Затем она повернулась к Ла, демонстрируя той свою большую зубастую ухмылку. Бедному зайчонку, абсолютно сбитому с толку на фоне происходящих событий, оставалось лишь тупо вытаращиться на другого ребенка. Она вновь сжала Лани в своих руках, ища у той подсказки. Её не последовало, но присутствие тряпичного друга помогало хоть немного успокоиться. Наконец, она посмотрела на свою мать – в отличии от куклы, мама всегда могла дать конкретный совет, как поступить.
Зайчиха начала говорить очень тихо, почти беззвучно, будто опасаясь, что её голос может потревожить чуткий слух волков: “Ну же. Иди поиграй,” – повторяла она вновь и вновь своему ребенку. Не то, чтобы у Ла был особый выбор, так как после нескольких секунд промедления, она почувствовала, как маленькая волчица схватила её за руку, увлекая за собой.
“Не задерживайся,” – посоветовала Леди; как ни крути, а мама есть мама. – “Я буду ждать тебе в карете”. Не обращая более внимание на травоядных, она вышла наружу и исчезла внутри богато украшенной повозки. Дверца захлопнулась, занавески за окнами были опущены, и волчица более не почтила крестьян своих присутствием.
“Ты,” – произнес ребенок Аристократки, показывая когтистым пальцем на маму Ла. Её голос был наполнен уверенностью с небольшой щепоткой дерзости: “Иди и займись своими простолюдинскими делами снаружи, пока мы будем играть”.
“Конечно, Миледи. Мы всегда стремимся угодить Вам”.
Спустя один почтительный поклон и тихий скрип закрывающейся двери, два ребенка остались наедине, неловко осматривая друг друга. Волчица решила первой нарушить молчание.
“Как тебя зовут?”
Ла замешкалась. Она просто пялилась себе под ноги, отстранившись от волчицы. К такому её совсем не готовили. Её готовили к тому, чтобы представить себя подобающим образом, ответить на необходимые вопросы о своем здоровье и прошлом и умереть без лишнего звука. Это… было явно не тем, к чему она могла подготовиться. И глубоко внутри она даже чувствовала себя обманутой. Обманутой о судьбе, которую ей обещали, обманутой о возможности спасти свою семью от голода и прозябания в нищете.
Под пронизывающим волчьим взглядом, она ощущала себя все более и более встревоженно. Она подняла Лани к своему лицу, тем самым попытавшись спрятать смущение от своей новой ‘подружки’.
Волчица заметила, что что-то было не так. Но небольшой неуверенности со стороны зайчонка было явно недостаточно, чтобы смутить её.
“Меня зовут Леди Самира Младшая, дочь Первой Леди Семирамис владения Фолд, первая этого имени,” – мелодично пропела она на одном дыхании без малейшей запинки, театрально прикрыв глаза, гордо выпятив грудь и слегка задрав мордочку вверх. – “Третья дочь-баронесса удела Зиантис и верховный покровитель и член Художественной Школы владения Фолд”. Она закончила свое представление реверансом, и если бы её мать была здесь, юную волчицу почти наверняка отчитали бы за такое приветствие перед обычной чернью… но Леди Семирамис ведь не было тут, не так ли?
Позади мягкой и обвисшей фигурки Лани наконец появились пара больших, удивленных глаз.
Принимая это за небольшую победу, Самира с энтузиазмом продолжила: “Это мое имя. А твое?”
“Ла,” – никогда еще её собственное имя не звучало так по-дурацки. По сравнению с целым ворохом титулов, озвученных волчицей, один единственный слог, который представлял собой её имя, теперь ощущался настолько пустым, насколько и бессмысленным.
И действительно, Самира продолжала выжидающе смотреть на неё, ведь волчица еще не встречала никого с, по меньшей мере, двумя предложениями в имени. Однако, чем больше она ждала, и чем больше зайчонок вновь скрывался за своей куклой, тем отчетливей она осознавала, что помимо ‘Ла' ничего и не было. Тем не менее, как только это стало полностью очевидным, она отнеслась к этому… на удивление спокойно. Она не стала смеяться, подначивать или иным способом пытаться унизить зайчонка за её плебейское, примитивное имя – она просто отнеслась к этому с пониманием: “Приятно познакомиться с тобой, Ла”.
Ла лишь вздохнула с облегчением… чтобы осознать, что теперь пришла пора отвечать уже ей. Она растерянно моргнула. Как там звучало полное имя волчицы?
“Эм… приятно познакомиться, э-э… Леди Самира… м-м… владения… ох…”
“Самира,” – вмешалась волчица.
“Самира,” – повторил второй ребенок, начиная понемногу улыбаться. Она попыталась повторить реверанс волчицы, но её врождённая неуклюжесть к подобного рода движениям, её общее волнение, а также её нежелание отпускать Лани, почти привели к тому, что она чуть не потеряла равновесие. К счастью, она удержалась в последний момент, едва не споткнувшись о подол собственной одежды.
Наконец с формальностями было покончено и оставалось лишь определиться с игрой. В этот раз, маленькая Самира не собиралась спорить касательно их активности. Она просто поставила Ла перед фактом, что они будут играть в догонялки. Зайчихе не досталось право голоса, но она в любом случае была только рада этому. Одна мысль о том, чтобы просто предложить что-то волчице казалась попыткой навязывания, что было недопустимо. Ла была просто игрушкой в самом прямом смысле этого слова, и на большее она даже не смела претендовать.
Догонялки значит.
Сначала все это выглядело довольно нелепо. Домик был довольно маленьким, и, к тому же, Ла не собиралась оказывать сколь существенное сопротивление при попытках её поймать. Самира одерживала верх легко и непринужденно, но вместе с тем не было чувства удовлетворения от победы. Лишь после того, как зайчонок увидел раздражение у волчицы от отсутствия хоть какого-то вызова, Ла начала выкладываться по полной.
Обе бегали кругами по комнате, сначала медленно, но постепенно ускоряясь и набирая темп. Всего через несколько минут эта сцена превратилась в полноценную погоню; Ла осторожно перепрыгивала через стулья и скользила под столами, Самира же пыталась прижать свою новую подругу к стене. Их инстинкты начинали работать в полную силу. Ла почти вся растворилась в танце погони, а время вокруг неё как будто замедлилось, пока она умело огибала препятствия, зная, что позади неё хищник, который буквально дышит ей в затылок. Зрение Самиры сосредоточилось лишь на зайце, клыки оскалились, а когти готовы были впиться в жертву. Их маленькие сердечки бились так сильно в унисон по одной и той же причине. Неважно, кто ты -хищник или добыча, или к какому сословию ты принадлежишь… инстинкты всегда останутся у тебя в крови. Такие вещи останутся неизменными даже спустя много веков, и ничто не подтвердит это утверждение так наглядно, как, на первый взгляд, безобидная игра в догонялки.
Оба ребенка полностью отдались этому моменту. Самира, уже не обращая внимания на правила игры, но при этом зная, что, как представительница высшего сословия, она сама может устанавливать и менять их в любой момент, вышла на дистанцию броска. Как только она почти поравнялась со своей добычей, волчица глубоко вздохнула и прыгнула вперед.
Снаружи мать Ла сидела на пеньке, смотря вдаль. Тем не менее, все её внимание было сосредоточено на детских играх, скрытых от её глаз. Чуткие уши зайчихи периодически вздрагивали, улавливая каждый приглушенный звук, исходящий из их домика.
Она и подумать не могла, что один из визитов аристократов может закончиться таким образом. Такого абсолютно точно не должно было произойти. И хотя, с одной стороны, она была благодарна тому, что ей удастся провести еще немного времени со своей дочерью, с другой же – её не покидало чувство, что все это совсем неправильно. Она принадлежала к роду Звездочек всю свою жизнь – то, что должно было стать её звездным часов, обернулось лишь отказом и необходимостью создать свою собственную семью, чтобы её потомки преуспели там, где она не смогла. С тех пор, как шли года, на её счету было несколько подобных визитов. Каждый из них заканчивался либо смертью, либо позором.
Но ничего подобного еще не происходило. Она ни разу не сталкивалась с подобным развитием событий, и, как она подозревала, для Леди это тоже было в новинку. Вероятные последствия подобной ситуации было невозможно просчитать, и эта неопределенность тяготила сердце матери больше всего.
Вдруг она услышала громкий, пронзительный вопль, исходящий из дома, и её сердце замерло. Она встала, готовясь проверить своего ребенка или убрать то, что от него осталось. Но не успев сделать первый шаг, она услышала…
Хихиканье, исходящие от двух детей.
Она заглянула в окно, и, увидев развернувшуюся перед ней картину, зайчиха не смогла сдержать улыбку.
Ребенок Леди прижал маленькую Ла к полу, сидя на её животе, не давая той убежать снова. Хвост волчицы радостно вилял из стороны в сторону, а её руки крепко держали кисти зайчонка. Они начали мериться силой, и хотя волчица очевидно выигрывала, на удивление Ла не слишком ей уступала.
Успокоившись, матерь Ла вновь поспешила на свое место, пока юная Самира не заметила, что она ослушалась приказа, хоть и совсем ненадолго.
Внутри же дома игры продолжились с новой силой. Их чистый детский смех разбавлял мертвую тишину вокруг. Они смеялись и боролись, пытаясь пересилить друг друга, чтобы оказаться сверху своего соперника и заставить того сдаться. Самира обладала грубой силой, но у Ла была гибкость и чертовски сильные ноги; у волчицы было преимущество, но Ла не позволяла надолго одерживать верх над собой. Между ними больше не было неловкости и скованности, не было страха – просто два ребенка весело проводили время. Не как аристократ и простолюдин, не как волк и заяц, а просто как обычные дети.
Ну или так думала Ла.
Когда играют волки, они играют с помощью своих зубов. Между своими сородичами это всего лишь способ доминирования, часть детской игры и борьбы понарошку. В подобной ситуации не подразумевается, что кто-то может всерьез пострадать… во всяком случае сами волки.
Поэтому, когда клыки Самиры сомкнулись на плече Ла, громкий визг пронесся по всей деревне. Ошарашенный волчонок тут же разомкнул пасть, даже не оборачиваясь назад, убегая обратно в карету, где ждала Леди. Ла, тяжело дыша, осмотрела свою взъерошенную шерсть и потрепанную кожу на плече. Надежды на то, что это всего лишь царапина, испарились, стоило ей только увидеть, как её некогда безупречный мех начал окрашиваться красным.
И она сделала то, что сделал бы любой ребенок на её месте. Хныча, она начала звать свою маму.
Как только Ла начала выходить из дома, она увидела её. Та, вскочив со своего места, тут же бросилась к своей дочке с беспокойным выражением на лице и вытянув руки навстречу: “Моя дорогая, что случилось?”
“Сах… сахмира… она…” – хныкала малышка, зарывая свое лицо в мягкий мамин мех, пропитывая его слезами. – “Она укусила меня…”
Ла не могла этого видеть, но после услышанного, лицо её матери оцепенело от страха: “Ла, моя милая Ла… успокойся. Все будет хорошо. Посмотри на меня”. Она коснулась ладонью подбородка своей дочери, увлекая его верх, чтобы их взгляды могли пересечься. Мама, вытерев слезы из уголков глаз своей дочери и успокаивающе потрепав ту за щеку, воспользовалась краешком своего фартука, чтобы обработать рану и перекрыть ручеек крови. “Ты должна позволить волчице делать все, что она хочет. Я знаю, что это может быть страшно и знаю, что это может быть больно, но это, что должно быть сделано,” – она поднялась. – “Все будет хорошо. Мы пойдем в дом, мы принесем свои извинения Леди”.
Она взяла своего ребенка за руку и увлекла его за собой обратно в дом. Теперь, когда Ла не видела её лица, теперь, когда не нужно было поддерживать на себе маску спокойствия, стало очевидным, что её мама находится в состоянии животного ужаса. Они вошли в дом и заняли места посередине разгромленной после их игр комнате.
Ла было велено стоять на месте, смотреть вниз и не произносить ни звука. Слева от себя она увидела, как её мама упала на колени и изнеможенно склонила свою голову к полу.
Всего через несколько секунд скрипнула дверь, и две волчьи фигуры зашли вовнутрь, вновь наполняя помещение запахом парфюма и своим устрашающим величием.
Мать Ла тут же рассыпалась в череде извинений, лебезя перед Леди Семирамис. Она пыталась объяснить, что её дочь была просто наивна и не хотела проявить неуважение, она говорила о том, как им было жаль и то, что подобное неповиновение впредь не повторится. Она предложила свою жизнь взамен, жизнь её мужа, сына, всех выведенных Звездочек, лишь бы только избежать страшную, но справедливую кару от Леди.
Ответа не последовало. Аристократка даже не взглянула на неё. Вместо этого, звук топанья маленьких подушечек лап по полу приблизился к самой Ла, которая почувствовала, как что-то увлекло её голову вверх, пока она не встретилась с робким взглядом Самиры и её искусно сделанной волчьей куклой.
“Мне жаль…” – выдавила из себя волчица, поднеся куклу к своей мордочке так, будто за неё извинился её плюшевый друг.
Мать Ла тут же перестала мямлить свои извинения. Ла лишь моргнула в ступоре.
“Мне жаль, что я укусила тебя,” – повторила маленькая волчица. Было очевидно, что она не привыкла говорить эти слова, но учитывая слегка раздраженное выражение на морде её матери, было ясно, что идея с извинениями явно не принадлежала Леди. “Я… прощена?”
Ла едва могла осознать происходящее вокруг. Аристократ просит у неё прощения? Она слегка приподняла Лани и заставила ту изобразить кивок. Волчонок остался довольным таким ответом и одарил Ла улыбкой.
“Было весело. Матушка разрешила мне возвращаться сюда поиграть”.
Леди Семирамис обреченно вздохнула и, выйдя ненадолго из своего аристократического образа и прикрыв глаза, недовольно потерла кончик своего сморщенного носа: “У тебя есть все, чего ты только пожелаешь, дочь. Фолианты, игрушки, слуги для игр. И вместо этого ты выбрала проводить время со своей добычей”.
Леди вытащила небольшой кисет из недр своего парчового платья и кинула его к своим ногам перед мамой Ла, которая так и оставалась в своей скрюченной покорной форме все это время. Кисет ударился о пол, издав звонкий металлический звук. Звук звенящих золотых монет.
“Мы почтим эту хибару своим присутствием в будущем. До тех пор, пока Леди Самира желает поддерживать эти… нетрадиционные отношения, мы ожидаем сотрудничества и молчания с вашей стороны”.
“Конечно, Миледи,” – залепетала мать Ла. – “ Мы всегда стремимся угодить Вам”.
Две куклы помахали друг другу на прощание перед тем, как волки вернулись в свою карету, в этот раз, спустя взмах кнута и громкий окрик кучера, окончательно.
Повозка устремилась по грязной дороге прочь в сторону леса, где и растворилась среди деревьев. Как только это произошло, тишина, окутавшая деревню, стала постепенно разбавляться скрипами открывающихся дверей и оконных ставен.
Всего через несколько минут жизнь в поселении вернулась в привычное русло.
Когда брат и отец Ла вернулись домой, то не смогли скрыть свое удивление, обнаружив там целую и почти невредимую девочку. Когда та объяснила, что произошло, они поначалу даже отказались ей верить.
Было ощущение, что мир начал сходить с ума…
Самира и её мама с тех пор стали частыми посетителями деревеньки.
