- Инерис и то была не готова к походу. Ты же и вовсе всю жизнь провела в роскоши, даже не владеешь оружием. Я беру с собой лорда Дэтре и эскорт из десяти воинов. Этого более чем достаточно.
Губы едва не искривились в злорадной ухмылке. Ральда не без усилий сохранила обеспокоенное выражение лица.
Зачем ей оружие, если в ее распоряжении куда более опасный дар?
- Вам не следует ехать самому, князь. Не следует ехать сейчас, когда состояние вашего собственного здоровья настолько ненадежно, - глубоким, чарующим голосом произнесла королева. Низким, грудным… его невозможно не слушать. С ним невозможно не согласиться.
Он застыл на полушаге, потряс головой.
«Не поможет», - злорадно подумала Ральда и продолжила:
- Вы слишком ослабели в последнее время. А тут еще такие вести… это слишком тяжелый удар. Вы можете его не выдержать.
- Я обязан выдержать… Хотя это действительно тяжелый удар, - признался он.
...Просчет… надо было не только убеждать его в недомоганиях, но и поддерживать подозрения в адрес доченьки…
- Вы тревожитесь за Инерис, понимаю… но в данной ситуации следует думать о себе. Что если вдруг усилятся симптомы? Сердце ваше уже не столь крепко, оно не сможет выдержать столько тревог и нагрузок… А чувство вины и вовсе убивает, не так ли? К тому же вы приняли решение, и не вам его менять, как бы ни болело сердце… вы не жаловались, но…
Князь вздрогнул, понурился, украдкой растер грудь. Он и сам уже не знал, что чувствует. Где заканчиваются тревоги и начинаются болезни. Еще и эта попытка вести более здоровый образ жизни… от того, что ему регулярно хотелось вещей, исключенных из его рациона (того же кофе), легче не становилось.
И непонятно, что он чувствует. Беспокоится за Инерис? Беспокоится за княжество? Боится за себя? Не была ли вся эта затея огромной ошибкой?..
Снова кольнуло.
- Оно и впрямь побаливает… Не в первый раз и не в последний. Менять решение я не намерен, Ральда, но намерен разобраться в этой ситуации. Я все решил. Мне еще необходимо дать распоряжения лорду Рагору…
- Надеюсь, после разговора с ним вы вернетесь ко мне? Я бы хотела побыть с вами до вашего отъезда… и вам следует отдохнуть перед дорогой.
Противиться такому естественному желанию любящей жены? И мысли бы такой не возникло… Она тревожится, естественно, и будет тосковать… Конечно, ей хочется побыть с ним.
Чуть смягчившись, князь произнес:
- Да, Ральда. Я вернусь.
Лагерь у озера разбили рано, чтобы при свете дня спокойно заняться поисками провианта. Если к Серым скалам они не пойдут, придется потратить остаток дня на пополнение запасов.
К чести леди-наследницы, она оказалась права, во-первых, и участвовала в поисках наравне с остальными, во-вторых. Выкопанные корневища рогоза были ее заслуженным поводом для гордости – как и энное количество порезов и царапин, которыми она обзавелась в процессе. Клубнями сегодня и поужинали – точнее, частью оных. В лесу был еще обнаружен орешник, поздняя голубика…
Не так много – но это тоже еда. И вкусная.
Сол и Верт отправились на охоту и приволокли тушку кабанчика.
В итоге сегодня всю ночь на кострах будут коптиться полоски мяса. Конечно, лучше бы его засолить… но в поход достаточное количество соли для этой цели попросту не взяли. Придется подкоптить и герметично упаковать. Этого должно хватить на следующие две-три стоянки. А дальше…
Если все пройдет по плану, и наследница упокоится на дне озера Леста, то им нужно будет лишь добраться до следующего форта. Из него их перебросят к ближайшему городу, а оттуда можно будет вернуться с помощью точек переноса…
По сути, вся сегодняшняя суета – лишь декорация. Как бы сделать так, чтобы нужда во всем этом отпала…
Но эти мысли Хартен и Сол, понятное дело, не озвучивали.
Инерис, окончательно умотавшись за день, переоделась в сухую одежду и ушла в свою палатку. Достала зеркальце, всмотрелась в темную, прозрачную глубину… дождалась знакомых искорок…
- Демон меня допек, - пожаловалась она. – Стараешься, стараешься… а в ответ прилетает – «Придержи язык, женщина!». Как я его не придушила, до сих пор не знаю.
Тихий ответный шелест. Приятно думать, что сочувственный.
- Ненавижу его, - пробормотала Инерис. – Когда ж уже закончится это путешествие…
«Не скоро, - сообщило вдруг зеркальце. И после паузы добавило: – Верь ему».
Инерис вздрогнула. Давно эта игрушка не позволяла себе подобных вольностей. И это явно не попытка ее подбодрить!
И снова – верь ему. Как по нахоженной тропке. Да как этому типу вообще можно верить?!
Если бы эту сумку не собирал Кэллиэн… если бы не было записки, написанной его почерком… можно было бы подумать, что все это – интрига этого проклятущего хама-полукровки.
Вздохнув, Инерис убрала зеркальце на место.
- Даже стараться не хочу, - сообщила она в пустоту.
Вспомнила былое, криво улыбнулась.
Кэллиэн был бы, наверное, недоволен тем, что она отказывается прислушиваться к этому совету… но его здесь нет. Он не знает, как себя ведет этот мерзавец.
Правда, защищал огненный ее всерьез и старательно… и даже – о приступ неслыханной щедрости! – мыло тогда отдал…
Инерис потрясла головой.
Нет, этому типу с его капризами верить нельзя.
Интересно, еще получится проделать тот фокус, которому ее обучил Кэллиэн?
Девушка сосредоточилась на фитильке лампы. Зажечь только его, не все свечи в лагере. А одну лишь эту лампу…
Тихий щелчок пальцами.
Загорается свет.
В ее палатке и только в ее палатке.
Она обрадовалась… а на глазах вдруг выступили слезы.
Кэллиэн…
Она уже не чувствовала себя здесь бесполезной и не хотела услышать от него слова утешения или ободрения. Она просто хотела бы оказаться рядом с ним. Банально обсудить с ним этот поход. Со своим ядовитым остроумием он наверняка бы заставил ее смеяться…
Щелк – и свет гаснет.
День был долгим. Можно немного отдохнуть перед ужином. И, желательно, без мыслей, которые только расстраивают.
Когда князь вернулся, Ральда успела все подготовить и с трудом скрывала нервный трепет. Вдруг что-то не получится? Вдруг что-то пойдет не так?
- Прилягте ненадолго, - нежно предложила она. – Вам предстоит сложный путь… а время позднее, наверняка так и хочется подремать… Если хотите, ложитесь ко мне на колени. Мне не хватает вашей близости…
С тяжелым вздохом князь растянулся на кушетке.
- Только чтобы сделать тебе приятное на прощание, - произнес он. Прикрыл глаза, когда она запустила пальцы в пусть поседевшие, но по-прежнему густые волосы.
- Спасибо вам за эту уступку, - ласково поблагодарила королева.
Князь медленно, нехотя стащил с пальца княжескую печатку. Женское кольцо хранилось у Инерис… и даже сейчас осталось у нее, наверное. Он же не проследил за его судьбой, если что-то случилось – его и не найдешь теперь… Ее бы саму найти.
Ральда затрепетала от надежды. Если он сейчас…
- Возьми. Меня здесь не будет… Боюсь, придется тебе самой решать возможные проблемы. Я надеюсь, это не слишком тебя обременит… Но ты – моя жена. В отсутствие моей наследницы… - он снова умолк, стиснув зубы. Лицо чуть исказилось – от боли не то физической, не то душевной.
...Да… Всеблагие боги, неужели это ваше благословение, одобрение моих намерений?..
- Я постараюсь оправдать ваше доверие, - тихо пообещала она, принимая кольцо. Знак доверия, знак власти… и даже убеждать не пришлось! Сам отдал! – Позвольте, я зажгу ароматические палочки? – тихо, чтобы не нарушить этот покой, произнесла Ральда. Ваш подарок на годовщину свадьбы, помните? Они помогут вам немного расслабиться, муж мой.
Князь кивнул.
Ральда вынула две тонкие палочки из коробки и подожгла их от свечи на столике близ кушетки, а затем воткнула в специальную подставку.
– Я понимаю ваши чувства, муж мой… но все-таки считаю, что вам лучше не ехать. Вдруг вам вновь станет плохо от стольких тревог и волнений? Вы слишком слабы, нужно беречь себя…
Дымок плыл по комнате, рисуя в воздухе странные, почти гипнотические узоры.
Дыхание князя стало более ровным и глубоким.
- Засыпаете?.. Подремлите немного, муж мой… Я тревожусь о вас… Сколько раз вы жаловались на недомогания? То в груди колет, то не хватает дыхания, то накатывает беспричинный страх… Я боюсь. Такой удар… его не выдержит даже самый крепкий человек.
Даже самый крепкий человек…не выдержит… такой удар…
Нечем дышать.
Но этот голос… этот чарующий голос не дает отвлечься, не дает задуматься о своем состоянии… ее невозможно не слушать. О чем она говорит? Тревожится за него?
- А если вы ее не найдете? Вдруг это окажется последней каплей? Вы же не захотите жить после всего происшедшего…
Да уже не хочется… он ведь совершеннейшее ничтожество… так поступить с собственной дочерью – а теперь бросать жену из-за того, что якобы беспокоится о ней…
- Вам лучше не ехать, князь, - глубоким голосом произнесла королева. – Вам вновь станет плохо от стольких тревог и волнений. Такие новости… я не удивлена, что они подкосили вас окончательно. До нежелания жить. До желания умереть. Мне знакомы эти чувства… Тяжесть придавливает к полу, невозможно сопротивляться… воля покидает тело вместе с жизнью… это ужасно… но именно этого забвения и покоя хочется в такие минуты. Лучше не ехать, муж мой. Что, если… вы даже не выедете из замка из-за этого удара?.. Впрочем, не придавайте значения моим тревогам, возможно, пустым и беспричинным… Делайте то, что считаете нужным… как всегда.
Он погрузился в пучины вязкой дремы.
На лбу выступил холодный пот. Рука так и осталась прижатой к сердцу. Дыхание было хриплым и поверхностным.
- Вы не хотите жить. Вы больше не хотите жить, - чуть дыша от восторга, едва контролируя голос, договорила Ральда. – К чему вам эта серость, в которой вы потерялись? Вы никчемный отец. Вы никчемный правитель. У вас нет причин жить. А вести о вашей дочери подкосили вас окончательно. Вы не успеете выехать из замка, как ощутите этот удар во всей полноте.
Она осторожно, постаравшись не потревожить князя, поднялась.
- Приятных снов, - мелодичным, ласковым голосом пожелала Ральда.
Вот и все. Больше он не помешает ей.
Проснувшись, князь явно почувствовал себя хуже, королева поняла это сразу же. Но привычным усилием воли Дориан Ламиэ отогнал тревожные симптомы и вышел, чтобы обговорить какие-то детали с капитаном Мельдером и вроде как отдать распоряжения лорду Рагору, конюшему…
Тем лучше. Многие заметят, что он сам не свой. Приступ никого не удивит…
Упрямый… всегда такой упрямый… что ж, удачи.
Сеть замкнулась.
Никуда он уже не денется.
Полузабытое ощущение всемогущества, приносящее запретное удовольствие, воскресло с небывалой остротой, за ним пришло ликование, смешанное с ужасом от собственных действий. Ральда знала, что все получится, и предчувствовала успех. Наверное, нечто подобное испытывал и ее собственный отец, распоряжаясь ею как своим имуществом. Если бы этот дар проснулся тогда… если бы он проснулся вовремя… она могла бы вертеть своим гордым, непреклонным отцом по своему усмотрению…
Но увы. Придется довольствоваться малым.
А отца она еще поставит на колени. Иначе.
В рекордные сроки все было готово к выезду. Воины из княжеского эскорта уже стояли в зале, готовые к отъезду. Кэллиэн спокойно вышел из комнат с кожаной дорожной сумкой, в которую бережно, любовно отобрал все необходимое не только и не столько для поисков, сколько для защитных ритуалов.
Однако выехать им сегодня было не суждено.
Отдавая в главном зале последние распоряжения, князь вдруг побледнел, схватился за сердце, захрипел, с трудом хватая ртом воздух, и осел на пол мешком.
Первым к нему подскочил лорд Рагор, проявив неожиданную для своих лет живость. Следом, немного оправившись от потрясения, метнулся Кэллиэн, после вокруг них собрались галдящие наперебой придворные.
- Целителя! – загомонили вокруг.
Маг чудовищным усилием воли подавил панику, заставляя себя действовать рационально, проверил пульс, зрачки… и тут же окружил князя заклятьем абсолютного щита, сняв его с себя. Сплести второй за такое короткое время он бы не успел, а что еще можно придумать – не знал. К этому острому страху за кого-то, лишающему возможности действовать быстро и адекватно, он оказался не готов.
...В сторону эмоции. Думай.
На сердечный приступ не похоже, иначе была бы сильная одышка, а князь только что слетел вниз по лестнице и даже не запыхался… Что-то другое? Но схватился-то он за сердце…
Этот приступ при ровном пульсе (а следовательно, и сердцебиении) выглядел крайне подозрительно. Но жизни князя, судя по всему, пока не угрожал. Дыхание, только что затрудненное и хриплое, постепенно выравнивалось, становясь слабым и поверхностным…
Нет, это явно не сердечный приступ.
Прижимая руки к губам, ближе подошла Ральда.
- Он… мой муж… жив?.. – дрожащим голосом спросила она.
- Да, - коротко отозвался Кэллиэн.
- Надо… отнести князя в его апартаменты… да?.. – с трудом проговорила королева и заломила руки. – Боги, что же это такое?! Муж мой… О боги… как же это…
В красивых темных глазах заблестели слезы.
...А если не приступ, то что?..
Кэллиэн торопливо выпустил импульс-анализатор…
Чтоб тебя!!!
Не сдержавшись, черный маг метнулся к королеве, схватил женщину за плечи и рявкнул:
- У кого князь был за эти два часа?! С кем говорил?
Но леди Ральда зашлась в форменной истерике и не смогла сказать ничего внятного.
Леди Альдис торопливо увела ее в целительскую, посмотрев на него, как на зверя.
Князя со всей осторожностью и под присмотром целителя Тельса уложили на носилки, хотели отнести в его спальню, но Кэллиэн холодным тоном приказал устроить его в отдельной комнате близ его собственных апартаментов.
Права отдавать приказы у мага не было… но поспорить никто не рискнул. Уж очень зловещим был мрачный взгляд подкрашенных синих глаз.
Без щита Кэллиэн чувствовал себя голым, но оставил его на князе, чтобы, не опасаясь новых потрясений, расспросить всех, кто мог знать хоть что-то о планах правителя. Он побеседовал даже с лакеями в коридорах, но сведения были противоречивыми и спутанными и, даже несмотря на заклинание видения лжи, Кэллиэн так и не смог понять, что именно происходило и в какой последовательности.
Вроде как его светлость планировал побеседовать с конюшим, но на конюшне не появился, зато его видели у святилища Антеона… Да нет, с конюшим он побеседовал уже на обратном пути! Была назначена встреча с лордом Рагором, она прошла как полагается, но там присутствовали и советники, которые были поставлены в известность о том, что главной остается королева… Вроде бы князь виделся с князем Ратри, заходил в его кабинет… Стоп, его же видели еще возле целительской! Когда? Да вот часа полтора назад, наверное… Да, и в свои покои он тоже заходил, по крайней мере, лакей видел, как он к ним шел… Заикающийся камердинер сообщил, что получал приказы от князя полтора часа назад. Дежурный лекарь подтвердил, что да, князь был в целительской, но вроде минут сорок назад – взял порошки от головной боли и сердечные капли… Другой лакей примерно в это же время видел, как князь вышел из библиотеки… И ведь они не лгали. Они действительно были растеряны и испуганы, а потому в голове могло перепутаться и время, и места…
Проклятье. Пришлось вернуться в комнату, где теперь лежал князь, и убрать наконец щит.
Губы едва не искривились в злорадной ухмылке. Ральда не без усилий сохранила обеспокоенное выражение лица.
Зачем ей оружие, если в ее распоряжении куда более опасный дар?
- Вам не следует ехать самому, князь. Не следует ехать сейчас, когда состояние вашего собственного здоровья настолько ненадежно, - глубоким, чарующим голосом произнесла королева. Низким, грудным… его невозможно не слушать. С ним невозможно не согласиться.
Он застыл на полушаге, потряс головой.
«Не поможет», - злорадно подумала Ральда и продолжила:
- Вы слишком ослабели в последнее время. А тут еще такие вести… это слишком тяжелый удар. Вы можете его не выдержать.
- Я обязан выдержать… Хотя это действительно тяжелый удар, - признался он.
...Просчет… надо было не только убеждать его в недомоганиях, но и поддерживать подозрения в адрес доченьки…
- Вы тревожитесь за Инерис, понимаю… но в данной ситуации следует думать о себе. Что если вдруг усилятся симптомы? Сердце ваше уже не столь крепко, оно не сможет выдержать столько тревог и нагрузок… А чувство вины и вовсе убивает, не так ли? К тому же вы приняли решение, и не вам его менять, как бы ни болело сердце… вы не жаловались, но…
Князь вздрогнул, понурился, украдкой растер грудь. Он и сам уже не знал, что чувствует. Где заканчиваются тревоги и начинаются болезни. Еще и эта попытка вести более здоровый образ жизни… от того, что ему регулярно хотелось вещей, исключенных из его рациона (того же кофе), легче не становилось.
И непонятно, что он чувствует. Беспокоится за Инерис? Беспокоится за княжество? Боится за себя? Не была ли вся эта затея огромной ошибкой?..
Снова кольнуло.
- Оно и впрямь побаливает… Не в первый раз и не в последний. Менять решение я не намерен, Ральда, но намерен разобраться в этой ситуации. Я все решил. Мне еще необходимо дать распоряжения лорду Рагору…
- Надеюсь, после разговора с ним вы вернетесь ко мне? Я бы хотела побыть с вами до вашего отъезда… и вам следует отдохнуть перед дорогой.
Противиться такому естественному желанию любящей жены? И мысли бы такой не возникло… Она тревожится, естественно, и будет тосковать… Конечно, ей хочется побыть с ним.
Чуть смягчившись, князь произнес:
- Да, Ральда. Я вернусь.
***
Лагерь у озера разбили рано, чтобы при свете дня спокойно заняться поисками провианта. Если к Серым скалам они не пойдут, придется потратить остаток дня на пополнение запасов.
К чести леди-наследницы, она оказалась права, во-первых, и участвовала в поисках наравне с остальными, во-вторых. Выкопанные корневища рогоза были ее заслуженным поводом для гордости – как и энное количество порезов и царапин, которыми она обзавелась в процессе. Клубнями сегодня и поужинали – точнее, частью оных. В лесу был еще обнаружен орешник, поздняя голубика…
Не так много – но это тоже еда. И вкусная.
Сол и Верт отправились на охоту и приволокли тушку кабанчика.
В итоге сегодня всю ночь на кострах будут коптиться полоски мяса. Конечно, лучше бы его засолить… но в поход достаточное количество соли для этой цели попросту не взяли. Придется подкоптить и герметично упаковать. Этого должно хватить на следующие две-три стоянки. А дальше…
Если все пройдет по плану, и наследница упокоится на дне озера Леста, то им нужно будет лишь добраться до следующего форта. Из него их перебросят к ближайшему городу, а оттуда можно будет вернуться с помощью точек переноса…
По сути, вся сегодняшняя суета – лишь декорация. Как бы сделать так, чтобы нужда во всем этом отпала…
Но эти мысли Хартен и Сол, понятное дело, не озвучивали.
Инерис, окончательно умотавшись за день, переоделась в сухую одежду и ушла в свою палатку. Достала зеркальце, всмотрелась в темную, прозрачную глубину… дождалась знакомых искорок…
- Демон меня допек, - пожаловалась она. – Стараешься, стараешься… а в ответ прилетает – «Придержи язык, женщина!». Как я его не придушила, до сих пор не знаю.
Тихий ответный шелест. Приятно думать, что сочувственный.
- Ненавижу его, - пробормотала Инерис. – Когда ж уже закончится это путешествие…
«Не скоро, - сообщило вдруг зеркальце. И после паузы добавило: – Верь ему».
Инерис вздрогнула. Давно эта игрушка не позволяла себе подобных вольностей. И это явно не попытка ее подбодрить!
И снова – верь ему. Как по нахоженной тропке. Да как этому типу вообще можно верить?!
Если бы эту сумку не собирал Кэллиэн… если бы не было записки, написанной его почерком… можно было бы подумать, что все это – интрига этого проклятущего хама-полукровки.
Вздохнув, Инерис убрала зеркальце на место.
- Даже стараться не хочу, - сообщила она в пустоту.
Вспомнила былое, криво улыбнулась.
Кэллиэн был бы, наверное, недоволен тем, что она отказывается прислушиваться к этому совету… но его здесь нет. Он не знает, как себя ведет этот мерзавец.
Правда, защищал огненный ее всерьез и старательно… и даже – о приступ неслыханной щедрости! – мыло тогда отдал…
Инерис потрясла головой.
Нет, этому типу с его капризами верить нельзя.
Интересно, еще получится проделать тот фокус, которому ее обучил Кэллиэн?
Девушка сосредоточилась на фитильке лампы. Зажечь только его, не все свечи в лагере. А одну лишь эту лампу…
Тихий щелчок пальцами.
Загорается свет.
В ее палатке и только в ее палатке.
Она обрадовалась… а на глазах вдруг выступили слезы.
Кэллиэн…
Она уже не чувствовала себя здесь бесполезной и не хотела услышать от него слова утешения или ободрения. Она просто хотела бы оказаться рядом с ним. Банально обсудить с ним этот поход. Со своим ядовитым остроумием он наверняка бы заставил ее смеяться…
Щелк – и свет гаснет.
День был долгим. Можно немного отдохнуть перед ужином. И, желательно, без мыслей, которые только расстраивают.
***
Когда князь вернулся, Ральда успела все подготовить и с трудом скрывала нервный трепет. Вдруг что-то не получится? Вдруг что-то пойдет не так?
- Прилягте ненадолго, - нежно предложила она. – Вам предстоит сложный путь… а время позднее, наверняка так и хочется подремать… Если хотите, ложитесь ко мне на колени. Мне не хватает вашей близости…
С тяжелым вздохом князь растянулся на кушетке.
- Только чтобы сделать тебе приятное на прощание, - произнес он. Прикрыл глаза, когда она запустила пальцы в пусть поседевшие, но по-прежнему густые волосы.
- Спасибо вам за эту уступку, - ласково поблагодарила королева.
Князь медленно, нехотя стащил с пальца княжескую печатку. Женское кольцо хранилось у Инерис… и даже сейчас осталось у нее, наверное. Он же не проследил за его судьбой, если что-то случилось – его и не найдешь теперь… Ее бы саму найти.
Ральда затрепетала от надежды. Если он сейчас…
- Возьми. Меня здесь не будет… Боюсь, придется тебе самой решать возможные проблемы. Я надеюсь, это не слишком тебя обременит… Но ты – моя жена. В отсутствие моей наследницы… - он снова умолк, стиснув зубы. Лицо чуть исказилось – от боли не то физической, не то душевной.
...Да… Всеблагие боги, неужели это ваше благословение, одобрение моих намерений?..
- Я постараюсь оправдать ваше доверие, - тихо пообещала она, принимая кольцо. Знак доверия, знак власти… и даже убеждать не пришлось! Сам отдал! – Позвольте, я зажгу ароматические палочки? – тихо, чтобы не нарушить этот покой, произнесла Ральда. Ваш подарок на годовщину свадьбы, помните? Они помогут вам немного расслабиться, муж мой.
Князь кивнул.
Ральда вынула две тонкие палочки из коробки и подожгла их от свечи на столике близ кушетки, а затем воткнула в специальную подставку.
– Я понимаю ваши чувства, муж мой… но все-таки считаю, что вам лучше не ехать. Вдруг вам вновь станет плохо от стольких тревог и волнений? Вы слишком слабы, нужно беречь себя…
Дымок плыл по комнате, рисуя в воздухе странные, почти гипнотические узоры.
Дыхание князя стало более ровным и глубоким.
- Засыпаете?.. Подремлите немного, муж мой… Я тревожусь о вас… Сколько раз вы жаловались на недомогания? То в груди колет, то не хватает дыхания, то накатывает беспричинный страх… Я боюсь. Такой удар… его не выдержит даже самый крепкий человек.
Даже самый крепкий человек…не выдержит… такой удар…
Нечем дышать.
Но этот голос… этот чарующий голос не дает отвлечься, не дает задуматься о своем состоянии… ее невозможно не слушать. О чем она говорит? Тревожится за него?
- А если вы ее не найдете? Вдруг это окажется последней каплей? Вы же не захотите жить после всего происшедшего…
Да уже не хочется… он ведь совершеннейшее ничтожество… так поступить с собственной дочерью – а теперь бросать жену из-за того, что якобы беспокоится о ней…
- Вам лучше не ехать, князь, - глубоким голосом произнесла королева. – Вам вновь станет плохо от стольких тревог и волнений. Такие новости… я не удивлена, что они подкосили вас окончательно. До нежелания жить. До желания умереть. Мне знакомы эти чувства… Тяжесть придавливает к полу, невозможно сопротивляться… воля покидает тело вместе с жизнью… это ужасно… но именно этого забвения и покоя хочется в такие минуты. Лучше не ехать, муж мой. Что, если… вы даже не выедете из замка из-за этого удара?.. Впрочем, не придавайте значения моим тревогам, возможно, пустым и беспричинным… Делайте то, что считаете нужным… как всегда.
Он погрузился в пучины вязкой дремы.
На лбу выступил холодный пот. Рука так и осталась прижатой к сердцу. Дыхание было хриплым и поверхностным.
- Вы не хотите жить. Вы больше не хотите жить, - чуть дыша от восторга, едва контролируя голос, договорила Ральда. – К чему вам эта серость, в которой вы потерялись? Вы никчемный отец. Вы никчемный правитель. У вас нет причин жить. А вести о вашей дочери подкосили вас окончательно. Вы не успеете выехать из замка, как ощутите этот удар во всей полноте.
Она осторожно, постаравшись не потревожить князя, поднялась.
- Приятных снов, - мелодичным, ласковым голосом пожелала Ральда.
Вот и все. Больше он не помешает ей.
Проснувшись, князь явно почувствовал себя хуже, королева поняла это сразу же. Но привычным усилием воли Дориан Ламиэ отогнал тревожные симптомы и вышел, чтобы обговорить какие-то детали с капитаном Мельдером и вроде как отдать распоряжения лорду Рагору, конюшему…
Тем лучше. Многие заметят, что он сам не свой. Приступ никого не удивит…
Упрямый… всегда такой упрямый… что ж, удачи.
Сеть замкнулась.
Никуда он уже не денется.
Полузабытое ощущение всемогущества, приносящее запретное удовольствие, воскресло с небывалой остротой, за ним пришло ликование, смешанное с ужасом от собственных действий. Ральда знала, что все получится, и предчувствовала успех. Наверное, нечто подобное испытывал и ее собственный отец, распоряжаясь ею как своим имуществом. Если бы этот дар проснулся тогда… если бы он проснулся вовремя… она могла бы вертеть своим гордым, непреклонным отцом по своему усмотрению…
Но увы. Придется довольствоваться малым.
А отца она еще поставит на колени. Иначе.
***
В рекордные сроки все было готово к выезду. Воины из княжеского эскорта уже стояли в зале, готовые к отъезду. Кэллиэн спокойно вышел из комнат с кожаной дорожной сумкой, в которую бережно, любовно отобрал все необходимое не только и не столько для поисков, сколько для защитных ритуалов.
Однако выехать им сегодня было не суждено.
Отдавая в главном зале последние распоряжения, князь вдруг побледнел, схватился за сердце, захрипел, с трудом хватая ртом воздух, и осел на пол мешком.
Первым к нему подскочил лорд Рагор, проявив неожиданную для своих лет живость. Следом, немного оправившись от потрясения, метнулся Кэллиэн, после вокруг них собрались галдящие наперебой придворные.
- Целителя! – загомонили вокруг.
Маг чудовищным усилием воли подавил панику, заставляя себя действовать рационально, проверил пульс, зрачки… и тут же окружил князя заклятьем абсолютного щита, сняв его с себя. Сплести второй за такое короткое время он бы не успел, а что еще можно придумать – не знал. К этому острому страху за кого-то, лишающему возможности действовать быстро и адекватно, он оказался не готов.
...В сторону эмоции. Думай.
На сердечный приступ не похоже, иначе была бы сильная одышка, а князь только что слетел вниз по лестнице и даже не запыхался… Что-то другое? Но схватился-то он за сердце…
Этот приступ при ровном пульсе (а следовательно, и сердцебиении) выглядел крайне подозрительно. Но жизни князя, судя по всему, пока не угрожал. Дыхание, только что затрудненное и хриплое, постепенно выравнивалось, становясь слабым и поверхностным…
Нет, это явно не сердечный приступ.
Прижимая руки к губам, ближе подошла Ральда.
- Он… мой муж… жив?.. – дрожащим голосом спросила она.
- Да, - коротко отозвался Кэллиэн.
- Надо… отнести князя в его апартаменты… да?.. – с трудом проговорила королева и заломила руки. – Боги, что же это такое?! Муж мой… О боги… как же это…
В красивых темных глазах заблестели слезы.
...А если не приступ, то что?..
Кэллиэн торопливо выпустил импульс-анализатор…
Чтоб тебя!!!
Не сдержавшись, черный маг метнулся к королеве, схватил женщину за плечи и рявкнул:
- У кого князь был за эти два часа?! С кем говорил?
Но леди Ральда зашлась в форменной истерике и не смогла сказать ничего внятного.
Леди Альдис торопливо увела ее в целительскую, посмотрев на него, как на зверя.
Князя со всей осторожностью и под присмотром целителя Тельса уложили на носилки, хотели отнести в его спальню, но Кэллиэн холодным тоном приказал устроить его в отдельной комнате близ его собственных апартаментов.
Права отдавать приказы у мага не было… но поспорить никто не рискнул. Уж очень зловещим был мрачный взгляд подкрашенных синих глаз.
Без щита Кэллиэн чувствовал себя голым, но оставил его на князе, чтобы, не опасаясь новых потрясений, расспросить всех, кто мог знать хоть что-то о планах правителя. Он побеседовал даже с лакеями в коридорах, но сведения были противоречивыми и спутанными и, даже несмотря на заклинание видения лжи, Кэллиэн так и не смог понять, что именно происходило и в какой последовательности.
Вроде как его светлость планировал побеседовать с конюшим, но на конюшне не появился, зато его видели у святилища Антеона… Да нет, с конюшим он побеседовал уже на обратном пути! Была назначена встреча с лордом Рагором, она прошла как полагается, но там присутствовали и советники, которые были поставлены в известность о том, что главной остается королева… Вроде бы князь виделся с князем Ратри, заходил в его кабинет… Стоп, его же видели еще возле целительской! Когда? Да вот часа полтора назад, наверное… Да, и в свои покои он тоже заходил, по крайней мере, лакей видел, как он к ним шел… Заикающийся камердинер сообщил, что получал приказы от князя полтора часа назад. Дежурный лекарь подтвердил, что да, князь был в целительской, но вроде минут сорок назад – взял порошки от головной боли и сердечные капли… Другой лакей примерно в это же время видел, как князь вышел из библиотеки… И ведь они не лгали. Они действительно были растеряны и испуганы, а потому в голове могло перепутаться и время, и места…
Проклятье. Пришлось вернуться в комнату, где теперь лежал князь, и убрать наконец щит.
