И вдруг почувствовала, как зацепилась за что-то ногой. Я дернулась и постаралась сохранить равновесие, но меня словно стряхнуло вниз. Безуспешно пытаясь ухватится за ветки, я «ласточкой» грохнулась на бренную землю.
Как я уже сказала, дерево было довольно высоким, а забралась я прилично и свернуть бы мне шею при падении или переломать кости, если бы рядом неожиданно не оказался Макс.
– В следующий раз, пожалуйста, навыкам полета тренируйся на полу! – прохрипел напарник, когда придя в себя, я с него сползла. Ветви дерева тревожно заскрипели. Мне показалось, что за нами наблюдают, но я не заметила ни одной живой души вокруг.
– Что ты тут делаешь? – спросила я, вскакивая на ноги. Беглый осмотр выявил разодранную коленку, но обошлось без травм, я облегченно выдохнула.
– Гулял! – огрызнулся Макс, расправляя спину. – Ты ж вроде маленькая, откуда в тебя столько весу.
– Стужев! – вяло возмутилась я, к колену прибавилась еще и распоротая о дерево рука. Зато футболка осталась целой, а вот джинсы запачкались кровью, которая все еще текла из царапин. Ну здоров. Сменный комплект одежды я с собой брать не стала, что б место зря не тратить. В сумке, из личных вещей, у меня только телефон и косметичка, все остальное – оружие и травы.
– Тебя я искал. Только воды принес, как выяснилось, что ты умотала куда-то в неизвестном направлении, я всю деревню оббегал. И вот смотрю, напарница с дерева сигать решилась, знаешь, как я удивился? При твоих познаниях в медицине, могла бы сообразить, что люди не летают.
– Ты и вчера очень удивился, так удивился, что всего три слова мне сказал. И тут же смылся, – парировала я, ковыляя обратно в деревню. Полученные раны саднили с нарастающей силой.
– Ты что, расстроилась? – Стружев догнал меня и внимательно сощурил глаза, изучая мое лицо. – Неужели я дожил до того момента, когда ты признала мою сверхценость и остроумное чувство юмора, без которого существование теряет краски жизни?
– Ха-ха. Очень смешно. Особенно про чувство юмора, – бросила я. – Я места себе не находила после приключений с зеркальными двойниками. Да еще пес этот.
– Какой пес? – весело спросил Макс, похоже его сложившиеся ситуация совсем не напрягала, даже вчерашняя враждебность испарилась.
– Неважно. Вот скажи мне лучше, Стужев, в последний раз, когда мы разговаривали полгода назад, ты решил, что больше не хочешь быть Стражем, что ты уходишь, что все битвы с ковеном – это без тебя. Хочу я с ними войну вести, ради Бога, а ты в этом участвовать не намерен...
– И я своего решения не менял, – разом скис мой напарник.
– А вот тогда объясни, пожалуйста, как же так получилось, что я нашла тебя в вымирающей алтайской деревеньке, где происходит поголовная пропажа людей, а те, кто еще остался, ощущают признаки потустороннего присутствия?
– Я… эм…
– Ты... эм… теперь работаешь один… эм… – передразнивала я его. Мы прошли мимо покосившегося домика, где на ступеньках сидел старичок. Он грустно поглядел на нас, тяжело встал и зашел внутрь, не став закрывать за собой дверь. – Потому что… что? Тебе так лучше? Нет, я понимаю, не оправдывайся. Ты же всегда хотел избавиться от надоевшей напарницы, а тут такой удобный случай, правда?
– Ты опять перегибаешь, – сухо ответил Стужев. – Я… у меня… я долго думал, когда уехал. И у меня появился план.
– Какой план? – не поняла я. Вообще-то мне хотелось на него немножко наехать, что б он извинился, а у него какой-то план.
– Такой, в котором все наши проблемы будут решены. Но ты не должна была в него влипать. По крайне мере, вот так, – развел руками Макс.
– Ну уж извините, что понапрасну волновались за вас, – обиделась я.
– Так сильно волновалась, что опять использовала магию? – задумчиво спросил Стужев. – И часто ты к ней прибегаешь?
– Это не магия. Точнее не темная магия. Тьма тут вообще не причем. – На самом деле, если не считать поиски талисманов, то я своими способностями старюсь не пользоваться. Не хочу быть ведьмой. Мои силы так или иначе связаны с ковеном. Конечно, в критические моменты глупо их не использовать, но в остальное время я отказываюсь прибегать к магии. Виктор Петрович с этим, кстати, не согласен. Говорит, это наш козырь, а я не пользуюсь им из-за вредности и страха.
– Зеркало всегда считалось удобным предметом для наведения порчи, – привел сокрушительный, как ему показалось, аргумент Стужев.
– Ну и что? Стражи тоже пользуются магическими вещами, и даже могут творить магию, вон как тогда с вещницой и зацикленным пространством.
– Это не магия, а ворожба. Потомственной ведьме хорошо бы различать два этих понятия. А то собратья по секте засмеют.
– Я не ведьма. Я… лишь на половину… чародейка, вот. А на вторую половину…
– Невыносимое существо без чувства самосохранения? – любезно подсказал Макс.
– Ой! Ну уж кто бы говорил, да? – передернула я плечами.
– В смысле?
– Ну, это же не я в одиночку разбираюсь с потусторонней жутью вдали от дома, не оставив родным даже координат, где стоит разыскивать твои потрепанные останки.
– А я и не собираюсь тут умирать, если что.
– Если что, с чем ты тут сражаешься, вообще? Волколак, упырь, колдуны, навьи? Или снова что-то новенькое?
– Эм… Давай-ка сейчас мы с тобой пойдем в дом и попросим у Лизы одежду, а то выглядишь, как человек с крайне интересной, но сомнительной судьбой. И после я придумаю, как бы тебя отсюда увести.
– Зачем мне уезжать? – вдруг уперлась я (да не говорите, сама не знаю, что-то у меня сегодня в настроении преобладает биполярочка). Видимо, хождение по зеркалам не проходит бесследно для психики. – Мне тут нравится. Я раньше не ценила степень полезности свежего воздуха, а теперь прониклась. Я остаюсь.
Через пол часа, одетая в светлый сарафан до пят, с открытыми плечами, который мне не шел от слова совсем (но что делать, раз я дура изгваздала джинсы), я все так же спорила со Стужевым.
– Ты не будешь занимать этим делом, – уперся он. Говорить с ним бесполезно, а приводить логичные аргументы можно было бы хоть до следующего утра, но о происходящем я бы не узнала ровным счетом ничего. Так что мне пришлось (ой самой тошно это говорить) согласится со Стужевым и остаться в домике у Лизы и Гриши, пока Макс пошел узнавать не починил ли кто свою машину и не будет ли этот чудо-мастер так любезен, отвести меня до ближайшего автовокзала.
Надеюсь, вы не поверили в его победу (если поверили, ваши проблемы)? Что бы я осталась сидеть в доме, пока напарник мечется по деревне? Нет уж. Очевидно, что информацию придется собирать самостоятельно, главное не натолкнулся на Стужева в процессе.
Видите ли, в чем состоит противоречие моей души: Макс отчаянно хочет избавиться от моей компании, но причины не называет. Еще более странно, что Стужев, уйдя из Стражи, как он сам выразился, обнаружился в глухой деревне за выполнением прямых обязанностей Стражей. Как вы можете заметить, противоречия свойственны не мне одной. Но раз меня так сильно хотят отправить домой, то я останусь и помогу ему. Хочет он того или нет.
В деревне я могла поговорить с довольно ограниченным количеством людей (сейчас тут обитало человек семь– десять, не считая Лизы и Гриши). После опроса половины жителей, картина складывалась такая: родственники, проживающие в данной местности, все как-то повально заболели, и кто-то решил известить их внуков и детей об этом происшествии, разослав по их адресам телеграммы. Текст был напечатан на машинке. Это мне один из обитателей соседнего дома поведал, мужчина лет сорока, невысокий, интеллигентный, я бы сказала затравленный, но делом своим увлечен, много чего рассказывал, минут сорок, наварено. Сказал, что работает архивариусом в Переславле. А телеграммы напечатаны на старой машинке, какие еще в Союзе делали.
Когда выяснилось, что все люди в деревне исчезли в неизвестном направлении, родственники решили самостоятельно выяснять, что произошло. На удачу сюда приехал почтальон. Его быстренько взяли в оборот. Узнали, что тот приходит сюда раз в месяц, вместе с пенсией. Вот он и нашел охапку писем на одном из столов в пустом доме. Потом, с помощью того же почтальона, вызвали полицию, та ничем помочь не смогла. Решили подождать пару дней, прочесать лес. А те, кто не захотел оставаться обнаружили, что не могут уехать. Машины уже не работали.
Насчет писем, их мне показали Лиза и этот архивариус, Егор Антонович его зовут, кстати. Он же и предоставил очень интересные сведение: бумага старая, желтая, а письма будто все под копирку, словно один человек писал, усердно, монотонно, с определенной целью. И больше всего пугало, что на конвертах были правильные адреса написаны. Значит, кто-то их тут намерено собрал и не собирался отпускать.
Про мистические явления рассказал все тоже самое, что и Лиза: шорохи, основная активность в темное время суток, ощущение постороннего присутствия.
Ничего особо не прояснилось, так что я пошла осматривать домик, откуда пропал сосед Слава. Для начала решила проверить реакцию свечи.
– Е-мое, Стужев, – прошептал я. – Куда ты влип!
Свеча у меня в руке искрила и шипела, но чернотой не обгорала, почему-то…
В чем преимущество конкретно этого населенного пункта для нежити? В том, что деревня еще сохранила связь с потусторонним миром. Города совсем другое дело. Там не каждая нечисть выжить сможет. Нет, есть те, кто комфортно обосновывается в самых темных и труднодоступных уголках инфраструктуры, в метро допустим (ну вы понимаете, о чем я), или в лабиринте ночных улиц. Или, ну не знаю, канализация, хотя, то такое… Специфичное место, потусторонние существа все-таки больше про темноту, чем про воду… да и не только воду... Города, особенно мегаполисы, давно уже обзавелись своим фольклором, но опасаться в них стоит все же больше людей. За исключением кладбищ, тут уж, что деревня, что мегаполис, просто так туда лезть не надо.
А вот деревня... Деревня – это место, где разнообразная хтонь чувствует себя ох, как комфортно. Тут природа, чистая энергия, жестокость стихий. Суеверия. В деревнях обычно обитает много разного потустороннего. Хотя, к слову стоит сказать, что не во всех. Есть деревни чистые, практически безопасные (ну если исключить людской фактор), а есть такие, что на гиблой земле построены. Обычно на капищах древних или месте, где давно обосновалась нежить. Как правило, такие места спрятаны в густых лесах или болтах, но люди везде умеют просачиваться не хуже тьмы, залазят в любую труднодоступную точку природы. А природа эта всегда стихия. Чистая энергия, очень вкусная для нежити и колдунов.
Дом Славиной бабушки имел две комнаты, кухню и что-то вроде веранды, на участке еще стояла старая баня и какая-то постройка типа туалета. Но интерес представляла одна из комнат в доме, очевидно спальня. Важна она была тем, что, в отличии от остальных стандартных строений, не имела стены и половины потолка. И нет, они не обвалились.
Недостающие части интерьера ввались рядом с избой на расстоянии пары метров, проломив собой забор, словно их кто-то откинул, стремясь всеми силами прорваться в дом. На грубо сбитом деревянном полу виднелись следы ногтей. Парень цеплялась за все, что только могло ему помочь, но удержаться в доме не сумел.
Я вылезла из разорванной стены и заметила следы, словно кого-то тащили по земле. Пришлось потушить свечу, достать свой любимый кинжал из освещенной стали и пойти по следу. На земле он был хорошо виден. Человек, которого тащили, отчаянно сопротивлялся и брыкался. За забором, шагов через десять, начиналась полоса жухлой травы и отчетливый след терялся.
Я оглянулась назад, в дом явно ломились с улицы, но какое существо может обладать такой силой? Части дома просто разодрали, проходя мимо я обнаружила неглубокие царапины на целых бревнах. Перед нападением кто-то скребся снаружи. Хотел напугать?
Летней денек, ясная погода и несильный приятный ветерок не позволяли поверить в то, что ночью здесь творятся такие страшные вещи. Возвращаться назад не хотелось и я пошла вперед, надеясь, что через небольшое расстояние следы вновь станут более четки и заметными. Пройдя примерно половину поля, мое внимание привлекла старая коряга, лежавшая среди жухлой растительности. Трава вокруг нее была примята основательно, подойдя к ней ближе, я увидела следы высохшей крови.
Сухой, старый ствол, видимо, служил здесь своеобразной лавочкой, его специально сюда притащили. Судя по длине тут могли уместится человека три. Правда, половина ствола была в дырах и трещинах, да и вообще коряга казалась слишком ломкой.
Что-то блеснуло под ней и наклонившись, что бы достать привлекший мое внимание предмет, я вдруг с пугающей отчетливостью почувствовала это. Тишину. В этом месте не пели птицы. Я не помню что б видела хоть одну собаку или кошку во дворах.
И еще.
За моей спиной раздались шорохи. Не обычные шорохи.
Живые существа не способны издавать такие звуки.
Эти отличия способен уловить абсолютно каждый человек не взирая на возраст, пол, образование и размер ушных раковин. Если в тишине и полном вашем одиночестве вдруг раздается неожиданный звук, вы, естественно настораживаетесь и вспоминаете, где в доме иконы и сколько у вас святой воды. Очень правильные мысли, скажу я вам. Самые действенные средства что б защитить себя и близких от не стандартных угроз в городе – это святая вода и еще солью можете кидаться в предполагаемого недруга.
Шорох повторился. Ветер взвил траву, словно что-то проползло недалеко от меня. Я пролезла под корягу, думая, что оказалась в крайне неудачном положении, но ничего страшного не произошло. Моя уязвимая позиция (пятой точкой вверх) не была атакована. В награду я выудила из-под ствола телефон.
Мобильник был не очень новый, но хранили его аккуратно, так что он сохранил товарный вид. Ну относительно товарный, серебристый корпус был цел и именно он блестел в свете случайных солнечных лучей, а вот экран треснул в правом верхнем углу. Ко мне закралось подозрение, что смартфон мог принадлежать пропавшему Славе. Мобильник, естественно, был разряжен и я порадовалась своей проницательности, что все ж таки догадалась не вытаскивать из сумки повербанк, перед своим стремительным вояжем по зеркалам.
Что бы разблокировать чуждой телефон необходимо или знать пароль, или иметь нужные отпечатки пальцев, или подходящие лицо. Или знать пару фокусов. В частности, человек редко протирает экран своего смартфона, и на нем можно увидеть рисунок-пароль. Именно так я и поступила. Учитывая, что следы ключа смешивались со следами манипуляций по экрану, такими как: просмотр ленты новостей и набор сообщений (хотя, учитывая отсутствие связи в этой местности, следов пальцев могло быть куда как больше), то мне пришлось немножко подумать и попытать удачу. Но телефон я разблокировала.
Все это пришлось делать практически на бегу, так как оставаться на той поляне было слишком не комфортно, спину жег чей-то взгляд, но на улице было пусто, шуршание раздавалось с разных сторон, а еще я стала слышать нечто похожее на шепот. Неприятный и по моим личным ощущениям, зловещий.
Так что содержимое смартфона я изучала уже в доме. Хозяев внутри не было. Я пошарила по контактам, по сообщениям, последнее было аж за прошлую неделю. Видимо, на дерево за связью хозяин смартфона не лазил.
Как я уже сказала, дерево было довольно высоким, а забралась я прилично и свернуть бы мне шею при падении или переломать кости, если бы рядом неожиданно не оказался Макс.
– В следующий раз, пожалуйста, навыкам полета тренируйся на полу! – прохрипел напарник, когда придя в себя, я с него сползла. Ветви дерева тревожно заскрипели. Мне показалось, что за нами наблюдают, но я не заметила ни одной живой души вокруг.
– Что ты тут делаешь? – спросила я, вскакивая на ноги. Беглый осмотр выявил разодранную коленку, но обошлось без травм, я облегченно выдохнула.
– Гулял! – огрызнулся Макс, расправляя спину. – Ты ж вроде маленькая, откуда в тебя столько весу.
– Стужев! – вяло возмутилась я, к колену прибавилась еще и распоротая о дерево рука. Зато футболка осталась целой, а вот джинсы запачкались кровью, которая все еще текла из царапин. Ну здоров. Сменный комплект одежды я с собой брать не стала, что б место зря не тратить. В сумке, из личных вещей, у меня только телефон и косметичка, все остальное – оружие и травы.
– Тебя я искал. Только воды принес, как выяснилось, что ты умотала куда-то в неизвестном направлении, я всю деревню оббегал. И вот смотрю, напарница с дерева сигать решилась, знаешь, как я удивился? При твоих познаниях в медицине, могла бы сообразить, что люди не летают.
– Ты и вчера очень удивился, так удивился, что всего три слова мне сказал. И тут же смылся, – парировала я, ковыляя обратно в деревню. Полученные раны саднили с нарастающей силой.
– Ты что, расстроилась? – Стружев догнал меня и внимательно сощурил глаза, изучая мое лицо. – Неужели я дожил до того момента, когда ты признала мою сверхценость и остроумное чувство юмора, без которого существование теряет краски жизни?
– Ха-ха. Очень смешно. Особенно про чувство юмора, – бросила я. – Я места себе не находила после приключений с зеркальными двойниками. Да еще пес этот.
– Какой пес? – весело спросил Макс, похоже его сложившиеся ситуация совсем не напрягала, даже вчерашняя враждебность испарилась.
– Неважно. Вот скажи мне лучше, Стужев, в последний раз, когда мы разговаривали полгода назад, ты решил, что больше не хочешь быть Стражем, что ты уходишь, что все битвы с ковеном – это без тебя. Хочу я с ними войну вести, ради Бога, а ты в этом участвовать не намерен...
– И я своего решения не менял, – разом скис мой напарник.
– А вот тогда объясни, пожалуйста, как же так получилось, что я нашла тебя в вымирающей алтайской деревеньке, где происходит поголовная пропажа людей, а те, кто еще остался, ощущают признаки потустороннего присутствия?
– Я… эм…
– Ты... эм… теперь работаешь один… эм… – передразнивала я его. Мы прошли мимо покосившегося домика, где на ступеньках сидел старичок. Он грустно поглядел на нас, тяжело встал и зашел внутрь, не став закрывать за собой дверь. – Потому что… что? Тебе так лучше? Нет, я понимаю, не оправдывайся. Ты же всегда хотел избавиться от надоевшей напарницы, а тут такой удобный случай, правда?
– Ты опять перегибаешь, – сухо ответил Стужев. – Я… у меня… я долго думал, когда уехал. И у меня появился план.
– Какой план? – не поняла я. Вообще-то мне хотелось на него немножко наехать, что б он извинился, а у него какой-то план.
– Такой, в котором все наши проблемы будут решены. Но ты не должна была в него влипать. По крайне мере, вот так, – развел руками Макс.
– Ну уж извините, что понапрасну волновались за вас, – обиделась я.
– Так сильно волновалась, что опять использовала магию? – задумчиво спросил Стужев. – И часто ты к ней прибегаешь?
– Это не магия. Точнее не темная магия. Тьма тут вообще не причем. – На самом деле, если не считать поиски талисманов, то я своими способностями старюсь не пользоваться. Не хочу быть ведьмой. Мои силы так или иначе связаны с ковеном. Конечно, в критические моменты глупо их не использовать, но в остальное время я отказываюсь прибегать к магии. Виктор Петрович с этим, кстати, не согласен. Говорит, это наш козырь, а я не пользуюсь им из-за вредности и страха.
– Зеркало всегда считалось удобным предметом для наведения порчи, – привел сокрушительный, как ему показалось, аргумент Стужев.
– Ну и что? Стражи тоже пользуются магическими вещами, и даже могут творить магию, вон как тогда с вещницой и зацикленным пространством.
– Это не магия, а ворожба. Потомственной ведьме хорошо бы различать два этих понятия. А то собратья по секте засмеют.
– Я не ведьма. Я… лишь на половину… чародейка, вот. А на вторую половину…
– Невыносимое существо без чувства самосохранения? – любезно подсказал Макс.
– Ой! Ну уж кто бы говорил, да? – передернула я плечами.
– В смысле?
– Ну, это же не я в одиночку разбираюсь с потусторонней жутью вдали от дома, не оставив родным даже координат, где стоит разыскивать твои потрепанные останки.
– А я и не собираюсь тут умирать, если что.
– Если что, с чем ты тут сражаешься, вообще? Волколак, упырь, колдуны, навьи? Или снова что-то новенькое?
– Эм… Давай-ка сейчас мы с тобой пойдем в дом и попросим у Лизы одежду, а то выглядишь, как человек с крайне интересной, но сомнительной судьбой. И после я придумаю, как бы тебя отсюда увести.
– Зачем мне уезжать? – вдруг уперлась я (да не говорите, сама не знаю, что-то у меня сегодня в настроении преобладает биполярочка). Видимо, хождение по зеркалам не проходит бесследно для психики. – Мне тут нравится. Я раньше не ценила степень полезности свежего воздуха, а теперь прониклась. Я остаюсь.
Через пол часа, одетая в светлый сарафан до пят, с открытыми плечами, который мне не шел от слова совсем (но что делать, раз я дура изгваздала джинсы), я все так же спорила со Стужевым.
– Ты не будешь занимать этим делом, – уперся он. Говорить с ним бесполезно, а приводить логичные аргументы можно было бы хоть до следующего утра, но о происходящем я бы не узнала ровным счетом ничего. Так что мне пришлось (ой самой тошно это говорить) согласится со Стужевым и остаться в домике у Лизы и Гриши, пока Макс пошел узнавать не починил ли кто свою машину и не будет ли этот чудо-мастер так любезен, отвести меня до ближайшего автовокзала.
Надеюсь, вы не поверили в его победу (если поверили, ваши проблемы)? Что бы я осталась сидеть в доме, пока напарник мечется по деревне? Нет уж. Очевидно, что информацию придется собирать самостоятельно, главное не натолкнулся на Стужева в процессе.
Видите ли, в чем состоит противоречие моей души: Макс отчаянно хочет избавиться от моей компании, но причины не называет. Еще более странно, что Стужев, уйдя из Стражи, как он сам выразился, обнаружился в глухой деревне за выполнением прямых обязанностей Стражей. Как вы можете заметить, противоречия свойственны не мне одной. Но раз меня так сильно хотят отправить домой, то я останусь и помогу ему. Хочет он того или нет.
В деревне я могла поговорить с довольно ограниченным количеством людей (сейчас тут обитало человек семь– десять, не считая Лизы и Гриши). После опроса половины жителей, картина складывалась такая: родственники, проживающие в данной местности, все как-то повально заболели, и кто-то решил известить их внуков и детей об этом происшествии, разослав по их адресам телеграммы. Текст был напечатан на машинке. Это мне один из обитателей соседнего дома поведал, мужчина лет сорока, невысокий, интеллигентный, я бы сказала затравленный, но делом своим увлечен, много чего рассказывал, минут сорок, наварено. Сказал, что работает архивариусом в Переславле. А телеграммы напечатаны на старой машинке, какие еще в Союзе делали.
Когда выяснилось, что все люди в деревне исчезли в неизвестном направлении, родственники решили самостоятельно выяснять, что произошло. На удачу сюда приехал почтальон. Его быстренько взяли в оборот. Узнали, что тот приходит сюда раз в месяц, вместе с пенсией. Вот он и нашел охапку писем на одном из столов в пустом доме. Потом, с помощью того же почтальона, вызвали полицию, та ничем помочь не смогла. Решили подождать пару дней, прочесать лес. А те, кто не захотел оставаться обнаружили, что не могут уехать. Машины уже не работали.
Насчет писем, их мне показали Лиза и этот архивариус, Егор Антонович его зовут, кстати. Он же и предоставил очень интересные сведение: бумага старая, желтая, а письма будто все под копирку, словно один человек писал, усердно, монотонно, с определенной целью. И больше всего пугало, что на конвертах были правильные адреса написаны. Значит, кто-то их тут намерено собрал и не собирался отпускать.
Про мистические явления рассказал все тоже самое, что и Лиза: шорохи, основная активность в темное время суток, ощущение постороннего присутствия.
Ничего особо не прояснилось, так что я пошла осматривать домик, откуда пропал сосед Слава. Для начала решила проверить реакцию свечи.
– Е-мое, Стужев, – прошептал я. – Куда ты влип!
Свеча у меня в руке искрила и шипела, но чернотой не обгорала, почему-то…
В чем преимущество конкретно этого населенного пункта для нежити? В том, что деревня еще сохранила связь с потусторонним миром. Города совсем другое дело. Там не каждая нечисть выжить сможет. Нет, есть те, кто комфортно обосновывается в самых темных и труднодоступных уголках инфраструктуры, в метро допустим (ну вы понимаете, о чем я), или в лабиринте ночных улиц. Или, ну не знаю, канализация, хотя, то такое… Специфичное место, потусторонние существа все-таки больше про темноту, чем про воду… да и не только воду... Города, особенно мегаполисы, давно уже обзавелись своим фольклором, но опасаться в них стоит все же больше людей. За исключением кладбищ, тут уж, что деревня, что мегаполис, просто так туда лезть не надо.
А вот деревня... Деревня – это место, где разнообразная хтонь чувствует себя ох, как комфортно. Тут природа, чистая энергия, жестокость стихий. Суеверия. В деревнях обычно обитает много разного потустороннего. Хотя, к слову стоит сказать, что не во всех. Есть деревни чистые, практически безопасные (ну если исключить людской фактор), а есть такие, что на гиблой земле построены. Обычно на капищах древних или месте, где давно обосновалась нежить. Как правило, такие места спрятаны в густых лесах или болтах, но люди везде умеют просачиваться не хуже тьмы, залазят в любую труднодоступную точку природы. А природа эта всегда стихия. Чистая энергия, очень вкусная для нежити и колдунов.
Дом Славиной бабушки имел две комнаты, кухню и что-то вроде веранды, на участке еще стояла старая баня и какая-то постройка типа туалета. Но интерес представляла одна из комнат в доме, очевидно спальня. Важна она была тем, что, в отличии от остальных стандартных строений, не имела стены и половины потолка. И нет, они не обвалились.
Недостающие части интерьера ввались рядом с избой на расстоянии пары метров, проломив собой забор, словно их кто-то откинул, стремясь всеми силами прорваться в дом. На грубо сбитом деревянном полу виднелись следы ногтей. Парень цеплялась за все, что только могло ему помочь, но удержаться в доме не сумел.
Я вылезла из разорванной стены и заметила следы, словно кого-то тащили по земле. Пришлось потушить свечу, достать свой любимый кинжал из освещенной стали и пойти по следу. На земле он был хорошо виден. Человек, которого тащили, отчаянно сопротивлялся и брыкался. За забором, шагов через десять, начиналась полоса жухлой травы и отчетливый след терялся.
Я оглянулась назад, в дом явно ломились с улицы, но какое существо может обладать такой силой? Части дома просто разодрали, проходя мимо я обнаружила неглубокие царапины на целых бревнах. Перед нападением кто-то скребся снаружи. Хотел напугать?
Летней денек, ясная погода и несильный приятный ветерок не позволяли поверить в то, что ночью здесь творятся такие страшные вещи. Возвращаться назад не хотелось и я пошла вперед, надеясь, что через небольшое расстояние следы вновь станут более четки и заметными. Пройдя примерно половину поля, мое внимание привлекла старая коряга, лежавшая среди жухлой растительности. Трава вокруг нее была примята основательно, подойдя к ней ближе, я увидела следы высохшей крови.
Сухой, старый ствол, видимо, служил здесь своеобразной лавочкой, его специально сюда притащили. Судя по длине тут могли уместится человека три. Правда, половина ствола была в дырах и трещинах, да и вообще коряга казалась слишком ломкой.
Что-то блеснуло под ней и наклонившись, что бы достать привлекший мое внимание предмет, я вдруг с пугающей отчетливостью почувствовала это. Тишину. В этом месте не пели птицы. Я не помню что б видела хоть одну собаку или кошку во дворах.
И еще.
За моей спиной раздались шорохи. Не обычные шорохи.
Живые существа не способны издавать такие звуки.
Эти отличия способен уловить абсолютно каждый человек не взирая на возраст, пол, образование и размер ушных раковин. Если в тишине и полном вашем одиночестве вдруг раздается неожиданный звук, вы, естественно настораживаетесь и вспоминаете, где в доме иконы и сколько у вас святой воды. Очень правильные мысли, скажу я вам. Самые действенные средства что б защитить себя и близких от не стандартных угроз в городе – это святая вода и еще солью можете кидаться в предполагаемого недруга.
Шорох повторился. Ветер взвил траву, словно что-то проползло недалеко от меня. Я пролезла под корягу, думая, что оказалась в крайне неудачном положении, но ничего страшного не произошло. Моя уязвимая позиция (пятой точкой вверх) не была атакована. В награду я выудила из-под ствола телефон.
Мобильник был не очень новый, но хранили его аккуратно, так что он сохранил товарный вид. Ну относительно товарный, серебристый корпус был цел и именно он блестел в свете случайных солнечных лучей, а вот экран треснул в правом верхнем углу. Ко мне закралось подозрение, что смартфон мог принадлежать пропавшему Славе. Мобильник, естественно, был разряжен и я порадовалась своей проницательности, что все ж таки догадалась не вытаскивать из сумки повербанк, перед своим стремительным вояжем по зеркалам.
Что бы разблокировать чуждой телефон необходимо или знать пароль, или иметь нужные отпечатки пальцев, или подходящие лицо. Или знать пару фокусов. В частности, человек редко протирает экран своего смартфона, и на нем можно увидеть рисунок-пароль. Именно так я и поступила. Учитывая, что следы ключа смешивались со следами манипуляций по экрану, такими как: просмотр ленты новостей и набор сообщений (хотя, учитывая отсутствие связи в этой местности, следов пальцев могло быть куда как больше), то мне пришлось немножко подумать и попытать удачу. Но телефон я разблокировала.
Все это пришлось делать практически на бегу, так как оставаться на той поляне было слишком не комфортно, спину жег чей-то взгляд, но на улице было пусто, шуршание раздавалось с разных сторон, а еще я стала слышать нечто похожее на шепот. Неприятный и по моим личным ощущениям, зловещий.
Так что содержимое смартфона я изучала уже в доме. Хозяев внутри не было. Я пошарила по контактам, по сообщениям, последнее было аж за прошлую неделю. Видимо, на дерево за связью хозяин смартфона не лазил.
