То есть, сначала я просила его вежливо, потом выдернула одно перышко, он попробовал на меня наскочить, растопырив крылья. Так что да, теперь я держала его двумя руками за шею и быстро трясла.
– Надо было брать нормального петуха! – не преминул крикнуть мне Стужев, раздался удар и со мной рядом, в остатки стены дома, влетел небольшой василиск. Я зажмурилась. Гвалт курино-змеинных воплей не думал прекращаться.
– Я торопилась, схватила первого попавшегося! Извини, что не разбираюсь в петухах! – крикнула я, тресанув несчастную курицу еще раз.
– Как грустно прозвучала твоя фраза.
Василиск бегал где-то рядом. Это было прям не хорошо, потому что кроме взгляда, обращающего в камень, василиск еще умел испускать пары смертельного яда, и если, к примеру, эта ядовитая курица догадается подойти ко мне и дыхнуть на голую ногу (дернуло ж меня одеться в короткий, джинсовый комбинезон, его шорты заканчивались выше колена), то у меня будет ожог, это в лучшем случае. В худшем – яд быстро проникнет через кожу и наступит паралич (это я из бизнес-стратегии ведьм по развитию лавкрафтовской птицефермы вычитала, там вообще такие планы были грандиозные), а после, все клетки крови свернутся, забив артерии и вены. Но это у взрослых василисков, мелкий не так опасен. Надеюсь.
Радовало то, что хоть мозг у мутантов и присутствовал, но был он куриным, так что упавший рядом со мной василиск просто клюнул меня в ногу. Больно, но не смертельно. Я автоматически ударила его сжимаемой в руках тушкой петуха, василиск, судя по всему, отлетел обратно к Стужеву. Петух, в конец офигев от такого обращения, захлопал крыльям и вырвался из моих рук. Но это было уже не важно, ведь он все ж таки заголосил. Правда, мне кажется, он ничего лестного о нас сейчас не говорил, точнее, я почти уверена, что слышала в его кукареканье недвусмысленный мат, но ладно, это мелочи.
Вместе с петухом, получившем психологическую травму, отчаянно взвыли и василиски. До этого они орали и кудахтали с задором, сейчас же с неподдельной тоской. А после наступила блаженная тишина. Ее нарушало только осторожное сопение Стужева.
– И что, жабогадюки сдохли? – уточнил он.
– Думаю, да, – я открыла глаза. Из ноги, в месте удара клювом, стекала струйка крови, сумка, с универсальным запасом ингредиентов на все случае жизни и любого вида нежити, валялась в паре метров от меня и была варварски распотрошена. Я выругалась. – Стужев, ты сам-то как? Жив?
– Возможно.
Не знаю, как выгладила я, но напарник ярко гармонировал со всем окружающим пейзажем (мертвые мутанты, пылающий дом, ошметки каких-то тряпок, сушившихся во дворе, теперь распотрошенные и раскиданные по траве). Всклоченный, с изъеденной ядом в разных местах одеждой, с исцарапанной скулой, сжимающий опаленную тяпку в руках – Макс был величественен в данном антураже!
Я восхитилась его умению так легко гармонировать со средой, пока сидя на корточках, собирала остатки вещей в сумку.
– Скажи мне, пироманьяк, ты зачем устроил взрыв и поджег дом? – задала я интересующий вопрос, когда Стужев, попинав парочку василисков и убедившись, что они сдохли, подошел ко мне.
– Ну что б эти две курицы поняли, что у нас серьезные намерения, – он присел рядом и сморщился, потерев спину. Там, насколько я сумела рассмотреть, тоже была прожжена дыра. Футболка – не лучшее средство защиты от василисков. Думаю, у него не хилые ожоги. Нужно будет обработать раны.
– Что, случайно получилось? – догадалась я. Нда, весь запас коту под хвост. Точнее курице, под змеиный хвост.
– Ага.
Ведьма (та, что уцелела), выбежала на улицу из дома, где до этого пряталась и запричитала над трупами василисков.
– Ой, ципляточки мои, птенчики ненаглядные!
– А это она еще не знает, что силы лишилась навсегда, – сказала я, заталкивая в сумку тушку василиска.
– Сань, если ты так намекаешь, что проголодалась, давай я с кем-то из местных договорюсь, пусть тебе того петуха зарежут, – брякнул Стужев. И когда наткнулся на мой недоуменный взгляд, пояснил: – Ты нахрена трупик василиска комуниздишь?
– Василиск ценный источник оберегов и артефактов, бестолочь, – обиделась я и резко встала.
– И что, ты решила заняться таксидермией? Ты ж даже рыбу распотрошить не можешь, твоя тонкая душевная организация их жалеет и в речку выкидывает. А я между прочим тогда пол зарплаты на того несчастного карася спустил.
– Сколько можно мне это припоминать? Пару раз всего было.
– Пять! – показал мне Стужев грязную пятерню. Нда, ожоги у него серьезные. Хорошо, что аптека у меня в чемодане, а чемодан в доме у обращенного в камень бедолаги. Выглянул ночью в ограду, называется. Хотя, он, наверное, уже оттаял, как и остальные?
– Ох. – Я начал считать до десяти, последнее время это мне не очень помогало, да я и старалась заниматься этим меньше, учитывая, что люди в этот момент, по неясной причине, пугаются моего выражения лица.
– О, опять отъехала, – Стужев выдохнул. – Пойдем, блаженная, сюда вон уже люди расколдованные бегут. И судя по лицам, до них дошло, кто виновен в их летней спячке.
– Главное, что б они ведьму не убили, – заволновалась я. Да, ведьма – зараза, но теперь не опасная, а значит не заслужила смерти. Может она исправится, заживет честно, за неимением других вариантов, откроет нормальную ферму, будет курицам шеи сворачивать...
– Не убьют. Так… объяснят ей недопустимость разведения и селекции видов славянской мифологии без разрешения от Россельхознадзора.
?
Стужев был прав, ведьму не убили. Только слегка подрихтовали ей прическу (женщины во второй половине июня бывают особенно агрессивны, если обратить их пятилетних детей в камень). Василисков обитатели деревни сожгли, нас накормили, напоили, ожоги обработали, замотали битами.
– Ты могла бы играть мумию без грима, – не преминул блеснуть кинематографическими познаниями Стужев.
– Да, я себя именно ей и чувствую, так и хочется вырвать тебе язык.
Больше всех жаловалась на происходящее ведьма-разводчится. Вот что значит махровая неблагодарность. Дом ей потушили, трупы василисков утилизировали (большого василиска несколько мужиков на куски распилили и тоже сожгли), ноги-руки не переломали, спрашивается, что человеку от жизни надо? А я вот прониклась, к живущим тут людям, большой симпатией (да, вы правильно поняли – кофе, все дело в кофе). Ну и приятно, когда твою работу ценят по достоинству.
Утром следующего дня, после нашей эпичной битвы с курицами, двое героических калек (я и Стужев) пошли на ближайшую почту отправлять экспресс доставкой в Новосибирск занятную бандероль. Я не знаю, сколько разлагается василиск, но думаю, чем быстрее его привезут Виктору Петровичу, тем лучше. После столь волнительного приключения, мы бы могли подзадержаться в дружелюбной деревне, но нам нужно было продвигаться дальше.
Передвигались мы по хитросплетению сел, деревень и небольших городков на общественном транспорте, в основном, на рейсовых автобусах. Денег у нас было не столь много, как нам обоим хотелось. Вот и сейчас, в ожидании автобуса, я сидела на пустой лавочке у автовокзала и с сожалением рассматривала скудное содержимое своей сумки. Большую часть амуниции мы израсходовали в битве с василисками. До чего ж мерзкие твари все то, что вообще их не касалось, они или разорвали, или надышали ядом. У нас оставалось совсем мало универсальных средств борьбы против нечисти и колдунов (соли, пепла рябины). Святая вода кончилась вся. Мел впитал ядовитые пары от дыхания и более был непригоден. Про пули вы в курсе. Остались специфические растения, которые я, за редкостью их использования, убрала в потайной кармашек на замке. До него глупые курицы не добрались. Осторожный оптимизм внушало наличие двух магазинов со стальными пулями. И мой кинжал тоже был в целости. Но эти штуки не всегда работают!
– Расслабься, – сказал Макс, привалившись плачем к стоящему рядом закалочному киоску и наблюдая с за тем, как я грущу над растраченными запасами. – Я знаю, что делать, нам все привезут.
– Кто? Дед Мороз? – не увидела я повода для радости.
– Лучше, – ухмыльнулся Макс. Киоск явно давно не работал, но сносить его тоже не торопились…
– Лучше, чем Дед Мороз? Прошение президенту, что ли напишешь?
– Ты только не злись, – поднял он вверх ладони. Я подумала, что злится сегодня не очень хочу, но видимо придется… – Пока ты была в Новосибирске, а я… я тут…
– Мотался по дикой местности Сибири? – осторожна подсказала я. Спокойно, Саша, спокойно. Он еще ничего страшного не сказал, прекрати сжимать в руке кинжал!
– Я кое-кого встретил…
– Так. – Я не расстроилась и не напряглась. Он все время кого-нибудь встречает. Что теперь, каждый раз злится? Вряд ли это серьезно, ведь так? Макс по серьезному не умеет, Стефа не в счет, тем более сейчас он колесит с места на место. Не самые благоприятные условия для романа. – И… И как зовут?
– Сергей, – Макс осторожно продолжил цедить информацию по частям.
Ну не девушка, приятель. Ну... Макс всегда стремился найти себе друзей, которые не занимаются изловом нечисти. Не со мной же ему дружить, в самом-то деле (грустный смайлик).
– Сергей Страж, как мы. Работали мы с ним вместе, – Продолжил он.
– Ты работал с другим Стражем?! – Я же ослышалась, да?
– То есть, это тебя бесит, а если бы я завел себе девушку, то смирилась бы? – удивлено отступил на шаг Стужев. Ну, если по-честному, я не смирилась бы, но у меня по-крайне мере существовали возможности это недоразумение исправить. Не каждая же выдержит наш ритм жизни.
А тут, он четыре года работал один. И вот, стоило мне вернутся, получайте – новый напарник… Это не ревность, что б вы знали. Это… беспокойство, мы ж не знаем, что это за человек. Насколько надежен, насколько профессионален, насколько уже меня бесит!
– И где был твой новый напарник, когда мы сражались с оплетаем? – уточнила я, максимально спокойно. Не переходя на ультразвук. – О, так ты по этому хотел от меня избавится, да? С новым напарником работалось веселей?
– Ты что, ревнуешь? – недоверчиво вгляделся в меня Стужев, абсолютно не к месту развеселившись.
– Я?! Пф… Работай с кем хочешь! Мне то что? Могу прям сейчас в Новосибирск уехать, не буду мешать вашей слаженной работе, – скрестила я руки на груди.
– Мы упокоили парочку духов на Алтае, когда я там был. Потом разошлись. Он и подбросил мне идею, – миролюбиво объяснил Стужев.
– Какую идею? – я все еще злилась. Но если дел всего пара? Не так уж и много. Правда. Это не страшно, мало ли с кем иногда приходится работать. Тем более, в одиночку сражается с нечистью не безопасно, да?
– Ты все ж таки ударилась головой? Я тебе в кафе рассказывал.
И правда, что-то я не связала наши два разговора... Когда мы закончили с еретиком и попрощались с Виктором Петровичем, который поехал назад в Новосибирск, взяв с нас (ну, с меня) слово звонить ему каждый день в строго определенное время (иначе ему тупо не дозвониться), мы стали выбирать свой дальнейший маршрут. Причем, знаете, ко мне закрадывалось ощущение, что Виктор Петрович по каким-то причинам, специально спровоцировал Макса его ослушаться и настоять, что бы я не возвращалась в город. Не знаю даже, странно его в этом подозревать… Но внутренний инстинкт говорили мне, что мой приемный отец очень доволен этим нашим решением не возвращаться. А еще Виктор Петрович забрал у меня мой чокер, что бы ковен не смог отслеживать меня. Раньше я не сильно об этом волновалась, но думаю, немного отдохнуть от этих массонских придурков с манией уничтожения мира будет не лишним.
Так вот, когда мы проводили Виктора Петровича и студентов (даже интересно, что они будут писать в отчете по практике) и устроились за дальним столиком в довольно приятном, светлом кафе, заказав перекусить, Макс наконец-то поведал мне свою идею-фикс. Его «гениальный» план был основан по большей части на, внимание, чуйке (мать моя женщина… простите, минутка эмоций)!
– И зачем тебе эта мертвая деревня? – спросила я его очень спокойно, очень понимающе. В психологии советуют принимать все особенности близкого человека как есть и не пытаться его менять. Это способстует укреплению доверия… Макс узнал, (и сейчас стало известно откуда, здравствуйте, Сергей), что где-то в сибирской тайге есть деревня колдунов. Колдунов ковена, одна из их креатур.
– Тоже мне новость…
– Слушай дальше.
Эта деревня вымерла. Начисто. Творились на этой закрытой территории страшные, неестественные эксперименты с тьмой и похищенными людьми. Считается, что духи замученных жертв бродят по единственной улице проклятой деревни и уничтожают всех, кто осмелится нарушить их покой. История не плоха, как предупреждение, что б туда не совался кто попало. Но на реализм не тянет.
– И? – спросила я, жуя сосиску в тесте. Вкусную, между прочим. Страшилок о мертвых деревнях, городах и особенно о проклятых детских садах, где кровати заживо проглатывают прикорнувших на них малышей, я наслушалась изрядно. И самое главное – такие сказки никогда не оказываются правдивыми. В них есть лишь крупицы правды, все остальное слухи и домыслы.
– И в той деревне, наверняка, есть какая-то подсказка, – торжественно заявил Стужев.
– Какая подсказка? Как устроить мини кунсткамеру в домашних условиях?
– Как раз и навсегда зачистить города от ковена! Одним махом, понимаешь? Не бегать за каждым, попутно уворачиваясь от чар его собратьев, а раз и тишина.
– И мертвые с вилами… – подавилась я от смеха.
– Ты зануда, – надулся он. – Что тебе не нравится?
– Мне все нравится, мне прям очень нравится идея заявиться в мертвую деревню, зараженную особо агрессивной тьмой, по которой могут бегать невообразимые мутанские твари. Мне просто не совсем ясно, Стужев, а с чего ты взял, что мы, даже отыскав именно эту мифическую деревню, сможем понять от чего умерли колдуны? А если там выжженная земля и остатки костей? Некромантию будем осваивать?
– Кости тоже дадут некоторую информацию, – не сдался Стужев. – Слушай, у меня чуйка, что нам нужно найти ту деревню. Что там есть какой-то нужный нам ответ. Инстинкты Стража говорят мне об этом с того самого момента, как я узнал о ее существовании. Понимаешь, считается, что все в деревни умерли мгновенно и ковен, те кто смог уцелеть, просто бежали от туда, ничего не забрав из вещей и запретив другим колдунам наведываться в то поселение. Место скрыли со всех общественных карт и ориентиров. Не одного упоминания о нем. Только сами колдуны знают, где та деревня находится. Они отмечают ее на своих картах, для внутреннего пользования, что б всегда знать какое место обходить.
– А это все ты откуда узнал? – не поняла я, попивая дрянную жидкость из автомата, которая с очень большой натяжкой могла именоваться кофе. – Неужели ковен тебе сам нажаловался?
– Скажем так, я имел занимательную беседу с одним обнаглевшим колдуном, где-то пару месяцев назад, – сделал неопределенный жест рукой Стужев. Ему как раз принесли горячее, заказал он себе приличное количество еды. На пару часов сытости, надеюсь, хватит. Хотя, кто знает, это ж Стужев.
– И ты решил, что воспылав к тебе большой симпатией, злобный колдун сказал правду? – скептически уточнила я.
– Ну… Да, я считаю это правда.
– Стужев, я никогда не думала, что скажу именно это и именно тебе, но ты наивный чукотский мальчик.
– Надо было брать нормального петуха! – не преминул крикнуть мне Стужев, раздался удар и со мной рядом, в остатки стены дома, влетел небольшой василиск. Я зажмурилась. Гвалт курино-змеинных воплей не думал прекращаться.
– Я торопилась, схватила первого попавшегося! Извини, что не разбираюсь в петухах! – крикнула я, тресанув несчастную курицу еще раз.
– Как грустно прозвучала твоя фраза.
Василиск бегал где-то рядом. Это было прям не хорошо, потому что кроме взгляда, обращающего в камень, василиск еще умел испускать пары смертельного яда, и если, к примеру, эта ядовитая курица догадается подойти ко мне и дыхнуть на голую ногу (дернуло ж меня одеться в короткий, джинсовый комбинезон, его шорты заканчивались выше колена), то у меня будет ожог, это в лучшем случае. В худшем – яд быстро проникнет через кожу и наступит паралич (это я из бизнес-стратегии ведьм по развитию лавкрафтовской птицефермы вычитала, там вообще такие планы были грандиозные), а после, все клетки крови свернутся, забив артерии и вены. Но это у взрослых василисков, мелкий не так опасен. Надеюсь.
Радовало то, что хоть мозг у мутантов и присутствовал, но был он куриным, так что упавший рядом со мной василиск просто клюнул меня в ногу. Больно, но не смертельно. Я автоматически ударила его сжимаемой в руках тушкой петуха, василиск, судя по всему, отлетел обратно к Стужеву. Петух, в конец офигев от такого обращения, захлопал крыльям и вырвался из моих рук. Но это было уже не важно, ведь он все ж таки заголосил. Правда, мне кажется, он ничего лестного о нас сейчас не говорил, точнее, я почти уверена, что слышала в его кукареканье недвусмысленный мат, но ладно, это мелочи.
Вместе с петухом, получившем психологическую травму, отчаянно взвыли и василиски. До этого они орали и кудахтали с задором, сейчас же с неподдельной тоской. А после наступила блаженная тишина. Ее нарушало только осторожное сопение Стужева.
– И что, жабогадюки сдохли? – уточнил он.
– Думаю, да, – я открыла глаза. Из ноги, в месте удара клювом, стекала струйка крови, сумка, с универсальным запасом ингредиентов на все случае жизни и любого вида нежити, валялась в паре метров от меня и была варварски распотрошена. Я выругалась. – Стужев, ты сам-то как? Жив?
– Возможно.
Не знаю, как выгладила я, но напарник ярко гармонировал со всем окружающим пейзажем (мертвые мутанты, пылающий дом, ошметки каких-то тряпок, сушившихся во дворе, теперь распотрошенные и раскиданные по траве). Всклоченный, с изъеденной ядом в разных местах одеждой, с исцарапанной скулой, сжимающий опаленную тяпку в руках – Макс был величественен в данном антураже!
Я восхитилась его умению так легко гармонировать со средой, пока сидя на корточках, собирала остатки вещей в сумку.
– Скажи мне, пироманьяк, ты зачем устроил взрыв и поджег дом? – задала я интересующий вопрос, когда Стужев, попинав парочку василисков и убедившись, что они сдохли, подошел ко мне.
– Ну что б эти две курицы поняли, что у нас серьезные намерения, – он присел рядом и сморщился, потерев спину. Там, насколько я сумела рассмотреть, тоже была прожжена дыра. Футболка – не лучшее средство защиты от василисков. Думаю, у него не хилые ожоги. Нужно будет обработать раны.
– Что, случайно получилось? – догадалась я. Нда, весь запас коту под хвост. Точнее курице, под змеиный хвост.
– Ага.
Ведьма (та, что уцелела), выбежала на улицу из дома, где до этого пряталась и запричитала над трупами василисков.
– Ой, ципляточки мои, птенчики ненаглядные!
– А это она еще не знает, что силы лишилась навсегда, – сказала я, заталкивая в сумку тушку василиска.
– Сань, если ты так намекаешь, что проголодалась, давай я с кем-то из местных договорюсь, пусть тебе того петуха зарежут, – брякнул Стужев. И когда наткнулся на мой недоуменный взгляд, пояснил: – Ты нахрена трупик василиска комуниздишь?
– Василиск ценный источник оберегов и артефактов, бестолочь, – обиделась я и резко встала.
– И что, ты решила заняться таксидермией? Ты ж даже рыбу распотрошить не можешь, твоя тонкая душевная организация их жалеет и в речку выкидывает. А я между прочим тогда пол зарплаты на того несчастного карася спустил.
– Сколько можно мне это припоминать? Пару раз всего было.
– Пять! – показал мне Стужев грязную пятерню. Нда, ожоги у него серьезные. Хорошо, что аптека у меня в чемодане, а чемодан в доме у обращенного в камень бедолаги. Выглянул ночью в ограду, называется. Хотя, он, наверное, уже оттаял, как и остальные?
– Ох. – Я начал считать до десяти, последнее время это мне не очень помогало, да я и старалась заниматься этим меньше, учитывая, что люди в этот момент, по неясной причине, пугаются моего выражения лица.
– О, опять отъехала, – Стужев выдохнул. – Пойдем, блаженная, сюда вон уже люди расколдованные бегут. И судя по лицам, до них дошло, кто виновен в их летней спячке.
– Главное, что б они ведьму не убили, – заволновалась я. Да, ведьма – зараза, но теперь не опасная, а значит не заслужила смерти. Может она исправится, заживет честно, за неимением других вариантов, откроет нормальную ферму, будет курицам шеи сворачивать...
– Не убьют. Так… объяснят ей недопустимость разведения и селекции видов славянской мифологии без разрешения от Россельхознадзора.
Прода от 08.07.2025, 17:41
?
Глава 2
Стужев был прав, ведьму не убили. Только слегка подрихтовали ей прическу (женщины во второй половине июня бывают особенно агрессивны, если обратить их пятилетних детей в камень). Василисков обитатели деревни сожгли, нас накормили, напоили, ожоги обработали, замотали битами.
– Ты могла бы играть мумию без грима, – не преминул блеснуть кинематографическими познаниями Стужев.
– Да, я себя именно ей и чувствую, так и хочется вырвать тебе язык.
Больше всех жаловалась на происходящее ведьма-разводчится. Вот что значит махровая неблагодарность. Дом ей потушили, трупы василисков утилизировали (большого василиска несколько мужиков на куски распилили и тоже сожгли), ноги-руки не переломали, спрашивается, что человеку от жизни надо? А я вот прониклась, к живущим тут людям, большой симпатией (да, вы правильно поняли – кофе, все дело в кофе). Ну и приятно, когда твою работу ценят по достоинству.
Утром следующего дня, после нашей эпичной битвы с курицами, двое героических калек (я и Стужев) пошли на ближайшую почту отправлять экспресс доставкой в Новосибирск занятную бандероль. Я не знаю, сколько разлагается василиск, но думаю, чем быстрее его привезут Виктору Петровичу, тем лучше. После столь волнительного приключения, мы бы могли подзадержаться в дружелюбной деревне, но нам нужно было продвигаться дальше.
Передвигались мы по хитросплетению сел, деревень и небольших городков на общественном транспорте, в основном, на рейсовых автобусах. Денег у нас было не столь много, как нам обоим хотелось. Вот и сейчас, в ожидании автобуса, я сидела на пустой лавочке у автовокзала и с сожалением рассматривала скудное содержимое своей сумки. Большую часть амуниции мы израсходовали в битве с василисками. До чего ж мерзкие твари все то, что вообще их не касалось, они или разорвали, или надышали ядом. У нас оставалось совсем мало универсальных средств борьбы против нечисти и колдунов (соли, пепла рябины). Святая вода кончилась вся. Мел впитал ядовитые пары от дыхания и более был непригоден. Про пули вы в курсе. Остались специфические растения, которые я, за редкостью их использования, убрала в потайной кармашек на замке. До него глупые курицы не добрались. Осторожный оптимизм внушало наличие двух магазинов со стальными пулями. И мой кинжал тоже был в целости. Но эти штуки не всегда работают!
– Расслабься, – сказал Макс, привалившись плачем к стоящему рядом закалочному киоску и наблюдая с за тем, как я грущу над растраченными запасами. – Я знаю, что делать, нам все привезут.
– Кто? Дед Мороз? – не увидела я повода для радости.
– Лучше, – ухмыльнулся Макс. Киоск явно давно не работал, но сносить его тоже не торопились…
– Лучше, чем Дед Мороз? Прошение президенту, что ли напишешь?
– Ты только не злись, – поднял он вверх ладони. Я подумала, что злится сегодня не очень хочу, но видимо придется… – Пока ты была в Новосибирске, а я… я тут…
– Мотался по дикой местности Сибири? – осторожна подсказала я. Спокойно, Саша, спокойно. Он еще ничего страшного не сказал, прекрати сжимать в руке кинжал!
– Я кое-кого встретил…
– Так. – Я не расстроилась и не напряглась. Он все время кого-нибудь встречает. Что теперь, каждый раз злится? Вряд ли это серьезно, ведь так? Макс по серьезному не умеет, Стефа не в счет, тем более сейчас он колесит с места на место. Не самые благоприятные условия для романа. – И… И как зовут?
– Сергей, – Макс осторожно продолжил цедить информацию по частям.
Ну не девушка, приятель. Ну... Макс всегда стремился найти себе друзей, которые не занимаются изловом нечисти. Не со мной же ему дружить, в самом-то деле (грустный смайлик).
– Сергей Страж, как мы. Работали мы с ним вместе, – Продолжил он.
– Ты работал с другим Стражем?! – Я же ослышалась, да?
– То есть, это тебя бесит, а если бы я завел себе девушку, то смирилась бы? – удивлено отступил на шаг Стужев. Ну, если по-честному, я не смирилась бы, но у меня по-крайне мере существовали возможности это недоразумение исправить. Не каждая же выдержит наш ритм жизни.
А тут, он четыре года работал один. И вот, стоило мне вернутся, получайте – новый напарник… Это не ревность, что б вы знали. Это… беспокойство, мы ж не знаем, что это за человек. Насколько надежен, насколько профессионален, насколько уже меня бесит!
– И где был твой новый напарник, когда мы сражались с оплетаем? – уточнила я, максимально спокойно. Не переходя на ультразвук. – О, так ты по этому хотел от меня избавится, да? С новым напарником работалось веселей?
– Ты что, ревнуешь? – недоверчиво вгляделся в меня Стужев, абсолютно не к месту развеселившись.
– Я?! Пф… Работай с кем хочешь! Мне то что? Могу прям сейчас в Новосибирск уехать, не буду мешать вашей слаженной работе, – скрестила я руки на груди.
– Мы упокоили парочку духов на Алтае, когда я там был. Потом разошлись. Он и подбросил мне идею, – миролюбиво объяснил Стужев.
– Какую идею? – я все еще злилась. Но если дел всего пара? Не так уж и много. Правда. Это не страшно, мало ли с кем иногда приходится работать. Тем более, в одиночку сражается с нечистью не безопасно, да?
– Ты все ж таки ударилась головой? Я тебе в кафе рассказывал.
И правда, что-то я не связала наши два разговора... Когда мы закончили с еретиком и попрощались с Виктором Петровичем, который поехал назад в Новосибирск, взяв с нас (ну, с меня) слово звонить ему каждый день в строго определенное время (иначе ему тупо не дозвониться), мы стали выбирать свой дальнейший маршрут. Причем, знаете, ко мне закрадывалось ощущение, что Виктор Петрович по каким-то причинам, специально спровоцировал Макса его ослушаться и настоять, что бы я не возвращалась в город. Не знаю даже, странно его в этом подозревать… Но внутренний инстинкт говорили мне, что мой приемный отец очень доволен этим нашим решением не возвращаться. А еще Виктор Петрович забрал у меня мой чокер, что бы ковен не смог отслеживать меня. Раньше я не сильно об этом волновалась, но думаю, немного отдохнуть от этих массонских придурков с манией уничтожения мира будет не лишним.
Так вот, когда мы проводили Виктора Петровича и студентов (даже интересно, что они будут писать в отчете по практике) и устроились за дальним столиком в довольно приятном, светлом кафе, заказав перекусить, Макс наконец-то поведал мне свою идею-фикс. Его «гениальный» план был основан по большей части на, внимание, чуйке (мать моя женщина… простите, минутка эмоций)!
– И зачем тебе эта мертвая деревня? – спросила я его очень спокойно, очень понимающе. В психологии советуют принимать все особенности близкого человека как есть и не пытаться его менять. Это способстует укреплению доверия… Макс узнал, (и сейчас стало известно откуда, здравствуйте, Сергей), что где-то в сибирской тайге есть деревня колдунов. Колдунов ковена, одна из их креатур.
– Тоже мне новость…
– Слушай дальше.
Эта деревня вымерла. Начисто. Творились на этой закрытой территории страшные, неестественные эксперименты с тьмой и похищенными людьми. Считается, что духи замученных жертв бродят по единственной улице проклятой деревни и уничтожают всех, кто осмелится нарушить их покой. История не плоха, как предупреждение, что б туда не совался кто попало. Но на реализм не тянет.
– И? – спросила я, жуя сосиску в тесте. Вкусную, между прочим. Страшилок о мертвых деревнях, городах и особенно о проклятых детских садах, где кровати заживо проглатывают прикорнувших на них малышей, я наслушалась изрядно. И самое главное – такие сказки никогда не оказываются правдивыми. В них есть лишь крупицы правды, все остальное слухи и домыслы.
– И в той деревне, наверняка, есть какая-то подсказка, – торжественно заявил Стужев.
– Какая подсказка? Как устроить мини кунсткамеру в домашних условиях?
– Как раз и навсегда зачистить города от ковена! Одним махом, понимаешь? Не бегать за каждым, попутно уворачиваясь от чар его собратьев, а раз и тишина.
– И мертвые с вилами… – подавилась я от смеха.
– Ты зануда, – надулся он. – Что тебе не нравится?
– Мне все нравится, мне прям очень нравится идея заявиться в мертвую деревню, зараженную особо агрессивной тьмой, по которой могут бегать невообразимые мутанские твари. Мне просто не совсем ясно, Стужев, а с чего ты взял, что мы, даже отыскав именно эту мифическую деревню, сможем понять от чего умерли колдуны? А если там выжженная земля и остатки костей? Некромантию будем осваивать?
– Кости тоже дадут некоторую информацию, – не сдался Стужев. – Слушай, у меня чуйка, что нам нужно найти ту деревню. Что там есть какой-то нужный нам ответ. Инстинкты Стража говорят мне об этом с того самого момента, как я узнал о ее существовании. Понимаешь, считается, что все в деревни умерли мгновенно и ковен, те кто смог уцелеть, просто бежали от туда, ничего не забрав из вещей и запретив другим колдунам наведываться в то поселение. Место скрыли со всех общественных карт и ориентиров. Не одного упоминания о нем. Только сами колдуны знают, где та деревня находится. Они отмечают ее на своих картах, для внутреннего пользования, что б всегда знать какое место обходить.
– А это все ты откуда узнал? – не поняла я, попивая дрянную жидкость из автомата, которая с очень большой натяжкой могла именоваться кофе. – Неужели ковен тебе сам нажаловался?
– Скажем так, я имел занимательную беседу с одним обнаглевшим колдуном, где-то пару месяцев назад, – сделал неопределенный жест рукой Стужев. Ему как раз принесли горячее, заказал он себе приличное количество еды. На пару часов сытости, надеюсь, хватит. Хотя, кто знает, это ж Стужев.
– И ты решил, что воспылав к тебе большой симпатией, злобный колдун сказал правду? – скептически уточнила я.
– Ну… Да, я считаю это правда.
– Стужев, я никогда не думала, что скажу именно это и именно тебе, но ты наивный чукотский мальчик.
