Ему нравилось знать, что под мешковатой формой на Виктории сумасшедше дорогущее белье. И никто из злюк-коллег и других об этом не узнает. Кроме него… К тому же, обводя кружево кончиками пальцев, он понимал, что Виктория его ждала. Выбирала, надевала, надеялась на встречу. На то, что он придет.
– Глеб, перестань, – задыхаясь, бормотала Виктория.
Гвоздинский осторожно приподнял ее за подбородок. Серые глаза постепенно приобретали зеленый оттенок и становились влажными. Он никогда не мог отказать себе в этом удовольствии: наблюдать, как из строгой и серьезной она превращалась в ту, которую знал только он. Что поделать, это было его маленькой странностью.
Он тихо усмехнулся и снова прижался губами к теплой шее. Осторожно провел по голубой жилке языком и проник рукой под кружево.
– У девушки были уже приводы, – прошептала Виктория. – Раз за состояние алкогольного опьянения и побег из дома… родители заявление подавали…
– Ну и черт с ней. – Глеб протянул дорожку из поцелуев к губам и настойчиво приоткрыл их языком.
Виктория аккуратно увернулась.
– Если ты напишешь заявление, то ее поставят на учет.
– Да не хотел я ничего писать, – отстранился Гвоздинский и снова прикоснулся к губам Виктории. – Я собирался припугнуть…
– Ты издеваешься? – Виктория выскользнула из его объятий и резко одернула юбку.
– Что? – Глеб развел руки в стороны и с досадой наблюдал, как исчезает за плотной тканью бежевое кружево.
– Так не делается, Глеб, – вычитывала его Виктория. – Я обязана вызвать ее инспектора, психолога и родителей…
– Ну так вызови, – с досадой ответил Гвоздинский.
– Ее будут вынуждены поставить на учет, у Камиллы два правонарушения.
– Тебе и так не так, и так не этак, – психанул Гвоздинский. – Скажи как, и я сделаю. Надо писать заявление – напишу, нет так нет.
– Я «скажи»? – возмутилась Виктория. – Это ты ее притащил в отделение. А теперь тебе как будто все равно.
– Мне и так все равно. Какое мне дело до малявки? – Он взял себя в руки и произнес спокойней: – Родители подали заявление о ее пропаже?
– Нет, – покачала головой Виктория. – Скорей всего понимают, что на этот раз беседой не отделаться.
– Вот и отлично, – нашелся Глеб. – Сделаем вид, что ее здесь и не было.
– Так все просто? – не успокаивалась Виктория.
– А что сложного-то? Заявления о пропаже малявки нет, о краже и проникновении не будет. Пусть гуляет на все четыре стороны.
– Ты толкаешь меня на служебное преступление, – стиснув зубы, процедила Виктория.
Глеб склонил голову набок.
– Какое преступление, если ничего нет?
– Это служебная халатность, – талдычила собеседница.
– Чего ты добиваешься? – снова вскипел Гвоздинский.
– Я добиваюсь того, чтобы ты повзрослел, – припечатала Климова.
Глеб ощерился.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что я сказала.
– Считаешь меня недостаточно взрослым? – подошел к ней впритык Глеб.
– Я этого не говорила. Я сказала, что тебе нужно научиться отвечать за свои поступки.
Гвоздинский сощурился.
– Ты поэтому не хочешь заводить меня в дом, а шатаешься со мною по отелям?
Виктория отступила на шаг.
– Я не хочу снова это обсуждать.
– А почему бы и нет? Это же интереснее обсуждать, чем мимопроходящую девицу.
– Потому что мы обсуждали это уже тысячу раз. У нас – свободные, чисто физиологические отношения. Без всяких обязательств.
– Вот как? – еще больше сузил глаза Гвоздинский.
– Именно так, – кивнула Виктория. – И ты на эти условия согласился.
– Согласился? – фыркнул Глеб. – Я просто пытался затащить тебя в постель. Был согласен на любые условия. Да я и не слушал эти твои условия…
Виктория выразительно приподняла брови.
– А что? – стушевался Глеб. – Да, я хитер и безнравственен… Ты сама же в этом виновата. Футболила меня больше двадцати лет. Мне пришлось подключать смекалку и природную харизму.
– Я не футболила, ты мне не нравился, – усмехнулась Виктория.
– Врешь, – растянул губы в улыбке Гвоздинский. – Ты всегда смотрела на меня так… украдкой…
– Я удивлялась твоей неблагонадежности и вспыльчивости.
– Ни хрена, – провел по контуру ее губ подушечкой большого пальца Глеб. – Ты чувствовала мою мужественность и сексуальную изобретательность.
– Я тебя умоляю, – рассмеялась Виктория.
– А что? Еще скажи, что не так. – Глеб обнял ее за талию и прикусил за ухо.
– Так… – Виктория прижалась к нему щекой. – Но в подростковом возрасте ты был невыносим. По крайней мере, до того, как всерьез увлекся спортом и взялся за ум.
Глеб серьезно посмотрел ей в глаза.
– Почему ты не хочешь жить со мной? У меня хорошая зарплата. Я уже лет пятнадцать как взялся за ум. И без твоей помощи я не повзрослею.
– Потому что это не нужно ни мне, ни тебе…
– За меня только не говори. Я прекрасно сам знаю, что мне нужно.
– Не знаешь, – покачала головой Виктория. – У тебя совсем другой уровень жизни, дорогие вещи. Важные люди… Ты карьерист. Проводишь время на работе до позднего вечера.
– Ты тоже проводишь…
– Именно. Ты знаешь мою ситуацию. Я не смогу уделять тебе достаточно внимания.
– Я приучен к лотку, – зло выдохнул Глеб, но не выдержал и снова уткнулся ей в плечо. – И приношу в дом радость… Пушист, самостоятелен, в меру игрив.
Виктория чуть слышно рассмеялась.
– Я знаю. Просто ничего из этого не выйдет.
– Познакомь меня хотя бы с дочерью.
Виктория в который раз медленно покачала головой.
– Я не могу привести постороннего мужчину в квартиру. Как потом объясню дочери, куда ты делся?
– А если я никуда не денусь? – вопросительно приподнял бровь Гвоздинский.
Виктория, закусив губу, пожала плечами.
– Встретимся вечером? – уточнил Глеб.
– Сегодня не могу, Настя уезжает на соревнования. Все мамы едут, вот скажи: когда они успевают работать? – прибавила она с горечью. – Все могут поехать, только я не могу.
– Настя едет с тренером, все будет хорошо.
– Хорошо, только, как обычно, без меня. – Она помедлила: – Давай завтра. Настя уедет и встретимся.
– Отлично. – Глеб прижался лбом к ее лбу и вдруг хитро наморщил нос. – А ты сможешь взять с собой наручники на вечер?
Климова выразительно посмотрела на него.
– Ну хотя бы можешь прийти в отель в форме? Нет? – Он вздохнул: – Ну я должен был хотя бы попытаться.
– Пойдем уже. – Виктория направилась к двери. – Я надеюсь, что Камилла не сбежала.
– Я надеюсь, что ума хватило сбежать, – пробормотал себе под нос Гвоздинский.
Они одновременно подошли к стеклу. Девчонка сидела на стуле и равнодушно пялилась в смартфон.
– Не хватило… – мрачно констатировал Глеб.
При виде того, как Гвоздинский с Викторией выходят из соседней комнаты, девица ехидно хмыкнула и одарила их презрительной гримасой:
– Ну наконец-то… Что там можно было столько времени делать? На рабочем месте. Гиганты, блин.
Виктория покраснела, а Глеб за ее спиной демонстративно провел большим пальцем поперек шеи.
– Спасибо, Виктория Аркадьевна, за консультацию. Буду ждать информацию, – и довольно скорым шагом направился к двери.
– Глеб, – окликнула Климова. – Ты ни о чем не забыл?
Гвоздинский похлопал себя по карманам.
– Вроде бы нет, – и собрался продолжить движение на выход.
– Девушку, Глеб. Ты забыл Камиллу.
Глеб чуть поклонился.
– До свидания, Камилла. Был очень рад знакомству.
– Глеб! – нахмурилась Виктория. – Забери девушку и отвези домой.
Гвоздинский вскинул бровь.
– Разве ее не Татьяна заберет? На красивой машинке с решетчатым окном?
Виктория сжала губы.
– Нет. Ты ее привез, ты ее и отвезешь.
Глеб скосил глаза на девушку.
– А ножками по дорожке она не дойдет?
– Глеб! – терпеливо повторила Климова. – Отвези ребенка по месту жительства и передай родителям.
Глеб возмущенно осмотрел тощую фигуру девушки. Он был уверен, что из-под короткой юбки у нее видно нижнее белье. И не боится же задницу отморозить, дурочка мелкая.
– Разве «ребенки» не ездят в колясочках в разноцветных шапочках и с резиновыми кляпами во рту?
– Гвоздинский! – Виктория уже точно рассердилась.
– Да что с ней станется! – вскинулся в ответ Глеб. – Ей почти восемнадцать. Тем более, детям полезен свежий воздух. Посмотри, какая она у нас бледненькая. Вот пусть дышит полной грудью и топает вдоль деревьев… А я вообще-то на работе.
– Вообще-то мне плевать, – процедила Виктория.
– Тоже верно, – согласился Глеб и добавил: – До свидания, Камилла. Успехов тебе в учебе. Передавай привет родителям, – и вышел за дверь.
Климова и бровью не повела. Даже позы не сменила. Ровно через тридцать секунд дверь открылась.
– Ты идешь или нет? – прокричал Глеб.
Камилла нехотя поднялась. Виктория приостановила ее рукой и протянула визитку:
– Это мой номер телефона. Если вам будет нужна помощь, пожалуйста, не стесняйтесь и звоните в любое время суток.
У девушки ничего не отразилось на лице. Она равнодушно сунула визитку в карман шубки. Не прощаясь, вышла вслед за Глебом.
Тот заглянул в кабинет и нахально усмехнулся, скользнув взглядом по Виктории с головы до ног:
– Жду тебя завтра на прежнем месте в привычное время.
– Я есть хочу, – проворчала Камилла.
– Бесполезная для меня информация. – Гвоздинский осматривал двор и щурился на солнце.
– Та лан, – развернулась к нему девушка.
– Это ты сейчас на каком языке заговорила? – уточнил Глеб, надевая солнцезащитные очки.
– Ездишь в дорогой коробке, одет в топовый шмот, а жмотишься ребенку на хот-дог?
Глеб скосил на девушку глаза и демонстративно скривился.
– Хот-дог? – переспросил недовольно. – Это вредно. Особенно для растущего организма. Никогда не бери эту гадость в рот. А то через годик-другой желудочек скрутит и глазки выпадут.
Он подошел к автомобилю и открыл перед девицей дверцу.
– Ты бы лучше юбку одернула, – заметил вскользь. – А то скоро выше шеи будет.
Камилла проигнорировала, влезла на сиденье и тут же вперилась глазами в экран смартфона. Глеб, не торопясь, покурил и сел за руль.
– От желудочных болей глаза не выпадают, – пробурчала девушка, не отрывая взгляда от мобильного.
– А от бесконечного вытаращивания в телефон выпадают, – ответил Глеб, заводя мотор.
– Придумал, – хмыкнула девица.
– Посмотришь, – равнодушно пожал плечами Гвоздинский. – В любой момент, когда меньше всего этого ожидаешь, выпадут и поскользят пря-я-ямо по экрану.
– Фуууу, – подпрыгнула на месте девушка. – Клоун.
Спустя десять минут автомобиль завернул в одну из глухих подворотен и остановился перед небольшой, скромно декорированной кафешкой.
– На что ты меня только подбиваешь, – удрученно покачал головою Глеб и предупредил, когда девушка вылезла из машины: – Задницу прикрой.
Камилла послушно натянула юбку ниже. И лишь подойдя к самой двери, рассмотрела такую же скромную, как и фасад, табличку – анонс возможностей и предлагаемых услуг. Помимо блюд под заказ и с доставкой к пункту назначения, табличка сообщала между прочим-вскользь и про лучший в городе хот-дог. Само помещение оказалось внутри весьма уютным и располагающим к тет-а-тет беседам или сосредоточенному поглощению в одиночестве самой вкусной в окрестностях булки с такой же достойной на той же территории местности сосиской.
В зале девушка за стойкой, завидев Глеба, радостно растянула рот в улыбке:
– Здравствуйте! Присаживайтесь. Вам как обычно?
– Здравствуйте, – засветился в ответ Гвоздинский. – Как обычно, но в двойном размере.
Камилла одарила его насмешливым взглядом и собиралась умоститься на один из стульев. Глеб приподнял спутницу за локоть и подтащил ко второму столику возле окна. Девушка дерзко усмехнулась:
– Говоришь, вредно хот-доги жрать?
Глеб отпихнул ее от места, которое Камилла уже намеревалась занять, и с невозмутимым видом на него уселся.
– Вредно, – подтвердил, выравнивая коробочку с салфетками параллельно линии стола.
– А что тогда значит многобуквие «как обычно»? – уточнила Камилла, садясь напротив.
– То, что иногда, крайне редко, я позволяю себе заходить в проверенное место.
Из кухни выглянул повар. Быстрым шагом подошел к Гвоздинскому и крепко пожал тому руку:
– Приветствую!
– Рад видеть, – привстал Глеб и улыбнулся.
– Надеюсь, вам у нас тоже понравится, – обратился мужчина к Камилле.
Та кивнула, а только повар отошел, громко фыркнула в сторону Гвоздинского.
– Наверное, повара здесь всех посетителей выбегают в зал встречать. Дружелюбное, однако, заведение.
– Я не буду есть то, что приготовил незнакомый мне человек, – пробурчал Глеб.
Девушка, не теряя времени, уставилась в экран смартфона. Гвоздинский с полминуты побарабанил пальцами по столу, посмотрел безразлично в окно и осторожно достал из кармана свой мобильный. Медленно провел пальцами по экрану. Камилла чуть слышно повторила насмешливый «фыр».
Оба с отстраненным видом пролистывали ленты сайтов.
– Так ты эту полицейскую интимишь? – между прочим спросила девушка, не отрывая взгляда от экрана.
Глеб удивленно воззрился на нее.
– Господи! – закатил глаза.
Решив оставить без ответа дурацкий вопрос, снова вернулся к телефону. Через минуту бесстрастно спросил:
– Тебе-то какое дело?
– Та по, – пожала плечами Камилла.
– Я не пойму, – вздохнул Гвоздинский. – Тебе лень слова до конца договаривать?
– Типа того, – согласилась девушка.
Глеб снова перевел взгляд на телефон. Через пару мгновений не удержался:
– Чем тебе Виктория не понравилась?
– Ну вроде норм, – размышляла девушка. – Только… тусклая.
Гвоздинский окинул взором зеленые пряди.
– Понятно…
– Ну и так, в принципе, пенсия, – продолжала размышления Камилла.
– Что б ты понимала, – проворчал Глеб.
Спустя время снова не вытерпел:
– Я вообще-то с ней не веселиться собираюсь, а семью создавать.
– Ну сорян, – даже не подняла глаз девица.
Глеб беззвучно зашевелил губами.
Когда подошла одна из официанток, Камилла все-таки оторвалась от смартфона и подняла на ту недоуменный взгляд. Женщина была ярко накрашена, а из глубокого выреза рубашки аппетитно выглядывала довольно внушительных размеров грудь. Камилла брезгливо поморщилась… в отличие от спутника, который это зрелище явно оценил и натянул на физиономию игривую гримасу.
– Вы новенькая, – заметил он, сверкая белоснежным рядом зубов в улыбке. – Я бы вас точно запомнил.
– Сегодня мой первый рабочий день, – стреляла в него женщина глазами.
– Надеюсь, удачный?
– О-о-очень, – придвинулась к нему ближе официантка, выставляя на стол тарелки.
Глеб выразительно прошелся взглядом по фигуре.
– Аналогично, Свеееетлана, – прочел надпись на бейджике чуть ли не у себя под носом.
Казалось, быть ближе уже невозможно, но официантке все же удалось сократить между ними и прежде призрачную дистанцию.
– Думаю, он станет еще удачней, когда вы узнаете, что сегодня пятидесятипроцентные скидки на второй хот-дог.
– Пф-ф, – выдохнула со смешком Камилла, а когда на нее перевели недоуменные взгляды, довольно отчетливо брякнула: – А от тебя бабецлы прямо текут.
Глеб неподвижно застыл на месте, брови медленно поползли вверх по, казалось бы, отстраненному лицу. Официантка озадаченно от него отодвинулась. Гвоздинский поиграл губами, осторожно прокашлялся и, не отрывая взгляда от Камиллы, сообщил опешившей женщине:
– Я отбил эту девочку у отряда воспитавших ее диких обезьян, когда путешествовал с туземцами-каннибалами Ангу по опасным порогам реки Конго на каноэ. К сожалению, у нее банановая болезнь и она так и не смогла влиться в цивилизацию.
– Глеб, перестань, – задыхаясь, бормотала Виктория.
Гвоздинский осторожно приподнял ее за подбородок. Серые глаза постепенно приобретали зеленый оттенок и становились влажными. Он никогда не мог отказать себе в этом удовольствии: наблюдать, как из строгой и серьезной она превращалась в ту, которую знал только он. Что поделать, это было его маленькой странностью.
Он тихо усмехнулся и снова прижался губами к теплой шее. Осторожно провел по голубой жилке языком и проник рукой под кружево.
– У девушки были уже приводы, – прошептала Виктория. – Раз за состояние алкогольного опьянения и побег из дома… родители заявление подавали…
– Ну и черт с ней. – Глеб протянул дорожку из поцелуев к губам и настойчиво приоткрыл их языком.
Виктория аккуратно увернулась.
– Если ты напишешь заявление, то ее поставят на учет.
– Да не хотел я ничего писать, – отстранился Гвоздинский и снова прикоснулся к губам Виктории. – Я собирался припугнуть…
– Ты издеваешься? – Виктория выскользнула из его объятий и резко одернула юбку.
– Что? – Глеб развел руки в стороны и с досадой наблюдал, как исчезает за плотной тканью бежевое кружево.
– Так не делается, Глеб, – вычитывала его Виктория. – Я обязана вызвать ее инспектора, психолога и родителей…
– Ну так вызови, – с досадой ответил Гвоздинский.
– Ее будут вынуждены поставить на учет, у Камиллы два правонарушения.
– Тебе и так не так, и так не этак, – психанул Гвоздинский. – Скажи как, и я сделаю. Надо писать заявление – напишу, нет так нет.
– Я «скажи»? – возмутилась Виктория. – Это ты ее притащил в отделение. А теперь тебе как будто все равно.
– Мне и так все равно. Какое мне дело до малявки? – Он взял себя в руки и произнес спокойней: – Родители подали заявление о ее пропаже?
– Нет, – покачала головой Виктория. – Скорей всего понимают, что на этот раз беседой не отделаться.
– Вот и отлично, – нашелся Глеб. – Сделаем вид, что ее здесь и не было.
– Так все просто? – не успокаивалась Виктория.
– А что сложного-то? Заявления о пропаже малявки нет, о краже и проникновении не будет. Пусть гуляет на все четыре стороны.
– Ты толкаешь меня на служебное преступление, – стиснув зубы, процедила Виктория.
Глеб склонил голову набок.
– Какое преступление, если ничего нет?
– Это служебная халатность, – талдычила собеседница.
– Чего ты добиваешься? – снова вскипел Гвоздинский.
– Я добиваюсь того, чтобы ты повзрослел, – припечатала Климова.
Глеб ощерился.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что я сказала.
– Считаешь меня недостаточно взрослым? – подошел к ней впритык Глеб.
– Я этого не говорила. Я сказала, что тебе нужно научиться отвечать за свои поступки.
Гвоздинский сощурился.
– Ты поэтому не хочешь заводить меня в дом, а шатаешься со мною по отелям?
Виктория отступила на шаг.
– Я не хочу снова это обсуждать.
– А почему бы и нет? Это же интереснее обсуждать, чем мимопроходящую девицу.
– Потому что мы обсуждали это уже тысячу раз. У нас – свободные, чисто физиологические отношения. Без всяких обязательств.
– Вот как? – еще больше сузил глаза Гвоздинский.
– Именно так, – кивнула Виктория. – И ты на эти условия согласился.
– Согласился? – фыркнул Глеб. – Я просто пытался затащить тебя в постель. Был согласен на любые условия. Да я и не слушал эти твои условия…
Виктория выразительно приподняла брови.
– А что? – стушевался Глеб. – Да, я хитер и безнравственен… Ты сама же в этом виновата. Футболила меня больше двадцати лет. Мне пришлось подключать смекалку и природную харизму.
– Я не футболила, ты мне не нравился, – усмехнулась Виктория.
– Врешь, – растянул губы в улыбке Гвоздинский. – Ты всегда смотрела на меня так… украдкой…
– Я удивлялась твоей неблагонадежности и вспыльчивости.
– Ни хрена, – провел по контуру ее губ подушечкой большого пальца Глеб. – Ты чувствовала мою мужественность и сексуальную изобретательность.
– Я тебя умоляю, – рассмеялась Виктория.
– А что? Еще скажи, что не так. – Глеб обнял ее за талию и прикусил за ухо.
– Так… – Виктория прижалась к нему щекой. – Но в подростковом возрасте ты был невыносим. По крайней мере, до того, как всерьез увлекся спортом и взялся за ум.
Глеб серьезно посмотрел ей в глаза.
– Почему ты не хочешь жить со мной? У меня хорошая зарплата. Я уже лет пятнадцать как взялся за ум. И без твоей помощи я не повзрослею.
– Потому что это не нужно ни мне, ни тебе…
– За меня только не говори. Я прекрасно сам знаю, что мне нужно.
– Не знаешь, – покачала головой Виктория. – У тебя совсем другой уровень жизни, дорогие вещи. Важные люди… Ты карьерист. Проводишь время на работе до позднего вечера.
– Ты тоже проводишь…
– Именно. Ты знаешь мою ситуацию. Я не смогу уделять тебе достаточно внимания.
– Я приучен к лотку, – зло выдохнул Глеб, но не выдержал и снова уткнулся ей в плечо. – И приношу в дом радость… Пушист, самостоятелен, в меру игрив.
Виктория чуть слышно рассмеялась.
– Я знаю. Просто ничего из этого не выйдет.
– Познакомь меня хотя бы с дочерью.
Виктория в который раз медленно покачала головой.
– Я не могу привести постороннего мужчину в квартиру. Как потом объясню дочери, куда ты делся?
– А если я никуда не денусь? – вопросительно приподнял бровь Гвоздинский.
Виктория, закусив губу, пожала плечами.
– Встретимся вечером? – уточнил Глеб.
– Сегодня не могу, Настя уезжает на соревнования. Все мамы едут, вот скажи: когда они успевают работать? – прибавила она с горечью. – Все могут поехать, только я не могу.
– Настя едет с тренером, все будет хорошо.
– Хорошо, только, как обычно, без меня. – Она помедлила: – Давай завтра. Настя уедет и встретимся.
– Отлично. – Глеб прижался лбом к ее лбу и вдруг хитро наморщил нос. – А ты сможешь взять с собой наручники на вечер?
Климова выразительно посмотрела на него.
– Ну хотя бы можешь прийти в отель в форме? Нет? – Он вздохнул: – Ну я должен был хотя бы попытаться.
– Пойдем уже. – Виктория направилась к двери. – Я надеюсь, что Камилла не сбежала.
– Я надеюсь, что ума хватило сбежать, – пробормотал себе под нос Гвоздинский.
Они одновременно подошли к стеклу. Девчонка сидела на стуле и равнодушно пялилась в смартфон.
– Не хватило… – мрачно констатировал Глеб.
При виде того, как Гвоздинский с Викторией выходят из соседней комнаты, девица ехидно хмыкнула и одарила их презрительной гримасой:
– Ну наконец-то… Что там можно было столько времени делать? На рабочем месте. Гиганты, блин.
Виктория покраснела, а Глеб за ее спиной демонстративно провел большим пальцем поперек шеи.
– Спасибо, Виктория Аркадьевна, за консультацию. Буду ждать информацию, – и довольно скорым шагом направился к двери.
– Глеб, – окликнула Климова. – Ты ни о чем не забыл?
Гвоздинский похлопал себя по карманам.
– Вроде бы нет, – и собрался продолжить движение на выход.
– Девушку, Глеб. Ты забыл Камиллу.
Глеб чуть поклонился.
– До свидания, Камилла. Был очень рад знакомству.
– Глеб! – нахмурилась Виктория. – Забери девушку и отвези домой.
Гвоздинский вскинул бровь.
– Разве ее не Татьяна заберет? На красивой машинке с решетчатым окном?
Виктория сжала губы.
– Нет. Ты ее привез, ты ее и отвезешь.
Глеб скосил глаза на девушку.
– А ножками по дорожке она не дойдет?
– Глеб! – терпеливо повторила Климова. – Отвези ребенка по месту жительства и передай родителям.
Глеб возмущенно осмотрел тощую фигуру девушки. Он был уверен, что из-под короткой юбки у нее видно нижнее белье. И не боится же задницу отморозить, дурочка мелкая.
– Разве «ребенки» не ездят в колясочках в разноцветных шапочках и с резиновыми кляпами во рту?
– Гвоздинский! – Виктория уже точно рассердилась.
– Да что с ней станется! – вскинулся в ответ Глеб. – Ей почти восемнадцать. Тем более, детям полезен свежий воздух. Посмотри, какая она у нас бледненькая. Вот пусть дышит полной грудью и топает вдоль деревьев… А я вообще-то на работе.
– Вообще-то мне плевать, – процедила Виктория.
– Тоже верно, – согласился Глеб и добавил: – До свидания, Камилла. Успехов тебе в учебе. Передавай привет родителям, – и вышел за дверь.
Климова и бровью не повела. Даже позы не сменила. Ровно через тридцать секунд дверь открылась.
– Ты идешь или нет? – прокричал Глеб.
Камилла нехотя поднялась. Виктория приостановила ее рукой и протянула визитку:
– Это мой номер телефона. Если вам будет нужна помощь, пожалуйста, не стесняйтесь и звоните в любое время суток.
У девушки ничего не отразилось на лице. Она равнодушно сунула визитку в карман шубки. Не прощаясь, вышла вслед за Глебом.
Тот заглянул в кабинет и нахально усмехнулся, скользнув взглядом по Виктории с головы до ног:
– Жду тебя завтра на прежнем месте в привычное время.
ГЛАВА 3
– Я есть хочу, – проворчала Камилла.
– Бесполезная для меня информация. – Гвоздинский осматривал двор и щурился на солнце.
– Та лан, – развернулась к нему девушка.
– Это ты сейчас на каком языке заговорила? – уточнил Глеб, надевая солнцезащитные очки.
– Ездишь в дорогой коробке, одет в топовый шмот, а жмотишься ребенку на хот-дог?
Глеб скосил на девушку глаза и демонстративно скривился.
– Хот-дог? – переспросил недовольно. – Это вредно. Особенно для растущего организма. Никогда не бери эту гадость в рот. А то через годик-другой желудочек скрутит и глазки выпадут.
Он подошел к автомобилю и открыл перед девицей дверцу.
– Ты бы лучше юбку одернула, – заметил вскользь. – А то скоро выше шеи будет.
Камилла проигнорировала, влезла на сиденье и тут же вперилась глазами в экран смартфона. Глеб, не торопясь, покурил и сел за руль.
– От желудочных болей глаза не выпадают, – пробурчала девушка, не отрывая взгляда от мобильного.
– А от бесконечного вытаращивания в телефон выпадают, – ответил Глеб, заводя мотор.
– Придумал, – хмыкнула девица.
– Посмотришь, – равнодушно пожал плечами Гвоздинский. – В любой момент, когда меньше всего этого ожидаешь, выпадут и поскользят пря-я-ямо по экрану.
– Фуууу, – подпрыгнула на месте девушка. – Клоун.
Спустя десять минут автомобиль завернул в одну из глухих подворотен и остановился перед небольшой, скромно декорированной кафешкой.
– На что ты меня только подбиваешь, – удрученно покачал головою Глеб и предупредил, когда девушка вылезла из машины: – Задницу прикрой.
Камилла послушно натянула юбку ниже. И лишь подойдя к самой двери, рассмотрела такую же скромную, как и фасад, табличку – анонс возможностей и предлагаемых услуг. Помимо блюд под заказ и с доставкой к пункту назначения, табличка сообщала между прочим-вскользь и про лучший в городе хот-дог. Само помещение оказалось внутри весьма уютным и располагающим к тет-а-тет беседам или сосредоточенному поглощению в одиночестве самой вкусной в окрестностях булки с такой же достойной на той же территории местности сосиской.
В зале девушка за стойкой, завидев Глеба, радостно растянула рот в улыбке:
– Здравствуйте! Присаживайтесь. Вам как обычно?
– Здравствуйте, – засветился в ответ Гвоздинский. – Как обычно, но в двойном размере.
Камилла одарила его насмешливым взглядом и собиралась умоститься на один из стульев. Глеб приподнял спутницу за локоть и подтащил ко второму столику возле окна. Девушка дерзко усмехнулась:
– Говоришь, вредно хот-доги жрать?
Глеб отпихнул ее от места, которое Камилла уже намеревалась занять, и с невозмутимым видом на него уселся.
– Вредно, – подтвердил, выравнивая коробочку с салфетками параллельно линии стола.
– А что тогда значит многобуквие «как обычно»? – уточнила Камилла, садясь напротив.
– То, что иногда, крайне редко, я позволяю себе заходить в проверенное место.
Из кухни выглянул повар. Быстрым шагом подошел к Гвоздинскому и крепко пожал тому руку:
– Приветствую!
– Рад видеть, – привстал Глеб и улыбнулся.
– Надеюсь, вам у нас тоже понравится, – обратился мужчина к Камилле.
Та кивнула, а только повар отошел, громко фыркнула в сторону Гвоздинского.
– Наверное, повара здесь всех посетителей выбегают в зал встречать. Дружелюбное, однако, заведение.
– Я не буду есть то, что приготовил незнакомый мне человек, – пробурчал Глеб.
Девушка, не теряя времени, уставилась в экран смартфона. Гвоздинский с полминуты побарабанил пальцами по столу, посмотрел безразлично в окно и осторожно достал из кармана свой мобильный. Медленно провел пальцами по экрану. Камилла чуть слышно повторила насмешливый «фыр».
Оба с отстраненным видом пролистывали ленты сайтов.
– Так ты эту полицейскую интимишь? – между прочим спросила девушка, не отрывая взгляда от экрана.
Глеб удивленно воззрился на нее.
– Господи! – закатил глаза.
Решив оставить без ответа дурацкий вопрос, снова вернулся к телефону. Через минуту бесстрастно спросил:
– Тебе-то какое дело?
– Та по, – пожала плечами Камилла.
– Я не пойму, – вздохнул Гвоздинский. – Тебе лень слова до конца договаривать?
– Типа того, – согласилась девушка.
Глеб снова перевел взгляд на телефон. Через пару мгновений не удержался:
– Чем тебе Виктория не понравилась?
– Ну вроде норм, – размышляла девушка. – Только… тусклая.
Гвоздинский окинул взором зеленые пряди.
– Понятно…
– Ну и так, в принципе, пенсия, – продолжала размышления Камилла.
– Что б ты понимала, – проворчал Глеб.
Спустя время снова не вытерпел:
– Я вообще-то с ней не веселиться собираюсь, а семью создавать.
– Ну сорян, – даже не подняла глаз девица.
Глеб беззвучно зашевелил губами.
Когда подошла одна из официанток, Камилла все-таки оторвалась от смартфона и подняла на ту недоуменный взгляд. Женщина была ярко накрашена, а из глубокого выреза рубашки аппетитно выглядывала довольно внушительных размеров грудь. Камилла брезгливо поморщилась… в отличие от спутника, который это зрелище явно оценил и натянул на физиономию игривую гримасу.
– Вы новенькая, – заметил он, сверкая белоснежным рядом зубов в улыбке. – Я бы вас точно запомнил.
– Сегодня мой первый рабочий день, – стреляла в него женщина глазами.
– Надеюсь, удачный?
– О-о-очень, – придвинулась к нему ближе официантка, выставляя на стол тарелки.
Глеб выразительно прошелся взглядом по фигуре.
– Аналогично, Свеееетлана, – прочел надпись на бейджике чуть ли не у себя под носом.
Казалось, быть ближе уже невозможно, но официантке все же удалось сократить между ними и прежде призрачную дистанцию.
– Думаю, он станет еще удачней, когда вы узнаете, что сегодня пятидесятипроцентные скидки на второй хот-дог.
– Пф-ф, – выдохнула со смешком Камилла, а когда на нее перевели недоуменные взгляды, довольно отчетливо брякнула: – А от тебя бабецлы прямо текут.
Глеб неподвижно застыл на месте, брови медленно поползли вверх по, казалось бы, отстраненному лицу. Официантка озадаченно от него отодвинулась. Гвоздинский поиграл губами, осторожно прокашлялся и, не отрывая взгляда от Камиллы, сообщил опешившей женщине:
– Я отбил эту девочку у отряда воспитавших ее диких обезьян, когда путешествовал с туземцами-каннибалами Ангу по опасным порогам реки Конго на каноэ. К сожалению, у нее банановая болезнь и она так и не смогла влиться в цивилизацию.
