– Тебе не дает покоя зверь. Думаешь, он что-то знает? – нахмурился Макс.
– Уверена, он знает все, что нам нужно.
– Берендей тут, как охранник. Должен загонять всех в пасть к чудовищу, – снова заговорил Альберт, когда мы начали готовить капкан.
– Почему он сам за нами в деревню не последовал? Он же на запах крови пришел? – спросил Макс.
– Видимо, нельзя ему в деверю, – предположил Альберт.
– А, Саня, какой от него смысл? Он же ничего не знает, – посмотрел на колдуна Стужев.
– Я знаю кое-что другое. Кое-что интересное. По поводу твоей миленькой татушки, Страж. Но раз вы так… – рядом с ним тут же пролетела горсть пепла рябины. И я, толкнув его в плечо, нависла над приболдевшим колдуном.
– Что ты знаешь о татуировке?! Быстро выкладывай! – Да, я немного нервничала, боялась, что Макс снова попытается замять эту тему.
– Какая невоспитанность и… – возмутился Альберт.
– А если его заставить сожрать пару ложек пепла, как думаешь, он изнутри лопнет? – задумчиво произнес Стужев.
– Какая соблазнительная мысль пришла в твою голову, Максим, – хищно улыбнулась я.
– Изверги! Маньяки! Одна второго стоит! – мы выразительно посмотрели на колдуна. – Проклятие это. Предсмертное. Видимо, какой-то маг догадался, что вы – два неуправляемых психа, вот и подстраховался. Или шантажировать хотел. По тому и оставил метку. Называется «Поцелуй смерти». Она означает, что носитель убьет всех, кого любит и после этого станет верным служителем тьмы.
– Твою мать! – высказались мы с Максом хором.
– И что делать? – прикрыла я глаза, час от часу не легче, разрушенные деревни, берендеи, призраки ведьм, поцелуи смерти всякие...
– Ничего. Это же предсмертное заклинание. Его никак не снять, – развел руками Альберт. – Но и накладывать его проблематично. Нужно обладать большой силой и знаниями… О, я понял. Виталина? Да, она могла. Она такие штуки любит... Любила.
– Так, Саня, не расстраивайся. Придумаем, что с этой пакостью делать, но попозже, – сказал Макс. – Я же пока нормально, никого убивать не хочу, почти. Сначала разберемся с ведьмой. Вытащим пацанов. А там придумаем что-то.
Как не хотелось мне на кого-нибудь наорать, но Стужев был прав. Я выдохнула и отправив мальчиков собирать крапиву (чему Альберт возмущался даже больше, чем угрозам применения к нему пепла рябины), приступила к своему плану. Приманить берендея на кровь.
Я порезала руку кинжалом чуть ниже локтя и с нее полились несколько струек крови. Больно, блин! Но перематывать рану пока что было нельзя, я прошлась между деревьями, сделала пару кругов. Я немного опасалась, что берендей может появиться сразу и тогда придется импровизировать. Но оборотень немного задерживался, так что все шло по моей задумке. Когда я заканчивала третий круг, вернулись Макс и Альберт с охапкой крапивы.
– О, мои бедные музыкальные пальцы! На что мне простому, гениальному волшебнику не приходится идти под гнетом угнетателей и ради простой возможности на вываживание! – патетически восклицал Альберт. Он такими криками любого берендея спугнет!
Ну насчет Макса, наверное, говорить не имеет смысла, я ведь не просто так промолчала о той части плана, где предполагалось кровопускание. Стужев узрел кровавый след, потом мою руку и вполне предсказуемо на меня наорал. Вы, думаю, можете представить себе этот лесной стендап об антисанитарии и саркастические описания разнообразных инфекций, которые я уже точно здесь подцепила, не считая, конечно, врожденного слабоумия и вредного характера, но этим я болею с рождения и пытаться все это вылечить – бесполезно.
– Стужев, так я зануда или слабоумная? – уточнила я, как не странно его возмущенные шуточки меня развеселили.
– Ты удивительным способом совмещаешь в себе два этих противоположных понятия, чем вводишь в грусть своего напарника! – закончил Макс, швырнув охапку крапивы мне под ноги.
Руку я наскоро перевязала, у Макса в новеньком (но уже меня бесящим) рюкзаке, тоже была аптечка. Там правда, в основном, лежали бинты и активированный угольно, но прямо сейчас нам большего и не требовалось. Теперь оставалось только ждать. Ждать и терпеть причитания Альберта.
– Ну что вам от меня еще надо! Я же все сделал, все рассказал! Пойду я. Вот что я могу вам еще сделать? Ни помочь, ни промолчать! А ведь я могу расписываться в своей беспомощности до утра! До утра следующего десятилетия! А если и без перерывов на сон, обед и физиологию, то…
– Я понял, почему его все время садят под замок. Не выносимый товарищ, – заключил Стужев и я была с ним согласна. За прошедшее время мы успели обдергать листья крапивы (заматываешь руку бинтом, что б кожу не сжечь и вперед) и сложить их в кучу, что бы они немного просохли.
Ожидание тянулось мучительно долго. Я уж было подумала, что кровавый след получился слишком слабый, но заново резать руку мне не дали. Стужев заявив, что теперь его очередь играть в слабоумие и отвагу, резанул себе ладонь и прошелся еще раз по окрестностям леса. Берендея нигде не было.
– Альберт, – вкрадчиво сказала я и уставилась на мага пытающими интересом глазами.
– Ааа. Людоедка! – выпалил он и спрятался за Макса. – Такими голодными и бешеными глазищами на напарника глазей, ему не привыкать, а у меня тонкая натура.
Стужев ухмыльнулся, но ничего не сказал, обматывая порезанную руку остатками бинта.
– Расслабься. Мне просто интересно, – смилостивилась я. – Скажи, Альберт, а если какое-нибудь заклинание, что бы усилить запах, скажем, на радиус в десять километров?
– Ну… раньше никому особенно этого не надо было.
И Альберт из истеричного и неприятного мужика превратился в мыслителя. Да, мы со Стужевым тоже прифегели этим молниеносным переменам. Альберт схватил ближайшую веточку и стал чертить, на относительно голом участке земли, неизвестную нам формулу.
– Так, так, так…. – приговаривал он, с задумчивым видом вырисовывая свои каракули. – Можно! – С гордостью констатировал он. И стал что-то нашептывать, делая пасы руками. Воздух вокруг наполнился таким тошнотворным, тугим и плотным кровавым запахом, что меня чуть не стошнило. Стужев, кстати, не сдержался и убежал в ближайшие кусты.
– Ослабь! – прохрипела я позеленевшему Альберту. Тот снова стал чиркать палкой над своей формулой, дописывая элементы, когда из-за деревьев к нам вышел берендей. Жуткий медведь, с обезумевшим взглядом, несся прямо на нас, не разбирая дороги.
– Мы поговорить хотим! – крикнула я, но он нас не услышал или не понял. Раскрыв пасть, оборотень прыгнул на меня, но я успела грохнутся на землю и откатиться. Совсем близко щелкнули мощные, острые зубы. А я, как назло, выронила листья крапивы.
– Ну на секунду ведь отошел! – возмутился Макс. Я заметила, как злобным, кровавым отблеском вспыхнули его глаза и Стужев бросился на берендея. Он заскочил на спину монстра, словно наездник и дернул медведя за уши назад.
– Макс! Нам нельзя его убивать!
– Не лезь! – медведь скинул Макса, и попытался прибить его огромной ручищей, Стужев ловко резанул оборотня мачете прямо по морде. Медведь взвыл и вцепившись зубами в метал, перекусил лезвие пополам. Я бросилась к оборванным листьям крапивы, схватила горсть не обращая внимание на жжение и поспешила на помощь Стужеву.
– Пасть ему открой! Надо затолкать! – заорала я. Макс меня понял. Он в несколько хитрых, быстрых и честно скажу, ни разу не гуманных приемов, уронил медведя на спину. Такой силы я у Стужева раньше не замечала. А еще из его глаз по лицу расползались черные прожилки тьмы.
Макс придавил медведя ногой и открыл ему пасть. При том, я слышала, как верхняя челюсть бередя хрустнула. Если бы он не был околдован, то давно бы умер. Я, желая по быстрее закончить этот непонятный перформанс, засунула листья в глотку зверя и кивнула Максу, что б тот закрыл пасть монстра и придавил ее. Медведь извивался и шипел, но заколдованный Стужев был сильнее и в конечном счете, оборотню пришлось подчиниться. После того, как он проглотил листья, произошли чудеса.
С каждой секундой бешеный взгляд монстра обретал разум и понимание, оборотень прекратил дергаться и Макс отпустил его пасть. Берендей медленно сел, покрутил головой и увидев меня, очень по-человечки произнес:
– Василиса?
– Нет, я Саша, – проговорила я. Стужев недоуменно озирался по сторонам. Взгляд его не прояснялся, все также тлея злобными угольками и я плохо понимала, что с этим делать. – Василиса это та девушка, которую казнили в колдовской деревне, да?
Медведь кивнул. Кажется, больше не мог ничего произнести.
– Вам нужно к ней, – продолжила я разговор. – Если вы пообещаете не нападать на нас, мы вас проведем.
Медведь отрицательно покачал головой, а после встал на задние лапы, расправил широченные плечи и сделав какое-то очень трудное усилие над собой, произнес:
– Нет хода, – затем замолчал и набрав воздуха в грудь, прорычал: – Мне!
– Вам нет прохода, потому что на деревне лежит заклинание. Или на вас тоже что-то такое наложили? Но я могу вас провести и у нас есть маг, который подтвердит мою…
Стужев уже бегал по окрестностям с бешеным видом.
– Удрал! Удрал гад!
– Ну сбежал и сбежал, – вздохнула я. – Расслабься.
– Нет. Найду – убью! – поскольку Макс не реагировал на происходящие, пришлось прибегать к самому крайнему приему по переключению внимания.
Я его поцеловала. Сначала он удивился, потом, правда, стал вырываться, но времени хватило, что бы небольшое свечение охватило мою кожу и распространилось на Стужева (в этом и заключался основной план – дать белой магии разогнать тьму, а не в поцелуи, просто нужно было как-то зафиксировать напарника на месте и более действенного способа я не знаю). Тогда тьма стала исчезать, а мой бешеный напарник – приходит в себя.
– Хороший способ. По чаще бы так, – сказал Макс, когда я его отпустила. – Блин. Вот только татуировка теперь болит и пульсирует еще сильнее.
– Ну я ж не могу вот так взять и снять заклятие, – развела я руками.
– Ты, надеюсь, сейчас после сеанса магии, в обморок падать не собираешься? – посмотрел на меня Стужев.
– Пока нет. Пойдемте, – сказала я берендею, который очень по-человечки делал вид, будто это не он связался с двумя придурошными Стражами.
Я достала кристалл и мы быстро нашли паутину. Своим кинжалом я разрезала полотно, что бы мы могли пройти внутрь, затем, убрав оружие, сжала в руке кристалл, мысленно попросив его провести нас через зачарованную паутину, другой рукой я дотронулась до берендея. Сделав шаг через паутину, на него тут же подействовали чары, но кристалл смог их ослабить. Всполохи белой маги схлестнулись с черной, прокладывая нам путь. Берендей продвигался медленно, с трудом, вся его шерсть встала дыбом, из глаз хлынули кровавые слезы, но он, с нашей помощью, все же смог попасть внутрь.
Стоило ему сделать последний шаг, оставляя позади барьер паутины и оборотень стал терять шерсть и зубы. Они просто посыпались вниз. Мы не рискнули вмешиваться, когда он упрямо двинулся вперед. Его суставы и кости выкручивало, но остановить берендея было уже не возможно. Пауки, которые вили паутину, стали застывать, коченеть и падать вниз, словно град. Это были самые мерзкие осадки под которые мне приходилось попадать! Я закрыла голову руками и с печалью подумала, сколько времени придется потратить на вычесывания этой гадости из волос. Макс тоже был не восторге. Чем ближе оборотень подходил к центру деревни, тем более человеческий облик обретал. Теперь он выгладил, как обычный, даже симпатичный (при жизни) парень. Пепельные волосы, широкие плечи, упорная походка. Он забрался на деревянный постамент, где все так же сидел труп ведьмы и развязал ей руки. После чего осел рядом, опустив свою голову ей на плечо.
Его кожа стала истлевать, волосы гнить, мышцы скукоживаться. И вот на сцене уже сидели два трупа.
По потолку паутины покатились волны и барьер стал исчезать, как будто его стирали ластиком. Пауки усеявшие землю, тоже пропали.
Слава и Даня нашлись в остатках дома, где мы прятались вместе с Альбертом. Мы дали им спутниковый телефон, что бы они смогли убедить матерящегося в прямом эфире Виктора Петровича (он злился, что я сбросила вызов, а после мы вновь оказались вне зоны доступа) помочь определить наши координаты. Нога Дани теперь выглядела нормально (ну не считая раздробленной кости).
Мы же с Максом снова облазили развалины и, о чудо, найдя древнее, деревянные лопаты, стали копать могилы. Работа предстояла трудная и долгая, народу тут достаточно. Через некоторое время к нам присоединился Слава.
– Просто закопаем или сожжем? – спросил Макс, когда нам оставалось похоронить два последних трупа. Ведьма и берендей. Славу, к этому времени, мы отпустили отдохнуть.
– Вам будет спокойней, если сожжете, – раздался мелодичный голос. Перед нами появились два призрака: Василисы и ее суженого. – Спасибо вам.
– Это наша работа, – милостиво согласился Макс, ища в карманах зажигалку.
– У вас впереди еще много испытаний, – сказала Василиса. – Ковен жесток. Но вы сможете его победит. Вам нужно держаться вместе и разрушить чары. – Она указал на руку Макса.
– Знаешь как? – спросила я. Девушка отрицательно махнула головой.
– Это древние заклятие. Его придумала Первая ведьма. И лишь ей ведомо средство от него. Оно есть в книге. Но книга в лабиринте, который не удастся миновать недостойному. Я расскажу тебе, как открыть туда вход. Забери книгу и одолей ковен в грядущей битве. Заклятие возьмет вверх на тринадцатый день, торопись. У вас мало времени.
?
У нас оставалось всего два дня и ситуация прямо таки ухудшалась со стремительностью пикирующей птицы, которую подбили из ружья, еще чуть-чуть и расшибемся об землю в неровную лепешку.
На возвращение из деревни колдунов у нас ушло намного меньше времени, чем на ее поиски. Ну да, пойти и найти, то не знаю что, где, почему и зачем – не самая простоя задачка в жизни человека и Стража. А вот дотащить раннего спутника до ближайшей дороги или населенного пункта (мы проводили парней до Смолово – небольшая деревушка, но у них там родственники), а затем на всех парах умчались в Новосибирск. К середине следующей ночи мы были дома. На тот момент у нас оставалось четыре дня до часа икс (Стужев, все Стужев со своими дурацкими киношками) и мы всеми силами старались найти способ снять проклятие, не отправляя при этом меня в тот страшный лабиринт.
– Если я правильно понимаю… – проговорил Виктор Петрович, когда мы вернулись домой и я все ему рассказала. – То это довольно страшное и неприятное место. Одно из пограничных, но созданное искусственно, если не ошибаюсь, еще нашими предками, в дохристианские времена.
– Зачем? – спросила я, дорвавшись до кофе. Да, человек слаб.
– Этого мне не известно. Но точно знаю, что такие места создавали не просто так. Скорее всего это тюрьма для чего-то крайне злого и опасного.
– Разве злое и опасное не старались изгнать обратно во тьму?– уточнил Макс, в тот день он еще был в себе.
– Да, как лихорадок, – вспомнила я наше недавнее дело на ипподроме.
– С лихорадками иначе. Их изгнали и запечатали во тьме особым образом и было это очень сильно позже создания лабиринта. Возможно, люди открыли новые способы борьбы со злом. Лихорадок-то победили в середине двадцатого века.
– Уверена, он знает все, что нам нужно.
– Берендей тут, как охранник. Должен загонять всех в пасть к чудовищу, – снова заговорил Альберт, когда мы начали готовить капкан.
– Почему он сам за нами в деревню не последовал? Он же на запах крови пришел? – спросил Макс.
– Видимо, нельзя ему в деверю, – предположил Альберт.
– А, Саня, какой от него смысл? Он же ничего не знает, – посмотрел на колдуна Стужев.
– Я знаю кое-что другое. Кое-что интересное. По поводу твоей миленькой татушки, Страж. Но раз вы так… – рядом с ним тут же пролетела горсть пепла рябины. И я, толкнув его в плечо, нависла над приболдевшим колдуном.
– Что ты знаешь о татуировке?! Быстро выкладывай! – Да, я немного нервничала, боялась, что Макс снова попытается замять эту тему.
– Какая невоспитанность и… – возмутился Альберт.
– А если его заставить сожрать пару ложек пепла, как думаешь, он изнутри лопнет? – задумчиво произнес Стужев.
– Какая соблазнительная мысль пришла в твою голову, Максим, – хищно улыбнулась я.
– Изверги! Маньяки! Одна второго стоит! – мы выразительно посмотрели на колдуна. – Проклятие это. Предсмертное. Видимо, какой-то маг догадался, что вы – два неуправляемых психа, вот и подстраховался. Или шантажировать хотел. По тому и оставил метку. Называется «Поцелуй смерти». Она означает, что носитель убьет всех, кого любит и после этого станет верным служителем тьмы.
– Твою мать! – высказались мы с Максом хором.
– И что делать? – прикрыла я глаза, час от часу не легче, разрушенные деревни, берендеи, призраки ведьм, поцелуи смерти всякие...
– Ничего. Это же предсмертное заклинание. Его никак не снять, – развел руками Альберт. – Но и накладывать его проблематично. Нужно обладать большой силой и знаниями… О, я понял. Виталина? Да, она могла. Она такие штуки любит... Любила.
– Так, Саня, не расстраивайся. Придумаем, что с этой пакостью делать, но попозже, – сказал Макс. – Я же пока нормально, никого убивать не хочу, почти. Сначала разберемся с ведьмой. Вытащим пацанов. А там придумаем что-то.
Как не хотелось мне на кого-нибудь наорать, но Стужев был прав. Я выдохнула и отправив мальчиков собирать крапиву (чему Альберт возмущался даже больше, чем угрозам применения к нему пепла рябины), приступила к своему плану. Приманить берендея на кровь.
Я порезала руку кинжалом чуть ниже локтя и с нее полились несколько струек крови. Больно, блин! Но перематывать рану пока что было нельзя, я прошлась между деревьями, сделала пару кругов. Я немного опасалась, что берендей может появиться сразу и тогда придется импровизировать. Но оборотень немного задерживался, так что все шло по моей задумке. Когда я заканчивала третий круг, вернулись Макс и Альберт с охапкой крапивы.
– О, мои бедные музыкальные пальцы! На что мне простому, гениальному волшебнику не приходится идти под гнетом угнетателей и ради простой возможности на вываживание! – патетически восклицал Альберт. Он такими криками любого берендея спугнет!
Ну насчет Макса, наверное, говорить не имеет смысла, я ведь не просто так промолчала о той части плана, где предполагалось кровопускание. Стужев узрел кровавый след, потом мою руку и вполне предсказуемо на меня наорал. Вы, думаю, можете представить себе этот лесной стендап об антисанитарии и саркастические описания разнообразных инфекций, которые я уже точно здесь подцепила, не считая, конечно, врожденного слабоумия и вредного характера, но этим я болею с рождения и пытаться все это вылечить – бесполезно.
– Стужев, так я зануда или слабоумная? – уточнила я, как не странно его возмущенные шуточки меня развеселили.
– Ты удивительным способом совмещаешь в себе два этих противоположных понятия, чем вводишь в грусть своего напарника! – закончил Макс, швырнув охапку крапивы мне под ноги.
Руку я наскоро перевязала, у Макса в новеньком (но уже меня бесящим) рюкзаке, тоже была аптечка. Там правда, в основном, лежали бинты и активированный угольно, но прямо сейчас нам большего и не требовалось. Теперь оставалось только ждать. Ждать и терпеть причитания Альберта.
– Ну что вам от меня еще надо! Я же все сделал, все рассказал! Пойду я. Вот что я могу вам еще сделать? Ни помочь, ни промолчать! А ведь я могу расписываться в своей беспомощности до утра! До утра следующего десятилетия! А если и без перерывов на сон, обед и физиологию, то…
– Я понял, почему его все время садят под замок. Не выносимый товарищ, – заключил Стужев и я была с ним согласна. За прошедшее время мы успели обдергать листья крапивы (заматываешь руку бинтом, что б кожу не сжечь и вперед) и сложить их в кучу, что бы они немного просохли.
Ожидание тянулось мучительно долго. Я уж было подумала, что кровавый след получился слишком слабый, но заново резать руку мне не дали. Стужев заявив, что теперь его очередь играть в слабоумие и отвагу, резанул себе ладонь и прошелся еще раз по окрестностям леса. Берендея нигде не было.
– Альберт, – вкрадчиво сказала я и уставилась на мага пытающими интересом глазами.
– Ааа. Людоедка! – выпалил он и спрятался за Макса. – Такими голодными и бешеными глазищами на напарника глазей, ему не привыкать, а у меня тонкая натура.
Стужев ухмыльнулся, но ничего не сказал, обматывая порезанную руку остатками бинта.
– Расслабься. Мне просто интересно, – смилостивилась я. – Скажи, Альберт, а если какое-нибудь заклинание, что бы усилить запах, скажем, на радиус в десять километров?
– Ну… раньше никому особенно этого не надо было.
И Альберт из истеричного и неприятного мужика превратился в мыслителя. Да, мы со Стужевым тоже прифегели этим молниеносным переменам. Альберт схватил ближайшую веточку и стал чертить, на относительно голом участке земли, неизвестную нам формулу.
– Так, так, так…. – приговаривал он, с задумчивым видом вырисовывая свои каракули. – Можно! – С гордостью констатировал он. И стал что-то нашептывать, делая пасы руками. Воздух вокруг наполнился таким тошнотворным, тугим и плотным кровавым запахом, что меня чуть не стошнило. Стужев, кстати, не сдержался и убежал в ближайшие кусты.
– Ослабь! – прохрипела я позеленевшему Альберту. Тот снова стал чиркать палкой над своей формулой, дописывая элементы, когда из-за деревьев к нам вышел берендей. Жуткий медведь, с обезумевшим взглядом, несся прямо на нас, не разбирая дороги.
– Мы поговорить хотим! – крикнула я, но он нас не услышал или не понял. Раскрыв пасть, оборотень прыгнул на меня, но я успела грохнутся на землю и откатиться. Совсем близко щелкнули мощные, острые зубы. А я, как назло, выронила листья крапивы.
– Ну на секунду ведь отошел! – возмутился Макс. Я заметила, как злобным, кровавым отблеском вспыхнули его глаза и Стужев бросился на берендея. Он заскочил на спину монстра, словно наездник и дернул медведя за уши назад.
– Макс! Нам нельзя его убивать!
– Не лезь! – медведь скинул Макса, и попытался прибить его огромной ручищей, Стужев ловко резанул оборотня мачете прямо по морде. Медведь взвыл и вцепившись зубами в метал, перекусил лезвие пополам. Я бросилась к оборванным листьям крапивы, схватила горсть не обращая внимание на жжение и поспешила на помощь Стужеву.
– Пасть ему открой! Надо затолкать! – заорала я. Макс меня понял. Он в несколько хитрых, быстрых и честно скажу, ни разу не гуманных приемов, уронил медведя на спину. Такой силы я у Стужева раньше не замечала. А еще из его глаз по лицу расползались черные прожилки тьмы.
Макс придавил медведя ногой и открыл ему пасть. При том, я слышала, как верхняя челюсть бередя хрустнула. Если бы он не был околдован, то давно бы умер. Я, желая по быстрее закончить этот непонятный перформанс, засунула листья в глотку зверя и кивнула Максу, что б тот закрыл пасть монстра и придавил ее. Медведь извивался и шипел, но заколдованный Стужев был сильнее и в конечном счете, оборотню пришлось подчиниться. После того, как он проглотил листья, произошли чудеса.
С каждой секундой бешеный взгляд монстра обретал разум и понимание, оборотень прекратил дергаться и Макс отпустил его пасть. Берендей медленно сел, покрутил головой и увидев меня, очень по-человечки произнес:
– Василиса?
– Нет, я Саша, – проговорила я. Стужев недоуменно озирался по сторонам. Взгляд его не прояснялся, все также тлея злобными угольками и я плохо понимала, что с этим делать. – Василиса это та девушка, которую казнили в колдовской деревне, да?
Медведь кивнул. Кажется, больше не мог ничего произнести.
– Вам нужно к ней, – продолжила я разговор. – Если вы пообещаете не нападать на нас, мы вас проведем.
Медведь отрицательно покачал головой, а после встал на задние лапы, расправил широченные плечи и сделав какое-то очень трудное усилие над собой, произнес:
– Нет хода, – затем замолчал и набрав воздуха в грудь, прорычал: – Мне!
– Вам нет прохода, потому что на деревне лежит заклинание. Или на вас тоже что-то такое наложили? Но я могу вас провести и у нас есть маг, который подтвердит мою…
Стужев уже бегал по окрестностям с бешеным видом.
– Удрал! Удрал гад!
– Ну сбежал и сбежал, – вздохнула я. – Расслабься.
– Нет. Найду – убью! – поскольку Макс не реагировал на происходящие, пришлось прибегать к самому крайнему приему по переключению внимания.
Я его поцеловала. Сначала он удивился, потом, правда, стал вырываться, но времени хватило, что бы небольшое свечение охватило мою кожу и распространилось на Стужева (в этом и заключался основной план – дать белой магии разогнать тьму, а не в поцелуи, просто нужно было как-то зафиксировать напарника на месте и более действенного способа я не знаю). Тогда тьма стала исчезать, а мой бешеный напарник – приходит в себя.
– Хороший способ. По чаще бы так, – сказал Макс, когда я его отпустила. – Блин. Вот только татуировка теперь болит и пульсирует еще сильнее.
– Ну я ж не могу вот так взять и снять заклятие, – развела я руками.
– Ты, надеюсь, сейчас после сеанса магии, в обморок падать не собираешься? – посмотрел на меня Стужев.
– Пока нет. Пойдемте, – сказала я берендею, который очень по-человечки делал вид, будто это не он связался с двумя придурошными Стражами.
Я достала кристалл и мы быстро нашли паутину. Своим кинжалом я разрезала полотно, что бы мы могли пройти внутрь, затем, убрав оружие, сжала в руке кристалл, мысленно попросив его провести нас через зачарованную паутину, другой рукой я дотронулась до берендея. Сделав шаг через паутину, на него тут же подействовали чары, но кристалл смог их ослабить. Всполохи белой маги схлестнулись с черной, прокладывая нам путь. Берендей продвигался медленно, с трудом, вся его шерсть встала дыбом, из глаз хлынули кровавые слезы, но он, с нашей помощью, все же смог попасть внутрь.
Стоило ему сделать последний шаг, оставляя позади барьер паутины и оборотень стал терять шерсть и зубы. Они просто посыпались вниз. Мы не рискнули вмешиваться, когда он упрямо двинулся вперед. Его суставы и кости выкручивало, но остановить берендея было уже не возможно. Пауки, которые вили паутину, стали застывать, коченеть и падать вниз, словно град. Это были самые мерзкие осадки под которые мне приходилось попадать! Я закрыла голову руками и с печалью подумала, сколько времени придется потратить на вычесывания этой гадости из волос. Макс тоже был не восторге. Чем ближе оборотень подходил к центру деревни, тем более человеческий облик обретал. Теперь он выгладил, как обычный, даже симпатичный (при жизни) парень. Пепельные волосы, широкие плечи, упорная походка. Он забрался на деревянный постамент, где все так же сидел труп ведьмы и развязал ей руки. После чего осел рядом, опустив свою голову ей на плечо.
Его кожа стала истлевать, волосы гнить, мышцы скукоживаться. И вот на сцене уже сидели два трупа.
По потолку паутины покатились волны и барьер стал исчезать, как будто его стирали ластиком. Пауки усеявшие землю, тоже пропали.
Слава и Даня нашлись в остатках дома, где мы прятались вместе с Альбертом. Мы дали им спутниковый телефон, что бы они смогли убедить матерящегося в прямом эфире Виктора Петровича (он злился, что я сбросила вызов, а после мы вновь оказались вне зоны доступа) помочь определить наши координаты. Нога Дани теперь выглядела нормально (ну не считая раздробленной кости).
Мы же с Максом снова облазили развалины и, о чудо, найдя древнее, деревянные лопаты, стали копать могилы. Работа предстояла трудная и долгая, народу тут достаточно. Через некоторое время к нам присоединился Слава.
– Просто закопаем или сожжем? – спросил Макс, когда нам оставалось похоронить два последних трупа. Ведьма и берендей. Славу, к этому времени, мы отпустили отдохнуть.
– Вам будет спокойней, если сожжете, – раздался мелодичный голос. Перед нами появились два призрака: Василисы и ее суженого. – Спасибо вам.
– Это наша работа, – милостиво согласился Макс, ища в карманах зажигалку.
– У вас впереди еще много испытаний, – сказала Василиса. – Ковен жесток. Но вы сможете его победит. Вам нужно держаться вместе и разрушить чары. – Она указал на руку Макса.
– Знаешь как? – спросила я. Девушка отрицательно махнула головой.
– Это древние заклятие. Его придумала Первая ведьма. И лишь ей ведомо средство от него. Оно есть в книге. Но книга в лабиринте, который не удастся миновать недостойному. Я расскажу тебе, как открыть туда вход. Забери книгу и одолей ковен в грядущей битве. Заклятие возьмет вверх на тринадцатый день, торопись. У вас мало времени.
Прода от 07.08.2025, 17:36
?
Часть шестнадцатая. Лабиринт Потерянных Душ
Глава 1
У нас оставалось всего два дня и ситуация прямо таки ухудшалась со стремительностью пикирующей птицы, которую подбили из ружья, еще чуть-чуть и расшибемся об землю в неровную лепешку.
На возвращение из деревни колдунов у нас ушло намного меньше времени, чем на ее поиски. Ну да, пойти и найти, то не знаю что, где, почему и зачем – не самая простоя задачка в жизни человека и Стража. А вот дотащить раннего спутника до ближайшей дороги или населенного пункта (мы проводили парней до Смолово – небольшая деревушка, но у них там родственники), а затем на всех парах умчались в Новосибирск. К середине следующей ночи мы были дома. На тот момент у нас оставалось четыре дня до часа икс (Стужев, все Стужев со своими дурацкими киношками) и мы всеми силами старались найти способ снять проклятие, не отправляя при этом меня в тот страшный лабиринт.
– Если я правильно понимаю… – проговорил Виктор Петрович, когда мы вернулись домой и я все ему рассказала. – То это довольно страшное и неприятное место. Одно из пограничных, но созданное искусственно, если не ошибаюсь, еще нашими предками, в дохристианские времена.
– Зачем? – спросила я, дорвавшись до кофе. Да, человек слаб.
– Этого мне не известно. Но точно знаю, что такие места создавали не просто так. Скорее всего это тюрьма для чего-то крайне злого и опасного.
– Разве злое и опасное не старались изгнать обратно во тьму?– уточнил Макс, в тот день он еще был в себе.
– Да, как лихорадок, – вспомнила я наше недавнее дело на ипподроме.
– С лихорадками иначе. Их изгнали и запечатали во тьме особым образом и было это очень сильно позже создания лабиринта. Возможно, люди открыли новые способы борьбы со злом. Лихорадок-то победили в середине двадцатого века.
