Три Короля всегда славились тем, что здесь камни ведут себя «примерно», словно понимают, что находятся в чужом владении. Пространство было густо-синее, почти чернильное — настолько тёмное, что фары грузовика высвечивали лишь узкие коридоры света, растворяющиеся в пустоте. Сквозь темноту пробивались небольшие отблески — отражения от металлических элементов станций, тусклые следы двигателей далёких кораблей, тихий блеск обшивки заблудившихся контейнеров.
Никита чувствовал кожей: Три Короля — это узел, сердце маршрутов, перекрёсток судеб. Здесь всегда есть движение, но всегда — порядок. Здесь не кричат, как в Спарк-Сити, и не хаос, как в Адском Кармане. Здесь — деловая тишина.
Когда «Буцефал» проскользнул между станциями и вышел к дальней стороне системы, впереди зажёгся указатель на Спаср-Сити последней точкой перед Нью-Аспеном, и пространство снова стало медленно сгущаться, темнеть. Начиналась дорога в посткатастрофную зону.
Никита обдумывал последнии слова Микси насчёт того что он не любит некоторые системы:
— То что тебе не сладко в некоторых системах Микси это нормально. Так бывает. Главное — держать курс и не поддаваться панике.
Микси:
— Ты говоришь так спокойно, будто едешь через это каждый день. Как-будто знаешь что испытываю я.
— Ну… когда водишь «Буцефала» через полгалактики, такие вещи становятся обычным делом. Если бы ты знала, что творилось у портала на Красную Степь… эх, не поверила бы.
— Расскажешь потом. О! Ещё один портал. Этот какой? И что мы встретим за ним синий космос? Фиолетовый? Или сюрприз?
Никита:
— Сканер говорит…это дорога на Нью-Аспен. Космос будет переливаться всеми цветами, когда пройдём пройдём.
— Отлично. Обожаю порталы, которые приводят в космос который сияет как новогодняя ёлка на максимальной яркости.
Никита заметил что грузовик занесло немнго в крен:
— Держись крепче. Нас немного качнёт.
— «Немного» у тебя обычно означает «как лист бумаги в урагане».
Никита стал выравнивать грузовик:
— Ну… да.
Портал раскрылся на Спак-Сити последний пункт до Нью-Аспена впереди, вспыхивая всеми оттенками — от лазурного до солнечного золота. «Буцефал» мягко зашёл в туннель света, а Микси тихо добавил:
— Надеюсь, мы успеем помочь всем, кому нужно.
— Успеем. Мы же команда.
В системе Три Короля Никита видел величественную, почти церемониальную картину космоса — такую, что поневоле сбавляешь скорость, будто въезжаешь в город, где каждое здание наблюдает за тобой.
Перед ними тянулись три огромные станции висящие в темноте космоса, отстоящие на разном удалении друг от друга, как настоящие величественные космо короли на троне. Их силуэты были угловатыми, тяжёлыми, напоминающими древние крепости, перенесённые в безвоздушный мрак. Огни на них мерцали ровно и строго, будто выстроенные невероятно давно, но Никита знал что станции относительно молоды. Тут и там в зависимости от направления висели кольца порталов — идеально круглые, светящиеся холодно-голубым ореолом. Каждый раз, когда Никита смотрел на них, казалось, что кольца не просто ждут грузовики, а следят, оценивают живут своей жизнью существ которые одним концом тела находятся за несколько световых лет от иного конца, они словно допускают или отвергают тех кто едет по ним, но это были очень глупые мысли, никаких тел колец не было ты просто нажимал рычаг перехода и всё, а вот вид рождавший такие иллюзии был. Вокруг плавали мелкие и средние астероиды, но на этот раз они лежали в пространстве почти неподвижно. Три Короля всегда славились тем, что здесь камни ведут себя «примерно», словно понимают, что находятся в чужом владении. Пространство было густо-синее, почти чернильное — настолько тёмное, что фары грузовика высвечивали лишь узкие коридоры света, растворяющиеся в пустоте. Сквозь темноту пробивались небольшие отблески — отражения от металлических элементов станций, тусклые следы двигателей далёких грузовиков, тихий блеск обшивки заблудившихся контейнеров.
Никита всегда чувствовал кожей: Три Короля — это узел, сердце маршрутов, перекрёсток судеб. Здесь всегда есть движение, и всегда — порядок. Здесь не кричат, как в Спарк-Сити, и не хаос, как в Адском Кармане. Здесь — деловая тишина.
Когда «Буцефал» проскользнул между станциями и вышел к дальней стороне системы, впереди зажёгся указатель на Нью-Аспен, и пространство снова стало медленно сгущаться, темнеть. Начиналась дорога в необходимую зону.
Спарк-Сити всегда встречал яркими всполохами рекламы, мерцающими витринами и бесконечным шумом станций, но для Никиты это место было всего лишь последней передышкой перед возвращением в Нью-Аспен. Сейчас он находился тут и не спешил, осматривался.
Утилизационный маяк висел сбоку от основного коридора движения грузовиков кто знал о нём всегда мог подзаработать. Маяк висел будто забытый всеми, но всё равно яростно мигавший своим оранжевым сигнальным огнём. Никита аккуратно подлетел ближе — и удача снова оказалась на его стороне. В невесомости, медленно вращаясь, дрейфовал пустой грузовой ящик-контейнер. Металлический, целый, без пробоин — такой за 500 долларов грех не забрать. «Буцефал» ловко принял его после того как Никита одев скафандр вышел в открытый космос и у маяка захватил контейнер. Чуть дальше, среди обломков и старых ящиков, он заметил небольшой, но ценный контейнер с жёлтой маркировкой. Внутри — взрывчатка, чистая, с хорошим стабилизатором, позже оценённая ии как товар притянутый маяком в 2500 долларов. Редкая находка: обычно такие вещи давно подбирают или разбирают на компоненты. Но Никите повезло.
Теперь Никита осторожно вел «Буцефал» к ближайшему магазину Спарк-Сити. Станция сияла неоном, как ночной город под дождём: кольца доков мигали зелёным, сотни кораблей проливали свет маневровыми огнями, а внизу блестели окна магазинов, уже заранее готовых что-нибудь втюхать. Ему оставалось только причалить и решить — что продать, что оставить, и как выгоднее подготовиться к поездке в Нью-Аспен, где его ждали не сделки, а последствия катастрофы, а вернее способности навести порядок в хаосе после аварии за этим он туда и ехал.
Нью-Аспен вновь встречал их так. Им казалось что прошло столько времени пока они не были тут что будто сама система забыла, что здесь когда-то кипела жизнь. На подлёте к сектору пространство вспыхивало электрическими разрядами — голубые молнии извивались в пустоте, словно кто-то огромный пытался сшить разорванную ткань космоса. Свет от этих всполохов выхватывал из темноты гигантские модульные станции, связанные цепями-магистралями, словно звеньями колоссальной металлической паутины. Впрочем эти цепи предназначались для железнодорожных составов, а не для Буцефала.
Перед «Буцефалом» открывалась вся панорама Нью-Аспена — шахтёрские крепости, висящие среди роя астероидов, словно старые буровые платформы, брошенные в море небытия. Огромные цилиндры перерабатывающих блоков покачивались в нестабильной невесомости, их корпуса отражали голубые отблески так, будто станциям пришлось пережить шторм, от которого и скрыться-то негде.
Астероиды, как тяжёлые обломки забытой цивилизации, медленно вращались вокруг, порой проходя так близко, что казалось — ещё чуть-чуть и они чиркнут по борту Буцефала. Даже защитные поля станций мерцали неуверенно с перегрузками и последствиями недавней катастрофы.
Но самым поразительным была тишина вокруг. Всё было напонено ей. У Никиты подрагивали пальцы лт этой тиишины. Даже в вакууме пилоты чувствуют «шум» рабочей системы — вибрации, импульсы станций, свечение транспортов. Здесь же всё выглядело так, будто Нью-Аспен живёт в какой-то своей звуковой частоте не доступной человеку.
На навигационном дисплее вспыхнул маяк встречи. Никита понял: всё, что они делали до сих пор, было лишь подготовкой к настоящей работе, которая ждёт их в этом потрёпанном, измученном, но всё ещё живом шахтёрском мире. Впрочем он всегда так думал что вот теперь начинается настоящая работа, а всё что до этого только подготовка.
Никита сверил курс, подтянул ремни на кресле и, чуть сбросив скорость, включил локальный канал связи. На голограмме над приборной панелью вспыхнул Микси. Да Никита часто так делал когда Микси долго не появлялся. Его цифровое лицо курсора было привычно спокойным исейчас было опять не такое какое видел Никита в прошлый рах, но в уголках глаз всё равно пульсировал любопытный огонёк.
— Микси, слушай, — сказал Никита, переводя «Буцефал» на манёвровые форсунки. — Сейчас я направляюсь на встречу с другими дальнобойщиками.
— О, это те, которые собираются у старого грузового кольца? — приподняла он бровь. — Там обычно так шумно, что это место навряд ли забуду, помню даже датчики вибрацию шума ловят.
— Ага. Те самые. — Никита криво усмехнулся. — У них есть информация насчёт Нью-Аспена, да и вообще… пора бы узнать, что тут творится после катострофы, пока мы наматываем по орбите круги и не вляпались в очередной «сюрприз» стоит всех порасспросить что тут и чем помочь.
— Хм… — Микси скрестил руки. — А ты уверен, что они скажут правду? И что они не по расхватали наилучшие контракты?
— Нет, — хмыкнул Никита. — Но уж точно что-нибудь предложат более интереснее, чем мы сейчас знаем.
Он слегка подвинул регулятор тяги, и «Буцефал» мягко ушёл в сторону огромного жёлтого кольца маяка, где уже собирались — старые, помятые, окрашенные в немыслимые цвета космические фуры. Часть маяков мигала, часть работала через раз, но всё равно выглядело это как настоящая космическая стоянка: с хаосом, переговорами, сваркой и кучей подозрительных контейнеров.
Микси чуть улыбнулся:
— Постарайся не ввязаться в неприятности, ладно?
— Я? — Никита сделал вид, что оскорблён. — Да ты что. Я просто узнаю новости.
— У тебя это обычно заканчивается дополнительными подработками.
— Так это не моя вина, — заметил он, — это космос так работает.
И «Буцефал» двинулся дальше, к сборищу тех, кто провёл половину жизни среди грузов, вакуума и бесконечных маршрутов.
Микси давно уже перестал быть просто «поинтером», тем самым мигающим курсором, который носится в интерфейсе и подсказывает какие кнопки нажимать. Нет — за время пути он стал чем-то гораздо большим. Он был живой искрой системы, нанопотоком, способным менять форму иногда по желанию Никиты или собственному настроению. Внутри кабины Микси мог пролетать по салону, как крошечный болид из света, оставляя после себя серебристый, а иногда без следа. Иногда он принимал форму миниатюрного человека — смешного и слегка дерганого, с голубоватой кожей и глазами, будто собранными из пикселей. Иногда превращался в косящий хвостом светящийся кубик, который подпрыгивал на панели приборов, пытаясь рассмешить Никиту в дни, когда путь был особенно тяжёлым.
Но самое впечатляющее происходило, когда Никита выпускал Микси наружу. За пределами «Буцефала» он мог распределиться в рой крошечных дронов — словно стая светящихся насекомых, которые обходили корпус, проверяли повреждения, сканировали окружающее пространство выискивали ответы и причём действовали очень быстро и акуратно. А если ситуация требовала — объединялся в цельную структуру, например, в плоское треугольное «крыло», ускоряющее мини-сканирование сектора, или в компактный шар-дрон, который можно было отправить вперёд для разведки в темноте космоса то проблем не возникало всё делалось быстро и акуратно. Микиси мог сделать то что казалось просто либо нереальным либо невозможным, но всё же он делал это и в этом была неисчерпаямая сила.
Его возможности были настолько гибкими, что многие дальнобойщики считали таких электронных помощников как Микси почти экипажем, а не простой программой. Да и Никита давно относился к нему как к напарнику — со своими странностями, характерами и маленькими эмоциональными вспышками. Хотя зачастую его логика была выше человеческих возможностей.
Порой даже казалось, что Микси чувствует космос глубже людей: то дрожал на какой-то своей частоте, если вдалеке шёл аномальный поток частиц, то мягко мерцал, когда они попадали в спокойный сектор, то расправлялся в широкое сияющее облако, когда было безопасно, но всегда дейстоввал на какой-то своей невообразимой скорости.
Он был маленьким, но невероятно ценным — и без него путь через порталы, станции и тёмные районы галактики давно стал бы куда более опасным.
Никита едва успел сообщить Микси о встрече, как на общий канал буквально одновременно ворвались знакомые голоса — Мун Бейби, Ириска, Рыжий Эдди и Джи-Би. У всех в голосах слышалось напряжение, и что-то ещё непонятное и слабо уловимое некие смыслы которые всегда прсутствуют в разговорах рабочих, горячее, отчаянное — то, что у дальнобойщиков например называется " едим по маршруту, а что там будем потом разбираться".
Мун Бейбибин голос прорезался сквозь радиоэфир :
— Парни, девчонки, ситуация стремная. Станцию после взрыва уводит в сторону как лист бумаги в воздухе. Если она уйдёт ещё на пару сотен метров — её потом фиг вернёшь без буксира. У меня идея… безумная, но рабочая.
Ириска вмешалась:
— О, я люблю безумные. Давай.
Рыжий Эдди тоже вмешался в разговор:
— Только не говори, что надо толкать станцию вручную.
Джи-Би пошутила:
— Хе-хе, вас уже заносит…вместе со станцией.
Мун Бейби выдохнула и всё же озвучил мысль:
— Пристыковать её к «Буцефалу» Никиты и к другим грузовикам и дать полную тягу.
На секунду в канале воцарилась тишина — та самая, когда все понимают, что предложение одновременно гениальное и слегка невозможное.
Ириска переспросила:
— Ты хочешь, чтобы обычный космический грузовик… … удержал станцию весом в пару мегатонн?
Мун Бейби:
— Не один тягач, а несколько не только удержали — но скорректировали станцию. Её сейчас несёт по инерции, но вектор нестабилен. Немного тяги, в нужное время — и она перестанет вращаться и дрейфовать. Ей не надо разгоняться, ей надо… стабилизироваться.
Рыжий Эдди:
— Иначе она войдёт в сектор обломков. Об этом лучше не думать.
Джи-Би, ухмыляясь:
— Да ладно вам, Буцефал Никиты уже столько раз справлялся с задачами что и сейчас сможет, а мы поможем. Вытянет и скоректирует станцию.
Никита смотрел на гигантскую, структуру Нью-Аспена станцию в миле от себя через лобовое стекло. Она действительно дрейфовала — медленно, но неуклонно. И от её траектории зависело, выживут ли десятки людей, сейчас находящихся внутри.
Микси, зависнув над приборной панелью в виде светящегося спирального жгута, тихо произнёс искажённым голосом:
— Вероятность успешной стабилизации… пятьдесят пять процентов. Но если не попытаться — шансы падают до нуля.
Никита вздохнул, пристегнул ремни и произнёс:
— Ладно, друзья водители. Давайте попробуем. Пристыковывайте, а я приготовлюсь давать полный газ.
Все на канале ответили коротко, почти синхронно:
— Принято.
И «Буцефал», тяжёлый, надёжный, с характерным звуков двигателя, медленно пошёл вперёд — к гигантской дрейфующей станции, чтобы сделать то, что никто в здравом уме бы не рискнул.
Никита плавно вывел «Буцефал» к обозначенной точке, и в свете аварийных маяков станции он сразу заметил две знакомые тени грузовиков, дрожащие на фоне мерцающих обломков.
Рыжий Эдди уже стоял вплотную к корпусу Нью-Аспена.
Никита чувствовал кожей: Три Короля — это узел, сердце маршрутов, перекрёсток судеб. Здесь всегда есть движение, но всегда — порядок. Здесь не кричат, как в Спарк-Сити, и не хаос, как в Адском Кармане. Здесь — деловая тишина.
Когда «Буцефал» проскользнул между станциями и вышел к дальней стороне системы, впереди зажёгся указатель на Спаср-Сити последней точкой перед Нью-Аспеном, и пространство снова стало медленно сгущаться, темнеть. Начиналась дорога в посткатастрофную зону.
Никита обдумывал последнии слова Микси насчёт того что он не любит некоторые системы:
— То что тебе не сладко в некоторых системах Микси это нормально. Так бывает. Главное — держать курс и не поддаваться панике.
Микси:
— Ты говоришь так спокойно, будто едешь через это каждый день. Как-будто знаешь что испытываю я.
— Ну… когда водишь «Буцефала» через полгалактики, такие вещи становятся обычным делом. Если бы ты знала, что творилось у портала на Красную Степь… эх, не поверила бы.
— Расскажешь потом. О! Ещё один портал. Этот какой? И что мы встретим за ним синий космос? Фиолетовый? Или сюрприз?
Никита:
— Сканер говорит…это дорога на Нью-Аспен. Космос будет переливаться всеми цветами, когда пройдём пройдём.
— Отлично. Обожаю порталы, которые приводят в космос который сияет как новогодняя ёлка на максимальной яркости.
Никита заметил что грузовик занесло немнго в крен:
— Держись крепче. Нас немного качнёт.
— «Немного» у тебя обычно означает «как лист бумаги в урагане».
Никита стал выравнивать грузовик:
— Ну… да.
Портал раскрылся на Спак-Сити последний пункт до Нью-Аспена впереди, вспыхивая всеми оттенками — от лазурного до солнечного золота. «Буцефал» мягко зашёл в туннель света, а Микси тихо добавил:
— Надеюсь, мы успеем помочь всем, кому нужно.
— Успеем. Мы же команда.
В системе Три Короля Никита видел величественную, почти церемониальную картину космоса — такую, что поневоле сбавляешь скорость, будто въезжаешь в город, где каждое здание наблюдает за тобой.
Перед ними тянулись три огромные станции висящие в темноте космоса, отстоящие на разном удалении друг от друга, как настоящие величественные космо короли на троне. Их силуэты были угловатыми, тяжёлыми, напоминающими древние крепости, перенесённые в безвоздушный мрак. Огни на них мерцали ровно и строго, будто выстроенные невероятно давно, но Никита знал что станции относительно молоды. Тут и там в зависимости от направления висели кольца порталов — идеально круглые, светящиеся холодно-голубым ореолом. Каждый раз, когда Никита смотрел на них, казалось, что кольца не просто ждут грузовики, а следят, оценивают живут своей жизнью существ которые одним концом тела находятся за несколько световых лет от иного конца, они словно допускают или отвергают тех кто едет по ним, но это были очень глупые мысли, никаких тел колец не было ты просто нажимал рычаг перехода и всё, а вот вид рождавший такие иллюзии был. Вокруг плавали мелкие и средние астероиды, но на этот раз они лежали в пространстве почти неподвижно. Три Короля всегда славились тем, что здесь камни ведут себя «примерно», словно понимают, что находятся в чужом владении. Пространство было густо-синее, почти чернильное — настолько тёмное, что фары грузовика высвечивали лишь узкие коридоры света, растворяющиеся в пустоте. Сквозь темноту пробивались небольшие отблески — отражения от металлических элементов станций, тусклые следы двигателей далёких грузовиков, тихий блеск обшивки заблудившихся контейнеров.
Никита всегда чувствовал кожей: Три Короля — это узел, сердце маршрутов, перекрёсток судеб. Здесь всегда есть движение, и всегда — порядок. Здесь не кричат, как в Спарк-Сити, и не хаос, как в Адском Кармане. Здесь — деловая тишина.
Когда «Буцефал» проскользнул между станциями и вышел к дальней стороне системы, впереди зажёгся указатель на Нью-Аспен, и пространство снова стало медленно сгущаться, темнеть. Начиналась дорога в необходимую зону.
Спарк-Сити всегда встречал яркими всполохами рекламы, мерцающими витринами и бесконечным шумом станций, но для Никиты это место было всего лишь последней передышкой перед возвращением в Нью-Аспен. Сейчас он находился тут и не спешил, осматривался.
Утилизационный маяк висел сбоку от основного коридора движения грузовиков кто знал о нём всегда мог подзаработать. Маяк висел будто забытый всеми, но всё равно яростно мигавший своим оранжевым сигнальным огнём. Никита аккуратно подлетел ближе — и удача снова оказалась на его стороне. В невесомости, медленно вращаясь, дрейфовал пустой грузовой ящик-контейнер. Металлический, целый, без пробоин — такой за 500 долларов грех не забрать. «Буцефал» ловко принял его после того как Никита одев скафандр вышел в открытый космос и у маяка захватил контейнер. Чуть дальше, среди обломков и старых ящиков, он заметил небольшой, но ценный контейнер с жёлтой маркировкой. Внутри — взрывчатка, чистая, с хорошим стабилизатором, позже оценённая ии как товар притянутый маяком в 2500 долларов. Редкая находка: обычно такие вещи давно подбирают или разбирают на компоненты. Но Никите повезло.
Теперь Никита осторожно вел «Буцефал» к ближайшему магазину Спарк-Сити. Станция сияла неоном, как ночной город под дождём: кольца доков мигали зелёным, сотни кораблей проливали свет маневровыми огнями, а внизу блестели окна магазинов, уже заранее готовых что-нибудь втюхать. Ему оставалось только причалить и решить — что продать, что оставить, и как выгоднее подготовиться к поездке в Нью-Аспен, где его ждали не сделки, а последствия катастрофы, а вернее способности навести порядок в хаосе после аварии за этим он туда и ехал.
Глава 21 Возвращение в Нью-Аспен
Нью-Аспен вновь встречал их так. Им казалось что прошло столько времени пока они не были тут что будто сама система забыла, что здесь когда-то кипела жизнь. На подлёте к сектору пространство вспыхивало электрическими разрядами — голубые молнии извивались в пустоте, словно кто-то огромный пытался сшить разорванную ткань космоса. Свет от этих всполохов выхватывал из темноты гигантские модульные станции, связанные цепями-магистралями, словно звеньями колоссальной металлической паутины. Впрочем эти цепи предназначались для железнодорожных составов, а не для Буцефала.
Перед «Буцефалом» открывалась вся панорама Нью-Аспена — шахтёрские крепости, висящие среди роя астероидов, словно старые буровые платформы, брошенные в море небытия. Огромные цилиндры перерабатывающих блоков покачивались в нестабильной невесомости, их корпуса отражали голубые отблески так, будто станциям пришлось пережить шторм, от которого и скрыться-то негде.
Астероиды, как тяжёлые обломки забытой цивилизации, медленно вращались вокруг, порой проходя так близко, что казалось — ещё чуть-чуть и они чиркнут по борту Буцефала. Даже защитные поля станций мерцали неуверенно с перегрузками и последствиями недавней катастрофы.
Но самым поразительным была тишина вокруг. Всё было напонено ей. У Никиты подрагивали пальцы лт этой тиишины. Даже в вакууме пилоты чувствуют «шум» рабочей системы — вибрации, импульсы станций, свечение транспортов. Здесь же всё выглядело так, будто Нью-Аспен живёт в какой-то своей звуковой частоте не доступной человеку.
На навигационном дисплее вспыхнул маяк встречи. Никита понял: всё, что они делали до сих пор, было лишь подготовкой к настоящей работе, которая ждёт их в этом потрёпанном, измученном, но всё ещё живом шахтёрском мире. Впрочем он всегда так думал что вот теперь начинается настоящая работа, а всё что до этого только подготовка.
Никита сверил курс, подтянул ремни на кресле и, чуть сбросив скорость, включил локальный канал связи. На голограмме над приборной панелью вспыхнул Микси. Да Никита часто так делал когда Микси долго не появлялся. Его цифровое лицо курсора было привычно спокойным исейчас было опять не такое какое видел Никита в прошлый рах, но в уголках глаз всё равно пульсировал любопытный огонёк.
— Микси, слушай, — сказал Никита, переводя «Буцефал» на манёвровые форсунки. — Сейчас я направляюсь на встречу с другими дальнобойщиками.
— О, это те, которые собираются у старого грузового кольца? — приподняла он бровь. — Там обычно так шумно, что это место навряд ли забуду, помню даже датчики вибрацию шума ловят.
— Ага. Те самые. — Никита криво усмехнулся. — У них есть информация насчёт Нью-Аспена, да и вообще… пора бы узнать, что тут творится после катострофы, пока мы наматываем по орбите круги и не вляпались в очередной «сюрприз» стоит всех порасспросить что тут и чем помочь.
— Хм… — Микси скрестил руки. — А ты уверен, что они скажут правду? И что они не по расхватали наилучшие контракты?
— Нет, — хмыкнул Никита. — Но уж точно что-нибудь предложат более интереснее, чем мы сейчас знаем.
Он слегка подвинул регулятор тяги, и «Буцефал» мягко ушёл в сторону огромного жёлтого кольца маяка, где уже собирались — старые, помятые, окрашенные в немыслимые цвета космические фуры. Часть маяков мигала, часть работала через раз, но всё равно выглядело это как настоящая космическая стоянка: с хаосом, переговорами, сваркой и кучей подозрительных контейнеров.
Микси чуть улыбнулся:
— Постарайся не ввязаться в неприятности, ладно?
— Я? — Никита сделал вид, что оскорблён. — Да ты что. Я просто узнаю новости.
— У тебя это обычно заканчивается дополнительными подработками.
— Так это не моя вина, — заметил он, — это космос так работает.
И «Буцефал» двинулся дальше, к сборищу тех, кто провёл половину жизни среди грузов, вакуума и бесконечных маршрутов.
Микси давно уже перестал быть просто «поинтером», тем самым мигающим курсором, который носится в интерфейсе и подсказывает какие кнопки нажимать. Нет — за время пути он стал чем-то гораздо большим. Он был живой искрой системы, нанопотоком, способным менять форму иногда по желанию Никиты или собственному настроению. Внутри кабины Микси мог пролетать по салону, как крошечный болид из света, оставляя после себя серебристый, а иногда без следа. Иногда он принимал форму миниатюрного человека — смешного и слегка дерганого, с голубоватой кожей и глазами, будто собранными из пикселей. Иногда превращался в косящий хвостом светящийся кубик, который подпрыгивал на панели приборов, пытаясь рассмешить Никиту в дни, когда путь был особенно тяжёлым.
Но самое впечатляющее происходило, когда Никита выпускал Микси наружу. За пределами «Буцефала» он мог распределиться в рой крошечных дронов — словно стая светящихся насекомых, которые обходили корпус, проверяли повреждения, сканировали окружающее пространство выискивали ответы и причём действовали очень быстро и акуратно. А если ситуация требовала — объединялся в цельную структуру, например, в плоское треугольное «крыло», ускоряющее мини-сканирование сектора, или в компактный шар-дрон, который можно было отправить вперёд для разведки в темноте космоса то проблем не возникало всё делалось быстро и акуратно. Микиси мог сделать то что казалось просто либо нереальным либо невозможным, но всё же он делал это и в этом была неисчерпаямая сила.
Его возможности были настолько гибкими, что многие дальнобойщики считали таких электронных помощников как Микси почти экипажем, а не простой программой. Да и Никита давно относился к нему как к напарнику — со своими странностями, характерами и маленькими эмоциональными вспышками. Хотя зачастую его логика была выше человеческих возможностей.
Порой даже казалось, что Микси чувствует космос глубже людей: то дрожал на какой-то своей частоте, если вдалеке шёл аномальный поток частиц, то мягко мерцал, когда они попадали в спокойный сектор, то расправлялся в широкое сияющее облако, когда было безопасно, но всегда дейстоввал на какой-то своей невообразимой скорости.
Он был маленьким, но невероятно ценным — и без него путь через порталы, станции и тёмные районы галактики давно стал бы куда более опасным.
Никита едва успел сообщить Микси о встрече, как на общий канал буквально одновременно ворвались знакомые голоса — Мун Бейби, Ириска, Рыжий Эдди и Джи-Би. У всех в голосах слышалось напряжение, и что-то ещё непонятное и слабо уловимое некие смыслы которые всегда прсутствуют в разговорах рабочих, горячее, отчаянное — то, что у дальнобойщиков например называется " едим по маршруту, а что там будем потом разбираться".
Мун Бейбибин голос прорезался сквозь радиоэфир :
— Парни, девчонки, ситуация стремная. Станцию после взрыва уводит в сторону как лист бумаги в воздухе. Если она уйдёт ещё на пару сотен метров — её потом фиг вернёшь без буксира. У меня идея… безумная, но рабочая.
Ириска вмешалась:
— О, я люблю безумные. Давай.
Рыжий Эдди тоже вмешался в разговор:
— Только не говори, что надо толкать станцию вручную.
Джи-Би пошутила:
— Хе-хе, вас уже заносит…вместе со станцией.
Мун Бейби выдохнула и всё же озвучил мысль:
— Пристыковать её к «Буцефалу» Никиты и к другим грузовикам и дать полную тягу.
На секунду в канале воцарилась тишина — та самая, когда все понимают, что предложение одновременно гениальное и слегка невозможное.
Ириска переспросила:
— Ты хочешь, чтобы обычный космический грузовик… … удержал станцию весом в пару мегатонн?
Мун Бейби:
— Не один тягач, а несколько не только удержали — но скорректировали станцию. Её сейчас несёт по инерции, но вектор нестабилен. Немного тяги, в нужное время — и она перестанет вращаться и дрейфовать. Ей не надо разгоняться, ей надо… стабилизироваться.
Рыжий Эдди:
— Иначе она войдёт в сектор обломков. Об этом лучше не думать.
Джи-Би, ухмыляясь:
— Да ладно вам, Буцефал Никиты уже столько раз справлялся с задачами что и сейчас сможет, а мы поможем. Вытянет и скоректирует станцию.
Никита смотрел на гигантскую, структуру Нью-Аспена станцию в миле от себя через лобовое стекло. Она действительно дрейфовала — медленно, но неуклонно. И от её траектории зависело, выживут ли десятки людей, сейчас находящихся внутри.
Микси, зависнув над приборной панелью в виде светящегося спирального жгута, тихо произнёс искажённым голосом:
— Вероятность успешной стабилизации… пятьдесят пять процентов. Но если не попытаться — шансы падают до нуля.
Никита вздохнул, пристегнул ремни и произнёс:
— Ладно, друзья водители. Давайте попробуем. Пристыковывайте, а я приготовлюсь давать полный газ.
Все на канале ответили коротко, почти синхронно:
— Принято.
И «Буцефал», тяжёлый, надёжный, с характерным звуков двигателя, медленно пошёл вперёд — к гигантской дрейфующей станции, чтобы сделать то, что никто в здравом уме бы не рискнул.
Никита плавно вывел «Буцефал» к обозначенной точке, и в свете аварийных маяков станции он сразу заметил две знакомые тени грузовиков, дрожащие на фоне мерцающих обломков.
Рыжий Эдди уже стоял вплотную к корпусу Нью-Аспена.
