— "Значит, нужные книги ты в детстве читал", — процитировал князь. — Сергей, как начнет петь, обязательно споет эту песню... Я верю вам, король, и ещё больше верю Калине. Я вижу в ваших глазах искренность.
— Тогда я прошу вас, — сказал Ульрих, протягивая руку, — дайте мне ваше благословение, чтобы я мог жениться на вашей дочери.
Рассвет помедлил, а затем ответил:
— С тяжелым сердцем я даю вам свое благословение, король Ульрих. Пусть моя дочь найдет счастье и безопасность с вами.
Улыбка Ульриха стала шире.
— Спасибо, князь. Я позабочусь о том, чтобы Калина чувствовала себя в моем королевстве как дома.
— Пора возвращаться. Сейчас будут игры, и они презабавны.
Сергей обнял Рассвета и сказал:
— Ты избегал тостов весь день, княже. Ладно, в яви, земном кафе. Ворона при тебе не было, и за тебя говорила Мархан, но теперь-то не отвертишься!
Рассвет принял из рук Елены кубок, поздравил именинницу и сказал тост:
— Я хотел бы поднять этот бокал за Ярину и ее родителей, — сказал он. — Они — пример того, что даже самые страшные пророчества и обстоятельства могут быть преодолены с помощью надежды, любви и силы воли.
Гости зааплодировали и выпили за именинницу.
Потом долго, ибо время в Нави тянется медленно, они играли в "Подземелья и Драконов". И хотя драконов Ульрих не любил, игра действительно была очень интересная.
**
Герцог Жоффруа стремительно ворвался в покои своего племянника Ульриха, короля. Это был его последний вечер перед отъездом в Триземье, где он должен был вести переговоры о помолвке между Ульрихом и княжной Калиной.
Внутри он застал незнакомую девицу, походившую на самого Жоффруа. Яростным рыком он потребовал объяснения:
- Это еще кто?
Ульрих, как всегда, предстал перед ним в своем плаще и с вуалью на лице. Его руки заметно дрожали, что доставило удовольствие Жоффруа. Герцог наслаждался мыслью о том, как этот мальчишка, узурпировавший его королевское место, страдает, отброшенный прочь от радостей власти.
- Еще один твой бастард, - безразлично бросил Ульрих.
- А где этот... - Жоффруа пытался вспомнить имя своего сына, служившего королю. - Сын трактирщицы?
- Я отослал его с поручением. Теперь мне помогают Агата и Амарго. С каким вопросом ты пожаловал?
Жоффруа ухмыльнулся:
- Хочу взглянуть на тебя, чтобы решить, что сказать твоей невесте о твоей внешности.
В раздражении король сорвал с головы вуаль.
- Ну! Смотри!
Жоффруа с наслаждением смотрел на искалеченное, покрытое бугристой кожей лицо племянника. Глаз и носа не было вовсе, узкий беззубый рот кривился в страдании.
- Ну, насмотрелся? Всем давно понятно, что она выходит за меня замуж за мою неземную красоту!
Герцог Жоффруа остался доволен своим злым подшучиванием. Он любил травить племянника, и такой момент давал ему желание продолжать игру в унижение.
- Неужели ты действительно думаешь, что она выйдет за тебя замуж из-за твоего очарования? - прошелестел он, подступая ближе.
Ульрих, почувствовав, как обжигающее унижение перетекло в гнев, сжал кулаки.
- Калина выходит за меня не ради внешности, а потому что я король! И потому, что она сама желает этого.
Жоффруа усмехнулся.
- Король? Ты, может быть, и носишь эту корону, но твое лицо - это всего лишь маска на празднике позора. Не думай, что ты сможешь скрыть свое истинное уродство под доспехами и титулами.
Король издавил тихий стон, но вскоре собрал всю свою волю, чтобы ответить.
- И все же, несмотря на мои недостатки, я все равно король, а ты - лишь герцог. Изменила ли твоя гордость твою ничтожность? Ты всего лишь завидуешь тому, что у меня есть.
Словно взбесившись, герцог шагнул вперед, его глаза сполохнулись яростью.
- Зависть? Нет, я просто наслаждаюсь зрелищем твоего падения. Ты названный король, но твое царство – это лишь иллюзия. Как долго ты сможешь держаться на троне с таким лицом?
Разговор продолжался в том же духе, и напряжение между дядей и племянником только возрастало, однако Ульрих не собирался сдаваться. Каждый колкий комментарий Жоффруа только подстегивал его решимость. Он был готов доказать, что способен заслужить любовь и признание, несмотря на все преграды.
Внезапно король произнес:
- Если ты пришел только ради того, чтобы дразнить меня, то может, стоит задуматься, стоит ли твоему высокородному времени быть потраченным на меня?
Жоффруа замер на мгновение, осознав, что, возможно, его попреки теряли свою силу.
Удивляясь неожиданному неповиновению своего племянника, он ответил более спокойно:
- Тогда очень хорошо. Но помни: если Калина решит выйти за тебя замуж, это станет для нее таким же падением, как и для тебя. И я буду там, чтобы насладиться этим.
Король, впервые чувствуя уверенность, просто кивнул, не желая поддаваться провокации.
- И я буду готов встретиться с тобой в любой момент. Ты не сможешь сбежать от своей зависти и ненависти.
— Удачи тебе, — усмехнулся Жоффруа, покидая покои племянника. — Нам еще предстоит увидеть, как закончится эта история.
Ульрих, оставшись один в своих покоях, почувствовал, как напряжение постепенно уходит, но горечь от слов дяди все еще сидела в его сердце. Он медленно подошел к окну, наблюдая за солнечными лучами, пробивающимися сквозь облака. «Калина», — прошептал он, представляя ее лицо, полное надежды и мечты. Ульрих знал, что, несмотря на злобу Жоффруа, его чувства к ней искренние.
Собравшись с мыслями, он решил, что не позволит дяде разрушить то, что они строят. Ему нужно было продемонстрировать силу духа и уверенности – не ради себя, а ради Калины. Глядя на свое отражение, он пообещал себе: «Я буду королем, какого достойна быть эта земля, и никому не позволю отнять у меня счастье».
Стук в дверь пронзил тишину комнаты, и Агата вошла внутрь. Она увидела короля Ульриха, стоявшего у окна, его широкие плечи напряжены, а взгляд прикован к горизонту.
- Ты напряжен, Уль, - мягко сказала она, ее голос звучал словно колыбельная. - Хочешь, я сделаю тебе массаж или принесу что-нибудь перекусить?
Ульрих обернулся, его безглазое лицо было обращено к ней. Но Агата не боялась. Она знала, что это только иллюзия, наложенное на него, поддерживаемая амулетами княжны Калины.Небезопасно было показывать или проявлять как то настоящее положение дел.
- Поесть? - повторил он, его голос звучал хрипло от долгого молчания. - Да, пожалуй. С тех пор, как я снова обрел вкус пищи, я чувствую, что не могу насытиться. Будто нагоняю все те годы. Жоффруа слишком взбодрил меня этой перепалкой. Боясь, что не смогу сейчас уснуть.
Он замолчал, его мысли, казалось, унеслись куда-то вдаль. Агата знала, о чем он думал. Во сне к нему придет Калина, его единственная надежда на избавление от проклятия и спасение королевства.
Агата направилась к столу, на котором лежали яства, и налила ему в кубок вина. Она протянула его Ульриху, и он благодарно принял его.
- Спасибо, - сказал он. - Иногда я не знаю, как справлялся без тебя.
- Ты всегда можешь рассчитывать на меня, Уль, - ответила Агата, ее взгляд отражал ее глубокую преданность. - Я всегда буду рядом, чтобы поддержать тебя.
Ульрих отпил немного вина, и его плечи слегка расслабились. В нем еще чувствовалось напряжение, но снова появилась искорка надежды. Агата знала, что ее присутствие помогало хоть немного смягчить его тяжелую участь, что каждый миг, проведенный с ней, добавлял в королевскую душу светлую ноту.
- Почему ты не спишь? - спросил он, опуская кубок и вновь смотря в окно.
- Я не могу уснуть, пока ты так напряжен, - ответила она, стараясь не поднимать вопрос о своих собственных страхах. - Я хочу знать, что ты в безопасности.
Ульрих обернулся к ней, и на миг его безглазое лицо показалось менее мрачным, словно искры воспоминаний пытались пробудиться в потемках его разума.
- Иногда мне кажется, что эти темные силы не отпустят меня, - произнес он, его голос наполнен печалью. - И как бы я ни старался, этот страх остается, как тень, следуя за мной везде.
Агата шагнула ближе и положила руку ему на плечо.
- Я верю, что триземцы найдут способ снять проклятие. Ты не одинок в этой борьбе. У тебя есть я, и я тоже верю в нас. Мы справимся.
- А если Калина не придет? - тихо спросил он, и в его голосе звучала печаль.
- Не думай так, - твердо произнесла Агата. - Она найдет путь, и я сделаю всё, чтобы помочь тебе. Ты — король, и у короля всегда есть надежда.
Ульрих взял ее руку и прижал к сердцу, как будто ловил ту самую искорку надежды, которую она пыталась передать.
- Ты — мой свет, Агата, - сказал он. - Даже в самые мрачные времена ты даришь мне надежду.
Агата почувствовала тепло от его слов и слегка улыбнулась. Они оба знали, что ночь скоро закончится, и утро принесёт новые испытания. Но пока они были вместе, она была уверена, что смогут справиться с любыми трудностями.
Ульрих медленно отпустил её руку, но тепло от их соединения еще чувствовалось на коже. Он снова посмотрел в окно, ощупью искал уверенность в темноте. В ней, казалось, отражались все его страхи, все невозможные пути к искуплению. Тем не менее, рядом с Агатой так легко забыть о своем бремени.
- Как ты смогла оставаться такой сильной? – спросил он, обернувшись к ней с искренним интересом. .
Агата пожала плечами, её голос был тихим, но от этого не менее уверенным.
- Сила приходит из любви, Ульрих. Я не могу покинуть тебя в этот трудный момент. Мы переживем это вместе.
Ульрих почувствовал, как серые облака страха начинают рассеиваться. Надежда снова заполнила его грудь, и он знал, что с Агатой, даже в самых темных местах, они смогут найти путь к свету.
Утро в королевском дворце Франконии выдалось как обычно суетливым и наполненным звуками. Слуги спешили по своим делам, готовя покои для знатных господ. Среди них, незаметная и скромная, шла Агата, тайная принцесса, чье происхождение было известно лишь немногим.
Пробираясь сквозь толпу, Агата ловила обрывки разговоров придворных дам, сплетничавших о болезни молодого короля Ульриха. Её сердце сжималось от боли, когда она слышала насмешки и злые шутки в адрес родного брата. Как же ей хотелось встать на его защиту, но пока что она должна была хранить свою тайну.
Внезапно, одна из фрейлин, Гертруда, толкнула Агату, рассыпав по полу стопку чистого белья.
- Ах ты, неуклюжая служанка! Смотри, куда прешь! - зашипела она, грозно сверкая глазами. Агата сжала кулаки, сдерживая гнев. Она хотела было дать отпор наглой фрейлине, но вовремя одумалась. Вместо этого, она покорно опустилась на колени и стала собирать белье, украдкой бросая взгляды на Гертруду. Та, довольная произведенным эффектом, гордо удалилась, бросив напоследок:
Смотри у меня, служанка, еще раз так нарвешься - отправишься в темницу!
Агата сжала зубы, сдерживая слезы гнева. Ей так хотелось стереть с лица этой напыщенной дуры ехидную ухмылку! Но она понимала, что пока не может себе этого позволить. Она должна терпеть насмешки и унижения, ради спасения своего брата-короля. Сжав кулаки, Агата поднялась и поспешила дальше по своим делам, решительно настроенная однажды вернуть себе законное место в этом дворце.
Она вошла в покои Ульриха, брат сидел, уже одетый, почти готовый к выходу - новые амулеты делали его дизнь вполне сносной - тело были теперь человеческими, лишёнными разрушающего действия проклятия.
- Не дворец, а змеиное кубло, - раздражённо сказала Агата и принялась перестилать постель. Пододеяльник ей не давался.
- Давай я сам, предложил Ульрих. - Ты всё-таки принцесса, хоть и тайная, и не должна утруждать себя тяжелой работой.
- А ты король! Ты-то где научился постель перестилать?
Ульрих усмехнулся.
- Мы с Гийомом всегда вдвоем здесь хозяйничали. Слуги заходили в мои покои только когда я на границе.
- Ого!
- Быта нам обоим хватало. В детстве правда мне простыней не выделяли. Жоффруа считал это излишней роскошью. Все равно из-за проклятия все быстро приходило в негодность.
- Даже за Диего, моем друге, проклятом землепашце лучше заботятся.
- Не всем так везет. Госпиталь Звездных учителей полон проклятых, которым не досталось браслетов, ил за кем не смогли или не захотели ухаживать родственники. Ты знала, что я единственный аристократ среди проклятых?
- Нет, - удивилась Агата. - Может их прячут?
- Нет. Хоть слухи бы ходили. Это еще одно доказательство, что за проклятием стоит дядя. Оно создано чтобы контролировать чернь, а не для того, что бы заставлять страдать благородных. Оттого дворянам в целом плевать на войну на границе. Способ поразвлечься, не более. А так - все оправдывается войной. Высокие налоги, закрытие госпиталей и школ - у нас идет священная, война, посмотрите, как страдает во имя ваше король! Так какое право вы имеете жаловаться или критиковать. Вот так, - он стукнул по столу. - Король - знамя и расходный материал. Ладно.
Он поднялся и принялся помогать Агате с уборкой.
Агата почувствовала, как расслабление наполняет её тело при помощи Ульриха. Хотя заботы о чистоте покоев были ненавистны, их совместная работа, напоминала что есть еще чтото помимо когда они были детьми, свободными от забот о политических интриг и проклятий. Воспоминания о снах, в которые забирала их Калина, накатывали, вызывая улыбку на её лице.
- Мы могли бы создать свою мини-крепость здесь, - с игривым тоном предложила она, увлекаясь фантазией. - С темным лесом из простыней и тронным залом из подушек!
Ульрих рассмеялся, его глаза заблестели от воспоминаний и надежды.
- О, как же мне хотелось прожить обычное детство, когда мир был так прост. Но реальность, к сожалению, не дает нам таких привилегий.
Агата строго посмотрела на него:
- Не позволяй никому заставлять себя чувствовать меньшим, чем ты есть. Ты – король, и я – принцесса. Даже если это и тайна. Люди не должны забывать, кто они на самом деле, даже если обстоятельства против вас.
В этот момент она почувствовала, как её внутренние силы начали проявляться. Агата вдруг поняла, что её место здесь не только как служанки, но как защитницы своего брата и его королевства. Она должна расплатиться за свои невзгоды и унижения, и именно сейчас у неё есть возможность начать действовать.
- Нам нужно думать о том, как избавиться от этого проклятия, - сказала она решительно. - Мы не можем оставаться в тени, пока дядя правит нашим миром из-за своего эгоизма.
Ульрих остановился на мгновение, переглядываясь с сестрой.
- Я знаю, что это опасно, но ты права. Если мы соберем тех, кто готов сражаться, мы сможем противостоять ему. Вокруг много проклятых, многие из которых жаждут справедливости.
Агата кивнула.
- Мы должны их собрать. Эти люди не одиноки. Они должны знать, что существует надежда, что они не забыты.
- Ульрих выглядел взволнованным, и от этого её решимость только крепла.
Мы начнем со столицы - сказала она, поднимая подбородок. - Сделаем так, чтобы каждый знал, что за монархом стоит настоящая сила.
- Но как? – спросил Ульрих, его голос был полон сомнений.
- Через сплетни, посланцев, и, конечно же, через тебя. Ты должен показать всем, что несмотря на проклятие, ты не сдался. Ты стал символом надежды. А я… я позабочусь о тех, кто еще не знает, что такое надежда.
Они продолжали убирать покои, но каждый штрих казался наполненным новым смыслом.
— Тогда я прошу вас, — сказал Ульрих, протягивая руку, — дайте мне ваше благословение, чтобы я мог жениться на вашей дочери.
Рассвет помедлил, а затем ответил:
— С тяжелым сердцем я даю вам свое благословение, король Ульрих. Пусть моя дочь найдет счастье и безопасность с вами.
Улыбка Ульриха стала шире.
— Спасибо, князь. Я позабочусь о том, чтобы Калина чувствовала себя в моем королевстве как дома.
— Пора возвращаться. Сейчас будут игры, и они презабавны.
Сергей обнял Рассвета и сказал:
— Ты избегал тостов весь день, княже. Ладно, в яви, земном кафе. Ворона при тебе не было, и за тебя говорила Мархан, но теперь-то не отвертишься!
Рассвет принял из рук Елены кубок, поздравил именинницу и сказал тост:
— Я хотел бы поднять этот бокал за Ярину и ее родителей, — сказал он. — Они — пример того, что даже самые страшные пророчества и обстоятельства могут быть преодолены с помощью надежды, любви и силы воли.
Гости зааплодировали и выпили за именинницу.
Потом долго, ибо время в Нави тянется медленно, они играли в "Подземелья и Драконов". И хотя драконов Ульрих не любил, игра действительно была очень интересная.
**
Герцог Жоффруа стремительно ворвался в покои своего племянника Ульриха, короля. Это был его последний вечер перед отъездом в Триземье, где он должен был вести переговоры о помолвке между Ульрихом и княжной Калиной.
Внутри он застал незнакомую девицу, походившую на самого Жоффруа. Яростным рыком он потребовал объяснения:
- Это еще кто?
Ульрих, как всегда, предстал перед ним в своем плаще и с вуалью на лице. Его руки заметно дрожали, что доставило удовольствие Жоффруа. Герцог наслаждался мыслью о том, как этот мальчишка, узурпировавший его королевское место, страдает, отброшенный прочь от радостей власти.
- Еще один твой бастард, - безразлично бросил Ульрих.
- А где этот... - Жоффруа пытался вспомнить имя своего сына, служившего королю. - Сын трактирщицы?
- Я отослал его с поручением. Теперь мне помогают Агата и Амарго. С каким вопросом ты пожаловал?
Жоффруа ухмыльнулся:
- Хочу взглянуть на тебя, чтобы решить, что сказать твоей невесте о твоей внешности.
В раздражении король сорвал с головы вуаль.
- Ну! Смотри!
Жоффруа с наслаждением смотрел на искалеченное, покрытое бугристой кожей лицо племянника. Глаз и носа не было вовсе, узкий беззубый рот кривился в страдании.
- Ну, насмотрелся? Всем давно понятно, что она выходит за меня замуж за мою неземную красоту!
Герцог Жоффруа остался доволен своим злым подшучиванием. Он любил травить племянника, и такой момент давал ему желание продолжать игру в унижение.
- Неужели ты действительно думаешь, что она выйдет за тебя замуж из-за твоего очарования? - прошелестел он, подступая ближе.
Ульрих, почувствовав, как обжигающее унижение перетекло в гнев, сжал кулаки.
- Калина выходит за меня не ради внешности, а потому что я король! И потому, что она сама желает этого.
Жоффруа усмехнулся.
- Король? Ты, может быть, и носишь эту корону, но твое лицо - это всего лишь маска на празднике позора. Не думай, что ты сможешь скрыть свое истинное уродство под доспехами и титулами.
Король издавил тихий стон, но вскоре собрал всю свою волю, чтобы ответить.
- И все же, несмотря на мои недостатки, я все равно король, а ты - лишь герцог. Изменила ли твоя гордость твою ничтожность? Ты всего лишь завидуешь тому, что у меня есть.
Словно взбесившись, герцог шагнул вперед, его глаза сполохнулись яростью.
- Зависть? Нет, я просто наслаждаюсь зрелищем твоего падения. Ты названный король, но твое царство – это лишь иллюзия. Как долго ты сможешь держаться на троне с таким лицом?
Разговор продолжался в том же духе, и напряжение между дядей и племянником только возрастало, однако Ульрих не собирался сдаваться. Каждый колкий комментарий Жоффруа только подстегивал его решимость. Он был готов доказать, что способен заслужить любовь и признание, несмотря на все преграды.
Внезапно король произнес:
- Если ты пришел только ради того, чтобы дразнить меня, то может, стоит задуматься, стоит ли твоему высокородному времени быть потраченным на меня?
Жоффруа замер на мгновение, осознав, что, возможно, его попреки теряли свою силу.
Удивляясь неожиданному неповиновению своего племянника, он ответил более спокойно:
- Тогда очень хорошо. Но помни: если Калина решит выйти за тебя замуж, это станет для нее таким же падением, как и для тебя. И я буду там, чтобы насладиться этим.
Король, впервые чувствуя уверенность, просто кивнул, не желая поддаваться провокации.
- И я буду готов встретиться с тобой в любой момент. Ты не сможешь сбежать от своей зависти и ненависти.
— Удачи тебе, — усмехнулся Жоффруа, покидая покои племянника. — Нам еще предстоит увидеть, как закончится эта история.
***
Ульрих, оставшись один в своих покоях, почувствовал, как напряжение постепенно уходит, но горечь от слов дяди все еще сидела в его сердце. Он медленно подошел к окну, наблюдая за солнечными лучами, пробивающимися сквозь облака. «Калина», — прошептал он, представляя ее лицо, полное надежды и мечты. Ульрих знал, что, несмотря на злобу Жоффруа, его чувства к ней искренние.
Собравшись с мыслями, он решил, что не позволит дяде разрушить то, что они строят. Ему нужно было продемонстрировать силу духа и уверенности – не ради себя, а ради Калины. Глядя на свое отражение, он пообещал себе: «Я буду королем, какого достойна быть эта земля, и никому не позволю отнять у меня счастье».
Стук в дверь пронзил тишину комнаты, и Агата вошла внутрь. Она увидела короля Ульриха, стоявшего у окна, его широкие плечи напряжены, а взгляд прикован к горизонту.
- Ты напряжен, Уль, - мягко сказала она, ее голос звучал словно колыбельная. - Хочешь, я сделаю тебе массаж или принесу что-нибудь перекусить?
Ульрих обернулся, его безглазое лицо было обращено к ней. Но Агата не боялась. Она знала, что это только иллюзия, наложенное на него, поддерживаемая амулетами княжны Калины.Небезопасно было показывать или проявлять как то настоящее положение дел.
- Поесть? - повторил он, его голос звучал хрипло от долгого молчания. - Да, пожалуй. С тех пор, как я снова обрел вкус пищи, я чувствую, что не могу насытиться. Будто нагоняю все те годы. Жоффруа слишком взбодрил меня этой перепалкой. Боясь, что не смогу сейчас уснуть.
Он замолчал, его мысли, казалось, унеслись куда-то вдаль. Агата знала, о чем он думал. Во сне к нему придет Калина, его единственная надежда на избавление от проклятия и спасение королевства.
Агата направилась к столу, на котором лежали яства, и налила ему в кубок вина. Она протянула его Ульриху, и он благодарно принял его.
- Спасибо, - сказал он. - Иногда я не знаю, как справлялся без тебя.
- Ты всегда можешь рассчитывать на меня, Уль, - ответила Агата, ее взгляд отражал ее глубокую преданность. - Я всегда буду рядом, чтобы поддержать тебя.
Ульрих отпил немного вина, и его плечи слегка расслабились. В нем еще чувствовалось напряжение, но снова появилась искорка надежды. Агата знала, что ее присутствие помогало хоть немного смягчить его тяжелую участь, что каждый миг, проведенный с ней, добавлял в королевскую душу светлую ноту.
- Почему ты не спишь? - спросил он, опуская кубок и вновь смотря в окно.
- Я не могу уснуть, пока ты так напряжен, - ответила она, стараясь не поднимать вопрос о своих собственных страхах. - Я хочу знать, что ты в безопасности.
Ульрих обернулся к ней, и на миг его безглазое лицо показалось менее мрачным, словно искры воспоминаний пытались пробудиться в потемках его разума.
- Иногда мне кажется, что эти темные силы не отпустят меня, - произнес он, его голос наполнен печалью. - И как бы я ни старался, этот страх остается, как тень, следуя за мной везде.
Агата шагнула ближе и положила руку ему на плечо.
- Я верю, что триземцы найдут способ снять проклятие. Ты не одинок в этой борьбе. У тебя есть я, и я тоже верю в нас. Мы справимся.
- А если Калина не придет? - тихо спросил он, и в его голосе звучала печаль.
- Не думай так, - твердо произнесла Агата. - Она найдет путь, и я сделаю всё, чтобы помочь тебе. Ты — король, и у короля всегда есть надежда.
Ульрих взял ее руку и прижал к сердцу, как будто ловил ту самую искорку надежды, которую она пыталась передать.
- Ты — мой свет, Агата, - сказал он. - Даже в самые мрачные времена ты даришь мне надежду.
Агата почувствовала тепло от его слов и слегка улыбнулась. Они оба знали, что ночь скоро закончится, и утро принесёт новые испытания. Но пока они были вместе, она была уверена, что смогут справиться с любыми трудностями.
Ульрих медленно отпустил её руку, но тепло от их соединения еще чувствовалось на коже. Он снова посмотрел в окно, ощупью искал уверенность в темноте. В ней, казалось, отражались все его страхи, все невозможные пути к искуплению. Тем не менее, рядом с Агатой так легко забыть о своем бремени.
- Как ты смогла оставаться такой сильной? – спросил он, обернувшись к ней с искренним интересом. .
Агата пожала плечами, её голос был тихим, но от этого не менее уверенным.
- Сила приходит из любви, Ульрих. Я не могу покинуть тебя в этот трудный момент. Мы переживем это вместе.
Ульрих почувствовал, как серые облака страха начинают рассеиваться. Надежда снова заполнила его грудь, и он знал, что с Агатой, даже в самых темных местах, они смогут найти путь к свету.
Утро в королевском дворце Франконии выдалось как обычно суетливым и наполненным звуками. Слуги спешили по своим делам, готовя покои для знатных господ. Среди них, незаметная и скромная, шла Агата, тайная принцесса, чье происхождение было известно лишь немногим.
Пробираясь сквозь толпу, Агата ловила обрывки разговоров придворных дам, сплетничавших о болезни молодого короля Ульриха. Её сердце сжималось от боли, когда она слышала насмешки и злые шутки в адрес родного брата. Как же ей хотелось встать на его защиту, но пока что она должна была хранить свою тайну.
Внезапно, одна из фрейлин, Гертруда, толкнула Агату, рассыпав по полу стопку чистого белья.
- Ах ты, неуклюжая служанка! Смотри, куда прешь! - зашипела она, грозно сверкая глазами. Агата сжала кулаки, сдерживая гнев. Она хотела было дать отпор наглой фрейлине, но вовремя одумалась. Вместо этого, она покорно опустилась на колени и стала собирать белье, украдкой бросая взгляды на Гертруду. Та, довольная произведенным эффектом, гордо удалилась, бросив напоследок:
Смотри у меня, служанка, еще раз так нарвешься - отправишься в темницу!
Агата сжала зубы, сдерживая слезы гнева. Ей так хотелось стереть с лица этой напыщенной дуры ехидную ухмылку! Но она понимала, что пока не может себе этого позволить. Она должна терпеть насмешки и унижения, ради спасения своего брата-короля. Сжав кулаки, Агата поднялась и поспешила дальше по своим делам, решительно настроенная однажды вернуть себе законное место в этом дворце.
Она вошла в покои Ульриха, брат сидел, уже одетый, почти готовый к выходу - новые амулеты делали его дизнь вполне сносной - тело были теперь человеческими, лишёнными разрушающего действия проклятия.
- Не дворец, а змеиное кубло, - раздражённо сказала Агата и принялась перестилать постель. Пододеяльник ей не давался.
- Давай я сам, предложил Ульрих. - Ты всё-таки принцесса, хоть и тайная, и не должна утруждать себя тяжелой работой.
- А ты король! Ты-то где научился постель перестилать?
Ульрих усмехнулся.
- Мы с Гийомом всегда вдвоем здесь хозяйничали. Слуги заходили в мои покои только когда я на границе.
- Ого!
- Быта нам обоим хватало. В детстве правда мне простыней не выделяли. Жоффруа считал это излишней роскошью. Все равно из-за проклятия все быстро приходило в негодность.
- Даже за Диего, моем друге, проклятом землепашце лучше заботятся.
- Не всем так везет. Госпиталь Звездных учителей полон проклятых, которым не досталось браслетов, ил за кем не смогли или не захотели ухаживать родственники. Ты знала, что я единственный аристократ среди проклятых?
- Нет, - удивилась Агата. - Может их прячут?
- Нет. Хоть слухи бы ходили. Это еще одно доказательство, что за проклятием стоит дядя. Оно создано чтобы контролировать чернь, а не для того, что бы заставлять страдать благородных. Оттого дворянам в целом плевать на войну на границе. Способ поразвлечься, не более. А так - все оправдывается войной. Высокие налоги, закрытие госпиталей и школ - у нас идет священная, война, посмотрите, как страдает во имя ваше король! Так какое право вы имеете жаловаться или критиковать. Вот так, - он стукнул по столу. - Король - знамя и расходный материал. Ладно.
Он поднялся и принялся помогать Агате с уборкой.
Агата почувствовала, как расслабление наполняет её тело при помощи Ульриха. Хотя заботы о чистоте покоев были ненавистны, их совместная работа, напоминала что есть еще чтото помимо когда они были детьми, свободными от забот о политических интриг и проклятий. Воспоминания о снах, в которые забирала их Калина, накатывали, вызывая улыбку на её лице.
- Мы могли бы создать свою мини-крепость здесь, - с игривым тоном предложила она, увлекаясь фантазией. - С темным лесом из простыней и тронным залом из подушек!
Ульрих рассмеялся, его глаза заблестели от воспоминаний и надежды.
- О, как же мне хотелось прожить обычное детство, когда мир был так прост. Но реальность, к сожалению, не дает нам таких привилегий.
Агата строго посмотрела на него:
- Не позволяй никому заставлять себя чувствовать меньшим, чем ты есть. Ты – король, и я – принцесса. Даже если это и тайна. Люди не должны забывать, кто они на самом деле, даже если обстоятельства против вас.
В этот момент она почувствовала, как её внутренние силы начали проявляться. Агата вдруг поняла, что её место здесь не только как служанки, но как защитницы своего брата и его королевства. Она должна расплатиться за свои невзгоды и унижения, и именно сейчас у неё есть возможность начать действовать.
- Нам нужно думать о том, как избавиться от этого проклятия, - сказала она решительно. - Мы не можем оставаться в тени, пока дядя правит нашим миром из-за своего эгоизма.
Ульрих остановился на мгновение, переглядываясь с сестрой.
- Я знаю, что это опасно, но ты права. Если мы соберем тех, кто готов сражаться, мы сможем противостоять ему. Вокруг много проклятых, многие из которых жаждут справедливости.
Агата кивнула.
- Мы должны их собрать. Эти люди не одиноки. Они должны знать, что существует надежда, что они не забыты.
- Ульрих выглядел взволнованным, и от этого её решимость только крепла.
Мы начнем со столицы - сказала она, поднимая подбородок. - Сделаем так, чтобы каждый знал, что за монархом стоит настоящая сила.
- Но как? – спросил Ульрих, его голос был полон сомнений.
- Через сплетни, посланцев, и, конечно же, через тебя. Ты должен показать всем, что несмотря на проклятие, ты не сдался. Ты стал символом надежды. А я… я позабочусь о тех, кто еще не знает, что такое надежда.
Они продолжали убирать покои, но каждый штрих казался наполненным новым смыслом.
