Ада поджала губы и, схватив лошадь за уздцы, повела её на задний двор, где освободила от кареты и загнала в пустующее стойло. Ловкими движениями девушка налила воды из массивной бочки и, обнаружив в ларе запасы овса, задала лошади корма. Взмыленное животное благодарно склонило голову и принялось жадно пить. Ада потрепала её по потному крупу и, поправив походную сумку на плече, быстрым шагом направилась к чёрному входу. Низкая покосившаяся дверь с бронзовой, затейливо изогнутой ручкой и облупленной коричневой краской повергла молодую хозяйку поместья в уныние. Она отворила дверь и, наклонившись вперёд, чтобы не удариться о перекладину головой, шагнула в маленькое тёмное помещение с затхлым воздухом. Пахло песчаной пылью, испорченными фруктами и прокисшими влажными тряпками. Ада поморщилась и отворила в кухне окно, впустив в одно из самых запущенных помещений замка немного свежего воздуха. Она хорошо помнила те давние времена, когда на вычищенной плите красно-синим пламенем горели магические огни, на которых блестели пузатые котлы с ароматным рагу и киселём. Вдоль деревянных столов сновала прислуга в зелёных передниках, а на расписных глиняных блюдах всеми цветами радуги переливалось сладкое кактусовое желе с молоком.
Ада подавила вздох разочарования и, обогнув кухонные столы, выбралась на тёмную лестничную площадку. Застеленные зелёными коврами ступени вели на все пять этажей просторного дома, по которым она когда-то бегала, размахивая игрушечными кинжалами с кривоватыми лезвиями, пугая прислугу и нервируя отца. Перепрыгивая через две ступени сразу, Ада добралась до третьего этажа и по привычке остановилась перед белой двустворчатой дверью с крупной лепниной с обеих сторон. Когда-то роскошный орнамент двери отцовского кабинета поистрепался и местами облупился, открывая взору свою серую внутренность из крошащегося гипса.
Ада постучала в дверь и, не дождавшись ответа, толкнула её от себя коленом. В просторном кабинете ничто не поменялось с того времени, когда отец разорился и распустил всю прислугу, выплатив ей выходное пособие коврами и посудой: резная мебель из светлого дерева год за годом покрывалась толстым слоем пыли, а в крупных кадках чахли желтеющие пальмы. Рядом с пустым письменным столом тянулись к потолку стеллажи с книгами и свитками, которые так и просили, чтобы их вымыли и составили в алфавитном порядке, заключив под стекло. Отец сидел на продавленном диване перед большим, во всю стену окном, и курил изогнутую трубку. Беловато-сизый дым неровными кольцами поднимался в спёртый воздух кабинета и медленно уплывал вверх, разбиваясь об остатки белой лепнины на высоком потолке.
Ада могла видеть блестящую лысину отца в обрамлении венчика чёрных с проседью волос, складки на шее и необъятного размера спину в тёмно-зелёном жилете. Не оглядываясь назад, отец проговорил:
- Ты вернулась?
- Я дома, - неохотно ответила Ада. – Ты как?
- В порядке, - отец отхлебнул из короткого прозрачного стакана зеленоватую спиртовую настойку из пустынного кактуса и затянулся дымом из своей трубки.
- Тогда я пойду.
- Ступай, - даже не повернув в сторону дочери голову, Кришталь кивнул головой и опрокинул в себя весь стакан резко пахнущего пойла.
Ада резко развернулась к двери и быстро вышла из кабинета, от души захлопнув за собой дверь и втайне надеясь, что в комнате этого равнодушного упыря задрожали стены, и упала одна из картин в грязной золочёной раме. Но в кабинете по-прежнему царила тишина и покой.
«В этой жизни его что-нибудь может отвлечь от старого дивана, курения и этой вонючей настойки?!».
Девушка сердито затопала вниз по лестнице, не замечая грязных ковров, плавающих в воздухе клоков серой пыли и паутины в углах лестничных пролётов. Чего добивался Госсамер, отправляя её домой? Чтобы она вновь видела перед собой упадок родного дома и вечно пьющего отца?! Ада остановилась на лестнице и, нахмурившись, дотронулась кончиком указательного пальца до своего внушительного подбородка.
«А, может, кроме меня, больше некому выполнить задание Главнокомандующего рядом с пустыней? Если не считать соседнего Бероуна и кочевников, которым никогда не сидится на одном месте, здесь больше никто не живёт, и, скорее всего, никогда не будет жить».
Ада окинула тоскующим взглядом грязно-зелёный ковёр на лестничном пролёте и провела рукой по некогда белоснежной стене родного дома. Она копила все свои жалованья от службы в Королевской армии, чтобы в недалёком будущем восстановить поместье клана Кришталь, погрязшее в разрухе и грязи. Она наладит торговые пути, ведущие в Варну, и начнёт реставрацию своего дома. Может, в маленькой кухне вновь закипят пузатые котлы с мясным рагу и киселём, а на пяти этажах замка вновь заснуют слуги в накрахмаленных зелёных передниках…
Замечтавшись, Ада оступилась на последней ступени лестницы первого этажа и с грохотом растянулась на полу, собрав гармошкой грязный ковёр в гостиной.
- Проклятье! – прошипела себе под нос девушка и, с трудом вернувшись из грёз о мясном рагу и зелёных передниках, встала на ноги.
Некогда уютная гостиная с укоризной смотрела на молодую хозяйку пустой глазницей давно погасшего камина. Засохшие в кадках пальмы, белая кожаная мебель с толстым слоем пыли, свободно гуляющий по тусклому не начищенному полу песок. Песок в доме?! Ада подняла вверх голову и заметила открытое окно за рваным, когда-то белым кружевным тюлем.
«Этот идиот хочет завести в доме свою собственную пустыню?!».
Девушка быстро подошла к окну. Хлоп, хлоп, щёлк, щёлк. Тремя привычными движениями она плотно закрыла створки деревянного окна с рассохшимися трещинами и соединила их латунным шпингалетом.
Ада задёрнула тюль и невольно отступила назад, уловив в спёртом воздухе неухоженной гостиной слабый аромат, непривычный для дома, расположенного в пустынной местности. В затхлом духе особняка читались еле заметные нотки могильной сырости и сладковатый запах увядших цветов. Девушка вытащила из-за спины два кинжала и бросилась вверх по лестнице, сжав губы так, что они превратились в единую тонкую линию. Пусть она не обладает слухом, зрением и обонянием самого одарённого клана воинов-магов Госсамер, но то, что в её дом вторглись чужаки, стало ясно с первой секунды. Взлетев на третий этаж, она со всей силы обрушила удар правой ноги о дверь отцовского кабинета, с грохотом повалив две её расшатанные створки на пол.
- Кто у нас был?! – заорала девушка с порога. – Отвечай!
Не оборачиваясь, отец невозмутимо курил трубку и по-прежнему смотрел в окно. Ада разозлилась и подошла ближе, пытаясь унять дрожь в крепко сжатых на рукоятях кинжалов ладонях.
- Долго молчать будешь, изверг?!
В нос ударил запах давно немытого тела, алкогольных паров и жжёной травы из изогнутой трубки. Ада с ненавистью осмотрела блестящую от пота лысину в венчике чёрных с проседью волос и бросила взгляд на толстые пальцы отца, сжимающие стакан с настойкой. Девушка перевела дыхание и отступила назад: на безымянном пальце левой руки не было крупного золотого перстня с печатью их клана, с которым отец не расставался ни на минуту своей никчёмной жизни.
Не колеблясь ни минуты, Ада размахнулась и вонзила лезвия остро наточенных кинжалов в горло отца. Мужчина выронил из рук погасшую трубку и спиртное: настойка выплеснулась на некогда бежевый ковёр, рядом зазвенел разбитый на мелкие осколки стакан. Кришталь свалился на диванные подушки с изображением павлинов с распущенными хвостами и забрызгал их вязкой, отравленной алкоголем кровью. Ада очистила лезвия кинжалов и, засунув их обратно в ножны, с непроницаемым лицом наблюдала, как необъятная фигура убитого отца медленно превращается в старого толстого кота с остекленевшими глазами и с рваной раной на шее.
- Всю жизнь мечтала это сделать, - девушка закрыла глаза. В доме угасал запах разложения и сырости: в нём не осталось ни души, кроме полчищ пустынных крыс в подвале и стаи прыгающих тараканов в стенах. Куда мог деться её старик, который уже несколько лет не выходил из дома и только злоупотреблял спиртным, пялясь в окно на безлюдную пустыню?! Ада открыла глаза и, завернув кота в испорченное диванное покрывало, бросила его в пустой камин с облупленной плиткой. Она пробормотала заклинание и, махнув рукой, отошла от него на почтительное расстояние. Вспыхнувший чёрный магический огонь в два счёта уничтожил мёртвого оборотня, который не стал сопротивляться в борьбе с наследницей клана Кришталь в отличие от возницы-самозванца, что хотел убить её по дороге до родного дома.
Ада отряхнула руки и направилась к выходу, но неожиданно её внимание привлёк небрежно свёрнутый и помятый свиток, брошенный на каминную полку рядом с остановившимися часами. Свитков и каких-либо посланий она не видела в отцовском кабинете вот уже десять лет, как только он разорился и стал пить. Кончиками пальцев Ада развернула потрёпанный кусок серого пергамента.
«Дорогая Аделаида!»
Девушка с трудом преодолела желание бросить свиток в огонь к догорающему трупу кота – она ненавидела своё полное имя! – но продолжила чтение, прищурив маленькие, глубоко посаженные глаза.
«Я долго размышлял над тем, как восстановить наше родовое гнездо и наладить торговлю, которую я с присущим мне попустительством разрушил много лет назад. И вот – о чудо! – мои молитвы были услышаны…»
- Какие молитвы, старый ты кретин, ты и в церкви-то ни разу не был, - пробормотала Ада и вновь углубилась в чтение.
«…мне пришло послание с небес в виде чёрного ангела и песчаного бога, что завещали мне силу и несметные богатства, если я пойду с ними! Я не знаю, как долго продлится моё путешествие, но, когда я вернусь, я обещаю – всё наладится, моя дорогая дочь Аделаида Кришталь!
Твой любящий отец».
Ада медленно свернула послание в плотный свиток и сунула во внутренний карман форменной куртки. Краска жгучего стыда, редко появляющаяся на щеках, залила всё её квадратное грубое лицо. Больше всего ей хотелось провалиться сквозь землю и быть сожранной песчаными крысами, чем смотреть в глаза всей Королевской армии и каждому воину в отдельности, включая Главнокомандующего Аркелла Госсамер. Когда он отправил её домой осведомиться о здоровье отца и проверить его причастность к песчаному убийце Кроку, она была готова растерзать его на мелкие части, оскорбившись до глубины души. Но сейчас она горела желанием порубить на части собственного родителя, а затем и себя, дабы не жить в позоре всю оставшуюся жизнь. Песчаный бог! Выдумал тоже! Ада потёрла горящие от стыда щёки и задумчиво посмотрела в окно, за которым ехидно улыбалось красное солнце. Интересно, что скажет Главнокомандующий, когда узнает, что сбежавший от него «чёрный ангел» объединился с Кроком, песчаным убийцей, который держал в страхе южный люд ещё в годы образования магического измерения? Как бы Ада Кришталь ни относилась к Аркеллу, как бы она ненавидела его зазнавшуюся племянницу и как бы ни презирала его мёртвую шлюху, она оставалась верным воином Королевской армии и не могла допустить ни единой мысли о том, что её родной отец встанет на сторону врага.
Какой позор!
Спустя несколько мгновений из ворот родового поместья малочисленного клана Кришталь вылетела вороная лошадь с пригнувшейся на ней всадницей. Душный и липкий воздух юга с радостью окутал её вспотевший лоб, а солнце заключило в объятия смертельно обжигающими лучами. Но Аде было всё равно. В голове настойчиво стучал приказ Главнокомандующего Королевской армии, который она должна была выполнить любой ценой, даже если на кону будет её собственная маленькая жизнь.
15 октября, 2013 год, придорожное кафе «Алион»
- Феликс, протри пыль за шестым столом!
- Есть!
- И не забудь добавить новых салфеток!
- Будет сделано!
Мальчишка тринадцати лет в укороченных широких полотняных брюках и просторной серой рубахе в чёрную поперечную полоску выхватил из-за пояса странно шевелящуюся тряпку и бросил её на середину продолговатого стола, покрытого тёмным лаком. Внезапно оживший кусок льняной ткани лихо покатился по лакированной столешнице, натирая до блеска каждый её миллиметр. Закончив уборку, тряпка замерла посреди стола и позволила маленькому уборщику взять себя в руки и снова засунуть за пояс брюк. Мальчишка оглядел результаты трудов магического куска ткани и с довольным лицом повернулся к барной стойке, за которой владелец придорожного кафе «Алион» скрупулёзно натирал прозрачные, как лёд из горного озера, стаканы.
- Я всё сделал, господин Кунт!
- Молодец, - кивнул головой мужчина, не отрывая взгляда от кристально чистого стакана. – Пока нет гостей, можешь передохнуть.
Мальчишка просиял и сломя голову ринулся вдоль столов и деревянных стульев к выходу из забегаловки, по дороге выхватив из глубокой глиняной миски полотняный мешочек со сдобным печеньем и едва не уронив на пол ветвистую вешалку с чёрными передниками.
- Эй, аккуратней там! – беззлобно крикнул вслед уборщику хозяин, пряча в густой рыжей бороде добрую улыбку.
- Да, да! – отозвался мальчишка и скрылся за широкой низкой дверью с прибитой над нею лошадиной подковой.
Вот уже третий год он живёт на втором этаже этого придорожного кафе, куда случайно забрёл в поисках работы. В Бероуне, откуда мальчик родом, осталась его больная мать и пятилетняя сестра: отца же он никогда не видел. Феликс не хотел отлучаться от дома, но его семье нужны были деньги, так как торговля в их семейной лавке шла из рук вон плохо, а мать постоянно лежала в затемнённой комнате, кашляя в измятый носовой платок с бурыми пятнами засохшей крови, не в состоянии подняться на ноги. За сестрёнкой присматривала соседка, и Феликс собрался в путь, не представляя, что он будет делать и как искать работу в других городах и поселениях.
Владелец придорожного кафе «Алион», грозно сдвинув рыжие кустистые брови и сложив мощные руки на груди, терпеливо слушал неловкое бормотание уставшего от долгой дороги Феликса, затем, приглядевшись к свитку с его данными, коротко произнёс:
- Ты принят, - и бросил растерянному мальчику документы. – Феликс Орман, да?
- Можно просто Фел, - тихо сказал мальчишка и благодарно склонил голову.
Крепко сбитое из круглых брёвен двухэтажное здание с покатой крышей и открытой террасой стояло на перепутье двух дорог: одна из них вела к жаркому и практически безлюдному южному краю, другая приглашала в богатые ресурсами и густонаселённые западные земли, среди которых величественно возвышалась шпилями замков и соборов столица магического измерения – Варна.
В придорожное кафе «Алион», славившееся на всю округу своими мясными рулетами и сладкими вишнёвыми пирогами, каждый день наведывались воины Королевской армии, патрулирующие близлежащие земли, странники со всех уголков магического измерения и прочие жители этого бескрайнего удивительного мира. Феликс не покладая рук трудился в забегаловке: протирал столы, драил дощатый пол и подносил яства гостям, с восхищением разглядывая блестящие доспехи и алые плащи громко разговаривающих и хохочущих воинов. Не менее интересными выглядели измученные долгой дорогой путешественники, которые обычно дарили на память приветливому парнишке что-нибудь из добытых ими в дальних землях сувениров, среди которых встречались как клыки курольвов, так и разноцветные перья неведомых птиц и поющие морские раковины прямиком из русалочьих угодий.
Ада подавила вздох разочарования и, обогнув кухонные столы, выбралась на тёмную лестничную площадку. Застеленные зелёными коврами ступени вели на все пять этажей просторного дома, по которым она когда-то бегала, размахивая игрушечными кинжалами с кривоватыми лезвиями, пугая прислугу и нервируя отца. Перепрыгивая через две ступени сразу, Ада добралась до третьего этажа и по привычке остановилась перед белой двустворчатой дверью с крупной лепниной с обеих сторон. Когда-то роскошный орнамент двери отцовского кабинета поистрепался и местами облупился, открывая взору свою серую внутренность из крошащегося гипса.
Ада постучала в дверь и, не дождавшись ответа, толкнула её от себя коленом. В просторном кабинете ничто не поменялось с того времени, когда отец разорился и распустил всю прислугу, выплатив ей выходное пособие коврами и посудой: резная мебель из светлого дерева год за годом покрывалась толстым слоем пыли, а в крупных кадках чахли желтеющие пальмы. Рядом с пустым письменным столом тянулись к потолку стеллажи с книгами и свитками, которые так и просили, чтобы их вымыли и составили в алфавитном порядке, заключив под стекло. Отец сидел на продавленном диване перед большим, во всю стену окном, и курил изогнутую трубку. Беловато-сизый дым неровными кольцами поднимался в спёртый воздух кабинета и медленно уплывал вверх, разбиваясь об остатки белой лепнины на высоком потолке.
Ада могла видеть блестящую лысину отца в обрамлении венчика чёрных с проседью волос, складки на шее и необъятного размера спину в тёмно-зелёном жилете. Не оглядываясь назад, отец проговорил:
- Ты вернулась?
- Я дома, - неохотно ответила Ада. – Ты как?
- В порядке, - отец отхлебнул из короткого прозрачного стакана зеленоватую спиртовую настойку из пустынного кактуса и затянулся дымом из своей трубки.
- Тогда я пойду.
- Ступай, - даже не повернув в сторону дочери голову, Кришталь кивнул головой и опрокинул в себя весь стакан резко пахнущего пойла.
Ада резко развернулась к двери и быстро вышла из кабинета, от души захлопнув за собой дверь и втайне надеясь, что в комнате этого равнодушного упыря задрожали стены, и упала одна из картин в грязной золочёной раме. Но в кабинете по-прежнему царила тишина и покой.
«В этой жизни его что-нибудь может отвлечь от старого дивана, курения и этой вонючей настойки?!».
Девушка сердито затопала вниз по лестнице, не замечая грязных ковров, плавающих в воздухе клоков серой пыли и паутины в углах лестничных пролётов. Чего добивался Госсамер, отправляя её домой? Чтобы она вновь видела перед собой упадок родного дома и вечно пьющего отца?! Ада остановилась на лестнице и, нахмурившись, дотронулась кончиком указательного пальца до своего внушительного подбородка.
«А, может, кроме меня, больше некому выполнить задание Главнокомандующего рядом с пустыней? Если не считать соседнего Бероуна и кочевников, которым никогда не сидится на одном месте, здесь больше никто не живёт, и, скорее всего, никогда не будет жить».
Ада окинула тоскующим взглядом грязно-зелёный ковёр на лестничном пролёте и провела рукой по некогда белоснежной стене родного дома. Она копила все свои жалованья от службы в Королевской армии, чтобы в недалёком будущем восстановить поместье клана Кришталь, погрязшее в разрухе и грязи. Она наладит торговые пути, ведущие в Варну, и начнёт реставрацию своего дома. Может, в маленькой кухне вновь закипят пузатые котлы с мясным рагу и киселём, а на пяти этажах замка вновь заснуют слуги в накрахмаленных зелёных передниках…
Замечтавшись, Ада оступилась на последней ступени лестницы первого этажа и с грохотом растянулась на полу, собрав гармошкой грязный ковёр в гостиной.
- Проклятье! – прошипела себе под нос девушка и, с трудом вернувшись из грёз о мясном рагу и зелёных передниках, встала на ноги.
Некогда уютная гостиная с укоризной смотрела на молодую хозяйку пустой глазницей давно погасшего камина. Засохшие в кадках пальмы, белая кожаная мебель с толстым слоем пыли, свободно гуляющий по тусклому не начищенному полу песок. Песок в доме?! Ада подняла вверх голову и заметила открытое окно за рваным, когда-то белым кружевным тюлем.
«Этот идиот хочет завести в доме свою собственную пустыню?!».
Девушка быстро подошла к окну. Хлоп, хлоп, щёлк, щёлк. Тремя привычными движениями она плотно закрыла створки деревянного окна с рассохшимися трещинами и соединила их латунным шпингалетом.
Ада задёрнула тюль и невольно отступила назад, уловив в спёртом воздухе неухоженной гостиной слабый аромат, непривычный для дома, расположенного в пустынной местности. В затхлом духе особняка читались еле заметные нотки могильной сырости и сладковатый запах увядших цветов. Девушка вытащила из-за спины два кинжала и бросилась вверх по лестнице, сжав губы так, что они превратились в единую тонкую линию. Пусть она не обладает слухом, зрением и обонянием самого одарённого клана воинов-магов Госсамер, но то, что в её дом вторглись чужаки, стало ясно с первой секунды. Взлетев на третий этаж, она со всей силы обрушила удар правой ноги о дверь отцовского кабинета, с грохотом повалив две её расшатанные створки на пол.
- Кто у нас был?! – заорала девушка с порога. – Отвечай!
Не оборачиваясь, отец невозмутимо курил трубку и по-прежнему смотрел в окно. Ада разозлилась и подошла ближе, пытаясь унять дрожь в крепко сжатых на рукоятях кинжалов ладонях.
- Долго молчать будешь, изверг?!
В нос ударил запах давно немытого тела, алкогольных паров и жжёной травы из изогнутой трубки. Ада с ненавистью осмотрела блестящую от пота лысину в венчике чёрных с проседью волос и бросила взгляд на толстые пальцы отца, сжимающие стакан с настойкой. Девушка перевела дыхание и отступила назад: на безымянном пальце левой руки не было крупного золотого перстня с печатью их клана, с которым отец не расставался ни на минуту своей никчёмной жизни.
Не колеблясь ни минуты, Ада размахнулась и вонзила лезвия остро наточенных кинжалов в горло отца. Мужчина выронил из рук погасшую трубку и спиртное: настойка выплеснулась на некогда бежевый ковёр, рядом зазвенел разбитый на мелкие осколки стакан. Кришталь свалился на диванные подушки с изображением павлинов с распущенными хвостами и забрызгал их вязкой, отравленной алкоголем кровью. Ада очистила лезвия кинжалов и, засунув их обратно в ножны, с непроницаемым лицом наблюдала, как необъятная фигура убитого отца медленно превращается в старого толстого кота с остекленевшими глазами и с рваной раной на шее.
- Всю жизнь мечтала это сделать, - девушка закрыла глаза. В доме угасал запах разложения и сырости: в нём не осталось ни души, кроме полчищ пустынных крыс в подвале и стаи прыгающих тараканов в стенах. Куда мог деться её старик, который уже несколько лет не выходил из дома и только злоупотреблял спиртным, пялясь в окно на безлюдную пустыню?! Ада открыла глаза и, завернув кота в испорченное диванное покрывало, бросила его в пустой камин с облупленной плиткой. Она пробормотала заклинание и, махнув рукой, отошла от него на почтительное расстояние. Вспыхнувший чёрный магический огонь в два счёта уничтожил мёртвого оборотня, который не стал сопротивляться в борьбе с наследницей клана Кришталь в отличие от возницы-самозванца, что хотел убить её по дороге до родного дома.
Ада отряхнула руки и направилась к выходу, но неожиданно её внимание привлёк небрежно свёрнутый и помятый свиток, брошенный на каминную полку рядом с остановившимися часами. Свитков и каких-либо посланий она не видела в отцовском кабинете вот уже десять лет, как только он разорился и стал пить. Кончиками пальцев Ада развернула потрёпанный кусок серого пергамента.
«Дорогая Аделаида!»
Девушка с трудом преодолела желание бросить свиток в огонь к догорающему трупу кота – она ненавидела своё полное имя! – но продолжила чтение, прищурив маленькие, глубоко посаженные глаза.
«Я долго размышлял над тем, как восстановить наше родовое гнездо и наладить торговлю, которую я с присущим мне попустительством разрушил много лет назад. И вот – о чудо! – мои молитвы были услышаны…»
- Какие молитвы, старый ты кретин, ты и в церкви-то ни разу не был, - пробормотала Ада и вновь углубилась в чтение.
«…мне пришло послание с небес в виде чёрного ангела и песчаного бога, что завещали мне силу и несметные богатства, если я пойду с ними! Я не знаю, как долго продлится моё путешествие, но, когда я вернусь, я обещаю – всё наладится, моя дорогая дочь Аделаида Кришталь!
Твой любящий отец».
Ада медленно свернула послание в плотный свиток и сунула во внутренний карман форменной куртки. Краска жгучего стыда, редко появляющаяся на щеках, залила всё её квадратное грубое лицо. Больше всего ей хотелось провалиться сквозь землю и быть сожранной песчаными крысами, чем смотреть в глаза всей Королевской армии и каждому воину в отдельности, включая Главнокомандующего Аркелла Госсамер. Когда он отправил её домой осведомиться о здоровье отца и проверить его причастность к песчаному убийце Кроку, она была готова растерзать его на мелкие части, оскорбившись до глубины души. Но сейчас она горела желанием порубить на части собственного родителя, а затем и себя, дабы не жить в позоре всю оставшуюся жизнь. Песчаный бог! Выдумал тоже! Ада потёрла горящие от стыда щёки и задумчиво посмотрела в окно, за которым ехидно улыбалось красное солнце. Интересно, что скажет Главнокомандующий, когда узнает, что сбежавший от него «чёрный ангел» объединился с Кроком, песчаным убийцей, который держал в страхе южный люд ещё в годы образования магического измерения? Как бы Ада Кришталь ни относилась к Аркеллу, как бы она ненавидела его зазнавшуюся племянницу и как бы ни презирала его мёртвую шлюху, она оставалась верным воином Королевской армии и не могла допустить ни единой мысли о том, что её родной отец встанет на сторону врага.
Какой позор!
Спустя несколько мгновений из ворот родового поместья малочисленного клана Кришталь вылетела вороная лошадь с пригнувшейся на ней всадницей. Душный и липкий воздух юга с радостью окутал её вспотевший лоб, а солнце заключило в объятия смертельно обжигающими лучами. Но Аде было всё равно. В голове настойчиво стучал приказ Главнокомандующего Королевской армии, который она должна была выполнить любой ценой, даже если на кону будет её собственная маленькая жизнь.
15 октября, 2013 год, придорожное кафе «Алион»
- Феликс, протри пыль за шестым столом!
- Есть!
- И не забудь добавить новых салфеток!
- Будет сделано!
Мальчишка тринадцати лет в укороченных широких полотняных брюках и просторной серой рубахе в чёрную поперечную полоску выхватил из-за пояса странно шевелящуюся тряпку и бросил её на середину продолговатого стола, покрытого тёмным лаком. Внезапно оживший кусок льняной ткани лихо покатился по лакированной столешнице, натирая до блеска каждый её миллиметр. Закончив уборку, тряпка замерла посреди стола и позволила маленькому уборщику взять себя в руки и снова засунуть за пояс брюк. Мальчишка оглядел результаты трудов магического куска ткани и с довольным лицом повернулся к барной стойке, за которой владелец придорожного кафе «Алион» скрупулёзно натирал прозрачные, как лёд из горного озера, стаканы.
- Я всё сделал, господин Кунт!
- Молодец, - кивнул головой мужчина, не отрывая взгляда от кристально чистого стакана. – Пока нет гостей, можешь передохнуть.
Мальчишка просиял и сломя голову ринулся вдоль столов и деревянных стульев к выходу из забегаловки, по дороге выхватив из глубокой глиняной миски полотняный мешочек со сдобным печеньем и едва не уронив на пол ветвистую вешалку с чёрными передниками.
- Эй, аккуратней там! – беззлобно крикнул вслед уборщику хозяин, пряча в густой рыжей бороде добрую улыбку.
- Да, да! – отозвался мальчишка и скрылся за широкой низкой дверью с прибитой над нею лошадиной подковой.
Вот уже третий год он живёт на втором этаже этого придорожного кафе, куда случайно забрёл в поисках работы. В Бероуне, откуда мальчик родом, осталась его больная мать и пятилетняя сестра: отца же он никогда не видел. Феликс не хотел отлучаться от дома, но его семье нужны были деньги, так как торговля в их семейной лавке шла из рук вон плохо, а мать постоянно лежала в затемнённой комнате, кашляя в измятый носовой платок с бурыми пятнами засохшей крови, не в состоянии подняться на ноги. За сестрёнкой присматривала соседка, и Феликс собрался в путь, не представляя, что он будет делать и как искать работу в других городах и поселениях.
Владелец придорожного кафе «Алион», грозно сдвинув рыжие кустистые брови и сложив мощные руки на груди, терпеливо слушал неловкое бормотание уставшего от долгой дороги Феликса, затем, приглядевшись к свитку с его данными, коротко произнёс:
- Ты принят, - и бросил растерянному мальчику документы. – Феликс Орман, да?
- Можно просто Фел, - тихо сказал мальчишка и благодарно склонил голову.
Крепко сбитое из круглых брёвен двухэтажное здание с покатой крышей и открытой террасой стояло на перепутье двух дорог: одна из них вела к жаркому и практически безлюдному южному краю, другая приглашала в богатые ресурсами и густонаселённые западные земли, среди которых величественно возвышалась шпилями замков и соборов столица магического измерения – Варна.
В придорожное кафе «Алион», славившееся на всю округу своими мясными рулетами и сладкими вишнёвыми пирогами, каждый день наведывались воины Королевской армии, патрулирующие близлежащие земли, странники со всех уголков магического измерения и прочие жители этого бескрайнего удивительного мира. Феликс не покладая рук трудился в забегаловке: протирал столы, драил дощатый пол и подносил яства гостям, с восхищением разглядывая блестящие доспехи и алые плащи громко разговаривающих и хохочущих воинов. Не менее интересными выглядели измученные долгой дорогой путешественники, которые обычно дарили на память приветливому парнишке что-нибудь из добытых ими в дальних землях сувениров, среди которых встречались как клыки курольвов, так и разноцветные перья неведомых птиц и поющие морские раковины прямиком из русалочьих угодий.
