Но его не было. Кругом расстилались пески, а неподалеку высились знакомая ограда и ворота Альберги. Я потерла пальцами веки. Моргнула раз, другой. Снова подняла глаза, видя над головой небо. Там в синеве парили две огненные фигуры, и они же резко развернулись в вышине и сменили направление, начиная стремительно приближаться.
— Расскажи, пожалуйста, еще раз. — Мариона сидела напротив, удерживая своими ладонями мои дрожащие руки, чтобы я не выронила чашку с успокаивающим настоем. Она несколько раз поднимала ее выше, чтобы я могла сделать глоток, но от волнения даже не ощущался вкус. Это все снова напоминало бред, и в голове царил хаос.
— Давай начнем с подземелья. Ты пошла одна вперед, а чудовища тебя не замечали?
— Нет.
— Но ты их слышала?
— Да. Где арис Нейтон?
— Эсташ позаботится о нем. Зоя, он сделает все невозможное, поверь мне.
Я огляделась. В палатке было тихо и пусто. Только нас двое.
— Чудовища тебя не видят. Это удивительная способность. Может, она перешла по наследству?
— Нет. Они раньше замечали. Один бросился прямо на меня, но ему помешал защитник. Я стала невидимкой позже.
— Почему?
— Не знаю. Очень хотелось стать. Мироздание услышало молитвы?
— Молитвы? — девушка вздрогнула и подалась чуть ближе. — А как ты желала?
— Что?
— Так, ничего, — она вымученно улыбнулась и быстро подняла мои ладони, заставляя сделать еще один глоток.
— А сейчас, — продолжила расспрашивать Мариона, глядя с непонятной надеждой в глазах. — Что произошло в пещере, где ты нашла своего учителя?
— Ну, монстр обещал новые способности и поил своей кровью.
— Поил кровью, — ее передернуло, но она снова задала странный вопрос, — а ты желала чего-нибудь?
— Чего-нибудь? — я усмехнулась, ощущая странное раздражение. — Конечно желала! Я хотела выбраться оттуда, только и всего.
Оттолкнув руки девушки с чашкой, отсела подальше, пытаясь побороть непонятно откуда взявшееся недовольство, постепенно трансформирующееся в гнев.
— Хватит уже расспросов! Не хочу отвечать.
Я нетерпеливо передернула плечами, ощущая противный зуд под кожей, после чего почесала плечо и тут же отдернула ладонь, раскарябав кожу под рубашкой на удивление быстро отросшими ногтями. В изумлении уставилась на них, поворачивая ладонь под разным углом. Мариона же реально нервировала в этот момент своим пристальным взглядом, но зато сделала поистине отличную вещь. Она поднялась и пошла ко входу в шатер.
— Знаешь, отдохни немного, — прозвучало как-то излишне громко, отчего я поморщилась, а слух тут же притушил тон чужого голоса, сделав его более удобным для восприятия. — Есть хочешь?
— Мясо, — покарябала шею, — и не жарьте его.
— В смысле? Принести сырого мяса?
— Ну, конечно же, сырого. Ты на удивление непонятлива сегодня.
— Ясно.
Она поспешно скрылась за пологом, а я раздраженно цокнула языком. Могла бы и сразу принести, когда заявилась со своим дурацким настоем.
В Альберге имелся приемный покой, была палатка для тех больных, кому требовалось восстановиться после лечения, а кроме них еще и тент, где энсгар с помощниками проводили операции или работали над особо тяжелыми случаями. Арис Нейтон попадал как раз под эту категорию. И когда Мариона заглянула внутрь, предварительно надев халат и укрыв повязкой лицо, Эсташ замер над неподвижным больным, а выражение глаз было непривычно суровым.
— Как продвигается? — шепнула Маришка эниту Бариору, замершему у входа.
— Мне велели уйти, — негромко ответил тот.
— Уйти? Значит, и меня выгонит, — вздохнула девушка.
— Сказал, что сам управится, — пожал плечами помощник и быстро удалился из палатки.
Мариона сперва постояла на пороге, но затем решила, что ее новость не может ждать и необходимо сообщить Эсташу обо всем не откладывая.
— Могу отвлечь тебя на минуту?
Защитник поднял глаза, усталым жестом стянул с лица хирургическую маску и приглашающе махнул рукой, отойдя от больного и усевшись на соседнюю кушетку.
Девушка присела рядом, посматривая на учителя, которого даже не имела возможности увидеть в тот единственный раз на песчаном холме, когда встретила остальных. Сравнить его облик было не с чем, но все же он навевал ощущение неправильности, какой-то нечеловеческой внешности.
— Сложный случай даже для энсгара? — уточнила она.
Муж безмолвно кивнул.
— Ведь ты способен излечить человека, когда это почти невозможно.
— Человека, — кивнул защитник. — Но ему я бы дал иное определение.
Мариона нахмурилась.
— В чем проблема его лечения?
— В инстинктах защитника, которые срабатывают обратным образом. Мне хочется не лечить его, а сразу убить.
От удивления Маришка не сразу нашлась с ответом. Подобное заявление она слышала от Эсташа впервые. Нервно потеребив косу, девушка принялась изучать Нейтона с большим вниманием, а защитник вытянул из ее ладоней пушистый кончик и сжал в своей руке тонкие пальцы. Присутствие Марионы действовало успокаивающе, и огонь, старательно подавляемый все последнее время, доверчиво скользнул по сцепленным ладоням, пробежавшись по нежной коже девушки и вычерчивая на ней свой ласковый узор.
— Знаешь о случаях, когда монстры отравляли человека и подчиняли тем самым своей воле?
Она кивнула.
— Они управляли его сознанием с помощью собственного яда. И спасением было быстро отыскать и извлечь ту частичку монстра, что проникла в тело. Но здесь иной случай. Яд внутри стал его частью. Отрава противится любой попытке излечить. А ощущение инородной сущности провоцирует меня и мой огонь ее уничтожить.
— Сразу избавиться от потенциальной опасности?
— Это практически то же самое, как если бы передо мной лежал на столе монстр, которого предлагается вылечить.
— И для тебя невероятно сложно подавить инстинкты?
— Я говорю себе, что он частично человек, разум кое-как держит контроль. Но защитники созданы для борьбы с чудовищами, это заложено на более глубоком уровне, чем все разумные объяснения. Инстинкты срабатывают в первую очередь.
— И эта ваша единственная слабость, — вздохнула девушка, вспомнив, как в свое время сыграл на инстинктах защитника Олайош.
— Они наш антипод, и мы созданы их убивать, а не щадить, — проговорил Эсташ, привлекая ее ближе и со вздохом уткнувшись лицом в пушистые волосы.
Мариона опустила глаза на их руки, рассматривая проступившие огненные узоры крыльев, когда муж добавил.
— Никто из оставшихся монстров, несмотря на их численность, не обладает качествами наших истинных противников — высших. Их умом, расчетливостью, силой, равной силе защитников. Много веков никто не мог собрать чудовищ вместе и управлять их сознанием, точно единым организмом. И тем более, обращать в чудовищ тех, кого мы должны защищать.
Молчание, последовавшее за его словами, было выразительнее любых слов и позволяло в полной мере осознать масштаб катастрофы, но гром грянул спустя еще несколько мгновений, когда Эсташ проговорил:
— Я хочу, чтобы ты уехала.
Мариона резко отстранилась от надежной груди, рядом с которой не страшны были все чудовища мира, и вскинула голову, ловя его взгляд, но защитник отвернулся.
— Ты улетишь с ближайшим аэростатом.
— Это приказ энсгара? — сдавленно проговорила девушка.
Она не видела судороги, прошедшей по его лицу, и не заметила, как участилось его дыхание, поглощенная собственной болью. Слышала только голос, ответивший привычно спокойно и невозмутимо. Голос, который никогда не повышался до крика и едва ли хоть раз звучал по отношению к ней столь безапелляционно.
— Да.
Мариона сморгнула набежавшие слезы и быстро отерла их свободной рукой.
— Как скажешь, — проговорила она, уже чувствуя ту опустошенность, которая накатывала всякий раз, когда Эсташа не было рядом. Ей понадобилось усилие, чтобы овладеть голосом и заставить его звучать как можно спокойнее:
— Я пришла сказать, что была в шатре у Зои и говорила с ней. Она рассказала немного, но сказанное навело меня на одну почти невероятную мысль, будто Зоя обладает способностями жрицы.
— Жрицы? — Эсташ резко вскинулся, а владевшая им усталость от бесплодных попыток излечить тут же растворилась в волне вновь полыхнувшего огня.
— Я сделала вывод, что ее способность быть незаметной для чудовищ — это последствие загаданного еще в детстве желания. А эти новые возможности, которые вернули ее в Альбергу, тоже итог дара и еще крови какого-то монстра, упомянутого в рассказе. Не знаю, о ком шла речь.
Маришка сделала попытку вывернуться из-под охватившей ее руки, чтобы снова взглянуть в лицо Эсташа, однако защитник не отпустил, мягко, но крепко удерживая на месте. Девушка понимала, как никто другой, насколько глубоки могли быть чувства, скрываемые за невозмутимой внешностью крылатых воинов, чей внутренний щит не уберегал их от эмоций в случаях поистине уникальных. А этот был самым уникальным.
— Жрица, — повторил энсгар.
— Мне кажется, я послужила некой причиной... — смущенно проговорила Мариона.
— Причиной?
— Того, что Зоя встретилась именно Арриену. Ведь если судьба сталкивает защитника и жрицу, а их путям суждено сойтись, то это могут быть любые люди. Однако я однажды пожелала, чтобы Риену попалась подходящая девушка. Я не загадывала его жрицу, понимаешь, это слишком непредсказуемо и мало выполнимо, но просто ту, кто могла бы подойти. Он ведь очень сдержан, идеально контролирует эмоции, пускай и кажется более открытым.
— Зоя не знает, что способна влиять на действительность?
— Нет. Я побоялась объяснять ей сейчас. А она не умеет выстраивать загаданное правильно или управлять им осознанно. Еще опасаюсь, как бы наши с ней желания не пришли в резонанс, ведь теоретически жрицы должны действовать слаженно, а я прежде не встречала других.
— И защитники не встречали, — негромко произнес Эсташ, — очень долгое время.
— Я знаю, — Мариона крепко обняла мужа, а затем все же выскользнула из-под его руки и заглянула в глаза, — мне привести ее? Вдруг сделанные выводы ошибочны? Стоит убедиться.
Энсгар бросил быстрый взгляд на Нейтона
— Нет, — твердо проговорил. — От меня ни на шаг. Арриен ее приведет.
Вестник впорхнул в палатку и белым листком лег на ладонь защитника. Риен прочел слова, выведенные каллиграфическим почерком брата, и недоуменно нахмурился. В самой просьбе не содержалось ничего необычного, но постановка фразы о приводе Зои в операционный отсек звучала, словно намек на необходимость конвоя. Непредсказуемость девушки и ее из ряда вон выходящие поступки вполне оправдывали подобные меры, впрочем, как и защитные чары, наведенные на тент, из которого сама она не могла выйти, и не впускавшие внутрь посторонних (кроме, пожалуй, его да Марионы). Однако Арриен слишком хорошо знал Эсташа, чтобы ощутить нечто еще, пока не отраженное в записке.
Он отложил в сторону письмо из дома, в котором отец заверял, что дела в полном порядке и вполне терпят до возвращения главы рода, и поднялся.
Путь до тента, где находилась Зоя, занял не более пяти минут. Арриен предусмотрительно постучал о деревянный шест у входа. Окликнул девушку по имени, а затем выждал немного и вошел внутрь.
Никто так до сих пор и не сподобился принести мне кусок сырого истекающего кровью мяса. Раздражение росло пропорционально чувству голода, а тело продолжало зудить. Я развлекала себя тем, что напрягала и ослабляла слух, пытаясь различать голоса за пределами палатки. Но явно наведенные вокруг чары создавали лишь безголосую пустоту, и пришлось переключиться на наблюдение за мошкой, бившейся под куполом тента. Мелкая черная она ударялась о белую ткань, ища выход наружу, и я некоторое время рассматривала ее прозрачные крылышки, пока вдруг не дошло, что она высоко и такая микроскопическая, что сложно заметить. Уж точно не углядеть обычным человеческим зрением. Попятившись, стукнулась о кушетку, с которой до этого спрыгнула, и попыталась свыкнуться с новым открытием.
В этот момент наведенная тишина пропустила внутрь палатки посторонний звук, а именно стук и знакомый голос, окликнувший меня по имени. Я резко развернулась, пригибаясь к земле и выставляя перед собой руки в защитном жесте. О, этот голос не сулил мне ничего хорошего.
Защитник откинул полог и вошел внутрь.
Как все перевернулось внутри меня. Страх, ощущение жуткой и близкой опасности и проявившиеся во всей яркости желания человеческой сущности. Такой слабенькой, но по-прежнему являющейся частью меня.
Мы встретились взглядом. С моих губ сорвалось шипение, в его глазах полыхнул огонь, мигом переметнувшийся на лицо, волосы и кожу. Я пригнулась еще ниже, готовясь к стремительному рывку.
Броситься первой, чтобы предупредить удар, чтобы стереть это ощущение опасности. Вот что мне необходимо. Но человеческий разум будто опрокидывает в сознание ведро холодной воды. Я замечаю стремительное, почти неразличимое движение противника следом, хотя всего лишь качнулась вперед. В голове возникает осознание — силы неравны. Я его не одолею сейчас, не одолею таким образом. Слишком стремительный, слишком наблюдательный, каждое его движение отражает мое, словно даже впитывает легкую дрожь, пробежавшую по позвоночнику от понимания — так с ним не справиться. Он сильнее. Пока точно сильнее. И только силой разума удается подчинить себе гибкие суставы и кости, усмирить восставшего внутреннего зверя и выпрямиться в человеческую позу, а затем отступить. Испуганно попятиться назад, ведь это именно то, что поможет с ним, пока его глаза видят перед собой девушку, он не бросится первым, пускай чутье и ощущает иную сущность.
— Арриен, — я улыбнулась одними губами, наблюдая, как постепенно гаснет огонь на золотистой коже. О, он взял себя в руки. Это то, что защитникам удавалось превосходно — контролировать себя. Это то, что так сильно усложняло победу над ними. Бить надо в другое время, когда теряют свой контроль, на стыке между проявлением инстинктов и утратой самообладания, в очень короткий момент.
— Арриен, — его имя приятно перекатывалось на языке, пока я искала в мужчине возможные слабости или хотя бы их отголоска в его глазах. Ведь реальность должна вызывать в нем диссонанс — девушка, которую защищал, и монстр, от которого защищал.
Повела плечом, меняя позу и перекинув волосы со спины вперед, проследив за тем, как его глаза скользнули по рыжим локонам. А ведь это даже неродной цвет. Мой родной — оттенок пустынных песков. Столько времени я провела вдали от них, пряталась, не желала возвращаться, а все отчего? От человеческой глупости. Именно этим местам я принадлежала. Местам, где так легко затеряться, стать своей среди чудовищ.
— Зоя, — он тоже умел говорить бархатистым вкрадчивым тоном и протягивать вперед руку, словно опять предлагал собственную помощь. С необходимой долей искренности, будто и правду верил притворству.
Я снова улыбнулась. Почему бы нет? Почему бы не взять? А после продолжить дожидаться момента, когда он не будет идеально закрыт. Их треклятый щит. Ведь должны там быть уязвимые места, а мне нужны эмоции, много вкусных эмоций, потому что голод продолжает терзать и сейчас особенно явно. Эмоции сытнее любого мяса, любой иной пищи.
Я приняла руку. Огня на коже больше не было, но нутром чувствовала, что он представлял опасность и мог вспыхнуть в любой миг. Подойдя ближе, вторую ладонь устроила на мужской груди, скользнув ею вверх и поправив ворот рубашки.
— Расскажи, пожалуйста, еще раз. — Мариона сидела напротив, удерживая своими ладонями мои дрожащие руки, чтобы я не выронила чашку с успокаивающим настоем. Она несколько раз поднимала ее выше, чтобы я могла сделать глоток, но от волнения даже не ощущался вкус. Это все снова напоминало бред, и в голове царил хаос.
— Давай начнем с подземелья. Ты пошла одна вперед, а чудовища тебя не замечали?
— Нет.
— Но ты их слышала?
— Да. Где арис Нейтон?
— Эсташ позаботится о нем. Зоя, он сделает все невозможное, поверь мне.
Я огляделась. В палатке было тихо и пусто. Только нас двое.
— Чудовища тебя не видят. Это удивительная способность. Может, она перешла по наследству?
— Нет. Они раньше замечали. Один бросился прямо на меня, но ему помешал защитник. Я стала невидимкой позже.
— Почему?
— Не знаю. Очень хотелось стать. Мироздание услышало молитвы?
— Молитвы? — девушка вздрогнула и подалась чуть ближе. — А как ты желала?
— Что?
— Так, ничего, — она вымученно улыбнулась и быстро подняла мои ладони, заставляя сделать еще один глоток.
— А сейчас, — продолжила расспрашивать Мариона, глядя с непонятной надеждой в глазах. — Что произошло в пещере, где ты нашла своего учителя?
— Ну, монстр обещал новые способности и поил своей кровью.
— Поил кровью, — ее передернуло, но она снова задала странный вопрос, — а ты желала чего-нибудь?
— Чего-нибудь? — я усмехнулась, ощущая странное раздражение. — Конечно желала! Я хотела выбраться оттуда, только и всего.
Оттолкнув руки девушки с чашкой, отсела подальше, пытаясь побороть непонятно откуда взявшееся недовольство, постепенно трансформирующееся в гнев.
— Хватит уже расспросов! Не хочу отвечать.
Я нетерпеливо передернула плечами, ощущая противный зуд под кожей, после чего почесала плечо и тут же отдернула ладонь, раскарябав кожу под рубашкой на удивление быстро отросшими ногтями. В изумлении уставилась на них, поворачивая ладонь под разным углом. Мариона же реально нервировала в этот момент своим пристальным взглядом, но зато сделала поистине отличную вещь. Она поднялась и пошла ко входу в шатер.
— Знаешь, отдохни немного, — прозвучало как-то излишне громко, отчего я поморщилась, а слух тут же притушил тон чужого голоса, сделав его более удобным для восприятия. — Есть хочешь?
— Мясо, — покарябала шею, — и не жарьте его.
— В смысле? Принести сырого мяса?
— Ну, конечно же, сырого. Ты на удивление непонятлива сегодня.
— Ясно.
Она поспешно скрылась за пологом, а я раздраженно цокнула языком. Могла бы и сразу принести, когда заявилась со своим дурацким настоем.
В Альберге имелся приемный покой, была палатка для тех больных, кому требовалось восстановиться после лечения, а кроме них еще и тент, где энсгар с помощниками проводили операции или работали над особо тяжелыми случаями. Арис Нейтон попадал как раз под эту категорию. И когда Мариона заглянула внутрь, предварительно надев халат и укрыв повязкой лицо, Эсташ замер над неподвижным больным, а выражение глаз было непривычно суровым.
— Как продвигается? — шепнула Маришка эниту Бариору, замершему у входа.
— Мне велели уйти, — негромко ответил тот.
— Уйти? Значит, и меня выгонит, — вздохнула девушка.
— Сказал, что сам управится, — пожал плечами помощник и быстро удалился из палатки.
Мариона сперва постояла на пороге, но затем решила, что ее новость не может ждать и необходимо сообщить Эсташу обо всем не откладывая.
— Могу отвлечь тебя на минуту?
Защитник поднял глаза, усталым жестом стянул с лица хирургическую маску и приглашающе махнул рукой, отойдя от больного и усевшись на соседнюю кушетку.
Девушка присела рядом, посматривая на учителя, которого даже не имела возможности увидеть в тот единственный раз на песчаном холме, когда встретила остальных. Сравнить его облик было не с чем, но все же он навевал ощущение неправильности, какой-то нечеловеческой внешности.
— Сложный случай даже для энсгара? — уточнила она.
Муж безмолвно кивнул.
— Ведь ты способен излечить человека, когда это почти невозможно.
— Человека, — кивнул защитник. — Но ему я бы дал иное определение.
Мариона нахмурилась.
— В чем проблема его лечения?
— В инстинктах защитника, которые срабатывают обратным образом. Мне хочется не лечить его, а сразу убить.
От удивления Маришка не сразу нашлась с ответом. Подобное заявление она слышала от Эсташа впервые. Нервно потеребив косу, девушка принялась изучать Нейтона с большим вниманием, а защитник вытянул из ее ладоней пушистый кончик и сжал в своей руке тонкие пальцы. Присутствие Марионы действовало успокаивающе, и огонь, старательно подавляемый все последнее время, доверчиво скользнул по сцепленным ладоням, пробежавшись по нежной коже девушки и вычерчивая на ней свой ласковый узор.
— Знаешь о случаях, когда монстры отравляли человека и подчиняли тем самым своей воле?
Она кивнула.
— Они управляли его сознанием с помощью собственного яда. И спасением было быстро отыскать и извлечь ту частичку монстра, что проникла в тело. Но здесь иной случай. Яд внутри стал его частью. Отрава противится любой попытке излечить. А ощущение инородной сущности провоцирует меня и мой огонь ее уничтожить.
— Сразу избавиться от потенциальной опасности?
— Это практически то же самое, как если бы передо мной лежал на столе монстр, которого предлагается вылечить.
— И для тебя невероятно сложно подавить инстинкты?
— Я говорю себе, что он частично человек, разум кое-как держит контроль. Но защитники созданы для борьбы с чудовищами, это заложено на более глубоком уровне, чем все разумные объяснения. Инстинкты срабатывают в первую очередь.
— И эта ваша единственная слабость, — вздохнула девушка, вспомнив, как в свое время сыграл на инстинктах защитника Олайош.
— Они наш антипод, и мы созданы их убивать, а не щадить, — проговорил Эсташ, привлекая ее ближе и со вздохом уткнувшись лицом в пушистые волосы.
Мариона опустила глаза на их руки, рассматривая проступившие огненные узоры крыльев, когда муж добавил.
— Никто из оставшихся монстров, несмотря на их численность, не обладает качествами наших истинных противников — высших. Их умом, расчетливостью, силой, равной силе защитников. Много веков никто не мог собрать чудовищ вместе и управлять их сознанием, точно единым организмом. И тем более, обращать в чудовищ тех, кого мы должны защищать.
Молчание, последовавшее за его словами, было выразительнее любых слов и позволяло в полной мере осознать масштаб катастрофы, но гром грянул спустя еще несколько мгновений, когда Эсташ проговорил:
— Я хочу, чтобы ты уехала.
Мариона резко отстранилась от надежной груди, рядом с которой не страшны были все чудовища мира, и вскинула голову, ловя его взгляд, но защитник отвернулся.
— Ты улетишь с ближайшим аэростатом.
— Это приказ энсгара? — сдавленно проговорила девушка.
Она не видела судороги, прошедшей по его лицу, и не заметила, как участилось его дыхание, поглощенная собственной болью. Слышала только голос, ответивший привычно спокойно и невозмутимо. Голос, который никогда не повышался до крика и едва ли хоть раз звучал по отношению к ней столь безапелляционно.
— Да.
Мариона сморгнула набежавшие слезы и быстро отерла их свободной рукой.
— Как скажешь, — проговорила она, уже чувствуя ту опустошенность, которая накатывала всякий раз, когда Эсташа не было рядом. Ей понадобилось усилие, чтобы овладеть голосом и заставить его звучать как можно спокойнее:
— Я пришла сказать, что была в шатре у Зои и говорила с ней. Она рассказала немного, но сказанное навело меня на одну почти невероятную мысль, будто Зоя обладает способностями жрицы.
— Жрицы? — Эсташ резко вскинулся, а владевшая им усталость от бесплодных попыток излечить тут же растворилась в волне вновь полыхнувшего огня.
— Я сделала вывод, что ее способность быть незаметной для чудовищ — это последствие загаданного еще в детстве желания. А эти новые возможности, которые вернули ее в Альбергу, тоже итог дара и еще крови какого-то монстра, упомянутого в рассказе. Не знаю, о ком шла речь.
Маришка сделала попытку вывернуться из-под охватившей ее руки, чтобы снова взглянуть в лицо Эсташа, однако защитник не отпустил, мягко, но крепко удерживая на месте. Девушка понимала, как никто другой, насколько глубоки могли быть чувства, скрываемые за невозмутимой внешностью крылатых воинов, чей внутренний щит не уберегал их от эмоций в случаях поистине уникальных. А этот был самым уникальным.
— Жрица, — повторил энсгар.
— Мне кажется, я послужила некой причиной... — смущенно проговорила Мариона.
— Причиной?
— Того, что Зоя встретилась именно Арриену. Ведь если судьба сталкивает защитника и жрицу, а их путям суждено сойтись, то это могут быть любые люди. Однако я однажды пожелала, чтобы Риену попалась подходящая девушка. Я не загадывала его жрицу, понимаешь, это слишком непредсказуемо и мало выполнимо, но просто ту, кто могла бы подойти. Он ведь очень сдержан, идеально контролирует эмоции, пускай и кажется более открытым.
— Зоя не знает, что способна влиять на действительность?
— Нет. Я побоялась объяснять ей сейчас. А она не умеет выстраивать загаданное правильно или управлять им осознанно. Еще опасаюсь, как бы наши с ней желания не пришли в резонанс, ведь теоретически жрицы должны действовать слаженно, а я прежде не встречала других.
— И защитники не встречали, — негромко произнес Эсташ, — очень долгое время.
— Я знаю, — Мариона крепко обняла мужа, а затем все же выскользнула из-под его руки и заглянула в глаза, — мне привести ее? Вдруг сделанные выводы ошибочны? Стоит убедиться.
Энсгар бросил быстрый взгляд на Нейтона
— Нет, — твердо проговорил. — От меня ни на шаг. Арриен ее приведет.
Вестник впорхнул в палатку и белым листком лег на ладонь защитника. Риен прочел слова, выведенные каллиграфическим почерком брата, и недоуменно нахмурился. В самой просьбе не содержалось ничего необычного, но постановка фразы о приводе Зои в операционный отсек звучала, словно намек на необходимость конвоя. Непредсказуемость девушки и ее из ряда вон выходящие поступки вполне оправдывали подобные меры, впрочем, как и защитные чары, наведенные на тент, из которого сама она не могла выйти, и не впускавшие внутрь посторонних (кроме, пожалуй, его да Марионы). Однако Арриен слишком хорошо знал Эсташа, чтобы ощутить нечто еще, пока не отраженное в записке.
Он отложил в сторону письмо из дома, в котором отец заверял, что дела в полном порядке и вполне терпят до возвращения главы рода, и поднялся.
Путь до тента, где находилась Зоя, занял не более пяти минут. Арриен предусмотрительно постучал о деревянный шест у входа. Окликнул девушку по имени, а затем выждал немного и вошел внутрь.
Никто так до сих пор и не сподобился принести мне кусок сырого истекающего кровью мяса. Раздражение росло пропорционально чувству голода, а тело продолжало зудить. Я развлекала себя тем, что напрягала и ослабляла слух, пытаясь различать голоса за пределами палатки. Но явно наведенные вокруг чары создавали лишь безголосую пустоту, и пришлось переключиться на наблюдение за мошкой, бившейся под куполом тента. Мелкая черная она ударялась о белую ткань, ища выход наружу, и я некоторое время рассматривала ее прозрачные крылышки, пока вдруг не дошло, что она высоко и такая микроскопическая, что сложно заметить. Уж точно не углядеть обычным человеческим зрением. Попятившись, стукнулась о кушетку, с которой до этого спрыгнула, и попыталась свыкнуться с новым открытием.
В этот момент наведенная тишина пропустила внутрь палатки посторонний звук, а именно стук и знакомый голос, окликнувший меня по имени. Я резко развернулась, пригибаясь к земле и выставляя перед собой руки в защитном жесте. О, этот голос не сулил мне ничего хорошего.
Защитник откинул полог и вошел внутрь.
Как все перевернулось внутри меня. Страх, ощущение жуткой и близкой опасности и проявившиеся во всей яркости желания человеческой сущности. Такой слабенькой, но по-прежнему являющейся частью меня.
Мы встретились взглядом. С моих губ сорвалось шипение, в его глазах полыхнул огонь, мигом переметнувшийся на лицо, волосы и кожу. Я пригнулась еще ниже, готовясь к стремительному рывку.
Броситься первой, чтобы предупредить удар, чтобы стереть это ощущение опасности. Вот что мне необходимо. Но человеческий разум будто опрокидывает в сознание ведро холодной воды. Я замечаю стремительное, почти неразличимое движение противника следом, хотя всего лишь качнулась вперед. В голове возникает осознание — силы неравны. Я его не одолею сейчас, не одолею таким образом. Слишком стремительный, слишком наблюдательный, каждое его движение отражает мое, словно даже впитывает легкую дрожь, пробежавшую по позвоночнику от понимания — так с ним не справиться. Он сильнее. Пока точно сильнее. И только силой разума удается подчинить себе гибкие суставы и кости, усмирить восставшего внутреннего зверя и выпрямиться в человеческую позу, а затем отступить. Испуганно попятиться назад, ведь это именно то, что поможет с ним, пока его глаза видят перед собой девушку, он не бросится первым, пускай чутье и ощущает иную сущность.
— Арриен, — я улыбнулась одними губами, наблюдая, как постепенно гаснет огонь на золотистой коже. О, он взял себя в руки. Это то, что защитникам удавалось превосходно — контролировать себя. Это то, что так сильно усложняло победу над ними. Бить надо в другое время, когда теряют свой контроль, на стыке между проявлением инстинктов и утратой самообладания, в очень короткий момент.
— Арриен, — его имя приятно перекатывалось на языке, пока я искала в мужчине возможные слабости или хотя бы их отголоска в его глазах. Ведь реальность должна вызывать в нем диссонанс — девушка, которую защищал, и монстр, от которого защищал.
Повела плечом, меняя позу и перекинув волосы со спины вперед, проследив за тем, как его глаза скользнули по рыжим локонам. А ведь это даже неродной цвет. Мой родной — оттенок пустынных песков. Столько времени я провела вдали от них, пряталась, не желала возвращаться, а все отчего? От человеческой глупости. Именно этим местам я принадлежала. Местам, где так легко затеряться, стать своей среди чудовищ.
— Зоя, — он тоже умел говорить бархатистым вкрадчивым тоном и протягивать вперед руку, словно опять предлагал собственную помощь. С необходимой долей искренности, будто и правду верил притворству.
Я снова улыбнулась. Почему бы нет? Почему бы не взять? А после продолжить дожидаться момента, когда он не будет идеально закрыт. Их треклятый щит. Ведь должны там быть уязвимые места, а мне нужны эмоции, много вкусных эмоций, потому что голод продолжает терзать и сейчас особенно явно. Эмоции сытнее любого мяса, любой иной пищи.
Я приняла руку. Огня на коже больше не было, но нутром чувствовала, что он представлял опасность и мог вспыхнуть в любой миг. Подойдя ближе, вторую ладонь устроила на мужской груди, скользнув ею вверх и поправив ворот рубашки.
