Единственный вопрос заключался в том – каким образом он намеревался это сделать? И не принесут ли все последующие взаимодействия его с кристаллом больше проблем и боли, чем добра?
– Воистину, он прекрасен, - произнёс Мануэль вслух, - Что же мы будем делать теперь? У нас ведь нет чёткой уверенности в том, что камень исполнит ваше заветное желание?
Корнетти, вместо ответа, потряс перед носом инквизитора маленькой ветхой книжицей – дневником Павла Карпатского:
– Я неспроста изучал всё здесь записанное целую ночь – если придерживаться правил, всё должно пройти просто прекрасно.
С этими словами, епископ, уверенный в своём непременном успехе – прошествовал мимо Мануэля и его ученика обратно в тронный зал, где, окружённые охраной, стояли сёстры Кроу и их дед.
– Перенесите обеденные столы в зал с Граалем! – Скомандовал он. – И привяжите к ним девушек. По одной на каждый стол. Я хочу, чтобы ритуал прошёл идеально, так что – чем крепче эти красавицы будут связаны – тем лучше.
После этого, епископ обернулся к своим прислужникам:
– Медичи, Мануэль – вы будете нужны мне для контроля. На ваших плечах лежит крайне важная и первостепенная задача – защитить это место от выплеска любой, даже самой крохотной, магической энергии. Вы должны будете сдерживать попытки сестёр к сопротивлению, Альберта должна будет получить все свои способности назад. Все до одной – это вам понятно?
Зеленоглазый колдун и инквизитор нехотя переглянулись, после чего согласно кивнули. Мануэль увидел, как в глазах его конкурента засияла искренняя радость – похоже, этот тип собирается получить удовольствие от страданий троицы.
Инквизитор нервно поправил свои кожаные перчатки: странно, ещё пару месяцев назад, он сам повёл бы себя точно также, но сейчас… Что-то изменилось, и Мануэль не понимал, почему не может ощутить столь же сильный выплеск эндорфинов.
Черноволосый священнослужитель коротко взглянул на сестёр: взгляд его на долю секунды задержался на старшей из них – Грослин Кроу. Впервые в жизни, Мануэль ощутил, как его полумёртвое сердце забилось на несколько ударов быстрее, чем обычно. Нет, конечно, он не был влюблён в неё – но что-то в этой светловолосой девушке невольно заставляло его задуматься о том, что было бы, если бы они не стали тем, кем являлись сейчас, и если бы встретились совсем в другом месте и в совсем другое время…
– Нет! Нет, я не хочу! – Кричала, упираясь, Минни, когда её, вместе с Син и Гро, начали привязывать к длинным дубовым столам, которые бойцы С.С.И с идеальной точностью расставили полукругом вокруг Грааля.
Син поливала солдат отборной бранью, а Грослин упорно пыталась вызвать внутри себя силы ведьмы, вот только, сколько бы она ни пыталась нащупать их, у неё ничего так и не получалось. Вместо этого, светловолосая Кроу ощущала в душе странный трепет, который усиливался тем больше, чем ближе она находилась к огромному, скалообразному кристаллу.
Камень одновременно и притягивал её, но и испускал очень сложную – опасную энергию, которую старшая Кроу чувствовала не только всем своим телом, но и каждой клеточкой своего измученного нутра.
Синайя смогла мельком увидеть, как Балтимора связывают и усаживают на низкий деревянный стул с высокой спинкой. В глазах старого мага плескались печаль и страх, когда он глядел на своих связанных внучек. Однако вместо жалости к своему деду – Син испытывала лишь гнев: как он мог допустить, чтобы их распотрошили вот так, точно кроликов? Где его хвалёная сила? Он ведь столько времени провёл, скрываясь от всех них – неужели вконец успел растерять всё своё мастерство??
– Усаживайся поудобнее, Балтимор, - улыбаясь, похлопал его по плечу Медичи. – Мне хочется, чтобы ты увидел всё, так сказать, из первого ряда…
Старший Кроу посмотрел на бывшего агента с таким презрением, что Син невольно подумала – а уж не прячет ли их родственник у себя в рукаве какой-нибудь «козырь»? Быть может, у них ещё есть надежда выбраться отсюда целиком, а не по частям, засунутым в мусорные мешки?
– Установите бассейн прямо напротив Грослин, - командовал тем временем Корнетти, - Моя девочка должна получить своё сознание в первую очередь, это поможет ей начать восстанавливать тело…
– Чего? – Переспросила, не выдержав, Син. – Какой ещё бассейн? Что вы задумали, епископ?
Корнетти подошёл к крепко привязанной к столу синеглазой брюнетке, и лично проверил узлы на её путах. Удостоверившись, что с ними всё в порядке, он легко улыбнулся девушке:
– Немного терпения, дорогая моя. Скоро ты сама всё увидишь… И почувствуешь тоже. – Ответил ей епископ, походя оглядев девушку внимательным и немного критичным взглядом – словно домохозяйка, проверяющая, достаточно ли пропёкся в духовке пирог с индейкой, который она собиралась подать в этот вечер на ужин своим дорогим гостям.
Этот взгляд заставил все внутренности Синайи разом похолодеть, и дело тут было отнюдь не в её ледяной силе. От Корнетти буквально веяло замогильной решимостью – такой, когда человек готов совершить любой, даже самый ужасающий поступок – только бы добиться желаемого.
Приподняв голову и попытавшись посмотреть перед собой – Син увидела, как несколько солдат вносят в зал нечто вроде большой надувной лодки с высокими бортами. Вот только «лодка» – имела вид ровного прямоугольника, и размерами больше приближалась к двуспальной кровати. В любом случае, на бассейн эта штука походила мало, но раз уж так её обозначил сам Корнетти…
– Выливайте туда все канистры. Всё – до последней капли! – Приказал своим бойцам епископ, и те послушно отправились выполнять порученное им дело.
Девушки не знали, откуда в тронном зале взялись канистры – возможно, их им передали оставшиеся на поверхности бойцы? Так, или иначе – но через несколько минут, в проходе появились несколько солдат, в руках у которых виднелись огромные пластиковые ёмкости – не меньше десяти литров каждая.
Однако, когда громилы начали выливать содержимое в «бассейн» - Минни, также увидевшая всё происходящее со своего ракурса – невольно закричала от страха и отвращения. Всё потому, что из круглого горлышка канистры – полилась кровь.
– Боже мой! – Вскричала Минни. – Это, что – человеческая кровь?!
– Вы весьма догадливы, Минерва, - со спокойной улыбкой откликнулся Корнетти. – Моей дочери нужно будет много биологического материала, из которого она смогла бы заново сформировать собственное тело, и кровь молодых женщин послужит для этого как нельзя лучше.
– Вы точно больны, епископ, - проговорила медленно Грослин. – Отнять столько жизней, чтобы попытаться воскресить ту, кто этого совсем недостоин… Не самое разумное решение для человека, наделённого вашим влиянием и статусом.
Мануэль, стоявший всё это время рядом – лишь молча поджал губы: девушка озвучила его собственные мысли. Как бы он ни относился к своей миссии и действиям Корнетти – он доподлинно знал: попытка вернуть к жизни Альберту – априори не могла закончиться ничем хорошим.
Епископ же, до того момента внимательно следивший за действиями своих солдат, которые успели вылить не меньше семи или восьми канистр крови в импровизированную «Чашу Возрождения» - вдруг побледнел, а затем, резко метнулся к старшей Кроу, и наотмашь ударил Гро по лицу.
– Да откуда тебе знать – кто достоин жить, а кто – нет?! – С шипением в голосе спросил он её. – Ты всего лишь жалкий сосуд – бутылка, временное прибежище – называй это как хочешь! Тебе выпала огромная честь – носить в себе часть души моей дочери, притом самую сильную её часть! Ты ведь успела ощутить ту мощь, которой обладает моя девочка?
Корнетти пристально вгляделся в лицо девушки, пытаясь, очевидно, отыскать в нём черты своей дочери, скрывавшейся где-то в глубинах сознания Грослин. Блондинка ничего ему не ответила, пытаясь, в тот момент, справиться с болью, что буквально ослепляла её и без того обессиленное тело.
– Ничего, моя дорогая, - пробормотал Корнетти, и нежно погладил Грослин по лицу, имея в виду свою Альберту, - Тебе совсем недолго осталось пребывать в теле этих невежд. Очень скоро всё закончится – и мы вместе изменим этот мир, сделав его по-настоящему достойным Благодати Господней…
Епископ отвернулся от сестёр, и начал проворно выкладывать из ещё одной походной сумки какие-то странные предметы, в числе которых были несколько человеческих и птичьих черепов, связки с травами, а также древние амулеты из золота, очень похожие на те, какие использовали при проведении своих обрядов египетские жрецы.
Наконец, когда все приготовления были окончены, Корнетти приказал Мануэлю и Ли Медичи с Верпетием окружить девушек, заключив сестёр, таким образом, в кольцо. Сам он раскрыл дневник монаха, и поднял руки с книгой – обращаясь к стоявшему напротив него Граалю:
– О, Великий и Священный Грааль! Благодарю тебя, что позволил нам сегодня посетить твою мирную обитель! Зная твою Силу, я преклоняюсь пред Тобой, и прошу вернуть мне то, что некогда было так жестоко отнято у меня – мою дочь, Альберту Корнетти! Я привёз для тебя трёх Избранных, потомков первых Сияющих – в их бренных телах заключён дух моей милой дочери… Прошу, позволь мне вернуть её в мир живых – даруй ей новое тело, о Священный Грааль, и верни ей ту Силу, что была разделена между этими тремя девушками на время сохранения в них духа моей Альберты…
Корнетти покорно склонился, продолжая протягивать руки с книгой к огромному кристаллу. Вокруг сестёр и всех присутствующих образовалась полнейшая тишина. Медичи, Мануэль и Верпетий стояли рядом с девушками, с сосредоточенными лицами раскинув руки. Минни заметила, как тихо потрескивает вокруг них зеленоватое свечение, создаваемое, очевидно, этой троицей колдунов-некромантов.
«Ну, да – мы же теперь не люди. Сами не-мёртвые, вдруг захотим выкинуть какой-нибудь трюк под конец шоу…», - подумала про себя Син, глядя на Мануэля и Медичи. Темноволосая Кроу с трудом повернула голову и взглянула на Минни, что была от неё по левую руку: та смотрела на Медичи с такой ненавистью, какой позавидовал бы и сам шериф Дарквилля, будь он не в духе.
– Мне очень жаль, что этот гад тогда не сдох, - прошептала Синайя Минни.
Та посмотрела на сестру и тихонько улыбнулась: Син увидела, как по щекам миловидной шатенки текут слёзы.
– Ничего. У него ещё всё впереди…, - также тихо ответила ей Минни.
Грослин же просто лежала и смотрела в потолок, не в силах избавиться от нехорошего зудящего чувства внутри собственной груди. Несмотря на то, что внешне ничего не происходило – Гро чувствовала, что это далеко не так, и ритуал Корнетти всё-таки начинает работать…
– Молю тебя, Грааль!! Твои священные грани хранят в себе силу Господа! Услышь меня и сжалься над своим преданным рабом, кто не побоялся найти – и принести для тебя в жертву человека с чистым сердцем, несущего в себе кровь последнего из Рыцарей Святого Грааля… – Продолжал надрываться Корнетти.
В эту минуту, все сёстры Кроу почти одновременно услышали таинственный звук, прозвучавший внутри кристалла. Син сначала подумала было, что ей привиделось, однако быстро обернувшись по сторонам – она поняла, что Гро и Минни слышали то же самое. Через несколько мгновений – звук повторился вновь. Это был стук, как у сердца: «Тук-тук… Тук-тук…», и исходил он прямиком из центра Грааля.
Задрав голову, насколько это было возможно – Син увидела, как центр камня начал постепенно краснеть, словно внутри него клубилась огненно-красная магма, постепенно набиравшая силу с каждым призывом епископа. Корнетти, увидев, что Грааль ответил на его призыв – улыбнулся плотоядно, и радостно воскликнул:
– Слава тебе, о Святой Грааль! Счастье, что ты ответил на мою молитву!!
Стоило ему произнести эти слова, как девушки тут же почувствовали в своём теле дикую, выкручивающую все кости и внутренности, боль. Выносить это было практически невозможно, поэтому все трое тут же глухо застонали.
Сёстрам казалось, что у них «на живую» вырывают душу – а огромный камень, тем временем, продолжал сиять зловещим, красновато-оранжевым светом, с каждым ударом своего «сердца» – буквально выдавливая из Син, Минни и Грослин их жизни.
В это же время, в бассейне, куда бойцы церковного спецназа слили несколько десятков литров крови – началось активное бурление: кровь сначала нагрелась до такой степени, что от неё в воздух начал подниматься пар, вместе с характерным «железным» ароматом, а затем – на её поверхности постепенно начали образовываться крупные пузыри, которые, лопаясь – издавали отвратительный «мясной» звук.
– Да-а-а…, - проговорил, облизывая пересохшие от волнения губы, Корнетти, - Наконец-то, Альберта, дочка – ты вернёшься ко мне, спустя столько столетий…
По мере того, как сёстры Кроу чувствовали себя всё хуже, и уже извивались от боли в своих путах, заливая зал собственными криками отчаяния и ужаса – пузырящаяся в бассейне кровь начала медленно принимать очертания очень стройного и молодого женского тела.
Балтимор не мог сдержать слёз, видя, как мучаются его дети – а потому успел послать в адрес епископа несколько крепких проклятий, которые тот, впрочем, проигнорировал с наглой ухмылкой на своём степенном лице. Пожилой маг попытался освободиться от собственных оков, применив к ним магию – однако, не успел он прошептать и одного-единственного заклинания, как к нему «подлетел» солдат – и больно ударил старика прикладом по лицу, чуть не выбив ему пару зубов.
– Гореть тебе в Аду, Корнетти! – Крикнул ему Балтимор, невзирая на острую боль в левой скуле. – Клянусь тебе, ты не выйдешь сегодня живым из этого зала!!
Епископ смерил мага презрительным взглядом, и не спеша направился к кровавому бассейну – проверить, как обстоят дела с возрождением его дочери.
Какого же было счастье священнослужителя, когда он увидел, как к нему из красной жидкости протянулась хрупкая и тонкая женская рука.
– Альберта…, - прошептал епископ, однако побоялся прикоснуться к девушке, ограничившись лишь тем, что вцепился в края лодки-бассейна.
Тело ведьмы было ещё очень «сырым» - мышцы и связки белели на фоне сосудов и открытых костей: Альберта находилась ещё в «зачаточном» состоянии, и не могла ответить своему отцу – она ещё даже не осознавала, что возвращается обратно к жизни.
Мануэль молча наблюдал за тем, как скелет его заклятого врага из прошлого – всё быстрее обрастает столь необходимой ему плотью, и наполняется литрами чистой и невинной крови тех молодых женщин, которых приспешники Корнетти, очевидно, отловили и убили так же жестоко и цинично, как делает это сейчас епископ с сёстрами Кроу.
Повернув голову, инквизитор увидел, с каким садистским наслаждением смотрит Ли Медичи на Минерву Кроу. Средняя сестра ненавидела его больше, чем кого бы то ни было в этом помещении – импульс её ненависти Мануэль ощущал также отчётливо, как и тошноту своего ученика, которому всё это издевательство над живыми женщинами тоже не доставляло совершенно никакого удовольствия.
Взглянув Верпетию в глаза, инквизитор молча спросил у него совета – однако бывший монах-библиотекарь лишь коротко покачал головой, мол, не вздумайте этого делать, учитель – если не хотите, конечно, чтобы мы сами оказались на месте этой несчастной троицы.
Мануэль перевёл взгляд обратно на корчившихся от боли Син, Минни и Грослин – им придётся претерпеть ещё немало страданий, прежде чем для них всё закончится навсегда… Но хотел ли этого Мануэль?
– Воистину, он прекрасен, - произнёс Мануэль вслух, - Что же мы будем делать теперь? У нас ведь нет чёткой уверенности в том, что камень исполнит ваше заветное желание?
Корнетти, вместо ответа, потряс перед носом инквизитора маленькой ветхой книжицей – дневником Павла Карпатского:
– Я неспроста изучал всё здесь записанное целую ночь – если придерживаться правил, всё должно пройти просто прекрасно.
С этими словами, епископ, уверенный в своём непременном успехе – прошествовал мимо Мануэля и его ученика обратно в тронный зал, где, окружённые охраной, стояли сёстры Кроу и их дед.
– Перенесите обеденные столы в зал с Граалем! – Скомандовал он. – И привяжите к ним девушек. По одной на каждый стол. Я хочу, чтобы ритуал прошёл идеально, так что – чем крепче эти красавицы будут связаны – тем лучше.
После этого, епископ обернулся к своим прислужникам:
– Медичи, Мануэль – вы будете нужны мне для контроля. На ваших плечах лежит крайне важная и первостепенная задача – защитить это место от выплеска любой, даже самой крохотной, магической энергии. Вы должны будете сдерживать попытки сестёр к сопротивлению, Альберта должна будет получить все свои способности назад. Все до одной – это вам понятно?
Зеленоглазый колдун и инквизитор нехотя переглянулись, после чего согласно кивнули. Мануэль увидел, как в глазах его конкурента засияла искренняя радость – похоже, этот тип собирается получить удовольствие от страданий троицы.
Инквизитор нервно поправил свои кожаные перчатки: странно, ещё пару месяцев назад, он сам повёл бы себя точно также, но сейчас… Что-то изменилось, и Мануэль не понимал, почему не может ощутить столь же сильный выплеск эндорфинов.
Черноволосый священнослужитель коротко взглянул на сестёр: взгляд его на долю секунды задержался на старшей из них – Грослин Кроу. Впервые в жизни, Мануэль ощутил, как его полумёртвое сердце забилось на несколько ударов быстрее, чем обычно. Нет, конечно, он не был влюблён в неё – но что-то в этой светловолосой девушке невольно заставляло его задуматься о том, что было бы, если бы они не стали тем, кем являлись сейчас, и если бы встретились совсем в другом месте и в совсем другое время…
– Нет! Нет, я не хочу! – Кричала, упираясь, Минни, когда её, вместе с Син и Гро, начали привязывать к длинным дубовым столам, которые бойцы С.С.И с идеальной точностью расставили полукругом вокруг Грааля.
Син поливала солдат отборной бранью, а Грослин упорно пыталась вызвать внутри себя силы ведьмы, вот только, сколько бы она ни пыталась нащупать их, у неё ничего так и не получалось. Вместо этого, светловолосая Кроу ощущала в душе странный трепет, который усиливался тем больше, чем ближе она находилась к огромному, скалообразному кристаллу.
Камень одновременно и притягивал её, но и испускал очень сложную – опасную энергию, которую старшая Кроу чувствовала не только всем своим телом, но и каждой клеточкой своего измученного нутра.
Синайя смогла мельком увидеть, как Балтимора связывают и усаживают на низкий деревянный стул с высокой спинкой. В глазах старого мага плескались печаль и страх, когда он глядел на своих связанных внучек. Однако вместо жалости к своему деду – Син испытывала лишь гнев: как он мог допустить, чтобы их распотрошили вот так, точно кроликов? Где его хвалёная сила? Он ведь столько времени провёл, скрываясь от всех них – неужели вконец успел растерять всё своё мастерство??
– Усаживайся поудобнее, Балтимор, - улыбаясь, похлопал его по плечу Медичи. – Мне хочется, чтобы ты увидел всё, так сказать, из первого ряда…
Старший Кроу посмотрел на бывшего агента с таким презрением, что Син невольно подумала – а уж не прячет ли их родственник у себя в рукаве какой-нибудь «козырь»? Быть может, у них ещё есть надежда выбраться отсюда целиком, а не по частям, засунутым в мусорные мешки?
– Установите бассейн прямо напротив Грослин, - командовал тем временем Корнетти, - Моя девочка должна получить своё сознание в первую очередь, это поможет ей начать восстанавливать тело…
– Чего? – Переспросила, не выдержав, Син. – Какой ещё бассейн? Что вы задумали, епископ?
Корнетти подошёл к крепко привязанной к столу синеглазой брюнетке, и лично проверил узлы на её путах. Удостоверившись, что с ними всё в порядке, он легко улыбнулся девушке:
– Немного терпения, дорогая моя. Скоро ты сама всё увидишь… И почувствуешь тоже. – Ответил ей епископ, походя оглядев девушку внимательным и немного критичным взглядом – словно домохозяйка, проверяющая, достаточно ли пропёкся в духовке пирог с индейкой, который она собиралась подать в этот вечер на ужин своим дорогим гостям.
Этот взгляд заставил все внутренности Синайи разом похолодеть, и дело тут было отнюдь не в её ледяной силе. От Корнетти буквально веяло замогильной решимостью – такой, когда человек готов совершить любой, даже самый ужасающий поступок – только бы добиться желаемого.
Приподняв голову и попытавшись посмотреть перед собой – Син увидела, как несколько солдат вносят в зал нечто вроде большой надувной лодки с высокими бортами. Вот только «лодка» – имела вид ровного прямоугольника, и размерами больше приближалась к двуспальной кровати. В любом случае, на бассейн эта штука походила мало, но раз уж так её обозначил сам Корнетти…
– Выливайте туда все канистры. Всё – до последней капли! – Приказал своим бойцам епископ, и те послушно отправились выполнять порученное им дело.
Девушки не знали, откуда в тронном зале взялись канистры – возможно, их им передали оставшиеся на поверхности бойцы? Так, или иначе – но через несколько минут, в проходе появились несколько солдат, в руках у которых виднелись огромные пластиковые ёмкости – не меньше десяти литров каждая.
Однако, когда громилы начали выливать содержимое в «бассейн» - Минни, также увидевшая всё происходящее со своего ракурса – невольно закричала от страха и отвращения. Всё потому, что из круглого горлышка канистры – полилась кровь.
– Боже мой! – Вскричала Минни. – Это, что – человеческая кровь?!
– Вы весьма догадливы, Минерва, - со спокойной улыбкой откликнулся Корнетти. – Моей дочери нужно будет много биологического материала, из которого она смогла бы заново сформировать собственное тело, и кровь молодых женщин послужит для этого как нельзя лучше.
– Вы точно больны, епископ, - проговорила медленно Грослин. – Отнять столько жизней, чтобы попытаться воскресить ту, кто этого совсем недостоин… Не самое разумное решение для человека, наделённого вашим влиянием и статусом.
Мануэль, стоявший всё это время рядом – лишь молча поджал губы: девушка озвучила его собственные мысли. Как бы он ни относился к своей миссии и действиям Корнетти – он доподлинно знал: попытка вернуть к жизни Альберту – априори не могла закончиться ничем хорошим.
Епископ же, до того момента внимательно следивший за действиями своих солдат, которые успели вылить не меньше семи или восьми канистр крови в импровизированную «Чашу Возрождения» - вдруг побледнел, а затем, резко метнулся к старшей Кроу, и наотмашь ударил Гро по лицу.
– Да откуда тебе знать – кто достоин жить, а кто – нет?! – С шипением в голосе спросил он её. – Ты всего лишь жалкий сосуд – бутылка, временное прибежище – называй это как хочешь! Тебе выпала огромная честь – носить в себе часть души моей дочери, притом самую сильную её часть! Ты ведь успела ощутить ту мощь, которой обладает моя девочка?
Корнетти пристально вгляделся в лицо девушки, пытаясь, очевидно, отыскать в нём черты своей дочери, скрывавшейся где-то в глубинах сознания Грослин. Блондинка ничего ему не ответила, пытаясь, в тот момент, справиться с болью, что буквально ослепляла её и без того обессиленное тело.
– Ничего, моя дорогая, - пробормотал Корнетти, и нежно погладил Грослин по лицу, имея в виду свою Альберту, - Тебе совсем недолго осталось пребывать в теле этих невежд. Очень скоро всё закончится – и мы вместе изменим этот мир, сделав его по-настоящему достойным Благодати Господней…
Епископ отвернулся от сестёр, и начал проворно выкладывать из ещё одной походной сумки какие-то странные предметы, в числе которых были несколько человеческих и птичьих черепов, связки с травами, а также древние амулеты из золота, очень похожие на те, какие использовали при проведении своих обрядов египетские жрецы.
Наконец, когда все приготовления были окончены, Корнетти приказал Мануэлю и Ли Медичи с Верпетием окружить девушек, заключив сестёр, таким образом, в кольцо. Сам он раскрыл дневник монаха, и поднял руки с книгой – обращаясь к стоявшему напротив него Граалю:
– О, Великий и Священный Грааль! Благодарю тебя, что позволил нам сегодня посетить твою мирную обитель! Зная твою Силу, я преклоняюсь пред Тобой, и прошу вернуть мне то, что некогда было так жестоко отнято у меня – мою дочь, Альберту Корнетти! Я привёз для тебя трёх Избранных, потомков первых Сияющих – в их бренных телах заключён дух моей милой дочери… Прошу, позволь мне вернуть её в мир живых – даруй ей новое тело, о Священный Грааль, и верни ей ту Силу, что была разделена между этими тремя девушками на время сохранения в них духа моей Альберты…
Корнетти покорно склонился, продолжая протягивать руки с книгой к огромному кристаллу. Вокруг сестёр и всех присутствующих образовалась полнейшая тишина. Медичи, Мануэль и Верпетий стояли рядом с девушками, с сосредоточенными лицами раскинув руки. Минни заметила, как тихо потрескивает вокруг них зеленоватое свечение, создаваемое, очевидно, этой троицей колдунов-некромантов.
«Ну, да – мы же теперь не люди. Сами не-мёртвые, вдруг захотим выкинуть какой-нибудь трюк под конец шоу…», - подумала про себя Син, глядя на Мануэля и Медичи. Темноволосая Кроу с трудом повернула голову и взглянула на Минни, что была от неё по левую руку: та смотрела на Медичи с такой ненавистью, какой позавидовал бы и сам шериф Дарквилля, будь он не в духе.
– Мне очень жаль, что этот гад тогда не сдох, - прошептала Синайя Минни.
Та посмотрела на сестру и тихонько улыбнулась: Син увидела, как по щекам миловидной шатенки текут слёзы.
– Ничего. У него ещё всё впереди…, - также тихо ответила ей Минни.
Грослин же просто лежала и смотрела в потолок, не в силах избавиться от нехорошего зудящего чувства внутри собственной груди. Несмотря на то, что внешне ничего не происходило – Гро чувствовала, что это далеко не так, и ритуал Корнетти всё-таки начинает работать…
– Молю тебя, Грааль!! Твои священные грани хранят в себе силу Господа! Услышь меня и сжалься над своим преданным рабом, кто не побоялся найти – и принести для тебя в жертву человека с чистым сердцем, несущего в себе кровь последнего из Рыцарей Святого Грааля… – Продолжал надрываться Корнетти.
В эту минуту, все сёстры Кроу почти одновременно услышали таинственный звук, прозвучавший внутри кристалла. Син сначала подумала было, что ей привиделось, однако быстро обернувшись по сторонам – она поняла, что Гро и Минни слышали то же самое. Через несколько мгновений – звук повторился вновь. Это был стук, как у сердца: «Тук-тук… Тук-тук…», и исходил он прямиком из центра Грааля.
Задрав голову, насколько это было возможно – Син увидела, как центр камня начал постепенно краснеть, словно внутри него клубилась огненно-красная магма, постепенно набиравшая силу с каждым призывом епископа. Корнетти, увидев, что Грааль ответил на его призыв – улыбнулся плотоядно, и радостно воскликнул:
– Слава тебе, о Святой Грааль! Счастье, что ты ответил на мою молитву!!
Стоило ему произнести эти слова, как девушки тут же почувствовали в своём теле дикую, выкручивающую все кости и внутренности, боль. Выносить это было практически невозможно, поэтому все трое тут же глухо застонали.
Сёстрам казалось, что у них «на живую» вырывают душу – а огромный камень, тем временем, продолжал сиять зловещим, красновато-оранжевым светом, с каждым ударом своего «сердца» – буквально выдавливая из Син, Минни и Грослин их жизни.
В это же время, в бассейне, куда бойцы церковного спецназа слили несколько десятков литров крови – началось активное бурление: кровь сначала нагрелась до такой степени, что от неё в воздух начал подниматься пар, вместе с характерным «железным» ароматом, а затем – на её поверхности постепенно начали образовываться крупные пузыри, которые, лопаясь – издавали отвратительный «мясной» звук.
– Да-а-а…, - проговорил, облизывая пересохшие от волнения губы, Корнетти, - Наконец-то, Альберта, дочка – ты вернёшься ко мне, спустя столько столетий…
По мере того, как сёстры Кроу чувствовали себя всё хуже, и уже извивались от боли в своих путах, заливая зал собственными криками отчаяния и ужаса – пузырящаяся в бассейне кровь начала медленно принимать очертания очень стройного и молодого женского тела.
Балтимор не мог сдержать слёз, видя, как мучаются его дети – а потому успел послать в адрес епископа несколько крепких проклятий, которые тот, впрочем, проигнорировал с наглой ухмылкой на своём степенном лице. Пожилой маг попытался освободиться от собственных оков, применив к ним магию – однако, не успел он прошептать и одного-единственного заклинания, как к нему «подлетел» солдат – и больно ударил старика прикладом по лицу, чуть не выбив ему пару зубов.
– Гореть тебе в Аду, Корнетти! – Крикнул ему Балтимор, невзирая на острую боль в левой скуле. – Клянусь тебе, ты не выйдешь сегодня живым из этого зала!!
Епископ смерил мага презрительным взглядом, и не спеша направился к кровавому бассейну – проверить, как обстоят дела с возрождением его дочери.
Какого же было счастье священнослужителя, когда он увидел, как к нему из красной жидкости протянулась хрупкая и тонкая женская рука.
– Альберта…, - прошептал епископ, однако побоялся прикоснуться к девушке, ограничившись лишь тем, что вцепился в края лодки-бассейна.
Тело ведьмы было ещё очень «сырым» - мышцы и связки белели на фоне сосудов и открытых костей: Альберта находилась ещё в «зачаточном» состоянии, и не могла ответить своему отцу – она ещё даже не осознавала, что возвращается обратно к жизни.
Мануэль молча наблюдал за тем, как скелет его заклятого врага из прошлого – всё быстрее обрастает столь необходимой ему плотью, и наполняется литрами чистой и невинной крови тех молодых женщин, которых приспешники Корнетти, очевидно, отловили и убили так же жестоко и цинично, как делает это сейчас епископ с сёстрами Кроу.
Повернув голову, инквизитор увидел, с каким садистским наслаждением смотрит Ли Медичи на Минерву Кроу. Средняя сестра ненавидела его больше, чем кого бы то ни было в этом помещении – импульс её ненависти Мануэль ощущал также отчётливо, как и тошноту своего ученика, которому всё это издевательство над живыми женщинами тоже не доставляло совершенно никакого удовольствия.
Взглянув Верпетию в глаза, инквизитор молча спросил у него совета – однако бывший монах-библиотекарь лишь коротко покачал головой, мол, не вздумайте этого делать, учитель – если не хотите, конечно, чтобы мы сами оказались на месте этой несчастной троицы.
Мануэль перевёл взгляд обратно на корчившихся от боли Син, Минни и Грослин – им придётся претерпеть ещё немало страданий, прежде чем для них всё закончится навсегда… Но хотел ли этого Мануэль?
