Взглядом загнанной лани посмотрела женина на служителя церкви. Тот не опустил глаза. Он просто ждал, отмечая, как за неделю исхудала женщина. От некогда пухлый форм почти ничего не осталось. Лицо осунулось. Маленькие глубоко посаженные глаза, казалось, совсем запали. На фоне лица цвета обожженной глины выделились лишь толстые полоски черных бровей — все, что осталось от былой красоты. Почему-то все женщины думали, что им, священникам, пасторам, епископам, нужны лишь их тело. На самом деле все очень просто. Святая церковь собирала людей, которые имели способности, не присущие этой расе. Одних уничтожили в назидание другим. Нельзя было допустить, чтобы дар вышел из-под контроля. Это опасно для людей, этого не одобряет Магистрат. Другие становились частью одной большой семьи. Но это — большая честь, которую еще надо заслужить.
—Я предлагаю сейчас же в знак вашего согласия оказать нам подобную услугу.
Беззвучно открылась дверь и вошедший в комнату монах вынес на подносе различные, казалось бы, безделушки. Однако для Мариики это были важные вещи. Они помогали ей активировать силу и заглянуть сквозь пласты пространства, чтобы найти нужного человека.
— У меня нет сил.
— Жаль, — голос ужалил, заставив Мариику поджать ноги, словно из мягкого ворса ковра в любой момент могли вылезти змеи. — Боюсь, тогда вашему сыну придется покинуть общину, а вам… Ваша прежняя келья покажется верхом комфортабельности по сравнению с тем местом, где ждут костра ведьмы…
— Я попробую, — фразы сорвались с губ еще до того, как разумом она осознала высказанные угрозы.
— Молодец!
Ей не пришлось даже вставать. Стол со всеми принесенными безделушки поставили рядом. Мелкий бисер — чтобы выложить картину, из которой сложится карта. Карты таро — чтобы получить ответы на вопросы. Чаша с водой — ей суждено стать проводником. Миска с бумагой и спички, чтобы ее поджечь. Дым помогал Мариики отвлечься.
Вода — слева, миска — справа. Карты сверху, а бисер — поближе к телу.
— Кого мне искать?
Перед ней на стол легли книга «Основы Магии» с перечеркнутыми буквами, непонятными картинками и наволочка.
— Тот кого мы ищем, пользовался этими предметами…
Минуты потекли медленно, окутанные дымом, пропахшие типографской краской, что тлела в миске вместе с бумагой. Мужчина не верил в успешный исход. В общинах было достаточно поисковиков, но их усилия были тщетны.
Начальство было уверено, что дар новой ведьмы намного сильнее. Что ж, у них была возможность это увидеть. Если же несчастной ничего не удастся, то список сожженных в конце лета пополнит имя Мариики Ляфантен...
Глубоко…
Тело скользило в алом пространстве. Где-то наверху исчезла крохотная точка яркого света. Исчезла под напором тьмы.
Тьма давила, словно старалась уничтожить маленький алый купол, внутри которого он находился.
Было горячо. Булькала лава — прямо на его руке. Оранжевое пятно плевалось искрами, и те разлетались россыпью мелких букашек, которые вплетались в алую паутину вокруг.
Темнота побеждала. Исчезал воздух — уже не вдохнуть.
Купол стал так мал, что не пошевельнуться. Одно движение — и тьма отрежет руку, как однажды уже отрезала ногу. Это было... было…
— Нет!
Беззвучный крик застыл на устах. Не было сил ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Бен проснулся, но словно все еще был во сне. Он видел спящую на кровати Робин, видел комнату, где на полке застыла их совместная фотография, а еще видел тысячи мелких иголок, которые летели на него — и застревали в алом куполе, окутывающим вампира.
Руку жгло, тело отчаянно нуждалось в кислороде. Купол вытягивал из него последние силы, но держался, хотя в некоторых местах уже видны были острые концы иголок, прорвавших алую защиту.
— Уходи!
Слышал ли он этот крик или такая мысль сама возникла в голове?
Бен сполз с кровати и с трудом добрался до соседней комнаты, потратив на это последние силы.
Реальность возвращалась постепенно. Сначала холодом от пола, который проник в тело. Затем светом восходящего солнца, заглянувшего в окно. Потом он увидел руны на обоях — заговоренные, как оказалось, символы, которые подхватили алый купол, влили в него свою силу и оттолкнули поисковые иглы.
Он медленно поднялся. На стуле валялся новый плащ Робин — теперь ему место в мусорном ведре: вряд ли удастся отмыть от ткани следы крови погибших и раненых на набережной.
Мгновенно пришло осознание того, как много он совершил ошибок.
Не надо было выходить из этой комнаты, пусть здесь и стоял ужасно неудобный диван.
Не следовало им идти на праздник.
Не должен был он вообще приезжать к Робин.
— Нет!
Горячий лоб уткнулся в холодную поверхность стены, руки сжали голову.
Его другие «Я» вернулись — он понял это еще до того, как раздался хрустальный голос.
— Уходите!
Ему не ответили, но он увидел Их. Они не стояли перед ним ни в виде его собственного отражения, ни в образе других людей. Они были мелкими каплями... алыми каплями на его руках, похожие на пот, просочившийся сквозь поры, на кровь, вызванную руной.
Резкая боль пронзила грудь, холод обжог плоть. Таким же холодным была сталь клинка, которым он пронзил сердце в кристалле.
Что было потом?
Он старался вспомнить: тени, вылезающие из трещин платформы, кровь, поднимающуюся с земли и проникающую в его поры, огонь, наполняющий сосуды. Но воспоминания были слишком болезненными.
— Не спится?
Бен вздрогнул, словно его неожиданно разбудили. Алый мир исчез, как и исчезли пятна на руке. Да и были ли они?
— Плохой сон, — от с трудом отвел взгляд от своих рук и посмотрел на девушку. — Иди ложись. Не стой босиком.
Робин притащила с собой одеяло, но тапочки не надела — и теперь стояла у порога, забавно подогнув одну ногу.
— Это из-за вчерашнего?
Он мог бы сказать «да» — простое слово, которое решило бы все проблемы, а главное, вполне удовлетворило бы девушку. Но он не мог и не хотел врать.
То, что было вчера, — лишь одно из событий в череде того, что с ним происходило. Он мог бежать от этого, мог стараться все забыть, но проблема от этого никуда не исчезала. Она требовала решения.
Что произошло на празднике? Что за алый купол он видел вокруг себя ночью? Откуда те рунные запасы, которые появились у него, и что за странная боль в сердце?
Выходило, что виной всему кристалл. Но что он на самом деле из себя представляет?
Множество вопросов, на которые у него не было ответов. Но где-то они должны быть.
— Ты говорила, что поддерживаешь отношения с Бекки? — он говорил медленно, неохотно, понимая, что за словом будет действие, а за действием придет время, когда ему придется покинуть Робин.
— Иногда она мне звонит, иногда я, — девушка поплотнее закуталась в одеяло. — Бекки, кстати, приглашала меня на прошлых выходных, но мы были в Престоне и..
— Позвони ей.
Это прозвучало как приказ, и Бен сразу же пожалел, что не мог сдержаться.
— Пожалуйста, — добавил он мягче.
— Почему бы и нет? — Робин тряхнула головой, убирая со лба локон. — Только я сделаю это утром, хорошо? Не хочется будить ее в пять утра. Или у тебя что-то срочное?
Милая Робин... всего лишь человек, но она так чутко реагировала на все изменения, которые происходили с Беном. Вампир видел, как она переживает, как встревожена его просьбой, но еще больше она мучилась от неизвестности.
— Нет, не срочно. Как я понял, ее муж работает при Магистрате. А мне нужна помощь. Очень нужна.
Этот ответ ее удовлетворил. Стерлась морщинка на лбу, чуть приподнялись уголки губ, исчезла тревога из глаз.
— Тогда они тебе помогут. Я уверена.
Бен тоже надеялся на это.
— Иди спать.
Девушка стояла в дверях, такая забавная и такая замершая. Хотелось прижать ее и согреть. Теперь, когда он принял решение, груз, что камнем лежал на сердце, исчез. Робин была права — у них нет вечности. Возможно, у них даже нет завтрашнего дня. Есть лишь сейчас.
И видимо было в его взгляде что-то такое, что заставило девушка приспустить одеяло, открывая обнаженное плечо.
— А ты мне поможешь добраться до постели?
«.. ищет всех, кто знал Поскаля Вохаля. Напомним, что вчера во время празднования Дня города этот человек на автобусе ворвался в толпу. В результате погибло девяносто четыре человека. Водитель покончил с собой. Полиция пока еще не готова связать происшествие с деятельностью террористических...»
Экран мигнул и погас на самом интересном месте — и Эрик недовольно посмотрела на жену. Недовольство стало еще сильнее, когда мужчина увидел на ней платье с глубоким декольте.
Для кого она так оделась?
Сам Эрик был в привычной одежде — в одних трусах и шлепках на босу ноги. Вот за это он и любил дом — здесь можно было не выпендриваться и ходить в том, в чем удобно. Никаких маек и штанов, которые он брал с собой в отели. Все просто и незатейливо — во всей своей неприкрытой красе.
Мужчина почесал грудь и потянулся к пульту, брошенному женой на диван.
— Ты бы оделся. Робин может придти в любой момент.
Робин… он уже и забыл, хотя, кажется, Бекки говорила ему о визите человека с утра, но Эрик не придал значения. Видимо, зря.
— Позвони и скажи, что не можешь сегодня.
Щелкнул пульт, зашипел телевизор, переключаясь на канал.
— И как я это объясню?
Эрик с удивлением посмотрел на жену, которая, по ему мнению, должна была сама все понять.
— Зачем пояснять? Ты не должна отчитывать ни перед кем. Не можешь и все.
На экране одна реклама сменялась другим. Словно после печальных новостей телевидение хотело отвлечь людей от насущных проблем, вот и предлагала им два бургера по цене одного в кафе быстрого питания, еще больше ягод в диетических йогуртах, еще больше натуральных продуктов в кремах то ли для обуви, то ли для лица, еще больше крылышек в прокладках, с которыми жизнь будет светлой.
Эрик, чувствуя на себе пристальный взгляд жены, с раздражением выключил телевизор. Женщина ждала ответа. В руках держала его брюки и отглаженную рубашку. Он не хотел одеваться и тянул время, словно надеясь, что жена передумает. И все же маг должен был признать: в платье, заканчивающемся чуть выше колен, его жена соблазнительна, как и прежде. Ни рождение ребенка, ни возраст — ничто не оставило след на ней. Она выглядела такой же молодой. С большими глазами, темными дугами гагатовых бровей. С русыми волосами, которых ни разу не касалась краска.
— Бекки, меня дома не было два месяца, сегодня мы могли бы провести время вместе.
— Как в старые добрые времена?
Она присела рядом, высокая грудь, выглядывающая в декольте, настолько захватила внимание Эрика, что он не даже не заметил ироничных ноток в словах.
— Как в старые добрые времена, — довольно протянул мужчина, прикладываясь губами к плечу благоверной.
— То есть часов в семь тебя позвонит начальство и вызовет на службу, а я вновь останусь одна?
Женщина поднялась, оставив мужа в полной растерянности.
— С чего ты это взяла?
— Я слушала канал, — она развернулась, чуть наклонилась, чтобы положить его одежду на диван. Юбка платья очертила бедра и Эрик с неудовольствием заметил: после того, как Бекки лишилась дара, она больше времени стала проводить у зеркала. Обтягивающие юбки пришли на смену длинным и широким, глухой воротничок уступил место глубокому декольте. Конечно, его жена потрясающе выглядит в любом наряде, но эти изменения… не приведут ли они к чему-то более существенному, что повредит их отношениям?
— Всех рыцарей вызвали в Пензоки — красный уровень подготовки, — продолжала тем временем Бекки. — Я не хочу еще один вечер провести одна. Одевайся.
Эрик с отчаянием посмотрел на одежду.
— Ты раньше не возражала против того, чтобы остаться одна, — заворчал мужчина, натягивая штаны. Нога запуталась, что вызвало приступ раздражения.
— Может у меня просто лопнуло терпение? — она стояла, вынуждая его задирать голову. Руки сложены на груди, завитые на концах волосы пружинили о плечи. Она не смотрела него, словно боялась встретиться с мужем взглядом. — Твои вечные отсутствия. Ты где-то там, а я здесь — словно заперта в четырех стенах. Я иногда по несколько дней не знаю ни где ты, ни что с тобой. Находишься ли ты на задании, где рискуешь жизнью, отдыхаешь в отеле, восстанавливая силы, или развлекаешься с кем-то в клубах.
— В каких клубах? — услышанное так поразило Эрика, что он замер, так и не застегнув молнию на брюках.
— А что не так? Привлекательный мужчина, вон какие мышцы себе в тренажерном зале отрастил. Думаю, другие женщины заглядываются!
Бекки не кричала, хотя может это было бы лучше. Она говорила ровно, словно читала какой-то отчет. Зато ее глаза сверкали странные огнем, которого до этого Эрик не замечал.
— Я не изменяю тебе.
— Это ты так говоришь. Быть может ты сам хочешь в этом верить или считаешь, что это — во благо. Если светлый маг уверен, что его ложь — во спасение, он пойдет на нее, не погрешит против света, — в ее словах были странные интонации. Так не похожие на ту Бекки, которую он знал.
— Ты изменилась..
— А ты это только заметил? — женщина усмехнулась, в глазах застыла боль. — Я маг — без магии. И жена — без мужа. Мать — чей сын бежит из дома. Наверное, ему тошно рядом со мной. Как и тебе, да?
Это было что-то неестественное. Как она могла такое говорить? Его Бекки всегда понимала, что работа при Магистрате — это важно. Что это путь мага света, с которого Эрик не мог и не имел права свернуть. Вечные командировки, опасности — ему казалось, что в этом вопросе у них не было разногласий. Так что же случилось?
И словно отвечая на его немой вопрос, Ребекка продолжила. Она вновь говорила ровно, словно не отчитывала мужа, а доводила до его сведения важную для семьи информацию.
— Где вы были, капитан Уаэрти, последние две недели? Я узнавала в ведомстве — у тебя были отгулы. Я запросила выписки со счетов… — последнее признание далось ей нелегко: тяжело признаваться в своем неверии. — У тебя был оплачен номер в отеле при Библиотеке. С кем ты там находился? Хотя нет, — она отчаянно замахала головой и пружинки волос запрыгали из стороны в сторону. — Я не хочу этого не знать. Просто не утруждай себя ложью. И оденься, наконец.
Мужчина поспешил застегнуть штаны и набросить рубашку. Хрустящую открахмаленным воротником белоснежную рубашку.
— Ты можешь мне не верить, но я был в библиотеке, — Эрик тоже пытался говорить ровно, перенимая интонации жены. Но это давалось слишком тяжело. А тут еще пуговицы на рукавах, которые отказывались застегиваться... В конце концов маг оставил безуспешные попытки застегнуть манжеты. — Мердок посоветовал туда сходить, говорил, что там есть ответ, как вернуть тебе силу.
Что-то изменилось во взгляде жены. Вспыхнула надежда? Вот только зря — и Эрик поспешил сообщить о своем провале:
— Если где-то в архивах и хранится об этом информации, то в тех отделах, которые мне недоступны.
И вновь потух взгляд Ребекки. И от этого стало еще больнее на сердце. Больнее, чем от всех ее необоснованных обвинений.
— Бекки, — он смущенно замялся. В незастегнутых брюках и в распахнутой на груди рубашке. — У меня ведь нет никого, кроме тебя. Кроме тебя и сына.
Ему удалось вызвать на ее губах слабую улыбку. И он улыбнулся в ответ, радуясь, что еще не все потеряно. Надо лишь прижать к груди и погладить жену по голове — ее всегда успокаивали эти простые действия.
—Я предлагаю сейчас же в знак вашего согласия оказать нам подобную услугу.
Беззвучно открылась дверь и вошедший в комнату монах вынес на подносе различные, казалось бы, безделушки. Однако для Мариики это были важные вещи. Они помогали ей активировать силу и заглянуть сквозь пласты пространства, чтобы найти нужного человека.
— У меня нет сил.
— Жаль, — голос ужалил, заставив Мариику поджать ноги, словно из мягкого ворса ковра в любой момент могли вылезти змеи. — Боюсь, тогда вашему сыну придется покинуть общину, а вам… Ваша прежняя келья покажется верхом комфортабельности по сравнению с тем местом, где ждут костра ведьмы…
— Я попробую, — фразы сорвались с губ еще до того, как разумом она осознала высказанные угрозы.
— Молодец!
Ей не пришлось даже вставать. Стол со всеми принесенными безделушки поставили рядом. Мелкий бисер — чтобы выложить картину, из которой сложится карта. Карты таро — чтобы получить ответы на вопросы. Чаша с водой — ей суждено стать проводником. Миска с бумагой и спички, чтобы ее поджечь. Дым помогал Мариики отвлечься.
Вода — слева, миска — справа. Карты сверху, а бисер — поближе к телу.
— Кого мне искать?
Перед ней на стол легли книга «Основы Магии» с перечеркнутыми буквами, непонятными картинками и наволочка.
— Тот кого мы ищем, пользовался этими предметами…
Минуты потекли медленно, окутанные дымом, пропахшие типографской краской, что тлела в миске вместе с бумагой. Мужчина не верил в успешный исход. В общинах было достаточно поисковиков, но их усилия были тщетны.
Начальство было уверено, что дар новой ведьмы намного сильнее. Что ж, у них была возможность это увидеть. Если же несчастной ничего не удастся, то список сожженных в конце лета пополнит имя Мариики Ляфантен...
***
Глубоко…
Тело скользило в алом пространстве. Где-то наверху исчезла крохотная точка яркого света. Исчезла под напором тьмы.
Тьма давила, словно старалась уничтожить маленький алый купол, внутри которого он находился.
Было горячо. Булькала лава — прямо на его руке. Оранжевое пятно плевалось искрами, и те разлетались россыпью мелких букашек, которые вплетались в алую паутину вокруг.
Темнота побеждала. Исчезал воздух — уже не вдохнуть.
Купол стал так мал, что не пошевельнуться. Одно движение — и тьма отрежет руку, как однажды уже отрезала ногу. Это было... было…
— Нет!
Беззвучный крик застыл на устах. Не было сил ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Бен проснулся, но словно все еще был во сне. Он видел спящую на кровати Робин, видел комнату, где на полке застыла их совместная фотография, а еще видел тысячи мелких иголок, которые летели на него — и застревали в алом куполе, окутывающим вампира.
Руку жгло, тело отчаянно нуждалось в кислороде. Купол вытягивал из него последние силы, но держался, хотя в некоторых местах уже видны были острые концы иголок, прорвавших алую защиту.
— Уходи!
Слышал ли он этот крик или такая мысль сама возникла в голове?
Бен сполз с кровати и с трудом добрался до соседней комнаты, потратив на это последние силы.
Реальность возвращалась постепенно. Сначала холодом от пола, который проник в тело. Затем светом восходящего солнца, заглянувшего в окно. Потом он увидел руны на обоях — заговоренные, как оказалось, символы, которые подхватили алый купол, влили в него свою силу и оттолкнули поисковые иглы.
Он медленно поднялся. На стуле валялся новый плащ Робин — теперь ему место в мусорном ведре: вряд ли удастся отмыть от ткани следы крови погибших и раненых на набережной.
Мгновенно пришло осознание того, как много он совершил ошибок.
Не надо было выходить из этой комнаты, пусть здесь и стоял ужасно неудобный диван.
Не следовало им идти на праздник.
Не должен был он вообще приезжать к Робин.
— Нет!
Горячий лоб уткнулся в холодную поверхность стены, руки сжали голову.
Его другие «Я» вернулись — он понял это еще до того, как раздался хрустальный голос.
— Уходите!
Ему не ответили, но он увидел Их. Они не стояли перед ним ни в виде его собственного отражения, ни в образе других людей. Они были мелкими каплями... алыми каплями на его руках, похожие на пот, просочившийся сквозь поры, на кровь, вызванную руной.
Резкая боль пронзила грудь, холод обжог плоть. Таким же холодным была сталь клинка, которым он пронзил сердце в кристалле.
Что было потом?
Он старался вспомнить: тени, вылезающие из трещин платформы, кровь, поднимающуюся с земли и проникающую в его поры, огонь, наполняющий сосуды. Но воспоминания были слишком болезненными.
— Не спится?
Бен вздрогнул, словно его неожиданно разбудили. Алый мир исчез, как и исчезли пятна на руке. Да и были ли они?
— Плохой сон, — от с трудом отвел взгляд от своих рук и посмотрел на девушку. — Иди ложись. Не стой босиком.
Робин притащила с собой одеяло, но тапочки не надела — и теперь стояла у порога, забавно подогнув одну ногу.
— Это из-за вчерашнего?
Он мог бы сказать «да» — простое слово, которое решило бы все проблемы, а главное, вполне удовлетворило бы девушку. Но он не мог и не хотел врать.
То, что было вчера, — лишь одно из событий в череде того, что с ним происходило. Он мог бежать от этого, мог стараться все забыть, но проблема от этого никуда не исчезала. Она требовала решения.
Что произошло на празднике? Что за алый купол он видел вокруг себя ночью? Откуда те рунные запасы, которые появились у него, и что за странная боль в сердце?
Выходило, что виной всему кристалл. Но что он на самом деле из себя представляет?
Множество вопросов, на которые у него не было ответов. Но где-то они должны быть.
— Ты говорила, что поддерживаешь отношения с Бекки? — он говорил медленно, неохотно, понимая, что за словом будет действие, а за действием придет время, когда ему придется покинуть Робин.
— Иногда она мне звонит, иногда я, — девушка поплотнее закуталась в одеяло. — Бекки, кстати, приглашала меня на прошлых выходных, но мы были в Престоне и..
— Позвони ей.
Это прозвучало как приказ, и Бен сразу же пожалел, что не мог сдержаться.
— Пожалуйста, — добавил он мягче.
— Почему бы и нет? — Робин тряхнула головой, убирая со лба локон. — Только я сделаю это утром, хорошо? Не хочется будить ее в пять утра. Или у тебя что-то срочное?
Милая Робин... всего лишь человек, но она так чутко реагировала на все изменения, которые происходили с Беном. Вампир видел, как она переживает, как встревожена его просьбой, но еще больше она мучилась от неизвестности.
— Нет, не срочно. Как я понял, ее муж работает при Магистрате. А мне нужна помощь. Очень нужна.
Этот ответ ее удовлетворил. Стерлась морщинка на лбу, чуть приподнялись уголки губ, исчезла тревога из глаз.
— Тогда они тебе помогут. Я уверена.
Бен тоже надеялся на это.
— Иди спать.
Девушка стояла в дверях, такая забавная и такая замершая. Хотелось прижать ее и согреть. Теперь, когда он принял решение, груз, что камнем лежал на сердце, исчез. Робин была права — у них нет вечности. Возможно, у них даже нет завтрашнего дня. Есть лишь сейчас.
И видимо было в его взгляде что-то такое, что заставило девушка приспустить одеяло, открывая обнаженное плечо.
— А ты мне поможешь добраться до постели?
«.. ищет всех, кто знал Поскаля Вохаля. Напомним, что вчера во время празднования Дня города этот человек на автобусе ворвался в толпу. В результате погибло девяносто четыре человека. Водитель покончил с собой. Полиция пока еще не готова связать происшествие с деятельностью террористических...»
Экран мигнул и погас на самом интересном месте — и Эрик недовольно посмотрела на жену. Недовольство стало еще сильнее, когда мужчина увидел на ней платье с глубоким декольте.
Для кого она так оделась?
Сам Эрик был в привычной одежде — в одних трусах и шлепках на босу ноги. Вот за это он и любил дом — здесь можно было не выпендриваться и ходить в том, в чем удобно. Никаких маек и штанов, которые он брал с собой в отели. Все просто и незатейливо — во всей своей неприкрытой красе.
Мужчина почесал грудь и потянулся к пульту, брошенному женой на диван.
— Ты бы оделся. Робин может придти в любой момент.
Робин… он уже и забыл, хотя, кажется, Бекки говорила ему о визите человека с утра, но Эрик не придал значения. Видимо, зря.
— Позвони и скажи, что не можешь сегодня.
Щелкнул пульт, зашипел телевизор, переключаясь на канал.
— И как я это объясню?
Эрик с удивлением посмотрел на жену, которая, по ему мнению, должна была сама все понять.
— Зачем пояснять? Ты не должна отчитывать ни перед кем. Не можешь и все.
На экране одна реклама сменялась другим. Словно после печальных новостей телевидение хотело отвлечь людей от насущных проблем, вот и предлагала им два бургера по цене одного в кафе быстрого питания, еще больше ягод в диетических йогуртах, еще больше натуральных продуктов в кремах то ли для обуви, то ли для лица, еще больше крылышек в прокладках, с которыми жизнь будет светлой.
Эрик, чувствуя на себе пристальный взгляд жены, с раздражением выключил телевизор. Женщина ждала ответа. В руках держала его брюки и отглаженную рубашку. Он не хотел одеваться и тянул время, словно надеясь, что жена передумает. И все же маг должен был признать: в платье, заканчивающемся чуть выше колен, его жена соблазнительна, как и прежде. Ни рождение ребенка, ни возраст — ничто не оставило след на ней. Она выглядела такой же молодой. С большими глазами, темными дугами гагатовых бровей. С русыми волосами, которых ни разу не касалась краска.
— Бекки, меня дома не было два месяца, сегодня мы могли бы провести время вместе.
— Как в старые добрые времена?
Она присела рядом, высокая грудь, выглядывающая в декольте, настолько захватила внимание Эрика, что он не даже не заметил ироничных ноток в словах.
— Как в старые добрые времена, — довольно протянул мужчина, прикладываясь губами к плечу благоверной.
— То есть часов в семь тебя позвонит начальство и вызовет на службу, а я вновь останусь одна?
Женщина поднялась, оставив мужа в полной растерянности.
— С чего ты это взяла?
— Я слушала канал, — она развернулась, чуть наклонилась, чтобы положить его одежду на диван. Юбка платья очертила бедра и Эрик с неудовольствием заметил: после того, как Бекки лишилась дара, она больше времени стала проводить у зеркала. Обтягивающие юбки пришли на смену длинным и широким, глухой воротничок уступил место глубокому декольте. Конечно, его жена потрясающе выглядит в любом наряде, но эти изменения… не приведут ли они к чему-то более существенному, что повредит их отношениям?
— Всех рыцарей вызвали в Пензоки — красный уровень подготовки, — продолжала тем временем Бекки. — Я не хочу еще один вечер провести одна. Одевайся.
Эрик с отчаянием посмотрел на одежду.
— Ты раньше не возражала против того, чтобы остаться одна, — заворчал мужчина, натягивая штаны. Нога запуталась, что вызвало приступ раздражения.
— Может у меня просто лопнуло терпение? — она стояла, вынуждая его задирать голову. Руки сложены на груди, завитые на концах волосы пружинили о плечи. Она не смотрела него, словно боялась встретиться с мужем взглядом. — Твои вечные отсутствия. Ты где-то там, а я здесь — словно заперта в четырех стенах. Я иногда по несколько дней не знаю ни где ты, ни что с тобой. Находишься ли ты на задании, где рискуешь жизнью, отдыхаешь в отеле, восстанавливая силы, или развлекаешься с кем-то в клубах.
— В каких клубах? — услышанное так поразило Эрика, что он замер, так и не застегнув молнию на брюках.
— А что не так? Привлекательный мужчина, вон какие мышцы себе в тренажерном зале отрастил. Думаю, другие женщины заглядываются!
Бекки не кричала, хотя может это было бы лучше. Она говорила ровно, словно читала какой-то отчет. Зато ее глаза сверкали странные огнем, которого до этого Эрик не замечал.
— Я не изменяю тебе.
— Это ты так говоришь. Быть может ты сам хочешь в этом верить или считаешь, что это — во благо. Если светлый маг уверен, что его ложь — во спасение, он пойдет на нее, не погрешит против света, — в ее словах были странные интонации. Так не похожие на ту Бекки, которую он знал.
— Ты изменилась..
— А ты это только заметил? — женщина усмехнулась, в глазах застыла боль. — Я маг — без магии. И жена — без мужа. Мать — чей сын бежит из дома. Наверное, ему тошно рядом со мной. Как и тебе, да?
Это было что-то неестественное. Как она могла такое говорить? Его Бекки всегда понимала, что работа при Магистрате — это важно. Что это путь мага света, с которого Эрик не мог и не имел права свернуть. Вечные командировки, опасности — ему казалось, что в этом вопросе у них не было разногласий. Так что же случилось?
И словно отвечая на его немой вопрос, Ребекка продолжила. Она вновь говорила ровно, словно не отчитывала мужа, а доводила до его сведения важную для семьи информацию.
— Где вы были, капитан Уаэрти, последние две недели? Я узнавала в ведомстве — у тебя были отгулы. Я запросила выписки со счетов… — последнее признание далось ей нелегко: тяжело признаваться в своем неверии. — У тебя был оплачен номер в отеле при Библиотеке. С кем ты там находился? Хотя нет, — она отчаянно замахала головой и пружинки волос запрыгали из стороны в сторону. — Я не хочу этого не знать. Просто не утруждай себя ложью. И оденься, наконец.
Мужчина поспешил застегнуть штаны и набросить рубашку. Хрустящую открахмаленным воротником белоснежную рубашку.
— Ты можешь мне не верить, но я был в библиотеке, — Эрик тоже пытался говорить ровно, перенимая интонации жены. Но это давалось слишком тяжело. А тут еще пуговицы на рукавах, которые отказывались застегиваться... В конце концов маг оставил безуспешные попытки застегнуть манжеты. — Мердок посоветовал туда сходить, говорил, что там есть ответ, как вернуть тебе силу.
Что-то изменилось во взгляде жены. Вспыхнула надежда? Вот только зря — и Эрик поспешил сообщить о своем провале:
— Если где-то в архивах и хранится об этом информации, то в тех отделах, которые мне недоступны.
И вновь потух взгляд Ребекки. И от этого стало еще больнее на сердце. Больнее, чем от всех ее необоснованных обвинений.
— Бекки, — он смущенно замялся. В незастегнутых брюках и в распахнутой на груди рубашке. — У меня ведь нет никого, кроме тебя. Кроме тебя и сына.
Ему удалось вызвать на ее губах слабую улыбку. И он улыбнулся в ответ, радуясь, что еще не все потеряно. Надо лишь прижать к груди и погладить жену по голове — ее всегда успокаивали эти простые действия.
