- Даша…- голос его охрип, он откашлялся и позвал снова.
Не отвечая, она прошла в комнату. Ему стало страшно. Он не ночевал дома, и теперь она злилась. Грязь. Игорь чувствовал ее физически, грязь засохла ее помадой на его коже. Вокруг все рухнуло, Игорь не знал, как теперь дотронутся до нее…
Игорь не раздеваясь прошел в комнату.
- Ты уже уходишь? – донесся ее голос из спальни.
- Что?
- На работу. Ты уже уходишь? – уточнила она, остановившись на пороге и прислонившись к дверному косяку. Она равнодушно смотрела в сторону, где стоял Игорь.
- Сегодня суббота.
- А. Суббота, - протянула она, словно это имело для нее какое-то значение.
От спазма в голове Игорь сморщился, подкатывала тошнота, он прошел на кухню намочил руки холодной водой и приложил к огненному лбу. Потом он стал старательно смывать красные следы со своего лица, ощущая, как неохотно отходит жирная помада. Взяв с полки последний чистый стакан, он налил воды и выпил. Мысли прояснились, «она вообще знает, что я не ночевал дома?» Чувство вины уступило место злости.
Он вернулся в комнату и включил свет, она оставалась на прежнем месте.
- Ты ждала меня?
- Ждала точно так же как убрала квартиру.
Игорь оглядел комнату. Прежний бардак, к которому прибавились осколки от разбитой вазы, собранных в кучу и три скинутых с подоконника горшочка с фиалками, которые она так любила. Земля высыпалась, горшки раскололись, и валялась на полу возле балкона.
Только сейчас он заметил, что искусственная елка стояла на прежнем месте, хотя близился конец января. Сейчас новогоднее дерево выглядело совсем не празднично. В полумраке темнели растопыренные ветки, торчащие в разные стороны. Почти все гирлянды слетели, шары точно потускнели, а игрушечный дед мороз показался карликом с острой пикой в одной руке и черным мешком в другой. Прах нового года.
Игорь смотрел на жену и ни как не мог узнать эту неопрятную, располневшею бабу со странным, равнодушным взглядом. Когда это случилось? Что произошло с ними? А главное, какой смысл, если ей наплевать?
Больше не осталось сил. Сама мысль остаться здесь была тошнотворной, душной. Он достал чемодан из кладовки, побросал в него вещи, и пока собирался, решил, что возможно вернётся позже, но сейчас ему нужна передышка. Когда он собирался, в руки попала крошечная шкатулка, которую они купли в их первый совместный отпуск. Это было в Мексике. На блошином рынке Даша увидела перламутровую шкатулку. Она взяла ее и внимательно осмотрев, поставила обратно. Безделушка стоила достаточно дорого, и Даша не о чем не попросила его. Только когда она отошла, Игорь незамедлительно купил шкатулку на память о путешествии. Он понял по ее глазам, как понравилась ей вещица и по возвращению в отель сделал ей сюрприз. Она чувствовала не ловкость, сдержанно радовалась, и Игорь подумал тогда, что она чувствует себя виноватой. Он поставил шкатулку на край комода. Тогда хотелось, что бы глядя на шкатулку, она с радостью вспоминала тот отпуск, а сейчас Игорь смотрит на нее и лишь уныние охватывает его.
Ребенок. До этого момента он почти не думал о нем всерьез. Игорь знал только то, что не оставит его, но когда он закрывал за собой дверь, стало страшно за малыша, растущего в животе чужой женщины.
Закрывая за собой дверь, Игорь подумал, что если бы она остановила его сейчас, он не раздумывая остался. Только она молчала.
Он видел, что все недолгое время сборов, она простояла в проходе между большой и маленькой комнатами. Когда захлопнулась дверь, она не шелохнулась.
Он не видел, что она еще долго…
… долго простояла там, глядя пустыми глазами в одну точку.
32.
Дорога от собственного дома до дома матери, заняла около часа. Игорь боялся расстроить маму своим приходом, но идти больше ему было не куда. После смерти бабушки, Игорь ни разу не видел, что бы она плакала. Ни дома, не на похоронах, не на поминках. Мама почти все время молчала, делала все, что требуется в таких ситуациях и не вдавалась в подробности о смерти бабушки, когда ее спрашивали о том, как это произошло.
Его отчима не было на похоронах, он не смог прилететь из командировки, и ближе Игоря у мамы сейчас ни кого не было. Он понимал это, и когда зашел в подъезд ее дома, был уверен, что она будет рада ему.
Игорь собирался открыть дверь квартиры собственным ключом, но в последний момент передумал и позвонил в звонок.
Мать встретила его улыбкой и нежными объятиями.
- Ты сегодня мне приснился.
- И что я делал?
- Колол дрова.
- Серьезно?
Они рассмеялись.
- Раздевайся.
Мария не сразу заметила чемодан, который стоял на лестничной клетке.
- Что-то случилось?
Улыбка сошла с его лица. Левый висок запульсировал от боли ещё сильней. Он потёр его и сказал:
- Я очень устал.
Мама занесла чемодан внутрь квартиры и закрыла дверь.
- Ты не важно выглядишь.
- Чувствую так же.
- Что-то с Дашей?
- Я не спал почти всю ночь, давай все потом.
- Может, перекусишь? Что тебе сделать?
Игорю было неловко просить маму о чем то, ощущая себя незваным гостем, он не хотел доставляться ей хлопоты. Он давно вырос, жил один и привык делать все самостоятельно.
- Ни чего не хочется, может быть только сладкого чая.
- Хорошо.
Мама повернулась, что бы пройти на кухню.
- Мама. Я сам.
- Мне это в радость. Я так редко стала тебя видеть.
Пока Мария готовила чай, они молчали. Только когда мать поставила горячую чашку перед сыном, она спросила еще раз хочет ли он поесть.
- Мама, а мята есть?
Она, молча, достала из холодильника несколько листочков свежей мяты и положила в чашку.
- Осторожно, горячий.
- Это хорошо.
Игорь аккуратно отпил, вдыхая аромат мяты. После нескольких глотков тошнота после сегодняшней ночи прошла.
Некоторое время они молчали, но не ловкости не было. Маша смотрела на сына, он поглядывал на нее и им, было, очень комфортно находится рядом друг с другом. Ее ребёнок уже давно стал мужчиной, но осознать этот факт до конца не удавалось, ей все ещё виделись в лице сына детские черты, еле узнаваемые, абсолютно не видимые для других людей. И все же перед ней сидел взрослый человек, со своими взрослыми проблемами и переживаниями. Мария чувствовала, что ему тяжело сейчас, однако не знала, как начать разговор.
- Когда ты был совсем маленьким мы с папой часто ругались. Я кричала, он тоже. А ты был хитрым и упрямым ребёнком. Сам себе на уме. Но когда мы кричали друг на друга, ты делал все, что бы наши крики не переходили на тебя. Если игрушки были раскиданы, ты торопился убрать их. Если ел, то относил за совой посуду. В обычное время, тебя было сложно заставить, что то сделать, если ты сам этого не хотел. Но ты умел всегда сглаживать углы.
- Просто я не хотел, что бы ты расстраивалась ещё больше. Я хотел видеть тебя счастливой.
Мария не ожидала такого ответа. Сердце сжалось. Игорь продолжал.
- Я хочу, что бы мать моего ребёнка тоже была счастлива. Не понимаю, что происходит с ней. Она не говорит об этом.
- Часто женщины считают - любимый мужчина должен сам догадаться, что с ней происходит. А если не догадывается, значит не любит.
- Но это же вред.
- Я согласна. Только, к сожалению, осознание этого может и не прийти.
Игорь посмотрел на мать, потом допил остатки горячего чая. Чашка опустела, но ещё сохранила тепло от напитка. Он повертел чашку в руках, потом поставил на стол. Сейчас он понял, как хочет спать.
- Можно я посплю у тебя.
- Конечно, Игорь.
Он вышел из кухни, прошёл в комнату, в которой жил раньше. Казалось, это было так давно. После его переезда комнату отдали бабушке. Только вот прожила она там совсем не долго. Раздеваясь, Игорю не верилось, что сейчас он, наконец-то ляжет в постель. Этот день ни как не хотел кончаться. Свежие воспоминания о ночи вспыхивали яркими неприятными образами. Он гнал их от себя, но засыпая, видел разгоряченную Лизу, которую он сжимал в своих объятиях.
Мария помыла чашку из который пил ее сын. Ставив ее в сушилку, она услышала телефонный звонок, и поспешила ответить.
- Здравствуйте. Это квартира Морозовых?
- Добрый день. Да.
- Это комендант. Из деревни.
Сердце екнуло. Не зря он звонит.
- Что-то случилось?
- Дом ваш сгорел сегодня ночью.
Голова ее поплыла. Мария задавала какие-то вопросы, он отвечал, только она ни как не могла сосредоточиться на ответах. Одна мысль крутилась в голове. «Она все забрала. Все ушло с ней. Все ушло..»
Да, новость камнем легла на сердце, однако Мария не удивилась. Попрощавшись с комендантом, она положила трубку.
Когда образы сменись сном, мама тихо вошла в комнату и осторожно села на край кресла. Если бы она села в него полностью, оно заскрипело.
Взрослый сын тяжело и часто дышал во сне. В какое то мгновение он вдохнул особенно глубоко, и на несколько секунд замер, задержав дыхание. Материнское воображение сработало моментально. Самая страшная фантазия - сын представился ей не дышащим, не живым. Все нутро ее содрогнулось. Следующей мыслью стало - немедленно разбудить его и убедится в обратном. Но тут Игорь продолжительно выдохнул. Теперь он дышал не слышно, почти не заметно. Он крепко спал, его сердце стучало размеренное и тихо. Но сердце той, под которым когда то билось его, беспокойно трепетало.
33.
Уснув сидя на противоположной от спящего мальчика стороне дивана, только рано утром, Суворов проспал не больше четырёх часов, но сон его был спокойный и крепкий, поэтому когда Сергея разбудили он чувствовал себя отдохнувшим. Проснулся он часов в восемь утра, когда почувствовал, что кто то весело плюхнулся около него. Он открыл глаза и увидел перед собой пытливое лицо мальчика.
- Вы нашли мою маму?
- Нет ещё.
- А завтракать мы будем?
Суворов медленно сел на диване и потянулся.
- Макароны с сосисками будешь?
- На завтрак? - удивился Егор.
- Да, а что?
- Мама всегда готовит мне на завтрак кашу.
- Я не умею, - признался Суворов, и почему то стало стыдно, что в свои сорок с небольшим он все ещё не умеет варить кашу. - Ну а макароны ты любишь?
- Очень! - махнул мальчик. - А ещё сосиски и шоколадные батончики, - он на мгновение задумался, вспоминая что то самое важное, - и мороженое.
- Тогда пойдём готовить завтрак.
- Что? Я буду вам помогать? - Егор вскочил на ноги и радостно подпрыгнул на одном месте.
- Это было бы очень не плохо.
Пока закипали макароны Егор старательно снимал прозрачную упаковку с сосисок.
Суворов заварил себе кофе и закурит сигарету, но после первой же затяжки затушил ее в пепельнице. Потом он достал новую, поднёс к лицу, вдохнул терпкий запах и посмотрел на Егора. Сергей думал о его матери и уверенность в том с ней произошло нечто плохое, крепло с каждым мгновением. Он вдруг понял, что не помнит, как её зовут. Однажды, столкнувшись в подъезде, Егор сам представился Суворову, по мужски протянув руку, а ее имя он так и не узнал. Но он отлично помнил, как она выглядела, красивая, стройная с встревоженными, беспокойными глазами. Женщины с такой внешностью пользуются спросом на сайтах знакомств. Они обычно пишут: "Ищу мужчину, 35-50 лет. Женатых прошу не беспокоить". Последняя фраза звучит как вызов. Который с радостью принимают большинство женатиков, зависающих на таких сайтах.
Она - мать - одиночка лет тридцати, и за долгое время Суворов не встретил здесь ни одного мужчины, который пришёл к ней или уходил из квартиры.
Егор очистил четыре сосиски, Суворов бросил их прямо в кастрюлю с кипящими макаронами, чем вызвал восторг в глазах мальчика. Когда они, наконец, сели за стол и начали завтракать, Сергей подумал, что давно не ел так вкусно и в такой хорошей компании.
Не прошло и пятнадцати минут как в дверь позвонили. На пороге стоял Олег, Суворов прикрыл дверь и вышел на лестничную клетку.
- Короче нашли мы её. Позавчера утром на вашей остановке авария произошла. Сбили женщину, отправили в шестьдесят восьмую, она сейчас в реанимации, вроде бы пришла в сознание.
- Это точно она?
- Документов с ней не было. Назвалась Темниковой Маргаритой.
- Состояние тяжёлое?
- Вроде.
- Подробнее не мог узнать?
- Сергей Игоревич, моё дежурство и так уже закончилось.
- Ладно, иди.
Он вернулся в квартиру. Егор стоял в коридоре и внимательно смотрел на Суворова.
- Это мама?
- Нет, это не мама.
В глазах мелькнуло разочарование. Егор стал вдруг очень грустный.
- К статье не напомнишь, как ее зовут?
- Рита.
- А фамилия?
- Темникова.
Несколько минут Суворов искал справочник со списком телефонов округа. Он быстро пролистывал страницы отыскивая нужную. Егор молча наблюдал за ним. Перед глазами мелькали наименования различных учреждений: культура, ЖКХ, социальные организации, медицина... дальше: больницы - номер шестьдесят восемь, справочная...
34.
В реанимации не бывает абсолютной тишины. Слышатся громкие голоса персонала или навязчивый шёпот. Аппаратура с характерным шуршанием измеряет жизненные показатели. Часы отмеряют каждую секунду громкими и щелчками. Для некоторых время ведёт обратный отсчёт, и чем ближе конец, тем громче щёлкает стрелка.
Первая мысль, возникшая у Риты, когда она начала приходить в себя была о том, что нужно встать и дать Егору лекарство. Но мысль эта быстро уплыла, болезненная дрёма навалилась на веки. Сознание пыталось проснуться, совсем скоро оно прокричало, и как яркая вспышка возникло: "Егор!" Рита попыталась глубоко вздохнуть, и тело отозвалось на эту попытку болью. С легкостью пошевелится, не удалось, её тело стало не привычно тяжёлым и не послушным, она не могла чётко определить, что болело, потому что болело все. С трудом открывая глаза, Рита подумала, что если ей сейчас не удастся окончательно проснуться, то она опять провалится в сон, из которого больше ни когда не выберется. Веки внутри будто набитые мокрым песком, поддавались неохотно, и когда она на конец разомкнула глаза, возникла не знакомая комната, сразу наполнившаяся пугающими звуками.
Не отвечая, она прошла в комнату. Ему стало страшно. Он не ночевал дома, и теперь она злилась. Грязь. Игорь чувствовал ее физически, грязь засохла ее помадой на его коже. Вокруг все рухнуло, Игорь не знал, как теперь дотронутся до нее…
Игорь не раздеваясь прошел в комнату.
- Ты уже уходишь? – донесся ее голос из спальни.
- Что?
- На работу. Ты уже уходишь? – уточнила она, остановившись на пороге и прислонившись к дверному косяку. Она равнодушно смотрела в сторону, где стоял Игорь.
- Сегодня суббота.
- А. Суббота, - протянула она, словно это имело для нее какое-то значение.
От спазма в голове Игорь сморщился, подкатывала тошнота, он прошел на кухню намочил руки холодной водой и приложил к огненному лбу. Потом он стал старательно смывать красные следы со своего лица, ощущая, как неохотно отходит жирная помада. Взяв с полки последний чистый стакан, он налил воды и выпил. Мысли прояснились, «она вообще знает, что я не ночевал дома?» Чувство вины уступило место злости.
Он вернулся в комнату и включил свет, она оставалась на прежнем месте.
- Ты ждала меня?
- Ждала точно так же как убрала квартиру.
Игорь оглядел комнату. Прежний бардак, к которому прибавились осколки от разбитой вазы, собранных в кучу и три скинутых с подоконника горшочка с фиалками, которые она так любила. Земля высыпалась, горшки раскололись, и валялась на полу возле балкона.
Только сейчас он заметил, что искусственная елка стояла на прежнем месте, хотя близился конец января. Сейчас новогоднее дерево выглядело совсем не празднично. В полумраке темнели растопыренные ветки, торчащие в разные стороны. Почти все гирлянды слетели, шары точно потускнели, а игрушечный дед мороз показался карликом с острой пикой в одной руке и черным мешком в другой. Прах нового года.
Игорь смотрел на жену и ни как не мог узнать эту неопрятную, располневшею бабу со странным, равнодушным взглядом. Когда это случилось? Что произошло с ними? А главное, какой смысл, если ей наплевать?
Больше не осталось сил. Сама мысль остаться здесь была тошнотворной, душной. Он достал чемодан из кладовки, побросал в него вещи, и пока собирался, решил, что возможно вернётся позже, но сейчас ему нужна передышка. Когда он собирался, в руки попала крошечная шкатулка, которую они купли в их первый совместный отпуск. Это было в Мексике. На блошином рынке Даша увидела перламутровую шкатулку. Она взяла ее и внимательно осмотрев, поставила обратно. Безделушка стоила достаточно дорого, и Даша не о чем не попросила его. Только когда она отошла, Игорь незамедлительно купил шкатулку на память о путешествии. Он понял по ее глазам, как понравилась ей вещица и по возвращению в отель сделал ей сюрприз. Она чувствовала не ловкость, сдержанно радовалась, и Игорь подумал тогда, что она чувствует себя виноватой. Он поставил шкатулку на край комода. Тогда хотелось, что бы глядя на шкатулку, она с радостью вспоминала тот отпуск, а сейчас Игорь смотрит на нее и лишь уныние охватывает его.
Ребенок. До этого момента он почти не думал о нем всерьез. Игорь знал только то, что не оставит его, но когда он закрывал за собой дверь, стало страшно за малыша, растущего в животе чужой женщины.
Закрывая за собой дверь, Игорь подумал, что если бы она остановила его сейчас, он не раздумывая остался. Только она молчала.
Он видел, что все недолгое время сборов, она простояла в проходе между большой и маленькой комнатами. Когда захлопнулась дверь, она не шелохнулась.
Он не видел, что она еще долго…
… долго простояла там, глядя пустыми глазами в одну точку.
32.
Дорога от собственного дома до дома матери, заняла около часа. Игорь боялся расстроить маму своим приходом, но идти больше ему было не куда. После смерти бабушки, Игорь ни разу не видел, что бы она плакала. Ни дома, не на похоронах, не на поминках. Мама почти все время молчала, делала все, что требуется в таких ситуациях и не вдавалась в подробности о смерти бабушки, когда ее спрашивали о том, как это произошло.
Его отчима не было на похоронах, он не смог прилететь из командировки, и ближе Игоря у мамы сейчас ни кого не было. Он понимал это, и когда зашел в подъезд ее дома, был уверен, что она будет рада ему.
Игорь собирался открыть дверь квартиры собственным ключом, но в последний момент передумал и позвонил в звонок.
Мать встретила его улыбкой и нежными объятиями.
- Ты сегодня мне приснился.
- И что я делал?
- Колол дрова.
- Серьезно?
Они рассмеялись.
- Раздевайся.
Мария не сразу заметила чемодан, который стоял на лестничной клетке.
- Что-то случилось?
Улыбка сошла с его лица. Левый висок запульсировал от боли ещё сильней. Он потёр его и сказал:
- Я очень устал.
Мама занесла чемодан внутрь квартиры и закрыла дверь.
- Ты не важно выглядишь.
- Чувствую так же.
- Что-то с Дашей?
- Я не спал почти всю ночь, давай все потом.
- Может, перекусишь? Что тебе сделать?
Игорю было неловко просить маму о чем то, ощущая себя незваным гостем, он не хотел доставляться ей хлопоты. Он давно вырос, жил один и привык делать все самостоятельно.
- Ни чего не хочется, может быть только сладкого чая.
- Хорошо.
Мама повернулась, что бы пройти на кухню.
- Мама. Я сам.
- Мне это в радость. Я так редко стала тебя видеть.
Пока Мария готовила чай, они молчали. Только когда мать поставила горячую чашку перед сыном, она спросила еще раз хочет ли он поесть.
- Мама, а мята есть?
Она, молча, достала из холодильника несколько листочков свежей мяты и положила в чашку.
- Осторожно, горячий.
- Это хорошо.
Игорь аккуратно отпил, вдыхая аромат мяты. После нескольких глотков тошнота после сегодняшней ночи прошла.
Некоторое время они молчали, но не ловкости не было. Маша смотрела на сына, он поглядывал на нее и им, было, очень комфортно находится рядом друг с другом. Ее ребёнок уже давно стал мужчиной, но осознать этот факт до конца не удавалось, ей все ещё виделись в лице сына детские черты, еле узнаваемые, абсолютно не видимые для других людей. И все же перед ней сидел взрослый человек, со своими взрослыми проблемами и переживаниями. Мария чувствовала, что ему тяжело сейчас, однако не знала, как начать разговор.
- Когда ты был совсем маленьким мы с папой часто ругались. Я кричала, он тоже. А ты был хитрым и упрямым ребёнком. Сам себе на уме. Но когда мы кричали друг на друга, ты делал все, что бы наши крики не переходили на тебя. Если игрушки были раскиданы, ты торопился убрать их. Если ел, то относил за совой посуду. В обычное время, тебя было сложно заставить, что то сделать, если ты сам этого не хотел. Но ты умел всегда сглаживать углы.
- Просто я не хотел, что бы ты расстраивалась ещё больше. Я хотел видеть тебя счастливой.
Мария не ожидала такого ответа. Сердце сжалось. Игорь продолжал.
- Я хочу, что бы мать моего ребёнка тоже была счастлива. Не понимаю, что происходит с ней. Она не говорит об этом.
- Часто женщины считают - любимый мужчина должен сам догадаться, что с ней происходит. А если не догадывается, значит не любит.
- Но это же вред.
- Я согласна. Только, к сожалению, осознание этого может и не прийти.
Игорь посмотрел на мать, потом допил остатки горячего чая. Чашка опустела, но ещё сохранила тепло от напитка. Он повертел чашку в руках, потом поставил на стол. Сейчас он понял, как хочет спать.
- Можно я посплю у тебя.
- Конечно, Игорь.
Он вышел из кухни, прошёл в комнату, в которой жил раньше. Казалось, это было так давно. После его переезда комнату отдали бабушке. Только вот прожила она там совсем не долго. Раздеваясь, Игорю не верилось, что сейчас он, наконец-то ляжет в постель. Этот день ни как не хотел кончаться. Свежие воспоминания о ночи вспыхивали яркими неприятными образами. Он гнал их от себя, но засыпая, видел разгоряченную Лизу, которую он сжимал в своих объятиях.
Мария помыла чашку из который пил ее сын. Ставив ее в сушилку, она услышала телефонный звонок, и поспешила ответить.
- Здравствуйте. Это квартира Морозовых?
- Добрый день. Да.
- Это комендант. Из деревни.
Сердце екнуло. Не зря он звонит.
- Что-то случилось?
- Дом ваш сгорел сегодня ночью.
Голова ее поплыла. Мария задавала какие-то вопросы, он отвечал, только она ни как не могла сосредоточиться на ответах. Одна мысль крутилась в голове. «Она все забрала. Все ушло с ней. Все ушло..»
Да, новость камнем легла на сердце, однако Мария не удивилась. Попрощавшись с комендантом, она положила трубку.
Когда образы сменись сном, мама тихо вошла в комнату и осторожно села на край кресла. Если бы она села в него полностью, оно заскрипело.
Взрослый сын тяжело и часто дышал во сне. В какое то мгновение он вдохнул особенно глубоко, и на несколько секунд замер, задержав дыхание. Материнское воображение сработало моментально. Самая страшная фантазия - сын представился ей не дышащим, не живым. Все нутро ее содрогнулось. Следующей мыслью стало - немедленно разбудить его и убедится в обратном. Но тут Игорь продолжительно выдохнул. Теперь он дышал не слышно, почти не заметно. Он крепко спал, его сердце стучало размеренное и тихо. Но сердце той, под которым когда то билось его, беспокойно трепетало.
33.
Уснув сидя на противоположной от спящего мальчика стороне дивана, только рано утром, Суворов проспал не больше четырёх часов, но сон его был спокойный и крепкий, поэтому когда Сергея разбудили он чувствовал себя отдохнувшим. Проснулся он часов в восемь утра, когда почувствовал, что кто то весело плюхнулся около него. Он открыл глаза и увидел перед собой пытливое лицо мальчика.
- Вы нашли мою маму?
- Нет ещё.
- А завтракать мы будем?
Суворов медленно сел на диване и потянулся.
- Макароны с сосисками будешь?
- На завтрак? - удивился Егор.
- Да, а что?
- Мама всегда готовит мне на завтрак кашу.
- Я не умею, - признался Суворов, и почему то стало стыдно, что в свои сорок с небольшим он все ещё не умеет варить кашу. - Ну а макароны ты любишь?
- Очень! - махнул мальчик. - А ещё сосиски и шоколадные батончики, - он на мгновение задумался, вспоминая что то самое важное, - и мороженое.
- Тогда пойдём готовить завтрак.
- Что? Я буду вам помогать? - Егор вскочил на ноги и радостно подпрыгнул на одном месте.
- Это было бы очень не плохо.
Пока закипали макароны Егор старательно снимал прозрачную упаковку с сосисок.
Суворов заварил себе кофе и закурит сигарету, но после первой же затяжки затушил ее в пепельнице. Потом он достал новую, поднёс к лицу, вдохнул терпкий запах и посмотрел на Егора. Сергей думал о его матери и уверенность в том с ней произошло нечто плохое, крепло с каждым мгновением. Он вдруг понял, что не помнит, как её зовут. Однажды, столкнувшись в подъезде, Егор сам представился Суворову, по мужски протянув руку, а ее имя он так и не узнал. Но он отлично помнил, как она выглядела, красивая, стройная с встревоженными, беспокойными глазами. Женщины с такой внешностью пользуются спросом на сайтах знакомств. Они обычно пишут: "Ищу мужчину, 35-50 лет. Женатых прошу не беспокоить". Последняя фраза звучит как вызов. Который с радостью принимают большинство женатиков, зависающих на таких сайтах.
Она - мать - одиночка лет тридцати, и за долгое время Суворов не встретил здесь ни одного мужчины, который пришёл к ней или уходил из квартиры.
Егор очистил четыре сосиски, Суворов бросил их прямо в кастрюлю с кипящими макаронами, чем вызвал восторг в глазах мальчика. Когда они, наконец, сели за стол и начали завтракать, Сергей подумал, что давно не ел так вкусно и в такой хорошей компании.
Не прошло и пятнадцати минут как в дверь позвонили. На пороге стоял Олег, Суворов прикрыл дверь и вышел на лестничную клетку.
- Короче нашли мы её. Позавчера утром на вашей остановке авария произошла. Сбили женщину, отправили в шестьдесят восьмую, она сейчас в реанимации, вроде бы пришла в сознание.
- Это точно она?
- Документов с ней не было. Назвалась Темниковой Маргаритой.
- Состояние тяжёлое?
- Вроде.
- Подробнее не мог узнать?
- Сергей Игоревич, моё дежурство и так уже закончилось.
- Ладно, иди.
Он вернулся в квартиру. Егор стоял в коридоре и внимательно смотрел на Суворова.
- Это мама?
- Нет, это не мама.
В глазах мелькнуло разочарование. Егор стал вдруг очень грустный.
- К статье не напомнишь, как ее зовут?
- Рита.
- А фамилия?
- Темникова.
Несколько минут Суворов искал справочник со списком телефонов округа. Он быстро пролистывал страницы отыскивая нужную. Егор молча наблюдал за ним. Перед глазами мелькали наименования различных учреждений: культура, ЖКХ, социальные организации, медицина... дальше: больницы - номер шестьдесят восемь, справочная...
34.
В реанимации не бывает абсолютной тишины. Слышатся громкие голоса персонала или навязчивый шёпот. Аппаратура с характерным шуршанием измеряет жизненные показатели. Часы отмеряют каждую секунду громкими и щелчками. Для некоторых время ведёт обратный отсчёт, и чем ближе конец, тем громче щёлкает стрелка.
Первая мысль, возникшая у Риты, когда она начала приходить в себя была о том, что нужно встать и дать Егору лекарство. Но мысль эта быстро уплыла, болезненная дрёма навалилась на веки. Сознание пыталось проснуться, совсем скоро оно прокричало, и как яркая вспышка возникло: "Егор!" Рита попыталась глубоко вздохнуть, и тело отозвалось на эту попытку болью. С легкостью пошевелится, не удалось, её тело стало не привычно тяжёлым и не послушным, она не могла чётко определить, что болело, потому что болело все. С трудом открывая глаза, Рита подумала, что если ей сейчас не удастся окончательно проснуться, то она опять провалится в сон, из которого больше ни когда не выберется. Веки внутри будто набитые мокрым песком, поддавались неохотно, и когда она на конец разомкнула глаза, возникла не знакомая комната, сразу наполнившаяся пугающими звуками.
