Буду смотреть куда угодно, только не на него. Соберись, соберись, Миранда! Хватит трястись как заячий хвост. Так, какое там было следующее движение?
Делаю поспешный шаг и… каблук острым штыком протыкает носок сапога. Боги! Опять?!
Эдвард шипит сквозь зубы, отступая. Поздно, мои ноги живут отдельной жизнью, выписывая под музыку опасные для его здоровья кренделя. Бедный мой рыжий!
Наконец демонов вальс заканчивается. Меня галантно доводят до места, стараясь не прихрамывать. Пристально изучаю паркет всё время, пока Эдвард обменивается любезностями с родителями.
— Спасибо за танец, лэди Сиал. Это было восхитительно, — приятным глубоким голосом произносит рыжий, и я втягиваю голову в плечи. Хотя, куда уж сильнее?
Смущённо приседаю в реверансе, пискнув в ответ что-то невразумительное. И провожаю взглядом его широкую спину.
Поздравляю, Миранда Сиал! Ты — восхитительно неуклюжая гусыня! Просто сама безупречность!
Отвернувшись, сердито фыркаю, плюхаюсь на диванчик и выхватываю веер.
Боги, я всё испортила!
Небольшая передышка утихомиривает разум, а следующие несколько удачных проходов с другими партнерами и сладкий нектар изысканных комплиментов проливают елей на уязвлённую гордость.
Хрупкое спокойствие длится ровно до того момента, когда мы с Эдвардом оказываемся снова в центре зала.
Передо мной опускаются на колено и берут мои руки в свои. Опять трудно дышать, корсет сдавливает ребра и кружится голова.
Вот оно! Боги, дайте сил устоять на ногах.
— Лэди Миранда Сиал, в вашей власти сделать меня счастливейшим из смертных. Вы согласны стать моей женой? — слова звучат торжественно и бесстрастно, отдаваясь громогласным эхом во всей бальной зале.
Я хочу закричать: «Согласна! Тысячу раз согласна!», но вместо этого оторопело взираю на Эдварда и молчу.
Пауза неприлично затягивается, и во взгляде рыжего корочкой тонкого льда проступает недоумение, в то время как меня охватывает настоящий пожар. Я мелко сглатываю, пытаясь смягчить пересохшее горло и, наконец, мучительно выдавливаю:
— Д-да…
Эдвард встаёт, невозмутимо надевает мне на безымянный палец фамильный перстень с огромным сапфиром и целует кисть.
Свершилось!
Я едва держусь, чтобы позорно не разреветься от облегчения. Мой милый! Он любит меня! Боги, он любит!
Дыхание перехватывает окончательно. Шатаясь как пьяная, отчаянно вцепляюсь в его предплечье. Меня придерживают заботливо, не давая упасть.
— Поднимем же бокалы за обрученных! — Повинуясь папиному жесту, слуги торопливо обносят гостей шампанским.
Хрустальный фужер ходит ходуном. Я отпиваю глоток, не чувствуя вкуса. Словно в тумане иду, ведомая крепкой рукой. Эдвард негромко говорит что-то, но я не слышу. Только улыбаюсь глупо, всё ещё не в силах поверить.
Я буду его женой!
Настоящее время
Экипаж резко дёргается, и я кубарем лечу на пол. Ещё несколько коротких рывков меня мотает вперёд-назад как сельдь в бочке, пока кучер щёлкает хлыстом и отрывисто бранится под пронзительное ржание лошадей и мерзкий скрип рессор. Я цепляюсь за стенки и сидение, пытаясь удержать подобие равновесия, прежде чем карета замирает окончательно.
— Что там, Бор? — рычу раздражённо, кое-как поднимаясь.
— Вы в порядке, госпожа? — Бор с тревогой распахивает дверцу, окидывая испуганным взглядом. — Какая-то сумасшедшая бросилась прямо под колеса, я едва успел удержать лошадей.
— Всё хорошо. Я не виню тебя. Долго нам ещё ехать?
— Минут двадцать, госпожа.
— Угу, — киваю. — Можешь идти.
Двадцати минут мне хватит.
Бор коротко кланяется, закрывает дверь и возвращается на козлы. Экипаж, качнувшись, плавно трогается. Прикусив губу, задираю подол, стягиваю чулки и обозреваю уродливые багряно-лиловые синяки.
Демоны! Выругавшись под нос, лезу в лекарский саквояж. Где же эта мазь? Я точно помню, что клала её в основное отделение.
Хм, успокаивающий сбор, настойка от бессонницы, настойка для бодрости, от желудочных колик, от головной боли, от хандры, от женских недомоганий, от…
Та-ак, а что здесь делает печенье и баночка абрикосового джема?! А это, как понимаю, сопровождающий — небрежно верчу в руках любимую тряпичную куколку младшей сестрички.
Интересно, когда Агата успела засунуть свои гостинцы? Обычно она спит до полудня. О том, что я уезжаю рано утром, знал только папа. Наверное, стоит намекнуть, что кое-кого нужно срочно проверить на предмет проснувшегося дара.
Я с нежностью рассматриваю нежданные подарки и прячу их в отдельный внутренний карман саквояжа, возвращаясь к поискам мази.
Странно, разве я брала с собой десять пузырьков укрепляющего зелья? Неужели, кто-то решил, что я собралась поселиться у Тьеров на месяц?
Ох, ну наконец-то!
Торжественно извлекаю на свет небольшую жестяную коробочку и ещё пару секунд сражаюсь с плотно подогнанной крышкой. Одержав победу, тщательно втираю немного буроватого состава с резким травяным запахом в колени. Когда синяки постепенно бледнеют, а боль уходит, усмехаюсь криво.
Какая ирония — один из лучших лекарей королевства не в состоянии вылечить себя сам!
Хорошо, у нас приличный аптекарь. Настойки и притирания мэтра Лурье неоднократно выручали, вот и сейчас его чудодейственная мазь от ушибов и синяков отправляется на своё место. Захлопываю саквояж и ласково провожу по нему рукой, вздыхая.
Честно говоря, я даже благодарна неизвестной душевнобольной: неожиданное падение вырвало из водоворота тягостных воспоминаний. Хотя сердце то и дело тоскливо сжимается от нехороших предчувствий.
Глупости, Мири! Нечего выдумывать и ворошить прошлое. Ты просто едешь к очередному пациенту. Да, именно так!
Досадливо передёргиваю плечами и обхватываю себя руками, вопреки увещеваниям всё глубже проникаясь странной уверенностью, что скорая встреча с Эдвардом не предвещает ничего хорошего.
Старый Эмер почтительно принимает у меня перчатки и летнее пальто, встречая у входной двери. Прежде чем отправиться на конюшню, Бор самолично вносит мой немудрённый багаж, оставляя его на полу в просторном холле.
— Лэди Сиал с визитом к лэду Тьер, — чопорно объявляет дворецкий, распахивая высокие двустворчатые двери в знакомую гостиную.
Помедлив на пороге, глубоко вдыхаю, покрепче перехватывая лекарский саквояж и вхожу. Здесь практически ничего не изменилось за два года. Только дубовые панели на стенах потемнели чуть сильнее, чем мне помнилось, да рубиново-красные бархатные портьеры сменились новыми — глубокого винного цвета с затейливой вышивкой золотой нитью.
Мой взгляд рассеянно оббегает комнату и останавливается на Эдварде, притянутый непреодолимой силой. Брови рыжего изумленно изгибаются, и он рывком слетает с дивана, роняя на сидение раскрытую книгу.
Боги! Он всё так же неотразим. Даже более, чем тот идеальный образ, что хранится в памяти, вопреки моей воле. И никакое проклятие не в силах умалить строгую мужскую красоту, ставшую за прошедшие годы ещё отчётливее и острее. Как адамасский клинок — смертоносный и безжалостный.
Сердце тоскливо скулит в ледяном панцире груди, но я мысленно шикаю, ставя несносный орган на место.
Краткий вдох, взмах ресниц. Скупо улыбаюсь и, как того требуют приличия, приседаю в глубоком реверансе:
— Доброго дня, лэды Тьер.
— Лэди Сиал… — Эдвард медлит ничтожную долю секунды, прежде чем кивнуть и расплыться в самодовольной ухмылке, нагло выдавая её за вежливую улыбку.
Боги! И как я могла влюбиться в такого напыщенного индюка? Мышцы лица зудят, норовя собраться презрительной гримасой. Долг жизни, Миранда! Улыбаемся и терпим.
— Миранда, девочка моя!
Лэд Эмиль энергично подскакивает из кресла, стремительно пересекает комнату, широко раскрывая объятия. Он буквально светится, излучая волны радушия. Эта наигранная приветливость абсолютно не трогает моего сердца. Я выставляю вперёд саквояж на манер щита и отрывисто роняю:
— Я тоже… рада.
— Счастлив видеть те... — отец рыжего спотыкается на полуслове и замирает растерянно.
Да, вы всё правильно поняли, лэд Тьер. Я не в том положении, чтобы испытывать искреннюю радость от нашей встречи.
О чём вы только думали, подвергая папину жизнь опасности? Всего-то и надо было — попросить. И, клянусь богами, я бы не отказала, несмотря ни на что.
— …вас, — на порядок сдержаннее заканчивать лэд Эмиль. — Я искренне признателен, что вы откликнулись, лэди Сиал.
«Можно подумать, у меня был шанс отказаться?» — скептически вздергиваю бровь.
«У меня не было выбора!»
«Выбор есть всегда…»
«Не сейчас…»
— К чему это фарс, отец? — с насмешкой вмешивается в наш безмолвный диалог рыжий. — Моё проклятие не настолько ужасно, в столице полным-полно лекарей...
— Молчи, Эдвард! И молись, чтобы лэди Сиал помогла, — недовольно обрывают его и хмурятся.
Рыжий кривится кисло, закатывает глаза. Кажется, данный спор у них не первый, но меня это не касается.
— Я могу приступить? — деловым тоном осведомляюсь, наконец опуская на пол порядком оттянувший руки саквояж.
— Конечно, конечно, — Тьер-старший вновь надевает маску гостеприимного хозяина, суетливым жестом обводя гостиную. — Мы все в вашем полном распоряжении, госпожа лекарь. Любое ваше слово — закон в этом доме. Слава богам, теперь жизнь Эдварда в надежных руках.
За его выспренным тоном, как за расписной ширмой, скрывается неподдельный страх. Неожиданно ловлю себя на мысли: «А как бы я поступила на его месте?»
— Я сделаю всё, что в моих силах... — отвечаю предельно искренне.
И даже больше. Ведь папин долг уже с рассвета обвивает моё предплечье дремлющей ядовитой змеёй, а значит, если не справлюсь — клятва возьмёт мою жизнь.
— Распоряжусь, чтобы приготовили вашу старую комнату. Помнится, когда-то давно она была вам очень по душе.
О нет, только не её!
Но прежде, чем успеваю возразить, Тьер-старший торопливо покидает гостиную.
Едва за ним закрывается дверь, Эдвард молча опускается на диване. Небрежно отшвыривает книгу на резную консоль под окном и медленно наливает вино. Пару секунд бездумно крутит бокал в пальцах, потом закрывает веки и отпивает неспешно, смакуя.
Мы остались наедине.
В принципе в этом нет ничего предосудительного. Проклятия коварны и непредсказуемы, были случаи, когда они перескакивали с одного человека на другого, поэтому лекарь всегда остается с пациентом один на один из соображений безопасности. Это знает каждый в королевстве. Моей репутации ничего не угрожает и всё же… Я нерешительно мнусь, не зная с чего начать…
Быстрый взгляд поверх тонкой хрустальной грани заставляет вздрогнуть, как от укола. Едва успеваю опомниться, как рыжий залпом допивает вино, отставляет пустой бокал и откидывается на диване, вальяжно забрасывая ногу на ногу.
— Ну что же вы, Миранда? — прищурившись, усмехается. — Приступайте. Как выразился мой дражайший отец — я в полном вашем распоряжении, дорогая невеста.
— Госпожа лекарь. Лэд Тьер, по всем вопросам вы можете обращаться ко мне — госпожа лекарь. Лэди Сиал тоже допустимо. Я настоятельно прошу воздержаться от неуместной фамильярности, — холодно уточняю, пока рыжий недоуменно таращится.
— Как скажете, Ми… — вопросительно склоняю голову к плечу, и он легко исправляется: — Лэди Сиал. Что-то ещё?
— Да. — Величественно киваю. — Так же настоятельно не рекомендую отвлекать меня во время лечения какими бы то ни было действиями или разговорами…
Идеальный вариант — запереть его в комнате. Желательно на другом конце света, подальше от меня. Жаль, это только мечты, потому я продолжаю строго:
— …Магия — капризная особа, лэд Тьер. Лекарю во время работы приходится полностью погружаться в тонкие сферы. И если в неподходящий момент сбить концентрацию, можно застрять в чужой голове. А это — довольно неприятная и даже опасная вещь. Особенно для того, кого исцеляют. Вы же не хотите остаться совершенно здоровым, но самую малость… — делаю эффектную паузу, — … умалишенным?
— Не хочу, лэди Сиал, — цедит рыжий, и я позволяю себе снисходительную усмешку:
— Рада, что мы правильно поняли друг друга, лэд Тьер.
Эдвард кивает, и я прохожу вперёд, но не сажусь рядом с ним. Выбираю дальнее кресло напротив, опускаюсь, удерживая спину максимально ровно и складываю руки на коленях, как ученица на уроке строгого учителя. Игнорируя насмешливый взгляд, смыкаю веки и пытаюсь на расстоянии проникнуть внутренним взором в ауру рыжего.
Демоны! Не получается!
Минут десять усиленно изображаю статую, внутренне закипая от ехидного покашливания.
— А разве лекарю не нужен физический контакт? — невинно интересуется рыжее чудовище. — Или вы практикуете прогрессивные методы бесконтактной магии, лэди Сиал? Как рыночные… м-м-м…
— …шарлатаны, вы хотели сказать? — Я раздраженно поднимаю ресницы, признавая поражение.
— Представители нетрадиционного подхода, — уклончиво отвечает, но выражение, с которым он это делает, не оставляет сомнений.
— Хор-рошо, лэд Тьер… Можем пойти привычным путем.
Порывисто вскакиваю и, неожиданно для себя, замираю растерянно.
Я должна подойти к нему…
Подойти, сесть рядом, взять за руку. Это легко… Выбросить все мысли из головы, найти следы проклятия и…
Боги! Ладони мигом покрываются влагой, а горло сводит судорогой. Меня едва заметно потряхивает и это бесит. Глупое сердце, прекрати! Прекрати так стучать! Я больше не люблю его, нет. Он просто пациент. Один из многих.
В конце концов, Миранда, разве не этого ты хотела? Вернуть долг, получить свободу! Так чего же трясешься сейчас? Иди, и просто сделай! Немедленно!
Разозлившись, прикусываю губу и чеканным шагом шествую к дивану. Рухнув на мягкое сидение словно в ледяную воду, отираю руки о платье и закрываю глаза.
Не смотреть!
На ощупь нахожу пальцы рыжего, сжимаю, и искренне надеюсь, что мои собственные не дрожат.
Ненавижу его!
Боги!!
Едва удерживаюсь, чтобы позорно не отскочить в сторону, когда вижу ауру Эдварда. Огромная багряно-чёрная клякса расплывается в районе головы. Ещё одна, не менее мерзкая, примостилась в груди. Два разных проклятия прочно сплелись в тонкую пульсирующую паутину, запустив щупальца во все внутренние органы.
Каким чудом он ещё жив?
Ошарашенно распахиваю глаза и некоторое время безмолвно ими хлопаю.
— Всё так плохо?
Даже не знаю, что сказать… С такими проклятиями я не сталкивалась раньше. Не иначе как от шока, честно выпаливаю вслух:
— Намного хуже, чем я думала.
— О, вы умеете утешить, лэди Сиал! — Губы Эдварда кривит саркастическая усмешка.
— Ничего смешного, лэд Тьер, — раздражённо отмахиваюсь, всё ещё пытаясь осознать увиденное. — У вас не одно, а целых два любовных проклятия. Причем очень сложной совмещённой структуры. Стесняюсь спросить, где вы могли их подцепить?
— На свете много хорошеньких женщин… — беспечно отвечает рыжий гад и мечтательно прикрывает веки.
Демоны! Воздух со свистом рвётся сквозь зубы, и я взвиваюсь на ноги, абсолютно забыв, что обещала терпеть и улыбаться.
— Мне совсем не интересны ваши похождения, лэд Тьер! Увольте от жутких подробностей. Достаточно посмотреть вашу ауру…
— Не переживайте, лэди Сиал, вы тоже очень хорошенькая, — успокаивают меня, окидывая быстрым оценивающим взглядом.
Это переходит все границы!
— Прекратите… — даже гадюка позавидовала бы угрожающему шипению, что срывается с моих уст.
Делаю поспешный шаг и… каблук острым штыком протыкает носок сапога. Боги! Опять?!
Эдвард шипит сквозь зубы, отступая. Поздно, мои ноги живут отдельной жизнью, выписывая под музыку опасные для его здоровья кренделя. Бедный мой рыжий!
Наконец демонов вальс заканчивается. Меня галантно доводят до места, стараясь не прихрамывать. Пристально изучаю паркет всё время, пока Эдвард обменивается любезностями с родителями.
— Спасибо за танец, лэди Сиал. Это было восхитительно, — приятным глубоким голосом произносит рыжий, и я втягиваю голову в плечи. Хотя, куда уж сильнее?
Смущённо приседаю в реверансе, пискнув в ответ что-то невразумительное. И провожаю взглядом его широкую спину.
Поздравляю, Миранда Сиал! Ты — восхитительно неуклюжая гусыня! Просто сама безупречность!
Отвернувшись, сердито фыркаю, плюхаюсь на диванчик и выхватываю веер.
Боги, я всё испортила!
***
Небольшая передышка утихомиривает разум, а следующие несколько удачных проходов с другими партнерами и сладкий нектар изысканных комплиментов проливают елей на уязвлённую гордость.
Хрупкое спокойствие длится ровно до того момента, когда мы с Эдвардом оказываемся снова в центре зала.
Передо мной опускаются на колено и берут мои руки в свои. Опять трудно дышать, корсет сдавливает ребра и кружится голова.
Вот оно! Боги, дайте сил устоять на ногах.
— Лэди Миранда Сиал, в вашей власти сделать меня счастливейшим из смертных. Вы согласны стать моей женой? — слова звучат торжественно и бесстрастно, отдаваясь громогласным эхом во всей бальной зале.
Я хочу закричать: «Согласна! Тысячу раз согласна!», но вместо этого оторопело взираю на Эдварда и молчу.
Пауза неприлично затягивается, и во взгляде рыжего корочкой тонкого льда проступает недоумение, в то время как меня охватывает настоящий пожар. Я мелко сглатываю, пытаясь смягчить пересохшее горло и, наконец, мучительно выдавливаю:
— Д-да…
Эдвард встаёт, невозмутимо надевает мне на безымянный палец фамильный перстень с огромным сапфиром и целует кисть.
Свершилось!
Я едва держусь, чтобы позорно не разреветься от облегчения. Мой милый! Он любит меня! Боги, он любит!
Дыхание перехватывает окончательно. Шатаясь как пьяная, отчаянно вцепляюсь в его предплечье. Меня придерживают заботливо, не давая упасть.
— Поднимем же бокалы за обрученных! — Повинуясь папиному жесту, слуги торопливо обносят гостей шампанским.
Хрустальный фужер ходит ходуном. Я отпиваю глоток, не чувствуя вкуса. Словно в тумане иду, ведомая крепкой рукой. Эдвард негромко говорит что-то, но я не слышу. Только улыбаюсь глупо, всё ещё не в силах поверить.
Я буду его женой!
***
Настоящее время
Экипаж резко дёргается, и я кубарем лечу на пол. Ещё несколько коротких рывков меня мотает вперёд-назад как сельдь в бочке, пока кучер щёлкает хлыстом и отрывисто бранится под пронзительное ржание лошадей и мерзкий скрип рессор. Я цепляюсь за стенки и сидение, пытаясь удержать подобие равновесия, прежде чем карета замирает окончательно.
— Что там, Бор? — рычу раздражённо, кое-как поднимаясь.
— Вы в порядке, госпожа? — Бор с тревогой распахивает дверцу, окидывая испуганным взглядом. — Какая-то сумасшедшая бросилась прямо под колеса, я едва успел удержать лошадей.
— Всё хорошо. Я не виню тебя. Долго нам ещё ехать?
— Минут двадцать, госпожа.
— Угу, — киваю. — Можешь идти.
Двадцати минут мне хватит.
Бор коротко кланяется, закрывает дверь и возвращается на козлы. Экипаж, качнувшись, плавно трогается. Прикусив губу, задираю подол, стягиваю чулки и обозреваю уродливые багряно-лиловые синяки.
Демоны! Выругавшись под нос, лезу в лекарский саквояж. Где же эта мазь? Я точно помню, что клала её в основное отделение.
Хм, успокаивающий сбор, настойка от бессонницы, настойка для бодрости, от желудочных колик, от головной боли, от хандры, от женских недомоганий, от…
Та-ак, а что здесь делает печенье и баночка абрикосового джема?! А это, как понимаю, сопровождающий — небрежно верчу в руках любимую тряпичную куколку младшей сестрички.
Интересно, когда Агата успела засунуть свои гостинцы? Обычно она спит до полудня. О том, что я уезжаю рано утром, знал только папа. Наверное, стоит намекнуть, что кое-кого нужно срочно проверить на предмет проснувшегося дара.
Я с нежностью рассматриваю нежданные подарки и прячу их в отдельный внутренний карман саквояжа, возвращаясь к поискам мази.
Странно, разве я брала с собой десять пузырьков укрепляющего зелья? Неужели, кто-то решил, что я собралась поселиться у Тьеров на месяц?
Ох, ну наконец-то!
Торжественно извлекаю на свет небольшую жестяную коробочку и ещё пару секунд сражаюсь с плотно подогнанной крышкой. Одержав победу, тщательно втираю немного буроватого состава с резким травяным запахом в колени. Когда синяки постепенно бледнеют, а боль уходит, усмехаюсь криво.
Какая ирония — один из лучших лекарей королевства не в состоянии вылечить себя сам!
Хорошо, у нас приличный аптекарь. Настойки и притирания мэтра Лурье неоднократно выручали, вот и сейчас его чудодейственная мазь от ушибов и синяков отправляется на своё место. Захлопываю саквояж и ласково провожу по нему рукой, вздыхая.
Честно говоря, я даже благодарна неизвестной душевнобольной: неожиданное падение вырвало из водоворота тягостных воспоминаний. Хотя сердце то и дело тоскливо сжимается от нехороших предчувствий.
Глупости, Мири! Нечего выдумывать и ворошить прошлое. Ты просто едешь к очередному пациенту. Да, именно так!
Досадливо передёргиваю плечами и обхватываю себя руками, вопреки увещеваниям всё глубже проникаясь странной уверенностью, что скорая встреча с Эдвардом не предвещает ничего хорошего.
Глава 2
Старый Эмер почтительно принимает у меня перчатки и летнее пальто, встречая у входной двери. Прежде чем отправиться на конюшню, Бор самолично вносит мой немудрённый багаж, оставляя его на полу в просторном холле.
— Лэди Сиал с визитом к лэду Тьер, — чопорно объявляет дворецкий, распахивая высокие двустворчатые двери в знакомую гостиную.
Помедлив на пороге, глубоко вдыхаю, покрепче перехватывая лекарский саквояж и вхожу. Здесь практически ничего не изменилось за два года. Только дубовые панели на стенах потемнели чуть сильнее, чем мне помнилось, да рубиново-красные бархатные портьеры сменились новыми — глубокого винного цвета с затейливой вышивкой золотой нитью.
Мой взгляд рассеянно оббегает комнату и останавливается на Эдварде, притянутый непреодолимой силой. Брови рыжего изумленно изгибаются, и он рывком слетает с дивана, роняя на сидение раскрытую книгу.
Боги! Он всё так же неотразим. Даже более, чем тот идеальный образ, что хранится в памяти, вопреки моей воле. И никакое проклятие не в силах умалить строгую мужскую красоту, ставшую за прошедшие годы ещё отчётливее и острее. Как адамасский клинок — смертоносный и безжалостный.
Сердце тоскливо скулит в ледяном панцире груди, но я мысленно шикаю, ставя несносный орган на место.
Краткий вдох, взмах ресниц. Скупо улыбаюсь и, как того требуют приличия, приседаю в глубоком реверансе:
— Доброго дня, лэды Тьер.
— Лэди Сиал… — Эдвард медлит ничтожную долю секунды, прежде чем кивнуть и расплыться в самодовольной ухмылке, нагло выдавая её за вежливую улыбку.
Боги! И как я могла влюбиться в такого напыщенного индюка? Мышцы лица зудят, норовя собраться презрительной гримасой. Долг жизни, Миранда! Улыбаемся и терпим.
— Миранда, девочка моя!
Лэд Эмиль энергично подскакивает из кресла, стремительно пересекает комнату, широко раскрывая объятия. Он буквально светится, излучая волны радушия. Эта наигранная приветливость абсолютно не трогает моего сердца. Я выставляю вперёд саквояж на манер щита и отрывисто роняю:
— Я тоже… рада.
— Счастлив видеть те... — отец рыжего спотыкается на полуслове и замирает растерянно.
Да, вы всё правильно поняли, лэд Тьер. Я не в том положении, чтобы испытывать искреннюю радость от нашей встречи.
О чём вы только думали, подвергая папину жизнь опасности? Всего-то и надо было — попросить. И, клянусь богами, я бы не отказала, несмотря ни на что.
— …вас, — на порядок сдержаннее заканчивать лэд Эмиль. — Я искренне признателен, что вы откликнулись, лэди Сиал.
«Можно подумать, у меня был шанс отказаться?» — скептически вздергиваю бровь.
«У меня не было выбора!»
«Выбор есть всегда…»
«Не сейчас…»
— К чему это фарс, отец? — с насмешкой вмешивается в наш безмолвный диалог рыжий. — Моё проклятие не настолько ужасно, в столице полным-полно лекарей...
— Молчи, Эдвард! И молись, чтобы лэди Сиал помогла, — недовольно обрывают его и хмурятся.
Рыжий кривится кисло, закатывает глаза. Кажется, данный спор у них не первый, но меня это не касается.
— Я могу приступить? — деловым тоном осведомляюсь, наконец опуская на пол порядком оттянувший руки саквояж.
— Конечно, конечно, — Тьер-старший вновь надевает маску гостеприимного хозяина, суетливым жестом обводя гостиную. — Мы все в вашем полном распоряжении, госпожа лекарь. Любое ваше слово — закон в этом доме. Слава богам, теперь жизнь Эдварда в надежных руках.
За его выспренным тоном, как за расписной ширмой, скрывается неподдельный страх. Неожиданно ловлю себя на мысли: «А как бы я поступила на его месте?»
— Я сделаю всё, что в моих силах... — отвечаю предельно искренне.
И даже больше. Ведь папин долг уже с рассвета обвивает моё предплечье дремлющей ядовитой змеёй, а значит, если не справлюсь — клятва возьмёт мою жизнь.
— Распоряжусь, чтобы приготовили вашу старую комнату. Помнится, когда-то давно она была вам очень по душе.
О нет, только не её!
Но прежде, чем успеваю возразить, Тьер-старший торопливо покидает гостиную.
Едва за ним закрывается дверь, Эдвард молча опускается на диване. Небрежно отшвыривает книгу на резную консоль под окном и медленно наливает вино. Пару секунд бездумно крутит бокал в пальцах, потом закрывает веки и отпивает неспешно, смакуя.
Мы остались наедине.
В принципе в этом нет ничего предосудительного. Проклятия коварны и непредсказуемы, были случаи, когда они перескакивали с одного человека на другого, поэтому лекарь всегда остается с пациентом один на один из соображений безопасности. Это знает каждый в королевстве. Моей репутации ничего не угрожает и всё же… Я нерешительно мнусь, не зная с чего начать…
Быстрый взгляд поверх тонкой хрустальной грани заставляет вздрогнуть, как от укола. Едва успеваю опомниться, как рыжий залпом допивает вино, отставляет пустой бокал и откидывается на диване, вальяжно забрасывая ногу на ногу.
— Ну что же вы, Миранда? — прищурившись, усмехается. — Приступайте. Как выразился мой дражайший отец — я в полном вашем распоряжении, дорогая невеста.
— Госпожа лекарь. Лэд Тьер, по всем вопросам вы можете обращаться ко мне — госпожа лекарь. Лэди Сиал тоже допустимо. Я настоятельно прошу воздержаться от неуместной фамильярности, — холодно уточняю, пока рыжий недоуменно таращится.
— Как скажете, Ми… — вопросительно склоняю голову к плечу, и он легко исправляется: — Лэди Сиал. Что-то ещё?
— Да. — Величественно киваю. — Так же настоятельно не рекомендую отвлекать меня во время лечения какими бы то ни было действиями или разговорами…
Идеальный вариант — запереть его в комнате. Желательно на другом конце света, подальше от меня. Жаль, это только мечты, потому я продолжаю строго:
— …Магия — капризная особа, лэд Тьер. Лекарю во время работы приходится полностью погружаться в тонкие сферы. И если в неподходящий момент сбить концентрацию, можно застрять в чужой голове. А это — довольно неприятная и даже опасная вещь. Особенно для того, кого исцеляют. Вы же не хотите остаться совершенно здоровым, но самую малость… — делаю эффектную паузу, — … умалишенным?
— Не хочу, лэди Сиал, — цедит рыжий, и я позволяю себе снисходительную усмешку:
— Рада, что мы правильно поняли друг друга, лэд Тьер.
Эдвард кивает, и я прохожу вперёд, но не сажусь рядом с ним. Выбираю дальнее кресло напротив, опускаюсь, удерживая спину максимально ровно и складываю руки на коленях, как ученица на уроке строгого учителя. Игнорируя насмешливый взгляд, смыкаю веки и пытаюсь на расстоянии проникнуть внутренним взором в ауру рыжего.
Демоны! Не получается!
Минут десять усиленно изображаю статую, внутренне закипая от ехидного покашливания.
— А разве лекарю не нужен физический контакт? — невинно интересуется рыжее чудовище. — Или вы практикуете прогрессивные методы бесконтактной магии, лэди Сиал? Как рыночные… м-м-м…
— …шарлатаны, вы хотели сказать? — Я раздраженно поднимаю ресницы, признавая поражение.
— Представители нетрадиционного подхода, — уклончиво отвечает, но выражение, с которым он это делает, не оставляет сомнений.
— Хор-рошо, лэд Тьер… Можем пойти привычным путем.
Порывисто вскакиваю и, неожиданно для себя, замираю растерянно.
Я должна подойти к нему…
Подойти, сесть рядом, взять за руку. Это легко… Выбросить все мысли из головы, найти следы проклятия и…
Боги! Ладони мигом покрываются влагой, а горло сводит судорогой. Меня едва заметно потряхивает и это бесит. Глупое сердце, прекрати! Прекрати так стучать! Я больше не люблю его, нет. Он просто пациент. Один из многих.
В конце концов, Миранда, разве не этого ты хотела? Вернуть долг, получить свободу! Так чего же трясешься сейчас? Иди, и просто сделай! Немедленно!
Разозлившись, прикусываю губу и чеканным шагом шествую к дивану. Рухнув на мягкое сидение словно в ледяную воду, отираю руки о платье и закрываю глаза.
Не смотреть!
На ощупь нахожу пальцы рыжего, сжимаю, и искренне надеюсь, что мои собственные не дрожат.
Ненавижу его!
Боги!!
Едва удерживаюсь, чтобы позорно не отскочить в сторону, когда вижу ауру Эдварда. Огромная багряно-чёрная клякса расплывается в районе головы. Ещё одна, не менее мерзкая, примостилась в груди. Два разных проклятия прочно сплелись в тонкую пульсирующую паутину, запустив щупальца во все внутренние органы.
Каким чудом он ещё жив?
Ошарашенно распахиваю глаза и некоторое время безмолвно ими хлопаю.
— Всё так плохо?
Даже не знаю, что сказать… С такими проклятиями я не сталкивалась раньше. Не иначе как от шока, честно выпаливаю вслух:
— Намного хуже, чем я думала.
— О, вы умеете утешить, лэди Сиал! — Губы Эдварда кривит саркастическая усмешка.
— Ничего смешного, лэд Тьер, — раздражённо отмахиваюсь, всё ещё пытаясь осознать увиденное. — У вас не одно, а целых два любовных проклятия. Причем очень сложной совмещённой структуры. Стесняюсь спросить, где вы могли их подцепить?
— На свете много хорошеньких женщин… — беспечно отвечает рыжий гад и мечтательно прикрывает веки.
Демоны! Воздух со свистом рвётся сквозь зубы, и я взвиваюсь на ноги, абсолютно забыв, что обещала терпеть и улыбаться.
— Мне совсем не интересны ваши похождения, лэд Тьер! Увольте от жутких подробностей. Достаточно посмотреть вашу ауру…
— Не переживайте, лэди Сиал, вы тоже очень хорошенькая, — успокаивают меня, окидывая быстрым оценивающим взглядом.
Это переходит все границы!
— Прекратите… — даже гадюка позавидовала бы угрожающему шипению, что срывается с моих уст.
