Протокол дела Анны Гельди. Первый акт.
Обвиняемая Анна Гельди уроженка Зеннвальда, приведенная к присяге и спрошенная о своем происхождении, местожительстве, родителях, их смерти, своем воспитании и своем круге знакомых, ответила, что она не причастна к отравлению иглами Анны Марии Чуди. Будучи опрошена о случае перемены местожительства, о причинах к этому, она дала ответ, что переехала в Гларус для работы горничной пятнадцать лет назад и более переездов не совершала. На вопрос о том, верит ли она в существование ведьм и их способность производить грозы и наводить порчу на животных и на людей, она ответила отрицательно. Да будет известно судье, что обычно ведьмы отрицают во время первого допроса всякую вину, что еще больше возбуждает против них подозрения.
Это безумие. То, в чем они меня обвиняют. Я честно трудилась ради этой семьи и этого мужчины. Я любила их. Здесь холодно, от стен исходит влага. Маленькая, мерзкая девчонка разыграла припадок, когда я не позволила ей сладкого, и ей поверили. Однако, не может быть, чтобы судья оказался столь слеп, чтобы наказать меня за поступок, который я не совершала. Иглы в молоке и хлебе? Это безумие… Даже звучит глупо. А обвинения? Они называют меня ведьмой, они называют меня ведьмой и обвиняют в колдовстве, они даже принесли старую, потрепанную книгу в пятнах застарелой крови, из которой черпают «советы» по моему делу. Мир сходит с ума и только из-за того, что я предпочла Иоханну Руедли. Я, падшая женщина, променяла одного женатого мужчину на другого, но разве за это сажают в тюрьму? Йохан страшен в гневе, он может мне навредить. Я должна бежать.
У каждого человека есть талант. Я в этом уверена, и никто не сможет убедить меня в обратном. Спорт, музыка, искусство, литература и наука - лишь вершина айсберга, талант не обязательно должен быть связан с этими понятиями. Я видела людей, которые потрясающе умеют стоять в очередях и выбивать справки у бюрократов, видела тех, кто виртуозно играет на нервах мужского или женского пола, даже видела восхитительных укладчиков плитки и настройщиков света.
На вопрос «Какой же талант у тебя?», с гордостью отвечу «Я умею искать информацию». Способность найти любую необходимую информацию, по любым ресурсам, а потом обработать, почистить и преподнести вам в том виде, в котором вы хотите - вот мой талант. Я не только нахожу информацию, как свинья трюфели, я умею превратить короткий, казалось бы, ничего не значащий факт в увлекательную историю.
Мой талант открылся довольно внезапно, когда мой незадачливый сокурсник прошляпил все сроки сдачи курсовой работы. На тот момент, я была как кошка влюблена в его карие глаза, и готова была бежать за ним по битому стеклу. Естественно, информацию я нашла. Сделала все выписки из необходимых книг, копии документов в архивах. Его задачей осталось собрать воедино разрозненные куски и получить высший балл. Помощь он мою оценил, но лишние десять килограмм при росте 160 не добавляют привлекательности, и его благодарность ограничилась походом в кафе и вымученным свиданием в кино.
С того дня прошло без малого семь лет. Я перестала красить волосы в жуткий черный цвет и дала отрасти им до лопаток натуральными каштановыми волнами. Лишние килограммы пропали, лицо похудело и похорошело, в серых глазах появился флер загадочности от постоянного недосыпа.
Мой отец всегда любил цитировать А. П. Чехова “В человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли”. В этом плане Андрей Соколов не ошибался. После того, как моя физическая оболочка стала гармонировать с душевной, жизнь пошла гораздо проще. До недавнего времени...
Я крутилась на стуле в своем кабинете и размышляла, зачем, мне, собственно, этот кабинет сдался, ведь в офисе на Кузнецком мосту я едва ли провожу две недели в год. Офис симпатичный, выбитый у обанкротившегося турагенства, поэтому на стенах до сих пор висели радужные постеры с видами моря, пальм и других экзотических красот. Уже два года мне обещают ремонт, но пальмы так и остаются на своих местах.
В дверь постучались. Александр Ильич - мой непосредственный начальник являл собой еще один вид таланта. Управление бизнесом - задача не простая и требующая внимания, умения подбирать кадры, умасливать клиентов, бороться с конкурентами. Ильич выглядит как типичный учитель физики в общеобразовательной школе, добродушная улыбка и располагающая залысина моментально вызывают симпатию, а мутное прошлое и связи в государственных структурах обеспечивают нам сниженное налогообложение и доступ к тем документам, до которых простым смертным путь заказан.
— Диночка, поздравляю! - он улыбнулся и протянул мне пухлый конверт, - Клиент очень доволен проделанной работой.
Я спешно схватила конверт и засунула в объемную сумку. Не доверял мой начальник банковским счетам, предпочитая вручать зарплату в конвертиках. Деньги есть деньги, я ничего против его устоявшихся привычек не имела. Летняя жара уже неделю господствовала в столице, и если я не куплю кондиционер, то сварюсь заживо в своей хрущевке.
— Мне в этот раз повезло. Предками Попова оказались мелкие дворяне, и часть дальних родственников до сих пор живет во Франции, в Париже. Сомневаюсь, что он бы так радовался, если бы его пра-пра-прадед был простым ремесленником.
Ильич усмехнулся:
— Знаю, знаю. Попов засел за изучение французского и уже готовится к встрече с семьей. Ты ему сообщила, что они долгое время жили в Алджире и несут в себе куда больше жаркой африканской крови, чем русской?
— Думаю, он сам скоро это увидит.
Восемьдесят процентов моей работы заключалось в составлении генеалогических деревьев. Из-за революции многие из нас потеряли свои корни и теперь хотели их обрести, пусть за немалые деньги. Поначалу я работала честно и полностью восстанавливала максимум информации, но потом поняла, что люди не хотят знать о своих родственниках, осужденных за кражу картошки в колхозах, всем подавай героическое прошлое. Певцы, актеры, политические деятели хотели верить, что их исключительность передавалась по семейному древу, а еще лучше - обнаружить, что они давние потомки Романовых или, на худой конец, князей Долгоруких. Поэтому к древу я прилагала несколько историй, они могли быть частично надуманными, но основанными на фактах. Сочинительство было моей сильной стороной: я умела придумывать душещипательные истории с погонями, любовью, неравными браками. Клиент уходил довольный, я получала гонорар. Возможно для кого-то такое сочинительство покажется аморальным, но кто платит, тот заказывает музыку и моей задаче было сделать так, чтобы музыка нравилась клиенту.
Обычно Ильич, несмотря на свой солидный возраст, метался как метеор между офисами, но сейчас он остановился в дверях и сверлил меня взглядом:
— Как у тебя с загранпаспортом и знанием немецкого?
— Загранпаспорт есть, немецкий разговорный, - я не стала преувеличивать по поводу своих знаний, потому что врать Ильичу было невозможно, он ложь носом чуял. И если Ильич учуял, что ты ему врешь, шанс остаться при работе становился весьма призрачным.
— Перевод сможешь сделать с немецкого на русский? Качественный, детальный.
Ответом стал мой кивок. Ильич так и продолжал смотреть на меня, размышляя, стоит ли давать мне заказ. Пока он не решит, что заказ мой, не скажет не одной детали дела. Ну ничего, посижу, подожду, все-равно неохота домой в час пик ехать и толкаться с потными и злыми офисными служащими. Спустя несколько мгновений, он вздохнул:
— Только строго между нами.
— А разве может быть иначе? - глаза мои загорелись, скорее всего мне сейчас достанется заказ кого-нибудь из VIP клиентов. А VIP это двойная ставка и возможность бесплатно сгонять заграницу.
— Помнишь, ты интересовалась, куда делся Сашка Антонов? - еще бы я не помнила, этот бровястый жук мне денег должен. Вместо озвучивания вслух своих измышлений, я просто кивнула.
— Неделю назад нам поступил заказ от Полины Ромашковой. Она пишет роман об охотниках на ведьм и затрагивает дело Анны Гельди.
Я кивнула. Все знают Полину Ромашкову: писательницу фантастики, детективной мистики и любовных романов. На мой взгляд такое потрясающее говно надо еще постараться написать, но муж-депутат и неограниченные вложения в рекламу сделали из нее звезду на наших просторах. Ну а еще она обычно писала по пять шесть книг в год. Недавно Ромашкова объявила во всеуслышанье, что пишет бестселлер, историю женщин, обвиненных в колдовстве. Венцом ее творения должно было стать дело Анны Гельди, казненной в Швейцарии в конце восемнадцатого века. У меня до сих пор в голове не укладывалось, что в одной из самых продвинутых стран мира был совершен последний процесс над «ведьмой», закончившийся смертным приговором.
— Поскольку Ромашкова ни слова не говорит по-немецки, она обратилась к нам за сбором материала. Оказывается, наши услуги со сборами на визу, авиаперелет и гостиницу стоят дешевле, чем швейцарский специалист со знанием русского.
Я устремила взгляд на стол, чтобы блеск в глазах не выдал моей радости. Судя по словам Ильича, меня ждет незабываемое путешествие в Швейцарию, вот только причем тут Антонов?
— Я поручил это дело Александру. Он у нас полиглот и уже работал с Ромашковой, она осталась очень довольна. Но дело в том, что он пропал. Всю неделю не выходит на связь, телефон не отвечает, семьи у него, как ты знаешь, нет. И я боюсь, что случилось худшее... Он сорвался.
Антонов был работоспособнее всего нашего отдела вместе взятого. Его мозг функционировал с такой скоростью, что я, далеко не глупый человек, чувствовала себя рядом с ним умственно отсталой. Плюс, он умел писать так, что та же Полина Ромашкова заимствовала его абзацы и целиком вставляла в текст, а потом радовалась разбору «своих» слов на цитаты в Интернете.
Видимо и этому мозгу временами нужна была передышка, а потому Сашка пил. Он уходил в недельный запой, да не просто так, а умудряясь спрятаться в каком-нибудь подвале, обложиться там котиками и бутылками горячительных напитков и полностью пропасть со всех радаров. Делал это Антонов ровно два раза в год, но обычно предупреждая нас и беря на это время отпуск. Мы бы так и не узнали о его пагубной привычке, если бы примерно год назад отчет Сашки о проделанной работе, случайно не попал в список СПАМа. Мы принялись искать Александра, но он пропал. Тогда мы взялись за его поиски, подняли на уши местную полицию, больницы, морги. Нашла его я, спящего на лавочке в парке около его дома в обнимку с уличным псом. Он тогда еще смеялся, что мои таланты не ограничиваются сбором информации, и из меня бы вышел не плохой следователь.
— Вы мне предлагаете поехать в Швейцарию и найти там Антонова?
— Нет, Дина. Я тебе предлагаю сделать за него работу, получить деньги. Если ты его найдешь, и все так как я предполагаю, сообщи, что он уволен.
Тон Ильича вдруг стал похож на металлический скрежет, смывая с него личину добродушного толстячка. Мой начальник только с виду казался милым и безобидным, но он не прощал ошибок и не давал второго шанса. Именно поэтому мы не просто держимся на плаву во время любого кризиса, мы преуспеваем. Натянуто улыбнувшись, я пожелала ему доброго вечера и собиралась удалиться, когда Ильич добавил уже в своей обычной манере, словно разговаривая с детишками в школе:
— Хороших выходных! Завтра к тебе приедет курьер за загранпаспортом, отправляешься в понедельник. На выполнение работы у тебя остается десять дней, так что не подведи. Я очень на тебя рассчитываю.
Он похлопал меня по плечу, и, насвистывая, удалился. Я же отправилась домой, в мечте встать под освежающий душ, чтобы смыть с себя усталость и гаденькое ощущение, будто это я виновата в том, что Сашку вот вот уволят.
* *
Когда люди слышат гордое «у меня есть квартира в Москве», редко кто представляет однушку и обосанный подъезд в Выхино.
Но на самом деле Москва - это одно сплошное Выхино. Эдакая змея, пожирающая собственный хвост и от того бесконечно растущая. Нет, я безусловно люблю свой город, с его энергией, историей и бесконечным движением, я люблю культуру и современность, которые в Москве переплетены в тесные объятья, люблю бесконечное количество кафе, ресторанов, музеев и выставок.
Однако предпочитаю не закрывать глаза на его минусы, принимая соседство офисных зданий со старыми хрущевками, вроде моей, неограниченного богатства с нищетой, последних мерседесов с жигулями 86 года. При этом очень может оказаться, что владелец мерседеса живет в бедности и питается Дошираком, с трепетом ожидая следующей выплаты по автокредиту, а хозяин жигулей является обладателем квартиры в центре.
Пройдя в подъезд, зажимая нос рукой, я поднялась на четвертый этаж и оказалась в своей квартирке со свежим ремонтом. Квартирке довольно безликой, ведь не так давно я планировала продать ее и переехать в Петербург со свои женихом. Жених был да сплыл, а ремонт остался. При воспоминании о нем я больно ущипнула себя за руку, в наказание за неправильные мысли. Прошло почти пол года, следует двигаться дальше. Не успела я снять босоножки, раздался телефонный звонок. Надпись «Мама» вызвала страдальческий стон, сейчас будет предлагать очередного неженатого сына очередной подруги.
— Да, мамуль.
— Привет, Дина. Как твои дела? — тон мамы звучал преувеличенно бодро.
— Просто замечательно! Через два дня отправляюсь в командировку в Швейцарию.
— Поздравляю! И на сколько едешь?
— Минимум на десять дней, - сообщила я, мысленно просчитывая, на сколько дней я смогу «задержаться», чтобы избежать назойливых звонков.
— Ах, как жаль. Тут к Риточке приезжает племянник. Сибиряк. Он в разводе, детей нет. Я тут подумала...
— Мам, — жестко перебила ее я — Мне двадцать шесть лет, можно я сама буду выбирать с кем мне встречаться?
— Ой, я тебя знаю, так одна и будешь сидеть, копаться в своих бумагах. Хороших ребят быстро разбирают. А ты тоже не всегда молодая будешь. Женский век, он короткий, знаешь ли…
Зная, какая последует тирада, я нажала “отбой” и вырубила телефон. Подобные разговоры мама вела со мной как минимум два раза в неделю последние три месяца. Конечно, ей хотелось поскорее обзавестись внуками, поэтому она подбрасывала мне вперемешку статьи о том, как счастливо выйти замуж и о старении женского организма. Пока ее психологическая атака встречала жесткое сопротивление с моей стороны, но отчаиваться она не собиралась. Частенько наши разговоры выглядели примерно так:
«Твои одноклассницы уже все замужем и с детьми»
«Половина из них в разводе»
«Один раз взяли, второй возьмут. А ты все сидишь, прЫнца ждешь»
Я фыркнула. Нет уж, никому не дам испортить мне настроение. Я включила музыку погромче, приняла душ и, пританцовывая, принялась забрасывать вещи в чемодан, попутно читая небольшую статью об Анне Гельди в интернет-справочнике:
«Анна Гёльди родилась 1734 году. В 1765 году Гёльди переехала в Гларус. В течение семнадцати лет работала горничной. С сентября 1780 года Гёльди жила и работала в доме врача Иоганна Якоба Чуди. В октябре 1781 вторая дочь Чуди, Анна-Мария заболела, у неё появились судороги, и она начала исторгать из себя иглы.
Обвиняемая Анна Гельди уроженка Зеннвальда, приведенная к присяге и спрошенная о своем происхождении, местожительстве, родителях, их смерти, своем воспитании и своем круге знакомых, ответила, что она не причастна к отравлению иглами Анны Марии Чуди. Будучи опрошена о случае перемены местожительства, о причинах к этому, она дала ответ, что переехала в Гларус для работы горничной пятнадцать лет назад и более переездов не совершала. На вопрос о том, верит ли она в существование ведьм и их способность производить грозы и наводить порчу на животных и на людей, она ответила отрицательно. Да будет известно судье, что обычно ведьмы отрицают во время первого допроса всякую вину, что еще больше возбуждает против них подозрения.
Это безумие. То, в чем они меня обвиняют. Я честно трудилась ради этой семьи и этого мужчины. Я любила их. Здесь холодно, от стен исходит влага. Маленькая, мерзкая девчонка разыграла припадок, когда я не позволила ей сладкого, и ей поверили. Однако, не может быть, чтобы судья оказался столь слеп, чтобы наказать меня за поступок, который я не совершала. Иглы в молоке и хлебе? Это безумие… Даже звучит глупо. А обвинения? Они называют меня ведьмой, они называют меня ведьмой и обвиняют в колдовстве, они даже принесли старую, потрепанную книгу в пятнах застарелой крови, из которой черпают «советы» по моему делу. Мир сходит с ума и только из-за того, что я предпочла Иоханну Руедли. Я, падшая женщина, променяла одного женатого мужчину на другого, но разве за это сажают в тюрьму? Йохан страшен в гневе, он может мне навредить. Я должна бежать.
Глава 1 Никогда не упускайте представленных возможностей.
У каждого человека есть талант. Я в этом уверена, и никто не сможет убедить меня в обратном. Спорт, музыка, искусство, литература и наука - лишь вершина айсберга, талант не обязательно должен быть связан с этими понятиями. Я видела людей, которые потрясающе умеют стоять в очередях и выбивать справки у бюрократов, видела тех, кто виртуозно играет на нервах мужского или женского пола, даже видела восхитительных укладчиков плитки и настройщиков света.
На вопрос «Какой же талант у тебя?», с гордостью отвечу «Я умею искать информацию». Способность найти любую необходимую информацию, по любым ресурсам, а потом обработать, почистить и преподнести вам в том виде, в котором вы хотите - вот мой талант. Я не только нахожу информацию, как свинья трюфели, я умею превратить короткий, казалось бы, ничего не значащий факт в увлекательную историю.
Мой талант открылся довольно внезапно, когда мой незадачливый сокурсник прошляпил все сроки сдачи курсовой работы. На тот момент, я была как кошка влюблена в его карие глаза, и готова была бежать за ним по битому стеклу. Естественно, информацию я нашла. Сделала все выписки из необходимых книг, копии документов в архивах. Его задачей осталось собрать воедино разрозненные куски и получить высший балл. Помощь он мою оценил, но лишние десять килограмм при росте 160 не добавляют привлекательности, и его благодарность ограничилась походом в кафе и вымученным свиданием в кино.
С того дня прошло без малого семь лет. Я перестала красить волосы в жуткий черный цвет и дала отрасти им до лопаток натуральными каштановыми волнами. Лишние килограммы пропали, лицо похудело и похорошело, в серых глазах появился флер загадочности от постоянного недосыпа.
Мой отец всегда любил цитировать А. П. Чехова “В человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли”. В этом плане Андрей Соколов не ошибался. После того, как моя физическая оболочка стала гармонировать с душевной, жизнь пошла гораздо проще. До недавнего времени...
Я крутилась на стуле в своем кабинете и размышляла, зачем, мне, собственно, этот кабинет сдался, ведь в офисе на Кузнецком мосту я едва ли провожу две недели в год. Офис симпатичный, выбитый у обанкротившегося турагенства, поэтому на стенах до сих пор висели радужные постеры с видами моря, пальм и других экзотических красот. Уже два года мне обещают ремонт, но пальмы так и остаются на своих местах.
В дверь постучались. Александр Ильич - мой непосредственный начальник являл собой еще один вид таланта. Управление бизнесом - задача не простая и требующая внимания, умения подбирать кадры, умасливать клиентов, бороться с конкурентами. Ильич выглядит как типичный учитель физики в общеобразовательной школе, добродушная улыбка и располагающая залысина моментально вызывают симпатию, а мутное прошлое и связи в государственных структурах обеспечивают нам сниженное налогообложение и доступ к тем документам, до которых простым смертным путь заказан.
— Диночка, поздравляю! - он улыбнулся и протянул мне пухлый конверт, - Клиент очень доволен проделанной работой.
Я спешно схватила конверт и засунула в объемную сумку. Не доверял мой начальник банковским счетам, предпочитая вручать зарплату в конвертиках. Деньги есть деньги, я ничего против его устоявшихся привычек не имела. Летняя жара уже неделю господствовала в столице, и если я не куплю кондиционер, то сварюсь заживо в своей хрущевке.
— Мне в этот раз повезло. Предками Попова оказались мелкие дворяне, и часть дальних родственников до сих пор живет во Франции, в Париже. Сомневаюсь, что он бы так радовался, если бы его пра-пра-прадед был простым ремесленником.
Ильич усмехнулся:
— Знаю, знаю. Попов засел за изучение французского и уже готовится к встрече с семьей. Ты ему сообщила, что они долгое время жили в Алджире и несут в себе куда больше жаркой африканской крови, чем русской?
— Думаю, он сам скоро это увидит.
Восемьдесят процентов моей работы заключалось в составлении генеалогических деревьев. Из-за революции многие из нас потеряли свои корни и теперь хотели их обрести, пусть за немалые деньги. Поначалу я работала честно и полностью восстанавливала максимум информации, но потом поняла, что люди не хотят знать о своих родственниках, осужденных за кражу картошки в колхозах, всем подавай героическое прошлое. Певцы, актеры, политические деятели хотели верить, что их исключительность передавалась по семейному древу, а еще лучше - обнаружить, что они давние потомки Романовых или, на худой конец, князей Долгоруких. Поэтому к древу я прилагала несколько историй, они могли быть частично надуманными, но основанными на фактах. Сочинительство было моей сильной стороной: я умела придумывать душещипательные истории с погонями, любовью, неравными браками. Клиент уходил довольный, я получала гонорар. Возможно для кого-то такое сочинительство покажется аморальным, но кто платит, тот заказывает музыку и моей задаче было сделать так, чтобы музыка нравилась клиенту.
Обычно Ильич, несмотря на свой солидный возраст, метался как метеор между офисами, но сейчас он остановился в дверях и сверлил меня взглядом:
— Как у тебя с загранпаспортом и знанием немецкого?
— Загранпаспорт есть, немецкий разговорный, - я не стала преувеличивать по поводу своих знаний, потому что врать Ильичу было невозможно, он ложь носом чуял. И если Ильич учуял, что ты ему врешь, шанс остаться при работе становился весьма призрачным.
— Перевод сможешь сделать с немецкого на русский? Качественный, детальный.
Ответом стал мой кивок. Ильич так и продолжал смотреть на меня, размышляя, стоит ли давать мне заказ. Пока он не решит, что заказ мой, не скажет не одной детали дела. Ну ничего, посижу, подожду, все-равно неохота домой в час пик ехать и толкаться с потными и злыми офисными служащими. Спустя несколько мгновений, он вздохнул:
— Только строго между нами.
— А разве может быть иначе? - глаза мои загорелись, скорее всего мне сейчас достанется заказ кого-нибудь из VIP клиентов. А VIP это двойная ставка и возможность бесплатно сгонять заграницу.
— Помнишь, ты интересовалась, куда делся Сашка Антонов? - еще бы я не помнила, этот бровястый жук мне денег должен. Вместо озвучивания вслух своих измышлений, я просто кивнула.
— Неделю назад нам поступил заказ от Полины Ромашковой. Она пишет роман об охотниках на ведьм и затрагивает дело Анны Гельди.
Я кивнула. Все знают Полину Ромашкову: писательницу фантастики, детективной мистики и любовных романов. На мой взгляд такое потрясающее говно надо еще постараться написать, но муж-депутат и неограниченные вложения в рекламу сделали из нее звезду на наших просторах. Ну а еще она обычно писала по пять шесть книг в год. Недавно Ромашкова объявила во всеуслышанье, что пишет бестселлер, историю женщин, обвиненных в колдовстве. Венцом ее творения должно было стать дело Анны Гельди, казненной в Швейцарии в конце восемнадцатого века. У меня до сих пор в голове не укладывалось, что в одной из самых продвинутых стран мира был совершен последний процесс над «ведьмой», закончившийся смертным приговором.
— Поскольку Ромашкова ни слова не говорит по-немецки, она обратилась к нам за сбором материала. Оказывается, наши услуги со сборами на визу, авиаперелет и гостиницу стоят дешевле, чем швейцарский специалист со знанием русского.
Я устремила взгляд на стол, чтобы блеск в глазах не выдал моей радости. Судя по словам Ильича, меня ждет незабываемое путешествие в Швейцарию, вот только причем тут Антонов?
— Я поручил это дело Александру. Он у нас полиглот и уже работал с Ромашковой, она осталась очень довольна. Но дело в том, что он пропал. Всю неделю не выходит на связь, телефон не отвечает, семьи у него, как ты знаешь, нет. И я боюсь, что случилось худшее... Он сорвался.
Антонов был работоспособнее всего нашего отдела вместе взятого. Его мозг функционировал с такой скоростью, что я, далеко не глупый человек, чувствовала себя рядом с ним умственно отсталой. Плюс, он умел писать так, что та же Полина Ромашкова заимствовала его абзацы и целиком вставляла в текст, а потом радовалась разбору «своих» слов на цитаты в Интернете.
Видимо и этому мозгу временами нужна была передышка, а потому Сашка пил. Он уходил в недельный запой, да не просто так, а умудряясь спрятаться в каком-нибудь подвале, обложиться там котиками и бутылками горячительных напитков и полностью пропасть со всех радаров. Делал это Антонов ровно два раза в год, но обычно предупреждая нас и беря на это время отпуск. Мы бы так и не узнали о его пагубной привычке, если бы примерно год назад отчет Сашки о проделанной работе, случайно не попал в список СПАМа. Мы принялись искать Александра, но он пропал. Тогда мы взялись за его поиски, подняли на уши местную полицию, больницы, морги. Нашла его я, спящего на лавочке в парке около его дома в обнимку с уличным псом. Он тогда еще смеялся, что мои таланты не ограничиваются сбором информации, и из меня бы вышел не плохой следователь.
— Вы мне предлагаете поехать в Швейцарию и найти там Антонова?
— Нет, Дина. Я тебе предлагаю сделать за него работу, получить деньги. Если ты его найдешь, и все так как я предполагаю, сообщи, что он уволен.
Тон Ильича вдруг стал похож на металлический скрежет, смывая с него личину добродушного толстячка. Мой начальник только с виду казался милым и безобидным, но он не прощал ошибок и не давал второго шанса. Именно поэтому мы не просто держимся на плаву во время любого кризиса, мы преуспеваем. Натянуто улыбнувшись, я пожелала ему доброго вечера и собиралась удалиться, когда Ильич добавил уже в своей обычной манере, словно разговаривая с детишками в школе:
— Хороших выходных! Завтра к тебе приедет курьер за загранпаспортом, отправляешься в понедельник. На выполнение работы у тебя остается десять дней, так что не подведи. Я очень на тебя рассчитываю.
Он похлопал меня по плечу, и, насвистывая, удалился. Я же отправилась домой, в мечте встать под освежающий душ, чтобы смыть с себя усталость и гаденькое ощущение, будто это я виновата в том, что Сашку вот вот уволят.
* *
Когда люди слышат гордое «у меня есть квартира в Москве», редко кто представляет однушку и обосанный подъезд в Выхино.
Но на самом деле Москва - это одно сплошное Выхино. Эдакая змея, пожирающая собственный хвост и от того бесконечно растущая. Нет, я безусловно люблю свой город, с его энергией, историей и бесконечным движением, я люблю культуру и современность, которые в Москве переплетены в тесные объятья, люблю бесконечное количество кафе, ресторанов, музеев и выставок.
Однако предпочитаю не закрывать глаза на его минусы, принимая соседство офисных зданий со старыми хрущевками, вроде моей, неограниченного богатства с нищетой, последних мерседесов с жигулями 86 года. При этом очень может оказаться, что владелец мерседеса живет в бедности и питается Дошираком, с трепетом ожидая следующей выплаты по автокредиту, а хозяин жигулей является обладателем квартиры в центре.
Пройдя в подъезд, зажимая нос рукой, я поднялась на четвертый этаж и оказалась в своей квартирке со свежим ремонтом. Квартирке довольно безликой, ведь не так давно я планировала продать ее и переехать в Петербург со свои женихом. Жених был да сплыл, а ремонт остался. При воспоминании о нем я больно ущипнула себя за руку, в наказание за неправильные мысли. Прошло почти пол года, следует двигаться дальше. Не успела я снять босоножки, раздался телефонный звонок. Надпись «Мама» вызвала страдальческий стон, сейчас будет предлагать очередного неженатого сына очередной подруги.
— Да, мамуль.
— Привет, Дина. Как твои дела? — тон мамы звучал преувеличенно бодро.
— Просто замечательно! Через два дня отправляюсь в командировку в Швейцарию.
— Поздравляю! И на сколько едешь?
— Минимум на десять дней, - сообщила я, мысленно просчитывая, на сколько дней я смогу «задержаться», чтобы избежать назойливых звонков.
— Ах, как жаль. Тут к Риточке приезжает племянник. Сибиряк. Он в разводе, детей нет. Я тут подумала...
— Мам, — жестко перебила ее я — Мне двадцать шесть лет, можно я сама буду выбирать с кем мне встречаться?
— Ой, я тебя знаю, так одна и будешь сидеть, копаться в своих бумагах. Хороших ребят быстро разбирают. А ты тоже не всегда молодая будешь. Женский век, он короткий, знаешь ли…
Зная, какая последует тирада, я нажала “отбой” и вырубила телефон. Подобные разговоры мама вела со мной как минимум два раза в неделю последние три месяца. Конечно, ей хотелось поскорее обзавестись внуками, поэтому она подбрасывала мне вперемешку статьи о том, как счастливо выйти замуж и о старении женского организма. Пока ее психологическая атака встречала жесткое сопротивление с моей стороны, но отчаиваться она не собиралась. Частенько наши разговоры выглядели примерно так:
«Твои одноклассницы уже все замужем и с детьми»
«Половина из них в разводе»
«Один раз взяли, второй возьмут. А ты все сидишь, прЫнца ждешь»
Я фыркнула. Нет уж, никому не дам испортить мне настроение. Я включила музыку погромче, приняла душ и, пританцовывая, принялась забрасывать вещи в чемодан, попутно читая небольшую статью об Анне Гельди в интернет-справочнике:
«Анна Гёльди родилась 1734 году. В 1765 году Гёльди переехала в Гларус. В течение семнадцати лет работала горничной. С сентября 1780 года Гёльди жила и работала в доме врача Иоганна Якоба Чуди. В октябре 1781 вторая дочь Чуди, Анна-Мария заболела, у неё появились судороги, и она начала исторгать из себя иглы.
