– Месяц назад вы получаете задание найти и обезвредить небольшую группу наемников, объявившуюся в районе посольства. Работа для сопливых практикантов. И что? После недели вашей бурной деятельности, наемники ни только не спешат убраться, но еще и толпами слетаются со всех граней, как будто вы там раздаете бесплатную выпивку! – Жаб окинул собравшихся зверским взглядом, но, кажется, напугать ему удалось только меня. - Пусть…Идем дальше. Межмировое тайное общество гувернеров просит нас оказать поддержку и защиту своему представителю на Земле. Управлению вся эта возня с пророчествами и Книгой Мира даром не нужна. Но в Совете нашелся какой-то влиятельный гувернерский хрен. Ладно, в обстановке абсолютной секретности, можно сказать под честное слово, получаем адрес гувернера, передаем его вам, и уже через три часа имеем на руках хладный труп. Оперативно, мать вашу!
- Мы никому адрес не давали. – Буркнул Афанас.
- Помолчал бы. – Отмахнулся жаб. – Разговаривал бы я с вами…
- А что если, кто-то решил, что Книга Мира – это не выдумка? – Неожиданно вмешался Сармин. - Тогда все сходится. Он узнает, в каком мире находится книга, загодя высылает туда наемников, рассчитывая на то, что Тайное Общество испугается за своего представителя и попросит защиты у Совета, тот, в свою очередь, обратится в Управление. А работники Управления - это не фанатики хранители, и с ними можно договориться.
- Ты…Мы так до теории божественного творения договоримся. – Леск снял очки и устало потер глаза. – Тут такие дела творятся, что не до фольклора. У Южной Оконечности зафиксирована странная эпидемия, выкашивающая целые города. Три разведгруппы пропали без вести. Четвертая вернулась с образцом твари…Не буду темнить, это Гончая. Сейчас половина основного состава брошена на борьбу с этой заразой.
По тому, как переглянулись заяц с доктором, и вскинул голову капраль, я поняла, что произошло что-то из ряда вон выходящее.
- Прошу разрешения вернуться на базу и присоединится к боевым отрядам. – Сармин шагнул вперед, приложив руку к левому плечу. Уух и Афанас тоже приосанились и вытянулись по струнке. Им, явно, не терпелось заняться по-настоящему серьезным делом.
- Нет. – Категорично отрезал Леск. – Приказываю, остаться и продолжать работу. У меня такое предчувствие, что наемники не спроста устроили на Земле веселую корпоративную вечеринку. Все. График связи прежний.
Экран погас. Повисло гнетущее, нехорошее такое молчание.
- Сармин, а ты, правда, в Книгу Мира веришь? – С плохо скрываемой обидой в голосе спросил Уух, просто так, чтобы хоть как то нарушить опостылевшую тишину.
Тот не ответил, пристально вглядываясь в ночное небо, где в черных бочагах меж облаков мерцали редкие звезды.
- Тогда давайте сыграем. - Заяц протяжно вздохнул, порылся в сумке и достал…лом? Обрезок трубы? Саксофон?!!!
Тихая нежная мелодия заструилась над спящим городом, беспечно пробежала по заснеженной крыше, отзываясь эхом в водосточных трубах, хитро притихла на самом краю и вдруг очертя голову рванула ввысь, к круглой желтой луне.
Афанас повесил на плечо синтезатор.
Заговорили клавиши. Неторопливо, вдумчиво, очерчивая каждую ноту, сразу осадив бесшабашную мелодию. Саксофон и синтезатор заспорили, то перебивая друг друга, то замолкая, чтобы послушать довод оппонента, но, в конце концов, сплелись вместе, сойдясь во мнении, что жизнь – это прекрасная и удивительная штука.
Внезапно по сердцу, будто резанул острый нож – в игру вступила скрипка. Она было попыталась повторить веселую мелодию, но быстро сбилась и замолчала. Так иногда бывает, пытаешься улыбнуться, а получается только кривая ухмылка. Музыка в одночасье стихла, словно дружеский смех при появлении чужого.
И тогда, отчаявшись, скрипка заплакала, пронзительно, безысходно, одиноко, пытаясь прорвать пустоту между собой и остальным миром. Пустоту, которая сжимает сердце, больнее любых существующих тисков.
Испугавшись того, что невольно заглянула в чужую душу, я бросилась прочь, прижимая ладони к горящим щекам и чувствуя себя гнусной воровкой. Чужая боль душила, рвала, выворачивала наизнанку, Но, еще сильнее мучил вопрос, на который не хватало сил ответить. Чужая ли?
Затаившись под одеялом, будто моль в шкафу, я слушала, как они возвращаются, скрипят половицами и долго возятся, устраиваясь на ночь. Наконец все стихло. Обошлось! Облегченно вздохнув, я высунула голову из укрытия, за что сразу же поплатилась.
- Зачем ты за нами следила? – Рявкнул мне в ухо злобный голос, чуть не лишив упомянутый орган чувствительности. Я скосила глаза, но увидела лишь пустой угол комнаты, перечерченный фарами проезжающей мимо машины.
- Говори! – Невидимая рука схватила воротник пижамы, почти полностью перекрыв доступ кислорода. По-моему, самое время пугаться по-настоящему. Еще немного и красноречивая пауза в разговоре окончится моим удушением.
- Просто стало интересно, зачем вы полезли на крышу!
Сармин, а это был именно он, разжал хватку, и я, охнув, повалилась на подушку.
- Больше никогда не смей совать свой нос в чужие дела. – Жестко отчеканил он. – Если еще раз попадешься мне на пути, ты об этом пожалеешь.
Я ошеломленно молчала, потирая ноющую шею, про себя решив, ничего ему про гувернера не рассказывать. Перебьется!
- Ты меня поняла?
- Поняла. Не поймешь тут, когда, все так доходчиво объясняют.
Сделавшись видимым, он несколько секунд неотрывно смотрел на меня, то ли любуясь произведенным впечатлением, то ли пытаясь испепелить взглядом, а потом развернулся и ушел.
Бр-р-р. Я передернула плечами, сбрасывая оцепенение. Оказалось, что под маской спокойствия и равнодушия Сармин скрывал лютую злобу и раздражение. В последний раз похожие чувства я испытывала, когда мне на голову внезапно свалился здоровенный паук. Там, на крыше, мне показалось, что я ошиблась…Ой, как же я ошиблась!
Утро встретило меня в таком состоянии, что было в пору жалеть о вчерашнем несостоявшемся удушении. Вечерняя прогулка на свежем воздухе не преминула принести свои закономерные плоды. Голова раскалывалась, горло першило, нос категорически отказывается дышать, как будто заложенный каменной кладкой. Хуже не бывает.
Но, вскоре, выяснилось, что очень даже бывает. Врожденное благородство и презрение ко мне не помешали Сармину с сотоварищами подъесть все продукты и извести последний запас чая, оставив мне в назидание, не иначе, совершенно пустой холодильник. После долгих поисков, в блюдце на подоконнике обнаружился корявый, затвердевший до состояния древней окаменелости кусок сыра.
Лучше уж помереть от голода, чем есть такое!
Я так сосредоточенно перемывала косточки своим квартиросъемщиками, что не заметила, как они вернулись. Сначала на пороге появился веселый, раскрасневшийся с мороза Афанас с двумя полными пакетами в руках.
- Что, подслушивала?
Я ничего не ответила, лишь хмуро перекатила «завтрак» из одной щеки в другую
- Получила, Редискина? – Хитро сверкнул желтыми глазищами заяц, присаживаясь напротив меня.
- Я Редькина.
- Да ты не обижайся, Морковкина. – Заяц зашелестел фольгой, разворачивая шоколадку. – На него слишком много в последнее время навалилось, вот и сорвался.
Я недоверчиво приподняла бровь, подтягивая себе за ручку кружку чая, только что услужливо поставленную доктором.
- Взбесившиеся наемники, хранители со своей священной макулатурой, высокое начальство опять бочку катит! – Не на шутку разошелся Уух, совершенно не обращая внимание на корчившего ему страшные рожи Афанаса. – А тут еще выясняется, что гувернер жив!
- Как жив?! – Искренне возмутилась я, еле удержавшись, чтобы не добавить, что собственными глазами видела его труп.
- Да, кто ж его знает! Просто как представитель Тайного Общества отчет просмотрел (даже на фотографии не глянул), так с ходу и заявил, что это, мол, не наш сотрудник, и, ничего толком не объяснив, разорвал все официальные отношения с Управлением.
- И самое странное, что внешность я особо не описывал. – Задумчиво пробормотал доктор Мехов. – Человек, пол мужской…
- Так, может, гувернер, женщина? – Загорелся догадкой Уух.
- А, может, все было заранее спланировано. – Осадил его Афанас. - Этот гувернер подставил кого-то вместо себя, и как дело сделал, так сразу весточку своим кинул. И волки довольны, и овцы целы, и у Совета репутация подпорчена.
- Какой ты умный! – Язвительно отозвался заяц. – Тебе череп не давит?
- Молчи, плесень ушастая!
Я так резко вскочила, что они прекратили препираться и настороженно замолчали. Афанас даже прикрыл ладонью кружку, будто опасаясь нападения коварных прихлебателей. Пришлось придумывать более или менее вразумительное объяснение.
- Пойду к соседям схожу. Долг нужно отдать. - Выбравшись из-за стола, я накинула дубленку прямо поверх пижамы и, бросив прощальный взгляд на их озадаченные физиономии, выбежала из квартиры.
Дверь открыл беспокойный отпрыск Кузьминых.
- Ой, тетя Амалия, а кто вас так напугал? – С самого порога затараторила Настена. – У вас все волосья прямо дыбом стоят! Давайте мы вам их на место приклеим, у меня клей есть красивый, с золотинками!
Я смущенно кашлянула, приглаживая непокорные кудряшки, которые утром неизменно превращались то в ежовые колючки, то в чертячьи рога, то вообще непонятно во что, и строгим голосом поинтересовалась.
- Ребенок, ты почему не в школе?
- А я болею. – Заговорщицким шепотом поведала девочка, делая страшные глаза. – Гриппом!
- Взрослые дома?
- Нет, папа на работе, а мама с дедушкой к рыбьему доктору поехали.
- К какому-какому доктору?
- Ну, к этому, акулисту!
Я задумчиво почесала бровь. Может статься, что это и к лучшему.
- Послушай, Настен, а можно мне с твоим попугайчиком повидаться? Что-то я по нему очень соскучилась.
Попугай спал, спрятав лобастую башку под крылом. В солнечном свете кружились золотые пылинки. Из зала доносилась монотонная болтовня телевизора. Очередная гениальная идея, заглянувшая в мою буйную голову, сбивчиво извинилась, дескать, ошиблась дверью, и поспешно смылась. Я остановилась перед клеткой, разом растеряв всю уверенность. Уверенность растеряла, а энтузиазм то остался!
- Эй, просыпайтесь! - Я требовательно постучала по железным прутьям.
Попугай встрепенулся и бессмысленно уставился на меня желтыми глазками. Ни дать ни взять несчастная несмышленая птица, невинная жертва ужасных обстоятельств и необоснованных подозрений.
- Вам не кажется, что хватит притворяться? Настало время поговорить. Я все знаю.
Взгляд птицы разом обрел осмысленность и даже пугающую проницательность.
-Что всё? – Скрипуче спросил попугай.
-На квартире убили кого-то другого. Настоящий гувернёр – это вы! – Выдала я свою гениальную догадку, обличающе ткнув в его сторону пальцем.
-Ну, гувернёр. – Покладисто согласился он. – Ну и что с того?
Я совершенно растерялась и беспомощно захлопала ресницами. Крыть было не чем. Разве что матом. Себя…
Нет, действительно, и что с того?
Попугай так мучительно вздохнул, что мне стало стыдно. – Садитесь, Амалия. – Я имею к вам серьезный разговор.
Я послушно плюхнулась на диванчик, косо застеленный пушистым покрывалом, запоздало удивившись откуда гувернер узнал мое имя.
- Имя! – Брюзгливо отозвался попугай. – Да все ваши мысли, дорогая, для меня – открытая книга. Даже не книга – так развлекательный проспектик!
- Проспе-е-ектик!? Да вы… вы…вы…экстрасенс!? –Наконец сообразила я.
- Я телепат. Это оскорбительно разные понятия! Телепат!
-Да-а… – Я погрузилась в сердитое обдумывание его слов, прикидывая верить или нет. Тишину прорезал звонкий детский голосок.
- Тетя Амалия! Тетя Амалия! - Настена, неизвестно каким чудом молчавшая до сих пор, решила наверстать упущенное. – Класс! Я теперь всем - всем в школе расскажу, и Катьке Седельниковой, и Лешке, и Жене Новиковой, ну может еще Криське расскажу, хотя, нет, не буду, она мне линейку вчера же не дала, и у меня квадрат весь кривой получился, а вот Наде из первого «А»…
-Что ты расскажешь, ребенок? – Замучено спросила я.
- Что у меня попугай – психопат!
- Я телепат!!!
- Ну, хорошо, допустим. – Я перехватила девчушку за пояс и усадила себе на колени. - Скажите, а кого я видела тогда, в квартире?
- Альберт, мой бывший помощник. Нас перепутали. Эти пустоголовые наемники с чего-то взяли, что гувернёр, живущий в мире людей обязательно должен быть человеком!
- Так вот почему, когда совету доложили, что обнаружен труп человека, им сразу стало ясно, что вы остались живы!
- Не о том речь. – Раздраженно сказал попугай. – Я предлагаю вам работу.
- Переходящую должность вашего помощника?
- Да. За неимением лучшего. Как для вас, так и для меня.
Лучше возьму и набью из него чучело, а потом продам, как раз и заработаю и удовольствие получу.
- Я заплачу вам больше, чем случайный таксидермист. – Усмехнулся гувернер, заставив меня смущенно прикусить губу. Общаться с телепатами - не самое приятное занятие.
- В основании клетки есть пластиковая карта, на которой лежит 150 тысяч рублей. Это плата за ваши услуги и компенсация возможных расходов.
- Э…
- Я объясню вам, все что нужно.
- А…
- К карте скрепкой прикреплена бумажка с кодом.
- Ну…
- Я не люблю банальностей, но попытаюсь изложить как можно короче и понятнее для вас.
Макушка Настены, маячившая перед носом, поплыла перед глазами, внезапно превратившись в сизые клубы то ли дыма, то ли грозовых туч, изредка окрашиваемые желтыми всполохами. Сквозь эту марь мелькали неясные тени, сплетаясь в яростной схватке не на жизнь, а на смерть, слышались крики и лязг оружия. Гул невидимого и поэтому, почему-то, еще более жуткого сражения отдавался где-то внизу живота, заставляя сердце судорожно сжиматься в груди…
- Когда-то так давно, что сейчас все события того времени считаются легендами, разгорелась ужаснейшая битва. Не между племенами, не между государствами – между мирами. – Зловеще вещал загробный голос в моей голове…
- А покороче можно?
Видение исчезло. Попугай недовольно откашлялся.
- Молодежь…Все куда то торопитесь. Ладно. Прими за факт, что твой мир не один. Представь, что он - это сторона сложной геометрической фигуры. Другие стороны – это тоже миры, они разделены гранями. Если стороны расположены под тупым углом друг к другу, то перебраться через грани хоть и сложно, но возможно. Если угол прямой - это сложнее. Если острый – просто невозможно. Пока эта фигура стабильна, и жизнь идет установленным чередом. Но представь, что в эту фигуру можно добавить еще одну сторону. Тогда она неизбежно начнет перестраиваться. Последствия такого перестроения предсказать сложно. Возможно, она разложиться на плоскости – тогда все миры объединятся в один. Возможно, она превратиться в другую, более сложную фигуру.
Мои познания в развертках геометрических фигур ограничивались изготовлением бумажных корабликов. И сути объяснений никак не удавалось продраться в глухие дебри моего сознания.
- А причем здесь книга?
Я удостоилась уничижительного взгляда.
- Я как раз к тому веду! Книга – это и есть та сторона, та сила, которая может изменить все мироздание.
- Мы никому адрес не давали. – Буркнул Афанас.
- Помолчал бы. – Отмахнулся жаб. – Разговаривал бы я с вами…
- А что если, кто-то решил, что Книга Мира – это не выдумка? – Неожиданно вмешался Сармин. - Тогда все сходится. Он узнает, в каком мире находится книга, загодя высылает туда наемников, рассчитывая на то, что Тайное Общество испугается за своего представителя и попросит защиты у Совета, тот, в свою очередь, обратится в Управление. А работники Управления - это не фанатики хранители, и с ними можно договориться.
- Ты…Мы так до теории божественного творения договоримся. – Леск снял очки и устало потер глаза. – Тут такие дела творятся, что не до фольклора. У Южной Оконечности зафиксирована странная эпидемия, выкашивающая целые города. Три разведгруппы пропали без вести. Четвертая вернулась с образцом твари…Не буду темнить, это Гончая. Сейчас половина основного состава брошена на борьбу с этой заразой.
По тому, как переглянулись заяц с доктором, и вскинул голову капраль, я поняла, что произошло что-то из ряда вон выходящее.
- Прошу разрешения вернуться на базу и присоединится к боевым отрядам. – Сармин шагнул вперед, приложив руку к левому плечу. Уух и Афанас тоже приосанились и вытянулись по струнке. Им, явно, не терпелось заняться по-настоящему серьезным делом.
- Нет. – Категорично отрезал Леск. – Приказываю, остаться и продолжать работу. У меня такое предчувствие, что наемники не спроста устроили на Земле веселую корпоративную вечеринку. Все. График связи прежний.
Экран погас. Повисло гнетущее, нехорошее такое молчание.
- Сармин, а ты, правда, в Книгу Мира веришь? – С плохо скрываемой обидой в голосе спросил Уух, просто так, чтобы хоть как то нарушить опостылевшую тишину.
Тот не ответил, пристально вглядываясь в ночное небо, где в черных бочагах меж облаков мерцали редкие звезды.
- Тогда давайте сыграем. - Заяц протяжно вздохнул, порылся в сумке и достал…лом? Обрезок трубы? Саксофон?!!!
Тихая нежная мелодия заструилась над спящим городом, беспечно пробежала по заснеженной крыше, отзываясь эхом в водосточных трубах, хитро притихла на самом краю и вдруг очертя голову рванула ввысь, к круглой желтой луне.
Афанас повесил на плечо синтезатор.
Заговорили клавиши. Неторопливо, вдумчиво, очерчивая каждую ноту, сразу осадив бесшабашную мелодию. Саксофон и синтезатор заспорили, то перебивая друг друга, то замолкая, чтобы послушать довод оппонента, но, в конце концов, сплелись вместе, сойдясь во мнении, что жизнь – это прекрасная и удивительная штука.
Внезапно по сердцу, будто резанул острый нож – в игру вступила скрипка. Она было попыталась повторить веселую мелодию, но быстро сбилась и замолчала. Так иногда бывает, пытаешься улыбнуться, а получается только кривая ухмылка. Музыка в одночасье стихла, словно дружеский смех при появлении чужого.
И тогда, отчаявшись, скрипка заплакала, пронзительно, безысходно, одиноко, пытаясь прорвать пустоту между собой и остальным миром. Пустоту, которая сжимает сердце, больнее любых существующих тисков.
Испугавшись того, что невольно заглянула в чужую душу, я бросилась прочь, прижимая ладони к горящим щекам и чувствуя себя гнусной воровкой. Чужая боль душила, рвала, выворачивала наизнанку, Но, еще сильнее мучил вопрос, на который не хватало сил ответить. Чужая ли?
Затаившись под одеялом, будто моль в шкафу, я слушала, как они возвращаются, скрипят половицами и долго возятся, устраиваясь на ночь. Наконец все стихло. Обошлось! Облегченно вздохнув, я высунула голову из укрытия, за что сразу же поплатилась.
- Зачем ты за нами следила? – Рявкнул мне в ухо злобный голос, чуть не лишив упомянутый орган чувствительности. Я скосила глаза, но увидела лишь пустой угол комнаты, перечерченный фарами проезжающей мимо машины.
- Говори! – Невидимая рука схватила воротник пижамы, почти полностью перекрыв доступ кислорода. По-моему, самое время пугаться по-настоящему. Еще немного и красноречивая пауза в разговоре окончится моим удушением.
- Просто стало интересно, зачем вы полезли на крышу!
Сармин, а это был именно он, разжал хватку, и я, охнув, повалилась на подушку.
- Больше никогда не смей совать свой нос в чужие дела. – Жестко отчеканил он. – Если еще раз попадешься мне на пути, ты об этом пожалеешь.
Я ошеломленно молчала, потирая ноющую шею, про себя решив, ничего ему про гувернера не рассказывать. Перебьется!
- Ты меня поняла?
- Поняла. Не поймешь тут, когда, все так доходчиво объясняют.
Сделавшись видимым, он несколько секунд неотрывно смотрел на меня, то ли любуясь произведенным впечатлением, то ли пытаясь испепелить взглядом, а потом развернулся и ушел.
Бр-р-р. Я передернула плечами, сбрасывая оцепенение. Оказалось, что под маской спокойствия и равнодушия Сармин скрывал лютую злобу и раздражение. В последний раз похожие чувства я испытывала, когда мне на голову внезапно свалился здоровенный паук. Там, на крыше, мне показалось, что я ошиблась…Ой, как же я ошиблась!
Утро встретило меня в таком состоянии, что было в пору жалеть о вчерашнем несостоявшемся удушении. Вечерняя прогулка на свежем воздухе не преминула принести свои закономерные плоды. Голова раскалывалась, горло першило, нос категорически отказывается дышать, как будто заложенный каменной кладкой. Хуже не бывает.
Но, вскоре, выяснилось, что очень даже бывает. Врожденное благородство и презрение ко мне не помешали Сармину с сотоварищами подъесть все продукты и извести последний запас чая, оставив мне в назидание, не иначе, совершенно пустой холодильник. После долгих поисков, в блюдце на подоконнике обнаружился корявый, затвердевший до состояния древней окаменелости кусок сыра.
Лучше уж помереть от голода, чем есть такое!
Я так сосредоточенно перемывала косточки своим квартиросъемщиками, что не заметила, как они вернулись. Сначала на пороге появился веселый, раскрасневшийся с мороза Афанас с двумя полными пакетами в руках.
- Что, подслушивала?
Я ничего не ответила, лишь хмуро перекатила «завтрак» из одной щеки в другую
- Получила, Редискина? – Хитро сверкнул желтыми глазищами заяц, присаживаясь напротив меня.
- Я Редькина.
- Да ты не обижайся, Морковкина. – Заяц зашелестел фольгой, разворачивая шоколадку. – На него слишком много в последнее время навалилось, вот и сорвался.
Я недоверчиво приподняла бровь, подтягивая себе за ручку кружку чая, только что услужливо поставленную доктором.
- Взбесившиеся наемники, хранители со своей священной макулатурой, высокое начальство опять бочку катит! – Не на шутку разошелся Уух, совершенно не обращая внимание на корчившего ему страшные рожи Афанаса. – А тут еще выясняется, что гувернер жив!
- Как жив?! – Искренне возмутилась я, еле удержавшись, чтобы не добавить, что собственными глазами видела его труп.
- Да, кто ж его знает! Просто как представитель Тайного Общества отчет просмотрел (даже на фотографии не глянул), так с ходу и заявил, что это, мол, не наш сотрудник, и, ничего толком не объяснив, разорвал все официальные отношения с Управлением.
- И самое странное, что внешность я особо не описывал. – Задумчиво пробормотал доктор Мехов. – Человек, пол мужской…
- Так, может, гувернер, женщина? – Загорелся догадкой Уух.
- А, может, все было заранее спланировано. – Осадил его Афанас. - Этот гувернер подставил кого-то вместо себя, и как дело сделал, так сразу весточку своим кинул. И волки довольны, и овцы целы, и у Совета репутация подпорчена.
- Какой ты умный! – Язвительно отозвался заяц. – Тебе череп не давит?
- Молчи, плесень ушастая!
Я так резко вскочила, что они прекратили препираться и настороженно замолчали. Афанас даже прикрыл ладонью кружку, будто опасаясь нападения коварных прихлебателей. Пришлось придумывать более или менее вразумительное объяснение.
- Пойду к соседям схожу. Долг нужно отдать. - Выбравшись из-за стола, я накинула дубленку прямо поверх пижамы и, бросив прощальный взгляд на их озадаченные физиономии, выбежала из квартиры.
Дверь открыл беспокойный отпрыск Кузьминых.
- Ой, тетя Амалия, а кто вас так напугал? – С самого порога затараторила Настена. – У вас все волосья прямо дыбом стоят! Давайте мы вам их на место приклеим, у меня клей есть красивый, с золотинками!
Я смущенно кашлянула, приглаживая непокорные кудряшки, которые утром неизменно превращались то в ежовые колючки, то в чертячьи рога, то вообще непонятно во что, и строгим голосом поинтересовалась.
- Ребенок, ты почему не в школе?
- А я болею. – Заговорщицким шепотом поведала девочка, делая страшные глаза. – Гриппом!
- Взрослые дома?
- Нет, папа на работе, а мама с дедушкой к рыбьему доктору поехали.
- К какому-какому доктору?
- Ну, к этому, акулисту!
Я задумчиво почесала бровь. Может статься, что это и к лучшему.
- Послушай, Настен, а можно мне с твоим попугайчиком повидаться? Что-то я по нему очень соскучилась.
Глава №5
Попугай спал, спрятав лобастую башку под крылом. В солнечном свете кружились золотые пылинки. Из зала доносилась монотонная болтовня телевизора. Очередная гениальная идея, заглянувшая в мою буйную голову, сбивчиво извинилась, дескать, ошиблась дверью, и поспешно смылась. Я остановилась перед клеткой, разом растеряв всю уверенность. Уверенность растеряла, а энтузиазм то остался!
- Эй, просыпайтесь! - Я требовательно постучала по железным прутьям.
Попугай встрепенулся и бессмысленно уставился на меня желтыми глазками. Ни дать ни взять несчастная несмышленая птица, невинная жертва ужасных обстоятельств и необоснованных подозрений.
- Вам не кажется, что хватит притворяться? Настало время поговорить. Я все знаю.
Взгляд птицы разом обрел осмысленность и даже пугающую проницательность.
-Что всё? – Скрипуче спросил попугай.
-На квартире убили кого-то другого. Настоящий гувернёр – это вы! – Выдала я свою гениальную догадку, обличающе ткнув в его сторону пальцем.
-Ну, гувернёр. – Покладисто согласился он. – Ну и что с того?
Я совершенно растерялась и беспомощно захлопала ресницами. Крыть было не чем. Разве что матом. Себя…
Нет, действительно, и что с того?
Попугай так мучительно вздохнул, что мне стало стыдно. – Садитесь, Амалия. – Я имею к вам серьезный разговор.
Я послушно плюхнулась на диванчик, косо застеленный пушистым покрывалом, запоздало удивившись откуда гувернер узнал мое имя.
- Имя! – Брюзгливо отозвался попугай. – Да все ваши мысли, дорогая, для меня – открытая книга. Даже не книга – так развлекательный проспектик!
- Проспе-е-ектик!? Да вы… вы…вы…экстрасенс!? –Наконец сообразила я.
- Я телепат. Это оскорбительно разные понятия! Телепат!
-Да-а… – Я погрузилась в сердитое обдумывание его слов, прикидывая верить или нет. Тишину прорезал звонкий детский голосок.
- Тетя Амалия! Тетя Амалия! - Настена, неизвестно каким чудом молчавшая до сих пор, решила наверстать упущенное. – Класс! Я теперь всем - всем в школе расскажу, и Катьке Седельниковой, и Лешке, и Жене Новиковой, ну может еще Криське расскажу, хотя, нет, не буду, она мне линейку вчера же не дала, и у меня квадрат весь кривой получился, а вот Наде из первого «А»…
-Что ты расскажешь, ребенок? – Замучено спросила я.
- Что у меня попугай – психопат!
- Я телепат!!!
- Ну, хорошо, допустим. – Я перехватила девчушку за пояс и усадила себе на колени. - Скажите, а кого я видела тогда, в квартире?
- Альберт, мой бывший помощник. Нас перепутали. Эти пустоголовые наемники с чего-то взяли, что гувернёр, живущий в мире людей обязательно должен быть человеком!
- Так вот почему, когда совету доложили, что обнаружен труп человека, им сразу стало ясно, что вы остались живы!
- Не о том речь. – Раздраженно сказал попугай. – Я предлагаю вам работу.
- Переходящую должность вашего помощника?
- Да. За неимением лучшего. Как для вас, так и для меня.
Лучше возьму и набью из него чучело, а потом продам, как раз и заработаю и удовольствие получу.
- Я заплачу вам больше, чем случайный таксидермист. – Усмехнулся гувернер, заставив меня смущенно прикусить губу. Общаться с телепатами - не самое приятное занятие.
- В основании клетки есть пластиковая карта, на которой лежит 150 тысяч рублей. Это плата за ваши услуги и компенсация возможных расходов.
- Э…
- Я объясню вам, все что нужно.
- А…
- К карте скрепкой прикреплена бумажка с кодом.
- Ну…
- Я не люблю банальностей, но попытаюсь изложить как можно короче и понятнее для вас.
Макушка Настены, маячившая перед носом, поплыла перед глазами, внезапно превратившись в сизые клубы то ли дыма, то ли грозовых туч, изредка окрашиваемые желтыми всполохами. Сквозь эту марь мелькали неясные тени, сплетаясь в яростной схватке не на жизнь, а на смерть, слышались крики и лязг оружия. Гул невидимого и поэтому, почему-то, еще более жуткого сражения отдавался где-то внизу живота, заставляя сердце судорожно сжиматься в груди…
- Когда-то так давно, что сейчас все события того времени считаются легендами, разгорелась ужаснейшая битва. Не между племенами, не между государствами – между мирами. – Зловеще вещал загробный голос в моей голове…
- А покороче можно?
Видение исчезло. Попугай недовольно откашлялся.
- Молодежь…Все куда то торопитесь. Ладно. Прими за факт, что твой мир не один. Представь, что он - это сторона сложной геометрической фигуры. Другие стороны – это тоже миры, они разделены гранями. Если стороны расположены под тупым углом друг к другу, то перебраться через грани хоть и сложно, но возможно. Если угол прямой - это сложнее. Если острый – просто невозможно. Пока эта фигура стабильна, и жизнь идет установленным чередом. Но представь, что в эту фигуру можно добавить еще одну сторону. Тогда она неизбежно начнет перестраиваться. Последствия такого перестроения предсказать сложно. Возможно, она разложиться на плоскости – тогда все миры объединятся в один. Возможно, она превратиться в другую, более сложную фигуру.
Мои познания в развертках геометрических фигур ограничивались изготовлением бумажных корабликов. И сути объяснений никак не удавалось продраться в глухие дебри моего сознания.
- А причем здесь книга?
Я удостоилась уничижительного взгляда.
- Я как раз к тому веду! Книга – это и есть та сторона, та сила, которая может изменить все мироздание.
