Концентрация моментально рассеялась. Лорд Вальтар стоял рядом, его рука крепко сжимала её талию, властно увлекая в сторону. Его взгляд был таким твёрдым, что спорить не оставалось никакой возможности, хотя злость ведьмы в этот момент была очевидной.
Он не отпускал её, не обращая внимания на её сопротивление.
— Достаточно, — в голосе лорда Вальтара звучала железная уверенность, не допускавшая возражений. — Ты ещё не понимаешь, с чем имеешь дело.
И то верно. Будь ведьма в более спокойном состоянии, она бы непременно задалась вопросом, как лорд Вальтар смог нарушить круг из соли и вырвать ее от демонов Изнанки?
— Отпустите меня, лорд Вальтар, — холодно отозвалась Корнелия, встречая его взгляд. — Это не ваша забота.
— Зато моя забота — ваша безопасность, — жёстко ответил оказавшийся рядом лорд-ректор Эйвен, не отводя взгляда. — Уверяю вас, углубляться в тени сейчас — наивное и опрометчивое решение. Вы думаете, вас не защитят?
Корнелия нахмурилась, глядя на него с очевидным раздражением. Директор, казалось, смутился от немого вопроса в ее взгляде.
Ее распирала злость. Защитят? Также, как защитили Элизабет Пэррис? Да эта тварь, посмевшая напасть на нее, сдохнет в страшных адских муках. Ведьмы ей это обеспечат!
Однако спорить сейчас было бессмысленно. Это говорил ее разум, твердил ее ум. Но сердце требовало расплаты. Леди Морвенна приложила титанические усилия, чтобы заглушить злость внутри. Сила рвалась и была недовольна, она требовала возмездия. Ректор продолжал смотреть на неё, его лицо оставалось бесстрастным, но что-то в этом взгляде было — предостережение, забота, даже… злость, та же, что горела в ней. Однако его холодная решимость не оставляла ей иного выбора, кроме как отступить. Лорд Эйвен обменялся быстрым, полным понимания взглядом с лордом Вальтаром.
— Леди Морвенна, — спокойно, но решительно произнёс Эйвен, — на этом этапе вмешательство студента не допускается. Прошу вас отойти и позволить нам завершить расследование. Дайте нам возможность поработать и, будьте уверены, мы сделаем все, что в наших силах. Вас мы попросим позже ответить на наши вопросы, а пока вам следует прийти в порядок. На вас напали, надо отдохнуть.
Корнелия бросила острый взгляд на обоих мужчин, но, заметив в глазах ректора непоколебимость, сдержалась и слегка кивнула. Её гордость не позволяла показывать слабость, и она уступила, продолжая пристально следить за происходящим.
Если бы она отправилась отдыхать, то кто проконтролировал бы процесс проверки?
Лорд Вальтар же, стоявший всё это время рядом, наконец отпустил её талию, удовлетворённый тем, что Корнелия подчинилась. Он обменялся парой сдержанных, коротких фраз с Эйвеном, и оба мага скоординированно заняли место вокруг очерченного круга.
— Я зафиксирую, — произнес лорд Эйвен, склонившись над кругом и быстро вычерчивая сложные руны на мраморном полу. Его движения были отточенными, а внимание полностью сосредоточено на каждом штрихе.
Лорд Вальтар, тем временем, начал читать заклинание изгнания на древнем языке, и его голос эхом разливался по залу, заставляя невидимую энергию вибрировать в воздухе. Пока мужчины сосредоточенно работали над очищением места от чужих следов, обстановка в зале оставалась напряжённой.
Студенты, не успевшие покинуть зал, обменивались встревоженными взглядами, не решаясь выйти за пределы установленных границ, боясь нарушить магический процесс. Корнелия, всё ещё находясь вблизи, не могла отвести взгляда от происходящего, стараясь понять каждое движение мужчин, каждый жест и слово. Что-то, чего она еще сама не понимала, смутило ее в происходящем. Ей потребовалось как-то время, чтобы осознать — лорд Вальтар изгонял не просто духов, он изгонял сущностей, четко понимая их природу. И вот вопрос: как мог маг, оказавшийся в ситуации на те же доли секунд, что и окружающие, четко понять, какая именно тварь напала?
— Всё под контролем, — уверенно произнёс лорд Вальтар, обращаясь к лорду-директору, и его слова прозвучали как приказ, внушающий спокойствие. — всем посторонним покинуть помещение.
Корнелия стояла в стороне и растерянно смотрела на свои руки — на них осталась кровь, но повреждений не было. Девушка смутно вспомнила, как лорд Вальтар потратил доли секунд, чтобы залечить ее раны. Однако злость ее это не заняло.
Что за беспредел происходит в этой Академии?!
Кабинет ректора Академии Синергии, символ порядка и власти, в эту ночь напоминал арену драматического спектакля. Громадный стол из чёрного дуба, массивные окна, скрытые плотными шторами, и пламя свечей, будто подчёркивающее густую тьму, создавали гнетущую обстановку. Воздух был тяжелым, наполненным не только магией, но и затаённым гневом.
Корнелия сидела в массивном кресле, как заключённая на суде. Её белоснежное платье, некогда символ праздника, теперь смотрелось издевкой над её состоянием. Она казалась спокойной, её осанка была выверена, лицо холодно, но побелевшие пальцы, сжимающие подлокотники кресла, выдавали нешуточную борьбу. Тёмные глаза девушки были полны ярости, глубокой, почти бездонной, но её лицо сохраняло непроницаемую маску — так, как полагается держаться представительнице древнего ведьмовского рода.
— Леди Морвенна, — раздался голос ректора, глубокий и ровный. — Что там произошло?
Лорд Каспар Эйвен, высокий и статный мужчина, с серыми, проницательными глазами, стоял за своим рабочим столом. Его руки покоились на гладкой поверхности, словно он пытался сохранить контроль не только над ситуацией, но и над собой.
Корнелия вскинула подбородок, её взгляд встретился с его, в нём не было ни страха, ни смущения.
— Полагаю, что нападение, — язвительно произнесла она, её голос прозвучал хлёстко. — И мне хотелось бы знать, почему Академия Синергии, гордящаяся своей безопасностью, допустила столь грубый провал в защите ритуала?
Её слова прозвучали твёрдо, даже дерзко, но лицо оставалось холодным, словно изваяние, неспособное выдать внутреннюю бурю.
Маги Императорского следственного комитета, стоявшие вдоль стен в идеальном полукруге, переглянулись. Их реакции были быстрыми, почти незаметными — лёгкий поворот головы, мелькнувший взгляд. Следить за их эмоциями было бесполезно — маски сдержанности мгновенно возвращались на место, как будто любая слабость была недопустима. Их осанка выражала дисциплину и высокую профессиональную подготовку. Чёрные мантии, отороченные золотыми эмблемами, служили не только символом их полномочий, но и напоминанием о могуществе, которое стояло за ними. Хотя никто из них не проявил ни малейшего неуважения к Корнелии, напряжённость в комнате ощущалась почти физически, будто все собравшиеся находились на грани магического столкновения.
Мельком переглянувшихся магов уловил Эстен Вальтар. Его ледяной взгляд, мимолётно обрушился на них, заставив собраться и встать ещё ровнее. Лорд Вальтар не покинул Академию Синергии после произошедшего, несмотря на прибытие магов из следственного комитета. Более того, он взял на себя инициативу: помог в возведении дополнительного защитного купола, организовал порядок в академии, разогнав по комнатам возмущенных студентов, и молча наблюдал за происходящим допросом. Казалось, что сам мрак комнаты подчиняется его воле. Обстановка и так была неуютная, а под взглядом его цепких глаз темной ведьме и вовсе хотелось выпить чего покрепче.
Жаль, что в Академии Синергии это не поощрялось.
— Академия Синергии была под защитой, — сухо произнёс лорд-директор Эйвен. Его слова прозвучали резко, как удар о камень. Лицо оставалось спокойным, но за этой маской угадывалась тень раздражения.
Он понимал, что любое объяснение сейчас будет выглядеть слабостью. А слабость, особенно перед тёмной ведьмой, была недопустима. Тем более, когда в зале собрались маги из следственного комитета. Оправдываться здесь — начало череды унижений.
Хуже, что потом придётся оправдываться перед дядей. А Император, как известно, был Императором не только по титулу. Весь его характер был пропитан неумолимой властностью. Гнев для посторонних был всего лишь гневом, но для семьи означал куда более тяжёлые последствия. Этот человек однажды без раздумий сослал собственного сына в крепость на границе за незначительный проступок. Что же он сделает с племянником за более серьёзное нарушение?
— Значит, плохая была защита, — парировала ведьма, не знавшая мыслей своего лорда-директора. Её голос зазвучал почти язвительно.
Она знала, что такие слова звучали как исключительная дерзость и провокация. Ею это, собственно, и было. Но как могли маги допустить такой провал? Темная магия, порой жившая своей судьбой внутри Корнелии, на этот раз тоже рвалась наружу, словно зверь, требуя справедливости и наказания. Но вместо того чтобы выпустить ярость, она лишь сидела в кресле, скрестив ноги и удерживая себя в железных тисках самообладания. Ведьма лишь дышала глубже, чем обычно, стараясь удержать равновесие между магией и разумом.
Для Корнелии происходящее стало испытанием. Каждый её жест, каждая фраза сейчас имели значение не только для неё самой, но и для всего рода тёмных ведьм. Её сестры уже знали о нападении, и не было сомнений, что они требуют немедленных и жестоких действий от Императора. А если их ожидания не оправдаются... Что ж, они сами добьются справедливости, даже если для этого придётся уничтожить Академию Синергии до последнего камня.
Но перед Корнелией сейчас стояли маги. Люди, которые, как бы это ни было неприятно, были её единственной возможностью найти ответы. Сохранение хоть какой-то видимости союза с ними — единственный путь к правде о смерти Элизабет. И если Корнелия потеряет самообладание, разорвёт этот шаткий мир, она потеряет гораздо больше, чем просто возможность расследовать преступление.
И в этом водовороте эмоций была ещё она сама — усталая, злая, измотанная ночным кошмаром. Каждый миг борьбы с собственной силой утомлял ее все сильнее и симльнее. Отбросить формальности и обрушить на всех свою силу было бы так просто и так приятно. Но разум, едва слышимый в этом хаосе, шептал: этого нельзя допустить.
Ну какая тут доброта? Не убить бы кого.
Лорд-директор Эйвен прекрасно понимал, в каком шатком ментальном состоянии находится ведьма. И он мог бы ответить разговаривать иначе, мягче, но это было бы равносильно сдаче позиций. Темным ведьмам нельзя показывать слабину — переступят.
Поодаль от него за происходящим наблюдал лорд Вальтар. Лёгкая усмешка мелькнула на его лице. Он едва ли не наслаждался изобилием эмоций в этом помещении. Маг перевёл взгляд на Корнелию, изучая её, словно редкий артефакт. Внутри него шевельнулась мысль: будь это кто-то другой — обычный студент или даже маг, он бы давно предложил вскрыть “черепушку” и узнать всё, что необходимо. Это было бы просто, быстро и. эффективно. Но с Корнелией всё иначе — надо действовать осторожнее, хитрее.
Осложнения отношений с темными ведьмами Император бы и в самом деле не потерпел. Другое дело, что всегда можно затереть следы, и тогда даже сама Корнелия не узнала бы о том, что кто-то покопался в ее сознании.
Но.
Это «но» всегда преследовало его. В любом действии, где замешаны интересы Империи, неизбежно было проклятое «но». Политика всегда вставала между ним и прямыми решениями.
— Леди Морвенна, и всё же, будьте любезны, расскажите, что произошло, — вмешался дознаватель лорд Ардис. Его тон был обманчиво мягким, обволакивающим, но за этим скрывалось нечто другое. Худощавое лицо немолодого мага было внимательным, а глаза блестели цепкостью.
Этот мужчина был из той категории магов, что еще привыкли воевать с ведьмами. Не то, что с темными, а с любыми — просто перестраховки ради. Вот и сейчас чутье Корнелии кричало об опасности, предупреждая, что от этого мага точно нужно ждать только неприятностей. Его движения, на первый взгляд размеренные и спокойные, выдали скрытую настороженность. А лёгкое, почти незаметное напряжение в воздухе, отозвавшееся у неё в голове, словно натянутая струна, стало последним сигналом.
Мгновение спустя он едва заметно шевельнул пальцами. Но чутье ведьмы еще до того, как она сама успела что-либо осознать, подхватило перемену: ее голову окутала волна гнетущего давления, как будто на нее надели невидимый сжимающий обруч. Ментальная магия.
Корнелия на миг замерла, но не от страха — от ярости. Этот дознаватель осмелился нагло, открыто, перед всеми, применить магию, которая была не просто запрещена на территории Империи, но ещё и считалась одним из самых оскорбительных вмешательств в сознание! Гнев охватил её молниеносно.
Ошибка мага обернулась для него мгновенной катастрофой.
Её магия рванулась наружу. Кабинет наполнился гулом, будто сам воздух содрогнулся под её силой. Вспышка тьмы на мгновение затмила свет от свечей. Дознаватель дёрнулся назад, словно от удара, и тут же схватился за виски. Его лицо побледнело, губы задрожали, и он, теряя равновесие, рухнул на колени.
Корнелия не позволила себе двигаться дальше, хотя её магия требовала большего. Волевым, титаническим усилием воли она себя сдержала и заставила остановиться.
— Вы в своём уме? — её голос звучал ровно, но каждый слог напоминал удар, — Пытаетесь применить ментальную магию к тёмной ведьме после такого инцидента?
Тишина в комнате становилась всё тяжелее, пока остальные маги из комитета, до этого стоявшие в стороне, не бросились к коллеге. Их лица выражали смесь растерянности и ужаса. Что они могли сделать? Поднять его? Вылечить? Или просто помочь сохранить хоть каплю достоинства?
— Вы напали на королевского дознавателя?! — один из магов комитета сделал шаг вперёд. Его голос звучал твёрдо, но едва уловимая дрожь выдавала напряжение. В комнате сразу почувствовалось движение силы — несколько магов, стоявших по сторонам, инстинктивно потянулись к своим силам, готовясь к возможному конфликту.
Корнелия лишь слегка повернула голову, бросив на них взгляд, в котором не было ни страха, ни смущения. Только ледяное презрение. Её губы изогнулись в еле заметной усмешке, полной сарказма.
— Скажите спасибо, что он жив остался, — голос ведьмы звучал спокойно, почти лениво, но каждое слово резало, как лезвие. — Ментальная магия запрещена на территории Единой Империи. Или у вас здесь свои законы?
Её слова словно повисли в воздухе, отразившись от стен кабинета, тяжёлым эхом напоминая о нарушении. Ректор, до этого сохранявший непроницаемое выражение лица, вдруг выпрямился, словно натянутая струна. В его движении было всё — раздражение, сдерживаемый гнев и неизбежное осознание того, к чему могла привести эта ситуация.
Для лорда-директора действия дознавателя не были неожиданностью. Он знал, что комитет привык действовать на грани закона, часто переступая её, когда это считалось целесообразным. В конце концов, они и были теми, кто эти законы устанавливал. Но вот так откровенно, прямо у него под носом, пытаться применить запрещённую магию против дочери древнего рода тёмных ведьм? Это было не просто ошибкой, это было вопиющей глупостью.
Политический скандал витал в воздухе, и лорд-директор чувствовал это с пугающей ясностью. Нападение на тёмную ведьму, да ещё в стенах Академии? Император едва ли оставил бы это без внимания. Куда важнее было то, что её семья, её союзники не забыли бы такого оскорбления. А уж они-то умели добиваться справедливости, особенно кровавой.
Он не отпускал её, не обращая внимания на её сопротивление.
— Достаточно, — в голосе лорда Вальтара звучала железная уверенность, не допускавшая возражений. — Ты ещё не понимаешь, с чем имеешь дело.
И то верно. Будь ведьма в более спокойном состоянии, она бы непременно задалась вопросом, как лорд Вальтар смог нарушить круг из соли и вырвать ее от демонов Изнанки?
— Отпустите меня, лорд Вальтар, — холодно отозвалась Корнелия, встречая его взгляд. — Это не ваша забота.
— Зато моя забота — ваша безопасность, — жёстко ответил оказавшийся рядом лорд-ректор Эйвен, не отводя взгляда. — Уверяю вас, углубляться в тени сейчас — наивное и опрометчивое решение. Вы думаете, вас не защитят?
Корнелия нахмурилась, глядя на него с очевидным раздражением. Директор, казалось, смутился от немого вопроса в ее взгляде.
Ее распирала злость. Защитят? Также, как защитили Элизабет Пэррис? Да эта тварь, посмевшая напасть на нее, сдохнет в страшных адских муках. Ведьмы ей это обеспечат!
Однако спорить сейчас было бессмысленно. Это говорил ее разум, твердил ее ум. Но сердце требовало расплаты. Леди Морвенна приложила титанические усилия, чтобы заглушить злость внутри. Сила рвалась и была недовольна, она требовала возмездия. Ректор продолжал смотреть на неё, его лицо оставалось бесстрастным, но что-то в этом взгляде было — предостережение, забота, даже… злость, та же, что горела в ней. Однако его холодная решимость не оставляла ей иного выбора, кроме как отступить. Лорд Эйвен обменялся быстрым, полным понимания взглядом с лордом Вальтаром.
— Леди Морвенна, — спокойно, но решительно произнёс Эйвен, — на этом этапе вмешательство студента не допускается. Прошу вас отойти и позволить нам завершить расследование. Дайте нам возможность поработать и, будьте уверены, мы сделаем все, что в наших силах. Вас мы попросим позже ответить на наши вопросы, а пока вам следует прийти в порядок. На вас напали, надо отдохнуть.
Корнелия бросила острый взгляд на обоих мужчин, но, заметив в глазах ректора непоколебимость, сдержалась и слегка кивнула. Её гордость не позволяла показывать слабость, и она уступила, продолжая пристально следить за происходящим.
Если бы она отправилась отдыхать, то кто проконтролировал бы процесс проверки?
Лорд Вальтар же, стоявший всё это время рядом, наконец отпустил её талию, удовлетворённый тем, что Корнелия подчинилась. Он обменялся парой сдержанных, коротких фраз с Эйвеном, и оба мага скоординированно заняли место вокруг очерченного круга.
— Я зафиксирую, — произнес лорд Эйвен, склонившись над кругом и быстро вычерчивая сложные руны на мраморном полу. Его движения были отточенными, а внимание полностью сосредоточено на каждом штрихе.
Лорд Вальтар, тем временем, начал читать заклинание изгнания на древнем языке, и его голос эхом разливался по залу, заставляя невидимую энергию вибрировать в воздухе. Пока мужчины сосредоточенно работали над очищением места от чужих следов, обстановка в зале оставалась напряжённой.
Студенты, не успевшие покинуть зал, обменивались встревоженными взглядами, не решаясь выйти за пределы установленных границ, боясь нарушить магический процесс. Корнелия, всё ещё находясь вблизи, не могла отвести взгляда от происходящего, стараясь понять каждое движение мужчин, каждый жест и слово. Что-то, чего она еще сама не понимала, смутило ее в происходящем. Ей потребовалось как-то время, чтобы осознать — лорд Вальтар изгонял не просто духов, он изгонял сущностей, четко понимая их природу. И вот вопрос: как мог маг, оказавшийся в ситуации на те же доли секунд, что и окружающие, четко понять, какая именно тварь напала?
— Всё под контролем, — уверенно произнёс лорд Вальтар, обращаясь к лорду-директору, и его слова прозвучали как приказ, внушающий спокойствие. — всем посторонним покинуть помещение.
Корнелия стояла в стороне и растерянно смотрела на свои руки — на них осталась кровь, но повреждений не было. Девушка смутно вспомнила, как лорд Вальтар потратил доли секунд, чтобы залечить ее раны. Однако злость ее это не заняло.
Что за беспредел происходит в этой Академии?!
Глава 6
Кабинет ректора Академии Синергии, символ порядка и власти, в эту ночь напоминал арену драматического спектакля. Громадный стол из чёрного дуба, массивные окна, скрытые плотными шторами, и пламя свечей, будто подчёркивающее густую тьму, создавали гнетущую обстановку. Воздух был тяжелым, наполненным не только магией, но и затаённым гневом.
Корнелия сидела в массивном кресле, как заключённая на суде. Её белоснежное платье, некогда символ праздника, теперь смотрелось издевкой над её состоянием. Она казалась спокойной, её осанка была выверена, лицо холодно, но побелевшие пальцы, сжимающие подлокотники кресла, выдавали нешуточную борьбу. Тёмные глаза девушки были полны ярости, глубокой, почти бездонной, но её лицо сохраняло непроницаемую маску — так, как полагается держаться представительнице древнего ведьмовского рода.
— Леди Морвенна, — раздался голос ректора, глубокий и ровный. — Что там произошло?
Лорд Каспар Эйвен, высокий и статный мужчина, с серыми, проницательными глазами, стоял за своим рабочим столом. Его руки покоились на гладкой поверхности, словно он пытался сохранить контроль не только над ситуацией, но и над собой.
Корнелия вскинула подбородок, её взгляд встретился с его, в нём не было ни страха, ни смущения.
— Полагаю, что нападение, — язвительно произнесла она, её голос прозвучал хлёстко. — И мне хотелось бы знать, почему Академия Синергии, гордящаяся своей безопасностью, допустила столь грубый провал в защите ритуала?
Её слова прозвучали твёрдо, даже дерзко, но лицо оставалось холодным, словно изваяние, неспособное выдать внутреннюю бурю.
Маги Императорского следственного комитета, стоявшие вдоль стен в идеальном полукруге, переглянулись. Их реакции были быстрыми, почти незаметными — лёгкий поворот головы, мелькнувший взгляд. Следить за их эмоциями было бесполезно — маски сдержанности мгновенно возвращались на место, как будто любая слабость была недопустима. Их осанка выражала дисциплину и высокую профессиональную подготовку. Чёрные мантии, отороченные золотыми эмблемами, служили не только символом их полномочий, но и напоминанием о могуществе, которое стояло за ними. Хотя никто из них не проявил ни малейшего неуважения к Корнелии, напряжённость в комнате ощущалась почти физически, будто все собравшиеся находились на грани магического столкновения.
Мельком переглянувшихся магов уловил Эстен Вальтар. Его ледяной взгляд, мимолётно обрушился на них, заставив собраться и встать ещё ровнее. Лорд Вальтар не покинул Академию Синергии после произошедшего, несмотря на прибытие магов из следственного комитета. Более того, он взял на себя инициативу: помог в возведении дополнительного защитного купола, организовал порядок в академии, разогнав по комнатам возмущенных студентов, и молча наблюдал за происходящим допросом. Казалось, что сам мрак комнаты подчиняется его воле. Обстановка и так была неуютная, а под взглядом его цепких глаз темной ведьме и вовсе хотелось выпить чего покрепче.
Жаль, что в Академии Синергии это не поощрялось.
— Академия Синергии была под защитой, — сухо произнёс лорд-директор Эйвен. Его слова прозвучали резко, как удар о камень. Лицо оставалось спокойным, но за этой маской угадывалась тень раздражения.
Он понимал, что любое объяснение сейчас будет выглядеть слабостью. А слабость, особенно перед тёмной ведьмой, была недопустима. Тем более, когда в зале собрались маги из следственного комитета. Оправдываться здесь — начало череды унижений.
Хуже, что потом придётся оправдываться перед дядей. А Император, как известно, был Императором не только по титулу. Весь его характер был пропитан неумолимой властностью. Гнев для посторонних был всего лишь гневом, но для семьи означал куда более тяжёлые последствия. Этот человек однажды без раздумий сослал собственного сына в крепость на границе за незначительный проступок. Что же он сделает с племянником за более серьёзное нарушение?
— Значит, плохая была защита, — парировала ведьма, не знавшая мыслей своего лорда-директора. Её голос зазвучал почти язвительно.
Она знала, что такие слова звучали как исключительная дерзость и провокация. Ею это, собственно, и было. Но как могли маги допустить такой провал? Темная магия, порой жившая своей судьбой внутри Корнелии, на этот раз тоже рвалась наружу, словно зверь, требуя справедливости и наказания. Но вместо того чтобы выпустить ярость, она лишь сидела в кресле, скрестив ноги и удерживая себя в железных тисках самообладания. Ведьма лишь дышала глубже, чем обычно, стараясь удержать равновесие между магией и разумом.
Для Корнелии происходящее стало испытанием. Каждый её жест, каждая фраза сейчас имели значение не только для неё самой, но и для всего рода тёмных ведьм. Её сестры уже знали о нападении, и не было сомнений, что они требуют немедленных и жестоких действий от Императора. А если их ожидания не оправдаются... Что ж, они сами добьются справедливости, даже если для этого придётся уничтожить Академию Синергии до последнего камня.
Но перед Корнелией сейчас стояли маги. Люди, которые, как бы это ни было неприятно, были её единственной возможностью найти ответы. Сохранение хоть какой-то видимости союза с ними — единственный путь к правде о смерти Элизабет. И если Корнелия потеряет самообладание, разорвёт этот шаткий мир, она потеряет гораздо больше, чем просто возможность расследовать преступление.
И в этом водовороте эмоций была ещё она сама — усталая, злая, измотанная ночным кошмаром. Каждый миг борьбы с собственной силой утомлял ее все сильнее и симльнее. Отбросить формальности и обрушить на всех свою силу было бы так просто и так приятно. Но разум, едва слышимый в этом хаосе, шептал: этого нельзя допустить.
Ну какая тут доброта? Не убить бы кого.
Лорд-директор Эйвен прекрасно понимал, в каком шатком ментальном состоянии находится ведьма. И он мог бы ответить разговаривать иначе, мягче, но это было бы равносильно сдаче позиций. Темным ведьмам нельзя показывать слабину — переступят.
Поодаль от него за происходящим наблюдал лорд Вальтар. Лёгкая усмешка мелькнула на его лице. Он едва ли не наслаждался изобилием эмоций в этом помещении. Маг перевёл взгляд на Корнелию, изучая её, словно редкий артефакт. Внутри него шевельнулась мысль: будь это кто-то другой — обычный студент или даже маг, он бы давно предложил вскрыть “черепушку” и узнать всё, что необходимо. Это было бы просто, быстро и. эффективно. Но с Корнелией всё иначе — надо действовать осторожнее, хитрее.
Осложнения отношений с темными ведьмами Император бы и в самом деле не потерпел. Другое дело, что всегда можно затереть следы, и тогда даже сама Корнелия не узнала бы о том, что кто-то покопался в ее сознании.
Но.
Это «но» всегда преследовало его. В любом действии, где замешаны интересы Империи, неизбежно было проклятое «но». Политика всегда вставала между ним и прямыми решениями.
— Леди Морвенна, и всё же, будьте любезны, расскажите, что произошло, — вмешался дознаватель лорд Ардис. Его тон был обманчиво мягким, обволакивающим, но за этим скрывалось нечто другое. Худощавое лицо немолодого мага было внимательным, а глаза блестели цепкостью.
Этот мужчина был из той категории магов, что еще привыкли воевать с ведьмами. Не то, что с темными, а с любыми — просто перестраховки ради. Вот и сейчас чутье Корнелии кричало об опасности, предупреждая, что от этого мага точно нужно ждать только неприятностей. Его движения, на первый взгляд размеренные и спокойные, выдали скрытую настороженность. А лёгкое, почти незаметное напряжение в воздухе, отозвавшееся у неё в голове, словно натянутая струна, стало последним сигналом.
Мгновение спустя он едва заметно шевельнул пальцами. Но чутье ведьмы еще до того, как она сама успела что-либо осознать, подхватило перемену: ее голову окутала волна гнетущего давления, как будто на нее надели невидимый сжимающий обруч. Ментальная магия.
Корнелия на миг замерла, но не от страха — от ярости. Этот дознаватель осмелился нагло, открыто, перед всеми, применить магию, которая была не просто запрещена на территории Империи, но ещё и считалась одним из самых оскорбительных вмешательств в сознание! Гнев охватил её молниеносно.
Ошибка мага обернулась для него мгновенной катастрофой.
Её магия рванулась наружу. Кабинет наполнился гулом, будто сам воздух содрогнулся под её силой. Вспышка тьмы на мгновение затмила свет от свечей. Дознаватель дёрнулся назад, словно от удара, и тут же схватился за виски. Его лицо побледнело, губы задрожали, и он, теряя равновесие, рухнул на колени.
Корнелия не позволила себе двигаться дальше, хотя её магия требовала большего. Волевым, титаническим усилием воли она себя сдержала и заставила остановиться.
— Вы в своём уме? — её голос звучал ровно, но каждый слог напоминал удар, — Пытаетесь применить ментальную магию к тёмной ведьме после такого инцидента?
Тишина в комнате становилась всё тяжелее, пока остальные маги из комитета, до этого стоявшие в стороне, не бросились к коллеге. Их лица выражали смесь растерянности и ужаса. Что они могли сделать? Поднять его? Вылечить? Или просто помочь сохранить хоть каплю достоинства?
— Вы напали на королевского дознавателя?! — один из магов комитета сделал шаг вперёд. Его голос звучал твёрдо, но едва уловимая дрожь выдавала напряжение. В комнате сразу почувствовалось движение силы — несколько магов, стоявших по сторонам, инстинктивно потянулись к своим силам, готовясь к возможному конфликту.
Корнелия лишь слегка повернула голову, бросив на них взгляд, в котором не было ни страха, ни смущения. Только ледяное презрение. Её губы изогнулись в еле заметной усмешке, полной сарказма.
— Скажите спасибо, что он жив остался, — голос ведьмы звучал спокойно, почти лениво, но каждое слово резало, как лезвие. — Ментальная магия запрещена на территории Единой Империи. Или у вас здесь свои законы?
Её слова словно повисли в воздухе, отразившись от стен кабинета, тяжёлым эхом напоминая о нарушении. Ректор, до этого сохранявший непроницаемое выражение лица, вдруг выпрямился, словно натянутая струна. В его движении было всё — раздражение, сдерживаемый гнев и неизбежное осознание того, к чему могла привести эта ситуация.
Для лорда-директора действия дознавателя не были неожиданностью. Он знал, что комитет привык действовать на грани закона, часто переступая её, когда это считалось целесообразным. В конце концов, они и были теми, кто эти законы устанавливал. Но вот так откровенно, прямо у него под носом, пытаться применить запрещённую магию против дочери древнего рода тёмных ведьм? Это было не просто ошибкой, это было вопиющей глупостью.
Политический скандал витал в воздухе, и лорд-директор чувствовал это с пугающей ясностью. Нападение на тёмную ведьму, да ещё в стенах Академии? Император едва ли оставил бы это без внимания. Куда важнее было то, что её семья, её союзники не забыли бы такого оскорбления. А уж они-то умели добиваться справедливости, особенно кровавой.
