После разговора Антоний ещё несколько минут стоял с расфокусированным взглядом, пытаясь собрать мысли. Наконец, ему стало легче, и для себя он решил, что, вопреки наказу Никона, постарается как можно реже связываться с ним. Больно уж неприятным было это ощущение.
Вконец оправившись от разговора, он подозвал Владика и дал ему добро на продолжение пути.
* * * *
Владик водил их по всему району и показывал места, где ему приходилось ночевать. В одном случае это была заброшенная стройка промышленного объекта, но из-за ударившего на последней неделе морозов она оказалась пустой: все перебрались туда, где потеплее. В другом – минусовой этаж торгового комплекса, какая-то боковая дверка, ведущая под подземную парковку.
Тут они встретили десятка полтора девочек-подростков. Они кучками сидели на застеленном какими-то тряпками полу вокруг тусклых источников света. На вошедших обернулись только некоторые, да и то лениво, без интереса.
Даже беглого взгляда на них было достаточно, чтобы у Антония защемило сердце: они все не в себе. Некоторые совершали странные движения. Приглядевшись, Антоний увидел на них пси-очки. Значит, сейчас они пребывали в виртуальной среде, где всё у них было по-другому: тут было то, чего они никогда не будут иметь. Но может быть, им ничего уже не нужно: виртуальная среда удовлетворяла все потребности, а пси-режим утолял даже голод. Но ненадолго, правда, пока они в пси-сети. Антонию приходилось видеть людей, постоянно посещающих виртуальные рестораны, внешне похожих на живые скелеты.
Владик снял бэкбэг, поставил его на пол, вытащил пару свёртков и громко объявил:
— Ну, чё, народ, обед приехал. Налетай.
Но его проигнорировали – мало кто удостоил даже поворота головы. Владик пожал плечами, оставил свёртки на полу, закинул бэкбэг за плечо и повернулся, чтобы уйти.
— Постой...
Антоний задержал его, схватив пальцами за плечо.
Он поднял с пола свёртки, пошёл к девочкам и стал срывать с них пси-очки. Со всех сторон сыпалась нецензурная брань, раздавались взвизги. Девочки оглядывались вокруг слепыми глазами, а Антоний давал им в руки пирожки или разламывал и кусочками вкладывал прямо в рот. Кто-то вдруг приходил в себя и, сразу почувствовав острый голод, начинал жадно есть, а кто-то вяло жевал, так и не поняв, что это такое попало вдруг в рот.
Одна девочка лежала в сторонке, подтянув к животу колени, и Антоний наклонился над ней. Её тельце было настолько худеньким, что выражало крайнюю форму истощения. Пси-очки ровным розовым светом освещали глаза, а когда Антоний их снял, она даже не моргнула. У Антония чуть не остановилось сердце: он быстро приложил указательный и средний пальцы к сонной артерии, но не почувствовал пульса. Шейка и личико девочки были уже холодными.
Антоний провёл ладонью по её лицу и закрыл глаза веками, тяжело дыша, поднялся с пола, с ненавистью швырнул на бетонный пол пси-очки и наступил на них. Экран под подошвой ботинка ещё мгновение светил розовым светом, затем хрустнул и погас.
— Кто ты, что делаешь такое? — сквозь спазм челюсти с ненавистью проговорил Антоний. — Кто позволил тебе забирать жизнь этих детей, заставляя их отдавать её тебе добровольно? Человеконенавистник... Убивая детей, ты убиваешь целое поколение! Ты вытравливаешь род человеческий на земле! — Он возвёл очи к горнему и проговорил:
— Ей, Господи, гряди! Ты обещал, что вернёшься на землю и уничтожишь зло! О, посмотри, сколько зла на земле! Что же Ты медлишь?
Капеллан с жёстким выражением лица повернулся к Владику и проговорил:
— Немедленно вызывай скорую помощь и полицию!
Владик испуганно расширил глаза и открыл рот.
— Но... если они приедут, они закроют эту нычку! А сейчас зима... и что же всем делать? Замерзать на улице?
— Пусть обращаются в фонды, в ночлежки, в социальные центры!
— Не... они не пойдут. Их тогда сразу в альфатрон, а потом в интернаты на перевоспитание, и все бояцца...
Антоний обеими руками зажал лицо. Голодная смерть в виртуале или бетатрин – вот выбор у этих несчастных детей. Безвыходность разрывала сердце. Наконец, он вытер руками взмокшее лицо и тихо сказал:
— Владик, ты делаешь хорошее дело, но прошу тебя: делай его с душой и до конца. Не оставляй этих девочек... ни одну из них...
— Хорошо... — пролепетал парень и виновато уронил голову.
Труп оставлять здесь никак нельзя. Антоний помолился, чтобы Господь принял это убитое злым равнодушием безымянное чадо в обители Свои, завернул девочку в одеяло, на котором она лежала, и понёс к выходу. Ему казалось, что тело почти ничего не весит.
— Вы чё! — испугался Владик. — Там же камеры, все подумают, что это мы её грохнули!
— Не о том беспокоишься, — с сожалением произнёс капеллан.
Он вышел на улицу, оглянулся, нашёл глазами камеру слежения, дошёл до неё и осторожно положил тело в одеяле на снег прямо под выпуклый глаз. Потом поднял глаза на камеру, перекрестился, ткнул пальцев в сторону погибшей девочки и произнёс:
— Пусть про этот ад узнают все. И это, послушник Серафим, – твоя работа, как полицейского и христианина.
Развернулся и пошёл. Поравнявшись с испуганным Владиком, бросил ему через плечо:
— А теперь разберёмся с твоими обидчиками.
Владик неуверенно оглянулся на труп, поёжился и, сглотнув, проговорил:
— Ну, хорошо. Только если вы не заняты. А если заняты – то в следующий раз.
— До вечера я совершенно свободен, — странным голосом ответил капеллан. — Веди!
Ночной клуб располагался в престижном районе, войти в него можно было со стороны бизнес-центра класса «А-делюкс». Днём клуб не работал, а ближе к ночи сюда стекались весёлые компании со всего сателлита.
Антоний и ребята подошли к входу, выполненному в стиле хай-тек. Владик повернул лицо к сканеру и поздоровался. Ему ответила электронная системы охраны, которая отсканировала их лица и красивым женским голосом выдала:
— Клуб закрыт до двадцати двух ноль-ноль. Посещение клуба «Олимп» возможно только лицам с социальным рейтингом выше двухсот пятидесяти баллов или по приглашению одного из них. Ваш социальный рейтинг составляет 28 и 15 баллов соответственно, рейтинг одного из вас неизвестен. Также напоминаем вам, что все разговоры записываются, и информация может быть передана по запросу в полицию.
— Мы к управляющему, — смело ответил Владик. — Передайте, что нужно поговорить.
— Запрос не понят, назовите конкретное имя.
— Говорю ж, к управляющему! — Владик храбрился. — К Академику!
— Среди сотрудников клуба нет человека с таким именем.
— Так это ж не имя! Это ж погоняло!
— Запрос не понят, назовите конкретное имя.
— Так хрен знает, я чё помню, чтоле? — разозлился Владик. — Я ж на трансах был, когда подпись на договоре ставил! — Потом, закусив губу, посмотрел в сторону и неуверенно сказал:
— Фамилию только этого казла помню – Лебедев.
Оля аж подпрыгнула и, побелев, посмотрела снизу вверх на капеллана и увидела волну, перекатившуюся по его желвакам.
— Роман Лебедев, принято, — констатировал голос. — Ваш запрос передан. Ожидайте ответа.
— Вла-а-адик. — Оля в ужасе схватила парня за рукав верховика и потрясла. — Вла-а-адик, погнали, нафик, отседова!
— Олик, не боись! С твоим капелланом мы уладим это дело!
— А фот и ни уладим! Нас жо менты пофиксят!
— А вот и не пофиксят! Твой капеллан – крутой. Он с зажмуренной под камерой промаячил. И чё? И ничё! Где менты? Нет ментов!
В этот момент дверь распахнулась, и голос приветливо произнёс:
— Ваш запрос одобрен. Вас приглашают войти. Офис находится на минусовом уровне, номер входа ноль-один. Если при вас есть оружие, то любезно просим оставить его на охране.
— Валим отседова! — Оля схватила Антония и потянула прочь от дверей.
Антоний упёрся и мягко схватил её за воротник.
— Ольга, дело принимает серьёзный оборот, — сосредоточенно произнёс он. — Твой опекун – опасный преступник. Пока он на свободе – твоя судьба под вопросом.
— Он миня прибьёт... он миня прибьёт... — сильно зажмурившись, лепетала Оля.
— Со мной – не посмеет, — каким-то странным голосом проговорил капеллан и перевёл взгляд на Владика. — Сейчас мы разом решим оба дела.
И он шагнул к дверям, за ним, неуверенно ступая, двинулись ребята.
В просторном холле их встретили охранники. Они просканировали Антония на наличие оружия и, не обнаружив, попросили повернуться спиной, чтобы произвести личный досмотр.
Антоний повернулся. Он чувствовал, как руки охранника уверенно скользнули по каждой штанине, проверили задние карманы брюк, прошлись по спине и поползли по бокам.
— Ствол обнаружен, — доложил по связи охранник, сразу отошёл на пять шагов, вытащил пистолет и направил на Антония. — Прошу медленно вытащить оружие и бросить на пол.
— Только не подходите к нему!!! — заорал сзади чей-то голос. — Он и без оружия завалил четверых и вас завалит всех!!!
С Антонием что-то произошло. Что-то смутно знакомое. Восприятие реальности притупилось, он перестал чувствовать тело.
— Брось оружие! — настаивал охранник, увидев, что тот медлит.
— Хорошо, — чужими губами проговорил капеллан.
Он каким-то медленным обмяклым движением расстегнул верховик, достал пистолет и, освободив его от магазина, бросил к ногам охранника, привычно зажав магазин в кулаке. После немного повернул голову, чтобы сориентироваться по местоположению охранников и говорившего.
— Не поворачиваться!!! Пусть покажет свои руки пустыми!!! — верещал тот же мерзкий голос. Своим тоном он вызывал внутри капеллана раздражение. Клокочущей волной к голове приливала злость. Капеллан всё же поднял руки, слегка разведя их в стороны.
— Во-о-от! Во-о-от! Видите?! У него в руке! Пусть бросит магазин на пол! — доводил до исступления тот же голос. Капеллан послушался. Пистолетный магазин выпал из его руки и стукнулся о пол.
Антония затягивал чёрный омут. Повинуясь какой-то внутренней силе, капеллан медленно повернулся лицом к охранникам и говорившему.
Он узнал его. Это был убийца. Именно этот тип послал плевок вслед выброшенному из окна человеку. Чем дольше он на него смотрел, тем легче становилось ему принимать решения. Наконец, Антоний бегло осмотрел охранников и, уставившись на того, кто произвёл досмотр, с коварной ухмылкой проговорил:
— Ну что, ощупал Фрол щуку посреди реки на дне?
— Чего? Какой Фрол? — не понял охранник и тут же скомандовал: — Двигайтесь вперёд!
Побледневший Владик испуганно прошептал:
— Он отдал пистолет... Как же теперь?! Он же отдал свой пистолет!
Антоний взял за руку Олю и в сопровождении устрашённых его поведением охранников прошёл к элеватору. Когда двери элеватора открылись, он слегка повернул голову и проговорил:
— Вы же не войдёте сюда вместе со мной?
— Войдем, — усмехнулся убийца. — Грузоподъёмность тринадцать человек. Хотя такой бугай, как ты, легко сойдёт за двоих.
— Но вы же не захотите быть так близко ко мне?
Из кабины раздавалась жизнерадостная ритмичная музыка. Человек на миг задумался, потом приставил ствол к голове Антония.
— Мой ствол у твоего затылка. Только дёрнись.
Капеллан без следов эмоций на лице вошёл в элеватор и втянул за собой Ольгу. Давно потерявший всякую отвагу Владик обречённо шагнул за ними.
Антоний всё уже решил. Когда все вошли в кабину, и двери закрылись, он скосил глаза на Олю с Владиком и тихо обронил:
— Пригнитесь.
Оля остолбенела, но Владик его понял. Он буквально упал на пол металлический кабины и уронил Олю вместе с собой. Капеллан рывком перехватил руку с направленным ему в голову пистолетом. Оставил оружие в чужой руке, нажал на чужой палец, лежащий на спусковой скобе. Грянул выстрел, за ним ещё и ещё. Пули пробивали тела охранников и отливающие серебром стены кабины элеватора. Покончив с ними, Антоний оглушил убийцу ударом в лицо, вывернул ему руку в локте, чтобы направить его же оружие ему в грудную клетку, нажал спуск.
Звук выстрела совпал с сообщением о прибытии на минусовой этаж. Не выпуская из рук обмякшее тело, Антоний быстро вырвал из судорожно сжатых пальцев пистолет и наставил его на дверь. Чутьё не подвело – встречали пятеро. Прикрываясь бьющимся в агонии убийцей, как живым щитом, Антоний открыл огонь на поражение первым.
В ответ выстрелить успел только один. Пуля попала в тело убийцы, пробила навылет ребро и, лишь немного потеряв в скорости, вошла Антонию под левую ключицу.
Почувствовав толчок, но, ещё не чуя боли, Антоний, как ветошь, отбросил полуживое тело убийцы, забрал у мёртвого охранника свой пистолет и вышел из кабины.
— Чисто, — сообщил он кому-то, осмотрев холл.
Под ключицей начало жечь. Он прижал руку к ране и увидел, как между пальцев сочится кровь. Плохо, что пуля прошла рядом с сердцем. Спокойно подумав о необходимости как можно скорее остановить кровотечение, Антоний махнул рукой ребятам, которые в ужасе скорчились на полу кабины среди ещё живых стонущих людей, и побелевшими губами проговорил:
— За мной. Быстрее.
Антоний осознал – только что он убил несколько человек, но его восприятие окружающего мира притупилось, это не вызывало ни покаяния, ни страха, ни удивления.
Сообразив как расположены помещения, быстро двинулся в сторону предполагаемого офиса ноль-один. Оля и Владик с широко раскрытыми от страха глазами послушно следовали за ним.
Антоний не ошибся. Искомая дверь находилась перед ними. Он толкнул её, но дверь была заперта изнутри.
— Опять ты от меня закрылся?! — произнёс капеллан и, предчувствуя новую атаку, достал из верховика два полных магазина; один вогнал в рукоятку и передёрнул затвор, второй – оставил в руке про запас для быстрой перезарядки. — Нельзя обижать гостя! 1
Он скомандовал Владику и Оле прижаться к стене и, перебросив пальцем переключатель огня на стрельбу короткими очередями, направил пистолет на дверь и нажал спусковой крючок.
Несколько очередей разнесли в щепки место у замка. Капеллан с удара ногой распахнул дверь и тут же отскочил и прижался к стене. И вовремя. Длинная очередь в ответ хлестанула в открытую дверь и расковыряла стену напротив. Антоний усмехнулся: только со страху можно так зажать спусковой крючок и разом опустошить магазин. Следовательно, стрелок не опытен. Он дождался, когда тот начнёт менять магазин, и, зная, что в неопытных руках это займёт чуть больше времени, быстро вошёл в помещение и заорал:
— Бросить оружие!!!
— Хорошо-хорошо-хорошо! — залепетал человек, и Антоний увидел Романа, укрывшегося за перевёрнутым массивным столом, и он держал в руках пистолет-пулемёт. — Не стреляйте! Я понял! Я понял!
Роман сильнее высунулся из своего укрытия и бросил к ногам Антония оружие. Он испуганно дышал, от пота, выступившего от страха, туника прилипла к телу. С заметной дрожью на губах опекун девочки судорожно улыбнулся и быстро проговорил:
— Ты ведь не будешь убивать меня? Нет?
Внутри Антония что-то происходило. Он вдруг почувствовал, как его тело выскальзывает из-под контроля разума, словно тяжёлая рыба из когтей скопы. Он вдруг понял, что неизбежно выстрелит, и сцепился внутри себя с диким желанием разворотить Роману голову. Он бессилен был опустить руки, сжимающие пистолет. Единственное, что мог, – это бороться с сильным порывом нажать на спуск. После невыносимо долгого молитвенного противостояния захватившему желанию, он смог снять указательный палец со спускового крючка и переложить его поверх скобы. Тут он немного перевёл дух.
Вконец оправившись от разговора, он подозвал Владика и дал ему добро на продолжение пути.
* * * *
Владик водил их по всему району и показывал места, где ему приходилось ночевать. В одном случае это была заброшенная стройка промышленного объекта, но из-за ударившего на последней неделе морозов она оказалась пустой: все перебрались туда, где потеплее. В другом – минусовой этаж торгового комплекса, какая-то боковая дверка, ведущая под подземную парковку.
Тут они встретили десятка полтора девочек-подростков. Они кучками сидели на застеленном какими-то тряпками полу вокруг тусклых источников света. На вошедших обернулись только некоторые, да и то лениво, без интереса.
Даже беглого взгляда на них было достаточно, чтобы у Антония защемило сердце: они все не в себе. Некоторые совершали странные движения. Приглядевшись, Антоний увидел на них пси-очки. Значит, сейчас они пребывали в виртуальной среде, где всё у них было по-другому: тут было то, чего они никогда не будут иметь. Но может быть, им ничего уже не нужно: виртуальная среда удовлетворяла все потребности, а пси-режим утолял даже голод. Но ненадолго, правда, пока они в пси-сети. Антонию приходилось видеть людей, постоянно посещающих виртуальные рестораны, внешне похожих на живые скелеты.
Владик снял бэкбэг, поставил его на пол, вытащил пару свёртков и громко объявил:
— Ну, чё, народ, обед приехал. Налетай.
Но его проигнорировали – мало кто удостоил даже поворота головы. Владик пожал плечами, оставил свёртки на полу, закинул бэкбэг за плечо и повернулся, чтобы уйти.
— Постой...
Антоний задержал его, схватив пальцами за плечо.
Он поднял с пола свёртки, пошёл к девочкам и стал срывать с них пси-очки. Со всех сторон сыпалась нецензурная брань, раздавались взвизги. Девочки оглядывались вокруг слепыми глазами, а Антоний давал им в руки пирожки или разламывал и кусочками вкладывал прямо в рот. Кто-то вдруг приходил в себя и, сразу почувствовав острый голод, начинал жадно есть, а кто-то вяло жевал, так и не поняв, что это такое попало вдруг в рот.
Одна девочка лежала в сторонке, подтянув к животу колени, и Антоний наклонился над ней. Её тельце было настолько худеньким, что выражало крайнюю форму истощения. Пси-очки ровным розовым светом освещали глаза, а когда Антоний их снял, она даже не моргнула. У Антония чуть не остановилось сердце: он быстро приложил указательный и средний пальцы к сонной артерии, но не почувствовал пульса. Шейка и личико девочки были уже холодными.
Антоний провёл ладонью по её лицу и закрыл глаза веками, тяжело дыша, поднялся с пола, с ненавистью швырнул на бетонный пол пси-очки и наступил на них. Экран под подошвой ботинка ещё мгновение светил розовым светом, затем хрустнул и погас.
— Кто ты, что делаешь такое? — сквозь спазм челюсти с ненавистью проговорил Антоний. — Кто позволил тебе забирать жизнь этих детей, заставляя их отдавать её тебе добровольно? Человеконенавистник... Убивая детей, ты убиваешь целое поколение! Ты вытравливаешь род человеческий на земле! — Он возвёл очи к горнему и проговорил:
— Ей, Господи, гряди! Ты обещал, что вернёшься на землю и уничтожишь зло! О, посмотри, сколько зла на земле! Что же Ты медлишь?
Капеллан с жёстким выражением лица повернулся к Владику и проговорил:
— Немедленно вызывай скорую помощь и полицию!
Владик испуганно расширил глаза и открыл рот.
— Но... если они приедут, они закроют эту нычку! А сейчас зима... и что же всем делать? Замерзать на улице?
— Пусть обращаются в фонды, в ночлежки, в социальные центры!
— Не... они не пойдут. Их тогда сразу в альфатрон, а потом в интернаты на перевоспитание, и все бояцца...
Антоний обеими руками зажал лицо. Голодная смерть в виртуале или бетатрин – вот выбор у этих несчастных детей. Безвыходность разрывала сердце. Наконец, он вытер руками взмокшее лицо и тихо сказал:
— Владик, ты делаешь хорошее дело, но прошу тебя: делай его с душой и до конца. Не оставляй этих девочек... ни одну из них...
— Хорошо... — пролепетал парень и виновато уронил голову.
Труп оставлять здесь никак нельзя. Антоний помолился, чтобы Господь принял это убитое злым равнодушием безымянное чадо в обители Свои, завернул девочку в одеяло, на котором она лежала, и понёс к выходу. Ему казалось, что тело почти ничего не весит.
— Вы чё! — испугался Владик. — Там же камеры, все подумают, что это мы её грохнули!
— Не о том беспокоишься, — с сожалением произнёс капеллан.
Он вышел на улицу, оглянулся, нашёл глазами камеру слежения, дошёл до неё и осторожно положил тело в одеяле на снег прямо под выпуклый глаз. Потом поднял глаза на камеру, перекрестился, ткнул пальцев в сторону погибшей девочки и произнёс:
— Пусть про этот ад узнают все. И это, послушник Серафим, – твоя работа, как полицейского и христианина.
Развернулся и пошёл. Поравнявшись с испуганным Владиком, бросил ему через плечо:
— А теперь разберёмся с твоими обидчиками.
Владик неуверенно оглянулся на труп, поёжился и, сглотнув, проговорил:
— Ну, хорошо. Только если вы не заняты. А если заняты – то в следующий раз.
— До вечера я совершенно свободен, — странным голосом ответил капеллан. — Веди!
Глава 8. Несущий смерть
Ночной клуб располагался в престижном районе, войти в него можно было со стороны бизнес-центра класса «А-делюкс». Днём клуб не работал, а ближе к ночи сюда стекались весёлые компании со всего сателлита.
Антоний и ребята подошли к входу, выполненному в стиле хай-тек. Владик повернул лицо к сканеру и поздоровался. Ему ответила электронная системы охраны, которая отсканировала их лица и красивым женским голосом выдала:
— Клуб закрыт до двадцати двух ноль-ноль. Посещение клуба «Олимп» возможно только лицам с социальным рейтингом выше двухсот пятидесяти баллов или по приглашению одного из них. Ваш социальный рейтинг составляет 28 и 15 баллов соответственно, рейтинг одного из вас неизвестен. Также напоминаем вам, что все разговоры записываются, и информация может быть передана по запросу в полицию.
— Мы к управляющему, — смело ответил Владик. — Передайте, что нужно поговорить.
— Запрос не понят, назовите конкретное имя.
— Говорю ж, к управляющему! — Владик храбрился. — К Академику!
— Среди сотрудников клуба нет человека с таким именем.
— Так это ж не имя! Это ж погоняло!
— Запрос не понят, назовите конкретное имя.
— Так хрен знает, я чё помню, чтоле? — разозлился Владик. — Я ж на трансах был, когда подпись на договоре ставил! — Потом, закусив губу, посмотрел в сторону и неуверенно сказал:
— Фамилию только этого казла помню – Лебедев.
Оля аж подпрыгнула и, побелев, посмотрела снизу вверх на капеллана и увидела волну, перекатившуюся по его желвакам.
— Роман Лебедев, принято, — констатировал голос. — Ваш запрос передан. Ожидайте ответа.
— Вла-а-адик. — Оля в ужасе схватила парня за рукав верховика и потрясла. — Вла-а-адик, погнали, нафик, отседова!
— Олик, не боись! С твоим капелланом мы уладим это дело!
— А фот и ни уладим! Нас жо менты пофиксят!
— А вот и не пофиксят! Твой капеллан – крутой. Он с зажмуренной под камерой промаячил. И чё? И ничё! Где менты? Нет ментов!
В этот момент дверь распахнулась, и голос приветливо произнёс:
— Ваш запрос одобрен. Вас приглашают войти. Офис находится на минусовом уровне, номер входа ноль-один. Если при вас есть оружие, то любезно просим оставить его на охране.
— Валим отседова! — Оля схватила Антония и потянула прочь от дверей.
Антоний упёрся и мягко схватил её за воротник.
— Ольга, дело принимает серьёзный оборот, — сосредоточенно произнёс он. — Твой опекун – опасный преступник. Пока он на свободе – твоя судьба под вопросом.
— Он миня прибьёт... он миня прибьёт... — сильно зажмурившись, лепетала Оля.
— Со мной – не посмеет, — каким-то странным голосом проговорил капеллан и перевёл взгляд на Владика. — Сейчас мы разом решим оба дела.
И он шагнул к дверям, за ним, неуверенно ступая, двинулись ребята.
В просторном холле их встретили охранники. Они просканировали Антония на наличие оружия и, не обнаружив, попросили повернуться спиной, чтобы произвести личный досмотр.
Антоний повернулся. Он чувствовал, как руки охранника уверенно скользнули по каждой штанине, проверили задние карманы брюк, прошлись по спине и поползли по бокам.
— Ствол обнаружен, — доложил по связи охранник, сразу отошёл на пять шагов, вытащил пистолет и направил на Антония. — Прошу медленно вытащить оружие и бросить на пол.
— Только не подходите к нему!!! — заорал сзади чей-то голос. — Он и без оружия завалил четверых и вас завалит всех!!!
С Антонием что-то произошло. Что-то смутно знакомое. Восприятие реальности притупилось, он перестал чувствовать тело.
— Брось оружие! — настаивал охранник, увидев, что тот медлит.
— Хорошо, — чужими губами проговорил капеллан.
Он каким-то медленным обмяклым движением расстегнул верховик, достал пистолет и, освободив его от магазина, бросил к ногам охранника, привычно зажав магазин в кулаке. После немного повернул голову, чтобы сориентироваться по местоположению охранников и говорившего.
— Не поворачиваться!!! Пусть покажет свои руки пустыми!!! — верещал тот же мерзкий голос. Своим тоном он вызывал внутри капеллана раздражение. Клокочущей волной к голове приливала злость. Капеллан всё же поднял руки, слегка разведя их в стороны.
— Во-о-от! Во-о-от! Видите?! У него в руке! Пусть бросит магазин на пол! — доводил до исступления тот же голос. Капеллан послушался. Пистолетный магазин выпал из его руки и стукнулся о пол.
Антония затягивал чёрный омут. Повинуясь какой-то внутренней силе, капеллан медленно повернулся лицом к охранникам и говорившему.
Он узнал его. Это был убийца. Именно этот тип послал плевок вслед выброшенному из окна человеку. Чем дольше он на него смотрел, тем легче становилось ему принимать решения. Наконец, Антоний бегло осмотрел охранников и, уставившись на того, кто произвёл досмотр, с коварной ухмылкой проговорил:
— Ну что, ощупал Фрол щуку посреди реки на дне?
— Чего? Какой Фрол? — не понял охранник и тут же скомандовал: — Двигайтесь вперёд!
Побледневший Владик испуганно прошептал:
— Он отдал пистолет... Как же теперь?! Он же отдал свой пистолет!
Антоний взял за руку Олю и в сопровождении устрашённых его поведением охранников прошёл к элеватору. Когда двери элеватора открылись, он слегка повернул голову и проговорил:
— Вы же не войдёте сюда вместе со мной?
— Войдем, — усмехнулся убийца. — Грузоподъёмность тринадцать человек. Хотя такой бугай, как ты, легко сойдёт за двоих.
— Но вы же не захотите быть так близко ко мне?
Из кабины раздавалась жизнерадостная ритмичная музыка. Человек на миг задумался, потом приставил ствол к голове Антония.
— Мой ствол у твоего затылка. Только дёрнись.
Капеллан без следов эмоций на лице вошёл в элеватор и втянул за собой Ольгу. Давно потерявший всякую отвагу Владик обречённо шагнул за ними.
Антоний всё уже решил. Когда все вошли в кабину, и двери закрылись, он скосил глаза на Олю с Владиком и тихо обронил:
— Пригнитесь.
Оля остолбенела, но Владик его понял. Он буквально упал на пол металлический кабины и уронил Олю вместе с собой. Капеллан рывком перехватил руку с направленным ему в голову пистолетом. Оставил оружие в чужой руке, нажал на чужой палец, лежащий на спусковой скобе. Грянул выстрел, за ним ещё и ещё. Пули пробивали тела охранников и отливающие серебром стены кабины элеватора. Покончив с ними, Антоний оглушил убийцу ударом в лицо, вывернул ему руку в локте, чтобы направить его же оружие ему в грудную клетку, нажал спуск.
Звук выстрела совпал с сообщением о прибытии на минусовой этаж. Не выпуская из рук обмякшее тело, Антоний быстро вырвал из судорожно сжатых пальцев пистолет и наставил его на дверь. Чутьё не подвело – встречали пятеро. Прикрываясь бьющимся в агонии убийцей, как живым щитом, Антоний открыл огонь на поражение первым.
В ответ выстрелить успел только один. Пуля попала в тело убийцы, пробила навылет ребро и, лишь немного потеряв в скорости, вошла Антонию под левую ключицу.
Почувствовав толчок, но, ещё не чуя боли, Антоний, как ветошь, отбросил полуживое тело убийцы, забрал у мёртвого охранника свой пистолет и вышел из кабины.
— Чисто, — сообщил он кому-то, осмотрев холл.
Под ключицей начало жечь. Он прижал руку к ране и увидел, как между пальцев сочится кровь. Плохо, что пуля прошла рядом с сердцем. Спокойно подумав о необходимости как можно скорее остановить кровотечение, Антоний махнул рукой ребятам, которые в ужасе скорчились на полу кабины среди ещё живых стонущих людей, и побелевшими губами проговорил:
— За мной. Быстрее.
Антоний осознал – только что он убил несколько человек, но его восприятие окружающего мира притупилось, это не вызывало ни покаяния, ни страха, ни удивления.
Сообразив как расположены помещения, быстро двинулся в сторону предполагаемого офиса ноль-один. Оля и Владик с широко раскрытыми от страха глазами послушно следовали за ним.
Антоний не ошибся. Искомая дверь находилась перед ними. Он толкнул её, но дверь была заперта изнутри.
— Опять ты от меня закрылся?! — произнёс капеллан и, предчувствуя новую атаку, достал из верховика два полных магазина; один вогнал в рукоятку и передёрнул затвор, второй – оставил в руке про запас для быстрой перезарядки. — Нельзя обижать гостя! 1
Он скомандовал Владику и Оле прижаться к стене и, перебросив пальцем переключатель огня на стрельбу короткими очередями, направил пистолет на дверь и нажал спусковой крючок.
Несколько очередей разнесли в щепки место у замка. Капеллан с удара ногой распахнул дверь и тут же отскочил и прижался к стене. И вовремя. Длинная очередь в ответ хлестанула в открытую дверь и расковыряла стену напротив. Антоний усмехнулся: только со страху можно так зажать спусковой крючок и разом опустошить магазин. Следовательно, стрелок не опытен. Он дождался, когда тот начнёт менять магазин, и, зная, что в неопытных руках это займёт чуть больше времени, быстро вошёл в помещение и заорал:
— Бросить оружие!!!
— Хорошо-хорошо-хорошо! — залепетал человек, и Антоний увидел Романа, укрывшегося за перевёрнутым массивным столом, и он держал в руках пистолет-пулемёт. — Не стреляйте! Я понял! Я понял!
Роман сильнее высунулся из своего укрытия и бросил к ногам Антония оружие. Он испуганно дышал, от пота, выступившего от страха, туника прилипла к телу. С заметной дрожью на губах опекун девочки судорожно улыбнулся и быстро проговорил:
— Ты ведь не будешь убивать меня? Нет?
Внутри Антония что-то происходило. Он вдруг почувствовал, как его тело выскальзывает из-под контроля разума, словно тяжёлая рыба из когтей скопы. Он вдруг понял, что неизбежно выстрелит, и сцепился внутри себя с диким желанием разворотить Роману голову. Он бессилен был опустить руки, сжимающие пистолет. Единственное, что мог, – это бороться с сильным порывом нажать на спуск. После невыносимо долгого молитвенного противостояния захватившему желанию, он смог снять указательный палец со спускового крючка и переложить его поверх скобы. Тут он немного перевёл дух.
