрах от города в сорокаградусный мороз? Судя по отсутствию следов на снегу, за последние несколько месяцев идея побродить по окрестностям посетила только одну больную голову, и она сейчас у меня на плечах.
Я обошла всю округу, сделала пятнадцать снимков, несколько раз упала в сугроб, выразила соболезнования дохлой вороне, совсем замерзла и уже засобиралась домой, как внезапно услышала голоса, доносившиеся из окна ближайшего дома.
- …девать. Почему ты вечно спускаешь всех собак на меня? – Обиженно вопрошал неизвестный мужчина.
- А на кого еще? – Его собеседница весело рассмеялась. – Старика я убью сама. Говори адрес.
Я так и застыла с открытым ртом и занесенной для шага ногой, изобразив памятник то ли удивленной цапле, то ли поющему пионеру.
- Ленинградская 65 корпус 4, квартира тоже 4. Код 362. Столько раньше водка стоила.
- Понятно. Тогда ты пока отладь связь, сходи на рынок, купи что-нибудь к ужину, и, кстати, по пути избавься от этой девчонки, которая нас подслушивает. Невежливо совать свой нос в чужие дела.
Я вздрогнула и на всякий случай огляделась, надеясь обнаружить поблизости какую-нибудь другую любопытную девицу.
В этот момент на подоконник с хлопком легли две мощные лапы, на них устроилась огромная щекастая морда с короткими ушами. Пес несколько секунд задумчиво смотрел на меня, словно пытаясь навскидку оценить мою питательность, а потом скрылся в темноте оконного проема, чтобы через секунду вылететь оттуда ярко-рыжей молнией.
Окончательно уверившись в мысли, что и так слишком задержались, я в два прыжка, достойных олимпийского золота выскочила на дорогу и помчалась в сторону остановки. Каждую секунду казалось, что в шею вот-вот вопьются клыки преследователя. Но время шло, я бежала (наверное, уже устанавливая очередной личный рекорд) а нападения все не было. Я рискнула оглянуться…и в нерешительности остановилась.
Позади чернела совершенно пустынная дорога, подпирающая хмурое серое небо. Тишину нарушало только мое сипение.
Ха, а во мне погиб хороший марафонец! Я пожала плечами, развернулась, чтобы спокойно продолжить путь и, поняла, что лингвисту и библиотекарю тоже недолго осталось.
Зверь неожиданно возник впереди меня, ощерился и прыгнул, целясь в горло. Но клыки сомкнулись на услужливо подсунутой сумке. Пес задумчиво прожевал предложенную альтернативу и сильнее придавил меня лапами к асфальту, намереваясь предпринять более удачную попытку, когда нас настиг сильнейший удар.
Прокатившись колбаской несколько метров, я с трудом встала на четвереньки и затравленно огляделась. Зверь лежал неподалеку, не подавая признаков жизни, впрочем, проверять лично что-то не хотелось.
Чудесное спасение в лице мертвецки пьяного водителя, как раз пыталось выйти из машины, обидными словами вразумляя наподдававшуюся дверную ручку. Я уже поднялась, отряхнулась и с все возрастающим раздражением наблюдала, как мой герой ползет на другое сидение, в надежде отыскать ручку посговорчивее. Вдоволь там навозившись, мужик посчитал все долги перед обществом погашенными, свернулся калачиком и захрапел.
Увлекшись своим спасителем, я совсем позабыла об его предшественнике. А он уже, хоть и пошатываясь, но все же стоял на всех четырех лапах, недоуменно вертя головой. Стуча зубами от страха, я запрыгнула на освободившееся место водителя. Нога случайно уперлась в педаль газа, заставив машину дернуться и рвануть вперед… прямо на зверя.
Удар. Когда я снова открыла глаза, мы еще ехали по дороге, что уже само по себе было хорошо. Припомнив немногочисленные уроки вождения (дедушка давал порулить на даче), я переключилась на третью передачу, прибавив скорость. Машина хрюкнула и пошла ровнее. Вскоре показались многоэтажные дома, начали встречаться первые пешеходы. Я свернула в первый попавшийся дворик, где и остановилась.
Водитель все также спал на соседнем сиденье безмятежным алкогольным сном, никак не реагируя на мое самоуправство. Первым делом, вытащила ключи из замка зажигания и забросила их в сугроб. Не из хулиганства, а исключительно в воспитательных целях. Вдруг, он сегодня опять попытается ударить автопробегом по численности городского населения?
Из-за тучи хитро-прищуренным кошачьим глазом выглянул краешек солнца, отчего мир сразу посветлел и стал намного уютнее. Постояв на свежем воздухе, я заметно успокоилась. Противное щемящее чувство внутри живота и зубовный перестук исчезли, только коленки все еще пробирала предательская дрожь.
Ситуация, однозначно, требовала сосредоточенного обдумывания, а мне нигде так хорошо не думалась, как в дороге. Посему я благодарно похлопала машину по капоту и зашагала по знакомой тропинке среди тополей.
Воспользовавшись тем, что голова была занята, ноги коварно принесли меня на улицу Ленинградскую 65 и остановили прямо перед домом под номером 4. Добротное белое здание, когда-то принадлежавшее детсаду. Три этажа с небольшой надстройкой под чердак. На восточной стене красным кирпичом выложен ощерившийся монстр с кровожадно занесенным кинжалом, призванный рождать в воспаленном детском воображении образ кролика с морковкой.
Код, набранный в чисто экспериментальных целях, подошел. Моему пытливому взгляду открылся ряд уходящих в подъездный полумрак ступеней. Увлекшись процессом, я даже поднялась на второй этаж и отыскала квартиру под номером 4.
Потоптавшись немного на коврике, я постучала, рассудив, что лучше уж выставить себя полной идиоткой, чем позволить погибнуть человеку.
Дверь с противным скрипом отварилась. Коленки, отчего-то задрожали с новым энтузиазмом. И что теперь делать? Раздавшиеся снизу голоса помогли мне решиться. Задержав дыхание, как перед прыжком, я шагнула через порог. Ведь если подумать, ничего странного здесь нет. Пожилые люди часто становятся излишне беспечными, и просто забывают закрываться на замок.
- Здравствуйте. Есть кто-нибудь дома? – Тихо позвала я. Никто не откликнулся. Кстати, он ведь мог, и к соседям заскочить на минутку. Довольно длинный коридор вел в уютный просторный зал. Работал телевизор, но звук был отключен. На столике дымилась чашка кофе. В блюдце аккуратной горкой лежало золотистое печенье «Курабье». Идеальный порядок в комнате нарушало лишь валяющееся на полу тело человека с ножом в груди. Жорж твою Санд!
Я метнулась обратно к выходу, споткнулась о край ковра и упала, чувствительно приложившись лбом об угол.
- Кто там? – Низкий серьезный голос заставил испуганно подпрыгнуть и повторно засвидетельствовать свое почтение углу, на этот раз затылком. – Сегодня не принимаю. Приходите завтра.
Нет, ему, конечно, виднее, но сильно сомневаюсь, что завтра ситуация изменится к лучшему. Краем глаза уловив какое-то движение справа, я медленно отвела взгляд от вежливого покойника и тут же обругала себя последними словами. На полке среди книг стояла клетка с большим попугаем.
- Григорий Григорьевич хочет зернышек. – Доверительно сообщил все тот же серьезный голос.
Осиротевшая птица прильнула к решетке, обхватив прутья лапками, и жалобно-жалобно смотрела блестящими, как будто от слез, бусинками глаз.
Бедняга, как же он теперь будет совсем один? Пропадет ведь. Особо не задумываясь о последствиях, я сняла клетку с полки.
Первым делом позвонила от соседей в полицию, коротко сообщила о «пьяной драке» в квартире с трупом и повесила трубку. Вопреки моим страхам, на телефонный разговор никто даже не обратил внимание. Кузьминым, мягко говоря, было не до меня.
Все силы были брошены на попытку успокоить несчастного ребенка. Обозначенный ребенок в лице, восьмилетней Настеньки, гулко и горестно ревел на одной ноте, как заходящий в пике истребитель. Вокруг суетился комитет по утешению, в лице папы, мамы и дедушки. Дело явно принимало серьезный оборот, эмоции накалялись.
- Да пойми ты! – В тон дочери выл глава семейства, впиваясь себе в волосы. – Папа столько не зарабатывает, чтобы выбрасывать двадцать тысяч на какую-то птицу!
- Давай возьмем волнистого попугайчика. – Ласково ворковала мама. – Он такой маленький, симпатичный… и стоит всего четыреста рублей.
- Не нужен мне ваш волнистый! Хочу ба-а-альшого!
- Да отлупцевать козу, и дело с концом! - Вспылил дед, и, за неимением шашки, лихо раскрутив над головой газету, бросился в бой. Через оцепление родителей отважному пенсионеру прорваться не удалось.
Кузьмины подхватили старшее поколение под руки и под испуганно-настороженный рев Настены отступили в коридор, где состоялось экстренное совещание по вопросу в кого, все-таки, удалась дочь.
- А давайте я вам попугая отдам. – Искренне предложила я. – Бесплатно.
Сначала меня не услышали, потом услышали, но не поняли, потом поняли, но не поверили. В общем, пришлось бежать домой за крылатым доказательством.
Скоро клетка была торжественно водружена на стол. Настена тут же просияла, как ясно солнышко и, шмыгнув носом, спросила.
- А как его звать?
- Григорий Григорьевич. А еще он может дом охранять. – Я с видом заправского фокусника постучала по деревянной крышке.
Попугай надменно оглядел собравшихся.
- Кто там? Сегодня не принимаю, приходите завтра!
Теперь я знаю, как выглядит птица счастья! Такого фанатизма в глазах, наверное, не было даже у паломников, которым бог вместе с пресловутой манной небесной ниспослал еще и цистерну самогона. В меня благодарно влили несколько литров чая и почти насильно скормили все запасы печенья, так что восвояси я возвращалась с большим трудом, кряхтя и причитая, словно древняя старушенция.
Новые замки работали великолепно, оправдывая вложенные в них средства и обнадеживающую характеристику продавцов, якобы, легче снести стену, чем взломать это произведение искусства. Стены пока на месте, значит, все в порядке.
Я попыталась воссоздать всю картину свалившихся на меня неприятностей, но сразу отказалась от этой идеи. В голове царил полный кавардак, как, кстати, и в шкафу, из которого при попытке запихнуть туда одежду вывалился целый ворох тряпья. Мое невезение могло соперничать только с вопиющей безалаберностью. Ладно, займусь наведением порядка завтра. Сейчас главное добраться до дивана, прицелиться, упасть и уснуть…
Я вошла в комнату и медленно прислонилась к косяку (чтобы не упасть на месте). Кажется, меня опередили – на диване, укрывшись голубым одеялом, спокойно почивал беспринципный вор, любитель халявных бутербродов, и просто бесчестный человек, Юнг, так его перетак, Сармин.
Первым желанием было броситься и расцарапать эту наглую физиономию, но, приглядевшись, я обнаружила, что и здесь опоздала. Все лицо мужчины покрывали многочисленные синяки и ссадины.
- Простите. - Меня вежливо, но настойчиво отстранили. Мимо с кастрюлькой в руках прошествовал крепкий невысокий мужчина. Он поставил свою ношу на столик, где уже лежала моя безжалостно распотрошенная аптечка, и засуетился над всем этим безобразием, время от времени, кося в мою сторону лукавым золотисто-зеленым глазом. Я уже забеспокоилась, что новоиспеченный гость заработает косоглазие, когда тот, наконец, соизволил удостоить меня полноценного внимания и сухо попросил. - Принеси полотенце, чистое.
Других доброхотов в пределах досягаемости не обнаружилось, пришлось топать в ванную. Должна же хозяйка заботиться о здоровье собственных…воров. Между прочим, мое собственное здоровье уже нуждается в квалифицированной психиатрической помощи.
Я рассеянно открыла дверь и нос к носу столкнулась с невиданным существом. Оно напоминало крупного зайца, правда морда, за вычетом длинных ушей, уложенных на голове под моей прозрачной шапочкой для волос, больше походила на кошачью. Странный окрас мог быть только следствием падения в ведро с зеленкой.
И тут, в дополнение ко всему, это творение нещадно пьющего селекционера еще вздернуло верхнюю губу, обнажив ряд острых клыков.
- И-и-и! – Позорный бабий визг вырвался помимо моей воли.
- А-а-а! – Воодушевленно подхватил ушастый.
- У-у…
- Э-э-э…
Мы замолчали и недоуменно уставились друг на друга, одинаково сбитые с толку неожиданным поворотом беседы.
- Нахалка! – Наконец резюмировал заяц и с видом оскорбленной неприличным предложением невинности, захлопнул дверь прямо перед моим носом.
Смущенно потоптавшись у порога, я все-таки решилась постучаться.
- Да-да? – Томно поинтересовались из кафельных глубин.
- Мне нужно полотенце, чистое.
Дверь приоткрылась. Ровно настолько, чтобы пропустить зеленую лапу и с мохнатым полотенцем.
- Спасибо.
- Пожалуйста. – Щелкнула задвижка. Послышался шум воды, приятный голос прочувствованно запел про белые розы и морозы.
Черти знает, что. На негнущихся ногах я проковыляла в комнату и свалилась в кресло, пытаясь призвать разбежавшиеся мысли к порядку. Так и не дождавшийся от меня никаких адекватных действий мужчина взял инициативу и полотенце в собственные руки. Последнее он смочил в кастрюльке и положил на лоб больного, который тут же блаженно улыбнулся и приоткрыл глаза.
- Раны серьезные?
- Смертельные. – Сердито буркнул доктор. – Никаких нервов на вас не хватит. Вот брошу все, куплю дом, на рыбалку по выходным ходить стану, огород разведу.
- Афанас, не ворчи. – Отрезал Сармин. - Закапывать больных намного интереснее, чем картошку.
- Если только их предварительно не покрошили в капусту. – Афанас устало опустился на табуретку. – От тебя я такой дурости не ожидал. Серпентоморфы убиваю, даже умирая.
- Кто же знал, что у нее сил на трансформацию хватит! – В комнате зазеленел заяц, щеголяя стильным комбинезоном с многочисленными карманами. – А эта в слезы, дайте мол, хоть перед смертью душу облегчить. Я даже опомниться не успел, как она в змеюку перекинулась и давай Сармином по всем углам пыль подметать! Ты бы видел!
- Уж вижу. Придется нам с тобой, Ух, пока вдвоем поработать.
- А я? – Встрепенулся больной.
- А ты осуждаешься на две недели лечения с принудительным постельным режимом. Ладно, теперь о насущном. За тобой присмотр нужен, значит, мы расположимся в соседней комнате. Чур, я сплю на красном диванчике.
- Почему это сразу ты? – Громко возмутился заяц.
- Потому что, я первый, сказал!
Все, дожили! Мало того, что моя квартира может соперничать по проходимости только с базарной площадью в праздничный день, так теперь какие-то незнакомые мужики и зайцы без зазрения совести делят хозяйское имущество, ничуть присутствия этих самых хозяев не стесняясь.
- Может, наконец, объяснитесь?
Они воззрилась на меня с явным недовольством, как три волка, собравшиеся было вздремнуть после сытного обеда бабушкой и внезапно обнаружившие в доме наглую костлявую пигалицу в красной шапке, пристающую с глупыми вопросами.
- Отчихвустишь? – Буднично попросил Афанас.
- Как? Чихвуст же у тебя. – Пожал плечами заяц.
Мужчина со страдальческим выражением лица стал рыться в карманах и, наконец, вытащил на свет божий серебристый приборчик на длинной цепочке, чем-то напоминающий флэш-карту.
Я обошла всю округу, сделала пятнадцать снимков, несколько раз упала в сугроб, выразила соболезнования дохлой вороне, совсем замерзла и уже засобиралась домой, как внезапно услышала голоса, доносившиеся из окна ближайшего дома.
- …девать. Почему ты вечно спускаешь всех собак на меня? – Обиженно вопрошал неизвестный мужчина.
- А на кого еще? – Его собеседница весело рассмеялась. – Старика я убью сама. Говори адрес.
Я так и застыла с открытым ртом и занесенной для шага ногой, изобразив памятник то ли удивленной цапле, то ли поющему пионеру.
- Ленинградская 65 корпус 4, квартира тоже 4. Код 362. Столько раньше водка стоила.
- Понятно. Тогда ты пока отладь связь, сходи на рынок, купи что-нибудь к ужину, и, кстати, по пути избавься от этой девчонки, которая нас подслушивает. Невежливо совать свой нос в чужие дела.
Я вздрогнула и на всякий случай огляделась, надеясь обнаружить поблизости какую-нибудь другую любопытную девицу.
В этот момент на подоконник с хлопком легли две мощные лапы, на них устроилась огромная щекастая морда с короткими ушами. Пес несколько секунд задумчиво смотрел на меня, словно пытаясь навскидку оценить мою питательность, а потом скрылся в темноте оконного проема, чтобы через секунду вылететь оттуда ярко-рыжей молнией.
Окончательно уверившись в мысли, что и так слишком задержались, я в два прыжка, достойных олимпийского золота выскочила на дорогу и помчалась в сторону остановки. Каждую секунду казалось, что в шею вот-вот вопьются клыки преследователя. Но время шло, я бежала (наверное, уже устанавливая очередной личный рекорд) а нападения все не было. Я рискнула оглянуться…и в нерешительности остановилась.
Позади чернела совершенно пустынная дорога, подпирающая хмурое серое небо. Тишину нарушало только мое сипение.
Ха, а во мне погиб хороший марафонец! Я пожала плечами, развернулась, чтобы спокойно продолжить путь и, поняла, что лингвисту и библиотекарю тоже недолго осталось.
Зверь неожиданно возник впереди меня, ощерился и прыгнул, целясь в горло. Но клыки сомкнулись на услужливо подсунутой сумке. Пес задумчиво прожевал предложенную альтернативу и сильнее придавил меня лапами к асфальту, намереваясь предпринять более удачную попытку, когда нас настиг сильнейший удар.
Прокатившись колбаской несколько метров, я с трудом встала на четвереньки и затравленно огляделась. Зверь лежал неподалеку, не подавая признаков жизни, впрочем, проверять лично что-то не хотелось.
Чудесное спасение в лице мертвецки пьяного водителя, как раз пыталось выйти из машины, обидными словами вразумляя наподдававшуюся дверную ручку. Я уже поднялась, отряхнулась и с все возрастающим раздражением наблюдала, как мой герой ползет на другое сидение, в надежде отыскать ручку посговорчивее. Вдоволь там навозившись, мужик посчитал все долги перед обществом погашенными, свернулся калачиком и захрапел.
Увлекшись своим спасителем, я совсем позабыла об его предшественнике. А он уже, хоть и пошатываясь, но все же стоял на всех четырех лапах, недоуменно вертя головой. Стуча зубами от страха, я запрыгнула на освободившееся место водителя. Нога случайно уперлась в педаль газа, заставив машину дернуться и рвануть вперед… прямо на зверя.
Удар. Когда я снова открыла глаза, мы еще ехали по дороге, что уже само по себе было хорошо. Припомнив немногочисленные уроки вождения (дедушка давал порулить на даче), я переключилась на третью передачу, прибавив скорость. Машина хрюкнула и пошла ровнее. Вскоре показались многоэтажные дома, начали встречаться первые пешеходы. Я свернула в первый попавшийся дворик, где и остановилась.
Водитель все также спал на соседнем сиденье безмятежным алкогольным сном, никак не реагируя на мое самоуправство. Первым делом, вытащила ключи из замка зажигания и забросила их в сугроб. Не из хулиганства, а исключительно в воспитательных целях. Вдруг, он сегодня опять попытается ударить автопробегом по численности городского населения?
Из-за тучи хитро-прищуренным кошачьим глазом выглянул краешек солнца, отчего мир сразу посветлел и стал намного уютнее. Постояв на свежем воздухе, я заметно успокоилась. Противное щемящее чувство внутри живота и зубовный перестук исчезли, только коленки все еще пробирала предательская дрожь.
Ситуация, однозначно, требовала сосредоточенного обдумывания, а мне нигде так хорошо не думалась, как в дороге. Посему я благодарно похлопала машину по капоту и зашагала по знакомой тропинке среди тополей.
Воспользовавшись тем, что голова была занята, ноги коварно принесли меня на улицу Ленинградскую 65 и остановили прямо перед домом под номером 4. Добротное белое здание, когда-то принадлежавшее детсаду. Три этажа с небольшой надстройкой под чердак. На восточной стене красным кирпичом выложен ощерившийся монстр с кровожадно занесенным кинжалом, призванный рождать в воспаленном детском воображении образ кролика с морковкой.
Код, набранный в чисто экспериментальных целях, подошел. Моему пытливому взгляду открылся ряд уходящих в подъездный полумрак ступеней. Увлекшись процессом, я даже поднялась на второй этаж и отыскала квартиру под номером 4.
Потоптавшись немного на коврике, я постучала, рассудив, что лучше уж выставить себя полной идиоткой, чем позволить погибнуть человеку.
Дверь с противным скрипом отварилась. Коленки, отчего-то задрожали с новым энтузиазмом. И что теперь делать? Раздавшиеся снизу голоса помогли мне решиться. Задержав дыхание, как перед прыжком, я шагнула через порог. Ведь если подумать, ничего странного здесь нет. Пожилые люди часто становятся излишне беспечными, и просто забывают закрываться на замок.
- Здравствуйте. Есть кто-нибудь дома? – Тихо позвала я. Никто не откликнулся. Кстати, он ведь мог, и к соседям заскочить на минутку. Довольно длинный коридор вел в уютный просторный зал. Работал телевизор, но звук был отключен. На столике дымилась чашка кофе. В блюдце аккуратной горкой лежало золотистое печенье «Курабье». Идеальный порядок в комнате нарушало лишь валяющееся на полу тело человека с ножом в груди. Жорж твою Санд!
Я метнулась обратно к выходу, споткнулась о край ковра и упала, чувствительно приложившись лбом об угол.
- Кто там? – Низкий серьезный голос заставил испуганно подпрыгнуть и повторно засвидетельствовать свое почтение углу, на этот раз затылком. – Сегодня не принимаю. Приходите завтра.
Нет, ему, конечно, виднее, но сильно сомневаюсь, что завтра ситуация изменится к лучшему. Краем глаза уловив какое-то движение справа, я медленно отвела взгляд от вежливого покойника и тут же обругала себя последними словами. На полке среди книг стояла клетка с большим попугаем.
- Григорий Григорьевич хочет зернышек. – Доверительно сообщил все тот же серьезный голос.
Осиротевшая птица прильнула к решетке, обхватив прутья лапками, и жалобно-жалобно смотрела блестящими, как будто от слез, бусинками глаз.
Бедняга, как же он теперь будет совсем один? Пропадет ведь. Особо не задумываясь о последствиях, я сняла клетку с полки.
Глава №3
Первым делом позвонила от соседей в полицию, коротко сообщила о «пьяной драке» в квартире с трупом и повесила трубку. Вопреки моим страхам, на телефонный разговор никто даже не обратил внимание. Кузьминым, мягко говоря, было не до меня.
Все силы были брошены на попытку успокоить несчастного ребенка. Обозначенный ребенок в лице, восьмилетней Настеньки, гулко и горестно ревел на одной ноте, как заходящий в пике истребитель. Вокруг суетился комитет по утешению, в лице папы, мамы и дедушки. Дело явно принимало серьезный оборот, эмоции накалялись.
- Да пойми ты! – В тон дочери выл глава семейства, впиваясь себе в волосы. – Папа столько не зарабатывает, чтобы выбрасывать двадцать тысяч на какую-то птицу!
- Давай возьмем волнистого попугайчика. – Ласково ворковала мама. – Он такой маленький, симпатичный… и стоит всего четыреста рублей.
- Не нужен мне ваш волнистый! Хочу ба-а-альшого!
- Да отлупцевать козу, и дело с концом! - Вспылил дед, и, за неимением шашки, лихо раскрутив над головой газету, бросился в бой. Через оцепление родителей отважному пенсионеру прорваться не удалось.
Кузьмины подхватили старшее поколение под руки и под испуганно-настороженный рев Настены отступили в коридор, где состоялось экстренное совещание по вопросу в кого, все-таки, удалась дочь.
- А давайте я вам попугая отдам. – Искренне предложила я. – Бесплатно.
Сначала меня не услышали, потом услышали, но не поняли, потом поняли, но не поверили. В общем, пришлось бежать домой за крылатым доказательством.
Скоро клетка была торжественно водружена на стол. Настена тут же просияла, как ясно солнышко и, шмыгнув носом, спросила.
- А как его звать?
- Григорий Григорьевич. А еще он может дом охранять. – Я с видом заправского фокусника постучала по деревянной крышке.
Попугай надменно оглядел собравшихся.
- Кто там? Сегодня не принимаю, приходите завтра!
Теперь я знаю, как выглядит птица счастья! Такого фанатизма в глазах, наверное, не было даже у паломников, которым бог вместе с пресловутой манной небесной ниспослал еще и цистерну самогона. В меня благодарно влили несколько литров чая и почти насильно скормили все запасы печенья, так что восвояси я возвращалась с большим трудом, кряхтя и причитая, словно древняя старушенция.
Новые замки работали великолепно, оправдывая вложенные в них средства и обнадеживающую характеристику продавцов, якобы, легче снести стену, чем взломать это произведение искусства. Стены пока на месте, значит, все в порядке.
Я попыталась воссоздать всю картину свалившихся на меня неприятностей, но сразу отказалась от этой идеи. В голове царил полный кавардак, как, кстати, и в шкафу, из которого при попытке запихнуть туда одежду вывалился целый ворох тряпья. Мое невезение могло соперничать только с вопиющей безалаберностью. Ладно, займусь наведением порядка завтра. Сейчас главное добраться до дивана, прицелиться, упасть и уснуть…
Я вошла в комнату и медленно прислонилась к косяку (чтобы не упасть на месте). Кажется, меня опередили – на диване, укрывшись голубым одеялом, спокойно почивал беспринципный вор, любитель халявных бутербродов, и просто бесчестный человек, Юнг, так его перетак, Сармин.
Первым желанием было броситься и расцарапать эту наглую физиономию, но, приглядевшись, я обнаружила, что и здесь опоздала. Все лицо мужчины покрывали многочисленные синяки и ссадины.
- Простите. - Меня вежливо, но настойчиво отстранили. Мимо с кастрюлькой в руках прошествовал крепкий невысокий мужчина. Он поставил свою ношу на столик, где уже лежала моя безжалостно распотрошенная аптечка, и засуетился над всем этим безобразием, время от времени, кося в мою сторону лукавым золотисто-зеленым глазом. Я уже забеспокоилась, что новоиспеченный гость заработает косоглазие, когда тот, наконец, соизволил удостоить меня полноценного внимания и сухо попросил. - Принеси полотенце, чистое.
Других доброхотов в пределах досягаемости не обнаружилось, пришлось топать в ванную. Должна же хозяйка заботиться о здоровье собственных…воров. Между прочим, мое собственное здоровье уже нуждается в квалифицированной психиатрической помощи.
Я рассеянно открыла дверь и нос к носу столкнулась с невиданным существом. Оно напоминало крупного зайца, правда морда, за вычетом длинных ушей, уложенных на голове под моей прозрачной шапочкой для волос, больше походила на кошачью. Странный окрас мог быть только следствием падения в ведро с зеленкой.
И тут, в дополнение ко всему, это творение нещадно пьющего селекционера еще вздернуло верхнюю губу, обнажив ряд острых клыков.
- И-и-и! – Позорный бабий визг вырвался помимо моей воли.
- А-а-а! – Воодушевленно подхватил ушастый.
- У-у…
- Э-э-э…
Мы замолчали и недоуменно уставились друг на друга, одинаково сбитые с толку неожиданным поворотом беседы.
- Нахалка! – Наконец резюмировал заяц и с видом оскорбленной неприличным предложением невинности, захлопнул дверь прямо перед моим носом.
Смущенно потоптавшись у порога, я все-таки решилась постучаться.
- Да-да? – Томно поинтересовались из кафельных глубин.
- Мне нужно полотенце, чистое.
Дверь приоткрылась. Ровно настолько, чтобы пропустить зеленую лапу и с мохнатым полотенцем.
- Спасибо.
- Пожалуйста. – Щелкнула задвижка. Послышался шум воды, приятный голос прочувствованно запел про белые розы и морозы.
Черти знает, что. На негнущихся ногах я проковыляла в комнату и свалилась в кресло, пытаясь призвать разбежавшиеся мысли к порядку. Так и не дождавшийся от меня никаких адекватных действий мужчина взял инициативу и полотенце в собственные руки. Последнее он смочил в кастрюльке и положил на лоб больного, который тут же блаженно улыбнулся и приоткрыл глаза.
- Раны серьезные?
- Смертельные. – Сердито буркнул доктор. – Никаких нервов на вас не хватит. Вот брошу все, куплю дом, на рыбалку по выходным ходить стану, огород разведу.
- Афанас, не ворчи. – Отрезал Сармин. - Закапывать больных намного интереснее, чем картошку.
- Если только их предварительно не покрошили в капусту. – Афанас устало опустился на табуретку. – От тебя я такой дурости не ожидал. Серпентоморфы убиваю, даже умирая.
- Кто же знал, что у нее сил на трансформацию хватит! – В комнате зазеленел заяц, щеголяя стильным комбинезоном с многочисленными карманами. – А эта в слезы, дайте мол, хоть перед смертью душу облегчить. Я даже опомниться не успел, как она в змеюку перекинулась и давай Сармином по всем углам пыль подметать! Ты бы видел!
- Уж вижу. Придется нам с тобой, Ух, пока вдвоем поработать.
- А я? – Встрепенулся больной.
- А ты осуждаешься на две недели лечения с принудительным постельным режимом. Ладно, теперь о насущном. За тобой присмотр нужен, значит, мы расположимся в соседней комнате. Чур, я сплю на красном диванчике.
- Почему это сразу ты? – Громко возмутился заяц.
- Потому что, я первый, сказал!
Все, дожили! Мало того, что моя квартира может соперничать по проходимости только с базарной площадью в праздничный день, так теперь какие-то незнакомые мужики и зайцы без зазрения совести делят хозяйское имущество, ничуть присутствия этих самых хозяев не стесняясь.
- Может, наконец, объяснитесь?
Они воззрилась на меня с явным недовольством, как три волка, собравшиеся было вздремнуть после сытного обеда бабушкой и внезапно обнаружившие в доме наглую костлявую пигалицу в красной шапке, пристающую с глупыми вопросами.
- Отчихвустишь? – Буднично попросил Афанас.
- Как? Чихвуст же у тебя. – Пожал плечами заяц.
Мужчина со страдальческим выражением лица стал рыться в карманах и, наконец, вытащил на свет божий серебристый приборчик на длинной цепочке, чем-то напоминающий флэш-карту.
