– Постой, места? Таких лабиринтов, что много? – Меня напугала эта мысль.
– Ну не обязательно лабиринтов. Просто ловушек на грани миров, – пояснил Полкан, хотя ему, наверное, нельзя было мне этого рассказывать.
– Но если это колдуны, разве у них не должно быть талисманов, которые они могли бы использовать, что бы сбежать? Как этот… зазеркальщик? – я не хотела называть Верховного в слух, хотя ведь не знала ни его имени, ни нормального титула. Мне он крайне не нравился и больше того – серьезно пугал. Периодически мне казалось, что я вижу его глаза-угли, когда смотрюсь в отражения разных зеркал. Полкан хотел мне что-то сказать, но тут раздался еще один внезапно-знакомый голос:
– Просто кто-то уничтожил их талисманы и обрек всех нас на такое жалкое существование, Сашенька.
Я остановилась и уставившись на призрак. Нет, наверное, это все-таки нужно именовать иначе… фантом. Да, буду звать их фантомами.
Со мной разговаривал фантом женщины. Она была такой же страшной и мертвой, и пропитанной тьмой, как и прочие безразличные обитатели лабиринта. Причем, довольно большого лабиринта. Я тут уже столько времени иду, а все не могу добраться до книжки.
– Не узнала, дочка Алисы?
– Вообще ноль вариантов, – честно призналась я. Полкан окинул фантом скучающим взглядом. Женщина в ответ уперла свои круглые глаза в пса, но стоило Полкану поднять шерсть на загривке дыбом, как фантом отшатнулся назад.
– Ты меня сюда отправила, – обвиняющие произнесло явление. Чем ничего не прояснило.
Я за последние пол года столько колдунов лишила талисманов, что всех их и не припомню. Один момент. Большинство из них не могут знать мое имя, только Виталина или…
– Поздравляю, для избранной стать великим сосудом, ты туговато соображаешь. Что, твой придурок успел заразить тебя скудоумием?
– И тебе привет, Ирина, – без энтузиазма ответила я. Только этой истерички мне не хватало. – Как дела, как личная жизнь?
– Издеваешься… Я предлагала тебе весь мир, а ты меня уничтожила, – прошипел фантом.
– Ты сама ко мне полезла. Не трогала бы Андрея и мою семью, осталась бы жива. – Ни капли не раскаиваюсь в содеянном. – Вот чего я не собираюсь слушать, так это обидки мертвой ведьмы. – Сказала я, продолжая движение в указанном кристаллом направлении.
– Милая, скоро все твои желания перестанут иметь смысл. Ты своими руками привела мир на грань конца, – поплелась за нами мертвая Ирина.
– Какого еще конца? – не хотя спросила я. Опять, видимо, заговаривает зубы.
– Я старалась отсрочить это, старалась вернуть первую ведьму без открытия врат. Но оставшиеся в живых высшие члены ковена поняли, что ты слишком сильна и неуправляема. Они решили не ждать возвращения первой ведьмы, а самостоятельно открыть врата. Перекинуть мост, по которому в мир людей хлынет тьма, а нежить промарширует рядами и обратит всех и вся в себе подобных. Ты своими руками подготовила почву для апокалипсиса и его осталось ждать уже недолго.
– Когда это еще будет. Я успею вас всех лишить сил! – заявила я. Хотя, правда, задачка сложная, но если, допустим, Рина сможет узнать имена главных в ковене… Ведьме все же удалось меня заболтать и я снова встала, как вкопанная.
– Не успеешь. У тебя осталось меньше полугода. В ближайший старый новый год, с двенадцатым ударом часов, мир превратится в один сплошной лабиринт, его наполнят твари и нежить. Даже горстка людей не сможет выжить и все обратится во мрак.
– Пойдем, нам некогда, – сказал Полкан, чуть боднув меня в колено. – Она все равно ничего сделать не сможет.
– Не смогу. Мне и не надо. Я лишь тянула время, – оскалилась фантом.
– Зачем? – спросила я, ускоряя шаг. Мне прочему-то не хотелось знать ответ. Но инстинкты Стража настаивали, что это архиважно.
– Для хозяина лабиринта, он уже тут. Его заточили много веков назад, он голоден, он рвет плоть живых и пожирает воспоминания мертвых. От него нет спасания и Ключ тебе не поможет.
– Быстро за мной! – гавкнул Полкан и сорвался с места. Я бросилась за ним. Ирина еще что-то кричала нам вслед, но тишину лабиринта прорезал другой звук. Победный, азартный, зловещий, чудовищный смех. Он не мог принадлежать человеку.
Мы бежали вперед, Полкан вел меня по разным закоулкам, и мы отклонялись от нити пути, которую протянул нам кристалл, но он честно перестраивал маршрут, как приличный навигатор. В дали послышались тяжелые, неотвратимые шаги.
На бегу я спросила:
– Кто это? Кто хозяин лабиринта? – мы вновь завернули в один из поворотов. Белые прожилки, усеивающие каменные стены, вдруг стали наливаться красным свечением.
– Лабиринт волшебный, – ответил Полкан, не сбавляя темп. – Его построили древние колдуны. Светлые маги, они создали специальный камень, который может погашать темную магию и накапливать белую. То, что обитает тут, безжалостно, жестоко, и его имя не принято называть в слух. Оно непобедимо.
– Хоть подсказку дай!
– У него один глаз.
И тут прямо перед нашим следующим поворотом на пути вскочило высокое, худое существо. Его рукава были низко приспущены, ноги тяжелыми и босыми. Волосы, лохматым стогом гнилой соломы, закрывали часть лица. Но было очевидно, что у него только один глаз. Глаз в который лучше не смотреть, потому что тогда даже мантия меня не убережет.
Перед нами стояло Лихо Одноглазое.
?
Макс, сидя на своей кровате, изнемогал от удушающей жары и безделья, запертый в собственной комнате, словно буйно помешанный!
Саша ушла ночью, не особенно озаботившись объяснениями. Точнее, может быть она ими и озаботилась, вот только сам Макс их или прослушал, старясь подавить в себе очередную волну ярости, или был настолько уставшим, что сильно не вслушивался в разговор с напарницей. Да и вообще! Хочет она шляться по тому лабиринту, пожалуйста, флаг в руки, барабан на шею, беретка на затылок! Пусть делает, что хочет! Без него! Пока он тут заперт в этой своей комфортабельный тюрьме!
Взбалмошной девчонке невдомек его проблемы. А их было много, примерно две. Первое, туалет – это другая комната. Отец, конечно, подсуетился, принес некий инвентарь, но все равно, как-то стремно все это. Вторая – Макса жутко раздражало все, что делал отец. В обычное время он может быть бы и смолчал, а тут за любое движение, за любой вздох, готов был того прибить. И где-то там, за лавиной этих магических эмоцией, маячило осознание, что он вообще-то не хочет вредить отцу. Но пробиться к управлению поступками Макса эта часть разума не могла. Она тупо забилось в подсознание, как под коврик и выпискивала от туда «очень дельные» советы. Бесило страшно! Еще больше, чем отец.
Чем Стефа, которую Саня разумно отправила, от греха подальше, домой. Писк подсознания увещевал, что это было правильное решение, злость на Стефу еще играла в нем, но впрочем, не такая сильная, как раньше. Просто при ней он не давал себе труда сдерживаться. И это помогало не сорваться на напарницу.
Вот с Саней возникла сложная ситуация, с одной стороны ее хотелось убить прямо на месте. С другой, у Макса периодически возникали похожие желания, особенно, когда она выкидывала очередной неожиданный фортель или срывалась с места, ничего толком не объяснив. В чуть более молодом возрасте он не переставал на нее злился ни минуты и мечтал избавиться, конечно, вместе с этим отрицая другие чувства, о который сейчас легче молчать, чем объяснить их упертой и вредной напарнице. Но, по крайне мере, с ней ему было чуть легче держать себя в руках.
Татуировка на руке пульсировала, прорастала изнутри в мышцы и кости, впивалась новыми щупальцами в очередную вену или артерию. Они глотали кровь, заменяя ее тьмой. Мерзкое очищение. Которое тоже злило. Хорошо, что он не сказал остальным об этом. Духота давила на виски, не давая мыслить здраво, все вокруг просто пылало от соприкосновения с разгоряченным воздухом.
– Ты как, Максим? – в комнату зашел отец, поесть хоть принес бы! Макс с грустью посмотрел на тарелки и термос оставленные Сашей. Предполагалось, что ее не будет пару часов. Может чуть дольше. Но уже шел девятый час вечера и никаких предпосылок ее возвращения не наблюдалось. Вот же дура, зачем только поперлась одна не пойми куда! Вернется, убьет своими руками, что б больше не мучилась!
Хотела помочь уничтожить татуировку, но кто ее просил! Макс вот не хотел избавляться от этого проклятия. Он еще тогда, в лесу понял, что татуировка подарила ему неограниченные способности. В кой-то веке у него появилась возможность говорить все, что он думал, не отмалчиваться, не проглатывать обиды. Он стал сильнее, быстрее. Если бы не Макс, то не справиться им с берендеем. А чуйка теперь просто зашкаливала, на раз определяя нужное направление, что в жизни, что в разговоре. Он не хотел избавляться от татуировки, но этого никому не объяснишь! Отец с Саней все ведь знают лучше него!
– Нормально, – процеди Максим и добавил, хотя в обычное время ограничился бы только этим односложным ответом. – Как исследование? Никого сегодня не вызывал в нашем доме? Вий – это как-то мелковато, не находишь? Как насчет огненного змия? Или дикой охоты? Или…
– Я тоже переживаю за нее, но она спариваться, – спокойно сказал отец.
– Справится, конечно, в одиночку! В неизвестном месте, где ни один колдун выжить не может! Что б ей не справится! – Макс вертел в руках одну из своих кружек и нечайно отломал от нее ручку.
– Она подготовлена.
– Ну да, ну да. Подготовка Стража… Стоп, ты это о чем? – Макс заметил, что стал более проницательным, его чуйка на этих магических дрожжах, обострилась до максимума. Отец имел ввиду не о то, что сказал.
– Я когда учил вас быть Стражами… Готовил Сашу к прохождению этого лабиринта. Готовил ее, что бы она смогла принести книгу, – ответил отец. – Для этого я ей врал, что бы она охотней тренировалась. Ты был прав, я тоже хотел вызвать первую ведьмы и поселить ее в тело Саши. В начале…
– В начале? – Макс вскочил с кровати. Несчастная чашка, брошенная об пол, разбилась на мелкие осколки. Отец сделал шаг за пределы комнаты. Испугался. – А теперь, как поживает твой гениальный план?
– Я передумал, как ты мог заметить. Я не собираюсь возвращать первую ведьму такой ценой, – тихо ответил он.
– И что там, в этом долбаном лабиринте? Ты знаешь?
– Зло. Чистое и неотвратимое. Оно раньше охотилось на людей в нашем мире, но светлые колдуны смогли его поймать, обмануть и запереть в лабиринте. Первая ведьма была одной из них. Лабиринт замкнут во времени, потому что она умела обращать вспять его ход. Я думал, что если верну ее, то уговорю обратить время вспять и не позволить ковену напасть на нас.
– Какое благородное начинание! – А он был прав! Но вот Сане этого не объяснить!
– Было бы таким, я все ждал, думал, нет нужны слишком сильно заморачиваться настоящем, если оно все равно исчезнет, – отец снял очки. – Я… я не занимался тобой, не был той опорой, которой должен был быть, я виноват, что все так случилось. Но способ все исправить есть. Он в книге. И когда ты придешь в себя, я обещаю, мы сожжем ее, и никто и никогда больше не сможет узнать, где кости первой ведьмы и как извлечь из них ее душу.
Отец ушел, а Максим все еще был в бешенстве (кроме части разума, что пряталась под ковриком, она-то как раз все это услышала, осознала, записала и спрятала, надеясь использовать знание в будущем). Макс даже забыл, что находится у себя в комнате и со всего психу ударил кулаком по стене. Кровавая пелена застила ему глаза.
Ах, отец надеялся, что все происходящие просто сотрется! Что, раз сын этого не вспомнит, то им можно пренебрегать, ругать, требовать невозможного? Можно просто так отодвинуть его на второй план, что бы выменять заложницу на заклание у языческой ведьмы, обещающей все земные блага за свое спасение и искупление всех грехов? Как все это удобно!
А Сашка дура! Какой была, такой и осталось. Слепое обожание отца, даже через обиду! Причем его, Макса, она кидает легко и не обременяет свою хорошенькую головку мыслями о последствиях, а с Виктором Петровичем, как она его теперь называет, думает никто не догадывается, что это она так из себя обиженку строит, осталась аж на пол года и ни разу не спрашивала Макса, где он! Может быть ему нужна помощь, может ей приехать? Нет, только «вернись, да вернись, чего дуешься, как маленький»! Словно только он ведет себя, как ребенок, на себя бы посмотрела!
Череду гневных мыслей прервала неожиданно зашедшая Рина.
– Прости, прости меня, пожалуйста, – прошептала она. На нее он тоже злился. Но, пожалуй, это чувство шло фоном. Раньше он постоянно злился. На самом деле это довольно утомительно, но остановиться ему уже не удавалось. – У меня не было выбора.
И девушка занесла в комнату квадратное зеркало, высотой доходившее ей до живота. Она поставила его на пол, прислонив к шкафу и вышла из комнаты.
Некоторая нестандартность ситуации сбила накал гнева у Макса и он с интересом воззрился на зеркало. Когда он понял, для чего именно предназначался этот предмет, фоновая ярость стала вполне первостепенной. Первым порывом Макса было разбить зеркало и уже найдя подходящую вещичку для этого мероприятия, он приблизился, но не успел нанести удар. На зеркальной поверхности отпечатался кровавый след ладони, затем в прямоугольнике, словно на экране смартфона, появилось изображение того самого мага, заточившего Саню в ловца душ и попавшего в рабство Виталине.
– Здравствуй, Максим, – сказало изображение.
На лицо мага был накинут капюшон, но черты лица различать удавалось, в основном по выдающемуся, квадратному подбородку. Макс его еще в прошлый раз приметил. То, что ответил колдуну Максим нельзя было передать цензурными выражениями. И поскольку ему пришлось ограничиться только такими словами, что б не сболтнуть лишнего, а дальше выжидательно замолчать, то колдуну все же понадобились дополнительные усилия для продолжения беседы:
– Вижу проклятие действует все сильнее. – Та часть разума, что не была перегружена гневом, не хотела вступать в разговор. Но, она, к сожалению, мало что могла противопоставить зараженному тьмой сознанию. Татуировка перестала гореть и пульсировать, словно заинтересовавшись причинами появления колдуна. Макс решил послушать, что скажет внезапный гость. – Как ты смотришь на мою тебе помощь?
– Пошел ты со своей помощью, – придя в полное согласие с самим собой, ответил Макс. От них помощь принимать – себе дороже. После такого необдуманного шага можно обнаружить себя прикованным к носу поезда Москва-Питер, обвешанным перьями фламинго и выкрикивающем что-нибудь типо: «Ал би бек, бейби!» – голосом Джигурды.
– Зря разбрасываешься союзниками. Мы ведь с тобой столько всего пережили, даже рабство у Виталины и почти что остались в своем уме, – хохотнул колдун, как ж его там звали. Хоть убейте, а Макс не мог вспомнить, вроде что-то дурацкое. Теперь он злился, что не запоминает имена, так же хорошо, как Саня. Где ее носит! – Вы ее убили, за что я благодарен. И я могу во многом помочь тебе. К примеру, насколько я понял, твоя подруга ушла в лабиринт?
– Ничего подобно, тут она, в ванне засела. Девчонки, сам знаешь, – сьерничал Макс, но с вялым удивлением отметил, что его заинтересовало предложение колдуна. Сколько можно ему мучится? Нужно брать дело в свои руки, а не ждать, когда вернется ветреная напарница.
– Ну не обязательно лабиринтов. Просто ловушек на грани миров, – пояснил Полкан, хотя ему, наверное, нельзя было мне этого рассказывать.
– Но если это колдуны, разве у них не должно быть талисманов, которые они могли бы использовать, что бы сбежать? Как этот… зазеркальщик? – я не хотела называть Верховного в слух, хотя ведь не знала ни его имени, ни нормального титула. Мне он крайне не нравился и больше того – серьезно пугал. Периодически мне казалось, что я вижу его глаза-угли, когда смотрюсь в отражения разных зеркал. Полкан хотел мне что-то сказать, но тут раздался еще один внезапно-знакомый голос:
– Просто кто-то уничтожил их талисманы и обрек всех нас на такое жалкое существование, Сашенька.
Я остановилась и уставившись на призрак. Нет, наверное, это все-таки нужно именовать иначе… фантом. Да, буду звать их фантомами.
Со мной разговаривал фантом женщины. Она была такой же страшной и мертвой, и пропитанной тьмой, как и прочие безразличные обитатели лабиринта. Причем, довольно большого лабиринта. Я тут уже столько времени иду, а все не могу добраться до книжки.
– Не узнала, дочка Алисы?
– Вообще ноль вариантов, – честно призналась я. Полкан окинул фантом скучающим взглядом. Женщина в ответ уперла свои круглые глаза в пса, но стоило Полкану поднять шерсть на загривке дыбом, как фантом отшатнулся назад.
– Ты меня сюда отправила, – обвиняющие произнесло явление. Чем ничего не прояснило.
Я за последние пол года столько колдунов лишила талисманов, что всех их и не припомню. Один момент. Большинство из них не могут знать мое имя, только Виталина или…
– Поздравляю, для избранной стать великим сосудом, ты туговато соображаешь. Что, твой придурок успел заразить тебя скудоумием?
– И тебе привет, Ирина, – без энтузиазма ответила я. Только этой истерички мне не хватало. – Как дела, как личная жизнь?
– Издеваешься… Я предлагала тебе весь мир, а ты меня уничтожила, – прошипел фантом.
– Ты сама ко мне полезла. Не трогала бы Андрея и мою семью, осталась бы жива. – Ни капли не раскаиваюсь в содеянном. – Вот чего я не собираюсь слушать, так это обидки мертвой ведьмы. – Сказала я, продолжая движение в указанном кристаллом направлении.
– Милая, скоро все твои желания перестанут иметь смысл. Ты своими руками привела мир на грань конца, – поплелась за нами мертвая Ирина.
– Какого еще конца? – не хотя спросила я. Опять, видимо, заговаривает зубы.
– Я старалась отсрочить это, старалась вернуть первую ведьму без открытия врат. Но оставшиеся в живых высшие члены ковена поняли, что ты слишком сильна и неуправляема. Они решили не ждать возвращения первой ведьмы, а самостоятельно открыть врата. Перекинуть мост, по которому в мир людей хлынет тьма, а нежить промарширует рядами и обратит всех и вся в себе подобных. Ты своими руками подготовила почву для апокалипсиса и его осталось ждать уже недолго.
– Когда это еще будет. Я успею вас всех лишить сил! – заявила я. Хотя, правда, задачка сложная, но если, допустим, Рина сможет узнать имена главных в ковене… Ведьме все же удалось меня заболтать и я снова встала, как вкопанная.
– Не успеешь. У тебя осталось меньше полугода. В ближайший старый новый год, с двенадцатым ударом часов, мир превратится в один сплошной лабиринт, его наполнят твари и нежить. Даже горстка людей не сможет выжить и все обратится во мрак.
– Пойдем, нам некогда, – сказал Полкан, чуть боднув меня в колено. – Она все равно ничего сделать не сможет.
– Не смогу. Мне и не надо. Я лишь тянула время, – оскалилась фантом.
– Зачем? – спросила я, ускоряя шаг. Мне прочему-то не хотелось знать ответ. Но инстинкты Стража настаивали, что это архиважно.
– Для хозяина лабиринта, он уже тут. Его заточили много веков назад, он голоден, он рвет плоть живых и пожирает воспоминания мертвых. От него нет спасания и Ключ тебе не поможет.
– Быстро за мной! – гавкнул Полкан и сорвался с места. Я бросилась за ним. Ирина еще что-то кричала нам вслед, но тишину лабиринта прорезал другой звук. Победный, азартный, зловещий, чудовищный смех. Он не мог принадлежать человеку.
Мы бежали вперед, Полкан вел меня по разным закоулкам, и мы отклонялись от нити пути, которую протянул нам кристалл, но он честно перестраивал маршрут, как приличный навигатор. В дали послышались тяжелые, неотвратимые шаги.
На бегу я спросила:
– Кто это? Кто хозяин лабиринта? – мы вновь завернули в один из поворотов. Белые прожилки, усеивающие каменные стены, вдруг стали наливаться красным свечением.
– Лабиринт волшебный, – ответил Полкан, не сбавляя темп. – Его построили древние колдуны. Светлые маги, они создали специальный камень, который может погашать темную магию и накапливать белую. То, что обитает тут, безжалостно, жестоко, и его имя не принято называть в слух. Оно непобедимо.
– Хоть подсказку дай!
– У него один глаз.
И тут прямо перед нашим следующим поворотом на пути вскочило высокое, худое существо. Его рукава были низко приспущены, ноги тяжелыми и босыми. Волосы, лохматым стогом гнилой соломы, закрывали часть лица. Но было очевидно, что у него только один глаз. Глаз в который лучше не смотреть, потому что тогда даже мантия меня не убережет.
Перед нами стояло Лихо Одноглазое.
?
Глава 3
Макс, сидя на своей кровате, изнемогал от удушающей жары и безделья, запертый в собственной комнате, словно буйно помешанный!
Саша ушла ночью, не особенно озаботившись объяснениями. Точнее, может быть она ими и озаботилась, вот только сам Макс их или прослушал, старясь подавить в себе очередную волну ярости, или был настолько уставшим, что сильно не вслушивался в разговор с напарницей. Да и вообще! Хочет она шляться по тому лабиринту, пожалуйста, флаг в руки, барабан на шею, беретка на затылок! Пусть делает, что хочет! Без него! Пока он тут заперт в этой своей комфортабельный тюрьме!
Взбалмошной девчонке невдомек его проблемы. А их было много, примерно две. Первое, туалет – это другая комната. Отец, конечно, подсуетился, принес некий инвентарь, но все равно, как-то стремно все это. Вторая – Макса жутко раздражало все, что делал отец. В обычное время он может быть бы и смолчал, а тут за любое движение, за любой вздох, готов был того прибить. И где-то там, за лавиной этих магических эмоцией, маячило осознание, что он вообще-то не хочет вредить отцу. Но пробиться к управлению поступками Макса эта часть разума не могла. Она тупо забилось в подсознание, как под коврик и выпискивала от туда «очень дельные» советы. Бесило страшно! Еще больше, чем отец.
Чем Стефа, которую Саня разумно отправила, от греха подальше, домой. Писк подсознания увещевал, что это было правильное решение, злость на Стефу еще играла в нем, но впрочем, не такая сильная, как раньше. Просто при ней он не давал себе труда сдерживаться. И это помогало не сорваться на напарницу.
Вот с Саней возникла сложная ситуация, с одной стороны ее хотелось убить прямо на месте. С другой, у Макса периодически возникали похожие желания, особенно, когда она выкидывала очередной неожиданный фортель или срывалась с места, ничего толком не объяснив. В чуть более молодом возрасте он не переставал на нее злился ни минуты и мечтал избавиться, конечно, вместе с этим отрицая другие чувства, о который сейчас легче молчать, чем объяснить их упертой и вредной напарнице. Но, по крайне мере, с ней ему было чуть легче держать себя в руках.
Татуировка на руке пульсировала, прорастала изнутри в мышцы и кости, впивалась новыми щупальцами в очередную вену или артерию. Они глотали кровь, заменяя ее тьмой. Мерзкое очищение. Которое тоже злило. Хорошо, что он не сказал остальным об этом. Духота давила на виски, не давая мыслить здраво, все вокруг просто пылало от соприкосновения с разгоряченным воздухом.
– Ты как, Максим? – в комнату зашел отец, поесть хоть принес бы! Макс с грустью посмотрел на тарелки и термос оставленные Сашей. Предполагалось, что ее не будет пару часов. Может чуть дольше. Но уже шел девятый час вечера и никаких предпосылок ее возвращения не наблюдалось. Вот же дура, зачем только поперлась одна не пойми куда! Вернется, убьет своими руками, что б больше не мучилась!
Хотела помочь уничтожить татуировку, но кто ее просил! Макс вот не хотел избавляться от этого проклятия. Он еще тогда, в лесу понял, что татуировка подарила ему неограниченные способности. В кой-то веке у него появилась возможность говорить все, что он думал, не отмалчиваться, не проглатывать обиды. Он стал сильнее, быстрее. Если бы не Макс, то не справиться им с берендеем. А чуйка теперь просто зашкаливала, на раз определяя нужное направление, что в жизни, что в разговоре. Он не хотел избавляться от татуировки, но этого никому не объяснишь! Отец с Саней все ведь знают лучше него!
– Нормально, – процеди Максим и добавил, хотя в обычное время ограничился бы только этим односложным ответом. – Как исследование? Никого сегодня не вызывал в нашем доме? Вий – это как-то мелковато, не находишь? Как насчет огненного змия? Или дикой охоты? Или…
– Я тоже переживаю за нее, но она спариваться, – спокойно сказал отец.
– Справится, конечно, в одиночку! В неизвестном месте, где ни один колдун выжить не может! Что б ей не справится! – Макс вертел в руках одну из своих кружек и нечайно отломал от нее ручку.
– Она подготовлена.
– Ну да, ну да. Подготовка Стража… Стоп, ты это о чем? – Макс заметил, что стал более проницательным, его чуйка на этих магических дрожжах, обострилась до максимума. Отец имел ввиду не о то, что сказал.
– Я когда учил вас быть Стражами… Готовил Сашу к прохождению этого лабиринта. Готовил ее, что бы она смогла принести книгу, – ответил отец. – Для этого я ей врал, что бы она охотней тренировалась. Ты был прав, я тоже хотел вызвать первую ведьмы и поселить ее в тело Саши. В начале…
– В начале? – Макс вскочил с кровати. Несчастная чашка, брошенная об пол, разбилась на мелкие осколки. Отец сделал шаг за пределы комнаты. Испугался. – А теперь, как поживает твой гениальный план?
– Я передумал, как ты мог заметить. Я не собираюсь возвращать первую ведьму такой ценой, – тихо ответил он.
– И что там, в этом долбаном лабиринте? Ты знаешь?
– Зло. Чистое и неотвратимое. Оно раньше охотилось на людей в нашем мире, но светлые колдуны смогли его поймать, обмануть и запереть в лабиринте. Первая ведьма была одной из них. Лабиринт замкнут во времени, потому что она умела обращать вспять его ход. Я думал, что если верну ее, то уговорю обратить время вспять и не позволить ковену напасть на нас.
– Какое благородное начинание! – А он был прав! Но вот Сане этого не объяснить!
– Было бы таким, я все ждал, думал, нет нужны слишком сильно заморачиваться настоящем, если оно все равно исчезнет, – отец снял очки. – Я… я не занимался тобой, не был той опорой, которой должен был быть, я виноват, что все так случилось. Но способ все исправить есть. Он в книге. И когда ты придешь в себя, я обещаю, мы сожжем ее, и никто и никогда больше не сможет узнать, где кости первой ведьмы и как извлечь из них ее душу.
Отец ушел, а Максим все еще был в бешенстве (кроме части разума, что пряталась под ковриком, она-то как раз все это услышала, осознала, записала и спрятала, надеясь использовать знание в будущем). Макс даже забыл, что находится у себя в комнате и со всего психу ударил кулаком по стене. Кровавая пелена застила ему глаза.
Ах, отец надеялся, что все происходящие просто сотрется! Что, раз сын этого не вспомнит, то им можно пренебрегать, ругать, требовать невозможного? Можно просто так отодвинуть его на второй план, что бы выменять заложницу на заклание у языческой ведьмы, обещающей все земные блага за свое спасение и искупление всех грехов? Как все это удобно!
А Сашка дура! Какой была, такой и осталось. Слепое обожание отца, даже через обиду! Причем его, Макса, она кидает легко и не обременяет свою хорошенькую головку мыслями о последствиях, а с Виктором Петровичем, как она его теперь называет, думает никто не догадывается, что это она так из себя обиженку строит, осталась аж на пол года и ни разу не спрашивала Макса, где он! Может быть ему нужна помощь, может ей приехать? Нет, только «вернись, да вернись, чего дуешься, как маленький»! Словно только он ведет себя, как ребенок, на себя бы посмотрела!
Череду гневных мыслей прервала неожиданно зашедшая Рина.
– Прости, прости меня, пожалуйста, – прошептала она. На нее он тоже злился. Но, пожалуй, это чувство шло фоном. Раньше он постоянно злился. На самом деле это довольно утомительно, но остановиться ему уже не удавалось. – У меня не было выбора.
И девушка занесла в комнату квадратное зеркало, высотой доходившее ей до живота. Она поставила его на пол, прислонив к шкафу и вышла из комнаты.
Некоторая нестандартность ситуации сбила накал гнева у Макса и он с интересом воззрился на зеркало. Когда он понял, для чего именно предназначался этот предмет, фоновая ярость стала вполне первостепенной. Первым порывом Макса было разбить зеркало и уже найдя подходящую вещичку для этого мероприятия, он приблизился, но не успел нанести удар. На зеркальной поверхности отпечатался кровавый след ладони, затем в прямоугольнике, словно на экране смартфона, появилось изображение того самого мага, заточившего Саню в ловца душ и попавшего в рабство Виталине.
– Здравствуй, Максим, – сказало изображение.
На лицо мага был накинут капюшон, но черты лица различать удавалось, в основном по выдающемуся, квадратному подбородку. Макс его еще в прошлый раз приметил. То, что ответил колдуну Максим нельзя было передать цензурными выражениями. И поскольку ему пришлось ограничиться только такими словами, что б не сболтнуть лишнего, а дальше выжидательно замолчать, то колдуну все же понадобились дополнительные усилия для продолжения беседы:
– Вижу проклятие действует все сильнее. – Та часть разума, что не была перегружена гневом, не хотела вступать в разговор. Но, она, к сожалению, мало что могла противопоставить зараженному тьмой сознанию. Татуировка перестала гореть и пульсировать, словно заинтересовавшись причинами появления колдуна. Макс решил послушать, что скажет внезапный гость. – Как ты смотришь на мою тебе помощь?
– Пошел ты со своей помощью, – придя в полное согласие с самим собой, ответил Макс. От них помощь принимать – себе дороже. После такого необдуманного шага можно обнаружить себя прикованным к носу поезда Москва-Питер, обвешанным перьями фламинго и выкрикивающем что-нибудь типо: «Ал би бек, бейби!» – голосом Джигурды.
– Зря разбрасываешься союзниками. Мы ведь с тобой столько всего пережили, даже рабство у Виталины и почти что остались в своем уме, – хохотнул колдун, как ж его там звали. Хоть убейте, а Макс не мог вспомнить, вроде что-то дурацкое. Теперь он злился, что не запоминает имена, так же хорошо, как Саня. Где ее носит! – Вы ее убили, за что я благодарен. И я могу во многом помочь тебе. К примеру, насколько я понял, твоя подруга ушла в лабиринт?
– Ничего подобно, тут она, в ванне засела. Девчонки, сам знаешь, – сьерничал Макс, но с вялым удивлением отметил, что его заинтересовало предложение колдуна. Сколько можно ему мучится? Нужно брать дело в свои руки, а не ждать, когда вернется ветреная напарница.
