Ars Magica

        — Сту­пай, дочь моя, — ус­мехнул­ся Па­па. — Вер­нись в от­чий дом с доб­ры­ми вес­тя­ми. Не под­ве­ди ме­ня.
       

       
       Глава четвёртая, об интригах светских

       
       Ран­ним ут­ром над Ри­гой ви­сел хо­лод­ный ту­ман, а не­бо бы­ло та­кое се­рое, что мож­но бы­ло по­думать, что сей­час глу­бокая и про­моз­глая осень. Ещё не бы­ло и шес­ти ча­сов это­го про­тив­но­го дня, как Вой­ко не­ожи­дан­но прос­нулся и дол­го смот­рел в не­боль­шое круг­лое ок­но под са­мой кры­шей, вспо­миная прош­лое. Он не лю­бил по­доб­ную по­году — она всег­да рас­по­лага­ла к мрач­ным мыс­лям или, как уже бы­ло за­мече­но, к без­ра­дос­тным вос­по­мина­ни­ям, а Вой­ко не­нави­дел се­бя жа­леть или ко­пать­ся в собс­твен­ном соз­на­нии в по­ис­ках объ­яс­не­ний то­му или ино­му пос­тупку.
       
        Он ещё с чет­верть ча­са ле­жал в пос­те­ли, те­перь уже гля­дя в раз­ри­сован­ный им же по­толок и счи­тая уже дав­но поб­лёкшие от вре­мени звёз­ды. Ров­но сто двад­цать две. Столь­ко он убил. Вой­ко ни­ког­да не стро­ил се­бе ил­лю­зий по по­воду то­го, кто он на са­мом де­ле и ку­да он по­падёт пос­ле смер­ти. С его точ­ки зре­ния, ко­тёл, чер­ти и всё, что там по­лага­ет­ся, бы­ло для не­го впол­не спра­вед­ли­во. Зем­ной суд ему по ка­ким-то до­воль­но-та­ки нев­ра­зуми­тель­ным при­чинам не гро­зил, так пусть же хоть не­бес­ный сде­ла­ет хоть что-ни­будь, ибо ка­кая в сущ­ности раз­ни­ца, кто бу­дет его би­чевать?
       
        По­ра бы­ло вста­вать, дел у Вой­ко ско­пилось не­мало. Муж­чи­на рез­ко сел на смя­тых прос­ты­нях, за­тем не­надол­го за­мер, ед­ва ше­веля бес­кров­ны­ми из­ре­зан­ны­ми шра­мами гу­бами, так же рез­ко пе­рек­рестил­ся и встал, трях­нув рас­трё­пан­ны­ми каш­та­новы­ми во­лоса­ми с тём­но-ры­жим от­ли­вом. Он быс­тро свя­зал их в не­ров­ный хвост и по­тянул­ся, с хрус­том раз­ми­ная за­тёк­шие от сна и ле­жаче­го по­ложе­ния пле­чи. Так на­чинал­ся поч­ти каж­дый его день.
       
        Зав­тра­кать Вой­ко не стал, ре­шив пе­рех­ва­тить че­го-ни­будь в уни­вер­си­тет­ской сто­ловой, и бод­рым ша­гом нап­ра­вил­ся к пло­щади Трёх ко­ролей, то и де­ло за­пахи­ва­ясь в ста­рый, ви­дав­ший ви­ды плащ, ко­торый но­ровил сдуть ле­дяной ве­тер, не пой­ми от­ку­да взяв­ший­ся в се­реди­не ав­густа. Так он до­шёл до са­мых две­рей Уни­вер­си­тета и по­вёл ла­донью, буд­то бы об­ра­ща­ясь к гор­гулье над вхо­дом. Та на се­кун­ду ожи­ла, буд­то бы от­де­лилась от тим­па­на и вгля­делась в ли­цо при­шед­ше­го, за­тем кив­ну­ла, и ду­бовые две­ри рас­пахну­лись, про­пус­кая Вой­ко внутрь.
       
        — А, про­фес­сор Ра­дулес­ку? Доб­рое ут­ро, — ус­лы­шал он чей-то очень зна­комый го­лос, ед­ва пе­рес­ту­пив по­рог зда­ния. Муж­чи­на нас­то­рожен­но обер­нулся, сжи­мая ру­ко­ять ме­ча, на­дёж­но спря­тан­ную под по­лами пла­ща. Это­го, ка­залось, не мог­ло быть, ведь об­ла­датель го­лоса был за сот­ни миль от­сю­да. Не­уж­то и сю­да проб­ра­лись хит­рые прис­лужни­ки но­вого Па­пы, с лёг­костью ме­ня­ющие об­личья?
       
        — Вой­ко, ра­ди все­го свя­того, мо­жешь уб­рать свою ру­ку с ору­жия, я всё ещё не ку­са­юсь, — мяг­ко и нес­коль­ко ехид­но про­дол­жил всё тот же го­лос те­перь уже от­ку­да-то сбо­ку. Ра­дулес­ку сно­ва по­вер­нулся в по­ис­ках ис­точни­ка зву­ка, но так ни­кого и не на­шёл — в пус­том хол­ле не бы­ло ни ду­ши.
       
        — Те­ря­ешь хват­ку, — за его спи­ной бес­шумно воз­ник Дра­гош Чи­цу собс­твен­ной пер­со­ной. Это был вы­сокий че­ловек в тра­дици­он­ных ру­мын­ских одеж­дах, всег­да хит­ро и нем­но­го из­де­ватель­ски улы­бав­ший­ся всем вок­руг. Он ус­мехнул­ся, хлоп­нул в ла­доши и тут же воз­ник пе­ред са­мым ли­цом оша­рашен­но­го Вой­ко, щёл­кнул то­го по но­су, от­да­лил­ся на при­лич­ное рас­сто­яние и на­конец из­рёк:
       
        — За­пылил­ся ты тут со сво­им пре­пода­вани­ем.
       
        — Дра­гош, это мно­гим луч­ше, чем то, что я тво­рил рань­ше, и уж тем бо­лее луч­ше, чем-то, что тво­ришь ты, — хму­ро отоз­вался Вой­ко, внут­ренне ра­ду­ясь при­бытию дру­га. Всё-та­ки по не­му слож­но бы­ло не ску­чать, кем бы он ни был.
       
        — Я учё­ный, — воз­му­тил­ся Чи­цу, трях­нув рас­пу­щен­ны­ми чёр­ны­ми во­лоса­ми и бро­сив на не­го пол­ный пра­вед­но­го гне­ва взгляд.
       
        — Ты афе­рист и кар­тёжник, жи­вущий на скоп­ленные не­посиль­ным тру­дом ро­довые бо­гатс­тва, — опус­тил его с не­бес на зем­лю Ра­дулес­ку, скре­щивая ру­ки на гру­ди и не­доволь­но гля­дя.
       
        — Я бы не наз­вал гра­бёж ок­рес­тных де­ревень и фе­ода­лов не­посиль­ным тру­дом, — скром­но отоз­вался Дра­гош, от­хо­дя ещё на па­ру ша­гов и пря­ча по-де­вичьи тон­кие ру­ки в кар­ма­ны. — Пра­во, де­да это очень за­бав­ля­ло. Так что…
       
        — А как же твой отец, ра­ботав­ший при ко­роле? — де­лан­но изу­мил­ся Вой­ко, ко­торо­му всё про­ис­хо­дящее пос­те­пен­но на­чина­ло на­поми­нать пло­хо пос­тавлен­ную и так же сыг­ранную ко­медию.
       
        — Вто­рой вор в стра­не, пос­ле со­вет­ни­ка Боль­ша­кова, то­го рус­ско­го, бе­жав­ше­го от их по­ло­ум­но­го ца­ря, — поч­ти мгно­вен­но отоз­вался Чи­цу, под­ни­мая гла­за к по­тол­ку и при­нимая са­мый не­вин­ный вид из всех, на ко­торые он был спо­собен. — Пре­дуп­реждая твой сле­ду­ющий воп­рос, ска­жу, что так де­лали и мои дядья, и мои стар­шие братья, и да­же мой крёс­тный, ко­торый яв­ля­ет­ся нас­то­яте­лем мо­нас­ты­ря в Сна­гове. Там же есть мо­гила это­го… Це­пеш­ти. Мно­гие при­ходят убе­дить­ся, что он дей­стви­тель­но умер, а за­од­но щед­ро пла­тят мо­нахам за то, что они бе­регут це­лос­тность их стран и вли­яния в Ру­мынии от та­кого вот пра­вите­ля. Да, да, имен­но так и есть, не строй из се­бя пра­вед­ни­ка и бор­ца за спра­вед­ли­вость и чес­тность, те­бе не идёт.
       
        — Дра­гош, где твоя со­весть? — уко­риз­ненно спро­сил Ра­дулес­ку, ка­чая го­ловой и тя­жёло взды­хая, от­че­го сов­сем ста­новил­ся по­хож на от­ца-нас­то­яте­ля.
       
        — Я раз­ве не го­ворил, что она умер­ла ещё да­же не ро­див­шись? — ис­крен­не уди­вил­ся его друг, по­жимая хруп­ки­ми пле­чами. — Вой­ко, ну не вор­чи. Я го­тов пос­лу­шать твои нра­во­уче­ния, чес­тное сло­во, под них див­но спит­ся, но чуть поз­же. Сей­час у нас есть де­ла по­важ­нее.
       
        — По­важ­нее? — Вой­ко пос­мотрел на ча­сы, за­тем от­ча­ян­но за­мотал го­ловой, по­нимая, что со­бира­ет­ся сде­лать этот го­ре-учё­ный. — Дра­гош, у ме­ня уро­ки, се­год­ня к них за­чёт по бо­евой ма­гии, Дра­гош!
       
        — По­верь, они мне толь­ко спа­сибо ска­жут, — лас­ко­во за­верил его Чи­цу, щёл­кнул паль­ца­ми, и всё вок­руг на мгно­вение ста­ло раз­ноцвет­ным ту­маном, кое-где поб­лёски­вав­шим зо­лотым. Ещё мгно­вение, и они ока­зались в не­боль­шой у­ют­ной ком­на­те с нес­коль­ки­ми крес­ла­ми и ог­ромным го­рящим ка­мином. Дра­гош тут же усел­ся поб­ли­же к ог­ню и прик­рыл гла­за. Сно­ва раз­да­лись хлоп­ки, и в по­меще­нии один за дру­гим по­яви­лись трое: уже не­моло­дой свя­щен­ник в но­вень­кой ря­се, гор­де­ливый арис­тократ в бо­гатых вен­гер­ских одеж­дах и кра­сивая жен­щи­на в пыш­ном платье.
       
        — Дра­гош, я те­бя умо­ляю, за­чем ты опять… — но ему не да­ли до­гово­рить. Свя­той отец при­мири­тель­но под­нял обе ру­ки, и Ра­дулес­ку сник, ис­ко­са гля­дя на дру­га.
       
        — Сын мой, я не ве­рю, что ты не рад нам, — мяг­ко ска­зал свя­щен­ник, под­хо­дя бли­же и кла­дя тёп­лую ла­донь ему на пле­чо. — Мы слиш­ком дав­но не ви­делись, что­бы ты не ус­пел сос­ку­чить­ся.
       
        — Отец Лас­ло, я… — те­перь уже его пе­ребил дво­рянин:
       
        — В са­мом де­ле, Вой­ко, ты уже дос­та­точ­но скры­вал­ся и ук­ло­нял­ся от встре­чи, это ведь не мо­жет про­дол­жать­ся веч­но.
       
        — Урам Ка­тона, я уже очень дав­но за­вязал со всем этим. Я прос­той учи­тель и боль­ше не на­мерен воз­вра­щать­ся в своё пос­тыдное прош­лое! — гнев­но от­ве­тил Ра­дулес­ку, обо­рачи­ва­ясь к не­му и вновь сжи­мая ру­ко­ять ме­ча. Его се­рые, обыч­но спо­кой­ные гла­за ме­тали ис­кры, а ли­цо ис­ка­зилось в ярос­тной гри­масе.
       
        — А­урель, это де­ла­ет­ся не так, — про­бор­мо­тала прек­расная да­ма, ос­то­рож­но об­хо­дя Вой­ко сза­ди. — Брат, нам нуж­на твоя по­мощь. Вер­нись в Ор­ден.
       
        — Я это­го ни­ког­да не сде­лаю, ты зна­ешь, Те­рез, — гру­бо от­ве­тил Ра­дулес­ку, ко­рот­ко гля­нув на сес­тру и вновь от­вернув­шись. — Боль­ше ни­ког­да.
       
        — По­жалуй­ста, Вой­ко… — Те­рез роб­ко кос­ну­лась его ру­ки, он рез­ко от­дёрнул паль­цы, за­тем не­надол­го за­мол­чал, тя­жело ды­ша и что-то сос­ре­дото­чен­но ре­шая. На­конец, он мед­ленно про­из­нёс:
       
        — В пос­ледний раз. В пос­ледний. Это всем по­нят­но?
       
        — Ко­неч­но, Вой­ко, — мяг­ко улыб­ну­лась жен­щи­на. — Ра­зуме­ет­ся, в пос­ледний раз.
       
        — Я очень на­де­юсь, — Ра­дулес­ку мед­ленно кив­нул и об­вёл соб­равших­ся ис­пы­ту­ющим взгля­дом. — Что от ме­ня тре­бу­ет­ся?
       
        — По­ез­жай в Ру­мынию, к ко­ролю Ли­виу Че­бота­ри. Ты один смо­жешь уго­ворить его про­тивос­то­ять до­гово­ру с Па­пой и оче­ред­ной унии. Вы рос­ли вмес­те, Вой­ко, — про­из­нёс отец Лас­ло, нес­коль­ко пе­чаль­но улы­ба­ясь. — На­ша бед­ная стра­на сей­час под гнё­том дру­гих, бо­лее силь­ных дер­жав, но мы не мо­жем поз­во­лить ей окон­ча­тель­но прог­нуть­ся под их жёс­ткую во­лю.
       
        — И толь­ко? — Вой­ко из­де­ватель­ски изог­нул бровь и ух­мыль­нул­ся. — Раз­ве не моя прек­расная сес­тра яв­ля­ет­ся ко­ролев­ским до­верен­ным ли­цом и хо­рошим дру­гом Его Ве­личес­тва? От­че­го же вы зо­вёте ме­ня?
       
        — Есть ещё кое-что, — свя­той отец за­мял­ся, буд­то бы под­би­рая нуж­ные сло­ва. Он нем­но­го по­мол­чал, мол­ча пе­реби­рая ста­рые де­ревян­ные чёт­ки, за­тем вздох­нул, как взды­ха­ют тя­жело боль­ные, и всё же ска­зал:
       
        — При­ми кня­жение.
       
        — Вы опять? — Ра­дулес­ку по­каза­тель­но за­катил гла­за и по­качал го­ловой. — Нет, нет и ещё раз нет. Я уже ска­зал, что по­могу вам, а это до­рого­го сто­ит. Но о том, что я сно­ва бу­ду кня­жить, мо­жете да­же не меч­тать. Не по мне ра­бота. Я пре­пода­ватель, зас­лу­жен­ный пре­пода­ватель, мне здесь нра­вит­ся — Ри­га — при­ят­ное мес­то. Я не вер­нусь в Ру­мынию. Слиш­ком мно­гое я унич­то­жил и по­ломал, слиш­ком мно­гое отор­вал от се­бя. Уже поз­дно.
       
        — По­думай над этим, Вой­ко, сын мой, — поп­ро­сил отец Лас­ло, осе­няя его крес­тным зна­мени­ем. — Ты зна­ешь, что мы не прос­то так зо­вём те­бя.
       
        — Моё сло­во креп­кое, — ти­хо отоз­вался Ра­дулес­ку, не под­ни­мая на не­го взгля­да. — На том стою.
       
        — В но­гах прав­ды нет, — пе­чаль­но за­мети­ла Те­рез, ос­таль­ные лишь кив­ну­ли, буд­то под­тверждая её сло­ва. В ту же се­кун­ду все трое ис­чезли, ос­та­вив Вой­ко и Дра­гоша на­еди­не. Чи­цу уко­риз­ненно пос­мотрел на дру­га и не­доволь­но под­жал гу­бы, под­ни­ма­ясь и под­хо­дя к не­му.
       
        — У ме­ня прос­то нет слов, — при­дир­чи­во ска­зал он, ка­чая го­ловой. — Нет слов, по­нима­ешь?
       
        Щел­чок, и они ока­зались там же, где и сто­яли с чет­верть ча­са на­зад. Ко­ридор всё ещё был пуст, но где-то на­вер­ху уже слы­шались пер­вые ша­ги прос­нувших­ся сту­ден­тов. В Уни­вер­си­тете на­чинал­ся но­вый учеб­ный день.
       
        — Вот, да­же не за­дер­жал, — Дра­гош по­жал пле­чами и как-то слиш­ком тя­жело для се­бя вздох­нул. — Ну, бы­вай, Вой­ко.
       
        Че­рез мгно­вение его и след прос­тыл, а Ра­дулес­ку ос­тался один, су­дорож­но ос­мысли­вая всё ус­лы­шан­ное и раз­мышляя, как ему даль­ше быть.
       

       
       Глава пятая, о новых знакомствах

       
        Ольгерд проснулся засветло и долго лежал с закрытыми глазами, пытаясь вернуть внезапно ускользнувший сон. Усталости он не чувствовал, что крайне удивляло — маг проспал всего шесть часов, если не меньше. Видимо, родные стены восполнили его энергию, что не могло не радовать — Драгомил впервые получил единение с домом, что определённо играло важную роль в его колдовском становлении. Становление… Чёрт! Рауде подскочил на постели и сердито сел, размышляя о собственной глупости. Ну конечно, учёба, нельзя забывать про учёбу. Так, кого там дали ему в наставники? Ольгерд ненадолго задумался, припоминая имя будущего преподавателя. Войко Радулеску, кажется. Маг знал его, этот учитель был очень даже неплох в своём деле, более того, он мог дать пару уроков владения мечом, если хорошо попросить, да и собеседником был занятным. В общем, подобная кандидатура юного Рауде вполне устроила.
       
        Ольгерд не стал много времени уделять собственному внешнему виду, наскоро позавтракал и со всех ног понёсся в сторону учебных помещений — от дома семейства Рауде к ним тянулся закрытый мостик, со стороны напоминавший белую резную коробочку, привезённую откуда-нибудь из Венеции. Наконец маг достиг своей цели и вскоре оказался в огромном холле, постепенно заполнявшемся разношёрстными студентами. Драгомил помялся с минуту, морща веснушчатый нос, затем подошёл к кому-то из учителей — их легко было отличить по синим мантиям и красным предметным журналам и на удивление неуверенно, будто первокурсник, спросил:
       
        — А где мне найти Войко Радулеску?
       
        — Он перед тобой, — усмехнулся учитель и приветливо улыбнулся. — Ты, должно быть, Ольгерд Драгомил Рауде, сын ректора, верно?
       
        — Да, профессор Радулеску, — сердце Драгомила радостно и часто-часто забилось. Войко оказался именно таким, как о нём рассказывали, даже лучше. Он был истинным воином, князем — прямой, внимательный, взгляд, в котором отпечаталась вся его нелёгкая жизнь, сдержанная вежливая улыбка, шрам на лице — всё в нём выдавало величие и мужество.
       
        — Что ж, будем знакомы, кунгс Рауде, — профессор протянул ему руку, и Ольгерд пожал её, всё ещё не веря своему счастью. — Пойдёмте ко мне в кабинет, нужно кое-что обсудить.
       
        — Хорошо, — Ольгерд послушно последовал за ним. — Спасибо, что согласились стать моим наставником, профессор.
       
        — Пока что не за что, — мягко отозвался Радулеску. — Но выберете ли меня вы?
       
        — В каком смысле? — искренне не понял Драгомил. — Конечно! Вы же князь, великий воитель, вы легенда! Как может быть иначе? И… профессор, не надо на вы, лучше на ты.
       
        — Не стоит этого, — покачал головой Войко, явно смутившись подобной похвале. — Я слышал, вы только вернулись домой, а мне уже надо ехать. Твой отец не против, если ты поедешь со мной, но что думаешь ты сам?
       
        — Честно, я скучал по дому и семье, — Рауде немного помедлил с ответом, затем всё же уверенно сказал:
       
        — Но с вами хоть за три девять земель. Вы ведь возглавляли Орден Дракона, и, говорят, до сих пор признаётесь всеми его членами, как Первый Рыцарь! Это просто невероятно. Я будто попал в древний эпос, профессор!
       
        — Бог ты мой, про меня уже песни слагают, оказывается, — немного удивлённо заметил Радулеску, не ожидавший такого поворота событий. — Если ты и впрямь готов…
       
        — Клянусь искусством волшебства! — горячо воскликнул Ольгерд. — Вот так повезло, благословите меня, Семеро, вот это удача!
       
        — Знал бы ты, на что подписался… — тяжело вздохнул Войко. — Идём, герой.
       
       

***

       
       
        В кабинете Радулеску было довольно-таки темно, но его хозяин тут же зажёг несколько световых шаров, которые теперь уютно освещали небольшое помещение.