– Тогда, мой дорогой друг, в тебе давно была бы дырка, – он тяжело опускает свою ладонь мне на плечо. – Люди не простые, серьезные и имеют влияние. Нужно действовать умнее.
– Откуда тебе знать, кто это?
– Не все родились во влиятельной семье, как ты, – невесело усмехнулся Дамир, заставив меня вскинуть бровь и посмотреть на него. – Я поднимал деньги разными способами и в начале пути первый капитал для вложений пришлось зарабатывать, работая с такими же ублюдками, – многозначительно намекает друг.
– У тебя всегда были деньги, – недоумеваю я.
– Понты это были, а не деньги. Брендовые шмотки – паленка, шлюхи сами вешались на меня, а пару нужных знакомств никак не прибавляли мне денег в карман. Жил я в общаге до самого выпуска.
– А ко мне ты почему не пришел? – удивленно спрашиваю я. Помню наше студенчество и не могу вспомнить ни разу, когда Дамир был без гроша в кармане.
– Решил соответствовать, по-своему, по-глупому и совершенно не по-честному, – пожимает он плечами. – К тому же если состоишь в Клане, разглашение сулит смертью, так что я держал язык за зубами.
Меня передергивает. Снова этот «Клан».
– Состоял? – не то спрашиваю, не то поправляю.
– Из Клана выходят только мертвым, – беззаботно пожимает он плечами, а я вдруг понимаю, что совершенно не знаю своего друга.
– Так значит ты… – хочу сделать очень шумное оглашение, но Дамир напирает своим взглядом.
– Я не важная шишка, в тех кругах не особо кручусь, но эти люди не забывают, что когда-то помогли мне. Теперь я должен помогать им, – тихо объясняет Дамир, делая глоток алкоголя. – К моему главному пробиться не просто, но я это сделаю любой ценой. Твоя Кошка вляпалась по самые уши – это я точно знаю.
– Мурка, – неосознанно поправляю я друга, который не сразу понимает смысл моего слова. – Хотя она та ещё… Кошка, – качаю я головой, взъерошивая волосы. – Помоги мне, Дамир. Я не пожалею ничего, совершенно.
– Ничего, говоришь… – задумчиво констатирует он мою решительность. – Дай мне допуск к своим проектам. Кажется, я знаю, что можно предложить моим привередливым друзьям.
Я стремительно срываюсь с места, словно и оживаю впервые за несколько часов. Спешу в кабинет и Дамир не отстает. Мы остаемся вместе, ограждаясь от шума в кухне в гостевой комнате. Я сажусь за свой рабочий стол и включаю ноутбук, нетерпеливо поглядывая на время.
Не хочу, чтобы Вика была в чужих когтистых лапах больше, чем она выдержит. Я совсем не знаю, что с ней делают, как она реагирует и что вообще происходит… Но я знаю одно – Дамиру я верю.
– Так. Что тебя конкретно интересует? – спрашиваю я, подключаясь к своему главному серверу.
– Жилой комплекс. Развлекательные центры или дома. Возможно, оборудование, рабочие машины и склады, – задумывается Дамир, а я смотрю на свои сортированные проекты по папкам.
– Я собираюсь строить загородный комплекс, участок уже выкупил. Жилой комплекс… – задумываюсь, откидываясь на спинку дивана, – родительский фамильный дом. Он находится в лесной роще у воды, заброшен и подлежит ремонту, но им можно заняться. Фундамент очень впечатляющий. Склады имею только под свою личную продукцию, а машины у официальных подрядчиков, – рассуждаю я в слух.
– Всё равно мелко, – задумавшись, говорит Дамир.
– А что насчет моего бизнеса в целом? – собственная идея заставляет меня подняться и загоревшимся взглядом посмотреть на друга, которая отрицательно покачал головой. – Почему? Это хороший бизнес, прибыльный и налаженный.
– И официальный, – фыркает Дамир, откинув голову на спинку удобного кресла. – Это Клан, а значит заведомо их любой род деятельности криминальный. От нового руководства твои люди разбегутся от ужаса, а бизнес похерят через пару лет. Если это понимаю я, значит не подходит точно.
– Тогда, что они поимеют с развлекательного комплекса или дома? – я совершенно никогда не понимал и не вникал в управление бандитской группировки, или как его там… Клана.
– Да всё просто. В развлекательном комплексе можно сделать бордель, принимать важных шишек и хорошо отдохнуть после дел. А жилой комплекс может служить их резиденцией, – говорит Дамир, не поднимая головы.
Фыркаю.
– Вряд ли бордель можно спрятать, – я слышу надменное хмыканье Дамира, который тяжело выдыхает. – Что? Это же не законно!
– Это ты не можешь спрятать, а они скорее листовки начнут печатать тысячными тиражами, чтобы выловить рыбу покрупнее, – вздыхает друг. – Не засоряй голову этими вопросами, просто предлагай варианты.
Я задумываюсь. И впрямь – мой бизнес прозрачный, честный и законный. Мне нечего предложить... Почти нечего.
– А шахты? Шахты их могут заинтересовать? Туннели в несколько сотен километров, куда можно спрятать достаточно много и, главное, безопасно, – задаю я вопрос, вспоминая о своем дедушке, который когда-то на шахтах поднял свой бизнес.
– Шахты… Звучит интересно, – он опускает голову, вперив в меня задумчивый взгляд. – Они принадлежат тебе? – Дамир заинтересованно поддается вперед.
– Да, достались от дедушки, – киваю я, с надеждой глядя на Дамира, который встал. – Они закрыты, но там безопасно. Туннели очень широкие и, на мою память, даже железная дорога рабочая.
– Сделаешь по ним отчет? Метраж, объем, безопасность и всё в этом духе? – спрашивает он, достав из кармана свой телефон. – И фамильный дом, думаю, тоже подойдет.
– Это их заинтересует? – встревоженно поднимаюсь, когда мой друг хмурится и что-то клацает в своём телефоне.
– Уверенным быть нельзя ни в чём, но мы попробуем, – даже маленький шанс, звучит как успех. – Займись этим сейчас же, а мне стоит переговорить с нужными людьми. К семи часам утра справишься?
– Если нужно, смогу и быстрее, – заверяю я Дамира, который поднял взгляд и снова внимательно на меня посмотрел. Я нервно перебираю пальцами карандаш, поджимая губы.
– Ты её любишь? – внезапно задает вопрос друг, спрятав в карман телефон.
Я тяну с ответом, хоть и знаю его. Просто не привык говорить это, не привык чествовать подобное, а тем более волноваться до седины и трясущихся рук за свою женщину.
– Если понадобится – костьми лягу, но я верну её к нормальной жизни, – это звучит глубже и тверже, и говорит больше одного «люблю», потерявшего всю суть в наше время. – Я нуждаюсь в ней, – признаюсь я, и ощущаю, как желудок сжимается и готов вывернуться наизнанку от странных ощущений.
Дамир кивает, не произнося больше ни слова. Взгляд его непроницаемый, совершенно закрытый от меня, но видимо он многое понимает, когда мягко растягивает губы в поддерживающей улыбке. Мой друг уходит тихо, а я сажусь за работу, решая сделать такой же впечатляющий и продающий отчет, как умеет делать только остроумная Виктория Владимировна.
***
Виктория:
Я проснулась, когда услышала тяжелые шаги. Сон был беспокойным, и я часто просыпалась, не чувствуя себя в безопасности.
Повернувшись на бок, вижу Марата, который ставит на тумбу поднос с завтраком. Он смотрит на меня своими стеклянными глазами и отходит в сторону, словно ощущая, как из-за него я почти не дышу. Марат размещается в кресле у столика, расслаблено в нем устроившись, уперев взгляд в окно.
Сажусь ровнее, удобно размещая за спиной подушку и тянусь к подносу. Завтракать с утра я совсем не привыкла, но я не хочу лишний раз разговаривать или находить причины к отказу. Просто делаю то, что предлагают.
Завтрак хоть и выглядит простым, но по подаче я уже понимаю, что готовил отличный шеф-повар. Слишком всё идеально, даже эти яйца, которые у меня всегда растекаются по всей сковороде, введут любого перфекциониста в экстаз. Не спеша надкусываю свежую брускету с красной рыбой и заедаю кусочком яичницы.
Момент, когда жевать становится трудно и даже неловко, поднимаю голову. Марат пристально на меня смотрит, а я стараюсь продолжить жевать и не подавиться.
– Тебе нравится столица? – спрашивает мужчина, вопросы которого никогда не бывают беспочвенными.
Я пожимаю плечами, запивая еду соком.
– Мы можем остаться здесь жить, – продолжает говорить Марат, а я уже соображаю, к чему он клонит.
– Не нравится, – кратко отвечаю я на первый вопрос, и специально набиваю рот едой, чтобы не получать от него новые и внезапные вопросы.
Марат задумывается и вновь переводит взгляд в окно, словно там черпает собственные идеи и стратегии. Какой бы не была напряженная обстановка, завтракаю я почти с удовольствием. Еда вкусная, а я оказалась голодной. Сметаю почти всё с тарелки и, наверное, будь я дома, насыпала бы добавки.
– Почему? – его короткий вопрос сбивает с толку, когда я отставляю поднос.
– Шумно, – не многословно говорю я, а сама вспоминаю Тимура. Мне стоит держаться от него как можно дальше, а лучше вообще вернуться в родной город. Возможно, я встречусь со своей мамой... Сейчас я ощущаю, как мне одиноко и что я в ней нуждаюсь, как потерянный ребенок.
– Но ты здесь прожила несколько лет, – Марат прощупывает почву, а я отлично помню этот метод своеобразного, но мягкого допроса.
– Я сбежала. Здесь не твоя территория, а значит это была моя защита. У меня не было выбора, – я говорю ему это в глаза, не тая своих прошлых мотивов, – но это не значит, что столица мне нравится. Наш город мне ближе. Там спокойно, – договариваю я, всё-таки склоняясь к возвращению домой, даже если это случится под конвоем его псов.
– Ты стала другой, – Марат поднимается, а я готова спрыгнуть с кровати и выброситься в окно. Подходит тихо, с изящной хищной походкой, присаживаясь на край кровати рядом со мной. – Стала совсем взрослой и самостоятельной, – он поднимает руку, а я дергаю подбородком, отворачиваясь от прикосновения. Он смотрит глубоко и дико, но не прикасается, – расцвела.
Когда я сбегала, была юной девушкой, всего двадцать два года. Но даже тогда я для своего возраста видела и ощущала больше, чем нужно.
– Я помню тебя ещё совсем девочкой, а сейчас ты уже взрослая и умная женщина, – говорит он, пристально рассматривая меня, – и ты должна осознать, что принадлежишь мне и Клану. Я хочу, чтобы тебя уважали, а не воспринимали, как предателя или мою шлюху.
Тяжело сглатываю, но взгляд не отвожу.
– Этого хочешь ты, Марат, а не я, – напоминаю ему о своих желаниях, которые он уважал, но в нужный момент всегда о них забывал. – Я не хочу такой жизни и никогда не хотела.
– Значит, тебе придется с этим смириться, – его тон становится утробным и угрожающим, а глаза темнеют.
Он красивый мужчина: с волевым подбородком и начисто выбритым лицом, с аристократически убранными в хвост волосами, которые черней смолы, а глаза холодные и цепляющие – серые. Когда-то я даже думала, что влюблена в него, такого неземного, опасного для других и бережного со мной… Но я оказалась умнее, начала понимать, что в его жизни мне не место, что я хочу свободы и принадлежать самой себе.
Противостоять ему оказалось сложно, он обрек меня на узы «семьи», когда привел в свой Клан. Марат хочет обладать мной полностью, но я никогда не давала согласия на принадлежность как к Клану, так и быть ему женой.
– Меня устраивает роль шлюхи. С этим я могу смириться.
Хотелось злорадно усмехнуться, но это было бы слишком. Марат мне многое позволяет, но границы проводит жесткие, часто напоминая о последствиях, чтобы я не забывалась. И сейчас он уже в ярости. Единственное, что его выдает – он не моргает, как зверь перед броском.
– Ты меня провоцируешь? – спрашивает Марат, а я вдруг холодею и отвожу взгляд. Я думала, что стала сильнее, но переиграть его невозможно. – Не справишься, Пташка. Хоть ты и оперилась, но я всё ещё помню, что ты меня предала, – внутри меня всё сжимается от эмоционального накала.
– Я тоже многое помню, – во мне забурлила несправедливость, когда я с горечью смотрю ему глаза. Марат никак не выражает эмоции, просто смотрит, внимательно. Так, словно желает мне вскрыть череп и пристально рассмотреть все мои мысли. – Помню это, – я приподнимаю рубашку, демонстрируя ему шрамы, которые он оставил лично. – Помню, как ты не дал мне закончить учебу. Я помню, как ты не выпускал меня месяцами из своего дома. А ещё я помню, как ты убивал и мучил на моих глазах…
– Достаточно, – он поднимает ладонь, грубо меня заткнув.
Я замолкаю, но гневно прожигаю его взглядом, всем видом показывая, что не готова ему поддаваться так просто. Да, мне придется подчиниться, но это не значит, что я буду хорошей девочкой. Я ею была до встречи с ним. Может, я слаба сейчас, но я не собираюсь быть жертвой всю свою жизнь.
– Отдыхай. Я пришлю к тебе доктора, – Марат, больше не уронив взгляда в мою сторону, встает и уходит, хлопнув дверью. Дверь с замочной скважиной, но он меня не запирает.
Я не заложница – сказал он. Как же! Видимо, Марат до сих пор считает меня юной, неопытной и совсем неумной девочкой, которая не понимает, что эта территория защищается ничем не хуже, чем президентская резиденция.
Смотрю в стену, совершенно ни о чём не думая. Стены давят, причем на столько, что становится душно. В воздухе всё ещё слышен его запах, и он такой тяжелый, что заставляет подняться и открыть окно на проветривание.
На территории я замечаю охрану с псами, но взгляд мой поднимается дальше и выше – на высокий, гладкий забор, по которому невозможно вскарабкаться без помощи. Фонари стоят буквально через каждые пятнадцать метров, ночью здесь очень светло, так что никто не выйдет и не зайдет незамеченным.
«Не заложница» – напоминаю я себе его слова, горько усмехнувшись.
Я оборачиваюсь на едва хлопнувшую дверь. Доктор, собственной персоной. Ночью даже не смотрела особо в глаза, а сейчас цепляет каждый мой выдох, всматривается в лицо и обреченно качает головой.
– Здравствуй, Валерия, – говорю я и прохожу к креслу, присев на него. – Давно не виделись, – в моём голосе слышится горечь.
– Давно, – соглашается она. Подходит к другому креслу и устраивает на нём свою рабочую сумку, ища в ней лекарство. – Как попалась? – интересуется девушка, хоть и делает вид, что внимательно читает инструкцию по применению мази.
– Сдали, – пожимаю плечами. Валерия громко выдыхает и опрокидывает голову, стараясь взять себя в руки. Она напряжена, точно, как и я.
– Дай угадаю: ты снова влезла в неприятности, – усмехается девушка, не злобно, но весьма печально. Отставляет на журнальный столик мазь и обезболивающие лекарства. – Ты нарушила своё обещание, – напоминает мне доктор, человек, который здесь такой же узник, как и я.
Единственное, что нас отличает – она свободна, но крепко накрепко связана с Кланом. Она работает доктором, приближенная, имеет свой авторитет и может жить своей жизнью на воле – ей доверяют. А я не имела права ни на что, кроме как существовать рядом с Маратом, который глаз с меня не спускал.
Так мы и познакомились, когда от бессилия я выпрыгнула с третьего этажа особняка. Собиралась бежать, но ушибы оказались сильнее меня. Лера оказалась не просто доктором, но и хорошим психологом, заставив меня одуматься… И быть умнее, настолько, чтобы дождаться своего часа и дать дёру в столицу. Не без её помощи у меня оказался дубликат ключей от каждой двери особняка.
– У меня к тебе есть просьба, – говорю я и ощущаю холодный взгляд голубых глаз. – По твоей части.
