Что подумает Йонир, когда поймёт, кто она такая? Не верилось в то, что он останется участливым другом, учитывая, что Эйма часто из его уст слышала гневные слова в адрес пойманных и казнённых двуликих.
- Benle laora keen, - произнёс полушёпотом Йонир, и голубая волна с золотистой окантовкой моментально достигла Эймы.
Как ведут себя люди, подчинённые чужой воле? Наверное, сидят с отсутствующим видом и ожидают контрольного вопроса или приказа. И Эйма сделала равнодушное лицо и насилу смогла расслабиться. Сложнее всего было не дрожать от страха, отгоняя понимание того, что Йонир вот-вот мог догадаться, что заклинание не подействовало, и забить тревогу.
Он выждал положенное время, которое показалось вечностью, а потом несмело подошёл, опустился на колени рядом с кроватью и, коснувшись колена Эймы, заговорил так тихо и нежно, будто и не было тех напряжённых минут, когда он носился раненым зверем по комнате, злобно рыча.
- Ты пойдёшь на праздник? Я буду тебя сопровождать на балу и не отойду ни на шаг. А если захочешь уйти, то с радостью уведу тебя подальше от чужих глаз.
- Хорошо. – Эйма заставила себя улыбнуться как можно искренне. Нельзя было допустить, чтобы Йонир хоть на мгновение усомнился в её поведении. Она бросила нарочито растерянный взгляд на открытый шкаф, а потом с немым вопросом в глазах посмотрела на полуэльфа. - Только мне нечего надеть.
Тут же распахнулась дверь, и внутрь влетела радостная Нира. Кто бы сомневался, что вампирша подслушивала весь разговор. Ну как же она могла пропустить самый замечательный момент, достигнутый именно благодаря её стараниям! Это же Нира!
- О… это поправимо!!! – сказала она и захлопала в ладоши. - А ну – кыш отсюда, остроухий! – И тут же начала выталкивать Йонира из комнаты. Как говорится: помог – свали. - Кыш-кыш, живо! – она выпихнула недоумевающего парня за дверь и захлопнула её перед самым носом.
Когда Нира повернулась, она просто сияла от радости. Это заклинание сама Эйма никогда не применяла, но знала, что оно действует ровно восемь часов. А значит – придётся выдержать все манипуляции «главной модницы» и полностью отдаться в её руки, что очень не нравилось Эйме. Но страх быть раскрытой возобладал, и она лишь выжидающе уставилась на соседку, которая с видом главнокомандующего молча указала на стул напротив зеркала и размяла тонкие бледные пальцы.
- Ты прекрасна! – выдохнула Нира.
Соседка отступила назад и, сложив ладони вместе, коснулась пальцами носа. Она не прекращала восторженно улыбаться и смотреть на Эйму, которая не решалась шевельнуться.
Из зеркала на неё глядела настоящая красавица, одетая в белое бальное платье. Кроткая принцесса смущённо опускала взгляд и теребила тонкую вуаль, которая покрывала атласный пышный подол наряда. Белые длинные перчатки ничуть не портили образ; драгоценные серебряные подвески приятно холодили кожу, а маленькая диадема украшала изумительную причёску.
- Хоть сейчас под венец! – пискнула от радости Нира и расплылась в ещё более счастливой улыбке. Она готова была прыгать на месте от радости, и чёрное платье с чересчур глубоким декольте и с красным переходом по низу подола ничуть бы ей не помешало.
Что-что, а Нира знала своё дело. Пусть одежду она коллекционировала без разбора, но одевать умела намного лучше, чем придворный слуга Его Величества. Её работа не оставляла сомнений в том, что она в будущем могла стать лучшей в своём деле. Не зря она говорила, что после выпуска из академии хотела бы открыть модную лавку.
Эйма не сопротивлялась ни перед примеркой, ни во время неё. Пока заклинание «действовало», важно было соглашаться и терпеть, запирая своё недовольство как можно глубже. Особенно трудно было в тот момент, когда соседка начала расчёсывать и заплетать волосы. Несмотря на то, что гребнем она водила плавно, а локоны убирала бережно, Эйма изо всех сил пыталась не морщиться и не злиться. Она ненавидела, когда кто-то делал причёску. Раньше всегда занималась этим сама и исключительно в одиночестве, чтобы никто не раздражал и не мешал.
Но терпение того стоило. Безупречно заплетённый колосок был подобием ободка, из-под которого свисали завитые локоны. Волосы, прежде накрученные на тряпочки, теперь распущенны и спускались водопадом на спину и открытые плечи. Между струящихся тёмно-коричневых прядей проглядывали белые ленты. Всю эту прелесть венчало маленькое драгоценное украшение – диадема.
Дверь тихо скрипнула и в комнату вошёл Йонир. Он, как всегда, был великолепен: бальный академический мундир в голубом и золотом цветах, с гербовым рисунком на рукавах и накрахмаленным до ослепительной белизны высоким поднятым воротником; брюки с идеальными стрелками дополняли всю красоту и стать Йонира, а кортик на перевязи был красочным дополнением – все студенты старших курсов носили парадное оружие на балах и официальных приёмах.
Йонир замер на пороге, изумлённо глядя на Эйму.
- Правда она красавица? – гордо спросила Нира, подойдя ближе к полуэльфу.
Тот не сказал ни слова. Он молча сглотнул, оттянул пальцем ворот и расстегнул верхнюю пуговицу, стёр лёгкую испарину со лба и выдохнул. Наконец, Йонир подобрался, отдёрнул парадный мундир и положил ладонь на рукоятку кортика.
- Ты хорошо постаралась, - бросил он с улыбкой.
Но, несмотря на то, что слова эти он адресовал Нире, взгляд не отрывался от отражения Эймы, которая не спешила поворачиваться. Она лишь скосила глаза на отражение Йонира и дёрнула уголком губ. Он был поразительно похож на своего брата именно сейчас, хотя раньше Эйма с лёгкостью их различала. Те же выделяющиеся острые скулы, жёстко-очерченные губы, короткие прямые уши и невероятно притягательные глаза.
И всё же понимание того, что это не Лёйнар, посетило в самый неподходящий момент. Дело было вовсе не в том, что жениха не вернёт никакая магия, а цвет глаз Йонира, на которые Эйма обратила внимание только пару мгновений спустя. Они каре-зелёные.
Тягучее молчание воцарилось в комнате, и казалось, что сам воздух сгустился.
- Что ж, - Йонир выпрямился, шагнул вперёд и протянул раскрытую ладонь, - разрешите сопроводить вас на бал, Ваше Высочество, - улыбнулся он и вопросительно посмотрел на Эйму.
Было впечатление, что Йонир спятил. На высказывание «ваше высочество» Эйма отреагировала незамысловатым «эм-м-м» и смущением, отчего ещё сильнее начала теребить край подола. Но, понимая всю важность сегодняшнего дня, ей ничего другого не оставалось, кроме как повернуться, вложить дрожащие пальцы в горячую мужскую ладонь, подойти ближе и присесть в официальном реверансе.
- Как это всё чудесно! – захлопала в ладоши Нира и осклабилась, как всегда обнажив острое дополнение к вампирскому образу. – Так, всё, идите-идите, - поспешно замахала руками она и сделала нарочито жалостливую мину, - а то я сейчас расплачусь. А мне ещё ужинать!
Кто-кто, а Нира умела быстро перестраиваться. Всё же главной для неё была всегда лишь она сама. Эйма видела мало вампиров, но если судить по соседке, то впору шлёпнуть по лицу ладонью и покачать головой, потому что настроение той менялось за три секунды. Вот ещё недавно она выталкивала Йонира из комнаты, а сейчас с особым рвением выгоняла обоих, будто бы спешила поскорее остаться в одиночестве.
Но Эйма только усмехнулась, уже стоя за дверью, бросила снисходительный взгляд на Йонира и несмело взяла его под руку. Нира пусть и странная, но она наверняка припасла для этого дня самый эффектный наряд, в котором затмит всех. А на голодный желудок вампиры на праздник не ходят, тем более на такой…
Эйма держалась, используя всё своё титаническое терпение. Действие заклинания ещё не прошло. Оставалась надежда на то, что получится выдержать ещё три часа, после чего можно спокойно удалиться в свою комнату и сидеть в четырёх стенах.
А пока… Йонир думает, что его сил вполне хватило подчинить себе Эйму.
И пусть думает.
Вот только как пережить эти три часа?
С трудом получилось сдержать внутри отчаянный вздох и превратить в мысли громкие мольбы о помощи. Никто не хочет понимать, что творится внутри, никому нет дела до той боли, которая разлилась в душе. Что ж… и пускай. Осталось два с лишним часа до разжигания костров и заветных желаний. Главное – чтобы оно сбылось как можно скорее.
- Всё хорошо? – Йонир остановился на лестнице и посмотрел на Эйму. Она слишком глубоко ушла в себя и задумалась.
- Да, - насилу улыбнулась она и кивнула.
Йонир нахмурился и вгляделся в лицо. Эйма постаралась придать своему виду как можно больше безмятежности, но тягостные мысли как назло лезли в голову. Удалось ли его обмануть? А если нет, то, что он сделает? Йонир потянулся к кортику, и стало страшно. Удивительно, как Эйма всей душой хотела умереть, и как теперь едва ли не дрожит от осознания того, что это вот-вот случится. Но полуэльф кашлянул, поправил ножны и пояс и улыбнулся. Напряжение спало, но только для того, чтобы снова появиться в самый неподходящий момент. Когда он наступит – оставалось только гадать.
Бальная зала наполнилась перешёптываниями, стоило только Эйме войти туда в сопровождении Йонира. Замерли все. Пары и одинокие студенты застыли подобно изваяниям, устремив удивлённые и настороженные взгляды на обоих. Йонир крепче сжал руку Эймы и похлопал ладонью по запястью, тем самым выражая свою поддержку. Захотелось уйти отсюда как можно скорее, но развернуться и сбежать равносильно тому, чтобы раскрыться и положить голову на плаху. Или взойти на костёр.
Но чем больше Эйма прислушивалась к разговорам, тем меньше ей хотелось скрыться. Никто не осуждал, не смеялся, хотя доля зависти в словах и на лицах всё же была.
- Какое красивое платье!
- Эти подвески, откуда они?
- Она просто восхитительна!
- Явилась не запылилась!
- Я видела её сегодня. Страшная, странная… Она какое-то заклинание использовала?
- Мне срочно нужно выпить, иначе я пойду выяснять, где она достала платье!
Эйма и Йонир прошли дальше. Парни то и дело оборачивались, чем вызывали гнев и ненависть у девушек, которые были менее яркими на этом празднике, хотя (Эйма была уверена) ещё недавно гордились своей красотой. И всё же нашлись студентки, которые были полны радости за то, что появилась Эйма. Они обмахивались веерами и прятали за ними восхищённые улыбки, а потом одёргивали своих половинок и едва ли не умоляли купить им такой же наряд.
Академия ещё долго будет полниться слухами, и от этой мысли Эйма неожиданно повеселела. Она впервые за сегодняшний день улыбнулась искренне, гордо выпрямила спину и решила соответствовать недавно сказанному «ваше высочество». Йонир, глядя на неё резко подобрался и чеканил шаг, проходя в центр залы под сопровождение сотен взглядов.
Понятие «давно» для Эймы стало растяжимым до безумия. Давно она не была на таких праздниках. Давно не видела счастливых лиц. Давно не ощущала себя частью чего-то большего. Давно. Помолвка и жизнь с Лёйнаром были давно, словно в другой жизни. Может быть, Йонир прав, и пора начинать новую?
Гул и шёпот стихли, когда в огромный бальный зал вошёл ректор Салазар Кроун. Белый парадный мундир украшен драгоценными пуговицами, на груди четыре значимые награды. Перевязь с руническим письмом держала наградной кортик – его отличало то, что рукоять отмечена оттиском в виде королевской печати – ветви красной дезии с крупными цветами, которая обвивала скипетр, увенчанной десятиконечной звездой Освободителя.
Война минула давно, но остались ещё те, кто помнит о событиях того времени. Несмотря на свою внешность, Салазар был довольно стар. Награды такого ранга не давались за простые заслуги – только за участие в войне и отчаянную смелость. Человек ректор или нет, никто не знал, но судя по медалям, ордену и кортику, с уверенностью можно сказать, что этому «человеку» больше трёхсот лет. Своих тайн ректор Кроун никогда бы не раскрыл – и это стало пищей для множества пересудов и слухов, которые, хоть и стихли со временем, но не исчезли полностью.
Ректор встал за трибуну, поставил перед собой длинный кристалл Мегии, окутал его заклинанием и начал говорить с присущей ему мягкостью.
- Я рад приветствовать всех студентов Элимрии. – голос ректора разносился эхом по пространству, отскакивая от стен приглушённым гулом. - С давних времён зародилась традиция отмечать великий праздник перемен и загадывать желание под алым ликом луны. В эту особенную ночь цветут надежды и сбываются самые заветные мечты. – Он выдержал паузу, дождался, пока стихнут радостные возгласы, тосты и перешёптывания, и продолжил: - Впереди экзамены, и вам всем нужно подготовиться к ним. Некоторые отправятся лично в мои заботливые руки и под мой пристальный взгляд. – По бальному залу пронёсся хитрый смешок, подхваченный в разных углах. – Но пока, - Салазар произнёс это чуть громче, чем нужно, - пришло время для желаний, танцев и отдыха. Настало время Гароса!
Салазар Кроун поднял вверх руки и отошёл от трибуны.
Скрип и скрежет заставил студентов поднять головы. Купол огромной залы тряхнуло, посыпалась металлическая крошка, но поддерживающие сваи выдержали – магическое сияние укрепило открывающийся свод. Створки раздвинулись подобно тому, как раскрывается бутон, и обнажили мерцающее чёрное полотно с алым пятнистым диском, взошедшим на небосвод.
Эйма подняла глаза вверх. Она с упоением смотрела на кровавую луну и не могла оторвать взгляда. В лике Гароса отражались все разбитые надежды и неисполненные мечты. Мир перестал существовать в эту минуту. Осталось только одно желание. Оно крутилось в мыслях так навязчиво, что Эйма сжала кулаки, словно ждала, что всё исполнится в тот же миг. Но прошла секунда, другая, и всё осталось как прежде: тот же заполненный студентами бальный зал, сотни пристальных взглядов, голоса, пёстрые одежды, стук собственного сердца… и мягкое прикосновение ладоней Йонира к дрожащим обнажённым плечам.
Жаль, что это был не Лёйнар. Его не вернуть никогда. Но его убийца должен заплатить за всю боль, которую причинил.
Зазвучала приглушённая музыка, и по залу пронеслись несколько певчих магических птиц. Следом пролетело полупрозрачное сияние, клубящейся хмарью поднимающееся под самые сваи открытого потолка. Образы формировались быстро: сначала это был снег, потом невесомые хлопья превратились в ноты, а в большом облаке появились несколько музыкантов, играющих академический вальс.
Йонир хитро ухмыльнулся, сощурился и отвесил поклон, выставив правую раскрытую ладонь вперёд. Пришло время отыграть свою роль. Эйма вложила свои пальцы и приняла приглашение. Тут же её закружило в водовороте танца. Музыка заиграла громче и вот вокруг собралось множество улыбающихся пар в тонких мерцающих масках. Но, тогда как все уже поддались чарующей мелодии, они с Йониром продолжали стоять.
- Что? – непонимающе спросила Эйма.
- Чего-то не хватает, - произнёс загадочно он и легко коснулся пальцем виска Эймы.
Лицо обдало холодком, и в следующую секунду голову окружило тёмное облачко, которое образовало маску вокруг глаз.
- Вот теперь… прекрасно, - улыбнулся Йонир и повёл в танце, положив ладонь на талию.
Сделать несколько шагов оказалось намного сложнее, чем представлялось.
- Benle laora keen, - произнёс полушёпотом Йонир, и голубая волна с золотистой окантовкой моментально достигла Эймы.
Как ведут себя люди, подчинённые чужой воле? Наверное, сидят с отсутствующим видом и ожидают контрольного вопроса или приказа. И Эйма сделала равнодушное лицо и насилу смогла расслабиться. Сложнее всего было не дрожать от страха, отгоняя понимание того, что Йонир вот-вот мог догадаться, что заклинание не подействовало, и забить тревогу.
Он выждал положенное время, которое показалось вечностью, а потом несмело подошёл, опустился на колени рядом с кроватью и, коснувшись колена Эймы, заговорил так тихо и нежно, будто и не было тех напряжённых минут, когда он носился раненым зверем по комнате, злобно рыча.
- Ты пойдёшь на праздник? Я буду тебя сопровождать на балу и не отойду ни на шаг. А если захочешь уйти, то с радостью уведу тебя подальше от чужих глаз.
- Хорошо. – Эйма заставила себя улыбнуться как можно искренне. Нельзя было допустить, чтобы Йонир хоть на мгновение усомнился в её поведении. Она бросила нарочито растерянный взгляд на открытый шкаф, а потом с немым вопросом в глазах посмотрела на полуэльфа. - Только мне нечего надеть.
Тут же распахнулась дверь, и внутрь влетела радостная Нира. Кто бы сомневался, что вампирша подслушивала весь разговор. Ну как же она могла пропустить самый замечательный момент, достигнутый именно благодаря её стараниям! Это же Нира!
- О… это поправимо!!! – сказала она и захлопала в ладоши. - А ну – кыш отсюда, остроухий! – И тут же начала выталкивать Йонира из комнаты. Как говорится: помог – свали. - Кыш-кыш, живо! – она выпихнула недоумевающего парня за дверь и захлопнула её перед самым носом.
Когда Нира повернулась, она просто сияла от радости. Это заклинание сама Эйма никогда не применяла, но знала, что оно действует ровно восемь часов. А значит – придётся выдержать все манипуляции «главной модницы» и полностью отдаться в её руки, что очень не нравилось Эйме. Но страх быть раскрытой возобладал, и она лишь выжидающе уставилась на соседку, которая с видом главнокомандующего молча указала на стул напротив зеркала и размяла тонкие бледные пальцы.
***
- Ты прекрасна! – выдохнула Нира.
Соседка отступила назад и, сложив ладони вместе, коснулась пальцами носа. Она не прекращала восторженно улыбаться и смотреть на Эйму, которая не решалась шевельнуться.
Из зеркала на неё глядела настоящая красавица, одетая в белое бальное платье. Кроткая принцесса смущённо опускала взгляд и теребила тонкую вуаль, которая покрывала атласный пышный подол наряда. Белые длинные перчатки ничуть не портили образ; драгоценные серебряные подвески приятно холодили кожу, а маленькая диадема украшала изумительную причёску.
- Хоть сейчас под венец! – пискнула от радости Нира и расплылась в ещё более счастливой улыбке. Она готова была прыгать на месте от радости, и чёрное платье с чересчур глубоким декольте и с красным переходом по низу подола ничуть бы ей не помешало.
Что-что, а Нира знала своё дело. Пусть одежду она коллекционировала без разбора, но одевать умела намного лучше, чем придворный слуга Его Величества. Её работа не оставляла сомнений в том, что она в будущем могла стать лучшей в своём деле. Не зря она говорила, что после выпуска из академии хотела бы открыть модную лавку.
Эйма не сопротивлялась ни перед примеркой, ни во время неё. Пока заклинание «действовало», важно было соглашаться и терпеть, запирая своё недовольство как можно глубже. Особенно трудно было в тот момент, когда соседка начала расчёсывать и заплетать волосы. Несмотря на то, что гребнем она водила плавно, а локоны убирала бережно, Эйма изо всех сил пыталась не морщиться и не злиться. Она ненавидела, когда кто-то делал причёску. Раньше всегда занималась этим сама и исключительно в одиночестве, чтобы никто не раздражал и не мешал.
Но терпение того стоило. Безупречно заплетённый колосок был подобием ободка, из-под которого свисали завитые локоны. Волосы, прежде накрученные на тряпочки, теперь распущенны и спускались водопадом на спину и открытые плечи. Между струящихся тёмно-коричневых прядей проглядывали белые ленты. Всю эту прелесть венчало маленькое драгоценное украшение – диадема.
Дверь тихо скрипнула и в комнату вошёл Йонир. Он, как всегда, был великолепен: бальный академический мундир в голубом и золотом цветах, с гербовым рисунком на рукавах и накрахмаленным до ослепительной белизны высоким поднятым воротником; брюки с идеальными стрелками дополняли всю красоту и стать Йонира, а кортик на перевязи был красочным дополнением – все студенты старших курсов носили парадное оружие на балах и официальных приёмах.
Йонир замер на пороге, изумлённо глядя на Эйму.
- Правда она красавица? – гордо спросила Нира, подойдя ближе к полуэльфу.
Тот не сказал ни слова. Он молча сглотнул, оттянул пальцем ворот и расстегнул верхнюю пуговицу, стёр лёгкую испарину со лба и выдохнул. Наконец, Йонир подобрался, отдёрнул парадный мундир и положил ладонь на рукоятку кортика.
- Ты хорошо постаралась, - бросил он с улыбкой.
Но, несмотря на то, что слова эти он адресовал Нире, взгляд не отрывался от отражения Эймы, которая не спешила поворачиваться. Она лишь скосила глаза на отражение Йонира и дёрнула уголком губ. Он был поразительно похож на своего брата именно сейчас, хотя раньше Эйма с лёгкостью их различала. Те же выделяющиеся острые скулы, жёстко-очерченные губы, короткие прямые уши и невероятно притягательные глаза.
И всё же понимание того, что это не Лёйнар, посетило в самый неподходящий момент. Дело было вовсе не в том, что жениха не вернёт никакая магия, а цвет глаз Йонира, на которые Эйма обратила внимание только пару мгновений спустя. Они каре-зелёные.
Тягучее молчание воцарилось в комнате, и казалось, что сам воздух сгустился.
- Что ж, - Йонир выпрямился, шагнул вперёд и протянул раскрытую ладонь, - разрешите сопроводить вас на бал, Ваше Высочество, - улыбнулся он и вопросительно посмотрел на Эйму.
Было впечатление, что Йонир спятил. На высказывание «ваше высочество» Эйма отреагировала незамысловатым «эм-м-м» и смущением, отчего ещё сильнее начала теребить край подола. Но, понимая всю важность сегодняшнего дня, ей ничего другого не оставалось, кроме как повернуться, вложить дрожащие пальцы в горячую мужскую ладонь, подойти ближе и присесть в официальном реверансе.
- Как это всё чудесно! – захлопала в ладоши Нира и осклабилась, как всегда обнажив острое дополнение к вампирскому образу. – Так, всё, идите-идите, - поспешно замахала руками она и сделала нарочито жалостливую мину, - а то я сейчас расплачусь. А мне ещё ужинать!
Кто-кто, а Нира умела быстро перестраиваться. Всё же главной для неё была всегда лишь она сама. Эйма видела мало вампиров, но если судить по соседке, то впору шлёпнуть по лицу ладонью и покачать головой, потому что настроение той менялось за три секунды. Вот ещё недавно она выталкивала Йонира из комнаты, а сейчас с особым рвением выгоняла обоих, будто бы спешила поскорее остаться в одиночестве.
Но Эйма только усмехнулась, уже стоя за дверью, бросила снисходительный взгляд на Йонира и несмело взяла его под руку. Нира пусть и странная, но она наверняка припасла для этого дня самый эффектный наряд, в котором затмит всех. А на голодный желудок вампиры на праздник не ходят, тем более на такой…
Эйма держалась, используя всё своё титаническое терпение. Действие заклинания ещё не прошло. Оставалась надежда на то, что получится выдержать ещё три часа, после чего можно спокойно удалиться в свою комнату и сидеть в четырёх стенах.
А пока… Йонир думает, что его сил вполне хватило подчинить себе Эйму.
И пусть думает.
Вот только как пережить эти три часа?
С трудом получилось сдержать внутри отчаянный вздох и превратить в мысли громкие мольбы о помощи. Никто не хочет понимать, что творится внутри, никому нет дела до той боли, которая разлилась в душе. Что ж… и пускай. Осталось два с лишним часа до разжигания костров и заветных желаний. Главное – чтобы оно сбылось как можно скорее.
- Всё хорошо? – Йонир остановился на лестнице и посмотрел на Эйму. Она слишком глубоко ушла в себя и задумалась.
- Да, - насилу улыбнулась она и кивнула.
Йонир нахмурился и вгляделся в лицо. Эйма постаралась придать своему виду как можно больше безмятежности, но тягостные мысли как назло лезли в голову. Удалось ли его обмануть? А если нет, то, что он сделает? Йонир потянулся к кортику, и стало страшно. Удивительно, как Эйма всей душой хотела умереть, и как теперь едва ли не дрожит от осознания того, что это вот-вот случится. Но полуэльф кашлянул, поправил ножны и пояс и улыбнулся. Напряжение спало, но только для того, чтобы снова появиться в самый неподходящий момент. Когда он наступит – оставалось только гадать.
Глава 4
***
Бальная зала наполнилась перешёптываниями, стоило только Эйме войти туда в сопровождении Йонира. Замерли все. Пары и одинокие студенты застыли подобно изваяниям, устремив удивлённые и настороженные взгляды на обоих. Йонир крепче сжал руку Эймы и похлопал ладонью по запястью, тем самым выражая свою поддержку. Захотелось уйти отсюда как можно скорее, но развернуться и сбежать равносильно тому, чтобы раскрыться и положить голову на плаху. Или взойти на костёр.
Но чем больше Эйма прислушивалась к разговорам, тем меньше ей хотелось скрыться. Никто не осуждал, не смеялся, хотя доля зависти в словах и на лицах всё же была.
- Какое красивое платье!
- Эти подвески, откуда они?
- Она просто восхитительна!
- Явилась не запылилась!
- Я видела её сегодня. Страшная, странная… Она какое-то заклинание использовала?
- Мне срочно нужно выпить, иначе я пойду выяснять, где она достала платье!
Эйма и Йонир прошли дальше. Парни то и дело оборачивались, чем вызывали гнев и ненависть у девушек, которые были менее яркими на этом празднике, хотя (Эйма была уверена) ещё недавно гордились своей красотой. И всё же нашлись студентки, которые были полны радости за то, что появилась Эйма. Они обмахивались веерами и прятали за ними восхищённые улыбки, а потом одёргивали своих половинок и едва ли не умоляли купить им такой же наряд.
Академия ещё долго будет полниться слухами, и от этой мысли Эйма неожиданно повеселела. Она впервые за сегодняшний день улыбнулась искренне, гордо выпрямила спину и решила соответствовать недавно сказанному «ваше высочество». Йонир, глядя на неё резко подобрался и чеканил шаг, проходя в центр залы под сопровождение сотен взглядов.
Понятие «давно» для Эймы стало растяжимым до безумия. Давно она не была на таких праздниках. Давно не видела счастливых лиц. Давно не ощущала себя частью чего-то большего. Давно. Помолвка и жизнь с Лёйнаром были давно, словно в другой жизни. Может быть, Йонир прав, и пора начинать новую?
Гул и шёпот стихли, когда в огромный бальный зал вошёл ректор Салазар Кроун. Белый парадный мундир украшен драгоценными пуговицами, на груди четыре значимые награды. Перевязь с руническим письмом держала наградной кортик – его отличало то, что рукоять отмечена оттиском в виде королевской печати – ветви красной дезии с крупными цветами, которая обвивала скипетр, увенчанной десятиконечной звездой Освободителя.
Война минула давно, но остались ещё те, кто помнит о событиях того времени. Несмотря на свою внешность, Салазар был довольно стар. Награды такого ранга не давались за простые заслуги – только за участие в войне и отчаянную смелость. Человек ректор или нет, никто не знал, но судя по медалям, ордену и кортику, с уверенностью можно сказать, что этому «человеку» больше трёхсот лет. Своих тайн ректор Кроун никогда бы не раскрыл – и это стало пищей для множества пересудов и слухов, которые, хоть и стихли со временем, но не исчезли полностью.
Ректор встал за трибуну, поставил перед собой длинный кристалл Мегии, окутал его заклинанием и начал говорить с присущей ему мягкостью.
- Я рад приветствовать всех студентов Элимрии. – голос ректора разносился эхом по пространству, отскакивая от стен приглушённым гулом. - С давних времён зародилась традиция отмечать великий праздник перемен и загадывать желание под алым ликом луны. В эту особенную ночь цветут надежды и сбываются самые заветные мечты. – Он выдержал паузу, дождался, пока стихнут радостные возгласы, тосты и перешёптывания, и продолжил: - Впереди экзамены, и вам всем нужно подготовиться к ним. Некоторые отправятся лично в мои заботливые руки и под мой пристальный взгляд. – По бальному залу пронёсся хитрый смешок, подхваченный в разных углах. – Но пока, - Салазар произнёс это чуть громче, чем нужно, - пришло время для желаний, танцев и отдыха. Настало время Гароса!
Салазар Кроун поднял вверх руки и отошёл от трибуны.
Скрип и скрежет заставил студентов поднять головы. Купол огромной залы тряхнуло, посыпалась металлическая крошка, но поддерживающие сваи выдержали – магическое сияние укрепило открывающийся свод. Створки раздвинулись подобно тому, как раскрывается бутон, и обнажили мерцающее чёрное полотно с алым пятнистым диском, взошедшим на небосвод.
Эйма подняла глаза вверх. Она с упоением смотрела на кровавую луну и не могла оторвать взгляда. В лике Гароса отражались все разбитые надежды и неисполненные мечты. Мир перестал существовать в эту минуту. Осталось только одно желание. Оно крутилось в мыслях так навязчиво, что Эйма сжала кулаки, словно ждала, что всё исполнится в тот же миг. Но прошла секунда, другая, и всё осталось как прежде: тот же заполненный студентами бальный зал, сотни пристальных взглядов, голоса, пёстрые одежды, стук собственного сердца… и мягкое прикосновение ладоней Йонира к дрожащим обнажённым плечам.
Жаль, что это был не Лёйнар. Его не вернуть никогда. Но его убийца должен заплатить за всю боль, которую причинил.
Зазвучала приглушённая музыка, и по залу пронеслись несколько певчих магических птиц. Следом пролетело полупрозрачное сияние, клубящейся хмарью поднимающееся под самые сваи открытого потолка. Образы формировались быстро: сначала это был снег, потом невесомые хлопья превратились в ноты, а в большом облаке появились несколько музыкантов, играющих академический вальс.
Йонир хитро ухмыльнулся, сощурился и отвесил поклон, выставив правую раскрытую ладонь вперёд. Пришло время отыграть свою роль. Эйма вложила свои пальцы и приняла приглашение. Тут же её закружило в водовороте танца. Музыка заиграла громче и вот вокруг собралось множество улыбающихся пар в тонких мерцающих масках. Но, тогда как все уже поддались чарующей мелодии, они с Йониром продолжали стоять.
- Что? – непонимающе спросила Эйма.
- Чего-то не хватает, - произнёс загадочно он и легко коснулся пальцем виска Эймы.
Лицо обдало холодком, и в следующую секунду голову окружило тёмное облачко, которое образовало маску вокруг глаз.
- Вот теперь… прекрасно, - улыбнулся Йонир и повёл в танце, положив ладонь на талию.
Сделать несколько шагов оказалось намного сложнее, чем представлялось.
