— Я уверен, что мы ищем в правильном месте. Не бывает таких совпадений. Анна работает в музее и у нее не все в порядке с головой, Майя лично знакома с Манфредом Чуди, который завещает ей документы, профессор умирает, не успев сообщить имя владельца. Анна последняя, кто его видит. И твой коллега…. — Дэниел вздохнул: — мне нужен нормальный кофе.
Не сговариваясь мы отправились в привычную мятную кофейню-булочную, где работал племянник Анны. Вот еще одно совпадение.
— Вот казалось бы, машина одинаковая, зерна в нее засыпаются одинаковые, но все равно, у одного выходит потрясающий напиток, а у другого пойло безвкусное, — не переставала удивляться я.
— Просто есть те, кто предпочитает пить чай. У них кофе обычно вкусным не получается, — поделился Дэниел. Я вспомнила, как Сергей не любил кофе, морщась и бесконечно задаваясь вопросом, как я пью эту гадость. Он любил чай, покрепче, послаще и желательно остывший. И у него действительно выходил невкусный кофе даже из кофемашины.
— А ведь правда! - с улыбкой воскликнула я, но затем погрустнела: - Дэниел, мне очень жаль, что я повела нас по ложному следу. И, что скорее всего мы не найдем протоколы.
— Я ни о чем не жалею, — мужчина на секунду отвлекся от вождения и посмотрел на меня своими изумительными глазами. — Ты не обратила внимания на то, что Анна постоянно возвращалась к разговору об иллюзиях и бредовых идеях?
Я покачала головой. Мужчина продолжил размышлять:
— В ее карточке из больницы есть заметки о бредовом состоянии. Я не силен в психологии и психиатрии, но сдается мне, она верила в то, что является кем-то другим. Иногда страдала галлюцинациями.
— Сейчас существуют лекарства, которые лечат это состояние. — Я пожала плечами. — Конечно она могла говорить о бреде, раз ей пришлось через него пройти.
Дэниел покачал головой. Он как и я чувствовал, что отсутствует некое связующее звено.
Убийство Александра, смерть профессора, попытка отравить меня, поддельные протоколы в доме Майи и ее сестры, которая долгое время боролась с безумием. «Все дороги ведут в Рим», в случае с протоколами по делу Анны Гельди, все дороги вели к кофейне и рыжему веснушчатому парню по имени Маркус. Мог бы парень совершить убийство? Он знал Александра, часто общался с ним, он знал, кем и где работает его мама. Но он был так рад возможности помочь отыскать протоколы… Не вериться, что он такой хороший актер. С другой стороны, если в их семье есть дурная наследственность… Вдруг он страдает теми же расстройствами, что и его тетя?
Я чувствовала, что мой мозг буквально раскалывается, силясь отыскать недостающую деталь. Маркус и Анна сообщники? Но это лишено всякой логики. Или же только один из них совершает преступления, а второй остается молчаливым свидетелем? Я не хотела думать о том, что подросток способен на убийства, и тем более не этот. Симпатичный, рыжий парень, которому бы бегать за девчонками. Не время и не место было делиться своими размышлениями с Дэниелом, я и так уже стала причиной повышенного внимания к этой семье. Не хотелось рушить репутацию напарника.
Авто Дэниела остановилось около старинного здания, где располагалась кофейня. Мы вышли, я привычно толкнула дверь и увидела Маркуса, стоявшего за стойкой с улыбкой обслуживающего покупателей и неловко замерла, отчего Дэниел влетел мне в спину.
— Прошу прощения, — промолвил он, как будто сам был виноват. Я же была слишком увлечена созерцанием парня, ловко закрывающего крышками кофе на вынос, и размышлением, способен ли он на хладнокровное убийство.
Мы подошли к стойке с выпечкой, где я, растеряно выбрала для себя клубничный пирог и капучино. Заказ в этот раз делал Дэниел на чистом диалекте, чем немало удивил парня, глаза которого слегка покраснели как и в прошлый раз, когда мы его видели:
— Я и не знал, что вы отсюда! — сказал он, чем заставил меня вспомнить произошедшее несколько дней назад. Юноша считал, что мой напарник тоже из России.
— Маркус, — обратилась я к рыжему парню, он как раз заканчивал американо для Дэниела, сердце стучало как ненормальное. Как отреагирует парень на то, что мы несколько дней назад поймали его за руку, когда он солгал: — Мой друг сказал, что все экзамены в университеты уже прошли. И ты, получается, соврал.
Рука парня дрогнула. Он медленно развернулся от кофейного аппарата, тяжело вздохнул. Ему было неприятно от того, что я поймала его на лжи.
— Не помню ничего такого.
Конечно, что еще он бы ответил. Мои ладони вспотели, неужели я сейчас смотрю в глаза убийце Александра? Я посмотрела на своего напарника, желая предупредить его взглядом о возможной опасности. Мужчина удивил меня, сказав:
— Я знаю, почему ты солгал, — Дэниел осуждающе покачал головой с какой-то злорадной улыбкой, парень фыркнул. Я одна не понимала в чем дело, переводя взгляд с одного на другого. — Ты же не просто так уже два месяца на работу на велосипеде, а не на мотоцикле ездишь.
Юноша оглянулся, понял, что кофейня пустая. Он уверенными шагами подошел к двери и перевернул табличку, возвещая о перерыве в работе. Мы остались втроем. Я не понимала, при чем тут мотоцикл, инстинктивно отступая за спину Дэниела. Маркус сжал руки в кулаки, угрожающе выдохнул, только сейчас я осознала, что он гораздо массивней моего напарника, и громко произнес:
— Ну дую я, дую иногда. Марихуана практически легальна! А вреда от нее меньше, чем от алкоголя. Просто многие сразу панику начинают разводить, когда об этом узнают. Мама моя так вообще дико психует.
— У нашего друга права отобрали за то, что накуренный ехал. — С улыбкой сообщил мне Дэниел по-русски. — Он тогда и соврал потому, что не хотел чтобы кто-то знал, что привычку он свою не забросил.
От досады я ткнула мужчину локтем вбок, тот удивился такому поведению. Ладно, потом объясню, что в своем воображении я уже сразилась с обезумевшим баристой и потерпела поражение. В тот же момент меня как обухом по голове ударило осознание, кусочки пазла встали на свои места:
— Маркус. А тетя твоя знает?
Парень, который порядком утомился от неудобных вопросов, ответил:
— Знает. Прикрывает меня иногда.
Дэниел не понял, к чему я веду. А я вышла из-за его спины, рассуждая:
— В тот день, когда мы пришли спрашивать о выпечке. Она же не пропала. Ее взяла твоя тетя… — я буквально ткнула пальцем в небо, желая и не желая оказаться правой.
— Да, — со вздохом ответил парень, после недолгой паузы. Мы с Дэниелом издали синхронный вдох: — она не любит иностранцев, но перец - это перебор. Мы потом поговорили, она сказала, что ей показалось забавным вам перченого подослать. Вот не знаю, честно, чем вы ей так не понравились.
Маркус выглядел очень виноватым, а ведь он даже не знал, что дело было куда серьезней, чем перец. Словно пытаясь оправдать Анну, он пояснил:
— Моя тетя вообще многое не любит: иностранцев, молодых женщин, женщин в красных туфлях, высоту, когда пишут с ошибками, запах кофе. Она с причудами, но семью не выбирают.
Парень пожал плечами. Мы с Дэниелом потрясенно глядели друг на друга. Значит, это была Анна! Мы не ошиблись, это именно Анна подослала мне испорченную выпечку. Я посмела задать еще один вопрос:
— Твоя тетя не знала, что ты дружишь с моим коллегой?
Юноша почесал рыжую макушку:
— Знала, конечно. Она еще говорила, что русским доверять нельзя. Я помню, попросил ее помочь прочитать тексты о потомках Чуди, Александр тогда их дерево составлял, а в архивах многое от руки написано. Я ему помогал как мог, но такие каракули сам с трудом читаю. Так она раскричалась и отказалась.
Мне нужно было присесть, дыхание сбилось. Совсем недавно я глядела в глаза убийце Александра.
— Дина, все хорошо? — Дэниел заметил мое состояние, быстро схватил стул и поставил за мной. Боже… нельзя быть такой тряпкой. Я опустилась на сиденье, глубоко вздохнула. Маркус переводил взгляд с меня на моего напарника, хмурясь. Он не понимал, почему мы так себя ведем. От стресса я перешла на русский язык.
— Все в порядке, — промолвила я, беря себя в руки. — Нужно сообщить в полицию. Анна может быть опасна.
— Не раньше, чем я получу протоколы, — ответил мне Дэниел, кладя руку на плечо и нежно его сжимая. Меня должен был насторожить тот факт, что он не хотел вмешивать в это дело полицию. Но не насторожил.
— Тогда едем сейчас же. А затем позвоним в правоохранительные органы.
— Абсолютно правильное решение. Жди меня в машине. — А затем обратился к парню на швейцарском немецком: — Маркус, я должен рассказать тебе кое-что о твоей тете.
Я вышла из кофейни и села в машину, оставив Дэниелу возможность сообщить парню, что, вероятно, его тетя является убийцей. Странно, но ненависти к этой женщине я не испытывала. Меня скорее мучил вопрос: почему судьба допустила это? Почему пострадали хорошие люди, практически посторонние, которых объединял разве что интерес к поиску истины. Но страдают всегда невиновные. Мужчина вышел через десять минут, он передвигался широкими шагами, сильно торопясь. Маркус стоял за прозрачной дверью, было видно, что он заметно побледнел. Перед тем, как тронуться, Дэниел посмотрел в лицо парню, тот кивнул, словно они о чем-то договорились.
Когда мы во второй раз за этот солнечный день остановились около старого дома, в котором проживала Анна Гурд, Дэниел посмотрел мне в глаза и взял за руку:
— Уверена, что готова? Анна может оказаться неадекватной и опасной, — я кивнула. Мне нужно было знать, убила ли она Александра, и почему она это сделала.
— Я буду с тобой, напарник! — тон прозвучал преувеличенно бодро, хотя ладони мои похолодели от нервов.
— Дина, я постараюсь отвлечь Анну разговорами, твоей задачей будет подняться в ее комнату и отыскать протоколы. Ты сможешь это сделать?
Я снова кивнула. Мы могли бы сделать это и позже, когда Анна будет схвачена полицией. Мне было не понять спешку Дэниела, но какие-то вещи он понимал лучше, чем я. Если Анна безумна, она может постараться уничтожить протоколы. Медлить было нельзя. Как бывает при стрессовых ситуациях, я мысленно оцепенела, будто со стороны наблюдая, как выхожу из машины, семеня вслед за размашистыми шагами Дэниела. Тот громко постучал в дверь, не пытаясь воспользоваться звонком. Дверь отворилась, Анна появилась в том же виде, в котором мы ее оставили, даже чашка чая в руке не изменилась:
— Вы что-то забыли?
— О да, Анна. Стопку бумаг восемнадцатого столетия.
Глаз ее заметно дернулся. А Дэниел вошел внутрь, грубо оттесняя ее с дороги.
— Я буду кричать, — сказала она. — Вызову полицию!
— О, полиция уже в пути. — Дэниел вдруг стал казаться массивнее и опаснее, чем был на самом деле. Или, быть может, он сбросил маску, которую носил до этого момента. Я затворила за собой дверь, провернула ключ и убрала его в карман. Анна глядела на нас словно затравленный зверь.
— Иглы, Анна. Иглы в выпечке — проговорила я медленно, надеясь, что мой немецкий не подведет, — Вы настолько не любите иностранцев? А Александр, тот, которого, вы сказали, не знаете. Он тоже подобрался слишком близко к протоколам?
— Не понимаю, о чем вы говорите.
Взгляд женщины метнулся к лестнице. Дэниел прав, скорее всего она хранила бумаги в своей комнате. Я понимала, что ненамеренно расстроила его план с забалтыванием Анны, но ничего не могла с собой поделать. Мне нужно было знать правду. Мужчина не выразил своего разочарования жестом или взглядом, решив импровизировать.
— Зачем все это? Подмена протоколов так, что ваша сестра была уверена, что владеет фальшивкой, нежелание их продать, убийства…
— Они мои! — громко закричала Анна, моментально переменившись.
Куда подевалась спокойная, немного скованная женщина-призрак, которую мы встречали раньше? Маска рациональности слетела с нее в мгновение ока. Анна с силой толкнула Дэниела и побежала вверх по лестнице. Я проследовала за ней, Дэниел побежал за мной. Я уже была в этом доме, поэтому безошибочно отыскала комнату Анны, которую та успела запереть на ключ. Дэниел прыгнул на дверь, вышибая ее плечом. Определенное преимущество в том, что дом старый, все же было.
Когда мы оказались в комнате, то застали в ней Анну, держащую в руках толстую пластиковую папку. Волосы женщины растрепались, в глазах сверкали всполохи безумия. Комната ее была безлика, узкая кровать одиноко стояла, прислоненная к стене, старинный комод был завален свечами и какой-то эзотерической ерундой. Женщина пыталась отворить окно, я понимала, что если ей это удасться, Анна сможет сбежать. Хотя с другой стороны, прыжок со второго этажа может закончиться вывихнутой лодыжкой или полноценным переломом:
— Не прыгайте, это может быть опасно, — сказала я так спокойно, как могла. — Полиция уже в пути, вы не сможете скрыться. — Почему эти бумаги так важны для вас?
— У меня больше ничего нет…— Рыдала женщина. А затем ее взгляд стал совсем безумен, она заговорила быстро, запинаясь, так что я могла понять ее через слово: — Они убили меня. Двести лет назад они обезглавили меня, я возродилась, я живу в этом безумном теле и жажду отмщения. Старик Чуди должен был умереть, он несет ответственность за грехи, текущие в его крови. Русский историк должен был умереть, он не был нужен никому в этом мире, профессор был слишком хрупкий, он разбился как стекло.
Голос ее понизился и стал невероятно хриплым, мне не верилось в то, что он издается из ее горла. Раздался голос Дэниела:
— Вы убили и Манфреда Чуди?
— Я помогла ему уснуть. Он слишком долго жил. — Сказала женщина. Черт возьми, на ее руках три убийства. А Александр просто случайно оказался слишком близко к разгадке тайны Анны Гурд. Я спросила:
— Александр. Почему он?
— Я не хотела, - руки женщины затряслись: - Он нашел Манфреда и понял, что тот умер слишком рано. Он понял, протоколы, которые нотариус передал Майе не подлинны. Он кричал, что позовет полицию, он требовал меня открыться. Нож сам вонзился в него. Он сам…
— Зачем вам протоколы, Анна? Почему не продать их? Зачем так охранять какие-то бумаги — спросила я, за что была вознаграждена взглядом, полным презрения и гнева.
— Это мое наследие, это моя история. Она не продается! Она моя!
Анна сделала шаг к открытому окну, Дэниел подлетел к женщине, пытаясь перехватить ее, не дать ей упасть. Вдали раздался звук полицейских сирен.
Остальное произошло в долю секунды, Анна упала на землю с тяжелым звуком, Дэниел остался в комнате, держащий в руках заветную папку с протоколами. На мгновение мне показалось, что я увидела на его лице удовлетворенную улыбку, несмотря на весь кошмар, и безумие, которые вылила на нас Анна.
— Дина, дай мне свою сумку, пожалуйста.
Я протянула сумку, которая чудом оставалась на моем плече, мужчине. Видимо московская привычка держать сумочку мертвой хваткой играла здесь свою роль, раз я не уронила ее даже во время погони.
Сама я бегом спустилась вниз по лестнице, с одной стороны надеясь, что женщина не пострадала слишком сильно, с другой, что она не сможет бежать в лес. Рыжий кот преступницы побежал следом за мной и скользнул в открытую дверь. Сомневаюсь, что его беспокоила судьба хозяйки.
Анна сидела на траве, баюкая медленно опухающую ногу. Та выглядела так, будто была сломана.
Не сговариваясь мы отправились в привычную мятную кофейню-булочную, где работал племянник Анны. Вот еще одно совпадение.
— Вот казалось бы, машина одинаковая, зерна в нее засыпаются одинаковые, но все равно, у одного выходит потрясающий напиток, а у другого пойло безвкусное, — не переставала удивляться я.
— Просто есть те, кто предпочитает пить чай. У них кофе обычно вкусным не получается, — поделился Дэниел. Я вспомнила, как Сергей не любил кофе, морщась и бесконечно задаваясь вопросом, как я пью эту гадость. Он любил чай, покрепче, послаще и желательно остывший. И у него действительно выходил невкусный кофе даже из кофемашины.
— А ведь правда! - с улыбкой воскликнула я, но затем погрустнела: - Дэниел, мне очень жаль, что я повела нас по ложному следу. И, что скорее всего мы не найдем протоколы.
— Я ни о чем не жалею, — мужчина на секунду отвлекся от вождения и посмотрел на меня своими изумительными глазами. — Ты не обратила внимания на то, что Анна постоянно возвращалась к разговору об иллюзиях и бредовых идеях?
Я покачала головой. Мужчина продолжил размышлять:
— В ее карточке из больницы есть заметки о бредовом состоянии. Я не силен в психологии и психиатрии, но сдается мне, она верила в то, что является кем-то другим. Иногда страдала галлюцинациями.
— Сейчас существуют лекарства, которые лечат это состояние. — Я пожала плечами. — Конечно она могла говорить о бреде, раз ей пришлось через него пройти.
Дэниел покачал головой. Он как и я чувствовал, что отсутствует некое связующее звено.
Убийство Александра, смерть профессора, попытка отравить меня, поддельные протоколы в доме Майи и ее сестры, которая долгое время боролась с безумием. «Все дороги ведут в Рим», в случае с протоколами по делу Анны Гельди, все дороги вели к кофейне и рыжему веснушчатому парню по имени Маркус. Мог бы парень совершить убийство? Он знал Александра, часто общался с ним, он знал, кем и где работает его мама. Но он был так рад возможности помочь отыскать протоколы… Не вериться, что он такой хороший актер. С другой стороны, если в их семье есть дурная наследственность… Вдруг он страдает теми же расстройствами, что и его тетя?
Я чувствовала, что мой мозг буквально раскалывается, силясь отыскать недостающую деталь. Маркус и Анна сообщники? Но это лишено всякой логики. Или же только один из них совершает преступления, а второй остается молчаливым свидетелем? Я не хотела думать о том, что подросток способен на убийства, и тем более не этот. Симпатичный, рыжий парень, которому бы бегать за девчонками. Не время и не место было делиться своими размышлениями с Дэниелом, я и так уже стала причиной повышенного внимания к этой семье. Не хотелось рушить репутацию напарника.
Авто Дэниела остановилось около старинного здания, где располагалась кофейня. Мы вышли, я привычно толкнула дверь и увидела Маркуса, стоявшего за стойкой с улыбкой обслуживающего покупателей и неловко замерла, отчего Дэниел влетел мне в спину.
— Прошу прощения, — промолвил он, как будто сам был виноват. Я же была слишком увлечена созерцанием парня, ловко закрывающего крышками кофе на вынос, и размышлением, способен ли он на хладнокровное убийство.
Мы подошли к стойке с выпечкой, где я, растеряно выбрала для себя клубничный пирог и капучино. Заказ в этот раз делал Дэниел на чистом диалекте, чем немало удивил парня, глаза которого слегка покраснели как и в прошлый раз, когда мы его видели:
— Я и не знал, что вы отсюда! — сказал он, чем заставил меня вспомнить произошедшее несколько дней назад. Юноша считал, что мой напарник тоже из России.
— Маркус, — обратилась я к рыжему парню, он как раз заканчивал американо для Дэниела, сердце стучало как ненормальное. Как отреагирует парень на то, что мы несколько дней назад поймали его за руку, когда он солгал: — Мой друг сказал, что все экзамены в университеты уже прошли. И ты, получается, соврал.
Рука парня дрогнула. Он медленно развернулся от кофейного аппарата, тяжело вздохнул. Ему было неприятно от того, что я поймала его на лжи.
— Не помню ничего такого.
Конечно, что еще он бы ответил. Мои ладони вспотели, неужели я сейчас смотрю в глаза убийце Александра? Я посмотрела на своего напарника, желая предупредить его взглядом о возможной опасности. Мужчина удивил меня, сказав:
— Я знаю, почему ты солгал, — Дэниел осуждающе покачал головой с какой-то злорадной улыбкой, парень фыркнул. Я одна не понимала в чем дело, переводя взгляд с одного на другого. — Ты же не просто так уже два месяца на работу на велосипеде, а не на мотоцикле ездишь.
Юноша оглянулся, понял, что кофейня пустая. Он уверенными шагами подошел к двери и перевернул табличку, возвещая о перерыве в работе. Мы остались втроем. Я не понимала, при чем тут мотоцикл, инстинктивно отступая за спину Дэниела. Маркус сжал руки в кулаки, угрожающе выдохнул, только сейчас я осознала, что он гораздо массивней моего напарника, и громко произнес:
— Ну дую я, дую иногда. Марихуана практически легальна! А вреда от нее меньше, чем от алкоголя. Просто многие сразу панику начинают разводить, когда об этом узнают. Мама моя так вообще дико психует.
— У нашего друга права отобрали за то, что накуренный ехал. — С улыбкой сообщил мне Дэниел по-русски. — Он тогда и соврал потому, что не хотел чтобы кто-то знал, что привычку он свою не забросил.
От досады я ткнула мужчину локтем вбок, тот удивился такому поведению. Ладно, потом объясню, что в своем воображении я уже сразилась с обезумевшим баристой и потерпела поражение. В тот же момент меня как обухом по голове ударило осознание, кусочки пазла встали на свои места:
— Маркус. А тетя твоя знает?
Парень, который порядком утомился от неудобных вопросов, ответил:
— Знает. Прикрывает меня иногда.
Дэниел не понял, к чему я веду. А я вышла из-за его спины, рассуждая:
— В тот день, когда мы пришли спрашивать о выпечке. Она же не пропала. Ее взяла твоя тетя… — я буквально ткнула пальцем в небо, желая и не желая оказаться правой.
— Да, — со вздохом ответил парень, после недолгой паузы. Мы с Дэниелом издали синхронный вдох: — она не любит иностранцев, но перец - это перебор. Мы потом поговорили, она сказала, что ей показалось забавным вам перченого подослать. Вот не знаю, честно, чем вы ей так не понравились.
Маркус выглядел очень виноватым, а ведь он даже не знал, что дело было куда серьезней, чем перец. Словно пытаясь оправдать Анну, он пояснил:
— Моя тетя вообще многое не любит: иностранцев, молодых женщин, женщин в красных туфлях, высоту, когда пишут с ошибками, запах кофе. Она с причудами, но семью не выбирают.
Парень пожал плечами. Мы с Дэниелом потрясенно глядели друг на друга. Значит, это была Анна! Мы не ошиблись, это именно Анна подослала мне испорченную выпечку. Я посмела задать еще один вопрос:
— Твоя тетя не знала, что ты дружишь с моим коллегой?
Юноша почесал рыжую макушку:
— Знала, конечно. Она еще говорила, что русским доверять нельзя. Я помню, попросил ее помочь прочитать тексты о потомках Чуди, Александр тогда их дерево составлял, а в архивах многое от руки написано. Я ему помогал как мог, но такие каракули сам с трудом читаю. Так она раскричалась и отказалась.
Мне нужно было присесть, дыхание сбилось. Совсем недавно я глядела в глаза убийце Александра.
— Дина, все хорошо? — Дэниел заметил мое состояние, быстро схватил стул и поставил за мной. Боже… нельзя быть такой тряпкой. Я опустилась на сиденье, глубоко вздохнула. Маркус переводил взгляд с меня на моего напарника, хмурясь. Он не понимал, почему мы так себя ведем. От стресса я перешла на русский язык.
— Все в порядке, — промолвила я, беря себя в руки. — Нужно сообщить в полицию. Анна может быть опасна.
— Не раньше, чем я получу протоколы, — ответил мне Дэниел, кладя руку на плечо и нежно его сжимая. Меня должен был насторожить тот факт, что он не хотел вмешивать в это дело полицию. Но не насторожил.
— Тогда едем сейчас же. А затем позвоним в правоохранительные органы.
— Абсолютно правильное решение. Жди меня в машине. — А затем обратился к парню на швейцарском немецком: — Маркус, я должен рассказать тебе кое-что о твоей тете.
Я вышла из кофейни и села в машину, оставив Дэниелу возможность сообщить парню, что, вероятно, его тетя является убийцей. Странно, но ненависти к этой женщине я не испытывала. Меня скорее мучил вопрос: почему судьба допустила это? Почему пострадали хорошие люди, практически посторонние, которых объединял разве что интерес к поиску истины. Но страдают всегда невиновные. Мужчина вышел через десять минут, он передвигался широкими шагами, сильно торопясь. Маркус стоял за прозрачной дверью, было видно, что он заметно побледнел. Перед тем, как тронуться, Дэниел посмотрел в лицо парню, тот кивнул, словно они о чем-то договорились.
Когда мы во второй раз за этот солнечный день остановились около старого дома, в котором проживала Анна Гурд, Дэниел посмотрел мне в глаза и взял за руку:
— Уверена, что готова? Анна может оказаться неадекватной и опасной, — я кивнула. Мне нужно было знать, убила ли она Александра, и почему она это сделала.
— Я буду с тобой, напарник! — тон прозвучал преувеличенно бодро, хотя ладони мои похолодели от нервов.
— Дина, я постараюсь отвлечь Анну разговорами, твоей задачей будет подняться в ее комнату и отыскать протоколы. Ты сможешь это сделать?
Я снова кивнула. Мы могли бы сделать это и позже, когда Анна будет схвачена полицией. Мне было не понять спешку Дэниела, но какие-то вещи он понимал лучше, чем я. Если Анна безумна, она может постараться уничтожить протоколы. Медлить было нельзя. Как бывает при стрессовых ситуациях, я мысленно оцепенела, будто со стороны наблюдая, как выхожу из машины, семеня вслед за размашистыми шагами Дэниела. Тот громко постучал в дверь, не пытаясь воспользоваться звонком. Дверь отворилась, Анна появилась в том же виде, в котором мы ее оставили, даже чашка чая в руке не изменилась:
— Вы что-то забыли?
— О да, Анна. Стопку бумаг восемнадцатого столетия.
Глаз ее заметно дернулся. А Дэниел вошел внутрь, грубо оттесняя ее с дороги.
— Я буду кричать, — сказала она. — Вызову полицию!
— О, полиция уже в пути. — Дэниел вдруг стал казаться массивнее и опаснее, чем был на самом деле. Или, быть может, он сбросил маску, которую носил до этого момента. Я затворила за собой дверь, провернула ключ и убрала его в карман. Анна глядела на нас словно затравленный зверь.
— Иглы, Анна. Иглы в выпечке — проговорила я медленно, надеясь, что мой немецкий не подведет, — Вы настолько не любите иностранцев? А Александр, тот, которого, вы сказали, не знаете. Он тоже подобрался слишком близко к протоколам?
— Не понимаю, о чем вы говорите.
Взгляд женщины метнулся к лестнице. Дэниел прав, скорее всего она хранила бумаги в своей комнате. Я понимала, что ненамеренно расстроила его план с забалтыванием Анны, но ничего не могла с собой поделать. Мне нужно было знать правду. Мужчина не выразил своего разочарования жестом или взглядом, решив импровизировать.
— Зачем все это? Подмена протоколов так, что ваша сестра была уверена, что владеет фальшивкой, нежелание их продать, убийства…
— Они мои! — громко закричала Анна, моментально переменившись.
Куда подевалась спокойная, немного скованная женщина-призрак, которую мы встречали раньше? Маска рациональности слетела с нее в мгновение ока. Анна с силой толкнула Дэниела и побежала вверх по лестнице. Я проследовала за ней, Дэниел побежал за мной. Я уже была в этом доме, поэтому безошибочно отыскала комнату Анны, которую та успела запереть на ключ. Дэниел прыгнул на дверь, вышибая ее плечом. Определенное преимущество в том, что дом старый, все же было.
Когда мы оказались в комнате, то застали в ней Анну, держащую в руках толстую пластиковую папку. Волосы женщины растрепались, в глазах сверкали всполохи безумия. Комната ее была безлика, узкая кровать одиноко стояла, прислоненная к стене, старинный комод был завален свечами и какой-то эзотерической ерундой. Женщина пыталась отворить окно, я понимала, что если ей это удасться, Анна сможет сбежать. Хотя с другой стороны, прыжок со второго этажа может закончиться вывихнутой лодыжкой или полноценным переломом:
— Не прыгайте, это может быть опасно, — сказала я так спокойно, как могла. — Полиция уже в пути, вы не сможете скрыться. — Почему эти бумаги так важны для вас?
— У меня больше ничего нет…— Рыдала женщина. А затем ее взгляд стал совсем безумен, она заговорила быстро, запинаясь, так что я могла понять ее через слово: — Они убили меня. Двести лет назад они обезглавили меня, я возродилась, я живу в этом безумном теле и жажду отмщения. Старик Чуди должен был умереть, он несет ответственность за грехи, текущие в его крови. Русский историк должен был умереть, он не был нужен никому в этом мире, профессор был слишком хрупкий, он разбился как стекло.
Голос ее понизился и стал невероятно хриплым, мне не верилось в то, что он издается из ее горла. Раздался голос Дэниела:
— Вы убили и Манфреда Чуди?
— Я помогла ему уснуть. Он слишком долго жил. — Сказала женщина. Черт возьми, на ее руках три убийства. А Александр просто случайно оказался слишком близко к разгадке тайны Анны Гурд. Я спросила:
— Александр. Почему он?
— Я не хотела, - руки женщины затряслись: - Он нашел Манфреда и понял, что тот умер слишком рано. Он понял, протоколы, которые нотариус передал Майе не подлинны. Он кричал, что позовет полицию, он требовал меня открыться. Нож сам вонзился в него. Он сам…
— Зачем вам протоколы, Анна? Почему не продать их? Зачем так охранять какие-то бумаги — спросила я, за что была вознаграждена взглядом, полным презрения и гнева.
— Это мое наследие, это моя история. Она не продается! Она моя!
Анна сделала шаг к открытому окну, Дэниел подлетел к женщине, пытаясь перехватить ее, не дать ей упасть. Вдали раздался звук полицейских сирен.
Остальное произошло в долю секунды, Анна упала на землю с тяжелым звуком, Дэниел остался в комнате, держащий в руках заветную папку с протоколами. На мгновение мне показалось, что я увидела на его лице удовлетворенную улыбку, несмотря на весь кошмар, и безумие, которые вылила на нас Анна.
— Дина, дай мне свою сумку, пожалуйста.
Я протянула сумку, которая чудом оставалась на моем плече, мужчине. Видимо московская привычка держать сумочку мертвой хваткой играла здесь свою роль, раз я не уронила ее даже во время погони.
Сама я бегом спустилась вниз по лестнице, с одной стороны надеясь, что женщина не пострадала слишком сильно, с другой, что она не сможет бежать в лес. Рыжий кот преступницы побежал следом за мной и скользнул в открытую дверь. Сомневаюсь, что его беспокоила судьба хозяйки.
Анна сидела на траве, баюкая медленно опухающую ногу. Та выглядела так, будто была сломана.
