Мир перевернулся с ног на голову для магистра. Он сжал кулаки и посмотрел на ректора исподлобья. Подозрения крепли с каждой секундой. Совершенно непонятно, почему Салазар Кроун так отчаянно защищает Эйму. Все варианты были абсолютно безумны и не имели под собой никаких доводов. Кроме одного – ректор прекрасно знает о способностях девушки и старательно скрывает это.
- Если бы я был ректором, я бы перевернул каждую комнату в поисках прирождённого убийцы. А вы его покрываете! Вы и этот нифелим! – бросил Менельтор отчаянно.
- Вы забываетесь! – осадил Салазар и сделал несколько шагов вперёд. Он всегда контролировал свой дар очень хорошо. Несмотря на возникшую духоту в комнате, сила ещё не вырвалась, словно ректор давал Менельтору шанс уйти.
Но тот его не принял.
- А вот и нет! – парировал он, грубо указав пальцем в сторону ректора. - И я требую…
- Знайте своё место, магистр Менельтор!!! – взревел Салазар Кроун.
В комнате моментально погас весь свет. Кромешная темнота окутала Менельтора холодным покрывалом. Он хотел уйти, жаждал этого больше всего на свете, но не знал куда двигаться во мраке. Сфера в ладони не загоралась, лёгкие завитки магии тут же рассеивались, стоило им только появиться. В ушах раздался оглушающий писк, и магистр закрыл их руками. Он сжался, тот же миг опустившись на колени, и стиснул зубы от сильной боли. Воспоминания поплыли образами перед глазами, как если бы это была огромная стопка разрисованных листов, раскинутых по полу.
Свет снова загорелся, а магистр всё ещё был на полу; сил на то, чтобы подняться, не осталось, Менельтор сжался возле журнального столика. А над ним навис ректор, притопывая носком сапога будто бы в такт биения сердца
- Перед тем, как вы пойдёте вон, - голос дария Салазара был поистине грозен, - хочу дать вам один совет. Не делайте из меня врага. Вам не понравится результат.
Писк прекратился так же внезапно, как и начался. Но его отголоски пульсирующими вспышками света и звука были перед глазами и в разуме, напоминая о том, что слова теперь излишни. Наверняка ректор всё узнал. Не помог даже ментальный блок, загодя поставленный на воспоминания. Помимо того, что Салазар Кроун был еликим человеком, он был ещё и великим магом, мощь которого мало кто мог превзойти. Не смог и Менельтор. Он зря пришёл сюда, теперь, жалея о содеянном, он мыслнно каялся за всё, что натворил. Благоразумие должно было возобладать гораздо раньше, но оно всколыхнулось только чейчас, когда уже было слишком поздно.
- В следующую нашу встречу - в магистериуме, - ректор отметил голосом именно последнее слово, - я надеюсь увидеть столь же сильную попытку убеждения, как сейчас. Иначе вас лишат звания магистра, учитывая, что вы натворили. А теперь поднимайтесь, - приказал он тихо, но не менее грозно. – Вон из моих покоев.
Менельтор не стал спорить. Он встал, из последних сил сохраняя остатки гордости, расправил халат, немного помялся и с понурым видом направился к двери. Она открылась так же мгновенно и бесшумно, как прежде – руна Тельмэ работала и в обратную сторону: провожала незваных гостей быстро, распахивала двери по желанию хозяина мгновенно и закрывалась за спиной навсегда.
Магистр сюда больше не вернётся – несмотря на то, что дарий Салазар был крайне миролюбив в тот момент, когда принял у себя Менельтора и даже угостил того чаем, он обладал одним важным качеством, что делало его поистине опасным. Ректор доводит порядок до абсурда. И если он сказал, что следующая встреча непременно состоится в магистериуме, то вылезет из кожи вон, лишь бы так и случилось.
- Спокойной ночи, дарий Менельтор, - нажимно и с неким укором пожелал Салазар Кроун.
Менельтор скупо кивнул, поджав бледные губы, и вышел в пустой коридор.
Предстояло ещё выспаться, а рассвет уже близко.
2 месяца спустя…
Эйма сидела напротив большого напольного зеркала и отстранённо слушала длинную тираду соседки по комнате. Она постоянно вздыхала и неотрывно смотрела на собственное отражение. Ей казалось, что всё абсолютно нормально, и Нира зря переживает по поводу её внешнего вида. Но бурный поток упрёков и нотаций было уже не остановить. Если Нира начинала что-то говорить, то никакими средствами её не удавалось заткнуть. Применишь магию – разозлится, уйдёшь – она либо пойдёт следом и на весь коридор продолжит стыдить перед другими студентами или же просто дождётся, пока её жертва вернётся в комнату. И тогда с новой силой будет доказывать свою точку зрения.
А началось всё с обычного вопроса, на который Эйма Тарос ответила «нет». И понеслось…
Каждый год по случаю «Багрового лика» в академии устраивается грандиозный праздник с балом и чествованием единственного старого бога, несмотря на смену веяний и новую религию, одобряющую лишь «Санла-Кела-Мира», названное так в честь трёх богов Ардамана: Санлы – бога рождения и смерти, Келы – бога благополучия, и Миры – богини любви и плодородия. Четвёртым, остающимся в тени, но не менее почитаемым был Гарос – бог перемен. Его власть над миром закончилась с падением Винара Чёрного и запретом, наложенным на жертвоприношения, но праздник по случаю появления на небесах его багрового лика – кровавой луны – отмечался по сей день. И популярен он был именно у студентов. Особенно у выпускников, которые обязательно кидали в костёр записки с самыми заветными желаниями, отчаянно надеясь на то, что те непременно сбудутся.
Эйма не хотела ничего менять. Ещё больше она не хотела идти на бал, несмотря на то, что Нира любезно предложила покопаться в своём шкафу, чтобы выбрать подходящее платье. Соседка считала себя непримиримым борцом с безвкусицей, хотя на деле оказалась самой настоящей барахольщицей. На плечиках висели множество нарядов, на которые смотреть было страшно. Для чего они Нире, оставалось непонятным, но выкидывать их она не собиралась, даже если её пытками принудят к этому. В шкафу были и бесспорно прекрасные платья; этой коллекции позавидовали бы большинство придворных дам Мегарии. Но в основном – гардероб напоминал склад старых, поношенных вещей.
…- Посмотри на себя, Эйма, - тем временем продолжала Нира, расхаживая из угла в угол и размахивая руками. – И кто из нас вампир, а? Кожа бледная, волосы спутанные, осанка сгорбленная. Живой мертвец, не иначе! Осталось добавить болезненную худобу и впавшие глаза – вылитый кровосос! Такие обычно в гробу лежат по сотне лет в ожидании пробуждения!
- С удовольствием бы легла, - вздохнула Эйма и закрыла глаза.
За два месяца лучше не стало. Боль продолжала неустанно вгрызаться в тело, а по ночам по-прежнему снился Лёйнар. Его образ превратился в безликую размазанную тень, стоящую под деревом влюблённых и протягивающую руки в направлении Эймы. А та из сна в сон бежала к нему, но просыпалась, стоило только оказаться рядом. И сожаление вместе со слезами и истеричными всхлипами вырывалось наружу. Порой даже посреди ночи. Но казалось, что соседку это нисколько не раздражало, потому что она моментально подрывалась с постели и бежала то за стаканом воды, то за травами к дарию Марату, то садилась рядом и просто крепко обнимала.
- О, великие боги! Оставь эти разговоры! – вспылила Нира. – Ну сколько можно уже мучиться! Тебе самой не надоело видеть угрюмое отражение в зеркале? Улыбнись! – она вихрем подлетела к Эйме и, тронув пальцами опущенные уголки рта, растянула их в неестественную улыбку и потрепала за щёки.
Эйма медленно отвернулась. Улыбка не появлялась на лице очень давно, и нечего ей тут делать. Если бы она увидела Лёйнара, то непременно улыбнулась бы. Но время вспять повернуть не получится при всём желании. Как и утихомирить боль.
- Так, всё! Я пошла! – Нира топнула ногой и направилась к двери. – Если ты не хочешь идти, то мы тебя заставим! – и вышла в шумный коридор, гордо распрямив спину.
В полной тишине стало невероятно легко и спокойно, словно Эйма окунулась в горячий источник. И если бы не лютая зима, которая пришла внезапно и всё засыпала плотным слоем снега, то можно было бы распахнуть окно и наслаждаться прохладой. Однако простудиться Эйма хотела ещё меньше, а потому она лишь бросила взгляд на окно, где расстилался однотипный пейзаж, и вздохнула.
Дверь снова открылась, и в комнату, судя по звукам, вошли сразу двое. Нира привела того, кто гарантированно заставит пойти на праздник любыми средствами. Эйма тяжко вздохнула, прикрыла глаза, покачала головой и устремила взгляд на Йонира. Он был уже при параде, однако в плохом настроении – Нира наверняка приукрасила все подробности так сильно, что у парня едва пар не валил из ушей. Соседка знала, как воздействовать на Эйму, и та уже изрядно жалела о том, что сказала о своей слабости. Теперь Йонир был частым гостем в комнате. За последние два месяца он приходил без малого пять раз, если не считать того, сколько времени он крутился рядом – то заскочит в класс, то встретит во внутреннем дворе, в столовой или у входа в общежитие.
Йонир сверкнул грозным взглядом на Ниру и кивнул на дверь. Соседка недовольно зашипела на него, обнажив удлиненные клыки и выскользнула из комнаты, обозначив свой уход оглушительным хлопком. Эйма проводила её взглядом и вздохнула – что бы ни сказала Нира, Йонир понял это по-своему, и предстояло выдержать долгий разговор.
Он подошёл ближе, осмотрелся, вздохнул и указал на стул.
- Ты позволишь?
Эйма равнодушно переместилась на свою кровать. Она плюхнулась на неё, забралась с ногами и отползла к стене, тут же кутаясь в широкий халат. А Йонир подвинул ближе стул и сел на него, положив ногу на ногу и скрестив руки на груди.
- Зачем? – спросил он тихо, выжидающе глядя на Эйму.
- Что «зачем»? – равнодушно спросила она.
- Зачем ты мучаешь себя? Отгораживаешься ото всех? – Голос Йонира был практически умоляющим. – Это неправильно, - настойчиво сказал он и тут же вздохнул.
Эйма жалостливо усмехнулась и начала буравить взглядом стену. Может быть, она сейчас расплавится и расстелится по полу раскалённой массой. Йонир беспрестанно пытался вразумить, уговорить и успокоить. В такие моменты было его жалко, потому что он не понимал, что бился в глухую стену, стоящую между ним и Эймой.
- Ты не поймёшь, - бросила она недовольно и вздохнула.
Такой, как Йонир, не отстанет. Он не махнёт рукой и не уйдёт, тихо прикрыв за собой дверь. Но всё же надеясь именно на такой исход, Эйма посмотрела в сторону полуэльфа. Он по-прежнему сидел на стуле, хмуря брови и недовольно сопя.
- Тогда объясни так, чтобы я понял! – отчаянно заявил он, всплеснув руками.
- Прекрати, – прорычала Эйма и стиснула зубы. - Тебе никогда не понять, что я чувствую.
- Мне повторить требование? – жестко сказал Йонир. Он вопрошающе смотрел на Эйму и не сводил требовательного взгляда. Сколько Эйма его знала, он всегда был – излишне настойчивым.
- Не надо, я не буду ничего объяснять, – отмахнулась Эйма и вновь уставилась в стену. -Если бы ты потерял пару, то понял бы без слов.
- Все теряют, - заявил Йонир. - И у Лёйнара до тебя была пара, которая погибла в страшном пожаре.
Внутри зашевелилось сомнение. Мир, от которого остались одни руины после смерти жениха, вовсе развеялся пылью. Это не могло быть правдой, хотя Лёйнар никогда не говорил о своём прошлом. Возможно, если бы он был жив, то поделился бы парой историй, которые они оба вспоминали бы не иначе как с улыбкой. Но из уст Йонира это звучало как приговор.
- Враньё, - в надежде, что это действительно ложь, бросила Эйма.
- Я его брат, с чего бы мне врать?
- Чтобы заставить меня поверить и пойти на этот демонов праздник, - рыкнула она.
- Разве? – Йонир ухмыльнулся. - Эйма, перестань думать, что вокруг тебя одни враги. – Он подскочил со стула и моментально оказался напротив Эймы, нависнув над ней. - Ты знаешь меня, знаешь Ниру. Неужели кто-то из нас желает тебе зла? Перестань скрываться от мира, от друзей. И вылези, наконец, из этой ямы. - Сказав, он окинул жестом пространство комнаты.
- Ни в какой яме я не сижу, - отмахнулась Эйма и отвернулась к окну. Она опасалась, что поднимет на друга глаза и увидит в них то, чего так боялась – любовь и заботу. Ведь Лёйнар смотрел на неё так же, когда было плохое настроение или не удавалось выучить порядок действий в сложном заклинании.
- Да неужели? – Терпение Йонира было на редкость крепким, но и его надолго не хватило. Он рыкнул и заметался по комнате, уперев руки в бока. - Тогда посмотри на себя в зеркало – указал на овальную стойку, - и скажи мне, что изменилось за эти полгода. В тебе.
- Ничего, - сухо прокомментировала Эйма. - Просто я не хочу идти на праздник.
- А давай я тебе скажу, что не так, - Йонир подлетел со скоростью ветра, поставил ладони по обе стороны от головы Эймы и попытался поймать её взгляд своим. Он недовольно сопел, как Ардаманский ёж, а потом начал отчитывать подобно тому, как учитель отчитывает нерадивого студента: - Я наблюдал за тобой всё время, пока ты была с Лёйнаром. Ты цвела! Вся академия восхищалась твоими бальными нарядами, все говорили о твоих успехах в учебе. Великие боги! – Он рванулся в сторону и вновь зашагал по комнате. - Преподаватели ставили тебя в пример, а придворные дамы в замке Мегарии завидовали тебе так, что готовы были удавиться за то, чтобы обладать твоей красотой! А теперь… - с сочувствием сказал он, - Правильно Нира сказала – ты ожившая покойница, которая твёрдо решила пролежать в уютненьком гробу и потешить свою скорбь лишний раз.
- Так вот, что она тебе сказала. – Эйма только усмехнулась. Теперь стало понятно, почему Йорнир появился на пороге в образе огнедышащего дракона – злого и невероятно грозного.
- Не важно, что именно она сказала, Эйма! – крикнул Йонир. - Она беспокоится о тебе. Таких друзей мало, но у тебя они есть, и не стоит от них отворачиваться.
- Я этого не заслуживаю. И никого не держу.
Воцарилось молчание. Впервые за несколько минут тишина ласкала слух. Йонир по-прежнему был в комнате, хотя не слышно было даже его дыхания. Стоял напротив двери и смотрел с недоумением на Эйму, которая через отражение на стекле со светоотражающим заклинанием наблюдала за другом, у которого едва глаза на лоб не полезли от услышанного.
Йонир долго молчал и не спешил уходить. Он определённо что-то задумал. Но он не мог быстро решиться на это. Эйма знала его хорошо, но не так, как его брата, который на деле оказался хранителем многих тайн. Они оба друг друга стоили. И что особенно их сближало, так это желание идти до конца, несмотря на последствия.
- Так… - подытожил со вздохом Йонир, и в его глазах заплясали магические огоньки. - Не хочешь по-хорошему, будет по-моему. Ты мне ещё спасибо скажешь.
Капкан захлопнулся неожиданно, и Эйма вздрогнула, словно услышала скрежет острых зубьев. Она почувствовала магию, исходящую от Йонира, и нервно сглотнула. Лёгкий ветерок от возникшей силы коснулся щеки и пары спутанных локонов. Двуликие отличались от других магов не только тем, что обладали двойственной натурой. Они не поддавались контролю, в частности, были защищены от большинства заклинаний по управлению сознанием. Характерный энергетический всплеск не укрылся от Эймы, и она начала нервно теребить ворот халата и часто задышала.
- Если бы я был ректором, я бы перевернул каждую комнату в поисках прирождённого убийцы. А вы его покрываете! Вы и этот нифелим! – бросил Менельтор отчаянно.
- Вы забываетесь! – осадил Салазар и сделал несколько шагов вперёд. Он всегда контролировал свой дар очень хорошо. Несмотря на возникшую духоту в комнате, сила ещё не вырвалась, словно ректор давал Менельтору шанс уйти.
Но тот его не принял.
- А вот и нет! – парировал он, грубо указав пальцем в сторону ректора. - И я требую…
- Знайте своё место, магистр Менельтор!!! – взревел Салазар Кроун.
В комнате моментально погас весь свет. Кромешная темнота окутала Менельтора холодным покрывалом. Он хотел уйти, жаждал этого больше всего на свете, но не знал куда двигаться во мраке. Сфера в ладони не загоралась, лёгкие завитки магии тут же рассеивались, стоило им только появиться. В ушах раздался оглушающий писк, и магистр закрыл их руками. Он сжался, тот же миг опустившись на колени, и стиснул зубы от сильной боли. Воспоминания поплыли образами перед глазами, как если бы это была огромная стопка разрисованных листов, раскинутых по полу.
Свет снова загорелся, а магистр всё ещё был на полу; сил на то, чтобы подняться, не осталось, Менельтор сжался возле журнального столика. А над ним навис ректор, притопывая носком сапога будто бы в такт биения сердца
- Перед тем, как вы пойдёте вон, - голос дария Салазара был поистине грозен, - хочу дать вам один совет. Не делайте из меня врага. Вам не понравится результат.
Писк прекратился так же внезапно, как и начался. Но его отголоски пульсирующими вспышками света и звука были перед глазами и в разуме, напоминая о том, что слова теперь излишни. Наверняка ректор всё узнал. Не помог даже ментальный блок, загодя поставленный на воспоминания. Помимо того, что Салазар Кроун был еликим человеком, он был ещё и великим магом, мощь которого мало кто мог превзойти. Не смог и Менельтор. Он зря пришёл сюда, теперь, жалея о содеянном, он мыслнно каялся за всё, что натворил. Благоразумие должно было возобладать гораздо раньше, но оно всколыхнулось только чейчас, когда уже было слишком поздно.
- В следующую нашу встречу - в магистериуме, - ректор отметил голосом именно последнее слово, - я надеюсь увидеть столь же сильную попытку убеждения, как сейчас. Иначе вас лишат звания магистра, учитывая, что вы натворили. А теперь поднимайтесь, - приказал он тихо, но не менее грозно. – Вон из моих покоев.
Менельтор не стал спорить. Он встал, из последних сил сохраняя остатки гордости, расправил халат, немного помялся и с понурым видом направился к двери. Она открылась так же мгновенно и бесшумно, как прежде – руна Тельмэ работала и в обратную сторону: провожала незваных гостей быстро, распахивала двери по желанию хозяина мгновенно и закрывалась за спиной навсегда.
Магистр сюда больше не вернётся – несмотря на то, что дарий Салазар был крайне миролюбив в тот момент, когда принял у себя Менельтора и даже угостил того чаем, он обладал одним важным качеством, что делало его поистине опасным. Ректор доводит порядок до абсурда. И если он сказал, что следующая встреча непременно состоится в магистериуме, то вылезет из кожи вон, лишь бы так и случилось.
- Спокойной ночи, дарий Менельтор, - нажимно и с неким укором пожелал Салазар Кроун.
Менельтор скупо кивнул, поджав бледные губы, и вышел в пустой коридор.
Предстояло ещё выспаться, а рассвет уже близко.
Глава 3
2 месяца спустя…
Эйма сидела напротив большого напольного зеркала и отстранённо слушала длинную тираду соседки по комнате. Она постоянно вздыхала и неотрывно смотрела на собственное отражение. Ей казалось, что всё абсолютно нормально, и Нира зря переживает по поводу её внешнего вида. Но бурный поток упрёков и нотаций было уже не остановить. Если Нира начинала что-то говорить, то никакими средствами её не удавалось заткнуть. Применишь магию – разозлится, уйдёшь – она либо пойдёт следом и на весь коридор продолжит стыдить перед другими студентами или же просто дождётся, пока её жертва вернётся в комнату. И тогда с новой силой будет доказывать свою точку зрения.
А началось всё с обычного вопроса, на который Эйма Тарос ответила «нет». И понеслось…
Каждый год по случаю «Багрового лика» в академии устраивается грандиозный праздник с балом и чествованием единственного старого бога, несмотря на смену веяний и новую религию, одобряющую лишь «Санла-Кела-Мира», названное так в честь трёх богов Ардамана: Санлы – бога рождения и смерти, Келы – бога благополучия, и Миры – богини любви и плодородия. Четвёртым, остающимся в тени, но не менее почитаемым был Гарос – бог перемен. Его власть над миром закончилась с падением Винара Чёрного и запретом, наложенным на жертвоприношения, но праздник по случаю появления на небесах его багрового лика – кровавой луны – отмечался по сей день. И популярен он был именно у студентов. Особенно у выпускников, которые обязательно кидали в костёр записки с самыми заветными желаниями, отчаянно надеясь на то, что те непременно сбудутся.
Эйма не хотела ничего менять. Ещё больше она не хотела идти на бал, несмотря на то, что Нира любезно предложила покопаться в своём шкафу, чтобы выбрать подходящее платье. Соседка считала себя непримиримым борцом с безвкусицей, хотя на деле оказалась самой настоящей барахольщицей. На плечиках висели множество нарядов, на которые смотреть было страшно. Для чего они Нире, оставалось непонятным, но выкидывать их она не собиралась, даже если её пытками принудят к этому. В шкафу были и бесспорно прекрасные платья; этой коллекции позавидовали бы большинство придворных дам Мегарии. Но в основном – гардероб напоминал склад старых, поношенных вещей.
…- Посмотри на себя, Эйма, - тем временем продолжала Нира, расхаживая из угла в угол и размахивая руками. – И кто из нас вампир, а? Кожа бледная, волосы спутанные, осанка сгорбленная. Живой мертвец, не иначе! Осталось добавить болезненную худобу и впавшие глаза – вылитый кровосос! Такие обычно в гробу лежат по сотне лет в ожидании пробуждения!
- С удовольствием бы легла, - вздохнула Эйма и закрыла глаза.
За два месяца лучше не стало. Боль продолжала неустанно вгрызаться в тело, а по ночам по-прежнему снился Лёйнар. Его образ превратился в безликую размазанную тень, стоящую под деревом влюблённых и протягивающую руки в направлении Эймы. А та из сна в сон бежала к нему, но просыпалась, стоило только оказаться рядом. И сожаление вместе со слезами и истеричными всхлипами вырывалось наружу. Порой даже посреди ночи. Но казалось, что соседку это нисколько не раздражало, потому что она моментально подрывалась с постели и бежала то за стаканом воды, то за травами к дарию Марату, то садилась рядом и просто крепко обнимала.
- О, великие боги! Оставь эти разговоры! – вспылила Нира. – Ну сколько можно уже мучиться! Тебе самой не надоело видеть угрюмое отражение в зеркале? Улыбнись! – она вихрем подлетела к Эйме и, тронув пальцами опущенные уголки рта, растянула их в неестественную улыбку и потрепала за щёки.
Эйма медленно отвернулась. Улыбка не появлялась на лице очень давно, и нечего ей тут делать. Если бы она увидела Лёйнара, то непременно улыбнулась бы. Но время вспять повернуть не получится при всём желании. Как и утихомирить боль.
- Так, всё! Я пошла! – Нира топнула ногой и направилась к двери. – Если ты не хочешь идти, то мы тебя заставим! – и вышла в шумный коридор, гордо распрямив спину.
В полной тишине стало невероятно легко и спокойно, словно Эйма окунулась в горячий источник. И если бы не лютая зима, которая пришла внезапно и всё засыпала плотным слоем снега, то можно было бы распахнуть окно и наслаждаться прохладой. Однако простудиться Эйма хотела ещё меньше, а потому она лишь бросила взгляд на окно, где расстилался однотипный пейзаж, и вздохнула.
Дверь снова открылась, и в комнату, судя по звукам, вошли сразу двое. Нира привела того, кто гарантированно заставит пойти на праздник любыми средствами. Эйма тяжко вздохнула, прикрыла глаза, покачала головой и устремила взгляд на Йонира. Он был уже при параде, однако в плохом настроении – Нира наверняка приукрасила все подробности так сильно, что у парня едва пар не валил из ушей. Соседка знала, как воздействовать на Эйму, и та уже изрядно жалела о том, что сказала о своей слабости. Теперь Йонир был частым гостем в комнате. За последние два месяца он приходил без малого пять раз, если не считать того, сколько времени он крутился рядом – то заскочит в класс, то встретит во внутреннем дворе, в столовой или у входа в общежитие.
Йонир сверкнул грозным взглядом на Ниру и кивнул на дверь. Соседка недовольно зашипела на него, обнажив удлиненные клыки и выскользнула из комнаты, обозначив свой уход оглушительным хлопком. Эйма проводила её взглядом и вздохнула – что бы ни сказала Нира, Йонир понял это по-своему, и предстояло выдержать долгий разговор.
Он подошёл ближе, осмотрелся, вздохнул и указал на стул.
- Ты позволишь?
Эйма равнодушно переместилась на свою кровать. Она плюхнулась на неё, забралась с ногами и отползла к стене, тут же кутаясь в широкий халат. А Йонир подвинул ближе стул и сел на него, положив ногу на ногу и скрестив руки на груди.
- Зачем? – спросил он тихо, выжидающе глядя на Эйму.
- Что «зачем»? – равнодушно спросила она.
- Зачем ты мучаешь себя? Отгораживаешься ото всех? – Голос Йонира был практически умоляющим. – Это неправильно, - настойчиво сказал он и тут же вздохнул.
Эйма жалостливо усмехнулась и начала буравить взглядом стену. Может быть, она сейчас расплавится и расстелится по полу раскалённой массой. Йонир беспрестанно пытался вразумить, уговорить и успокоить. В такие моменты было его жалко, потому что он не понимал, что бился в глухую стену, стоящую между ним и Эймой.
- Ты не поймёшь, - бросила она недовольно и вздохнула.
Такой, как Йонир, не отстанет. Он не махнёт рукой и не уйдёт, тихо прикрыв за собой дверь. Но всё же надеясь именно на такой исход, Эйма посмотрела в сторону полуэльфа. Он по-прежнему сидел на стуле, хмуря брови и недовольно сопя.
- Тогда объясни так, чтобы я понял! – отчаянно заявил он, всплеснув руками.
- Прекрати, – прорычала Эйма и стиснула зубы. - Тебе никогда не понять, что я чувствую.
- Мне повторить требование? – жестко сказал Йонир. Он вопрошающе смотрел на Эйму и не сводил требовательного взгляда. Сколько Эйма его знала, он всегда был – излишне настойчивым.
- Не надо, я не буду ничего объяснять, – отмахнулась Эйма и вновь уставилась в стену. -Если бы ты потерял пару, то понял бы без слов.
- Все теряют, - заявил Йонир. - И у Лёйнара до тебя была пара, которая погибла в страшном пожаре.
Внутри зашевелилось сомнение. Мир, от которого остались одни руины после смерти жениха, вовсе развеялся пылью. Это не могло быть правдой, хотя Лёйнар никогда не говорил о своём прошлом. Возможно, если бы он был жив, то поделился бы парой историй, которые они оба вспоминали бы не иначе как с улыбкой. Но из уст Йонира это звучало как приговор.
- Враньё, - в надежде, что это действительно ложь, бросила Эйма.
- Я его брат, с чего бы мне врать?
- Чтобы заставить меня поверить и пойти на этот демонов праздник, - рыкнула она.
- Разве? – Йонир ухмыльнулся. - Эйма, перестань думать, что вокруг тебя одни враги. – Он подскочил со стула и моментально оказался напротив Эймы, нависнув над ней. - Ты знаешь меня, знаешь Ниру. Неужели кто-то из нас желает тебе зла? Перестань скрываться от мира, от друзей. И вылези, наконец, из этой ямы. - Сказав, он окинул жестом пространство комнаты.
- Ни в какой яме я не сижу, - отмахнулась Эйма и отвернулась к окну. Она опасалась, что поднимет на друга глаза и увидит в них то, чего так боялась – любовь и заботу. Ведь Лёйнар смотрел на неё так же, когда было плохое настроение или не удавалось выучить порядок действий в сложном заклинании.
- Да неужели? – Терпение Йонира было на редкость крепким, но и его надолго не хватило. Он рыкнул и заметался по комнате, уперев руки в бока. - Тогда посмотри на себя в зеркало – указал на овальную стойку, - и скажи мне, что изменилось за эти полгода. В тебе.
- Ничего, - сухо прокомментировала Эйма. - Просто я не хочу идти на праздник.
- А давай я тебе скажу, что не так, - Йонир подлетел со скоростью ветра, поставил ладони по обе стороны от головы Эймы и попытался поймать её взгляд своим. Он недовольно сопел, как Ардаманский ёж, а потом начал отчитывать подобно тому, как учитель отчитывает нерадивого студента: - Я наблюдал за тобой всё время, пока ты была с Лёйнаром. Ты цвела! Вся академия восхищалась твоими бальными нарядами, все говорили о твоих успехах в учебе. Великие боги! – Он рванулся в сторону и вновь зашагал по комнате. - Преподаватели ставили тебя в пример, а придворные дамы в замке Мегарии завидовали тебе так, что готовы были удавиться за то, чтобы обладать твоей красотой! А теперь… - с сочувствием сказал он, - Правильно Нира сказала – ты ожившая покойница, которая твёрдо решила пролежать в уютненьком гробу и потешить свою скорбь лишний раз.
- Так вот, что она тебе сказала. – Эйма только усмехнулась. Теперь стало понятно, почему Йорнир появился на пороге в образе огнедышащего дракона – злого и невероятно грозного.
- Не важно, что именно она сказала, Эйма! – крикнул Йонир. - Она беспокоится о тебе. Таких друзей мало, но у тебя они есть, и не стоит от них отворачиваться.
- Я этого не заслуживаю. И никого не держу.
Воцарилось молчание. Впервые за несколько минут тишина ласкала слух. Йонир по-прежнему был в комнате, хотя не слышно было даже его дыхания. Стоял напротив двери и смотрел с недоумением на Эйму, которая через отражение на стекле со светоотражающим заклинанием наблюдала за другом, у которого едва глаза на лоб не полезли от услышанного.
Йонир долго молчал и не спешил уходить. Он определённо что-то задумал. Но он не мог быстро решиться на это. Эйма знала его хорошо, но не так, как его брата, который на деле оказался хранителем многих тайн. Они оба друг друга стоили. И что особенно их сближало, так это желание идти до конца, несмотря на последствия.
- Так… - подытожил со вздохом Йонир, и в его глазах заплясали магические огоньки. - Не хочешь по-хорошему, будет по-моему. Ты мне ещё спасибо скажешь.
Капкан захлопнулся неожиданно, и Эйма вздрогнула, словно услышала скрежет острых зубьев. Она почувствовала магию, исходящую от Йонира, и нервно сглотнула. Лёгкий ветерок от возникшей силы коснулся щеки и пары спутанных локонов. Двуликие отличались от других магов не только тем, что обладали двойственной натурой. Они не поддавались контролю, в частности, были защищены от большинства заклинаний по управлению сознанием. Характерный энергетический всплеск не укрылся от Эймы, и она начала нервно теребить ворот халата и часто задышала.
