— Густав, мальчик мой, как ты возмужал! — продолжал вещать из холла Чейс. — Я в последний раз видел тебя на похоронах твоей матери. Страшная трагедия! Тогда тебе было двадцать три, но ты походил на растерянного юнца. А сейчас передо мной настоящий мужчина. В твоих глазах я вижу истинный характер рода Одрон!
— Да, насчет моего характера… — попытался было вставить слово Густав.
— А что у тебя со лбом? — спросил Чейс, перебив его. — Неужели подрался с кем?
— Пустяки, случайно ударился об ветку дерева, когда гулял в темноте, — ответил Густав. — Так вот, насчет моего характера…
— А где твоя дочь, Дуглас? — как ни в чем не бывало продолжал Чейс, сделав вид, будто не заметил попытки внука вступить в разговор. — Твоя милашка Мелисса? Я слышал о ней столько хорошего и лестного. Просто не терпится познакомиться с ней!
Северин обернулся ко мне. Красноречиво показал взглядом вниз.
Я почувствовала, как медленно, но верно начинаю закипать. Много хорошего Чейс обо мне слышал, как же. Точнее сказать, вынюхивал, как крыса, по крупицам собирая информацию о моей жизни.
Ну хорошо, сейчас мы познакомимся. И я выскажу ему все, что думаю о таких методах сводничества.
И я быстро сбежала с лестницы.
В просторном холле дома Одронов сейчас совершенно не осталось свободного места. Прямо по центру возвышался сухопарый высокий седовласый мужчина. На вид ему было явно больше семидесяти. Шею, руки и лицо покрывали пигментные возрастные пятна. Но стариком его язык не поворачивался назвать — так прямо он держал спину и с таким изяществом на нем сидел черный камзол и темные штаны, заправленные в высокие сапоги.
Удивительно, но от Чейса Одрона веяло такой силой, что около него образовался широкий круг пустоты. Остальные участники встречи предпочитали держаться на почтительном расстоянии от позднего гостя.
Мой отец и Фредерик чуть ли не забились в один из самых дальних углов холла. Только Густав стоял чуть впереди, с вызовом выставив одну ногу и скрестив за спиной руки.
А еще я увидела невзрачного молодого человека поистине мышиной внешности. Скользнешь взглядом в толпе — и даже не запомнишь лица. С равным успехом ему могло быть как двадцать, так и все сорок. На носу очки в тонкой оправе, но с такими чудовищно толстыми линзами, что цвета глаз просто не разобрать. Пепельно-русые волосы, уложенные на прямой пробор и какие-то прилизанные, небольшая сутулость, средний рост, средний вес. Больше, пожалуй, о нем и нечего было сказать. А, забыла. Еще пухлый кожаный саквояж в руках, по всей видимости, битком набитый какими-то бумагами.
«Или деньгами, — исправил меня внутренний голос. — Плата за выкупленную фирму».
Я еще раз посмотрела на очки помощника Чейса и задумчиво покачала головой. Любопытно. Неужели Чейс Одрон так мало платит своим людям? Любой целитель исправит зрение всего за пару сеансов. И не сказать, что это стоит запредельно.
— Вот и Мелисса! — обрадовался Чейс.
В один широкий шаг преодолел разделяющее нас расстояние и вдруг сграбастал меня в объятия. Смачно расцеловал в обе щеки.
Наверное, стоило возмутиться и потребовать от него держать подальше свои клешни. Но… Было что-то в деде Густава. Что-то такое, от чего начинали дрожать колени, а внутри все словно цепенело от непонятного ужаса.
Н-да, непросто нам с Густавом будет сообщить о нашем нежелании жениться.
— Ох, прости старика! — словно опомнился Чейс и отступил от меня. — В моем возрасте тяжело совладать с эмоциями. Но, воистину, ты станешь отличной супругой для Густава!
— Не стану, — неожиданно даже для себя вдруг тихо, но твердо сказала я.
И сама замерла от собственной дерзости. Воистину, Чейсу Одрону было практически невозможно перечить. Однако мне это удалось.
Выцветшие от возраста голубые глаза старика стали еще светлее, пугающе напомнив бельма слепых. Он высоко взметнул кустистые седые брови.
— Что ты сказала, деточка? — проворковал он, но колючие мурашки при этом пробежали по моему позвоночнику. — Сдается, я ослышался.
Больше всего на свете мне хотелось с ним согласиться. Кивнуть, выпалить на одном дыхании, что ничего такого не имела в виду. И рвануть обратно к себе в комнату.
Однако вместо этого я угрюмо, исподлобья, посмотрела на него, не без труда выдержав его тяжелый неподвижный взгляд, который резко контрастировал с приветливой улыбкой на губах.
— Я не стану женой вашего внука, — уже громче повторила я. — Мы с Густавом все обсудили. У меня есть другой жених, у него — своя невеста.
— Мелисса! — простонал мой отец и в отчаянии запустил обе руки в волосы.
Улыбка медленно сползла с губ Чейса. Он выпрямился так сильно, как будто проглотил палку. И внезапно я обнаружила, что он выше всех присутствующих в холле, включая даже Фредерика.
— Не понял, — честно признался он. — Как это?
— Мы все знаем. — Вперед вышел Густав. Встал рядом со мной, и я тихонько вздохнула.
Рядом с ним ослабло гнетущее давление чужой воли. И было уже не так страшно смотреть на Чейса Одрона.
— Вы выкупили фирму у наших родителей, — продолжил Густав, легонько подмигнув мне в знак одобрения. — Ваш якобы свадебный подарок — это их доля. Никакого банкротства никому не грозит. Поэтому…
— Так, — сухо обронил Чейс, перебив его. — Ты и ты — со мной.
При этом его скрюченный от возраста узловатый указательный палец по очереди показал на меня и Густава.
— Полагаю, мой трус сын не будет возражать, если мы займем его кабинет, — добавил Чейс. — Остальные пока свободны. И пусть слуги сделают нам кофе. Много кофе. Разговор будет долгим и тяжелым.
Ванесса мигом бросилась выполнять распоряжение гостя, скрывшись в глубинах дома. Мой отец и Фредерик переглянулись, но возражать никто из них не осмелился. А Северин так и не спустился в холл, предпочитая наблюдать за происходящим сверху.
Однако и в свою комнату не сбежал. Когда мы проходили мимо него, Северин робко поприветствовал отца:
— Привет, папа!
Чейс не повернул в его сторону и головы, словно вообще не заметил присутствия сына. Но его светлые глаза недобро блеснули, и Северин окончательно стушевался.
В кабинете Чейс тут же прошествовал к письменному столу. Удобно расположился за ним, небрежно смахнув все бумаги прямо на пол.
— Развел тут бардак, — проворчал он. — Сколько раз твердить остолопу, что документы любят порядок. Пусть теперь собирает свои писульки.
Его помощник, бесшумно ступая прямо по белым листам, подошел и встал за его спиной, по-прежнему крепко сжимая в руках загадочный саквояж.
Мы с Густавом переглянулись. Как-то не по себе от таких приготовлений.
Сесть нам Чейс не предложил. И я чувствовала себя при этом провинившейся девочкой перед строгим воспитателем, который вот-вот начнет выговаривать мне за шалости.
— Откуда узнали про фирму? — отрывисто спросил Чейс, глядя поочередно то на меня, то на Густава. — Эти дуралеи проболтались? Приказывал ведь им держать язык за зубами! Досконально расписал, что и как говорить!
Я аж крякнула. Мысленно, правда. Вот ведь… хитрый старикашка! Значит, это он стоял за идеей наших родителей о браке. Ну что же, одно радует. Это не мой отец додумался до такой идеи, это ему подсказали.
— Мы нашли письмо из управления по сбору государственных податей о необходимости заплатить налог, — спокойно произнес Густав, в свою очередь поморщившись. — Там был указан покупатель фирмы и цену, за которую ее продали.
— Рылись в документах, стало быть, — резюмировал Чейс. — А почему? По-моему, прежде, Густав, ты в подобном не был замечен.
— Потому что вся эта ситуация казалась нам слишком подозрительной, — поспешила я на выручку своему товарищу по несчастью. — Два партнера долгие годы обворовывали друг друга. И фирма при этом продолжала процветать. Немыслимо! Не настолько большим был их бизнес, чтобы не заметить таких недостач.
— Демоны, — коротко ругнулся Чейс. — Об этом я не подумал. И впрямь, моя промашка. — После чего с уважением посмотрел на меня и отрывисто спросил: — И кто из вас это сообразил?
Мы опять с Густавом переглянулись и согласно пожали плечами.
— Так и не вспомнишь, — проговорил Густав. — В разговоре само всплыло.
— Так-так-так. — Чейс довольно кивнул. Положил на стол локти, сплел пальцы и удобно расположил на них подбородок, после чего сказал: — Получается, я не ошибался в вас, дети мои. Вы действительно отличная пара и прекрасно дополняете друг друга.
— Но мы не любим друг друга, — напомнила я. — И у нас есть…
— А, опять твоя старая песня про ваши вторые половины. — Чейс, кисло сморщившись, перебил меня. Прищелкнул пальцами и скомандовал: — Роберт!
Тотчас же его помощник сделал шаг вперед. Аккуратно положил на стол саквояж, раскрыл его и подал старику две тонкие папки.
— Итак, — проговорил Чейс, открыв первую. — Фредерик Иртор. Настоящее имя и фамилия: Урх Хеян.
Урх? Хеян? Я широко распахнула глаза. Что за бред? Это имя больше подходит уроженцу северных провинций Севильона, а Фредерик — южанин!
— Родился Урх Хеян в городке Векс, — невозмутимо продолжил Чейс. Позволил себе краткую усмешку, добавив: — Хотя городком его назвать можно с огромным трудом. Деревня — она и есть деревня.
Векс? Я думала, шире глаза открыть невозможно, но мне это удалось. Ну да, это город примерно в двухстах милях к северу от Арраса.
— Его отец — Рен Хеян, работает плотником, мать — Васса Хеян, домохозяйка, — лился голос Чейса. — Помимо Фредерика в семье еще два брата и три сестры. Все они проживают в том же городе, что и родители.
— Его родители живы? — все-таки не удержалась я от вопроса.
— Живее всех живых, — убедил меня Чейс и опять опустил взгляд в папку. — В возрасте шестнадцати лет Урх сбежал из дома и отправился сначала в Кергон. Там он пару лет сожительствовал с Абигейл Рон, богатой сорокалетней вдовой. Кстати, она до сих пор его разыскивает, поскольку расстались они без предупреждения. Вернее будет сказать, что Урх смылся, прихватив с собой все деньги, которые сумел найти в доме Абигейл. Потом он несколько лет шлялся по Севильону, выбирая города покрупнее и одиноких женщин побогаче. И вот, наконец, два года назад прибыл в Аррас.
Я слушала его внимательно, не перебивая, но не могла поверить ушам. Неужели все, что мне рассказывал Фредерик, — ложь? Быть того не может!
— Здесь ему долго не везло с поиском обеспеченной покровительницы, — произнес Чейс. — Оно и понятно. В столице женщины не настолько наивны и бесхитростны, как в провинции. Никто не торопился брать его на постоянное содержание. Но изредка ему удавалось подцепить подвыпившую женщину, которая платила за проведенную вместе ночь. Однако на этом все и заканчивалось. Пока однажды ему на глаза не попалась ты, Мелисса. Ему не составило особого труда навести о тебе справки. Ты отличаешься постоянством привычек. В твоем излюбленном кафе все были в курсе, что ты из обеспеченной семьи, но решила вкусить самостоятельной жизни. И Урх решил, что вытащил счастливый билет. Придумал себе красивую легенду, заплатил студенту художественного училища за твой портрет и познакомился с тобой, ловко вернув при этом потраченные деньги. Или скажешь, что в итоге не купила набросок?
Густав, который стоял рядом, положил мне на плечо руку в успокаивающем жесте. Но я даже не заметила этого, продолжая ошеломленно смотреть на Чейса.
Тот захлопнул папку, отдал ее помощнику, который тут же убрал ее обратно в саквояж, и улыбнулся мне.
Точнее сказать — хищно оскалился. При этом в его бесцветных глазах не промелькнуло и тени каких-либо эмоций.
— Это неправда, — хрипло сказала я. Откашлялась и продолжила более уверено. — Это полная чушь! Фредерик — художник!
— Ты когда-нибудь видела его рисунки? — перебил меня Чейс. — Хоть один? Быть может, набросок или эскиз? Ну, кроме того, который он продал тебе при знакомстве. Я уже сказал, откуда он его взял.
Невольно вспомнилось, как старательно Фредерик не давал мне взглянуть в его блокнот.
— Да, кстати, насчет того вечера в ресторане, когда он сделал тебе предложение, — жестокосердно добавил Чейс. — Знаешь, где и каким образом он на самом деле заработал деньги на это? У меня есть весьма любопытные магиснимки, которые развеют твои последние сомнения по поводу так называемого жениха. Показать?
— Не надо, — сдавленно проговорила я.
Густав чуть сильнее сжал пальцы на моем плече. И я была ему благодарна за эту молчаливую поддержку. А ведь мог бы напомнить, что советовал мне присмотреться к Фредерику.
— Про Клео тоже нарыл каких-нибудь гадостей? — с сарказмом поинтересовался он, как-то разом оставив вежливый тон. — Сильно сомневаюсь. Она выросла практически на моих глазах. Я все знаю о ней и ее прошлом!
Чейс кашлянул и открыл вторую папку. Густав тут же напрягся. Я почувствовала это по тому, как окаменела его рука, которой он по-прежнему полуобнимал меня.
— Клео Райнс, — вновь начал читать Чейс. — Была взята из детского приюта Маргарет и Томасом Райнс в возрасте двух лет.
— Что? — теперь переспросил уже Густав. — Как это — взята из детского приюта? Она их племянница! Да, ее родители погибли, когда она была совсем маленькой, но…
— Тебе показать метрику из детского приюта? — перебил его Чейс и протянул внуку бумажку, которую вытащил из папки.
Густав шагнул вперед. Взял лист и прочитал его. Затем, не совладав с гневом, разорвал на тысячу мелких кусочков, которые полетели на пол. При чем я была уверена, что Густав лишь в последний момент удержался от того, чтобы не швырнуть обрывки в лицо деду.
— Ничего страшного, эта была копия, — с улыбкой проговорил Чейс. — Оригинал хранится в надежном месте. Но вернемся к Клео. Увы, моим людям не удалось отыскать ее настоящих родителей. Ей было примерно полгода, когда ее подкинули к дверям приюта. Впрочем, не сомневаюсь, если ее мать — какая-нибудь портовая шлю…
— Хватит, — перебил его Густав. — Я не желаю слушать эти гадости. Мне плевать, кем были родители Клео. Главное для меня то, какая она!
Чейс как-то странно хмыкнул и опять опустил взгляд в папку.
— Итак, Клео Райнс предположительно двадцати двух лет, — проговорил он. — Точный возраст определить невозможно из-за детства в приюте. Работает продавщицей в свадебном салоне под названием «Мечты и грезы». Владелец салона — Руперт Эверот. Пятидесяти лет, с залысинами и лишним весом. Очень любит молоденьких девушек, надо сказать. Его жена, которая формально считается хозяйкой салона, знает про эту слабость супруга, но старательно не обращает внимания на романы, которые постоянно возникают между продавщицами и Рупертом. Браку их уже более тридцати лет, есть и дети, и внуки. И она прекрасно понимает, что не стоит рушить благополучную семейную жизнь из-за мимолетных интрижек мужа, который в остальном практически безупречен. По крайней мере, жадностью не страдает, супругу частенько радует щедрыми подарками, а в отпрысках так вообще души не чает. Благо, длятся его интрижки недолго — несколько месяцев, после чего Руперт остывает к своей пассии и увольняет ее. Надо сказать, Клео продержалась пока дольше других. Уже два года она является его постоянной любовницей и…
— Это ложь!
Нет, Густав не закричал и не зарычал. Он сказал это спокойно, но таким тоном, что волосы на моей голове встали дыбом.
— Тебе показать магиснимки? — доброжелательно поинтересовался Чейс. — У меня их полно. И самых откровенных в том числе.
— Да, насчет моего характера… — попытался было вставить слово Густав.
— А что у тебя со лбом? — спросил Чейс, перебив его. — Неужели подрался с кем?
— Пустяки, случайно ударился об ветку дерева, когда гулял в темноте, — ответил Густав. — Так вот, насчет моего характера…
— А где твоя дочь, Дуглас? — как ни в чем не бывало продолжал Чейс, сделав вид, будто не заметил попытки внука вступить в разговор. — Твоя милашка Мелисса? Я слышал о ней столько хорошего и лестного. Просто не терпится познакомиться с ней!
Северин обернулся ко мне. Красноречиво показал взглядом вниз.
Я почувствовала, как медленно, но верно начинаю закипать. Много хорошего Чейс обо мне слышал, как же. Точнее сказать, вынюхивал, как крыса, по крупицам собирая информацию о моей жизни.
Ну хорошо, сейчас мы познакомимся. И я выскажу ему все, что думаю о таких методах сводничества.
И я быстро сбежала с лестницы.
В просторном холле дома Одронов сейчас совершенно не осталось свободного места. Прямо по центру возвышался сухопарый высокий седовласый мужчина. На вид ему было явно больше семидесяти. Шею, руки и лицо покрывали пигментные возрастные пятна. Но стариком его язык не поворачивался назвать — так прямо он держал спину и с таким изяществом на нем сидел черный камзол и темные штаны, заправленные в высокие сапоги.
Удивительно, но от Чейса Одрона веяло такой силой, что около него образовался широкий круг пустоты. Остальные участники встречи предпочитали держаться на почтительном расстоянии от позднего гостя.
Мой отец и Фредерик чуть ли не забились в один из самых дальних углов холла. Только Густав стоял чуть впереди, с вызовом выставив одну ногу и скрестив за спиной руки.
А еще я увидела невзрачного молодого человека поистине мышиной внешности. Скользнешь взглядом в толпе — и даже не запомнишь лица. С равным успехом ему могло быть как двадцать, так и все сорок. На носу очки в тонкой оправе, но с такими чудовищно толстыми линзами, что цвета глаз просто не разобрать. Пепельно-русые волосы, уложенные на прямой пробор и какие-то прилизанные, небольшая сутулость, средний рост, средний вес. Больше, пожалуй, о нем и нечего было сказать. А, забыла. Еще пухлый кожаный саквояж в руках, по всей видимости, битком набитый какими-то бумагами.
«Или деньгами, — исправил меня внутренний голос. — Плата за выкупленную фирму».
Я еще раз посмотрела на очки помощника Чейса и задумчиво покачала головой. Любопытно. Неужели Чейс Одрон так мало платит своим людям? Любой целитель исправит зрение всего за пару сеансов. И не сказать, что это стоит запредельно.
— Вот и Мелисса! — обрадовался Чейс.
В один широкий шаг преодолел разделяющее нас расстояние и вдруг сграбастал меня в объятия. Смачно расцеловал в обе щеки.
Наверное, стоило возмутиться и потребовать от него держать подальше свои клешни. Но… Было что-то в деде Густава. Что-то такое, от чего начинали дрожать колени, а внутри все словно цепенело от непонятного ужаса.
Н-да, непросто нам с Густавом будет сообщить о нашем нежелании жениться.
— Ох, прости старика! — словно опомнился Чейс и отступил от меня. — В моем возрасте тяжело совладать с эмоциями. Но, воистину, ты станешь отличной супругой для Густава!
— Не стану, — неожиданно даже для себя вдруг тихо, но твердо сказала я.
И сама замерла от собственной дерзости. Воистину, Чейсу Одрону было практически невозможно перечить. Однако мне это удалось.
Выцветшие от возраста голубые глаза старика стали еще светлее, пугающе напомнив бельма слепых. Он высоко взметнул кустистые седые брови.
— Что ты сказала, деточка? — проворковал он, но колючие мурашки при этом пробежали по моему позвоночнику. — Сдается, я ослышался.
Больше всего на свете мне хотелось с ним согласиться. Кивнуть, выпалить на одном дыхании, что ничего такого не имела в виду. И рвануть обратно к себе в комнату.
Однако вместо этого я угрюмо, исподлобья, посмотрела на него, не без труда выдержав его тяжелый неподвижный взгляд, который резко контрастировал с приветливой улыбкой на губах.
— Я не стану женой вашего внука, — уже громче повторила я. — Мы с Густавом все обсудили. У меня есть другой жених, у него — своя невеста.
— Мелисса! — простонал мой отец и в отчаянии запустил обе руки в волосы.
Улыбка медленно сползла с губ Чейса. Он выпрямился так сильно, как будто проглотил палку. И внезапно я обнаружила, что он выше всех присутствующих в холле, включая даже Фредерика.
— Не понял, — честно признался он. — Как это?
— Мы все знаем. — Вперед вышел Густав. Встал рядом со мной, и я тихонько вздохнула.
Рядом с ним ослабло гнетущее давление чужой воли. И было уже не так страшно смотреть на Чейса Одрона.
— Вы выкупили фирму у наших родителей, — продолжил Густав, легонько подмигнув мне в знак одобрения. — Ваш якобы свадебный подарок — это их доля. Никакого банкротства никому не грозит. Поэтому…
— Так, — сухо обронил Чейс, перебив его. — Ты и ты — со мной.
При этом его скрюченный от возраста узловатый указательный палец по очереди показал на меня и Густава.
— Полагаю, мой трус сын не будет возражать, если мы займем его кабинет, — добавил Чейс. — Остальные пока свободны. И пусть слуги сделают нам кофе. Много кофе. Разговор будет долгим и тяжелым.
Ванесса мигом бросилась выполнять распоряжение гостя, скрывшись в глубинах дома. Мой отец и Фредерик переглянулись, но возражать никто из них не осмелился. А Северин так и не спустился в холл, предпочитая наблюдать за происходящим сверху.
Однако и в свою комнату не сбежал. Когда мы проходили мимо него, Северин робко поприветствовал отца:
— Привет, папа!
Чейс не повернул в его сторону и головы, словно вообще не заметил присутствия сына. Но его светлые глаза недобро блеснули, и Северин окончательно стушевался.
В кабинете Чейс тут же прошествовал к письменному столу. Удобно расположился за ним, небрежно смахнув все бумаги прямо на пол.
— Развел тут бардак, — проворчал он. — Сколько раз твердить остолопу, что документы любят порядок. Пусть теперь собирает свои писульки.
Его помощник, бесшумно ступая прямо по белым листам, подошел и встал за его спиной, по-прежнему крепко сжимая в руках загадочный саквояж.
Мы с Густавом переглянулись. Как-то не по себе от таких приготовлений.
Сесть нам Чейс не предложил. И я чувствовала себя при этом провинившейся девочкой перед строгим воспитателем, который вот-вот начнет выговаривать мне за шалости.
— Откуда узнали про фирму? — отрывисто спросил Чейс, глядя поочередно то на меня, то на Густава. — Эти дуралеи проболтались? Приказывал ведь им держать язык за зубами! Досконально расписал, что и как говорить!
Я аж крякнула. Мысленно, правда. Вот ведь… хитрый старикашка! Значит, это он стоял за идеей наших родителей о браке. Ну что же, одно радует. Это не мой отец додумался до такой идеи, это ему подсказали.
— Мы нашли письмо из управления по сбору государственных податей о необходимости заплатить налог, — спокойно произнес Густав, в свою очередь поморщившись. — Там был указан покупатель фирмы и цену, за которую ее продали.
— Рылись в документах, стало быть, — резюмировал Чейс. — А почему? По-моему, прежде, Густав, ты в подобном не был замечен.
— Потому что вся эта ситуация казалась нам слишком подозрительной, — поспешила я на выручку своему товарищу по несчастью. — Два партнера долгие годы обворовывали друг друга. И фирма при этом продолжала процветать. Немыслимо! Не настолько большим был их бизнес, чтобы не заметить таких недостач.
— Демоны, — коротко ругнулся Чейс. — Об этом я не подумал. И впрямь, моя промашка. — После чего с уважением посмотрел на меня и отрывисто спросил: — И кто из вас это сообразил?
Мы опять с Густавом переглянулись и согласно пожали плечами.
— Так и не вспомнишь, — проговорил Густав. — В разговоре само всплыло.
— Так-так-так. — Чейс довольно кивнул. Положил на стол локти, сплел пальцы и удобно расположил на них подбородок, после чего сказал: — Получается, я не ошибался в вас, дети мои. Вы действительно отличная пара и прекрасно дополняете друг друга.
— Но мы не любим друг друга, — напомнила я. — И у нас есть…
— А, опять твоя старая песня про ваши вторые половины. — Чейс, кисло сморщившись, перебил меня. Прищелкнул пальцами и скомандовал: — Роберт!
Тотчас же его помощник сделал шаг вперед. Аккуратно положил на стол саквояж, раскрыл его и подал старику две тонкие папки.
— Итак, — проговорил Чейс, открыв первую. — Фредерик Иртор. Настоящее имя и фамилия: Урх Хеян.
Урх? Хеян? Я широко распахнула глаза. Что за бред? Это имя больше подходит уроженцу северных провинций Севильона, а Фредерик — южанин!
— Родился Урх Хеян в городке Векс, — невозмутимо продолжил Чейс. Позволил себе краткую усмешку, добавив: — Хотя городком его назвать можно с огромным трудом. Деревня — она и есть деревня.
Векс? Я думала, шире глаза открыть невозможно, но мне это удалось. Ну да, это город примерно в двухстах милях к северу от Арраса.
— Его отец — Рен Хеян, работает плотником, мать — Васса Хеян, домохозяйка, — лился голос Чейса. — Помимо Фредерика в семье еще два брата и три сестры. Все они проживают в том же городе, что и родители.
— Его родители живы? — все-таки не удержалась я от вопроса.
— Живее всех живых, — убедил меня Чейс и опять опустил взгляд в папку. — В возрасте шестнадцати лет Урх сбежал из дома и отправился сначала в Кергон. Там он пару лет сожительствовал с Абигейл Рон, богатой сорокалетней вдовой. Кстати, она до сих пор его разыскивает, поскольку расстались они без предупреждения. Вернее будет сказать, что Урх смылся, прихватив с собой все деньги, которые сумел найти в доме Абигейл. Потом он несколько лет шлялся по Севильону, выбирая города покрупнее и одиноких женщин побогаче. И вот, наконец, два года назад прибыл в Аррас.
Я слушала его внимательно, не перебивая, но не могла поверить ушам. Неужели все, что мне рассказывал Фредерик, — ложь? Быть того не может!
— Здесь ему долго не везло с поиском обеспеченной покровительницы, — произнес Чейс. — Оно и понятно. В столице женщины не настолько наивны и бесхитростны, как в провинции. Никто не торопился брать его на постоянное содержание. Но изредка ему удавалось подцепить подвыпившую женщину, которая платила за проведенную вместе ночь. Однако на этом все и заканчивалось. Пока однажды ему на глаза не попалась ты, Мелисса. Ему не составило особого труда навести о тебе справки. Ты отличаешься постоянством привычек. В твоем излюбленном кафе все были в курсе, что ты из обеспеченной семьи, но решила вкусить самостоятельной жизни. И Урх решил, что вытащил счастливый билет. Придумал себе красивую легенду, заплатил студенту художественного училища за твой портрет и познакомился с тобой, ловко вернув при этом потраченные деньги. Или скажешь, что в итоге не купила набросок?
Густав, который стоял рядом, положил мне на плечо руку в успокаивающем жесте. Но я даже не заметила этого, продолжая ошеломленно смотреть на Чейса.
Тот захлопнул папку, отдал ее помощнику, который тут же убрал ее обратно в саквояж, и улыбнулся мне.
Точнее сказать — хищно оскалился. При этом в его бесцветных глазах не промелькнуло и тени каких-либо эмоций.
— Это неправда, — хрипло сказала я. Откашлялась и продолжила более уверено. — Это полная чушь! Фредерик — художник!
— Ты когда-нибудь видела его рисунки? — перебил меня Чейс. — Хоть один? Быть может, набросок или эскиз? Ну, кроме того, который он продал тебе при знакомстве. Я уже сказал, откуда он его взял.
Невольно вспомнилось, как старательно Фредерик не давал мне взглянуть в его блокнот.
— Да, кстати, насчет того вечера в ресторане, когда он сделал тебе предложение, — жестокосердно добавил Чейс. — Знаешь, где и каким образом он на самом деле заработал деньги на это? У меня есть весьма любопытные магиснимки, которые развеют твои последние сомнения по поводу так называемого жениха. Показать?
— Не надо, — сдавленно проговорила я.
Густав чуть сильнее сжал пальцы на моем плече. И я была ему благодарна за эту молчаливую поддержку. А ведь мог бы напомнить, что советовал мне присмотреться к Фредерику.
— Про Клео тоже нарыл каких-нибудь гадостей? — с сарказмом поинтересовался он, как-то разом оставив вежливый тон. — Сильно сомневаюсь. Она выросла практически на моих глазах. Я все знаю о ней и ее прошлом!
Чейс кашлянул и открыл вторую папку. Густав тут же напрягся. Я почувствовала это по тому, как окаменела его рука, которой он по-прежнему полуобнимал меня.
— Клео Райнс, — вновь начал читать Чейс. — Была взята из детского приюта Маргарет и Томасом Райнс в возрасте двух лет.
— Что? — теперь переспросил уже Густав. — Как это — взята из детского приюта? Она их племянница! Да, ее родители погибли, когда она была совсем маленькой, но…
— Тебе показать метрику из детского приюта? — перебил его Чейс и протянул внуку бумажку, которую вытащил из папки.
Густав шагнул вперед. Взял лист и прочитал его. Затем, не совладав с гневом, разорвал на тысячу мелких кусочков, которые полетели на пол. При чем я была уверена, что Густав лишь в последний момент удержался от того, чтобы не швырнуть обрывки в лицо деду.
— Ничего страшного, эта была копия, — с улыбкой проговорил Чейс. — Оригинал хранится в надежном месте. Но вернемся к Клео. Увы, моим людям не удалось отыскать ее настоящих родителей. Ей было примерно полгода, когда ее подкинули к дверям приюта. Впрочем, не сомневаюсь, если ее мать — какая-нибудь портовая шлю…
— Хватит, — перебил его Густав. — Я не желаю слушать эти гадости. Мне плевать, кем были родители Клео. Главное для меня то, какая она!
Чейс как-то странно хмыкнул и опять опустил взгляд в папку.
— Итак, Клео Райнс предположительно двадцати двух лет, — проговорил он. — Точный возраст определить невозможно из-за детства в приюте. Работает продавщицей в свадебном салоне под названием «Мечты и грезы». Владелец салона — Руперт Эверот. Пятидесяти лет, с залысинами и лишним весом. Очень любит молоденьких девушек, надо сказать. Его жена, которая формально считается хозяйкой салона, знает про эту слабость супруга, но старательно не обращает внимания на романы, которые постоянно возникают между продавщицами и Рупертом. Браку их уже более тридцати лет, есть и дети, и внуки. И она прекрасно понимает, что не стоит рушить благополучную семейную жизнь из-за мимолетных интрижек мужа, который в остальном практически безупречен. По крайней мере, жадностью не страдает, супругу частенько радует щедрыми подарками, а в отпрысках так вообще души не чает. Благо, длятся его интрижки недолго — несколько месяцев, после чего Руперт остывает к своей пассии и увольняет ее. Надо сказать, Клео продержалась пока дольше других. Уже два года она является его постоянной любовницей и…
— Это ложь!
Нет, Густав не закричал и не зарычал. Он сказал это спокойно, но таким тоном, что волосы на моей голове встали дыбом.
— Тебе показать магиснимки? — доброжелательно поинтересовался Чейс. — У меня их полно. И самых откровенных в том числе.
