– Но если сильфов не существует, зачем носить шлемы? – спросила я.
Кажется, я их сломала. Они поняли, что нужно придумать какое-то другое объяснение, но другого объяснения в их мире не существовало.
Повисшее молчание прервали Гарольт и Оберон Санкар, вошедшие в столовую. Они замерли на пороге, оглядывая наше застолье. Девочек словно ветром сдуло. Как они умудрились, молниеносно вылетая из столовой, забрать свои кружки, я не поняла.
– Что здесь происходит? – спросил Гарольт, и я почувствовала себя виновной во всех грехах, смертных и не очень.
– Завожу новых друзей, – улыбнулась я как можно ослепительнее.
– Среди служанок? Почему не среди бездомных с мусорной кучи? – недовольно проворчал он. Девочки появились снова, с тряпочками и щёточками, и принялись спешно мыть стол и почему-то пол.
– Рекомендуешь поближе познакомиться с бездомными? – не удержалась я.
Гарольт не успел ответить – Оберон Санкар прервал наш разговор:
– Давайте пройдёмся, – сказал он, жестом приглашая нас к двери. – В резиденции есть вторая столовая. Мисс Джа Лар, составите нам компанию за обедом?
Я удивилась, но кивнула.
Видимо, пока я спала и завтракала, их время уже подошло к обеду.
– Мне передали, что поисковые катеры добрались до разбитой "Тихоходки", – произнёс Гарольт, когда мы вышли из столовой. Он шёл посередине, между мной и Обероном Санкаром, и говорил эти слова, искоса поглядывая на меня.
Я усилием воли расслабила лицо, натянула лёгкую улыбку и спросила:
– И что?
Я боялась, что голос меня подведёт, но он не подвёл: оба слова я произнесла ровно.
– Люк заклинило, его собирались вскрывать. Уверен, после обеда у нас будет новая информация, – Гарольт чуть ли не мурлыкал.
Я кивнула, улыбнулась шире и поймала взгляд Оберона Санкара. Лицо его было абсолютно непроницаемым, с таким выражением можно слушать прогноз погоды, но никак не новости о судьбе сына.
– А если он жив? – спросила я максимально равнодушно. Такой бытовой вопрос: что будет на завтрак, какие планы на вечер, ах да, а что ты будешь делать, если твой заклятый враг выжил?
– Арестуем и под трибунал, – пожал плечами Гарольт.
Мы вошли во вторую столовую. Служанки уже накрывали стол. Я не знаю, когда им сообщили, что мы идём, но они успели принести несколько блюд, расставить тарелки, разлить по чашкам чай.
Мы сели. Есть я не хотела, но чашку взяла. Чай по вкусу и виду больше всего походил на отвар корицы с молоком. Совершенно безумная кухня на этой Сильфиде. Гарольту принесли традиционные блюда, даже чай у него был обычный, зелёный. Интересно, меня почему потчевали местным?
Гарольт ел, а я наблюдала за ним и чувствовала, что он меня раздражает. Меня бесило то, как он держит вилку, как двигаются его желваки, как он задевает вилку губами, когда отправляет очередной кусочек еды в рот – всё бесило. Я отпила чая, отвернулась – и столкнулась взглядом с наместником Обероном. О чём он думает сейчас? И почему заступился за меня вчера? Мать говорила держаться подальше от Санкаров – но пока ни один из них меня не обидел. Так кому же верить?
Слишком много вопросов. Слишком мало ответов.
– Скажите, наместник, почему небо такое жёлтое? Это туман? – мне хотелось сказать хоть что-то, чтобы нарушить тишину и не слышать, как жуёт Гарольт. Жевал он тихо – но почему-то даже так умудрялся бесить.
– Песчаная буря, – ответил он.
– Я думала, когда идёт песчаная буря, города заносит песком, – ответила я, чтобы поддержать диалог.
– Она идёт высоко в облаках. Если опустится, то город засыплет песком. Но и сейчас вам лучше не выходить лишний раз на улицу: в воздухе мелкая пыль, не стоит ею дышать. Может начаться аллергия. – Оберон Санкар сделал паузу и внезапно спросил: – Ваши родственники не рассказывали о песчаных бурях на Сильфиде?
– Мама не любила говорить о родине.
– А Арне? Вивека?
Я удивлённо подняла брови. Он так просто назвал их по имени, словно они были ему друзьями.
– Вы были хорошо знакомы?
– Они не раз сюда прилетали, – кивнул наместник. – Что с ними сейчас?
Он спросил это так, будто нашего недавнего разговора не было, будто он сам не говорил мне, что Вивека на Сильфиде, и я решила подыграть:
– Арне парализован после аварии, – ответила я. – Вивека, – я сглотнула. Врать было сложно, – я не видела тела, её похоронили до моего прилёта. Мне сказали, она погибла в той же аварии.
– Но тебе соврали, не так ли, Вивьен? – вмешался в наш разговор Гарольт. Я повернулась к нему в недоумении. – Здесь ты можешь говорить правду.
Я кивнула:
– Оказывается, она жива. И где-то на Сильфиде.
Я произнесла это, поглядывая мельком на Гарольта, но он на меня даже не смотрел. Он следил за реакцией наместника.
Оберон Санкар приподнял брови и спросил:
– Вот как? – выражение его лица было безупречно: не придерёшься. Именно так спрашивают о знакомом человеке, к которому не испытывают никаких чувств. – Что ж, это хорошая новость. Было бы жаль, если бы такая красивая девушка погибла.
– Наместник, вы знаете что-нибудь про местонахождение Вивеки Джа Лар?
– Я ничего об этом не слышал, – если бы я не знала, что он врёт, никогда бы не заподозрила.
– Вы ведь понимаете, что для ГалКонСи очень важно поймать эту преступницу? – когда на лице Оберона Санкара вновь отразилось изумление, Гарольт добавил: – Она разыскивается за сотрудничество с Умброй.
– Я всегда отличался верностью ГалКонСи, вы знаете это, мистер Бёрнс. Но мне нужно больше информации. Где её видели последний раз? От кого вы узнали, что она на Сильфиде? Здесь множество мест, где можно затеряться. Мы можем дать объявление по всем крупным городам, но она Галлахен, – он выдержал короткую паузу. – Местные узнают её по гламору и будут скрывать.
Я задумчиво посмотрела на Гарольта. Он вёл себя так, словно собирался разыскивать Вивеку. Но ведь он сам недавно сказал: я отведу тебя к сестре. Что он творит и зачем?
Я тут у меня холодный пот проступил на спине: кажется, он слышал наш разговор с Обероном. Слышал, как тот сказал мне, что знает, где Вивека. Или слышал часть разговора, но не знает подробностей. Он устроил это, чтобы поймать Санкара – или меня, или нас обоих – на неувязке, на лжи. Или уже поймал?
– Ищете оправдание, чтобы ничего не делать?
– Нет, что вы, – тут же пошёл на попятную Санкар. – Разумеется, я дам объявления. Я всегда сотрудничал с ГалКонСи, вы это знаете.
Я попыталась взять себя в руки. Какую бы игру ни вёл Гарольт, я не должна попасться. Я уцепилась за незнакомое слово из их диалога и спросила:
– А что такое гламор? – я переводила взгляд с Гарольта на Оберона. Ответил мне наместник.
– Удивительное очарование красоты.
Я нахмурилась.
– Я думала, Вивека просто красивая.
– Разумеется. Но гламор – это нечто большее. Человек словно сияет, завораживает, что бы он ни делал. Очарование настолько сильное, что порой человеку крайне сложно отказать, если он чего-то хочет.
Я фыркнула.
– Тогда моя мать точно не Галлахен. Она очень хотела, чтобы я вошла в светское общество, но я ей всегда отказывала.
– Так отказывала, что выходишь за меня замуж, – заметил Гарольт. Я удивлённо повернулась к нему. Он улыбнулся. Это была шутка? Впервые слышу, как он шутит.
– Но это явно не гламор! Это... другое.
– Ты никогда не задумывалась, как танцовщица с Сильфиды вышла замуж за одного из самых видных холостяков Галактики?
– В смысле – танцовщица?
Ещё мгновение назад мне казалось, что мои глаза неспособны распахнуться сильнее. Оказалось, предела своих возможностей я просто не знала. Оберон Санкар ответил с лёгкой улыбкой:
– Нинетта Галлахен выросла среди дарийцев и была танцовщицей. Она встретила вашего отца на празднике на Сильфиде, и этот брак был...
– ...ужасающим мезальянсом, – закончил за него Гарольт.
– Я искал формулировку помягче, но да, вы абсолютно правы.
– Я этого не знала.
– Твои родители сделали всё, чтобы информация не разошлась слишком широко. Они говорили, что Нинетта – наследная правительница Сильфиды.
– Технически они были правы, – добавил Гарольт. – Галлахены много столетий правили Сильфидой.
Одной простой фразой он добился сразу двух целей: Оберон замолчал, а я в очередной раз задумалась о том, что этот обаятельный мужчина, чью сторону так хотелось занять, был врагом моей матери.
– Ничего себе, – я покачала головой и отпила чаю. Не то чтобы мне хотелось пить: мне нужна была пауза, чтобы всё осмыслить. – Моя мать выросла среди дарийцев? Они кто... бродяги?
– Бродячие музыканты, танцоры, факиры.
– Самая низшая из каст Сильфиды, – подвёл итог Гарольт.
– Ничего себе... – покачала я головой, вцепившись в кружку с чаем.
Повисла новая пауза, ещё более тяжёлая, чем предыдущая.
– Твоя мать не получила нормального образования и не смогла дать его тебе. Но ничего, мы это исправим, – заметил мой жених.
– В смысле не получила? – удивилась я.
– Вивьен. Ты ссутулилась. Ты держишь кружку двумя руками, как ребёнок. У тебя кошмарно обломаны ногти. Я уже молчу о том, что леди найдет для удивления выражение более литературное, чем “ничего себе”, и не начнет вопрос со словосочетания “в смысле”.
Я медленно выдохнула, отставила кружку, выпрямилась и сжала ладони в кулаки. Объяснять, как я поломала ногти, я не хотела.
– И ты решила просто спрятать руки. Вивьен-Вивьен. Попроси у служанок перчатки и носи их до тех пор, пока не сделаешь маникюр, – сказал Гарольт и взял кусочек хлеба. – Почему я должен тебе это объяснять?
Я стушевалась и не нашлась, что ответить.
– Иди, подготовься, скоро полетим в город.
Я кивнула и встала из-за стола. Коротко поклонилась наместнику, повернулась к Гарольту. Он посмотрел на меня задумчиво и произнёс:
– Наверное, в тебе и правда есть гламор.
– Почему? – удивилась я, почувствовав себя так, словно мне отвесили комплимент. Преждевременно.
– Иначе почему я тебя до сих пор терплю?
На парковке флаеров всё было так же, как и несколько часов назад, только людей больше. Даже джип, за которым я пряталась, стоял на том же месте.
Единственное, что изменилось – появился новый флаер. Большой, свеженький, словно только что с конвейера, и с большой эмблемой “Бёрнс Инк” на борту. Он стоял, поблёскивая боками, растопырившись трапами, и ждал, когда мы погрузимся внутрь.
– Ты знаешь, Вивьен, – сказал мне Гарольт, проходя по парковке, – несколько часов назад моя охрана поймала здесь шанахи.
Он повернулся и посмотрел на меня. Я расслабила лицо, постаралась сделать его пустым и безразличным.
– Да? – спросила я с деланным равнодушием, тщательно отгоняя от себя все лишние мысли. Я думала о текущей реке и водопадах. Водопады. Много красивых водопадов. Вода течёт, журча. Над гладью склоняются ветви деревьев. В волнах блестит рыба.
– Шанахи по имени Тау, – добавил он.
Мои брови взлетели вверх против воли, но я взяла себя в руки. “Он проверяет меня, – подумала я. – Я ведь знаю, что там была Хлоя. Он хочет меня поймать”.
– Правда? – удивилась я.
– Тебе знакомо это имя?
– Так звали шанахи моего брата.
Гарольт внимательно изучал моё лицо. Я внимательно изучала его, стараясь выглядеть лишь капельку удивлённой и совсем не напуганной. Водопады-водопады.
Не знаю, получилось ли у меня убедить его, но Гарольт отвернулся и пошёл к трапу. Я последовала за ним.
– Ты знаешь, где сейчас шанахи твоего брата? – спросил он.
– Понятия не имею, – совершенно честно ответила я. – А у шанахи имена могут повторяться?
– Не знаю.
Мы поднялись во флаер. Он и внутри был таким же свеженьким и модным, как и снаружи. Огромные бежевые кресла, невысокие столы между ними, бар с напитками и даже личный стюард.
Я села возле окна, один из телохранителей разместился за моей спиной, Оберон Санкар сел неподалёку, через проход. Гарольт опустился рядом со мной, и флаер стал готовиться к взлёту: втянул в себя трапы, задраил люки и стал ждать, когда поднимутся ворота парковки.
Я наблюдала за происходящим краем глаза, думая о Тау и Хлое.
Я была уверена, что Тау полетел вместе с Шандаром, но не очень-то за него волновалась: я не сомневалась, что шанахи без проблем переживёт и перегрузки, и жёсткую посадку. О Хлое, надо сказать, я и вовсе не особенно думала: слишком плохо я её знала. Но теперь у меня в душе поселилось смутное беспокойство, которое я никак не могла облачить в слова. Я даже не понимала, за кого именно я беспокоюсь. За Тау? За Шандара? За Умбру?
Мы взлетели мягко, почти неощутимо, и полетели над городом – над самым центром, где улицы были чистыми, а дома – красивыми и свеже окрашенными.
Город был полон людей. То ли внизу расстилалась базарная площадь, то ли у них проходил фестиваль. Я видела пёструю толпу, лотки с продуктами и даже мостки уличного театра. Порой кто-нибудь поднимал голову, чтобы проводить нас взглядом, но лица с такого расстояния было не разглядеть.
– Куда мы летим? – спросила я.
– В администрацию, – голос Гарольта прозвучал с отчётливой интонацией “отстань”. Он сидел, уставившись в невидимую точку перед собой, его пальцы порой выводили в воздухе неведомые мне символы… видимо, смотрит важные документы.
Я не стала приставать.
Смотрела, как мимо проплывает город, окутанный лёгкой желтоватой дымкой пыльного тумана, и думала о песчаной буре, которая недавно бушевала на юге – в пустыне, куда приземлился – или упал? – Шандар. Упал один? С Тау? Тау бросил корабль и добрался сюда? Тау изначально не летел с ним?
Флаер взял курс на администрацию – она была совсем близко, и я задумалась, зачем брать такой просторный лайнер ради такого маленького перелёта. Мы сделали круг над посадочной площадкой, и за окном по очереди мелькнули заполненные людьми улицы, пустырь вокруг башни, сама башня… А потом мы нырнули вниз.
Площадка перед администрацией была свободна – паркуйся, где хочешь.
Мы сели. Люк флаера открылся, из-под него выехал трап. В открытую дверь ворвался тёплый ветер, густой и душный, с запахом трав и песка.
Гарольт повернулся ко мне.
– Там, внутри, нас ждут серьезные и важные люди. Это ответственная встреча. Не говори ничего, кроме здравствуйте, спасибо и до свидания. Договорились?
– Хорошо, – кивнула я.
Мне на мгновение показалось, что он добавит что-то ещё – про моё образование и воспитание, а может, про мою глупость… но он промолчал.
Мы вышли из флаера и зашли в здание администрации. Поднялись на второй этаж.
Второй этаж оказался полной противоположностью первого. Если первый в своей матовой пластиковой лаконичности напоминал полицейский участок, то второй больше походил на администрацию какого-нибудь крохотного сектора Галактики: коридоры, увешанные фотографиями и плакатами, мягкое покрытие на полах гасит звук шагов, потолки высокие, коридоры с множеством дверей причудливо ветвятся…
Мы прошли в одну из дверей – и неожиданно оказались на фуршете.
Играла тихая музыка, хотя музыкантов видно не было, по залу ходили празднично одетые галконсийцы – в орденах и со скучающими лицами. Официанты и официантки разносили подносы с напитками и закусками. Больше в зале не происходило ничего, и в помещении висела атмосфера тягостной обязаловки: люди явно не понимали, зачем они пришли и что им здесь делать.
Кажется, я их сломала. Они поняли, что нужно придумать какое-то другое объяснение, но другого объяснения в их мире не существовало.
Повисшее молчание прервали Гарольт и Оберон Санкар, вошедшие в столовую. Они замерли на пороге, оглядывая наше застолье. Девочек словно ветром сдуло. Как они умудрились, молниеносно вылетая из столовой, забрать свои кружки, я не поняла.
– Что здесь происходит? – спросил Гарольт, и я почувствовала себя виновной во всех грехах, смертных и не очень.
– Завожу новых друзей, – улыбнулась я как можно ослепительнее.
– Среди служанок? Почему не среди бездомных с мусорной кучи? – недовольно проворчал он. Девочки появились снова, с тряпочками и щёточками, и принялись спешно мыть стол и почему-то пол.
– Рекомендуешь поближе познакомиться с бездомными? – не удержалась я.
Гарольт не успел ответить – Оберон Санкар прервал наш разговор:
– Давайте пройдёмся, – сказал он, жестом приглашая нас к двери. – В резиденции есть вторая столовая. Мисс Джа Лар, составите нам компанию за обедом?
Я удивилась, но кивнула.
Видимо, пока я спала и завтракала, их время уже подошло к обеду.
– Мне передали, что поисковые катеры добрались до разбитой "Тихоходки", – произнёс Гарольт, когда мы вышли из столовой. Он шёл посередине, между мной и Обероном Санкаром, и говорил эти слова, искоса поглядывая на меня.
Я усилием воли расслабила лицо, натянула лёгкую улыбку и спросила:
– И что?
Я боялась, что голос меня подведёт, но он не подвёл: оба слова я произнесла ровно.
– Люк заклинило, его собирались вскрывать. Уверен, после обеда у нас будет новая информация, – Гарольт чуть ли не мурлыкал.
Я кивнула, улыбнулась шире и поймала взгляд Оберона Санкара. Лицо его было абсолютно непроницаемым, с таким выражением можно слушать прогноз погоды, но никак не новости о судьбе сына.
– А если он жив? – спросила я максимально равнодушно. Такой бытовой вопрос: что будет на завтрак, какие планы на вечер, ах да, а что ты будешь делать, если твой заклятый враг выжил?
– Арестуем и под трибунал, – пожал плечами Гарольт.
Мы вошли во вторую столовую. Служанки уже накрывали стол. Я не знаю, когда им сообщили, что мы идём, но они успели принести несколько блюд, расставить тарелки, разлить по чашкам чай.
Мы сели. Есть я не хотела, но чашку взяла. Чай по вкусу и виду больше всего походил на отвар корицы с молоком. Совершенно безумная кухня на этой Сильфиде. Гарольту принесли традиционные блюда, даже чай у него был обычный, зелёный. Интересно, меня почему потчевали местным?
Гарольт ел, а я наблюдала за ним и чувствовала, что он меня раздражает. Меня бесило то, как он держит вилку, как двигаются его желваки, как он задевает вилку губами, когда отправляет очередной кусочек еды в рот – всё бесило. Я отпила чая, отвернулась – и столкнулась взглядом с наместником Обероном. О чём он думает сейчас? И почему заступился за меня вчера? Мать говорила держаться подальше от Санкаров – но пока ни один из них меня не обидел. Так кому же верить?
Слишком много вопросов. Слишком мало ответов.
– Скажите, наместник, почему небо такое жёлтое? Это туман? – мне хотелось сказать хоть что-то, чтобы нарушить тишину и не слышать, как жуёт Гарольт. Жевал он тихо – но почему-то даже так умудрялся бесить.
– Песчаная буря, – ответил он.
– Я думала, когда идёт песчаная буря, города заносит песком, – ответила я, чтобы поддержать диалог.
– Она идёт высоко в облаках. Если опустится, то город засыплет песком. Но и сейчас вам лучше не выходить лишний раз на улицу: в воздухе мелкая пыль, не стоит ею дышать. Может начаться аллергия. – Оберон Санкар сделал паузу и внезапно спросил: – Ваши родственники не рассказывали о песчаных бурях на Сильфиде?
– Мама не любила говорить о родине.
– А Арне? Вивека?
Я удивлённо подняла брови. Он так просто назвал их по имени, словно они были ему друзьями.
– Вы были хорошо знакомы?
– Они не раз сюда прилетали, – кивнул наместник. – Что с ними сейчас?
Он спросил это так, будто нашего недавнего разговора не было, будто он сам не говорил мне, что Вивека на Сильфиде, и я решила подыграть:
– Арне парализован после аварии, – ответила я. – Вивека, – я сглотнула. Врать было сложно, – я не видела тела, её похоронили до моего прилёта. Мне сказали, она погибла в той же аварии.
– Но тебе соврали, не так ли, Вивьен? – вмешался в наш разговор Гарольт. Я повернулась к нему в недоумении. – Здесь ты можешь говорить правду.
Я кивнула:
– Оказывается, она жива. И где-то на Сильфиде.
Я произнесла это, поглядывая мельком на Гарольта, но он на меня даже не смотрел. Он следил за реакцией наместника.
Оберон Санкар приподнял брови и спросил:
– Вот как? – выражение его лица было безупречно: не придерёшься. Именно так спрашивают о знакомом человеке, к которому не испытывают никаких чувств. – Что ж, это хорошая новость. Было бы жаль, если бы такая красивая девушка погибла.
– Наместник, вы знаете что-нибудь про местонахождение Вивеки Джа Лар?
– Я ничего об этом не слышал, – если бы я не знала, что он врёт, никогда бы не заподозрила.
– Вы ведь понимаете, что для ГалКонСи очень важно поймать эту преступницу? – когда на лице Оберона Санкара вновь отразилось изумление, Гарольт добавил: – Она разыскивается за сотрудничество с Умброй.
– Я всегда отличался верностью ГалКонСи, вы знаете это, мистер Бёрнс. Но мне нужно больше информации. Где её видели последний раз? От кого вы узнали, что она на Сильфиде? Здесь множество мест, где можно затеряться. Мы можем дать объявление по всем крупным городам, но она Галлахен, – он выдержал короткую паузу. – Местные узнают её по гламору и будут скрывать.
Я задумчиво посмотрела на Гарольта. Он вёл себя так, словно собирался разыскивать Вивеку. Но ведь он сам недавно сказал: я отведу тебя к сестре. Что он творит и зачем?
Я тут у меня холодный пот проступил на спине: кажется, он слышал наш разговор с Обероном. Слышал, как тот сказал мне, что знает, где Вивека. Или слышал часть разговора, но не знает подробностей. Он устроил это, чтобы поймать Санкара – или меня, или нас обоих – на неувязке, на лжи. Или уже поймал?
– Ищете оправдание, чтобы ничего не делать?
– Нет, что вы, – тут же пошёл на попятную Санкар. – Разумеется, я дам объявления. Я всегда сотрудничал с ГалКонСи, вы это знаете.
Я попыталась взять себя в руки. Какую бы игру ни вёл Гарольт, я не должна попасться. Я уцепилась за незнакомое слово из их диалога и спросила:
– А что такое гламор? – я переводила взгляд с Гарольта на Оберона. Ответил мне наместник.
– Удивительное очарование красоты.
Я нахмурилась.
– Я думала, Вивека просто красивая.
– Разумеется. Но гламор – это нечто большее. Человек словно сияет, завораживает, что бы он ни делал. Очарование настолько сильное, что порой человеку крайне сложно отказать, если он чего-то хочет.
Я фыркнула.
– Тогда моя мать точно не Галлахен. Она очень хотела, чтобы я вошла в светское общество, но я ей всегда отказывала.
– Так отказывала, что выходишь за меня замуж, – заметил Гарольт. Я удивлённо повернулась к нему. Он улыбнулся. Это была шутка? Впервые слышу, как он шутит.
– Но это явно не гламор! Это... другое.
– Ты никогда не задумывалась, как танцовщица с Сильфиды вышла замуж за одного из самых видных холостяков Галактики?
– В смысле – танцовщица?
Ещё мгновение назад мне казалось, что мои глаза неспособны распахнуться сильнее. Оказалось, предела своих возможностей я просто не знала. Оберон Санкар ответил с лёгкой улыбкой:
– Нинетта Галлахен выросла среди дарийцев и была танцовщицей. Она встретила вашего отца на празднике на Сильфиде, и этот брак был...
– ...ужасающим мезальянсом, – закончил за него Гарольт.
– Я искал формулировку помягче, но да, вы абсолютно правы.
– Я этого не знала.
– Твои родители сделали всё, чтобы информация не разошлась слишком широко. Они говорили, что Нинетта – наследная правительница Сильфиды.
– Технически они были правы, – добавил Гарольт. – Галлахены много столетий правили Сильфидой.
Одной простой фразой он добился сразу двух целей: Оберон замолчал, а я в очередной раз задумалась о том, что этот обаятельный мужчина, чью сторону так хотелось занять, был врагом моей матери.
– Ничего себе, – я покачала головой и отпила чаю. Не то чтобы мне хотелось пить: мне нужна была пауза, чтобы всё осмыслить. – Моя мать выросла среди дарийцев? Они кто... бродяги?
– Бродячие музыканты, танцоры, факиры.
– Самая низшая из каст Сильфиды, – подвёл итог Гарольт.
– Ничего себе... – покачала я головой, вцепившись в кружку с чаем.
Повисла новая пауза, ещё более тяжёлая, чем предыдущая.
– Твоя мать не получила нормального образования и не смогла дать его тебе. Но ничего, мы это исправим, – заметил мой жених.
– В смысле не получила? – удивилась я.
– Вивьен. Ты ссутулилась. Ты держишь кружку двумя руками, как ребёнок. У тебя кошмарно обломаны ногти. Я уже молчу о том, что леди найдет для удивления выражение более литературное, чем “ничего себе”, и не начнет вопрос со словосочетания “в смысле”.
Я медленно выдохнула, отставила кружку, выпрямилась и сжала ладони в кулаки. Объяснять, как я поломала ногти, я не хотела.
– И ты решила просто спрятать руки. Вивьен-Вивьен. Попроси у служанок перчатки и носи их до тех пор, пока не сделаешь маникюр, – сказал Гарольт и взял кусочек хлеба. – Почему я должен тебе это объяснять?
Я стушевалась и не нашлась, что ответить.
– Иди, подготовься, скоро полетим в город.
Я кивнула и встала из-за стола. Коротко поклонилась наместнику, повернулась к Гарольту. Он посмотрел на меня задумчиво и произнёс:
– Наверное, в тебе и правда есть гламор.
– Почему? – удивилась я, почувствовав себя так, словно мне отвесили комплимент. Преждевременно.
– Иначе почему я тебя до сих пор терплю?
Глава 49. Прода от 21.06.2022, 18:15
На парковке флаеров всё было так же, как и несколько часов назад, только людей больше. Даже джип, за которым я пряталась, стоял на том же месте.
Единственное, что изменилось – появился новый флаер. Большой, свеженький, словно только что с конвейера, и с большой эмблемой “Бёрнс Инк” на борту. Он стоял, поблёскивая боками, растопырившись трапами, и ждал, когда мы погрузимся внутрь.
– Ты знаешь, Вивьен, – сказал мне Гарольт, проходя по парковке, – несколько часов назад моя охрана поймала здесь шанахи.
Он повернулся и посмотрел на меня. Я расслабила лицо, постаралась сделать его пустым и безразличным.
– Да? – спросила я с деланным равнодушием, тщательно отгоняя от себя все лишние мысли. Я думала о текущей реке и водопадах. Водопады. Много красивых водопадов. Вода течёт, журча. Над гладью склоняются ветви деревьев. В волнах блестит рыба.
– Шанахи по имени Тау, – добавил он.
Мои брови взлетели вверх против воли, но я взяла себя в руки. “Он проверяет меня, – подумала я. – Я ведь знаю, что там была Хлоя. Он хочет меня поймать”.
– Правда? – удивилась я.
– Тебе знакомо это имя?
– Так звали шанахи моего брата.
Гарольт внимательно изучал моё лицо. Я внимательно изучала его, стараясь выглядеть лишь капельку удивлённой и совсем не напуганной. Водопады-водопады.
Не знаю, получилось ли у меня убедить его, но Гарольт отвернулся и пошёл к трапу. Я последовала за ним.
– Ты знаешь, где сейчас шанахи твоего брата? – спросил он.
– Понятия не имею, – совершенно честно ответила я. – А у шанахи имена могут повторяться?
– Не знаю.
Мы поднялись во флаер. Он и внутри был таким же свеженьким и модным, как и снаружи. Огромные бежевые кресла, невысокие столы между ними, бар с напитками и даже личный стюард.
Я села возле окна, один из телохранителей разместился за моей спиной, Оберон Санкар сел неподалёку, через проход. Гарольт опустился рядом со мной, и флаер стал готовиться к взлёту: втянул в себя трапы, задраил люки и стал ждать, когда поднимутся ворота парковки.
Я наблюдала за происходящим краем глаза, думая о Тау и Хлое.
Я была уверена, что Тау полетел вместе с Шандаром, но не очень-то за него волновалась: я не сомневалась, что шанахи без проблем переживёт и перегрузки, и жёсткую посадку. О Хлое, надо сказать, я и вовсе не особенно думала: слишком плохо я её знала. Но теперь у меня в душе поселилось смутное беспокойство, которое я никак не могла облачить в слова. Я даже не понимала, за кого именно я беспокоюсь. За Тау? За Шандара? За Умбру?
Мы взлетели мягко, почти неощутимо, и полетели над городом – над самым центром, где улицы были чистыми, а дома – красивыми и свеже окрашенными.
Город был полон людей. То ли внизу расстилалась базарная площадь, то ли у них проходил фестиваль. Я видела пёструю толпу, лотки с продуктами и даже мостки уличного театра. Порой кто-нибудь поднимал голову, чтобы проводить нас взглядом, но лица с такого расстояния было не разглядеть.
– Куда мы летим? – спросила я.
– В администрацию, – голос Гарольта прозвучал с отчётливой интонацией “отстань”. Он сидел, уставившись в невидимую точку перед собой, его пальцы порой выводили в воздухе неведомые мне символы… видимо, смотрит важные документы.
Я не стала приставать.
Смотрела, как мимо проплывает город, окутанный лёгкой желтоватой дымкой пыльного тумана, и думала о песчаной буре, которая недавно бушевала на юге – в пустыне, куда приземлился – или упал? – Шандар. Упал один? С Тау? Тау бросил корабль и добрался сюда? Тау изначально не летел с ним?
Флаер взял курс на администрацию – она была совсем близко, и я задумалась, зачем брать такой просторный лайнер ради такого маленького перелёта. Мы сделали круг над посадочной площадкой, и за окном по очереди мелькнули заполненные людьми улицы, пустырь вокруг башни, сама башня… А потом мы нырнули вниз.
Площадка перед администрацией была свободна – паркуйся, где хочешь.
Мы сели. Люк флаера открылся, из-под него выехал трап. В открытую дверь ворвался тёплый ветер, густой и душный, с запахом трав и песка.
Гарольт повернулся ко мне.
– Там, внутри, нас ждут серьезные и важные люди. Это ответственная встреча. Не говори ничего, кроме здравствуйте, спасибо и до свидания. Договорились?
– Хорошо, – кивнула я.
Мне на мгновение показалось, что он добавит что-то ещё – про моё образование и воспитание, а может, про мою глупость… но он промолчал.
Мы вышли из флаера и зашли в здание администрации. Поднялись на второй этаж.
Второй этаж оказался полной противоположностью первого. Если первый в своей матовой пластиковой лаконичности напоминал полицейский участок, то второй больше походил на администрацию какого-нибудь крохотного сектора Галактики: коридоры, увешанные фотографиями и плакатами, мягкое покрытие на полах гасит звук шагов, потолки высокие, коридоры с множеством дверей причудливо ветвятся…
Мы прошли в одну из дверей – и неожиданно оказались на фуршете.
Играла тихая музыка, хотя музыкантов видно не было, по залу ходили празднично одетые галконсийцы – в орденах и со скучающими лицами. Официанты и официантки разносили подносы с напитками и закусками. Больше в зале не происходило ничего, и в помещении висела атмосфера тягостной обязаловки: люди явно не понимали, зачем они пришли и что им здесь делать.
