- А, да, было такое.
Визг все не прекращался, и император поморщился.
- Вот же идиот… А ты чего застыл? Идем, проведу в вампирское крыло окольным путем, чтоб наверняка.
- А… вы… - Дан глупо хлопал глазами, ничего не понимая.
- Что?
- Вы не в ярости? – сформулировал наконец Дан.
- Из-за этого?! Делать мне нечего… Лорд Антел еще вчера рассказал мне о вашем цирке с клизмой. Я с нетерпением ждал следующего акта, и, должен признать, вы меня не разочаровали. Ты же не думаешь, что у вас бы все получилось, если бы я был против? О, заткнулся… Идем, в окно ведь непременно кто-нибудь выглянет.
И две черные тени растворились в ночи.
А наутро вернулся лорд Лориэль – раньше, чем его ожидали. И в состоянии крайней ярости.
Которая только усилилась после разговора с лордом Антелом.
Ашасси впервые довелось увидеть эльфа в бешенстве – и она была вынуждена признать, что в сочетании с чуждостью эльфийского облика это пугало. Не так, как у вампиров, но ярость, от которой, чуть исказившись, застывали точеные черты, как поверхность озера в полный штиль перед грозой, производила жуткое впечатление. Глаза эльфа искрились, в буквальном смысле меча молнии.
Учитывая, что в обычном состоянии лорд-целитель производил впечатление мягкого, кроткого и добродушного нечеловека… Эта метаморфоза пугала вдвойне.
Неудивительно, что от лорда Лориэля откровенно шарахались, когда он, окруженный облаком ярости, шел по коридорам к эльфийскому крылу.
Нервный, бледный лорд Мэнкасиэль имел неосторожность попасться ему в зеленой круглой гостиной в компании откровенно скучающих эльфов – в том числе из его свиты. Увидев лорда Лориэля, посланник Сьонарэли побелел окончательно, но прятаться было поздно.
- Вы, - сквозь зубы вместо приветствия выплюнул целитель, - напрасно сочли, что вам удастся добиться своего, если вы обратитесь к родственникам моей дочери по материнской линии. Я никому – даже правящим эннадилл – не позволю решать ее судьбу. А ваша вчерашняя гнусная затея, - и он, ухватив за грудки обескураженного и растерянного эльфа, тряхнул его как котенка, - не увенчалась бы успехом, даже если бы вы успели обесчестить, - вспышка ярости, заставившая воздух вокруг двух лордов заискриться от разрядов, - мою дочь в присутствии половины двора. Я не отдал бы ее вам ни при каких обстоятельствах. И если вы еще раз подойдете к ней… - резкий рывок – и лорд Мэнкасиэль повисает в воздухе и начинает слабо хрипеть, тщетно пытаясь сопротивляться, - я, во-первых, не успокоюсь, пока вы не лишитесь своего положения и всех привилегий, и, во-вторых, найду способ испоганить вам всю жизнь. Убить было бы слишком легко и милосердно. Я ведь целитель, лорд Мэнкасиэль, мне известны способы превращения человека и нелюдя фактически в растение. И клянусь вам, если вы еще хоть раз потревожите мою дочь, я воспользуюсь своими знаниями так, как никогда не пользовался ими раньше.
- В…вввва…
Лорд Лориэль с презрением отшвырнул недоноска. Тот рухнул на пол и зашелся кашлем. Многочисленные свидетели этой сцены были в ужасе – они не понаслышке знали о том, что может произойти, когда разумом эльфа овладевает ярость. Один только лорд Сатрэль был полностью спокоен и одобрительно разглядывал поверженного лорда.
- Вы не имеете права! – наконец визгливо выкрикнул кое-как поднявшийся на ноги лорд Мэнкасиэль. – Помолвка была заключена правящей семьей по старинному закону, и…
Лорд Лориэль расхохотался.
- Просвещу вас, если вы еще не в курсе, - жестко заговорил он. – Леди Лориэль родилась на территории Йерихо. Она об этом не осведомлена – я, к моему прискорбию, в свое время не счел необходимым заострить на этом внимание. А мои дражайшие родственники предпочли забыть о данном обстоятельстве, увидев предложенные вами лунные камни – и любезно пригласили меня к себе, чтобы дать вам время добиться своего.
Вот теперь лицо лорда Мэнкасиэля приобрело нездоровый серый оттенок.
Это тонкое обстоятельство делало леди Лориэль полноправной, а не переселившейся гражданкой Йерихо. И его задумка, соответственно, была прямым нарушением семейного кодекса империи.
- Я не препятствовал ее общению с ними, никогда не давил, не следил, потому что мне в голову не могло прийти, что сестра ее матери способна вот так продать мою Эйнариле первому же… дельцу. Да, и лорд Мэнкасиэль, - взбешенный целитель снова приблизился к эльфу, и воздух опять заискрился, - еще одна выходка такого рода – и отвечать будете лично перед императором. А лорд Дариэт, - при упоминании этого имени эльфы, включая Мэнкасиэля, невольно вздрогнули, - не терпит наглых и грязных методов вроде ваших. Будьте уверены, при любом намеке на повторение… инцидента… он вам припомнит все и воздаст сполна. А я внесу свою скромную лепту. И на будущее. – Он снова сгреб бледного, хнычущего «женишка» за грудки и прошипел ему в лицо: – Не навязывайте своего общества дамам. Или я могу и вовсе излечить вас от повышенного к ним интереса, раз вы не способны его контролировать.
Выплюнув эту угрозу, лорд Лориэль снова отшвырнул несостоявшегося зятя, как котенка, развернулся и, чеканя шаг, вышел из круглой гостиной.
Помогать лорду Мэнкасиэлю подняться никто не спешил. Лорд Сатрэль хмыкнул и поспешил к кузине. Ему было чем ее порадовать.
- Все удалось, господин Данканар!
И в покои слегка дезориентированного вторжением Дана ворвалась светлая эльфийка с сияющим лицом.
- У меня только что был лорд Антел, он сказал…
- Что Аргихар лично вынесет выговор и без того опозоренному и присмиревшему поганцу, запретив ему даже смотреть в вашу сторону?
Эйна опешила.
- А вы откуда знаете?
Дан поморщился.
- Дело в том, что во время реализации нашей милой затеи…
Резкий, отрывистый стук в дверь заставил вздрогнуть их обоих.
- Войдите, - разрешил Данканар.
И, к немалому удивлению эльфийки и вампира, в комнату, чеканя шаг, вошел непривычно суровый...
- Отец?! – потрясенно выдохнула Эйна. – Отец, вы…
- Эйна, - и эльф, не обращая на вампира ни малейшего внимания, заключил дочь в объятия. – Не могу передать, что я ощутил, поняв, что этот наглец осмелился посягнуть на мою гордость, отраду и самую яркую звезду на горизонте безлунной ночи.
Глаза эльфийки наполнились слезами. Отец нечасто позволял себе подобные проявления чувств. Еще реже он выражал свою любовь словами. А уж эти обороты их народа…
Он действительно испугался за нее – и, судя по его поведению, здорово разозлился на лорда и ее родных.
- Отец, мы не ждали вас так рано, боялись, что придется продержаться еще какое-то время, если…
- Я вернулся сразу, едва узнал об истинной причине этого приглашения, но даже предположить не мог, что эльфийский лорд способен пойти на такую низость… - в глазах лорда-целителя снова полыхнула ярость, которую эльфы называли убийственной. Они были миролюбивым народом и глубоко почитали жизнь, но у этого была и обратная сторона. Если эльфу случалось прийти в ярость, настоящую, страшную, всепоглощающую, он начинал убивать. Холодно, жестоко, изощренно. Поэтому и не было дураков соваться в эльфийские земли без спроса. Разъяренные светлые убивали куда страшнее темных.
- И, Эйна, мне послышалось, или ты сказала «мы»?
Эльфийка покраснела.
- Вы верно расслышали, отец, - подтвердила она.
Дан счел, что пришло время наконец напомнить о своем присутствии – ну и заодно избавить Эйнариле от потенциально неловких объяснений.
- Леди Лориэль была предложена помощь в этом щекотливом вопросе, которую она великодушно приняла – к немалому облегчению Ашасси и моему также.
Эйна удивленно воззрилась на вампира. Зачем он соврал?! Нет, она была благодарна за то, что Данканар не стал рассказывать о том, как она позорно рыдала у них на глазах, моля о помощи (поведение, в высшей степени недостойное высокородной леди из семьи эннадилл), но почему? Откуда такая деликатность?
- Простите, господин Данканар, но откуда вы узнали о том, что моей дочери грозит опасность? – прищурившись и вперив пристальный взгляд в вампира, уточнил лорд-целитель.
- Дворец слухами полнится, лорд Лориэль, - нахально произнес Дан. – Сопоставить их с отчаянием, поселившимся в прекрасных глазах вашей дочери, было несложно.
По лицу эльфийского лорда пробежала тень, но в следующий миг он улыбнулся.
- Позвольте в таком случае выразить вам мою бесконечную признательность за помощь, - поклонился он. – Надеюсь, когда-нибудь я смогу достойно отблагодарить вас за спасение света моей души.
Но вампир покачал головой.
- Вы забываете о той помощи, которую уже оказали мне. И о том, что поддержка леди Лориэль была неоценимой. Счеты здесь неуместны, лорд Лориэль, и я прошу вас более не упоминать об этом.
Эльф снова прищурился.
- Если вы так ставите вопрос, я вынужден отступить. Но знайте, что если вам понадобится помощь, я буду к вашим услугам. – И, оставив серьезный тон, произнес, хитро ухмыльнувшись: - Кстати говоря, господин Данканар… у вас ведь есть трансформа. Скажите-ка, а ее проявления никак не связаны с неуловимым и неузнаваемым монстром, который привиделся одному мерзавцу, едва не озадачив его слуг дополнительной стиркой?
Эйна возмущенно пискнула, но вампир негромко рассмеялся и ответил в том же тоне:
- Как можно, лорд Лориэль, я ведь скромный, тяжело больной вампир. Где уж мне эльфийских лордов пугать и прыгать с четвертого этажа…
- А настигшее упомянутого господина загадочное, внезапное и жестокое расстройство желудка, я так понимаю, не имеет никакого отношения к вашей подруге?
- Ни малейшего, здешняя кухня разительно отличается от эльфийской, господину следовало быть более разборчивым, - не моргнув глазом подтвердил Дан, и пожилой эльф наконец тоже рассмеялся.
- Еще раз благодарю вас, - поклонился он, покашливая. А выпрямившись, тихо и торжественно произнес: - Господин Актар, моя кровь, сила и знания ваши в случае нужды.
Дан вздрогнул. Ритуальное обещание помощи. Или исполнение просьбы. Или оказание услуги. Словом, признание долга.
- Лорд Лориэль, я же просил вас, - с мягким укором произнес Дан, но эльф только улыбнулся.
- Идем, Эйнариле. Мне понадобится твоя помощь – я не смогу один разобрать подарки для тебя.
- Отец! – улыбнулась эльфийка. – Вам не стоило…
- Первый день во дворце эннадилл я провел в счастливом неведении, - эльф снова нахмурился, вспомнив о происшедшем. – И нашел подходящий выход тоске по родной крови.
Она ласково – на взгляд Дана, церемонно – поцеловала отца в щеку и приняла предложенную им руку.
- Светлого дня, господин Данканар.
- До свидания, - тихо произнесла Эйнариле.
Дану показалось, что эльфийка задержала взгляд на нем дольше необходимого… Но она ушла, не помедлив ни мига.
Он с глухой тоской проводил ее взглядом.
Проклятье. Не надо было тогда ее целовать.
Ситуация с лордом Мэнкасиэлем разрешилась. Ее отец здесь. Ей больше ничто не угрожает. Сам он фактически поправился. У Эйны больше нет причин приходить сюда. И он не станет навязывать ей свое присутствие. Если захочет, сможет зайти вместе с Ашасси или отцом. И если она придет, он будет знать: она это сделала потому, что хотела его видеть.
Ашасси так и не набралась решимости поговорить с Эйнариле или своим другом об их странных отношениях. Один раз они при ней столкнулись в коридоре, диковато покосились друг на друга, чопорно поздоровались, отвели глаза и разошлись с поклонами. Если для эльфийки такое поведение еще было нормальным, то Дан…
Она видела, как он изводится. Что после этой истории стал сам не свой. И чем дольше они с Эйной не виделись, тем более дерганым становился ее друг.
Ашасси очень хотела бы ему помочь. Хотела бы оградить его от тревог и переживаний. Но что-то подсказывало девушке, что в этой ситуации стороннее вмешательство может только усугубить неловкость, а проблему не решит.
К тому же что она понимает в любви? Родители травницы, конечно, были нежно привязаны друг к другу, но сама она ни разу даже не влюблялась…
Вот бы произошло что-нибудь, что заставило бы их наконец объясниться… Какая-нибудь случайность, мелочь, которые порой столько меняют в жизни…
Хоть что-нибудь…
После оглушительного скандала с лордом Мэнкасиэлем жизнь быстро вошла в свою колею. Эйнариле, как раньше, участвовала в жизни дворца, училась, читала, музицировала. Помогала больным и заботилась об отце. Не забыла выразить горячую признательность Ашасси за неоценимую помощь и поддержку.
Но поскольку с Даном они встретились всего раз и при свидетелях, недосказанность, имевшая место между ними, никуда не делась и продолжала сводить с ума.
Нет, Эйна хорошо помнила, что он говорил об Ашасси. И даже верила, как ни странно, хотя здравый смысл утверждал, что она сошла с ума. Поведение самой Ашасси тоже подтверждало правдивость слов вампира – при редких встречах человечка хитро поглядывала на нее, но разговор о Дане не заводила. Эйна, напротив, с удовольствием бы задала пару вопросов, но их отношения, хотя и ставшие теперь приятельскими, были не настолько близкими, чтобы она решилась заговорить о вампире сама.
Недосказанность сводила с ума.
Целительница стала более рассеянной, погруженность в свои мысли наложила на красивое, точеное лицо отпечаток мечтательности и грусти. В привычку вошло бездумно бродить по дворцу, в особенности по старому крылу, соединявшему вампирское крыло с эльфийским.
И вот однажды, возвращаясь, Эйна поймала себя на том, что, задумавшись, рассеянно свернула не туда и поднялась по лестнице на второй этаж к слишком хорошо знакомым синим покоям.
И даже рассмеялась собственной глупости.
Он за эти пять дней ни разу не попытался найти ее, заговорить с ней. Если бы Данканар хотел ее видеть, то попытался бы хотя бы передать ей весточку через лорда Антела или Ашасси. Прийти самой? Так ведь он больше не ее пациент и не нуждается в ее услугах.
И все это было очень логично и правильно, если бы не одно но.
Зачем он тогда поцеловал ее? Зачем?
Этот поцелуй не выходил у Эйны из головы.
Нельзя сказать, что раньше ее не целовали – ей доводилось дарить поцелуи кавалерам во время бала, скрывшись в укромном уголке сада, да и лорд Мэнкасиэль… ее передернуло при одном воспоминании о влажных губах несостоявшегося женишка.
Но так, как Дан, ее не целовал никто. Несдержанно. Невежливо. Открыто, жадно и напористо, но вместе с тем бережно.
До сих пор при воспоминании дыхание перехватывало, а в животе разливалась тягучая, чуть болезненная истома.
И она не знала, что ей делать с этим.
Покачав головой, эльфийка заставила себя отвернуться от дверей, ведущих в его апартаменты.
Вздрогнула и замерла на месте, когда эти самые двери приоткрылись. Она даже не оборачиваясь знала, кто смотрит сейчас ей в спину.
- Мне вот интересно, - раздался наглый голос, - это вы сейчас побоялись меня потревожить или решили трусливо сбежать, чтобы не тревожить себя?
Отчетливо прозвучавшая насмешка покоробила – не в последнюю очередь потому, что попала точно в цель. Эйна выпрямилась и, собрав все свое достоинство, повернулась к говорившему.
- Простите, господин Данканар, я пришла сюда по рассеянности – привыкла так делать, когда совершала обходы во время вашей болезни. Больше этого не повторится.
Красивое лицо неуловимо изменилось за то время, что она не видела вампира. Под глазами залегли тени, которых раньше не было. Взгляд стал серьезнее. И он словно немного похудел, несмотря на усиленное питание и прогулки. Эйна встревожилась.
Визг все не прекращался, и император поморщился.
- Вот же идиот… А ты чего застыл? Идем, проведу в вампирское крыло окольным путем, чтоб наверняка.
- А… вы… - Дан глупо хлопал глазами, ничего не понимая.
- Что?
- Вы не в ярости? – сформулировал наконец Дан.
- Из-за этого?! Делать мне нечего… Лорд Антел еще вчера рассказал мне о вашем цирке с клизмой. Я с нетерпением ждал следующего акта, и, должен признать, вы меня не разочаровали. Ты же не думаешь, что у вас бы все получилось, если бы я был против? О, заткнулся… Идем, в окно ведь непременно кто-нибудь выглянет.
И две черные тени растворились в ночи.
А наутро вернулся лорд Лориэль – раньше, чем его ожидали. И в состоянии крайней ярости.
Которая только усилилась после разговора с лордом Антелом.
Ашасси впервые довелось увидеть эльфа в бешенстве – и она была вынуждена признать, что в сочетании с чуждостью эльфийского облика это пугало. Не так, как у вампиров, но ярость, от которой, чуть исказившись, застывали точеные черты, как поверхность озера в полный штиль перед грозой, производила жуткое впечатление. Глаза эльфа искрились, в буквальном смысле меча молнии.
Учитывая, что в обычном состоянии лорд-целитель производил впечатление мягкого, кроткого и добродушного нечеловека… Эта метаморфоза пугала вдвойне.
Неудивительно, что от лорда Лориэля откровенно шарахались, когда он, окруженный облаком ярости, шел по коридорам к эльфийскому крылу.
Нервный, бледный лорд Мэнкасиэль имел неосторожность попасться ему в зеленой круглой гостиной в компании откровенно скучающих эльфов – в том числе из его свиты. Увидев лорда Лориэля, посланник Сьонарэли побелел окончательно, но прятаться было поздно.
- Вы, - сквозь зубы вместо приветствия выплюнул целитель, - напрасно сочли, что вам удастся добиться своего, если вы обратитесь к родственникам моей дочери по материнской линии. Я никому – даже правящим эннадилл – не позволю решать ее судьбу. А ваша вчерашняя гнусная затея, - и он, ухватив за грудки обескураженного и растерянного эльфа, тряхнул его как котенка, - не увенчалась бы успехом, даже если бы вы успели обесчестить, - вспышка ярости, заставившая воздух вокруг двух лордов заискриться от разрядов, - мою дочь в присутствии половины двора. Я не отдал бы ее вам ни при каких обстоятельствах. И если вы еще раз подойдете к ней… - резкий рывок – и лорд Мэнкасиэль повисает в воздухе и начинает слабо хрипеть, тщетно пытаясь сопротивляться, - я, во-первых, не успокоюсь, пока вы не лишитесь своего положения и всех привилегий, и, во-вторых, найду способ испоганить вам всю жизнь. Убить было бы слишком легко и милосердно. Я ведь целитель, лорд Мэнкасиэль, мне известны способы превращения человека и нелюдя фактически в растение. И клянусь вам, если вы еще хоть раз потревожите мою дочь, я воспользуюсь своими знаниями так, как никогда не пользовался ими раньше.
- В…вввва…
Лорд Лориэль с презрением отшвырнул недоноска. Тот рухнул на пол и зашелся кашлем. Многочисленные свидетели этой сцены были в ужасе – они не понаслышке знали о том, что может произойти, когда разумом эльфа овладевает ярость. Один только лорд Сатрэль был полностью спокоен и одобрительно разглядывал поверженного лорда.
- Вы не имеете права! – наконец визгливо выкрикнул кое-как поднявшийся на ноги лорд Мэнкасиэль. – Помолвка была заключена правящей семьей по старинному закону, и…
Лорд Лориэль расхохотался.
- Просвещу вас, если вы еще не в курсе, - жестко заговорил он. – Леди Лориэль родилась на территории Йерихо. Она об этом не осведомлена – я, к моему прискорбию, в свое время не счел необходимым заострить на этом внимание. А мои дражайшие родственники предпочли забыть о данном обстоятельстве, увидев предложенные вами лунные камни – и любезно пригласили меня к себе, чтобы дать вам время добиться своего.
Вот теперь лицо лорда Мэнкасиэля приобрело нездоровый серый оттенок.
Это тонкое обстоятельство делало леди Лориэль полноправной, а не переселившейся гражданкой Йерихо. И его задумка, соответственно, была прямым нарушением семейного кодекса империи.
- Я не препятствовал ее общению с ними, никогда не давил, не следил, потому что мне в голову не могло прийти, что сестра ее матери способна вот так продать мою Эйнариле первому же… дельцу. Да, и лорд Мэнкасиэль, - взбешенный целитель снова приблизился к эльфу, и воздух опять заискрился, - еще одна выходка такого рода – и отвечать будете лично перед императором. А лорд Дариэт, - при упоминании этого имени эльфы, включая Мэнкасиэля, невольно вздрогнули, - не терпит наглых и грязных методов вроде ваших. Будьте уверены, при любом намеке на повторение… инцидента… он вам припомнит все и воздаст сполна. А я внесу свою скромную лепту. И на будущее. – Он снова сгреб бледного, хнычущего «женишка» за грудки и прошипел ему в лицо: – Не навязывайте своего общества дамам. Или я могу и вовсе излечить вас от повышенного к ним интереса, раз вы не способны его контролировать.
Выплюнув эту угрозу, лорд Лориэль снова отшвырнул несостоявшегося зятя, как котенка, развернулся и, чеканя шаг, вышел из круглой гостиной.
Помогать лорду Мэнкасиэлю подняться никто не спешил. Лорд Сатрэль хмыкнул и поспешил к кузине. Ему было чем ее порадовать.
***
- Все удалось, господин Данканар!
И в покои слегка дезориентированного вторжением Дана ворвалась светлая эльфийка с сияющим лицом.
- У меня только что был лорд Антел, он сказал…
- Что Аргихар лично вынесет выговор и без того опозоренному и присмиревшему поганцу, запретив ему даже смотреть в вашу сторону?
Эйна опешила.
- А вы откуда знаете?
Дан поморщился.
- Дело в том, что во время реализации нашей милой затеи…
Резкий, отрывистый стук в дверь заставил вздрогнуть их обоих.
- Войдите, - разрешил Данканар.
И, к немалому удивлению эльфийки и вампира, в комнату, чеканя шаг, вошел непривычно суровый...
- Отец?! – потрясенно выдохнула Эйна. – Отец, вы…
- Эйна, - и эльф, не обращая на вампира ни малейшего внимания, заключил дочь в объятия. – Не могу передать, что я ощутил, поняв, что этот наглец осмелился посягнуть на мою гордость, отраду и самую яркую звезду на горизонте безлунной ночи.
Глаза эльфийки наполнились слезами. Отец нечасто позволял себе подобные проявления чувств. Еще реже он выражал свою любовь словами. А уж эти обороты их народа…
Он действительно испугался за нее – и, судя по его поведению, здорово разозлился на лорда и ее родных.
- Отец, мы не ждали вас так рано, боялись, что придется продержаться еще какое-то время, если…
- Я вернулся сразу, едва узнал об истинной причине этого приглашения, но даже предположить не мог, что эльфийский лорд способен пойти на такую низость… - в глазах лорда-целителя снова полыхнула ярость, которую эльфы называли убийственной. Они были миролюбивым народом и глубоко почитали жизнь, но у этого была и обратная сторона. Если эльфу случалось прийти в ярость, настоящую, страшную, всепоглощающую, он начинал убивать. Холодно, жестоко, изощренно. Поэтому и не было дураков соваться в эльфийские земли без спроса. Разъяренные светлые убивали куда страшнее темных.
- И, Эйна, мне послышалось, или ты сказала «мы»?
Эльфийка покраснела.
- Вы верно расслышали, отец, - подтвердила она.
Дан счел, что пришло время наконец напомнить о своем присутствии – ну и заодно избавить Эйнариле от потенциально неловких объяснений.
- Леди Лориэль была предложена помощь в этом щекотливом вопросе, которую она великодушно приняла – к немалому облегчению Ашасси и моему также.
Эйна удивленно воззрилась на вампира. Зачем он соврал?! Нет, она была благодарна за то, что Данканар не стал рассказывать о том, как она позорно рыдала у них на глазах, моля о помощи (поведение, в высшей степени недостойное высокородной леди из семьи эннадилл), но почему? Откуда такая деликатность?
- Простите, господин Данканар, но откуда вы узнали о том, что моей дочери грозит опасность? – прищурившись и вперив пристальный взгляд в вампира, уточнил лорд-целитель.
- Дворец слухами полнится, лорд Лориэль, - нахально произнес Дан. – Сопоставить их с отчаянием, поселившимся в прекрасных глазах вашей дочери, было несложно.
По лицу эльфийского лорда пробежала тень, но в следующий миг он улыбнулся.
- Позвольте в таком случае выразить вам мою бесконечную признательность за помощь, - поклонился он. – Надеюсь, когда-нибудь я смогу достойно отблагодарить вас за спасение света моей души.
Но вампир покачал головой.
- Вы забываете о той помощи, которую уже оказали мне. И о том, что поддержка леди Лориэль была неоценимой. Счеты здесь неуместны, лорд Лориэль, и я прошу вас более не упоминать об этом.
Эльф снова прищурился.
- Если вы так ставите вопрос, я вынужден отступить. Но знайте, что если вам понадобится помощь, я буду к вашим услугам. – И, оставив серьезный тон, произнес, хитро ухмыльнувшись: - Кстати говоря, господин Данканар… у вас ведь есть трансформа. Скажите-ка, а ее проявления никак не связаны с неуловимым и неузнаваемым монстром, который привиделся одному мерзавцу, едва не озадачив его слуг дополнительной стиркой?
Эйна возмущенно пискнула, но вампир негромко рассмеялся и ответил в том же тоне:
- Как можно, лорд Лориэль, я ведь скромный, тяжело больной вампир. Где уж мне эльфийских лордов пугать и прыгать с четвертого этажа…
- А настигшее упомянутого господина загадочное, внезапное и жестокое расстройство желудка, я так понимаю, не имеет никакого отношения к вашей подруге?
- Ни малейшего, здешняя кухня разительно отличается от эльфийской, господину следовало быть более разборчивым, - не моргнув глазом подтвердил Дан, и пожилой эльф наконец тоже рассмеялся.
- Еще раз благодарю вас, - поклонился он, покашливая. А выпрямившись, тихо и торжественно произнес: - Господин Актар, моя кровь, сила и знания ваши в случае нужды.
Дан вздрогнул. Ритуальное обещание помощи. Или исполнение просьбы. Или оказание услуги. Словом, признание долга.
- Лорд Лориэль, я же просил вас, - с мягким укором произнес Дан, но эльф только улыбнулся.
- Идем, Эйнариле. Мне понадобится твоя помощь – я не смогу один разобрать подарки для тебя.
- Отец! – улыбнулась эльфийка. – Вам не стоило…
- Первый день во дворце эннадилл я провел в счастливом неведении, - эльф снова нахмурился, вспомнив о происшедшем. – И нашел подходящий выход тоске по родной крови.
Она ласково – на взгляд Дана, церемонно – поцеловала отца в щеку и приняла предложенную им руку.
- Светлого дня, господин Данканар.
- До свидания, - тихо произнесла Эйнариле.
Дану показалось, что эльфийка задержала взгляд на нем дольше необходимого… Но она ушла, не помедлив ни мига.
Он с глухой тоской проводил ее взглядом.
Проклятье. Не надо было тогда ее целовать.
Ситуация с лордом Мэнкасиэлем разрешилась. Ее отец здесь. Ей больше ничто не угрожает. Сам он фактически поправился. У Эйны больше нет причин приходить сюда. И он не станет навязывать ей свое присутствие. Если захочет, сможет зайти вместе с Ашасси или отцом. И если она придет, он будет знать: она это сделала потому, что хотела его видеть.
***
Ашасси так и не набралась решимости поговорить с Эйнариле или своим другом об их странных отношениях. Один раз они при ней столкнулись в коридоре, диковато покосились друг на друга, чопорно поздоровались, отвели глаза и разошлись с поклонами. Если для эльфийки такое поведение еще было нормальным, то Дан…
Она видела, как он изводится. Что после этой истории стал сам не свой. И чем дольше они с Эйной не виделись, тем более дерганым становился ее друг.
Ашасси очень хотела бы ему помочь. Хотела бы оградить его от тревог и переживаний. Но что-то подсказывало девушке, что в этой ситуации стороннее вмешательство может только усугубить неловкость, а проблему не решит.
К тому же что она понимает в любви? Родители травницы, конечно, были нежно привязаны друг к другу, но сама она ни разу даже не влюблялась…
Вот бы произошло что-нибудь, что заставило бы их наконец объясниться… Какая-нибудь случайность, мелочь, которые порой столько меняют в жизни…
Хоть что-нибудь…
Глава 20
После оглушительного скандала с лордом Мэнкасиэлем жизнь быстро вошла в свою колею. Эйнариле, как раньше, участвовала в жизни дворца, училась, читала, музицировала. Помогала больным и заботилась об отце. Не забыла выразить горячую признательность Ашасси за неоценимую помощь и поддержку.
Но поскольку с Даном они встретились всего раз и при свидетелях, недосказанность, имевшая место между ними, никуда не делась и продолжала сводить с ума.
Нет, Эйна хорошо помнила, что он говорил об Ашасси. И даже верила, как ни странно, хотя здравый смысл утверждал, что она сошла с ума. Поведение самой Ашасси тоже подтверждало правдивость слов вампира – при редких встречах человечка хитро поглядывала на нее, но разговор о Дане не заводила. Эйна, напротив, с удовольствием бы задала пару вопросов, но их отношения, хотя и ставшие теперь приятельскими, были не настолько близкими, чтобы она решилась заговорить о вампире сама.
Недосказанность сводила с ума.
Целительница стала более рассеянной, погруженность в свои мысли наложила на красивое, точеное лицо отпечаток мечтательности и грусти. В привычку вошло бездумно бродить по дворцу, в особенности по старому крылу, соединявшему вампирское крыло с эльфийским.
И вот однажды, возвращаясь, Эйна поймала себя на том, что, задумавшись, рассеянно свернула не туда и поднялась по лестнице на второй этаж к слишком хорошо знакомым синим покоям.
И даже рассмеялась собственной глупости.
Он за эти пять дней ни разу не попытался найти ее, заговорить с ней. Если бы Данканар хотел ее видеть, то попытался бы хотя бы передать ей весточку через лорда Антела или Ашасси. Прийти самой? Так ведь он больше не ее пациент и не нуждается в ее услугах.
И все это было очень логично и правильно, если бы не одно но.
Зачем он тогда поцеловал ее? Зачем?
Этот поцелуй не выходил у Эйны из головы.
Нельзя сказать, что раньше ее не целовали – ей доводилось дарить поцелуи кавалерам во время бала, скрывшись в укромном уголке сада, да и лорд Мэнкасиэль… ее передернуло при одном воспоминании о влажных губах несостоявшегося женишка.
Но так, как Дан, ее не целовал никто. Несдержанно. Невежливо. Открыто, жадно и напористо, но вместе с тем бережно.
До сих пор при воспоминании дыхание перехватывало, а в животе разливалась тягучая, чуть болезненная истома.
И она не знала, что ей делать с этим.
Покачав головой, эльфийка заставила себя отвернуться от дверей, ведущих в его апартаменты.
Вздрогнула и замерла на месте, когда эти самые двери приоткрылись. Она даже не оборачиваясь знала, кто смотрит сейчас ей в спину.
- Мне вот интересно, - раздался наглый голос, - это вы сейчас побоялись меня потревожить или решили трусливо сбежать, чтобы не тревожить себя?
Отчетливо прозвучавшая насмешка покоробила – не в последнюю очередь потому, что попала точно в цель. Эйна выпрямилась и, собрав все свое достоинство, повернулась к говорившему.
- Простите, господин Данканар, я пришла сюда по рассеянности – привыкла так делать, когда совершала обходы во время вашей болезни. Больше этого не повторится.
Красивое лицо неуловимо изменилось за то время, что она не видела вампира. Под глазами залегли тени, которых раньше не было. Взгляд стал серьезнее. И он словно немного похудел, несмотря на усиленное питание и прогулки. Эйна встревожилась.
