– Да? – изумилась официантка, внимательно оглядывая его спутницу.
– Даже речь не смогла осилить, – кивнул Глеб. – Только первые слоги выговаривает.
В его глазах озорные чертики уже готовы были пуститься в ритуальный танец. Гвоздинскому с трудом удавалось сохранять серьезное выражение лица. Только он собрался развить мысль про боевой раскрас, официантка потопталась на месте и, к его удивлению, шепотом спросила:
– А она опасная… эта болезнь?
Мужчина так и замер с приоткрытым ртом. Осторожно вытянул губы в аккуратную трубочку. Чуть наклонив голову, разглядывал официантку.
– Очень, – растягивая слова, пытался найти хоть намек на шутку.
– Заразная? – не оправдала надежды женщина.
– Ага, – медленно ответил Глеб. – Передается воздушно-пяточным путем.
– Это как? – продолжала настойчивые расспросы официантка.
– Через соприкосновения ступней… Туземцы бегают без обуви. Болезнь через пятки и передается…
– Ужас какой. – Женщина, осознав, что угрозы пока не представляется, снова приблизилась вплотную: – А вы правда знакомы с туземцами-каннибалами?
Гвоздинский важно кивнул.
– Расскажете?
– Обя-я-язательно.
Официантка лучезарно улыбнулась и направилась на кухню.
– Вот это тупи-туп, – прыснула со смеху Камилла. – Первый раз такое вижу.
Глеб с интересом наблюдал, как женщина, удаляясь, описывает бедрами почти идеальные восьмерки.
– У нее масса других достоинств, – задумчиво сделал вывод.
– Ты серьезно? – презрительно высказалась девушка.
– Подрастешь – узнаешь, – пожал плечами Глеб.
– Та лан, – бросила любимое выражение собеседница. – Сам вроде ниче так… сасный, а теток выбираешь – печалька.
Гвоздинский устало посмотрел на нее. Не спеша, придвинул к себе ближе тарелку. Вспомнив про желаемый хот-дог, Камилла с азартом впилась в булку зубами. Соус масляными струйками стекал по подбородку:
– ГоднотА, – довольно кивнула она с набитым ртом.
– Это ты сейчас похвалила или выразила недовольство? – печально спросил Глеб.
– Похвалила, – радостно пояснила девушка. – Очень.
Гвоздинский передумал настаивать на использовании салфетки и с удовольствием последовал ее примеру.
– Дааа, – подтвердил, откусив большой кусок. – Сасный я, говоришь? – уточнил он с ехидной усмешкой у девчонки, тщательно пережевывая.
– Ну вроде норм, – окинула внимательным взглядом его Камилла.
– Когда там тебе восемнадцать исполняется? – полюбопытствовал Глеб, снова вгрызаясь в хот-дог.
– Скоро, – насторожилась девушка.
– Напомни, чтобы я презентовал тебе словарь на торжество.
Камилла чуть прищурилась, но вместо ответа привычно фыркнула и вернулась к еде.
Гвоздинский, не торопясь, доел, промокнул губы бумажной салфеткой и сделал небольшой глоток воды.
– Доедай, а я на минуту отойду, – сообщил девушке, разглядывая стойку.
– Хвостом перед бабецлом крутить? – Камилла хитро оскалилась, сгребла пальцем с тарелки соус и засунула его в рот.
– Благодаря бабецлу ты лопаешь хот-дог со скидкой, – не глядя на нее, заметил Глеб.
– Не мое счастье, – развела руки в стороны нахальная девица. – Платишь все равно ты.
– Нет в тебе ни человеколюбия, ни благодарности, – заметил тихо Глеб и поднялся из-за стола. – Доедай, потом я отвезу тебя домой. Передам в трудовые руки родителей и поблагодарю за успешное воспитание достойного члена общества.
– Угу, – промычала безразлично Камилла.
Глеб выразительно покачал головой и с ухмылкой направился к стойке. На общение с официанткой, по его прикидкам, ушло не больше десяти минут, уже ко второй показавшихся Гвоздинскому целою вечностью. К сожалению, Камилла оказалась права: кроме соблазнительной линии своей пятой точки, женщина ничего предложить не смогла. Хоть, нужно отметить, старалась очень. Глеб любил глупеньких женщин, но глупость эта должна быть… продуманной. Ненавязчивой, милой и тщательно спланированной. Не вызывать желание прислониться лбом к стене. На четвертой минуте общения очертания фигуры новой знакомой уже полностью утратили для Гвоздинского привлекательность, он загрустил и уныло разглядывал надписи на бутылочках за спиной собеседницы.
А когда обернулся… противной девчонки, ожидаемо, и след простыл. Глеб в размышлениях отбарабанил незатейливый ритм по стойке.
«Трам-пам-пам»…
В отделении полиции, значит, мы сидели ровно, а тут не вовремя зашевелились.
Очень не вовремя.
Глеб все-таки подумал и с досадой стукнул кулаком по столешнице.
На что он, собственно, рассчитывал? Хотел позлить девчонку и принялся вертеться ужом вокруг официантки. Осел! Думал, что девица терпеливо дождется конца представления и позволит отвезти себя домой? Туда, откуда не первый раз сбегает?
Могла бы и дождаться…
Виктория будет очень недовольна. Ооочень. Он уже видит перед собой ее строгое лицо. О завтрашней встрече Глебу точно придется забыть. Если не обо всех последующих встречах тоже.
Вот права Виктория, что не хочет знакомить Глеба с дочерью. Понимает, ничего путного из этого не выйдет. Не любит он этих… мелких. Хотя нет, не то чтобы не любит, просто не знает, что с ними делать. И внести в жизнь мелких организмов полезные знания и впечатления Гвоздинский тоже не сумеет.
Вот по-человечески же с мелкой общался. Заявление не стал писать. Хот-дог ей в руки загребущие вручил. И как отблагодарила его вредная девица? Лишила заслуженного и выстраданного права на пятничный секс!
Глеб поморщился. Если бы Вика прочла его мысли, сказала бы, что он думает только о себе. Конечно, о себе! Не о дурочке же мелкой ему думать.
Словно почувствовав неладное, ожил мобильный. Виктория! Неудивительно, она же полицейская. Сразу чувствует, где тонко и где рвется. Гвоздинский печально смотрел на экран… Фото красивое. Он хотел тогда ее запечатлеть спросонья, но Вика дернулась и прикрылась от него рукой. Оттого изображение получилось чуточку смазанным. Даст ли она ему возможность когда-нибудь сделать снимок другой? Хотя и эта фотография Глебу очень нравится…
Виктория настойчиво продолжала набирать его номер.
Глеб неспешно прошелся к дамской комнате.
– Что – нет там никого? – зло спросил у выходящей дамы.
Та испуганно отшатнулась от него и бесполезно замотала головой.
– Ну естественно, – смерил ее недовольным взглядом Гвоздинский.
Так, ладно. Вечно бегать от Виктории он не сможет. Соврать – главный и единственно верный вариант. Только как? Она полицейская, преступников допрашивает. И вообще похожа на детектор лжи. Прямо в душу Глебу иногда заглядывает. Значит, нужно провернуть все аккуратно… чтобы комар Вика носа не подточил. Если что – признаться он всегда успеет. Если что – как раз в субботу утром. Накалякает в письменном виде повинную и в сумку ей перед уходом подбросит.
– Соскучился за тобой зверски, – жарко прошипел он в трубку. – Так, что ты почувствовала это на расстоянии и не смогла противиться флюидам…
На том конце замерло напряженное молчание. Да! Он и сам в шоке от того, что мелет.
– Ты отвез девочку домой? – пришла спустя время в себя Виктория.
– Все хорошо… – уклончиво ответил Глеб.
– Я могу не волноваться?
– Я с ума схожу, когда ты волнуешься…
Надо, кстати, все перепробовать с ней вечером в пятницу. Все-все, что он себе в мыслях «нафонтанировал». Так как шансов для реализации фантазий ему больше не представится уж точно никогда. Вот каждой буквой себе сейчас яму глубокую копает. Виктории только нужно ножкой притоптать.
– Очень надеюсь, – произнесла Виктория и сбросила вызов.
– Да уж, – сообщил в пространство Глеб.
Вот откуда ему на голову свалилась чумазая с отмычкой? И где теперь ее искать?
Домой она явно не поедет… На Красный Камень? Вряд ли…
Ладно, нужно еще в банке проявится. Он-то на работе… вроде как… Девиц теряет. Находит на свою неспокойную голову и тут же теряет.
Но настроение, как бы сказала новая знакомая, было «тусклым». Глеб печально завел автомобиль и грустно покатился колесами по направлению к банку. По пути вспоминал девчонку и разные слова. Недостойные, грубые и характеризующие жизнь. И ситуацию сложившуюся описывающие в деталях.
Только уже в банке чуть ожил. Девчонки улыбались. В большом городе весна… Виктория его по стене размажет. Тренировки, в отличие от него, она-то не забросила.
– Добрый день, Глеб Андреевич, – проворковала одна из девушек. – Ирина Алексеевна вас уже ждет. Я провожу.
Гвоздинский промурлыкал что-то озорное в ответ…
Мучительную смерть он примет от Виктории достойно. Хотя лучше пытки и с предварительным согласованием нюансов. А вот от ворот поворот – будет крайне обидно и печально. На этот исход он не согласится ни за что…
Какая Алексеевна его ждет? Гвоздинский насторожился. Никаких «алексеевн» раньше в банке не водилось.
– А кто такая… Алексеевна? – спросил у девушки.
– Новая замуправляющего, – бодро перебирала ножками спутница.
По этим ножкам Глеб взглядом и поскользил. Эти ножки он помнит… Алексеевну нет. С неба эта Алексеевна в банк упала? И сразу замом…
– И давно? – выгнул он бровь.
Ему показалось, или девушка ехидно хмыкнула? Что за новости-старости? И вообще: когда он здесь был в последний раз? На восьмое марта Глеб находился в командировке, заказал девочкам букеты и презенты в коробках. На Алексеевну не заказывал… До этого звонил, «фыр-фыр и мурлык», времени не было ездить… Девчонки документы сами передавали. Тут уже и революция, а Глеб ни сном ни духом. Проворонил Алексеевну. Как-то он в последнее время барышень слегка теряет. И, к сожалению, это может быть не последняя потеря.
Но с Алексеевной можно и познакомиться. Возрастные женщины его любят...
Глеб постучал, после разрешения открыл дверь и замер… Вот это Алексеевна! А день, оказывается, не такой тусклый, как показался вначале.
Алексеевна встала, подошла к нему и протянула руку:
– Здравствуйте, Глеб Андреевич. Я вас с самого утра жду.
Конечно, здравствуйте! Даже очень, так скажем! Глеб с энтузиазмом пожал небольшую ладошку… Вспомнил, к чему привела беседа с официанткой, взгрустнул немного и опять забыл.
Отличная встреча клиентов, кстати. «Жду»! Лучше, чем обычно. Надо не забыть позвонить на горячую линию, «очень доволен» циферкой нужной отметить.
Алексеевна прошла к двери и провернула ключ:
– Вы не против? – ослепительно улыбнувшись, уточнила: – Мне нужно с вами побеседовать… без лишних ушей.
Гвоздинский напрягся. Напоминает сцену из фильмов, которые он «не смотрит» и «никогда не будет смотреть». Что вообще происходит? Это так теперь работа с клиентами проводится?
– Не против, – растягивая слова, сомневался он.
Алексеевна пошла вдоль стола, указав тонким пальчиком на кресло напротив. Все страннее и страннее. Глеб, прищурившись, оценил тонкий ажурный шов на колготках от ступней по направлению к юбке. Ну дела… Как там эту Алексеевну зовут? Обычно он все имена запоминал. Прямо по советам Карнеги… Задурили ему голову своими ногами.
Но на предложенный стул с удовольствием плюхнулся.
– Кофе? – с неизменной улыбкой предложила девушка.
Глеб кивнул. Молодец, Алексеевна! Прекрасно работает. Как бы там ее ни звали.
Пока девушка сообщала о просьбе по телефону, украдкой заглянул на табличку на столе. Ирина! Точно! Теперь он не забудет.
Гвоздинский с ухмылкой ожидал, что там ему расскажут «без лишних ушей». Ирина снова улыбнулась и чуть наклонилась за столом. Глеб медленно опустил взгляд до первой застегнутой пуговки на белой рубашке… Обычно они здесь построже одеты. Официальней. Хотя претензий у него абсолютно нет. Если показывают, то он, так уж и быть, посмотрит. За просмотр Виктория с него шкуру не сдерет. Ей и так есть за что и без этого.
Ирина внимательно всмотрелась в плутоватые глаза и с небольшим разочарованием заметила:
– Вы меня не помните…
Не помнит. От правды не уйдешь. Получается, он не лучший последователь Карнеги. Нужно книжку перечитать и рекомендации прилежней выполнять. Имена-отчества вслух повторять и дни рождения записывать. Но и правда подозрительно, что он девушек не запоминает. Такого раньше с ним не происходило. Вот и старость, вот и привет.
– Ну… – протянул многозначительно.
И это, кстати, правда. На окраинах памяти что-то витает. Кружит так, кружит. Ненавязчиво.
– Не помните, – припечатала Ирина. – А я вас помню.
– Вы хотели о чем-то поговорить, – деликатно уронил Гвоздинский.
Пора сворачивать с этой скользкой темы памяти.
– Да, – подтвердила девушка.
В дверь раздался тихий стук. Ирина поднялась, прошла к выходу довольно близко от него… Гвоздинскому так показалось. Приоткрыла дверь, забрала кофе, сообщив там что-то про то, что «она сама».
– Аристарх Семенович вас к себе вызывает, – пролепетали тихо за дверью.
– Передай, что я зайду, как только освобожусь.
Гвоздинский осторожно повел носом по направлению ветра перемен. Значит, так теперь на вызов управляющих замы отвечают? Нужно отрепетировать такие ответы Жабу. Будет время – зайду, нет – сиди спокойно и изучай узор на стенке.
Ирина закрыла дверь и снова провернула ключ. Развернулась на тонких каблуках вокруг своей оси. Опять проплыла слишком близко. Ну теперь картина стройна и кудрява. У Алексеевны стремительный карьерный взлет. Схватила зубками Аристарха Семеновича за шиворот и с ним рядом безмятежно поплыла. А теперь, видать, Семенович принялся разглядывать разнообразный мир вокруг себя, вот акулка плавниками и захлопала.
Он радостно наблюдал, как Ирина усаживается в кресло и снова наклоняется к нему.
Нееет. Тут он ошибся. Разглядел уже Семенович новую рыбешку. А акулка скоро пойдет ко дну. Вот и ищет, за кого другого уцепиться.
Внезапно до Глеба дошло. Он ее точно раньше видел. Она сидела за окошком на кассе или где-то в том районе кабинета. Серенькая такая была, улыбалась. Он еще думал потом, куда же мышка делась? Декрет подозревал. А тут такое повышение квалификации.
Вот почему он ее вспомнить не мог! Это было довольно давно и от былой внешности «мышки» ничего не осталось. Да что там Гвоздинский – ее и мама родная наверняка не узнает. Только хирурги, что перекроили лицо. И… остальное все тоже.
Гвоздинский почувствовал разочарование ребенка, у которого отобрали конфету. Так что получается – грудь ненастоящая? Зачем тогда ему ее показывают? Коварная банкирша. Коварная и… обманщица. И Семеновича бедного «лапошит». Врушка-лгушка!
– Здесь нам спокойно поговорить не дадут, – быстро проговорила Ирина.
– Угу, – обиженно ответил Глеб.
Вспомнился Жаб со своими пираньями. Глеб, конечно, может поразглядывать рыб. Но когда они не зубастые и торчат в аквариуме. Как бы деликатно увильнуть от общества Акулки? Что там советовал мудрый Карнеги по поводу твердого слова «нет»? Упустил Гвоздинский этот раздел из книжки.
– Вы любите сыр? – спросила его Ирина выразительно. – В городе открылся замечательный сырный ресторан.
– Люблю, – побарабанил кончиками пальцев Гвоздинский, улыбаясь.
Любит. И про сырный ресторан он знает. Давно собирался посетить. Уже и о поваре въедливо справки навел. А хитрая уже там побывала. Рассуждает, нахалка, замечательный ресторан или нет. Но, может, просто мимо пробегала? С Аристархом Семеновичем совместно.
– Может, пригласите меня в сырный ресторан? – Ирина легким вздохом сдула прядку волос со своего лба.
– Может, – зачарованно наблюдал Глеб.
Как они это делают?
– Даже речь не смогла осилить, – кивнул Глеб. – Только первые слоги выговаривает.
В его глазах озорные чертики уже готовы были пуститься в ритуальный танец. Гвоздинскому с трудом удавалось сохранять серьезное выражение лица. Только он собрался развить мысль про боевой раскрас, официантка потопталась на месте и, к его удивлению, шепотом спросила:
– А она опасная… эта болезнь?
Мужчина так и замер с приоткрытым ртом. Осторожно вытянул губы в аккуратную трубочку. Чуть наклонив голову, разглядывал официантку.
– Очень, – растягивая слова, пытался найти хоть намек на шутку.
– Заразная? – не оправдала надежды женщина.
– Ага, – медленно ответил Глеб. – Передается воздушно-пяточным путем.
– Это как? – продолжала настойчивые расспросы официантка.
– Через соприкосновения ступней… Туземцы бегают без обуви. Болезнь через пятки и передается…
– Ужас какой. – Женщина, осознав, что угрозы пока не представляется, снова приблизилась вплотную: – А вы правда знакомы с туземцами-каннибалами?
Гвоздинский важно кивнул.
– Расскажете?
– Обя-я-язательно.
Официантка лучезарно улыбнулась и направилась на кухню.
– Вот это тупи-туп, – прыснула со смеху Камилла. – Первый раз такое вижу.
Глеб с интересом наблюдал, как женщина, удаляясь, описывает бедрами почти идеальные восьмерки.
– У нее масса других достоинств, – задумчиво сделал вывод.
– Ты серьезно? – презрительно высказалась девушка.
– Подрастешь – узнаешь, – пожал плечами Глеб.
– Та лан, – бросила любимое выражение собеседница. – Сам вроде ниче так… сасный, а теток выбираешь – печалька.
Гвоздинский устало посмотрел на нее. Не спеша, придвинул к себе ближе тарелку. Вспомнив про желаемый хот-дог, Камилла с азартом впилась в булку зубами. Соус масляными струйками стекал по подбородку:
– ГоднотА, – довольно кивнула она с набитым ртом.
– Это ты сейчас похвалила или выразила недовольство? – печально спросил Глеб.
– Похвалила, – радостно пояснила девушка. – Очень.
Гвоздинский передумал настаивать на использовании салфетки и с удовольствием последовал ее примеру.
– Дааа, – подтвердил, откусив большой кусок. – Сасный я, говоришь? – уточнил он с ехидной усмешкой у девчонки, тщательно пережевывая.
– Ну вроде норм, – окинула внимательным взглядом его Камилла.
– Когда там тебе восемнадцать исполняется? – полюбопытствовал Глеб, снова вгрызаясь в хот-дог.
– Скоро, – насторожилась девушка.
– Напомни, чтобы я презентовал тебе словарь на торжество.
Камилла чуть прищурилась, но вместо ответа привычно фыркнула и вернулась к еде.
Гвоздинский, не торопясь, доел, промокнул губы бумажной салфеткой и сделал небольшой глоток воды.
– Доедай, а я на минуту отойду, – сообщил девушке, разглядывая стойку.
– Хвостом перед бабецлом крутить? – Камилла хитро оскалилась, сгребла пальцем с тарелки соус и засунула его в рот.
– Благодаря бабецлу ты лопаешь хот-дог со скидкой, – не глядя на нее, заметил Глеб.
– Не мое счастье, – развела руки в стороны нахальная девица. – Платишь все равно ты.
– Нет в тебе ни человеколюбия, ни благодарности, – заметил тихо Глеб и поднялся из-за стола. – Доедай, потом я отвезу тебя домой. Передам в трудовые руки родителей и поблагодарю за успешное воспитание достойного члена общества.
– Угу, – промычала безразлично Камилла.
Глеб выразительно покачал головой и с ухмылкой направился к стойке. На общение с официанткой, по его прикидкам, ушло не больше десяти минут, уже ко второй показавшихся Гвоздинскому целою вечностью. К сожалению, Камилла оказалась права: кроме соблазнительной линии своей пятой точки, женщина ничего предложить не смогла. Хоть, нужно отметить, старалась очень. Глеб любил глупеньких женщин, но глупость эта должна быть… продуманной. Ненавязчивой, милой и тщательно спланированной. Не вызывать желание прислониться лбом к стене. На четвертой минуте общения очертания фигуры новой знакомой уже полностью утратили для Гвоздинского привлекательность, он загрустил и уныло разглядывал надписи на бутылочках за спиной собеседницы.
А когда обернулся… противной девчонки, ожидаемо, и след простыл. Глеб в размышлениях отбарабанил незатейливый ритм по стойке.
«Трам-пам-пам»…
В отделении полиции, значит, мы сидели ровно, а тут не вовремя зашевелились.
Очень не вовремя.
Глеб все-таки подумал и с досадой стукнул кулаком по столешнице.
На что он, собственно, рассчитывал? Хотел позлить девчонку и принялся вертеться ужом вокруг официантки. Осел! Думал, что девица терпеливо дождется конца представления и позволит отвезти себя домой? Туда, откуда не первый раз сбегает?
Могла бы и дождаться…
Виктория будет очень недовольна. Ооочень. Он уже видит перед собой ее строгое лицо. О завтрашней встрече Глебу точно придется забыть. Если не обо всех последующих встречах тоже.
Вот права Виктория, что не хочет знакомить Глеба с дочерью. Понимает, ничего путного из этого не выйдет. Не любит он этих… мелких. Хотя нет, не то чтобы не любит, просто не знает, что с ними делать. И внести в жизнь мелких организмов полезные знания и впечатления Гвоздинский тоже не сумеет.
Вот по-человечески же с мелкой общался. Заявление не стал писать. Хот-дог ей в руки загребущие вручил. И как отблагодарила его вредная девица? Лишила заслуженного и выстраданного права на пятничный секс!
Глеб поморщился. Если бы Вика прочла его мысли, сказала бы, что он думает только о себе. Конечно, о себе! Не о дурочке же мелкой ему думать.
Словно почувствовав неладное, ожил мобильный. Виктория! Неудивительно, она же полицейская. Сразу чувствует, где тонко и где рвется. Гвоздинский печально смотрел на экран… Фото красивое. Он хотел тогда ее запечатлеть спросонья, но Вика дернулась и прикрылась от него рукой. Оттого изображение получилось чуточку смазанным. Даст ли она ему возможность когда-нибудь сделать снимок другой? Хотя и эта фотография Глебу очень нравится…
Виктория настойчиво продолжала набирать его номер.
Глеб неспешно прошелся к дамской комнате.
– Что – нет там никого? – зло спросил у выходящей дамы.
Та испуганно отшатнулась от него и бесполезно замотала головой.
– Ну естественно, – смерил ее недовольным взглядом Гвоздинский.
Так, ладно. Вечно бегать от Виктории он не сможет. Соврать – главный и единственно верный вариант. Только как? Она полицейская, преступников допрашивает. И вообще похожа на детектор лжи. Прямо в душу Глебу иногда заглядывает. Значит, нужно провернуть все аккуратно… чтобы комар Вика носа не подточил. Если что – признаться он всегда успеет. Если что – как раз в субботу утром. Накалякает в письменном виде повинную и в сумку ей перед уходом подбросит.
– Соскучился за тобой зверски, – жарко прошипел он в трубку. – Так, что ты почувствовала это на расстоянии и не смогла противиться флюидам…
На том конце замерло напряженное молчание. Да! Он и сам в шоке от того, что мелет.
– Ты отвез девочку домой? – пришла спустя время в себя Виктория.
– Все хорошо… – уклончиво ответил Глеб.
– Я могу не волноваться?
– Я с ума схожу, когда ты волнуешься…
Надо, кстати, все перепробовать с ней вечером в пятницу. Все-все, что он себе в мыслях «нафонтанировал». Так как шансов для реализации фантазий ему больше не представится уж точно никогда. Вот каждой буквой себе сейчас яму глубокую копает. Виктории только нужно ножкой притоптать.
– Очень надеюсь, – произнесла Виктория и сбросила вызов.
– Да уж, – сообщил в пространство Глеб.
Вот откуда ему на голову свалилась чумазая с отмычкой? И где теперь ее искать?
Домой она явно не поедет… На Красный Камень? Вряд ли…
Ладно, нужно еще в банке проявится. Он-то на работе… вроде как… Девиц теряет. Находит на свою неспокойную голову и тут же теряет.
Но настроение, как бы сказала новая знакомая, было «тусклым». Глеб печально завел автомобиль и грустно покатился колесами по направлению к банку. По пути вспоминал девчонку и разные слова. Недостойные, грубые и характеризующие жизнь. И ситуацию сложившуюся описывающие в деталях.
Только уже в банке чуть ожил. Девчонки улыбались. В большом городе весна… Виктория его по стене размажет. Тренировки, в отличие от него, она-то не забросила.
– Добрый день, Глеб Андреевич, – проворковала одна из девушек. – Ирина Алексеевна вас уже ждет. Я провожу.
Гвоздинский промурлыкал что-то озорное в ответ…
Мучительную смерть он примет от Виктории достойно. Хотя лучше пытки и с предварительным согласованием нюансов. А вот от ворот поворот – будет крайне обидно и печально. На этот исход он не согласится ни за что…
Какая Алексеевна его ждет? Гвоздинский насторожился. Никаких «алексеевн» раньше в банке не водилось.
– А кто такая… Алексеевна? – спросил у девушки.
– Новая замуправляющего, – бодро перебирала ножками спутница.
По этим ножкам Глеб взглядом и поскользил. Эти ножки он помнит… Алексеевну нет. С неба эта Алексеевна в банк упала? И сразу замом…
– И давно? – выгнул он бровь.
Ему показалось, или девушка ехидно хмыкнула? Что за новости-старости? И вообще: когда он здесь был в последний раз? На восьмое марта Глеб находился в командировке, заказал девочкам букеты и презенты в коробках. На Алексеевну не заказывал… До этого звонил, «фыр-фыр и мурлык», времени не было ездить… Девчонки документы сами передавали. Тут уже и революция, а Глеб ни сном ни духом. Проворонил Алексеевну. Как-то он в последнее время барышень слегка теряет. И, к сожалению, это может быть не последняя потеря.
Но с Алексеевной можно и познакомиться. Возрастные женщины его любят...
Глеб постучал, после разрешения открыл дверь и замер… Вот это Алексеевна! А день, оказывается, не такой тусклый, как показался вначале.
Алексеевна встала, подошла к нему и протянула руку:
– Здравствуйте, Глеб Андреевич. Я вас с самого утра жду.
Конечно, здравствуйте! Даже очень, так скажем! Глеб с энтузиазмом пожал небольшую ладошку… Вспомнил, к чему привела беседа с официанткой, взгрустнул немного и опять забыл.
Отличная встреча клиентов, кстати. «Жду»! Лучше, чем обычно. Надо не забыть позвонить на горячую линию, «очень доволен» циферкой нужной отметить.
Алексеевна прошла к двери и провернула ключ:
– Вы не против? – ослепительно улыбнувшись, уточнила: – Мне нужно с вами побеседовать… без лишних ушей.
Гвоздинский напрягся. Напоминает сцену из фильмов, которые он «не смотрит» и «никогда не будет смотреть». Что вообще происходит? Это так теперь работа с клиентами проводится?
– Не против, – растягивая слова, сомневался он.
Алексеевна пошла вдоль стола, указав тонким пальчиком на кресло напротив. Все страннее и страннее. Глеб, прищурившись, оценил тонкий ажурный шов на колготках от ступней по направлению к юбке. Ну дела… Как там эту Алексеевну зовут? Обычно он все имена запоминал. Прямо по советам Карнеги… Задурили ему голову своими ногами.
Но на предложенный стул с удовольствием плюхнулся.
– Кофе? – с неизменной улыбкой предложила девушка.
Глеб кивнул. Молодец, Алексеевна! Прекрасно работает. Как бы там ее ни звали.
Пока девушка сообщала о просьбе по телефону, украдкой заглянул на табличку на столе. Ирина! Точно! Теперь он не забудет.
Гвоздинский с ухмылкой ожидал, что там ему расскажут «без лишних ушей». Ирина снова улыбнулась и чуть наклонилась за столом. Глеб медленно опустил взгляд до первой застегнутой пуговки на белой рубашке… Обычно они здесь построже одеты. Официальней. Хотя претензий у него абсолютно нет. Если показывают, то он, так уж и быть, посмотрит. За просмотр Виктория с него шкуру не сдерет. Ей и так есть за что и без этого.
Ирина внимательно всмотрелась в плутоватые глаза и с небольшим разочарованием заметила:
– Вы меня не помните…
Не помнит. От правды не уйдешь. Получается, он не лучший последователь Карнеги. Нужно книжку перечитать и рекомендации прилежней выполнять. Имена-отчества вслух повторять и дни рождения записывать. Но и правда подозрительно, что он девушек не запоминает. Такого раньше с ним не происходило. Вот и старость, вот и привет.
– Ну… – протянул многозначительно.
И это, кстати, правда. На окраинах памяти что-то витает. Кружит так, кружит. Ненавязчиво.
– Не помните, – припечатала Ирина. – А я вас помню.
– Вы хотели о чем-то поговорить, – деликатно уронил Гвоздинский.
Пора сворачивать с этой скользкой темы памяти.
– Да, – подтвердила девушка.
В дверь раздался тихий стук. Ирина поднялась, прошла к выходу довольно близко от него… Гвоздинскому так показалось. Приоткрыла дверь, забрала кофе, сообщив там что-то про то, что «она сама».
– Аристарх Семенович вас к себе вызывает, – пролепетали тихо за дверью.
– Передай, что я зайду, как только освобожусь.
Гвоздинский осторожно повел носом по направлению ветра перемен. Значит, так теперь на вызов управляющих замы отвечают? Нужно отрепетировать такие ответы Жабу. Будет время – зайду, нет – сиди спокойно и изучай узор на стенке.
Ирина закрыла дверь и снова провернула ключ. Развернулась на тонких каблуках вокруг своей оси. Опять проплыла слишком близко. Ну теперь картина стройна и кудрява. У Алексеевны стремительный карьерный взлет. Схватила зубками Аристарха Семеновича за шиворот и с ним рядом безмятежно поплыла. А теперь, видать, Семенович принялся разглядывать разнообразный мир вокруг себя, вот акулка плавниками и захлопала.
Он радостно наблюдал, как Ирина усаживается в кресло и снова наклоняется к нему.
Нееет. Тут он ошибся. Разглядел уже Семенович новую рыбешку. А акулка скоро пойдет ко дну. Вот и ищет, за кого другого уцепиться.
Внезапно до Глеба дошло. Он ее точно раньше видел. Она сидела за окошком на кассе или где-то в том районе кабинета. Серенькая такая была, улыбалась. Он еще думал потом, куда же мышка делась? Декрет подозревал. А тут такое повышение квалификации.
Вот почему он ее вспомнить не мог! Это было довольно давно и от былой внешности «мышки» ничего не осталось. Да что там Гвоздинский – ее и мама родная наверняка не узнает. Только хирурги, что перекроили лицо. И… остальное все тоже.
Гвоздинский почувствовал разочарование ребенка, у которого отобрали конфету. Так что получается – грудь ненастоящая? Зачем тогда ему ее показывают? Коварная банкирша. Коварная и… обманщица. И Семеновича бедного «лапошит». Врушка-лгушка!
– Здесь нам спокойно поговорить не дадут, – быстро проговорила Ирина.
– Угу, – обиженно ответил Глеб.
Вспомнился Жаб со своими пираньями. Глеб, конечно, может поразглядывать рыб. Но когда они не зубастые и торчат в аквариуме. Как бы деликатно увильнуть от общества Акулки? Что там советовал мудрый Карнеги по поводу твердого слова «нет»? Упустил Гвоздинский этот раздел из книжки.
– Вы любите сыр? – спросила его Ирина выразительно. – В городе открылся замечательный сырный ресторан.
– Люблю, – побарабанил кончиками пальцев Гвоздинский, улыбаясь.
Любит. И про сырный ресторан он знает. Давно собирался посетить. Уже и о поваре въедливо справки навел. А хитрая уже там побывала. Рассуждает, нахалка, замечательный ресторан или нет. Но, может, просто мимо пробегала? С Аристархом Семеновичем совместно.
– Может, пригласите меня в сырный ресторан? – Ирина легким вздохом сдула прядку волос со своего лба.
– Может, – зачарованно наблюдал Глеб.
Как они это делают?
