Гордо подняв голову, я ступила в прохладную прозрачную воду. Походкой «а я вся такая иду и будто его не вижу» зашла почти по грудь и нырнула. Кое-как сполоснула волосы. Рядом послышался плеск. Вынырнув, я поняла, Тургун стоит от меня всего в нескольких шагах. Продолжая делать вид, что не замечаю его, снова погрузилась в воду. Ег!
Но где-то в глубине души зрело очень яростное сопротивление: какой к черту сон? Всё слишком по-настоящему. И ночная прохлада, и шипение тварей, и странные звуки.
Зов шевелящихся за треногами теней звучал всё громче, словно совсем рядом был огромный клубок змей.
— Царица!
— Царица!
— Дочь луны, дитя звёздного света, жена и сестра мрака!
— Приди, приди, приди!
Зов — не зов. Молитва и заклинание. Шипение сплелось с барабанной дробью, стучало в висках, словно приговор. Я с трудом вдохнула холодный воздух и замерла, не веря своим глазам.
Лунные лучи сгустились, стали живым перламутром. Замерзли, запульсировали какой-то нереальной жизнью. Сплелись в изящную девичью фигуру. От пят до макушки взметнулось белое пламя, охватило тонкий стан и пышную грудь, свернулось на шее причудливым ожерельем в виде серебряной змеи.
Длинные волосы, словно облако, упали за спину, окутали до стройных бедёр сверкающим плащом.
Женщина-сон, женщина-мечта. В её глазах была космическая пустота, но губы, алые, как плод из запретного сада, улыбались сладко и призывно. Её тело было создано для страсти и любви. Одетая только в сияние далеких звёзд, она коснулась змеи на шее и посмотрела на меня. Я похолодела от ужаса.
Она подняла руку. Ладонь обвили лунные лучи, вспыхнули алмазным блеском. Через миг её пальцы сжимали длинный кривой кинжал. На кончике острия — сама смерть.
Яркие губы улыбнулись, в глазах отразился свет луны.
— Вам будет жертва, дети мои, — произнесла она мягким напевным голосом.
Она шагнула ко мне. Я дёрнулась, в ужасе осознавая, что кривой кинжал уже выбрал цель — моё сердце. Заизвивалась в панике, понимая, что хоть цепи и тонкие, но держат на славу.
На губах лунной девы появилась улыбка. Жестокая, холодная, страшная с толикой какого-то предвкушения. По телу пробежала дрожь, я выдохнула сквозь стиснутые зубы.
«Сон, это только сон», — попыталась мысленно успокоить себя.
Однако холод звёздного лезвия уже опалил мою кожу. Кончик кинжала, едва касаясь, скользнул по ключице, описал причудливую петлю, спустился к груди, задел сосок. Я вздрогнула и широко раскрыла глаза.
Лунная дева удовлетворённо усмехнулась. Склонилась ко мне. Облачные волосы коснулись моего лица, неведомый аромат защекотал ноздри, голова пошла кругом.
— Мне нужна живая жертва, змея, — прошептала она. — Мне нужны крики и боль, горячая кровь на алтаре, чтобы пришёл мой господин.
Я онемела, но в то же время внутри разгорался гнев. И хоть прекрасно понимала, что если в меня вонзится лезвие, то закричу от боли и не стану изображать из себя железного человека. Однако покорно смотреть в пустые глаза я не собиралась.
— Твой господин, видимо, совсем плох, раз иными способами его не вызвать, — произнесла, глядя прямо на неё.
Она улыбнулась, мягко, почти нежно провела лезвием по моей щеке и вдруг надавила. Я вскрикнула. Порез запульсировал и заныл, горячая струйка потекла к скуле. Шумно выдохнула и прикрыла глаза, напоминая, что это просто кошмарный сон. Липкий и мерзкий, не дающий спокойно дышать. Надо просто уснуть поглубже, раз проснуться не выходит.
Шипение извивающихся теней стало громче, а звуки барабанов наоборот — словно куда-то отдалились. Длинные заостренные пальцы вдруг больно схватили меня за волосы и повернули голову.
— Смотри, — выдохнула лунная красавица. — Ты ещё сомневалась, но зря. Вот он.
Увиденное заставило меня заледенеть. Потому что я ожидала что угодно: туманную фигуру, непроницаемый мрак, в конце концов, какое-то отвратительное чудище, но… всего в нескольких шагах, гордо расправив плечи, стоял Грехт. На плечах — плащ, сверкающий золотом и драгоценностями, на голове — венец, будто сплетённый из огненных лучей; светлые волосы рассыпались по плечам. Стальные глаза смотрели прямо, только невозможно было что-то прочесть в них. На шее Грехта висел странный крупный медальон — огромный чёрный камень, наполненный сиянием. Как если бы вселенную поймали в вечную черноту, уменьшили до размеров кулака и заключили невидимыми чарами. Сияние кружащихся в космическом танце звёзд и планет приковывало взгляд, не давало подумать о чём-то другом.
В голове зазвучал голос: мягкий, ласковый, нежный. Он звал куда-то, уговаривал пойти за ним, обещал все радости жизни. Что значит бренное тело? Оставь его здесь, пошли со мной. Дочь Чиу, ты увидишь такое, что не способен дать тебе твой змеиный отец. Пошли, пусть жертвенный кинжал пронзит живое бьющееся сердце, пусть разорвёт связь с этим умирающим миром, где живут слепые и глупцы.
Я мотнула головой и зажмурилась. Не сейчас, что за наваждение?
И что делает Грехт? Неужто это не какой-то простой кузнец из племени змееловов, а некто, решивший поиграть с глупой девочкой из другого мира? Не зря же я его вспоминала совсем недавно и думала, что есть в нём что-то нехорошее.
Лунная дева, кажется, забыла про меня. Правда, кинжал не выпустила. Шагнула навстречу Грехту, улыбнулась так, словно увидела возлю:
— Есть. Но слишком большую территорию укрыли мёртвые развалины Йинары, поэтому нет смысла терять время и искать иной путь. На каждой из дорог может случиться что-то. Даже птицы не рискуют долго лететь над землями этого проклятого места.
— Зато люди ходят, — буркнула я.
— Да, — неожиданно покладисто согласился он. — Птицы и звери порой умнее людей.
Я с недоумением уставилась на Тургуна. Ну, надо же. Оказывается, мы умеем признавать ошибки и собственную недальновидность? А с виду и не скажешь. Такое самоуверенное и самовлюбленное хамло с божественным торсом.
Некоторое время колебалась, но всё же задала вопрос:
— А тебе что-то снилось на этой дороге?
Он кивнул, потом криво усмехнулся, посмотрел на меня.
— Я тоже живой человек, змея. Мне тоже снятся сны.
Осознав, что хочу его стукнуть или хотя бы за что-нибудь укусить, я почувствовала себя лучше. Отлично, значит, прихожу в норму. Однако больше язвить не хотелось. Злоба мёртвого города Йинары чувствовалась чуть ли не кожей, поэтому хотелось, чтобы поскорее наступило утро и мы отправились в путь.
Неожиданно он поправил плащ, на котором я лежала, и сгрёб меня в охапку. Вмиг стало тепло и уютно. Успев только невразумительно пискнуть, я уставилась на Тургуна огромными глазами.
— Когда спишь с кем-то — кошмары не снятся, — невозмутимо сообщил он, устраиваясь поудобнее и покрепче прижимая меня к широкой груди.
На мгновение показалось, что донесся сдавленный смешок. Однако определить кому именно он принадлежит — Йомбе или Ши-хану — я так и не смогла.
Тургун неожиданно шутливо поцеловал меня в макушку.
— Спокойной ночи, змея.
— Спокойной ночи, — отозвалась я.
«… гад», — мстительно добавила про себя.
Прикрыв глаза, расслабленно вдохнула ночной воздух и уткнулась в шею Тургуна. И впрямь, пусть остаток ночи пройдёт без кошмаров и плевать, что в объятиях полуобнажённого варвара. Хотя… может, не так уж плевать?
Позади остались горы с таинственными пещерами и укрытой древним проклятием Йинарой. Утром со мной особо не заговаривали, в путь отправились быстро, не теряя времени на нормальный завтрак. Пришлось таскать сушёные фрукты и сыр из кожаной сумки, приделанной к седлу.
Про ночные происшествия тоже молчали. У меня уже закралось подозрение, каждый раз, только зайдёт солнце, в Тургуна вселяется вменяемая, почти ласковая сущность. Но едва солнце позолотит край неба, как сущность резко куда-то девается и остаётся вредный и угрюмый варвар.
Шарияр показался спустя два часа пути. Он был огромен. Разинув рот, я смотрела на огромный город, раскинувшийся в долине и протянувшийся аж до берега лазурного моря. Уж не знаю, что хотели рассказать «о злом городе Шарияре» мои варвары своими страшилками, внешне это никак не проявлялось.
Мы въехали по широкому каменному мосту через огромные кованые ворота, на которые сияли золотом огромные змеи. (Как я поняла, стражи Шарияра). Никто не смотрел на нас косо, все были заняты своими делами.
По атмосфере, царившей тут, возникла ассоциация одновременно с арабским востоком и Индией. Вокруг витали ароматы специй, благовоний, жаркого солнца и морской соли. Бряцали оружием проходившие мимо воины-наёмники, звонко смеялись изящные смуглые женщины, укутанные в разноцветные шелка. Размашисто шагали северяне с белыми, как снег, волосами, и длинными мечами, висевшими на боку. Они громко говорили на странном резком языке, чем-то отдалённо напоминавшем норвежский.
Мы ехали по дороге, выложенной прямоугольной серой плиткой. Мысленно я изумилась: сколько же денег у местных жителей, что даже окраины так приведены в порядок? Ни тебе ямок, ни выбоин. Прям словно только что тут стояли дворники и старательно вымели всю пыль. С левой стороны стояли глинобитные домики, справа – двухэтажные каменные строения. Одни беднее, другие – богаче. Однако я успела заметить, что почти у каждой калитки стоит статуя змеи: каменная, глиняная, деревянная…
- Почему тут везде змеи? – тихо спросила я у Тургуна, наплевав на игру в молчанку.
- В Шарияре все почитают Алкубру, злого бога в обличие кобры, - ответил за него Ши-хан, внезапно оказавшийся совсем рядом. – Мы не знаем, что хорошего может принести он своим почитателям, однако уже не один век культ Алкубры процветает на этой земле. Шариярцы словно преданные собаки стерегут свои традиции и верования.
- Хм. – Я покрутила головой, рассматривая всё вокруг. – Может, всё не так плохо?
- Ты позже узнаешь, - загадочно произнёс он и пришпорил коня.
Я пожала плечами. Одним словом, мужчины. Строят из себя таких загадочных и таинственных, а как до дела дойдёт, то окажется, что всё крайне печально и на уровне детского сада.
Тургун неожиданно дёрнул плечом.
- Не выпускай когти, - произнёс он скучающим тоном. – Или хочешь напоследок отомстить?
- А? – не поняла я.
Он сбросил мою руку со своей, и я с недоумением уставилась на глубокие царапины на бронзовой коже, уже покрасневшие от капель выступившей крови
Боже мой, это ещё откуда? Уставилась на свою руку – да нет, ничего особенного, обычные пальцы и ногти. Но откуда же всё это? И царапины… нехилые такие. А он даже не ойкнул. Невольно зауважала варварскую выдержку Тургуна.
- Это не я, - пробормотала, начиная срочно соображать, чем перевязать ранки.
- Не ёрзай, - хмуро остановил он меня, - потом. Что, почувствовала своих и заегозила?
Я замерла, соображая к чему это он. Дар Чиу как-то активировался? А чего ж он до этого никак не проявлялся? Захотелось скрутить бога-змея узлом и повесить на уши в качестве ожерельица.
- В таком случае в пещере с ойшеном я вообще должна была перегрызть вам глотки, - невинно сообщила я, понимая, что сейчас бы это сделала с превеликим удовольствием.
Йомба хмыкнул, Тургун же сделал вид, что болтовня глупой женщины его не касается. Ши-хан сохранял горделивое молчание, однако я всё время чувствовала пристальный взгляд его глаз, словно он хотел напомнить: «Ты обещала, Лада».
Мы миновали жилые кварталы и выехали на просторную площадь с фонтанами, фруктовыми деревьями и роскошным храмом. Последний просто заворожил. Казалось, кто-то раскрошил золото и отборнейшие изумруды, смешал их и вылепил из этой массы ровную крышу, высокие стены, изогнутые огромными змеями колонны, резные двери, прозрачные, словно стекло, окрашенное в цвет весенней листвы.
От Ши-хана не укрылась моя реакция. Поэтому он склонился и шепнул:
- Это один из храмов Алкубры.
- Красиво, - констатировала я.
Если тут и есть зло, то его хорошо прячут. Пожалуй, такой вид храма может вызвать только умиротворение и удовлетворение красивым видом.
- Да, красиво, - эхом отозвался Ши-хан, явно углубившись в свои мысли.
На площади было множество людей: разных рас и национальностей, если судить по одеяниям. Были закутанные в лиловые и фиолетовые ткани, как Ши-хан, красавцы-силачи с эбеновой кожей, как у Йомбы. Рядом с ними шли гордой походкой королев женщины с пышными бёдрами и удивительно тонкими талиями. Что мужчины, что женщины были увешаны украшениями из слоновой кости, драгоценных камней и металлических бляшек. Кто-то даже поднял руку и в знак приветствия махнул Йомбе. Тот тут же ответил.
Худенькие девушки с удивительной золотистой кожей и причудливыми причёсками, удерживаемыми спицами с маленькими колокольчиками
Не увидела я золотоволосых людей вроде змееловов, да и похожих на Брога тоже не было. Только восток и юг, горящие глаза, гортанный говор, быстрые движения. Никакого намёка на плавность северян. Исключение – мужчины, которых мы видели при въезде в город.
- Куда мы едем? – не вытерпела я.
- Прямо, - лаконично отозвался Тургун, и желание двинуть ему по голове стало очень острым.
- Это я вижу, - сказала, с трудом сдерживаясь, - а если конкретнее? Конечная точка нашего путешествия?
Тургун только отмахнулся, и я всё же ткнула его кулаком в бок. Он обернулся и удивлённо посмотрел на меня, словно только сейчас осознал, что позади него сидит живой человек. Злости в чёрных глазах не было, скорее его забавляло происходящее.
- Змея, веди себя смирно, не то побежишь за конём, - предупредил он.
- Угу, - не смолчала я. – А не откажется ли уважаемый покупатель брать запылённую и запыхавшуюся замарашку, бегущую за конём варвара?
Йомба и Ши-хан, будто по команде, резко отвернулись, сделав вид, что слишком заняты разглядыванием противоположной стороны, где разгуливали красотки в открытых красных одеждах, профессия которых была настолько очевидна, что не приходилось и гадать.
Тургун только пожал могучими плечами.
- Женщин порой надо воспитывать, чтобы вели себя как следует, - философски изрёк он.
Я глубоко-глубоко вдохнула горячий воздух Шарияра, чтобы успокоиться, а заодно убедить себя, что расцарапывать рожу неотёсанному мужику, который в немыслимое количество раз сильнее меня, крайне нелогично.
«Ничего, - пообещала я себе, - разберусь с Асафом, помогу нагу, украду ножичек, найду тебя, дуболом этакий, и зарежу нафиг!».
От таких мыслей немного полегчало. Тургун, видимо, счёл моё молчание знаком покорности и больше не проронил ни слова. Однако в следующую секунду я уже позабыла про нашу перепалку. Мы подъехали к огромному озеру. Я не знала, была ли это часть реки, так искусна перекрыта архитекторами или на самом деле озеро, но вода занимала площадь с приличное футбольное поле. На противоположном берегу виднелось высокое здание из белого и розового мрамора. Стены и куполообразная крыша отражали солнечные лучи так, словно огромный бриллиант и казалось, что здание просто сверкает.
Узенькие лодочки с высокими загнутыми носами стояли у берегов. В них садились красивые женщины в расшитых золотом и серебром одеждах. За ними шли чернокожие рослые мужчины в набедренных повязках, несли огромные свёртки.
- Наложницы Асафа Красивого тратили золото своего господина на тряпки и побрякушки, - с пафосным видом произнёс Йомба. – Ну, что, Лада, готова ли ты поразорять казну славного Шарияра?
Но где-то в глубине души зрело очень яростное сопротивление: какой к черту сон? Всё слишком по-настоящему. И ночная прохлада, и шипение тварей, и странные звуки.
Зов шевелящихся за треногами теней звучал всё громче, словно совсем рядом был огромный клубок змей.
— Царица!
— Царица!
— Дочь луны, дитя звёздного света, жена и сестра мрака!
— Приди, приди, приди!
Зов — не зов. Молитва и заклинание. Шипение сплелось с барабанной дробью, стучало в висках, словно приговор. Я с трудом вдохнула холодный воздух и замерла, не веря своим глазам.
Лунные лучи сгустились, стали живым перламутром. Замерзли, запульсировали какой-то нереальной жизнью. Сплелись в изящную девичью фигуру. От пят до макушки взметнулось белое пламя, охватило тонкий стан и пышную грудь, свернулось на шее причудливым ожерельем в виде серебряной змеи.
Длинные волосы, словно облако, упали за спину, окутали до стройных бедёр сверкающим плащом.
Женщина-сон, женщина-мечта. В её глазах была космическая пустота, но губы, алые, как плод из запретного сада, улыбались сладко и призывно. Её тело было создано для страсти и любви. Одетая только в сияние далеких звёзд, она коснулась змеи на шее и посмотрела на меня. Я похолодела от ужаса.
Она подняла руку. Ладонь обвили лунные лучи, вспыхнули алмазным блеском. Через миг её пальцы сжимали длинный кривой кинжал. На кончике острия — сама смерть.
Яркие губы улыбнулись, в глазах отразился свет луны.
— Вам будет жертва, дети мои, — произнесла она мягким напевным голосом.
Она шагнула ко мне. Я дёрнулась, в ужасе осознавая, что кривой кинжал уже выбрал цель — моё сердце. Заизвивалась в панике, понимая, что хоть цепи и тонкие, но держат на славу.
На губах лунной девы появилась улыбка. Жестокая, холодная, страшная с толикой какого-то предвкушения. По телу пробежала дрожь, я выдохнула сквозь стиснутые зубы.
«Сон, это только сон», — попыталась мысленно успокоить себя.
Однако холод звёздного лезвия уже опалил мою кожу. Кончик кинжала, едва касаясь, скользнул по ключице, описал причудливую петлю, спустился к груди, задел сосок. Я вздрогнула и широко раскрыла глаза.
Лунная дева удовлетворённо усмехнулась. Склонилась ко мне. Облачные волосы коснулись моего лица, неведомый аромат защекотал ноздри, голова пошла кругом.
— Мне нужна живая жертва, змея, — прошептала она. — Мне нужны крики и боль, горячая кровь на алтаре, чтобы пришёл мой господин.
Я онемела, но в то же время внутри разгорался гнев. И хоть прекрасно понимала, что если в меня вонзится лезвие, то закричу от боли и не стану изображать из себя железного человека. Однако покорно смотреть в пустые глаза я не собиралась.
— Твой господин, видимо, совсем плох, раз иными способами его не вызвать, — произнесла, глядя прямо на неё.
Она улыбнулась, мягко, почти нежно провела лезвием по моей щеке и вдруг надавила. Я вскрикнула. Порез запульсировал и заныл, горячая струйка потекла к скуле. Шумно выдохнула и прикрыла глаза, напоминая, что это просто кошмарный сон. Липкий и мерзкий, не дающий спокойно дышать. Надо просто уснуть поглубже, раз проснуться не выходит.
Шипение извивающихся теней стало громче, а звуки барабанов наоборот — словно куда-то отдалились. Длинные заостренные пальцы вдруг больно схватили меня за волосы и повернули голову.
— Смотри, — выдохнула лунная красавица. — Ты ещё сомневалась, но зря. Вот он.
Увиденное заставило меня заледенеть. Потому что я ожидала что угодно: туманную фигуру, непроницаемый мрак, в конце концов, какое-то отвратительное чудище, но… всего в нескольких шагах, гордо расправив плечи, стоял Грехт. На плечах — плащ, сверкающий золотом и драгоценностями, на голове — венец, будто сплетённый из огненных лучей; светлые волосы рассыпались по плечам. Стальные глаза смотрели прямо, только невозможно было что-то прочесть в них. На шее Грехта висел странный крупный медальон — огромный чёрный камень, наполненный сиянием. Как если бы вселенную поймали в вечную черноту, уменьшили до размеров кулака и заключили невидимыми чарами. Сияние кружащихся в космическом танце звёзд и планет приковывало взгляд, не давало подумать о чём-то другом.
В голове зазвучал голос: мягкий, ласковый, нежный. Он звал куда-то, уговаривал пойти за ним, обещал все радости жизни. Что значит бренное тело? Оставь его здесь, пошли со мной. Дочь Чиу, ты увидишь такое, что не способен дать тебе твой змеиный отец. Пошли, пусть жертвенный кинжал пронзит живое бьющееся сердце, пусть разорвёт связь с этим умирающим миром, где живут слепые и глупцы.
Я мотнула головой и зажмурилась. Не сейчас, что за наваждение?
И что делает Грехт? Неужто это не какой-то простой кузнец из племени змееловов, а некто, решивший поиграть с глупой девочкой из другого мира? Не зря же я его вспоминала совсем недавно и думала, что есть в нём что-то нехорошее.
Лунная дева, кажется, забыла про меня. Правда, кинжал не выпустила. Шагнула навстречу Грехту, улыбнулась так, словно увидела возлю:
— Есть. Но слишком большую территорию укрыли мёртвые развалины Йинары, поэтому нет смысла терять время и искать иной путь. На каждой из дорог может случиться что-то. Даже птицы не рискуют долго лететь над землями этого проклятого места.
— Зато люди ходят, — буркнула я.
— Да, — неожиданно покладисто согласился он. — Птицы и звери порой умнее людей.
Я с недоумением уставилась на Тургуна. Ну, надо же. Оказывается, мы умеем признавать ошибки и собственную недальновидность? А с виду и не скажешь. Такое самоуверенное и самовлюбленное хамло с божественным торсом.
Некоторое время колебалась, но всё же задала вопрос:
— А тебе что-то снилось на этой дороге?
Он кивнул, потом криво усмехнулся, посмотрел на меня.
— Я тоже живой человек, змея. Мне тоже снятся сны.
Осознав, что хочу его стукнуть или хотя бы за что-нибудь укусить, я почувствовала себя лучше. Отлично, значит, прихожу в норму. Однако больше язвить не хотелось. Злоба мёртвого города Йинары чувствовалась чуть ли не кожей, поэтому хотелось, чтобы поскорее наступило утро и мы отправились в путь.
Неожиданно он поправил плащ, на котором я лежала, и сгрёб меня в охапку. Вмиг стало тепло и уютно. Успев только невразумительно пискнуть, я уставилась на Тургуна огромными глазами.
— Когда спишь с кем-то — кошмары не снятся, — невозмутимо сообщил он, устраиваясь поудобнее и покрепче прижимая меня к широкой груди.
На мгновение показалось, что донесся сдавленный смешок. Однако определить кому именно он принадлежит — Йомбе или Ши-хану — я так и не смогла.
Тургун неожиданно шутливо поцеловал меня в макушку.
— Спокойной ночи, змея.
— Спокойной ночи, — отозвалась я.
«… гад», — мстительно добавила про себя.
Прикрыв глаза, расслабленно вдохнула ночной воздух и уткнулась в шею Тургуна. И впрямь, пусть остаток ночи пройдёт без кошмаров и плевать, что в объятиях полуобнажённого варвара. Хотя… может, не так уж плевать?
Глава 9. Прибытие в гарем
Позади остались горы с таинственными пещерами и укрытой древним проклятием Йинарой. Утром со мной особо не заговаривали, в путь отправились быстро, не теряя времени на нормальный завтрак. Пришлось таскать сушёные фрукты и сыр из кожаной сумки, приделанной к седлу.
Про ночные происшествия тоже молчали. У меня уже закралось подозрение, каждый раз, только зайдёт солнце, в Тургуна вселяется вменяемая, почти ласковая сущность. Но едва солнце позолотит край неба, как сущность резко куда-то девается и остаётся вредный и угрюмый варвар.
Шарияр показался спустя два часа пути. Он был огромен. Разинув рот, я смотрела на огромный город, раскинувшийся в долине и протянувшийся аж до берега лазурного моря. Уж не знаю, что хотели рассказать «о злом городе Шарияре» мои варвары своими страшилками, внешне это никак не проявлялось.
Мы въехали по широкому каменному мосту через огромные кованые ворота, на которые сияли золотом огромные змеи. (Как я поняла, стражи Шарияра). Никто не смотрел на нас косо, все были заняты своими делами.
По атмосфере, царившей тут, возникла ассоциация одновременно с арабским востоком и Индией. Вокруг витали ароматы специй, благовоний, жаркого солнца и морской соли. Бряцали оружием проходившие мимо воины-наёмники, звонко смеялись изящные смуглые женщины, укутанные в разноцветные шелка. Размашисто шагали северяне с белыми, как снег, волосами, и длинными мечами, висевшими на боку. Они громко говорили на странном резком языке, чем-то отдалённо напоминавшем норвежский.
Мы ехали по дороге, выложенной прямоугольной серой плиткой. Мысленно я изумилась: сколько же денег у местных жителей, что даже окраины так приведены в порядок? Ни тебе ямок, ни выбоин. Прям словно только что тут стояли дворники и старательно вымели всю пыль. С левой стороны стояли глинобитные домики, справа – двухэтажные каменные строения. Одни беднее, другие – богаче. Однако я успела заметить, что почти у каждой калитки стоит статуя змеи: каменная, глиняная, деревянная…
- Почему тут везде змеи? – тихо спросила я у Тургуна, наплевав на игру в молчанку.
- В Шарияре все почитают Алкубру, злого бога в обличие кобры, - ответил за него Ши-хан, внезапно оказавшийся совсем рядом. – Мы не знаем, что хорошего может принести он своим почитателям, однако уже не один век культ Алкубры процветает на этой земле. Шариярцы словно преданные собаки стерегут свои традиции и верования.
- Хм. – Я покрутила головой, рассматривая всё вокруг. – Может, всё не так плохо?
- Ты позже узнаешь, - загадочно произнёс он и пришпорил коня.
Я пожала плечами. Одним словом, мужчины. Строят из себя таких загадочных и таинственных, а как до дела дойдёт, то окажется, что всё крайне печально и на уровне детского сада.
Тургун неожиданно дёрнул плечом.
- Не выпускай когти, - произнёс он скучающим тоном. – Или хочешь напоследок отомстить?
- А? – не поняла я.
Он сбросил мою руку со своей, и я с недоумением уставилась на глубокие царапины на бронзовой коже, уже покрасневшие от капель выступившей крови
Боже мой, это ещё откуда? Уставилась на свою руку – да нет, ничего особенного, обычные пальцы и ногти. Но откуда же всё это? И царапины… нехилые такие. А он даже не ойкнул. Невольно зауважала варварскую выдержку Тургуна.
- Это не я, - пробормотала, начиная срочно соображать, чем перевязать ранки.
- Не ёрзай, - хмуро остановил он меня, - потом. Что, почувствовала своих и заегозила?
Я замерла, соображая к чему это он. Дар Чиу как-то активировался? А чего ж он до этого никак не проявлялся? Захотелось скрутить бога-змея узлом и повесить на уши в качестве ожерельица.
- В таком случае в пещере с ойшеном я вообще должна была перегрызть вам глотки, - невинно сообщила я, понимая, что сейчас бы это сделала с превеликим удовольствием.
Йомба хмыкнул, Тургун же сделал вид, что болтовня глупой женщины его не касается. Ши-хан сохранял горделивое молчание, однако я всё время чувствовала пристальный взгляд его глаз, словно он хотел напомнить: «Ты обещала, Лада».
Мы миновали жилые кварталы и выехали на просторную площадь с фонтанами, фруктовыми деревьями и роскошным храмом. Последний просто заворожил. Казалось, кто-то раскрошил золото и отборнейшие изумруды, смешал их и вылепил из этой массы ровную крышу, высокие стены, изогнутые огромными змеями колонны, резные двери, прозрачные, словно стекло, окрашенное в цвет весенней листвы.
От Ши-хана не укрылась моя реакция. Поэтому он склонился и шепнул:
- Это один из храмов Алкубры.
- Красиво, - констатировала я.
Если тут и есть зло, то его хорошо прячут. Пожалуй, такой вид храма может вызвать только умиротворение и удовлетворение красивым видом.
- Да, красиво, - эхом отозвался Ши-хан, явно углубившись в свои мысли.
На площади было множество людей: разных рас и национальностей, если судить по одеяниям. Были закутанные в лиловые и фиолетовые ткани, как Ши-хан, красавцы-силачи с эбеновой кожей, как у Йомбы. Рядом с ними шли гордой походкой королев женщины с пышными бёдрами и удивительно тонкими талиями. Что мужчины, что женщины были увешаны украшениями из слоновой кости, драгоценных камней и металлических бляшек. Кто-то даже поднял руку и в знак приветствия махнул Йомбе. Тот тут же ответил.
Худенькие девушки с удивительной золотистой кожей и причудливыми причёсками, удерживаемыми спицами с маленькими колокольчиками
Не увидела я золотоволосых людей вроде змееловов, да и похожих на Брога тоже не было. Только восток и юг, горящие глаза, гортанный говор, быстрые движения. Никакого намёка на плавность северян. Исключение – мужчины, которых мы видели при въезде в город.
- Куда мы едем? – не вытерпела я.
- Прямо, - лаконично отозвался Тургун, и желание двинуть ему по голове стало очень острым.
- Это я вижу, - сказала, с трудом сдерживаясь, - а если конкретнее? Конечная точка нашего путешествия?
Тургун только отмахнулся, и я всё же ткнула его кулаком в бок. Он обернулся и удивлённо посмотрел на меня, словно только сейчас осознал, что позади него сидит живой человек. Злости в чёрных глазах не было, скорее его забавляло происходящее.
- Змея, веди себя смирно, не то побежишь за конём, - предупредил он.
- Угу, - не смолчала я. – А не откажется ли уважаемый покупатель брать запылённую и запыхавшуюся замарашку, бегущую за конём варвара?
Йомба и Ши-хан, будто по команде, резко отвернулись, сделав вид, что слишком заняты разглядыванием противоположной стороны, где разгуливали красотки в открытых красных одеждах, профессия которых была настолько очевидна, что не приходилось и гадать.
Тургун только пожал могучими плечами.
- Женщин порой надо воспитывать, чтобы вели себя как следует, - философски изрёк он.
Я глубоко-глубоко вдохнула горячий воздух Шарияра, чтобы успокоиться, а заодно убедить себя, что расцарапывать рожу неотёсанному мужику, который в немыслимое количество раз сильнее меня, крайне нелогично.
«Ничего, - пообещала я себе, - разберусь с Асафом, помогу нагу, украду ножичек, найду тебя, дуболом этакий, и зарежу нафиг!».
От таких мыслей немного полегчало. Тургун, видимо, счёл моё молчание знаком покорности и больше не проронил ни слова. Однако в следующую секунду я уже позабыла про нашу перепалку. Мы подъехали к огромному озеру. Я не знала, была ли это часть реки, так искусна перекрыта архитекторами или на самом деле озеро, но вода занимала площадь с приличное футбольное поле. На противоположном берегу виднелось высокое здание из белого и розового мрамора. Стены и куполообразная крыша отражали солнечные лучи так, словно огромный бриллиант и казалось, что здание просто сверкает.
Узенькие лодочки с высокими загнутыми носами стояли у берегов. В них садились красивые женщины в расшитых золотом и серебром одеждах. За ними шли чернокожие рослые мужчины в набедренных повязках, несли огромные свёртки.
- Наложницы Асафа Красивого тратили золото своего господина на тряпки и побрякушки, - с пафосным видом произнёс Йомба. – Ну, что, Лада, готова ли ты поразорять казну славного Шарияра?
