Я верила ещё пару минут, пока меня вели через шлюз. Пока мне снимали наручники. Пока вели до маленькой камеры в галконсийском корабле. Пока открывали дверь.
И когда дверь камеры открылась, и я увидела сидящего там Тау, примотанного ремнями безопасности к креслу, я всё ещё верила. Верила, что сейчас он вскочит, порвёт ремни, выхватит оружие из рук военных... Но он лишь посмотрел на меня исподлобья и опустил глаза.
Меня подтолкнули в спину, дескать, заходи. Потом скомандовали:
– Садись в кресло.
Я села на негнущихся ногах. Отстранённо наблюдала, как меня пристёгивают, словно готовят к казни: запястья, лодыжки, несколько разных ремней, обхватывающих тело.
А потом военные ушли, дверь щёлкнула за их спинами, закрываясь, и мы остались в тишине.
Я не решалась заговорить. Никак не могла подобрать правильные слова.
Перед глазами, словно в кино, встала сцена разговора с Андре Санкаром. "А можно мне подключиться к сети?" И доброе, почти ласковое: "Можно".
Конечно, так они и поймали Тау!
Мне бы разозлиться на себя, расплакаться, но я сидела и тихо смеялась. Над собой, своей глупостью и над тем, как легко обмануть меня, просто ласково улыбаясь.
– Молчите, – сказал Тау. – Они подслушивают.
Я посмеялась в ответ. Как будто это что-то изменит. У них камни, Тау, я. Они очень быстро узнают, кто я. Они очень быстро зададутся вопросом, почему якобы ни в чём не виновная семья Джа Лар вновь нарушает закон.
Корабль задрожал: заводились двигатели.
– Куда они нас везут? – спросила я.
– На станцию ГалКонСи, где-то в двадцати часах пути.
Кресла наклонились, растянулись, принимая горизонтальное положение. Над головой был пустой потолок. На обычных туристических кораблях там всегда что-то есть: звёздные карты, экраны с рекламой. Тут же была пустота.
– Мы так пристёгнутыми будем лететь двадцать часов?
Ответить Тау не успел: нас вдавило в кресла. Корабль взлетал. Я редко летала, и к перегрузкам не привыкла. Пассажирские космолёты стартуют иначе. Они тратят кучу топлива, но делают всё, чтобы замедлить скорость и уменьшить перегрузки. Катер ГалКонСи рванул так, что в глазах на миг потемнело, а в ушах зазвенело.
Сколько это длилось, не знаю: пара секунд, пара минут? Потом я почувствовала, как падает скорость, сглотнула, выдохнула. Наверное, мы уже в открытом космосе. Я подумала об этом и снова испытала странное чувство: во всех предыдущих полётах я всегда знала, где я. Но когда ты арестован, ласковый голос борт-проводника не будет рассказывать, что вы только что покинули атмосферу и взяли курс на ближайший гиперпереход.
Щёлкнули браслеты на руках и ногах, расстёгиваясь.
– Что это? – удивлённо спросила я у Тау.
– Вы спрашивали, будем ли мы лететь пристёгнутыми. Нет, не будем.
Кресла медленно поднимались, принимая вертикальное положение. Я покрутила руками, размяла ноги. Ещё раз внимательно оглядела нашу крохотную камеру и заметила небольшую дверь в стене. Туалет? Отстегнула ремни безопасности, чтобы проверить.
– Будьте осторожнее, – посоветовал мне Тау.
– Конечно, – фыркнула я и начала подниматься.
И в этот момент корабль дёрнулся. Меня отнесло к стене, стена на миг превратилась в пол, а потолок – в стену. Тау висел под неудобным углом на пристёгнутых ремнях.
– Что случилось? – выдохнула я, и нас мотнуло вновь. Меня снесло со стены обратно на пол.
– Не имею ни малейшего понятия, – совершенно безразличным голосом откликнулся Тау. Неудобная поза, кажется, ничуть его не смущала. Киборг, что с него возьмёшь.
Я бросилась к креслу. Но не успела я сесть, как дверь в камеру открылась. Просто открылась, сама. И за ней не было никого, ни человека, ни робота, просто пустой и узкий коридор.
– А вот теперь, госпожа, – произнёс шанахи и взялся за застёжку ремня безопасности, – можно и отстёгиваться.
Пока Тау отстёгивался, я поглядывала в дверной проём, не решаясь встать. Пустота и тишина, стерильный коридор с матовыми светлыми стенами. Включился громкоговоритель и мужской голос произнёс:
– Ну где вы там, выходите уже.
Тау покинул камеру первым, я вышла за ним. Коридор был тесным и узким, сплошные закрытые двери, и ряд скоб на стене – импровизированная лестница – ведущий к люку наверху. Шанахи, не дожидаясь меня, начал подниматься, я последовала за ним.
Наверху была крохотная площадка с расходившимися в разные стороны дверями. Тау скрылся за одной из них, но очень быстро вышел обратно. Он шел, совершенно прямой и невозмутимый, неся на плече галконсийского военного. Мёртвого? Без сознания? Шанахи двигался так, словно эта туша ничего не весила. Слегка придерживая тело рукой, он спустился по лестнице на нижний уровень и скрылся в камере, из которой мы только что вышли.
– Вивьен, не стой там без дела, – произнёс мужской голос из громкоговорителя. – Поверни голову налево. Видишь шкафчик?
– Да, – неуверенно ответила я.
– Открой его и найди костюм размера S. Он голубой.
Я открыла шкафчик. Там оказались костюмы против перегрузок. Плотные, напичканные электроникой. Один из них и правда оказался голубым. И женским.
– Не думала, что галконсийские военные носят такие размеры, – заметила я.
– Они и не носят, -- ответил мне голос, в котором почудилось в этот раз что-то знакомое. – Не стой. Надевай.
– Мне же надо где-то укромное место... – пробормотала я, оглядываясь по сторонам.
– Проклятье, Вивьен! Раздевайся прямо там, я камеру отключу. А потом сразу иди в кабину пилотов. Быстрее.
Я переоделась как можно скорее. Пока я снимала свой комбинезон, мимо снова прошёл Тау. Пока я натягивала голубой противоперегрузочный костюм, Тау прошествовал обратно, унося безвольно повисшего галконсийского военного. Второго. Я застегнула костюм на груди и двинулась в сторону кабины пилотов.
Она была небольшая, с тремя креслами и огромным количеством мониторов и панелей. Кресла по краям были свободны, а в третьем сидел, что-то вводя на панелях, хорошо знакомый мне Андре Санкар.
– Умница. Садись слева.
Я опустилась в кресло. В голову начинали закрадываться подозрения, но пока ещё смутные и неясные. Я словно пыталась ухватить какую-то мысль, но никак не могла.
– Ты назвал меня Вивьен, – произнесла я наконец.
Он повернул голову и посмотрел на меня. Что-то в нём изменилось. Если в отделении полиции он казался сонно-расслабленным с этими своими стаканчиками кофе, то теперь будто проснулся. Я не могла объяснить, в чём отличие, но от него будто волнами исходила энергия, бурля и затапливая всё вокруг.
– Ещё не догадалась? – спросил он.
И я почувствовала, что сейчас очень важно догадаться. Понять что-то такое, что я ещё не успела.
– Ты их убил? – спросила я осторожно.
– Мгновенное снотворное. Очнутся через несколько часов.
– И куда мы теперь?
– Как – куда? На Сильфиду, конечно.
Мне потребовалось мгновение, чтобы понять.
– Так ты и есть... тебя зовут...
Он улыбнулся:
– Меня зовут?..
– Шандар?!
Улыбка стала шире.
– Но Тау говорил, ты в розыске!.. Но ты сам говорил!..
– Позже, Вивьен. Все разговоры – позже. Мы ещё не сбежали.
Я замолкла, но сердце всё также бешено колотилось в груди, а в мыслях было полнейшее смятение.
Он вернулся к панели управления. Нажал какую-то клавишу – и панель заговорила взволнованным женским голосом:
– Тендер-78, что у вас произошло?
– Сбой в системе управления, – тон Санкара был деловым и лишёным красок. – Нашли и устраняем неполадки.
– Код красный. Возвращайтесь в доки.
– Вас понял, начну закладывать курс.
Он отключил связь.
– Мы ведь не можем вернуться в доки? – спросила я.
– А кто сказал, что мы будем?
– Ты, – неуверенно ответила я.
– Ну, – неопределённо улыбнулся он, и я увидела, как на его небритой щеке появилась ямочка. – Я соврал. Пристегнись, Вивьен.
Я пристегнулась, засунула подальше свои вопросы и стала рассматривать панель управления.
Столбцы цифр, в которых я ничего не понимала, показания датчиков, звёздные карты, звёздные мониторы. В космических кораблях панелей столько, что разобраться в них могут только пилоты.
Я видела, как удалялся астероид Хамри – белый, покрытый снегом. Недалеко от полюса из него словно прожекторы светили: это струи воды вырывались из-под корки льда. К Хамри мерцающими огоньками стремились крохотные корабли. Я видела звёзды на других мониторах – пёстрые, яркие, такие никогда не увидишь с планеты.
Я видела, как вернулся Тау, пристегнулся и начал вводить что-то в терминал.
Мы вырвались. Всё хорошо, говорила я себе, всё правильно. Пусть не всё получилось, но мы летим к Сильфиде...
Я сидела, наблюдая за звёздами на мониторе. Одни мерцали, другие ровно горели. Мой взгляд зацепился за одну из таких звездочек – яркую, мигающую, синюю. Я смотрела на неё и думала о чём-то своём. А звёздочка приближалась, росла, и я уже догадалась, что это не звезда, а космический корабль. Я начала смутно различать его силуэт, полосу голубых огней по краю, длинный, странно раздвоенный корпус.
Очертания корабля, которым нас пугали в детстве.
"Увидишь его – молись, – говорил мой одноклассник. – Остальное точно не поможет". И смеялся. Ему это казалось смешным.
Словно в ответ на мои мысли, на экранах вспыхнула надпись: "Внимание! Умбра!"
Поздно. Когда Умбра так близко, от неё не спастись. Но их всегда замечают слишком поздно. Они умеют незаметно подкрадываться, скрываясь от всех радаров.
Я открыла рот, чтобы что-то спросить – и тут же закрыла. Не время. Не стоит.
Возвращаться – нельзя. Лететь вперёд – подобно самоубийству.
– Хочешь приключений, Вивьен? – неожиданно спросил Санкар.
– Нет, – честно ответила я. – Я хочу сказку со счастливым концом.
Он засмеялся.
– Для счастливого конца рано. Предлагаю счастливое начало.
Меня едва ощутимо снесло вбок. Корабль закладывал вираж. Мерцающая махина Умбры с переднего монитора стала лениво переползать на боковой.
Я думала, что сейчас начнётся... Погоня, перестрелка, атака, что мы будем улетать, с трудом вынося адские перегрузки, но...
Ничего не происходило.
Андре Санкар и Тау вводили какие-то непонятные команды для управления кораблём. Киборга я не видела, только его руки, летавшие над панелью терминала. Зато Санкара видела прекрасно, правда, в профиль.
Я пыталась понять, что представляет из себя этот человек, вглядывалась, вспоминала знакомых, которые напоминали бы его – тщетно. Он был похож на галконсийских военных – но не настоящих, а таких, какими их показывают в стереофильмах: обаятельных героев, которые пришли побеждать. Настоящие военные всегда казались мне менее приглаженными, менее эффектными. Потрёпанными, смазанными. В Андре Санкаре же было что-то такое, что заставляло раз за разом против воли поворачивать голову, чтобы снова на него посмотреть.
Включилась громкая связь, и я вздрогнула. В эфире прозвучал всё тот же взволнованный женский голос:
– Тендер-78, приём.
– На связи, – ответил Санкар.
– Вы отклоняетесь от курса. Поверните в доки.
– У нас проблемы с рулевой системой. Мы продолжаем её чинить.
Ответ прозвучал после секундной паузы:
– Я вынуждена напомнить о приказе сто пятнадцать.
– Мы удаляемся от Умбры, риск захвата минимален, – в голосе Санкара появилась нотка неуверенности.
– В любом случае, возвращайтесь в доки.
Связь прервалась, и мужчина коротко выругался.
– Что случилось? – не удержалась я.
– Всё под контролем.
Корабль Умбры уже переполз на монитор заднего вида и превратился в крохотную точку. Я бы и не разглядела его, если бы система навигации не обводила его услужливо красным кружком и не подписывала.
– Что такое приказ сто пятнадцать? – нерешительно спросила я.
– Потом.
Наши кресла пришли в движение: они поворачивались и распрямлялись, превращаясь в койки. Их материал проминался, принимая форму тела. Подлокотники опустились, оказавшись на одной плоскости со спинкой и сидением. Я увидела, как из подлокотников кресла Санкара появились сферы управления. Если ты летишь с перегрузками, поднять руку становится невероятно сложно.
Мониторы тоже двигались. Теперь они висели прямо над нами.
– Ты летала когда-нибудь с перегрузками? – спросил Санкар.
– А пассажирские крейсеры считаются?
– Понятно, – вздохнул он. Посмотрел на меня: – Голову поверни и смотри ровно прямо. Чуть левее. Правую руку ладонью вниз. Не двигайся. И лучше закрой глаза.
Мне вдруг стало страшно.
– А мы выживем? – спросила я.
– Если не выживем, с меня ужин. Вивьен! Голову!
Я застыла, глядя перед собой, пытаясь осмыслить услышанную фразу. Он сказал "если не выживем"?! Или мне показалось?
А потом стало не до размышлений.
Меня вдавило в кресло. Несколько мгновений – и приятная тяжесть превратилась в неприятную. Дышать стало тяжелее. Вдох превратился в работу. Я с усилием набирала воздух в лёгкие, чувствуя, как напрягаются мышцы, о существовании которых я раньше и не думала, – но стоило чуть расслабиться, и словно бетонная плита давила на грудь, и выдох случался против моей воли, стремительный и короткий. И снова нужно было медленно и старательно вдыхать.
Весь полёт превратился в череду вдохов и выдохов под бешеный стук сердца. Ныли глаза. Рукам и ногам стало тесно в противоперегрузочном комбинезоне: они словно пытались увеличиться в размерах, а плотная ткань не давала им это сделать.
Вдох – медленно, с усилием, сопротивляясь силе тяжести. Выдох. Вдох – отвоёвывая каждую капельку кислорода. Выдох. Вдох – судорожный, шаг за шагом, с паузой, словно взбираясь по лесенке. Выдох.
Тяжесть пропала также внезапно, как и появилась. От неожиданности заболела голова. Волосы плавали вокруг, словно водоросли. На мониторе мигала синяя лампочка.
Когда раздался мужской голос в громкоговорителе, я сперва не поняла, что происходит.
– Тендер-78, приём.
– Слушаю.
Голос Шандара теперь звучал иначе: более глухо.
– Говорит полковник Джамаль. Представьтесь.
– Андре Санкар, второй пилот, сэр.
А вот и ответ, кто он. Один из членов экипажа на галконсийском корабле.
– Соедините меня с командиром.
– Не могу. Он занимается починкой рулевой системы.
– Соедините меня с командиром, это приказ.
– Не могу, наша внутренняя связь вышла из строя, сэр.
– Что ещё у вас вышло из строя?
– Больше ничего, сэр.
Повисла пауза. Я слышала, как билось моё сердце. Удар, второй, третий... Наконец, полковник Джамаль заговорил снова:
– От имени ГалКонСи я передаю вам приказ: не допустить захвата корабля врагом. По классификации U18 ваш груз подпадает под определение стратегически важного. Как поняли?
– Вас понял.
– Сейчас я подключу вас к нашему специалисту, вы дадите ему удалённый доступ к кораблю. Он поможет починить корабль и вернуть его в доки. В случае необходимости, поможет активировать протокол А.
– Слушаюсь, сэр, – произнёс Санкар и отключился.
После этого он обратился к шанахи:
– Тау, думаю, у нас сломалась связь.
– Понял, – кивнул киборг. – Сейчас сломаю.
Они это сейчас серьёзно?
Наш корабль снова начал медленно поворачиваться. На мониторах мигала синяя точка, обведённая красным. Корабль Умбры, всё такой же безмолвный и безжизненный. Теперь эта точка плавно переплывала с заднего монитора на боковой.
– Вивьен, ты как? Жива?
И когда дверь камеры открылась, и я увидела сидящего там Тау, примотанного ремнями безопасности к креслу, я всё ещё верила. Верила, что сейчас он вскочит, порвёт ремни, выхватит оружие из рук военных... Но он лишь посмотрел на меня исподлобья и опустил глаза.
Меня подтолкнули в спину, дескать, заходи. Потом скомандовали:
– Садись в кресло.
Я села на негнущихся ногах. Отстранённо наблюдала, как меня пристёгивают, словно готовят к казни: запястья, лодыжки, несколько разных ремней, обхватывающих тело.
А потом военные ушли, дверь щёлкнула за их спинами, закрываясь, и мы остались в тишине.
Глава 12. Прода от 03.11.2021, 19:17
Я не решалась заговорить. Никак не могла подобрать правильные слова.
Перед глазами, словно в кино, встала сцена разговора с Андре Санкаром. "А можно мне подключиться к сети?" И доброе, почти ласковое: "Можно".
Конечно, так они и поймали Тау!
Мне бы разозлиться на себя, расплакаться, но я сидела и тихо смеялась. Над собой, своей глупостью и над тем, как легко обмануть меня, просто ласково улыбаясь.
– Молчите, – сказал Тау. – Они подслушивают.
Я посмеялась в ответ. Как будто это что-то изменит. У них камни, Тау, я. Они очень быстро узнают, кто я. Они очень быстро зададутся вопросом, почему якобы ни в чём не виновная семья Джа Лар вновь нарушает закон.
Корабль задрожал: заводились двигатели.
– Куда они нас везут? – спросила я.
– На станцию ГалКонСи, где-то в двадцати часах пути.
Кресла наклонились, растянулись, принимая горизонтальное положение. Над головой был пустой потолок. На обычных туристических кораблях там всегда что-то есть: звёздные карты, экраны с рекламой. Тут же была пустота.
– Мы так пристёгнутыми будем лететь двадцать часов?
Ответить Тау не успел: нас вдавило в кресла. Корабль взлетал. Я редко летала, и к перегрузкам не привыкла. Пассажирские космолёты стартуют иначе. Они тратят кучу топлива, но делают всё, чтобы замедлить скорость и уменьшить перегрузки. Катер ГалКонСи рванул так, что в глазах на миг потемнело, а в ушах зазвенело.
Сколько это длилось, не знаю: пара секунд, пара минут? Потом я почувствовала, как падает скорость, сглотнула, выдохнула. Наверное, мы уже в открытом космосе. Я подумала об этом и снова испытала странное чувство: во всех предыдущих полётах я всегда знала, где я. Но когда ты арестован, ласковый голос борт-проводника не будет рассказывать, что вы только что покинули атмосферу и взяли курс на ближайший гиперпереход.
Щёлкнули браслеты на руках и ногах, расстёгиваясь.
– Что это? – удивлённо спросила я у Тау.
– Вы спрашивали, будем ли мы лететь пристёгнутыми. Нет, не будем.
Кресла медленно поднимались, принимая вертикальное положение. Я покрутила руками, размяла ноги. Ещё раз внимательно оглядела нашу крохотную камеру и заметила небольшую дверь в стене. Туалет? Отстегнула ремни безопасности, чтобы проверить.
– Будьте осторожнее, – посоветовал мне Тау.
– Конечно, – фыркнула я и начала подниматься.
И в этот момент корабль дёрнулся. Меня отнесло к стене, стена на миг превратилась в пол, а потолок – в стену. Тау висел под неудобным углом на пристёгнутых ремнях.
– Что случилось? – выдохнула я, и нас мотнуло вновь. Меня снесло со стены обратно на пол.
– Не имею ни малейшего понятия, – совершенно безразличным голосом откликнулся Тау. Неудобная поза, кажется, ничуть его не смущала. Киборг, что с него возьмёшь.
Я бросилась к креслу. Но не успела я сесть, как дверь в камеру открылась. Просто открылась, сама. И за ней не было никого, ни человека, ни робота, просто пустой и узкий коридор.
– А вот теперь, госпожа, – произнёс шанахи и взялся за застёжку ремня безопасности, – можно и отстёгиваться.
Пока Тау отстёгивался, я поглядывала в дверной проём, не решаясь встать. Пустота и тишина, стерильный коридор с матовыми светлыми стенами. Включился громкоговоритель и мужской голос произнёс:
– Ну где вы там, выходите уже.
Тау покинул камеру первым, я вышла за ним. Коридор был тесным и узким, сплошные закрытые двери, и ряд скоб на стене – импровизированная лестница – ведущий к люку наверху. Шанахи, не дожидаясь меня, начал подниматься, я последовала за ним.
Наверху была крохотная площадка с расходившимися в разные стороны дверями. Тау скрылся за одной из них, но очень быстро вышел обратно. Он шел, совершенно прямой и невозмутимый, неся на плече галконсийского военного. Мёртвого? Без сознания? Шанахи двигался так, словно эта туша ничего не весила. Слегка придерживая тело рукой, он спустился по лестнице на нижний уровень и скрылся в камере, из которой мы только что вышли.
– Вивьен, не стой там без дела, – произнёс мужской голос из громкоговорителя. – Поверни голову налево. Видишь шкафчик?
– Да, – неуверенно ответила я.
– Открой его и найди костюм размера S. Он голубой.
Я открыла шкафчик. Там оказались костюмы против перегрузок. Плотные, напичканные электроникой. Один из них и правда оказался голубым. И женским.
– Не думала, что галконсийские военные носят такие размеры, – заметила я.
– Они и не носят, -- ответил мне голос, в котором почудилось в этот раз что-то знакомое. – Не стой. Надевай.
– Мне же надо где-то укромное место... – пробормотала я, оглядываясь по сторонам.
– Проклятье, Вивьен! Раздевайся прямо там, я камеру отключу. А потом сразу иди в кабину пилотов. Быстрее.
Я переоделась как можно скорее. Пока я снимала свой комбинезон, мимо снова прошёл Тау. Пока я натягивала голубой противоперегрузочный костюм, Тау прошествовал обратно, унося безвольно повисшего галконсийского военного. Второго. Я застегнула костюм на груди и двинулась в сторону кабины пилотов.
Она была небольшая, с тремя креслами и огромным количеством мониторов и панелей. Кресла по краям были свободны, а в третьем сидел, что-то вводя на панелях, хорошо знакомый мне Андре Санкар.
– Умница. Садись слева.
Я опустилась в кресло. В голову начинали закрадываться подозрения, но пока ещё смутные и неясные. Я словно пыталась ухватить какую-то мысль, но никак не могла.
– Ты назвал меня Вивьен, – произнесла я наконец.
Он повернул голову и посмотрел на меня. Что-то в нём изменилось. Если в отделении полиции он казался сонно-расслабленным с этими своими стаканчиками кофе, то теперь будто проснулся. Я не могла объяснить, в чём отличие, но от него будто волнами исходила энергия, бурля и затапливая всё вокруг.
– Ещё не догадалась? – спросил он.
И я почувствовала, что сейчас очень важно догадаться. Понять что-то такое, что я ещё не успела.
– Ты их убил? – спросила я осторожно.
– Мгновенное снотворное. Очнутся через несколько часов.
– И куда мы теперь?
– Как – куда? На Сильфиду, конечно.
Мне потребовалось мгновение, чтобы понять.
– Так ты и есть... тебя зовут...
Он улыбнулся:
– Меня зовут?..
– Шандар?!
Улыбка стала шире.
– Но Тау говорил, ты в розыске!.. Но ты сам говорил!..
– Позже, Вивьен. Все разговоры – позже. Мы ещё не сбежали.
Я замолкла, но сердце всё также бешено колотилось в груди, а в мыслях было полнейшее смятение.
Он вернулся к панели управления. Нажал какую-то клавишу – и панель заговорила взволнованным женским голосом:
– Тендер-78, что у вас произошло?
– Сбой в системе управления, – тон Санкара был деловым и лишёным красок. – Нашли и устраняем неполадки.
– Код красный. Возвращайтесь в доки.
– Вас понял, начну закладывать курс.
Он отключил связь.
– Мы ведь не можем вернуться в доки? – спросила я.
– А кто сказал, что мы будем?
– Ты, – неуверенно ответила я.
– Ну, – неопределённо улыбнулся он, и я увидела, как на его небритой щеке появилась ямочка. – Я соврал. Пристегнись, Вивьен.
Я пристегнулась, засунула подальше свои вопросы и стала рассматривать панель управления.
Столбцы цифр, в которых я ничего не понимала, показания датчиков, звёздные карты, звёздные мониторы. В космических кораблях панелей столько, что разобраться в них могут только пилоты.
Я видела, как удалялся астероид Хамри – белый, покрытый снегом. Недалеко от полюса из него словно прожекторы светили: это струи воды вырывались из-под корки льда. К Хамри мерцающими огоньками стремились крохотные корабли. Я видела звёзды на других мониторах – пёстрые, яркие, такие никогда не увидишь с планеты.
Я видела, как вернулся Тау, пристегнулся и начал вводить что-то в терминал.
Мы вырвались. Всё хорошо, говорила я себе, всё правильно. Пусть не всё получилось, но мы летим к Сильфиде...
Я сидела, наблюдая за звёздами на мониторе. Одни мерцали, другие ровно горели. Мой взгляд зацепился за одну из таких звездочек – яркую, мигающую, синюю. Я смотрела на неё и думала о чём-то своём. А звёздочка приближалась, росла, и я уже догадалась, что это не звезда, а космический корабль. Я начала смутно различать его силуэт, полосу голубых огней по краю, длинный, странно раздвоенный корпус.
Очертания корабля, которым нас пугали в детстве.
"Увидишь его – молись, – говорил мой одноклассник. – Остальное точно не поможет". И смеялся. Ему это казалось смешным.
Словно в ответ на мои мысли, на экранах вспыхнула надпись: "Внимание! Умбра!"
Поздно. Когда Умбра так близко, от неё не спастись. Но их всегда замечают слишком поздно. Они умеют незаметно подкрадываться, скрываясь от всех радаров.
Я открыла рот, чтобы что-то спросить – и тут же закрыла. Не время. Не стоит.
Возвращаться – нельзя. Лететь вперёд – подобно самоубийству.
– Хочешь приключений, Вивьен? – неожиданно спросил Санкар.
– Нет, – честно ответила я. – Я хочу сказку со счастливым концом.
Он засмеялся.
– Для счастливого конца рано. Предлагаю счастливое начало.
Глава 13. Прода от 05.11.2021, 15:00
Меня едва ощутимо снесло вбок. Корабль закладывал вираж. Мерцающая махина Умбры с переднего монитора стала лениво переползать на боковой.
Я думала, что сейчас начнётся... Погоня, перестрелка, атака, что мы будем улетать, с трудом вынося адские перегрузки, но...
Ничего не происходило.
Андре Санкар и Тау вводили какие-то непонятные команды для управления кораблём. Киборга я не видела, только его руки, летавшие над панелью терминала. Зато Санкара видела прекрасно, правда, в профиль.
Я пыталась понять, что представляет из себя этот человек, вглядывалась, вспоминала знакомых, которые напоминали бы его – тщетно. Он был похож на галконсийских военных – но не настоящих, а таких, какими их показывают в стереофильмах: обаятельных героев, которые пришли побеждать. Настоящие военные всегда казались мне менее приглаженными, менее эффектными. Потрёпанными, смазанными. В Андре Санкаре же было что-то такое, что заставляло раз за разом против воли поворачивать голову, чтобы снова на него посмотреть.
Включилась громкая связь, и я вздрогнула. В эфире прозвучал всё тот же взволнованный женский голос:
– Тендер-78, приём.
– На связи, – ответил Санкар.
– Вы отклоняетесь от курса. Поверните в доки.
– У нас проблемы с рулевой системой. Мы продолжаем её чинить.
Ответ прозвучал после секундной паузы:
– Я вынуждена напомнить о приказе сто пятнадцать.
– Мы удаляемся от Умбры, риск захвата минимален, – в голосе Санкара появилась нотка неуверенности.
– В любом случае, возвращайтесь в доки.
Связь прервалась, и мужчина коротко выругался.
– Что случилось? – не удержалась я.
– Всё под контролем.
Корабль Умбры уже переполз на монитор заднего вида и превратился в крохотную точку. Я бы и не разглядела его, если бы система навигации не обводила его услужливо красным кружком и не подписывала.
– Что такое приказ сто пятнадцать? – нерешительно спросила я.
– Потом.
Наши кресла пришли в движение: они поворачивались и распрямлялись, превращаясь в койки. Их материал проминался, принимая форму тела. Подлокотники опустились, оказавшись на одной плоскости со спинкой и сидением. Я увидела, как из подлокотников кресла Санкара появились сферы управления. Если ты летишь с перегрузками, поднять руку становится невероятно сложно.
Мониторы тоже двигались. Теперь они висели прямо над нами.
– Ты летала когда-нибудь с перегрузками? – спросил Санкар.
– А пассажирские крейсеры считаются?
– Понятно, – вздохнул он. Посмотрел на меня: – Голову поверни и смотри ровно прямо. Чуть левее. Правую руку ладонью вниз. Не двигайся. И лучше закрой глаза.
Мне вдруг стало страшно.
– А мы выживем? – спросила я.
– Если не выживем, с меня ужин. Вивьен! Голову!
Я застыла, глядя перед собой, пытаясь осмыслить услышанную фразу. Он сказал "если не выживем"?! Или мне показалось?
А потом стало не до размышлений.
Меня вдавило в кресло. Несколько мгновений – и приятная тяжесть превратилась в неприятную. Дышать стало тяжелее. Вдох превратился в работу. Я с усилием набирала воздух в лёгкие, чувствуя, как напрягаются мышцы, о существовании которых я раньше и не думала, – но стоило чуть расслабиться, и словно бетонная плита давила на грудь, и выдох случался против моей воли, стремительный и короткий. И снова нужно было медленно и старательно вдыхать.
Весь полёт превратился в череду вдохов и выдохов под бешеный стук сердца. Ныли глаза. Рукам и ногам стало тесно в противоперегрузочном комбинезоне: они словно пытались увеличиться в размерах, а плотная ткань не давала им это сделать.
Вдох – медленно, с усилием, сопротивляясь силе тяжести. Выдох. Вдох – отвоёвывая каждую капельку кислорода. Выдох. Вдох – судорожный, шаг за шагом, с паузой, словно взбираясь по лесенке. Выдох.
Тяжесть пропала также внезапно, как и появилась. От неожиданности заболела голова. Волосы плавали вокруг, словно водоросли. На мониторе мигала синяя лампочка.
Когда раздался мужской голос в громкоговорителе, я сперва не поняла, что происходит.
– Тендер-78, приём.
– Слушаю.
Голос Шандара теперь звучал иначе: более глухо.
– Говорит полковник Джамаль. Представьтесь.
– Андре Санкар, второй пилот, сэр.
А вот и ответ, кто он. Один из членов экипажа на галконсийском корабле.
– Соедините меня с командиром.
– Не могу. Он занимается починкой рулевой системы.
– Соедините меня с командиром, это приказ.
– Не могу, наша внутренняя связь вышла из строя, сэр.
– Что ещё у вас вышло из строя?
– Больше ничего, сэр.
Повисла пауза. Я слышала, как билось моё сердце. Удар, второй, третий... Наконец, полковник Джамаль заговорил снова:
– От имени ГалКонСи я передаю вам приказ: не допустить захвата корабля врагом. По классификации U18 ваш груз подпадает под определение стратегически важного. Как поняли?
– Вас понял.
– Сейчас я подключу вас к нашему специалисту, вы дадите ему удалённый доступ к кораблю. Он поможет починить корабль и вернуть его в доки. В случае необходимости, поможет активировать протокол А.
– Слушаюсь, сэр, – произнёс Санкар и отключился.
После этого он обратился к шанахи:
– Тау, думаю, у нас сломалась связь.
– Понял, – кивнул киборг. – Сейчас сломаю.
Они это сейчас серьёзно?
Наш корабль снова начал медленно поворачиваться. На мониторах мигала синяя точка, обведённая красным. Корабль Умбры, всё такой же безмолвный и безжизненный. Теперь эта точка плавно переплывала с заднего монитора на боковой.
– Вивьен, ты как? Жива?
