К тому же ее записали в отчаянные девицы, которые не гнушаются ничем, чтобы добиться своей цели. Она снова мотнула головой. Сам виноват. Не захотел по -хорошему значит будет по-плохому, но она добьется своего.
Старика она нашла быстро. Он расплылся в премерзкой улыбке и велел идти в сад, в дальнюю беседку. Найти пресловутую беседку оказалось не так просто. Ведь беседки как таковой не было. А назвать скамейку с ажурным перилами беседкой у девицы Анны Фалеевой не получалось. Через несколько томительных минут к ней присоединился старик.
- Юлдашев Евгений Александрович к вашим услугам, - чинно поклонился он. - Вы так и будете сиднем сидеть или все же сделаете реверанс и назовете свое имя?
Девушка подавила желание подхватить юбки и бежать без оглядки.
- Анна Фалеева.
- Ни манер, ни воспитания, ни внутреннего стержня, ни очарования - ничего.
Анна готова была задохнуться от возмущения. Этот… этот сморчок…
- И лицо держать не умеет. Из крестьян? Или беглая?- он махнул рукой.
- Я готов отказаться от своей первоначальной затеи. Удивите меня. Зачем вам этот юноша?
Девица Фалеева не сдержала кривой ухмылки. Юлдашев хмыкнул как сытый кот.
- А вот это интересно. - Он постучал пальцами по перилам. - Компрометировать надо жестко и по нескольким направлениям. Чтобы этот белоручка не смог адекватно отбиться. Его надо дезориентировать и оглушить. Пока он будет соображать откуда и от кого прилетел удар, мы его возьмем тепленького. - Юлдашев сыто улыбнулся. - А сезон на источниках обещает быть интересным и продуктивным.
Анна вдруг со всей ясностью поняла, что ввязывается в нечто подлое. Молодой жандарм не заслужил такого. Перед глазами промелькнули картинки прошлого. В уголках глаз стали собираться слезы. Она стиснула руки в кулачки. Нет. Она не станет сейчас поддаваться на глупые переживания. Она добьется своего, а Кузякин… он же один из лучших ищеек Беркендорфа! Вот пусть и проявит чудеса выживания.
Жандарм Пантелей Кузякин был занят. Он сочинял шифр. Не то, чтобы он сильно был нужен, но… интуиция настойчиво требовала. По правде говоря, Пантелею хотелось отвлечься от неприятных воспоминаний. Девица… он передернулся… от нее стоит держаться подальше. Было в ней что-то истеричное, а истерики Кузякин ненавидел. Он с сомнением посмотрел на дверь. Малодушная мысль выслушать девицу была им отброшена сразу же. Таким только дай слабину - им все мало. Результат все равно будет один - они обидятся и, возможно, начнут мстить. Уж лучше раньше, чем позже. Сэкономит время на танцах с бубнами и деликатности. А здесь самый гадюшник. Бывшие высокопоставленные и высокородные персоны, знающие все обо всех, отправленные на отдых или сосланные под присмотр в глушь - они не упустят возможность.
Молодой жандарм с удивлением понял, что Агриппина Ивановна держала этот серпентарий в ежовых рукавицах. Без ее одобрения никто и слова пикнуть не смел. Зато сейчас шакалы почувствовали слабину вожака. Он тряхнул головой.
Шифр выходил банальным или мудрённым. А главное правило успешного шифра - простота. В простоте кроется сила. Пантелей скомкал бумагу и отбросил ее. В этом деле его раздражало все: старые интриганки, которые цедили информацию по капле, отсутствие мотива и от этого полное непонимание состава преступления. Кстати о последнем: а отравление точно было? Может быть у высокородного общества такие забавы: придумали легенду для наивного жандарма и развлекаются скопом? Нет. Испуг Агриппины Ивановны был настоящим. Да и все те нестыковки, вроде крупных кистей рук отлично вписываются в историю о подмене. С Николлетой тоже все логично. Ей помогли освоится - тот самый криминальный авторитет «опекал» ее. Что ж ему так «везет» на непонятные преступления? Сначала сенсуиты в Горске, теперь интриганки на источниках. Он снова тряхнул головой. Прочь глупые мысли! Вместо этого он решил упорядочить события на бумаге.
1) помирает советник от лихорадки,
2) от этой же болезни умирает императорская семья. Выжил один наследник,
Сложить один и один получится заговор с устранением правящей династии.
3) кому выгодно? «добрым» соседям и «заокеанским друзьям»,
4) наследника прячут. Прячут так, что никто не знает где он. Ведь правит ныне государством то ли троюродный племянник по материнской линии, то ли четвероюродный дядя по отцовской - в общем, седьмая вода на киселе. Нашли каплю царской крови, благородство и ответственность и повесили на него… то есть посадили на трон. Ему сразу и невесту присмотрели из каких-то забытых дворянских семей. Девица бледная, будто чахоточная была. «Друзья» и «соседи» даже ставки делала, когда она представится. На нее и покушений не организовывали. А императрица вроде и бледная немощь, то есть благородная бледность на лице ее, а троих наследников родила. До сих пор живет и здравствует. Курорт этот, кстати, ее проект. Она раньше сюда часто ездила, теперь же на морском берегу отдыхать изволит.
Молодой жандарм потер переносицу. Что же выходит - наследник пропал? Тогда к чему весь этот сыр бор? Кузякин откинулся на стул. Глупо и бессмысленно. Даже если кто-то из прошлого старых интриганок, захотел свести счеты, слишком уж тонко действуют. Не те люди, не того полета. Здесь «душок» власти и больших денег явственно ощущается. Он снова посмотрел на свои записи. Крайне важным оказалось сохранить наследнику жизнь. Для чего? Чтобы он занял престол. Но престол занял дальний родственник. До сих пор законность его прав на этот самый престол никто не предъявил. Беркендорф опасается, что наследник неожиданно вылезет из какой-нибудь дыры и потребует себе все вернуть? За столько лет не вылез, что же сейчас лезть то? В маразм если только ударился. Кто-то хочет его использовать? Ближе к правде, но все равно глупо.
Пантелей бросил карандаш на стол и нервно выдохнул. Гадость! Политические интриги такая гадость! А по прошествии стольких лет… взгляд его снова упал на листки.
5) почему в тайну были посвящены 4 человека? Это многовато для тайны. И такие разные: наследница графского рода, который всегда защищал императорский, бывшая маруха, которой дали отставку, денщик и криминальный элемент. Больше напоминает свору наемных убийц, которые идут за жертвой, следят друг за другом, чтобы получить самим вознаграждение за голову.
Взгляд его снова упал на список. Заговор какой бы давний не был - это по части Беркендорфа. А значит не просто так Кузякина отправили на этот курорт. Старый лис все просчитал. Комар носу не подточит, ведь… Пантелей замер. Медленно, будто резкое движение может прогнать поразившую его мысль, он взял новый лист и написал:
1) мой приезд - 2 недели назад
2) покушение на Агриппину - день назад
3) время поездки от столицы до источников - 2 дня
4) время поездки от Горска до источников - 2 дня
5) почта идет быстрее: до столицы и до Горска 1 день экспрессом.
Молодой жандарм окинул взглядом свои записи. Выходит, что Беркендорф знал о готовящемся покушении на Агриппину и поэтому отправил сюда Пантелея. А значит дело Горска связано с старыми интриганками. Неужели потомок бесславного рода Пэсик и здесь наследил? Взгляд его упал на книгу, которую он читал. Глаза выхватывали из общего потока слова. Они были ничем не связаны между собой, просто в каждом была буква о с нетипичным наклоном. Этот наклон… Кузякин присмотрелся к строкам. Вот оно решение! Пора запросить у графа Беркендорфа подробную информацию.
По утру почтовый экспресс увозил в Горск и Наузу несколько писем от молодого жандарма. Почтовый служащий скривился от одного вида Пантелея.
- Новую главу написали? Так быстро? - пробормотал он.
- Нет. - Пантелей повел плечом, - пишу друзьям об источниках и погоде.
Служащий красноречиво посмотрел на 3 толстых письма.
- Я подробно описываю, - начал оправдываться Кузякин.
В ответ ему кисло улыбнулись.
- Конечно.
- Вы читайте, читайте! Экспресс ждать не будет.
Проснувшаяся любовь молодого жандарма к эпистолярному жанру, у его друзей вызывала литературную изжогу и несварение. Носков и Разуляк, получив объёмные конверты вначале посмеялись, а потом принялись ломать головы, вычисляя шифр, чтобы прочитать послание. А вот главный жандарм не гадал. Срочная депеша отправилась на курорт сразу же после прочтения. Вез ее особый курьер, особо уполномоченный.
Неделя пролетела быстро. Агриппина Ивановна шла на поправку, светский серпентарий все больше шипел и жалил, но яд выделять не торопился. Девица Анна Фалеева обвинила Пантелея в домогательствах к своей персоне, чем вызвала гомерический хохот. Юлдашев после этого быстренько собрал вещи и уехал, сообщив, что ему требуется иное лечение. И направился прямиком в столицу. Анна быстро скисла и старалась больше не отсвечивать, завела какие-то знакомства и больше Кузякина не тревожила. Все это лишь мельком затронуло его интерес. Молодой жандарм ждал писем. Утром седьмого дня в его апартаменты постучали. «Письмо!» - понял он и слитным движением высвободился из плена подушки и одеяла, на ходу одевая халат и приглаживая волосы.
- Доброе утро! - ему ослепительно улыбался особый курьер. «Этого не может быть!» -промелькнуло у него в голове и он захлопнул дверь перед ее носом. Пантелей молча смотрел на дверь не силах поверить увиденному. «ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!» Крутилось у него в голове. Лихорадочный круг мысли прервал стук.
- Срочная депеша, - растягивая гласные томным голосом произнесла курьер.
Молодой жандарм сжал дрожащие руки в кулаки и крепко зажмурился. Вдох-выдох. Надо открыть и встретиться с ней глазами. Может это не она и… он резко распахнул двери. На пороге стояла молодая женщина с лукавой улыбкой на губах.
- Ну здравствуй, друг мой. Я уж не надеялась, что ты осмелишься открыть. Не хотелось бы ломать дверь. Пригласишь войти?
Он дёргано кивнул и отошел назад.
- Как ты… как… это…
Она ослепительно улыбнулась вновь.
- Узнаю Пантелемошу, милого мальчика, который дышал идеалами.
От ее слов Кузякин дернулся как от пощёчины.
- Тебе интересно как я жила? Совесть гложет? - она мелодично рассмеялась. Затем махнула рукой. - Шучу. Какая совесть у тебя?
Смех ее казался теперь колким и холодным.
- Депеша. - она протянула Пантелею тубус.
На мгновение их пальцы соприкоснулись. Кузькину стоило неимоверных усилий удержать лицо и не отдернуть руку. Зато он успел заметить презрение, промелькнувшее у нее в глазах. Это отрезвило.
- Граф просил оказать тебе всесторонне содействие, - буднично сообщила она. - Так что спрашивай.
Спрашивать не хотелось. Больше всего ему хотелось вытолкать ее из номера и наглухо запереться. Только это не поможет. Прошлое настигло его внезапно, как удар ножа в яркий ярмарочный день.
- Как ты? - глухо спросил он.
Она невидяще посмотрела на него и несколько раз моргнула, будто была не уверена в том, что не ослышалась.
- Как я? Это то, о чем ты хочешь спросить? О! Я чудесно. Благодаря тебе я теперь до конца своих дней вынуждена служить Беркендорфу. Он вертит мной как хочет. На кого указал, за того замуж вышла. Сказал ехать в ночь, села и поехала.
Кузякину хотелось закрыть уши. Но он с отчаянным усилием вслушивался в ее голос.
- Не бери в голову. Это я ворчу с дороги. Граф все же не злодей. Муж у меня достойный человек, мы уважаем друг друга, заботимся. Это намного лучше, чем обманутые надежды первой любви. Да и выдергивать граф меня не любит. Впервые сейчас отправил. Так что я не в обиде. Хотя на твою ошарашенную физиономию смотрела бы вечность.
Она направилась к двери и снова одарила его ослепляющей улыбкой.
- Кстати, теперь я Курсавина.
Брови Пантелея поползли вверх.
- Ккак Курсавина?
Она довольно улыбнулась.
- Позволь представиться - Екатерина Дмитриевна Курсавина, курьер по особым полномочиям, если официально.
Кузякин мотнул головой. Этого просто не может быть., в очередной раз подумал он.
- Что происходит? - его вопрос отразился от стен. Призрак его прошлого ушла, не хлопнув дверью.
Екатерина Курсавина. Когда-то она была Катей Заморкиной, дочерью одного из сотрудников жандармерии. Девушкой она была неглупой, но увлекающейся. Азарт ее губил. Сначала она поспорила, что поступил в военный институт, чтобы служить в корпусе жандармерии. Затем во время учебы умудрилась несколько раз попасть на ковер к директору. Панелей бы так и не узнал о глупой девчонке, если бы его не назначили ее куратором. Кузякин был в шоке, ведь девчонка, по его мнению, была бедовая. Не смотря на хорошие способности, думать она не умела. А как еще назвать человека, который вместо того, чтобы оправдать оказанное ей доверие (взяли ее по протекции и с испытательным сроком) постоянно вляпывалась в глупые истории. Ну кто в трезвом уме и ясной памяти полезет ночью в кабинет директора, чтобы достать раритетный пистоль. А все ради дурацкого спора. Сначала ее выходки были просто глупыми и раздражающими, затем они стали приобретать масштаб катастрофы. Пантелей тогда готовился быть «тенью». Среди любимчиков Беркендорфа тогда ходил Андрей Курсавин - молодой профессор криминалист. На него граф надышатся не мог. Все, что Курсавин просил, доставляли по первому требованию. И вот Катенька решила завлечь профессора дабы скомпрометировать его чистый образ в глазах главного жандарма. Кузякин на ее заявление лишь хмыкнул, едва удержался от того, чтобы не покрутить пальцем у виска. Курсавин жил одной наукой. На противоположный пол смотрел с недоумением, граничащим с высокомерием. Женщина в его представлении должна была рожать детей, заниматься хозяйством и не мешать его гениальности работать. Говорят у профессора даже был список качеств к будущей супруге. Заморкина где-то раздобыла его и теперь пылала праведным гневом перед Пантелея. С жаром убеждая того, что Курсавина надо поставить на место.
- Пантелемоша, как ты не понимаешь? - она проигнорировала на то, как скривился ее куратор. - Это же не просто блажь, а профилактика! Надо мозги профессору на правильные рельсы поставить.
- Это какие правильные? - уточнил он.
Катя махнула возмущенно рукой.
- Правильные … это правильные! А он на всех свысока смотрит и как к козявочкам относится.
- И что? - скучающе спросил Кузякин.
- А то, - она поставила руки на столешницу и в упор посмотрела на молодого человека, - Мы не козявочки и ставить на нас опыты нельзя!
- Какие опыты? - Пантелей закатил глаза. Девушка стояла слишком близко. От одного ее присутствия у него учащался пульс.
- Пока что никакие и мы его остановим! - дуновение ветра сообщило о том, что девушка отошла. Молодой человек выдохнул незаметно.
Кузякин внимательно посмотрел на свою подопечную. В глазах горит лихой огонь, щеки раскраснелись. Ну все, жди беды. Заморкина была прекрасна. Девушка убежала, а будущий жандарм старательно отгонял мысли о влюбленности и доказывал себе, что у него иммунитет после истории с Киприной. Все закончилось неожиданно. Его вызвал к себе сам граф и прямо спросил про Заморкину. Кузякин растерялся и решил, что главный жандарм интересуется причинами ее повышенного интереса к молодому профессору. Пантелей пел ей дифирамбы и старательно обходил любые упоминанию о молодом Курсавине. Только Беркендорф все понял правильно. Кузякина отправили во дворец на стажировку.
Старика она нашла быстро. Он расплылся в премерзкой улыбке и велел идти в сад, в дальнюю беседку. Найти пресловутую беседку оказалось не так просто. Ведь беседки как таковой не было. А назвать скамейку с ажурным перилами беседкой у девицы Анны Фалеевой не получалось. Через несколько томительных минут к ней присоединился старик.
- Юлдашев Евгений Александрович к вашим услугам, - чинно поклонился он. - Вы так и будете сиднем сидеть или все же сделаете реверанс и назовете свое имя?
Девушка подавила желание подхватить юбки и бежать без оглядки.
- Анна Фалеева.
- Ни манер, ни воспитания, ни внутреннего стержня, ни очарования - ничего.
Анна готова была задохнуться от возмущения. Этот… этот сморчок…
- И лицо держать не умеет. Из крестьян? Или беглая?- он махнул рукой.
- Я готов отказаться от своей первоначальной затеи. Удивите меня. Зачем вам этот юноша?
Девица Фалеева не сдержала кривой ухмылки. Юлдашев хмыкнул как сытый кот.
- А вот это интересно. - Он постучал пальцами по перилам. - Компрометировать надо жестко и по нескольким направлениям. Чтобы этот белоручка не смог адекватно отбиться. Его надо дезориентировать и оглушить. Пока он будет соображать откуда и от кого прилетел удар, мы его возьмем тепленького. - Юлдашев сыто улыбнулся. - А сезон на источниках обещает быть интересным и продуктивным.
Анна вдруг со всей ясностью поняла, что ввязывается в нечто подлое. Молодой жандарм не заслужил такого. Перед глазами промелькнули картинки прошлого. В уголках глаз стали собираться слезы. Она стиснула руки в кулачки. Нет. Она не станет сейчас поддаваться на глупые переживания. Она добьется своего, а Кузякин… он же один из лучших ищеек Беркендорфа! Вот пусть и проявит чудеса выживания.
Глава 8
Жандарм Пантелей Кузякин был занят. Он сочинял шифр. Не то, чтобы он сильно был нужен, но… интуиция настойчиво требовала. По правде говоря, Пантелею хотелось отвлечься от неприятных воспоминаний. Девица… он передернулся… от нее стоит держаться подальше. Было в ней что-то истеричное, а истерики Кузякин ненавидел. Он с сомнением посмотрел на дверь. Малодушная мысль выслушать девицу была им отброшена сразу же. Таким только дай слабину - им все мало. Результат все равно будет один - они обидятся и, возможно, начнут мстить. Уж лучше раньше, чем позже. Сэкономит время на танцах с бубнами и деликатности. А здесь самый гадюшник. Бывшие высокопоставленные и высокородные персоны, знающие все обо всех, отправленные на отдых или сосланные под присмотр в глушь - они не упустят возможность.
Молодой жандарм с удивлением понял, что Агриппина Ивановна держала этот серпентарий в ежовых рукавицах. Без ее одобрения никто и слова пикнуть не смел. Зато сейчас шакалы почувствовали слабину вожака. Он тряхнул головой.
Шифр выходил банальным или мудрённым. А главное правило успешного шифра - простота. В простоте кроется сила. Пантелей скомкал бумагу и отбросил ее. В этом деле его раздражало все: старые интриганки, которые цедили информацию по капле, отсутствие мотива и от этого полное непонимание состава преступления. Кстати о последнем: а отравление точно было? Может быть у высокородного общества такие забавы: придумали легенду для наивного жандарма и развлекаются скопом? Нет. Испуг Агриппины Ивановны был настоящим. Да и все те нестыковки, вроде крупных кистей рук отлично вписываются в историю о подмене. С Николлетой тоже все логично. Ей помогли освоится - тот самый криминальный авторитет «опекал» ее. Что ж ему так «везет» на непонятные преступления? Сначала сенсуиты в Горске, теперь интриганки на источниках. Он снова тряхнул головой. Прочь глупые мысли! Вместо этого он решил упорядочить события на бумаге.
1) помирает советник от лихорадки,
2) от этой же болезни умирает императорская семья. Выжил один наследник,
Сложить один и один получится заговор с устранением правящей династии.
3) кому выгодно? «добрым» соседям и «заокеанским друзьям»,
4) наследника прячут. Прячут так, что никто не знает где он. Ведь правит ныне государством то ли троюродный племянник по материнской линии, то ли четвероюродный дядя по отцовской - в общем, седьмая вода на киселе. Нашли каплю царской крови, благородство и ответственность и повесили на него… то есть посадили на трон. Ему сразу и невесту присмотрели из каких-то забытых дворянских семей. Девица бледная, будто чахоточная была. «Друзья» и «соседи» даже ставки делала, когда она представится. На нее и покушений не организовывали. А императрица вроде и бледная немощь, то есть благородная бледность на лице ее, а троих наследников родила. До сих пор живет и здравствует. Курорт этот, кстати, ее проект. Она раньше сюда часто ездила, теперь же на морском берегу отдыхать изволит.
Молодой жандарм потер переносицу. Что же выходит - наследник пропал? Тогда к чему весь этот сыр бор? Кузякин откинулся на стул. Глупо и бессмысленно. Даже если кто-то из прошлого старых интриганок, захотел свести счеты, слишком уж тонко действуют. Не те люди, не того полета. Здесь «душок» власти и больших денег явственно ощущается. Он снова посмотрел на свои записи. Крайне важным оказалось сохранить наследнику жизнь. Для чего? Чтобы он занял престол. Но престол занял дальний родственник. До сих пор законность его прав на этот самый престол никто не предъявил. Беркендорф опасается, что наследник неожиданно вылезет из какой-нибудь дыры и потребует себе все вернуть? За столько лет не вылез, что же сейчас лезть то? В маразм если только ударился. Кто-то хочет его использовать? Ближе к правде, но все равно глупо.
Пантелей бросил карандаш на стол и нервно выдохнул. Гадость! Политические интриги такая гадость! А по прошествии стольких лет… взгляд его снова упал на листки.
5) почему в тайну были посвящены 4 человека? Это многовато для тайны. И такие разные: наследница графского рода, который всегда защищал императорский, бывшая маруха, которой дали отставку, денщик и криминальный элемент. Больше напоминает свору наемных убийц, которые идут за жертвой, следят друг за другом, чтобы получить самим вознаграждение за голову.
Взгляд его снова упал на список. Заговор какой бы давний не был - это по части Беркендорфа. А значит не просто так Кузякина отправили на этот курорт. Старый лис все просчитал. Комар носу не подточит, ведь… Пантелей замер. Медленно, будто резкое движение может прогнать поразившую его мысль, он взял новый лист и написал:
1) мой приезд - 2 недели назад
2) покушение на Агриппину - день назад
3) время поездки от столицы до источников - 2 дня
4) время поездки от Горска до источников - 2 дня
5) почта идет быстрее: до столицы и до Горска 1 день экспрессом.
Молодой жандарм окинул взглядом свои записи. Выходит, что Беркендорф знал о готовящемся покушении на Агриппину и поэтому отправил сюда Пантелея. А значит дело Горска связано с старыми интриганками. Неужели потомок бесславного рода Пэсик и здесь наследил? Взгляд его упал на книгу, которую он читал. Глаза выхватывали из общего потока слова. Они были ничем не связаны между собой, просто в каждом была буква о с нетипичным наклоном. Этот наклон… Кузякин присмотрелся к строкам. Вот оно решение! Пора запросить у графа Беркендорфа подробную информацию.
По утру почтовый экспресс увозил в Горск и Наузу несколько писем от молодого жандарма. Почтовый служащий скривился от одного вида Пантелея.
- Новую главу написали? Так быстро? - пробормотал он.
- Нет. - Пантелей повел плечом, - пишу друзьям об источниках и погоде.
Служащий красноречиво посмотрел на 3 толстых письма.
- Я подробно описываю, - начал оправдываться Кузякин.
В ответ ему кисло улыбнулись.
- Конечно.
- Вы читайте, читайте! Экспресс ждать не будет.
Проснувшаяся любовь молодого жандарма к эпистолярному жанру, у его друзей вызывала литературную изжогу и несварение. Носков и Разуляк, получив объёмные конверты вначале посмеялись, а потом принялись ломать головы, вычисляя шифр, чтобы прочитать послание. А вот главный жандарм не гадал. Срочная депеша отправилась на курорт сразу же после прочтения. Вез ее особый курьер, особо уполномоченный.
Неделя пролетела быстро. Агриппина Ивановна шла на поправку, светский серпентарий все больше шипел и жалил, но яд выделять не торопился. Девица Анна Фалеева обвинила Пантелея в домогательствах к своей персоне, чем вызвала гомерический хохот. Юлдашев после этого быстренько собрал вещи и уехал, сообщив, что ему требуется иное лечение. И направился прямиком в столицу. Анна быстро скисла и старалась больше не отсвечивать, завела какие-то знакомства и больше Кузякина не тревожила. Все это лишь мельком затронуло его интерес. Молодой жандарм ждал писем. Утром седьмого дня в его апартаменты постучали. «Письмо!» - понял он и слитным движением высвободился из плена подушки и одеяла, на ходу одевая халат и приглаживая волосы.
- Доброе утро! - ему ослепительно улыбался особый курьер. «Этого не может быть!» -промелькнуло у него в голове и он захлопнул дверь перед ее носом. Пантелей молча смотрел на дверь не силах поверить увиденному. «ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!» Крутилось у него в голове. Лихорадочный круг мысли прервал стук.
- Срочная депеша, - растягивая гласные томным голосом произнесла курьер.
Молодой жандарм сжал дрожащие руки в кулаки и крепко зажмурился. Вдох-выдох. Надо открыть и встретиться с ней глазами. Может это не она и… он резко распахнул двери. На пороге стояла молодая женщина с лукавой улыбкой на губах.
- Ну здравствуй, друг мой. Я уж не надеялась, что ты осмелишься открыть. Не хотелось бы ломать дверь. Пригласишь войти?
Он дёргано кивнул и отошел назад.
- Как ты… как… это…
Она ослепительно улыбнулась вновь.
- Узнаю Пантелемошу, милого мальчика, который дышал идеалами.
От ее слов Кузякин дернулся как от пощёчины.
- Тебе интересно как я жила? Совесть гложет? - она мелодично рассмеялась. Затем махнула рукой. - Шучу. Какая совесть у тебя?
Смех ее казался теперь колким и холодным.
- Депеша. - она протянула Пантелею тубус.
На мгновение их пальцы соприкоснулись. Кузькину стоило неимоверных усилий удержать лицо и не отдернуть руку. Зато он успел заметить презрение, промелькнувшее у нее в глазах. Это отрезвило.
- Граф просил оказать тебе всесторонне содействие, - буднично сообщила она. - Так что спрашивай.
Спрашивать не хотелось. Больше всего ему хотелось вытолкать ее из номера и наглухо запереться. Только это не поможет. Прошлое настигло его внезапно, как удар ножа в яркий ярмарочный день.
- Как ты? - глухо спросил он.
Она невидяще посмотрела на него и несколько раз моргнула, будто была не уверена в том, что не ослышалась.
- Как я? Это то, о чем ты хочешь спросить? О! Я чудесно. Благодаря тебе я теперь до конца своих дней вынуждена служить Беркендорфу. Он вертит мной как хочет. На кого указал, за того замуж вышла. Сказал ехать в ночь, села и поехала.
Кузякину хотелось закрыть уши. Но он с отчаянным усилием вслушивался в ее голос.
- Не бери в голову. Это я ворчу с дороги. Граф все же не злодей. Муж у меня достойный человек, мы уважаем друг друга, заботимся. Это намного лучше, чем обманутые надежды первой любви. Да и выдергивать граф меня не любит. Впервые сейчас отправил. Так что я не в обиде. Хотя на твою ошарашенную физиономию смотрела бы вечность.
Она направилась к двери и снова одарила его ослепляющей улыбкой.
- Кстати, теперь я Курсавина.
Брови Пантелея поползли вверх.
- Ккак Курсавина?
Она довольно улыбнулась.
- Позволь представиться - Екатерина Дмитриевна Курсавина, курьер по особым полномочиям, если официально.
Кузякин мотнул головой. Этого просто не может быть., в очередной раз подумал он.
- Что происходит? - его вопрос отразился от стен. Призрак его прошлого ушла, не хлопнув дверью.
Глава 9
Екатерина Курсавина. Когда-то она была Катей Заморкиной, дочерью одного из сотрудников жандармерии. Девушкой она была неглупой, но увлекающейся. Азарт ее губил. Сначала она поспорила, что поступил в военный институт, чтобы служить в корпусе жандармерии. Затем во время учебы умудрилась несколько раз попасть на ковер к директору. Панелей бы так и не узнал о глупой девчонке, если бы его не назначили ее куратором. Кузякин был в шоке, ведь девчонка, по его мнению, была бедовая. Не смотря на хорошие способности, думать она не умела. А как еще назвать человека, который вместо того, чтобы оправдать оказанное ей доверие (взяли ее по протекции и с испытательным сроком) постоянно вляпывалась в глупые истории. Ну кто в трезвом уме и ясной памяти полезет ночью в кабинет директора, чтобы достать раритетный пистоль. А все ради дурацкого спора. Сначала ее выходки были просто глупыми и раздражающими, затем они стали приобретать масштаб катастрофы. Пантелей тогда готовился быть «тенью». Среди любимчиков Беркендорфа тогда ходил Андрей Курсавин - молодой профессор криминалист. На него граф надышатся не мог. Все, что Курсавин просил, доставляли по первому требованию. И вот Катенька решила завлечь профессора дабы скомпрометировать его чистый образ в глазах главного жандарма. Кузякин на ее заявление лишь хмыкнул, едва удержался от того, чтобы не покрутить пальцем у виска. Курсавин жил одной наукой. На противоположный пол смотрел с недоумением, граничащим с высокомерием. Женщина в его представлении должна была рожать детей, заниматься хозяйством и не мешать его гениальности работать. Говорят у профессора даже был список качеств к будущей супруге. Заморкина где-то раздобыла его и теперь пылала праведным гневом перед Пантелея. С жаром убеждая того, что Курсавина надо поставить на место.
- Пантелемоша, как ты не понимаешь? - она проигнорировала на то, как скривился ее куратор. - Это же не просто блажь, а профилактика! Надо мозги профессору на правильные рельсы поставить.
- Это какие правильные? - уточнил он.
Катя махнула возмущенно рукой.
- Правильные … это правильные! А он на всех свысока смотрит и как к козявочкам относится.
- И что? - скучающе спросил Кузякин.
- А то, - она поставила руки на столешницу и в упор посмотрела на молодого человека, - Мы не козявочки и ставить на нас опыты нельзя!
- Какие опыты? - Пантелей закатил глаза. Девушка стояла слишком близко. От одного ее присутствия у него учащался пульс.
- Пока что никакие и мы его остановим! - дуновение ветра сообщило о том, что девушка отошла. Молодой человек выдохнул незаметно.
Кузякин внимательно посмотрел на свою подопечную. В глазах горит лихой огонь, щеки раскраснелись. Ну все, жди беды. Заморкина была прекрасна. Девушка убежала, а будущий жандарм старательно отгонял мысли о влюбленности и доказывал себе, что у него иммунитет после истории с Киприной. Все закончилось неожиданно. Его вызвал к себе сам граф и прямо спросил про Заморкину. Кузякин растерялся и решил, что главный жандарм интересуется причинами ее повышенного интереса к молодому профессору. Пантелей пел ей дифирамбы и старательно обходил любые упоминанию о молодом Курсавине. Только Беркендорф все понял правильно. Кузякина отправили во дворец на стажировку.
