А после милого и спокойного утра- очередной совет, на который Ульрих, по совету Калины, пошел в своих старых амулетах, не желая вызывать подозрений у Жоффруа.
Тем утром Жоффруа, дядя короля Ульриха, сидел в своем кабинете, хмуро разглядывая свитки с расходами на предстоящую королевскую свадьбу. Он тяжело вздохнул и обратился к слуге:
- Скажи мне, Жерар, как это могло так случиться? Празднование свадьбы нашего короля обходится казне в такую неподъемную сумму! Неужели мы не можем сократить расходы?
Жерар осторожно подошел ближе, опасаясь гнева своего господина.
- Ваша милость, но ведь невеста его величества, княжна Калина, настаивает на открытии новых школ и больниц в качестве свадебного подарка. Король Ульрих не может ей отказать.
- Не может отказать, как же! - фыркнул герцог. - На него впервые без брезгливости посмотрела женщина, так он и рад стараться. Можно заткнуть ей рот парой бриллиантовых
гарнитуров.Любую бабу можно так перетащить на свою сторону. Такого в Триземье не достать, они же ненормальные, у них считается, что князьям достаточно в качестве украшений их божественных Ожерелий и Венцов, и носить драгоценности - дурной тон.
Герцог Жоффруа сжимал в руке сияющий артефакт, поглядывая в его сверкающие грани.Они там совсем с ума сошли со своими ценностями: вы думали какое-то равенство и поголовную грамотность.
Понятно же, что землепашцев и горожан надо держать в черном теле, подальше от наук и раздумий. Их дело налоги платить и рожать будущих налогоплательщиков, и поменьше рассуждать. Поэтому школы не нужны и больницы - блажь. У аристократов есть лекари, и хватит. Если чернь болеет, значит не может работать. Значит это бесполезный кусок человеческой массы, и дорога ему в могилу.
Жоффруа раздраженно махнул рукой:
- Ульрих всегда был слишком добр к этим простолюдинам! Зачем им эти школы и больницы? Пусть довольствуются парой бочек кислого вина, и хватит с них! Пьяным свобода не нужна.
Жерар осторожно кашлянул:
- Но Ваша милость, ведь народ будет недоволен, если закрыть школы и больницы... Может и до бунта дойти.
Жоффруа гневно посмотрел на слугу:
- Недоволен? Да кто они такие, чтобы указывать мне, королевскому дяде, что делать? Пусть радуются, что у них есть король, который снисходит до них! Я требую, чтобы расходы на свадьбу были сокращены, и немедленно! Пиши: Я, герцог Жоффруа, милостию Звездных учителей, регент...
На совете он подаст этот документ на подпись королю. И пусть только попробует не подписать. То, что он считай не жилец, не значит, что ему можно делать поблажки. Жоффруа собирался начать правление при полной казне.
Во время совета он все вертел в руках небольшой амулет, созданный тем таинственным магом, который сконструировал заклятие незавершенной метаморфозы. Звездные учителя держали его и нескольких магов еще в своих темницах, и те насылали на новорожденных новые проклятья.
Его губы изогнулись в злобной усмешке, когда он ощутил прилив власти, исходящий от древнего предмета. Повелевая его силой, Жоффруа устремил свой взор на молодого короля Ульриха.
Представил себе, как он там под своим покрывалом, бледный и измождённый, сидит на троне, пытаясь скрыть нарастающую боль. Он чувствовал, как проклятие, наложенное на него, вновь усиливается, сжимая тиски вокруг его тела. Каждый вдох ему сейчас давался с трудом, а конечности будто налились свинцом.
Проклятие, наложенное на него, вновь усиливается, сжимая тиски вокруг его тела. Каждый вдох ему сейчас давался с трудом, а конечности будто налились свинцом.
Но Ульрих не подавал виду, сохраняя спокойное выражение лица. Он знал, что Жоффруа наблюдает за ним, пытаясь сломить его волю и заставить подчиниться. Однако молодой король был полон решимости не уступать, несмотря на мучительные ощущения.
Когда советники один за другим предлагали повысить налоги, Ульрих твёрдо отвергал их предложения. Он чувствовал, как дядя усиливает воздействие артефакта, пытаясь заставить его согласиться. Но Ульрих не дрогнул, продолжая отстаивать интересы своего народа.
Жоффруа скрипнул зубами от бессильной ярости. Его план не сработал, и он вынужден был признать, что племянник оказался сильнее, чем он предполагал. Ульрих, несмотря на мучения, сохранял стойкость и не поддавался на его уловки.
Когда совет закончился, из боковой двери вошли в зал советов Гийом, Агата, Амарго и Калина. А вместе с ними - несколько опальных аристократов, служивших еще отцу Ульриха и Агаты.
Агата проверила двери, и места где можно было спрятаться.
- Никого.
- Хорошо, - сказал Ульрих. И откинул покрывало, скрывавшее его лицо.
- Как будто на Амори смотрю! - ахнул барон Валентайн, опустился на колено перед королем.
Ульрих улыбнулся.
- Вам я хочу зачитать свое завещание.
"Я, король Ульрих, объявляю своей наследницей не моего дядю Жоффруа, а мою сестру, принцессу Агату. Пусть малая корона наследницы будет возложена на ее чело, ибо я вижу в ней мудрость и силу, способные вести наш народ к процветанию."
Агата, до этого момента стоявшая в стороне, ахнула от изумления. Слезы хлынули из ее глаз, она бросилась к брату, обняв его дрожащими руками.
- Ульрих, не оставляй меня! Как же я смогу нести такую ношу в одиночку? - причитала принцесса.
Король ласково провел рукой по ее волосам, успокаивая сестру:
- Не бойся, Агата. Ты сильнее, чем тебе кажется. Я верю, что ты поведешь наш народ к процветанию. Ты - моя наследница и будущее этого королевства.
Агата всхлипывала, но кивнула, понимая, что выбор брата окончателен. Свидетели молча наблюдали эту трогательную сцену, осознавая, что стали свидетелями исторического момента. Только княжна Калина стояла, скрестив руки на груди, и с подозрением глядя на жениха.
- Что ты задумал? - Спросила она. - Судя по твоему завещанию, что-то безумно благородное и смертоубийственное. Смотри: тебе от меня и в Нави не скрыться. Приду, и уши откручу, жених мой.
Ульрих опустил голову, чувствуя, как у него алеют упомянутые уши и щеки.
Ульрих поспешил перевести тему.
- Как себя вел дядюшка на вражеской Земле?
Калина и Михаил тонко усмехнулись.
- О, великолепно! Отыгрывал не то принца Лимона, не то дикаря. Пристал ко всем мимо проходящим воительницам, сделал прекрасный вывод, что Триземье слабо, раз "бабы воюют и работают наравне с мужиками". И второй вывод о слабости - Триземью не хватает бояр, раз многие важные посты занимают простые люди или бояре в первом поколении.
- В общем, по его мнению, Триземье вот-вот рухнет... - улыбнулась Калина. - Ему даже стараться не надо.
- Когда человек очень долго врет другим, он сам начинает верить в свою ложь, - вздохнул Ульрих. - А как вам Железные земли?
- Лучше, чем боялись, думаю, благодаря тебе, но хуже, чем могло бы быть, если бы не твой дядюшка. Я понимаю, что какая-никакая стабильность - это твои труды и усилия. Наши предсказатели...
- И наши аналитики, - добавил Михаил.
- Делали расчёты. Без тебя Железные земли уже погрузились бы в хаос, и вас можно было бы брать тёпленькими, вместе с Учителями. А ты, без Жоффруа, без примера подлости и жестокости под носом, имел бы все шансы стать пугающе эффективным тираном.
- Что ж, - усмехнулся Ульрих. - Хорошо, что все так, как есть.
В качестве свадебного подарка Ульрих испросил у Звездных учителей разрешения подняться в космос на челноке со своей невестой Калиной. Специально для Жоффруа они устроили целое представление. И ещё одна цель у этой эскапады была.
В мерцающем свете звездного скопления Ульрих и Калина парили в космосе на борту челнока. Кабина была залита мягким лунным светом, отбрасывающим призрачные тени на их лица. Калина вцепилась в кресло, её глаза расширились от страха. Ульрих наблюдал за ней с раздражённым видом, его лоб нахмурился от гнева.
— Ты знаешь, что должна мне подчиняться, — прорычал он. — И ты сделаешь это, если хочешь, чтобы твоим жалким землям ничего не угрожало.
Указывая на родные земли Калины, сверкающие крошечным изумрудом вдали, Ульрих пригрозил:
— Иначе я сброшу на тебя и твоих людей атомные бомбы. Сотру всё это в порошок.
Лицо Калины побелело от ужаса.
— Но это убьёт не только мой народ, но и твой! — воскликнула она.
Ульрих презрительно рассмеялся. — Мне всё равно, — сказал он. — Я проклят. Я регенерирую. А вот твои подданные? Это их долг — умирать и страдать по моему велению.
Калина задрожала от гнева и боли.
— Ты чудовище! — крикнула она.
— Возможно, — согласился Ульрих. — Но я твой муж. И если ты не будешь мне подчиняться, ты пожалеешь об этом.
Жоффруа смотрел на него даже с некоторой гордостью. Звёздный свет, пробиваясь сквозь окна челнока, охватил роскошно оформленный зал, где на борту раздавался смех и звон бокалов. Герцог Жоффруа с самодовольной ухмылкой на лице наслаждался тем, что его фуршет станет настоящим испытанием для Ульриха. Блюда были не просто экзотическими — каждое из них было выбрано с учётом известной, может быть, несколько ироничной любви Жоффруа к изысканным яствам, что часто доводили Ульриха до печального состояния.
— Как же приятно видеть тебя в таком веселом обществе, Ульрих, — произнёс Жоффруа с лицемерной дружелюбностью, медленно сдвигая тарелку с жареными улитками ближе к племяннику. Он не упускал возможности подшутить над коварным состоянием Ульриха.
— Ну, пора тебе, наконец, показать товар лицом невесте, а? Давай-ка, избавься от этой непристойной тряпки!
Ульрих, стиснув зубы, безмолвно отстранялся от зрителей; затянутый в тёмно-синий плащ, он прятал своё лицо под покрывалом, которое пугало прежде даже его самого. Калина, стоявшая рядом, не могла скрыть своего смущения. Она старалась сосредоточиться на своём ужине, перебирая в уме образы тех утончённых угощений, что были на столе, но её глаза всё же метались в сторону Ульриха, и всё, что она могла сделать, — это попытаться втянуть дыхание.
И вот, когда Ульрих решился, он резко откинул покрывало, освободив своё лицо. В зале повисло гнетущее молчание. Калина, великолепно отыгрывая свою роль, побледнела и уткнулась взглядом в собственную тарелку.
Ульрих же, хотя и рассчитывал на осторожный выбор супа — жидкого куриного бульона, не предвещавшего особых неприятностей, — понял, что даже это скромное блюдо рискует не удержаться внутри. Ложка, лишь коснувшись губ, словно взорвала в нём бомбу, и в одно мгновение он вскочил, спотыкаясь и торопясь к уборной.
«К счастью, Звёздные учителя тоже имеют такие же, как у людей, потребности», — пронеслось у него в голове, когда он, наконец, достиг искомой двери. С каждым шагом Ульрих ощущал, как привычная в таких случаях ярость и смятение обрушивались на него. Он знал, что продолжение этого вечера станет лишь паузой в спектакле, который разыгрывал Жоффруа.
Ульрих вышел из уборной, держа?сь за живот, и наткнулся на Калину. Она спросила, нетерпеливо постукивая атласной туфелькой:
— Ну, получилось?
Ульрих не выдержал и засмеялся, держась обеими руками за живот.
— Какой… Своевременный вопрос. Просто послушай, как он звучит со стороны.
Калина взглянула на него без улыбки.
— Получилось, получилось. Эти ваши самураи ненормальные, раз идут на такое. Интересно, добавит ли наш общий знакомый к числу моих прозвищ ещё и "Плавалагуна"? Что там у него в коллекции?
— Да, — пробормотала Калина. — Если бы я знала, какое на тебя произведёт впечатление "Пятый элемент", не стала бы тебе его показывать.
Ульрих прислонился к стене. Тело дрожало. Как бы он ни был нечувствителен к боли, как бы не была хороша регенерация проклятых, дважды в день вспарывать собственный живот, удалять часть кишечника и засовывать туда взрывчатку — сумасшедшая идея.
Но это единственный способ заминировать челнок Звёздных учителей.
На узких улочках столицы кипела небывалая суета. Жители готовились к предстоящей королевской свадьбе, которая обещала стать событием, запоминающимся надолго. Марта, молодая ткачиха, прильнула к своему окну, наблюдая за движением на площади внизу. Городские глашатаи выкрикивали прокламации, объявляя о предстоящих торжествах.
"Король женится!" – раздавалось над головами горожан. Марта была заинтригована. Она слышала слухи о предстоящем браке, но не могла поверить своим ушам. Король Ульрих, великий воин, но ведь он проклят… У самой Марты тоже проклята кузина, и последнее, что его интересует, – это замужество.
Ее соседка, пожилая булочница по имени Анна, вышла из своей лавки и присоединилась к Марте у окна.
- Видела бы ты невесту, моя дорогая, — сказала Анна. — Молодая и прекрасная, как весенний цветок.
- Но что ей понадобилось от такого человека, как король Ульрих? — недоумевала Марта. Анна покачала головой.
- Ходят слухи, что она амбициозна и жаждет власти. Говорят, что она надеется стать королевой и править королевством. Может, Триземцы с помощью своей княжны надеются завоевать нас изнутри.
Марта нахмурилась. Ей не нравился этот брак. Казалось, что между королем и его молодой невестой не может быть любви. Однако она не могла спорить с тем фактом, что это событие вызывало огромный ажиотаж в городе.
"Ну что же, — сказала Анна. — Это будет свадьба, которую мы не забудем. А пока нам лучше готовиться к нашему собственному празднованию." Марта кивнула и отошла от окна. Несмотря на ее беспокойство, она не могла отрицать волнения, которое охватило город. Свадьба короля обещала стать не только историческим событием, но и грандиозным праздником.
За неделю до свадьбы столица была окружена облаком праздничного настроения. Улицы украсили яркими флагами и лентами, словно приглашая горожан стать частью этого значимого момента. Даже те, кто обычно оставался в стороне от событий, не могли устоять перед весельем, наполнившим воздух.
Марта вновь подошла к своему окну, и ее сердце наполнилось смешанными чувствами. Она наблюдала за подготовкой к празднику: музыканты настраивали свои инструменты, артисты репетировали танцы, а продавцы выставляли свои товары на выставленных столах. В воздухе витал сладкий аромат свежевыпеченного хлеба, который доносился из лавки Анны.
Как только часы пробили полдень, начали собираться толпы народа. Люди смеялись, обменивались новостями и строили предположения о том, как пройдет церемония. Марта чувствовала, как жадное любопытство горожан смешивалось с надеждой на счастье, которое, казалось, вот-вот засияет над королевством.
Тем временем, среди всех бурлящих эмоций, в душе Марты оставалось немного угрызений совести. Она не могла оставить без внимания слухи о невесте. Ей было любопытно знать, какие истинные намерения скрываются за улыбками и легкостью, с которой молодая женщина шагала к своему королевскому статусу. Чувство тревоги стало особенно сильным, когда она вспомнила о своей проклятой кузине. На что готова пойти невеста, чтобы добиться желаемого?
Вдруг к ней подошла Анна и, заметив ее задумчивый вид, мягко спросила:
- Что тебя гнетет, моя дорогая? В такие дни свадьбы не следует печалиться.
Марта вздохнула:
- Анна, ты не представляешь, какие у меня мысли. Мне кажется, что за этой сказочной картиной скрываются мрачные тайны. Я услышала, что невеста может быть не такой простой, как мы думаем. Может, она не ищет любви, а только власть?
Тем утром Жоффруа, дядя короля Ульриха, сидел в своем кабинете, хмуро разглядывая свитки с расходами на предстоящую королевскую свадьбу. Он тяжело вздохнул и обратился к слуге:
- Скажи мне, Жерар, как это могло так случиться? Празднование свадьбы нашего короля обходится казне в такую неподъемную сумму! Неужели мы не можем сократить расходы?
Жерар осторожно подошел ближе, опасаясь гнева своего господина.
- Ваша милость, но ведь невеста его величества, княжна Калина, настаивает на открытии новых школ и больниц в качестве свадебного подарка. Король Ульрих не может ей отказать.
- Не может отказать, как же! - фыркнул герцог. - На него впервые без брезгливости посмотрела женщина, так он и рад стараться. Можно заткнуть ей рот парой бриллиантовых
гарнитуров.Любую бабу можно так перетащить на свою сторону. Такого в Триземье не достать, они же ненормальные, у них считается, что князьям достаточно в качестве украшений их божественных Ожерелий и Венцов, и носить драгоценности - дурной тон.
Герцог Жоффруа сжимал в руке сияющий артефакт, поглядывая в его сверкающие грани.Они там совсем с ума сошли со своими ценностями: вы думали какое-то равенство и поголовную грамотность.
Понятно же, что землепашцев и горожан надо держать в черном теле, подальше от наук и раздумий. Их дело налоги платить и рожать будущих налогоплательщиков, и поменьше рассуждать. Поэтому школы не нужны и больницы - блажь. У аристократов есть лекари, и хватит. Если чернь болеет, значит не может работать. Значит это бесполезный кусок человеческой массы, и дорога ему в могилу.
Жоффруа раздраженно махнул рукой:
- Ульрих всегда был слишком добр к этим простолюдинам! Зачем им эти школы и больницы? Пусть довольствуются парой бочек кислого вина, и хватит с них! Пьяным свобода не нужна.
Жерар осторожно кашлянул:
- Но Ваша милость, ведь народ будет недоволен, если закрыть школы и больницы... Может и до бунта дойти.
Жоффруа гневно посмотрел на слугу:
- Недоволен? Да кто они такие, чтобы указывать мне, королевскому дяде, что делать? Пусть радуются, что у них есть король, который снисходит до них! Я требую, чтобы расходы на свадьбу были сокращены, и немедленно! Пиши: Я, герцог Жоффруа, милостию Звездных учителей, регент...
На совете он подаст этот документ на подпись королю. И пусть только попробует не подписать. То, что он считай не жилец, не значит, что ему можно делать поблажки. Жоффруа собирался начать правление при полной казне.
Во время совета он все вертел в руках небольшой амулет, созданный тем таинственным магом, который сконструировал заклятие незавершенной метаморфозы. Звездные учителя держали его и нескольких магов еще в своих темницах, и те насылали на новорожденных новые проклятья.
Его губы изогнулись в злобной усмешке, когда он ощутил прилив власти, исходящий от древнего предмета. Повелевая его силой, Жоффруа устремил свой взор на молодого короля Ульриха.
Представил себе, как он там под своим покрывалом, бледный и измождённый, сидит на троне, пытаясь скрыть нарастающую боль. Он чувствовал, как проклятие, наложенное на него, вновь усиливается, сжимая тиски вокруг его тела. Каждый вдох ему сейчас давался с трудом, а конечности будто налились свинцом.
Проклятие, наложенное на него, вновь усиливается, сжимая тиски вокруг его тела. Каждый вдох ему сейчас давался с трудом, а конечности будто налились свинцом.
Но Ульрих не подавал виду, сохраняя спокойное выражение лица. Он знал, что Жоффруа наблюдает за ним, пытаясь сломить его волю и заставить подчиниться. Однако молодой король был полон решимости не уступать, несмотря на мучительные ощущения.
Когда советники один за другим предлагали повысить налоги, Ульрих твёрдо отвергал их предложения. Он чувствовал, как дядя усиливает воздействие артефакта, пытаясь заставить его согласиться. Но Ульрих не дрогнул, продолжая отстаивать интересы своего народа.
Жоффруа скрипнул зубами от бессильной ярости. Его план не сработал, и он вынужден был признать, что племянник оказался сильнее, чем он предполагал. Ульрих, несмотря на мучения, сохранял стойкость и не поддавался на его уловки.
Когда совет закончился, из боковой двери вошли в зал советов Гийом, Агата, Амарго и Калина. А вместе с ними - несколько опальных аристократов, служивших еще отцу Ульриха и Агаты.
Агата проверила двери, и места где можно было спрятаться.
- Никого.
- Хорошо, - сказал Ульрих. И откинул покрывало, скрывавшее его лицо.
- Как будто на Амори смотрю! - ахнул барон Валентайн, опустился на колено перед королем.
Ульрих улыбнулся.
- Вам я хочу зачитать свое завещание.
"Я, король Ульрих, объявляю своей наследницей не моего дядю Жоффруа, а мою сестру, принцессу Агату. Пусть малая корона наследницы будет возложена на ее чело, ибо я вижу в ней мудрость и силу, способные вести наш народ к процветанию."
Агата, до этого момента стоявшая в стороне, ахнула от изумления. Слезы хлынули из ее глаз, она бросилась к брату, обняв его дрожащими руками.
- Ульрих, не оставляй меня! Как же я смогу нести такую ношу в одиночку? - причитала принцесса.
Король ласково провел рукой по ее волосам, успокаивая сестру:
- Не бойся, Агата. Ты сильнее, чем тебе кажется. Я верю, что ты поведешь наш народ к процветанию. Ты - моя наследница и будущее этого королевства.
Агата всхлипывала, но кивнула, понимая, что выбор брата окончателен. Свидетели молча наблюдали эту трогательную сцену, осознавая, что стали свидетелями исторического момента. Только княжна Калина стояла, скрестив руки на груди, и с подозрением глядя на жениха.
- Что ты задумал? - Спросила она. - Судя по твоему завещанию, что-то безумно благородное и смертоубийственное. Смотри: тебе от меня и в Нави не скрыться. Приду, и уши откручу, жених мой.
Ульрих опустил голову, чувствуя, как у него алеют упомянутые уши и щеки.
Ульрих поспешил перевести тему.
- Как себя вел дядюшка на вражеской Земле?
Калина и Михаил тонко усмехнулись.
- О, великолепно! Отыгрывал не то принца Лимона, не то дикаря. Пристал ко всем мимо проходящим воительницам, сделал прекрасный вывод, что Триземье слабо, раз "бабы воюют и работают наравне с мужиками". И второй вывод о слабости - Триземью не хватает бояр, раз многие важные посты занимают простые люди или бояре в первом поколении.
- В общем, по его мнению, Триземье вот-вот рухнет... - улыбнулась Калина. - Ему даже стараться не надо.
- Когда человек очень долго врет другим, он сам начинает верить в свою ложь, - вздохнул Ульрих. - А как вам Железные земли?
- Лучше, чем боялись, думаю, благодаря тебе, но хуже, чем могло бы быть, если бы не твой дядюшка. Я понимаю, что какая-никакая стабильность - это твои труды и усилия. Наши предсказатели...
- И наши аналитики, - добавил Михаил.
- Делали расчёты. Без тебя Железные земли уже погрузились бы в хаос, и вас можно было бы брать тёпленькими, вместе с Учителями. А ты, без Жоффруа, без примера подлости и жестокости под носом, имел бы все шансы стать пугающе эффективным тираном.
- Что ж, - усмехнулся Ульрих. - Хорошо, что все так, как есть.
***
В качестве свадебного подарка Ульрих испросил у Звездных учителей разрешения подняться в космос на челноке со своей невестой Калиной. Специально для Жоффруа они устроили целое представление. И ещё одна цель у этой эскапады была.
В мерцающем свете звездного скопления Ульрих и Калина парили в космосе на борту челнока. Кабина была залита мягким лунным светом, отбрасывающим призрачные тени на их лица. Калина вцепилась в кресло, её глаза расширились от страха. Ульрих наблюдал за ней с раздражённым видом, его лоб нахмурился от гнева.
— Ты знаешь, что должна мне подчиняться, — прорычал он. — И ты сделаешь это, если хочешь, чтобы твоим жалким землям ничего не угрожало.
Указывая на родные земли Калины, сверкающие крошечным изумрудом вдали, Ульрих пригрозил:
— Иначе я сброшу на тебя и твоих людей атомные бомбы. Сотру всё это в порошок.
Лицо Калины побелело от ужаса.
— Но это убьёт не только мой народ, но и твой! — воскликнула она.
Ульрих презрительно рассмеялся. — Мне всё равно, — сказал он. — Я проклят. Я регенерирую. А вот твои подданные? Это их долг — умирать и страдать по моему велению.
Калина задрожала от гнева и боли.
— Ты чудовище! — крикнула она.
— Возможно, — согласился Ульрих. — Но я твой муж. И если ты не будешь мне подчиняться, ты пожалеешь об этом.
Жоффруа смотрел на него даже с некоторой гордостью. Звёздный свет, пробиваясь сквозь окна челнока, охватил роскошно оформленный зал, где на борту раздавался смех и звон бокалов. Герцог Жоффруа с самодовольной ухмылкой на лице наслаждался тем, что его фуршет станет настоящим испытанием для Ульриха. Блюда были не просто экзотическими — каждое из них было выбрано с учётом известной, может быть, несколько ироничной любви Жоффруа к изысканным яствам, что часто доводили Ульриха до печального состояния.
— Как же приятно видеть тебя в таком веселом обществе, Ульрих, — произнёс Жоффруа с лицемерной дружелюбностью, медленно сдвигая тарелку с жареными улитками ближе к племяннику. Он не упускал возможности подшутить над коварным состоянием Ульриха.
— Ну, пора тебе, наконец, показать товар лицом невесте, а? Давай-ка, избавься от этой непристойной тряпки!
Ульрих, стиснув зубы, безмолвно отстранялся от зрителей; затянутый в тёмно-синий плащ, он прятал своё лицо под покрывалом, которое пугало прежде даже его самого. Калина, стоявшая рядом, не могла скрыть своего смущения. Она старалась сосредоточиться на своём ужине, перебирая в уме образы тех утончённых угощений, что были на столе, но её глаза всё же метались в сторону Ульриха, и всё, что она могла сделать, — это попытаться втянуть дыхание.
И вот, когда Ульрих решился, он резко откинул покрывало, освободив своё лицо. В зале повисло гнетущее молчание. Калина, великолепно отыгрывая свою роль, побледнела и уткнулась взглядом в собственную тарелку.
Ульрих же, хотя и рассчитывал на осторожный выбор супа — жидкого куриного бульона, не предвещавшего особых неприятностей, — понял, что даже это скромное блюдо рискует не удержаться внутри. Ложка, лишь коснувшись губ, словно взорвала в нём бомбу, и в одно мгновение он вскочил, спотыкаясь и торопясь к уборной.
«К счастью, Звёздные учителя тоже имеют такие же, как у людей, потребности», — пронеслось у него в голове, когда он, наконец, достиг искомой двери. С каждым шагом Ульрих ощущал, как привычная в таких случаях ярость и смятение обрушивались на него. Он знал, что продолжение этого вечера станет лишь паузой в спектакле, который разыгрывал Жоффруа.
Ульрих вышел из уборной, держа?сь за живот, и наткнулся на Калину. Она спросила, нетерпеливо постукивая атласной туфелькой:
— Ну, получилось?
Ульрих не выдержал и засмеялся, держась обеими руками за живот.
— Какой… Своевременный вопрос. Просто послушай, как он звучит со стороны.
Калина взглянула на него без улыбки.
— Получилось, получилось. Эти ваши самураи ненормальные, раз идут на такое. Интересно, добавит ли наш общий знакомый к числу моих прозвищ ещё и "Плавалагуна"? Что там у него в коллекции?
— Да, — пробормотала Калина. — Если бы я знала, какое на тебя произведёт впечатление "Пятый элемент", не стала бы тебе его показывать.
Ульрих прислонился к стене. Тело дрожало. Как бы он ни был нечувствителен к боли, как бы не была хороша регенерация проклятых, дважды в день вспарывать собственный живот, удалять часть кишечника и засовывать туда взрывчатку — сумасшедшая идея.
Но это единственный способ заминировать челнок Звёздных учителей.
Глава седьмая
На узких улочках столицы кипела небывалая суета. Жители готовились к предстоящей королевской свадьбе, которая обещала стать событием, запоминающимся надолго. Марта, молодая ткачиха, прильнула к своему окну, наблюдая за движением на площади внизу. Городские глашатаи выкрикивали прокламации, объявляя о предстоящих торжествах.
"Король женится!" – раздавалось над головами горожан. Марта была заинтригована. Она слышала слухи о предстоящем браке, но не могла поверить своим ушам. Король Ульрих, великий воин, но ведь он проклят… У самой Марты тоже проклята кузина, и последнее, что его интересует, – это замужество.
Ее соседка, пожилая булочница по имени Анна, вышла из своей лавки и присоединилась к Марте у окна.
- Видела бы ты невесту, моя дорогая, — сказала Анна. — Молодая и прекрасная, как весенний цветок.
- Но что ей понадобилось от такого человека, как король Ульрих? — недоумевала Марта. Анна покачала головой.
- Ходят слухи, что она амбициозна и жаждет власти. Говорят, что она надеется стать королевой и править королевством. Может, Триземцы с помощью своей княжны надеются завоевать нас изнутри.
Марта нахмурилась. Ей не нравился этот брак. Казалось, что между королем и его молодой невестой не может быть любви. Однако она не могла спорить с тем фактом, что это событие вызывало огромный ажиотаж в городе.
"Ну что же, — сказала Анна. — Это будет свадьба, которую мы не забудем. А пока нам лучше готовиться к нашему собственному празднованию." Марта кивнула и отошла от окна. Несмотря на ее беспокойство, она не могла отрицать волнения, которое охватило город. Свадьба короля обещала стать не только историческим событием, но и грандиозным праздником.
За неделю до свадьбы столица была окружена облаком праздничного настроения. Улицы украсили яркими флагами и лентами, словно приглашая горожан стать частью этого значимого момента. Даже те, кто обычно оставался в стороне от событий, не могли устоять перед весельем, наполнившим воздух.
Марта вновь подошла к своему окну, и ее сердце наполнилось смешанными чувствами. Она наблюдала за подготовкой к празднику: музыканты настраивали свои инструменты, артисты репетировали танцы, а продавцы выставляли свои товары на выставленных столах. В воздухе витал сладкий аромат свежевыпеченного хлеба, который доносился из лавки Анны.
Как только часы пробили полдень, начали собираться толпы народа. Люди смеялись, обменивались новостями и строили предположения о том, как пройдет церемония. Марта чувствовала, как жадное любопытство горожан смешивалось с надеждой на счастье, которое, казалось, вот-вот засияет над королевством.
Тем временем, среди всех бурлящих эмоций, в душе Марты оставалось немного угрызений совести. Она не могла оставить без внимания слухи о невесте. Ей было любопытно знать, какие истинные намерения скрываются за улыбками и легкостью, с которой молодая женщина шагала к своему королевскому статусу. Чувство тревоги стало особенно сильным, когда она вспомнила о своей проклятой кузине. На что готова пойти невеста, чтобы добиться желаемого?
Вдруг к ней подошла Анна и, заметив ее задумчивый вид, мягко спросила:
- Что тебя гнетет, моя дорогая? В такие дни свадьбы не следует печалиться.
Марта вздохнула:
- Анна, ты не представляешь, какие у меня мысли. Мне кажется, что за этой сказочной картиной скрываются мрачные тайны. Я услышала, что невеста может быть не такой простой, как мы думаем. Может, она не ищет любви, а только власть?
