ладонью сильно надавил на подбородок, почти без сопротивления разжал челюсть Максима и вставил в раскрытый рот до горла мягкий кляп с отверстием для дыхания, чтобы не западал язык, со слюноотводом – чтобы тот случайно не захлебнулся во время транспортировки. Далее умело просунул ему под спину и затянул на талии ремень, перехватил безвольные руки, сложил на животе, надел наручники и пристегнул к этому ремню. В конце сорвал с головы Максима шапку, смахнув перчаткой с лица рассыпавшиеся угольно-чёрные отросшие волосы, надел повязку на глаза и туго затянул ремнём на виске.
По окончании этих действий Евангел немедля накрыл Максима покрывалом и активировал его. Обнаружив форму, покрывало стянуло тело, уплотнилось и исчезло из видимого спектра.
Закончив дело, Вианор приказал послушнику Дорофею начать эвакуацию Максима, а сам вернулся к Серафиму.
Дорофей, получив команду от наставника, тут же оставил на послушника Зена погрузку в грузовой отсек тилтротора стелс-контейнеров с телами пойманных отступников Александра и Савватия и побежал по пеленгу маячка к Максиму. Обнаружив контейнер, вытащил из-под передней платформы бронежилета эвакуационный трос с карабином на конце, зацепил им кокон-контейнер и ловко поволок по снегу к конвертоплану.
В это время Евангел вскрыл другой стелс-контейнер, но как только развернул его и накинул как покрывало на Серафима, вдруг услышал команду:
— Замри.
Он медленно выпрямился, поднял голову и застыл: к ним приближалась та самая сектантка, блудившая с Серафимом: молодая девушка с растрепанными светло-пепельными волосами. Весь вид её выражал предельный ужас, одной рукой она тянулась вперёд, другой перехватила платок у горла, как будто это ей позволяло дышать, – настолько она задыхалась от слёз, которые вырывались всхлипами и рыданиями. Дойдя до берёзки, она упала на колени рядом с Серафимом и стала трясущимися слабыми руками срывать с него покрывало.
— Серафим... родненький мой, — лепетала, дрожащими пальцами касаясь его совершенно белого, измазанного кровью лица, спутанных волос. Наклонилась, прижалась губами к его векам, как будто пыталась своим дыханием вернуть в них жизнь. — Как же?.. Что же это?..
— Убери её, — скомандовал Вианор.
Евангел молча шагнул к девушке, наклонился, но она его услышала, повернулась, увидела у себя за спиной подчеркнутые снегом контуры и обеими руками что есть силы оттолкнула от себя, закричала тоненьким голоском, срывающимся от страха и бессилия:
— Не троньте! Не троньте моего родного брата!
Амплитуда эмоций послушника снова оказалась в «красной зоне». Он рывком схватил строптивую за спутанную косу – девушка вскрикнула от боли и вцепилась пальцами в его запястье – оттащил в сторону и швырнул лицом вниз к ногам наставника Вианора. Тому пришлось отступить, чтобы, падая, она случайно не задела его руками.
Девушка приподнялась на локтях и прямо перед своим лицом увидела запорошенные снегом полупрозрачные ботинки, кинулась и обвила ноги невидимого врага дрожащими руками, прижалась щекой к чему-то прохладному и с жаром запричитала:
— Миленькие, вы же... вы же – люди! Я вас не вижу, но чувствую всем сердцем – не существа вы бесплотные, не демоны! Вы – люди, такие же, как и мы, в вас же бьётся живое человеческое сердце!
Вианора эмоционально встряхнуло: эта блудница посмела прикоснуться к нему. Он с негодованием оттолкнул её ногой и отошёл, но та искала его снова, причитая:
— Оставьте... оставьте любимых братьев наших!.. Отдайте... отдайте Серафима! Зачем он вам... зачем? Ведь уже всё... вы же его убили! А я не смогла сказать ему, как он дорог мне, пока он был живым... Прошу вас... отдайте его мне! Отдайте хотя бы мёртвым!!
Она отчаянно тянулась, пытаясь хоть кончиками пальцев дотронуться до носков его ботинок. Вианору передалась мрачная ярость послушника Евангела. Он прав – щадить шлюху Серафима за такие вещи более не стоило и прятаться тем более не имело смысла. Он снова отступил и разрешил Евангелу разделаться с ней. Тот выхватил нож и подошёл сзади.
Девушка почувствовала опасность, повернулась и вскрикнула, увидев в призрачной руке чёрный нож с тремя лезвиями, закручивающимися в один оборот от упора до кончика. Евангел легко уложил её за затылок лицом в снег и стал ножом кромсать одежду, задевая кожу, оставляя глубокие обжигающие порезы.
Девушка кричала от боли. Вианор стоял в нескольких шагах поодаль и не вмешивался в процесс. Когда одежда была изрезана в клочья, Евангел мощными рывками оборвал её и оцепенел, увидев дрожащее от холода и боли нежное девичье тело.
Потемневшие от влаги пепельные волосы на плечах... Исполосованные ножом ноги с нежными ямочками под коленями... Совершенно не похожая на мужскую спина с узенькими плечами, плавная линия талии, переходящая в широкие бедра. Из глубоких порезов на спине сочилась кровь, она стекала в ложбинку позвоночника, которая становилась глубже на пояснице. Этот нежный изгиб вдруг взволновал, по нему мучительно захотелось провести пальцами...
А у перчаток кончики пальцев ведь сенсорные... ими можно совершенно безопасно прикоснуться к этой ложбинке и уберечься от нечистоты и порока...
Но в то же время можно почувствовать... почувствовать женщину... почувствовать её...
— Глаза в землю, послушник, — обжёг слух голос наставника, — ты под чарами ведьмы.
Евангел испуганно заметался глазами и быстро глянул в сторону, в землю, коротким вздохом скинул с себя странное оцепенение. Коленом наступил девушке чуть ниже лопаток, рывком вперёд выдернул из-под тела сведённые холодом руки, снял со своего правого запястья тактический трос, сплетённый в браслет, размотал и стал обвязывать им запястья пленницы. Когда закончил, зло, грубо, из мести за позор минутной слабости – дёрнул трос, да так, чтобы верёвки врезались в эту кожу, чтобы наставник услышал сорванный с этих губ крик, – и потащил животом по колючему снегу к тилтротору.
Вианор проводил его глазами и вдруг с конвертоплана получил сигнал тревоги: спутник «Око-1054» на всем пространстве Вознесенки обнаружил повышенную антропологическую активность.
Визуальная информация подтверждала данные спутника: из всех домов выходили люди – мужчины, женщины – кричали и бежали к ним.
Надо спешить.
Вианор снова быстро накинул на Серафима стелс-контейнер и активировал его. Покрывало принялось упаковывать тело, уплотнилось и сделалось невидимым. Вианор вытащил трос с карабином и хотел зацепить им контейнер, как вдруг получил сильный удар в голову, и моментально часть датчиков ослепла – их залепил снег.
— Ага, видали! Вот он! — закричал пронзительно кто-то. — Братья, вспомните бой за крепость, который показал нам брат Максим! Снежки к бою!!!
Вианор, отступая, судорожно стирал перчатками с монитора шлема снег, но вдруг со всех сторон в него полетели снежки, многие метко попадали в голову. Все датчики разом ослепли, остались только те, которые хоть что-то видели в радиочастотном диапазоне... но они не фиксировали стелс-контейнер.
Вианор растерялся: прикрываясь рукой от снежков, он поднял ставший бесполезным монитор шлема и уже без электроники, своими глазами принялся озираться, чтобы оценить обстановку. Вокруг он увидел множество людей, которые обступили его, но держались на расстоянии и забрасывали снежками.
— Один попался! — закричал кто-то. — Держите: они не улетят без него! Спасайте Валерию и братьев!!
Поверх голов Вианор успел увидеть, как два десятка человек выстроились цепью и двинулись вперёд, прокладывая снежками перед собой путь. Снежки не встречали препятствий, и цепь очень быстро двигалась к конвертоплану, к которому Евангел тащил по снегу Валерию.
Приказа стрелять по гражданским пока не было. Оставалось врукопашную пробиваться к контейнеру с Серафимом, хватать его и отступать. Вианор мощным рывком без разбега сшиб с ног пару человек, стукнул в грудь третьего, повалил четвёртого, но ему самому поставили подножку, он упал на бок, попытался подняться, но его снова обступили, повисли на руках. Вианор отпихиваясь от нападавших руками и ногами, еле успел выхватить пистолет, сделал первый предупредительный выстрел в воздух, второй – на поражение, в кого-то попал, но обступившие со всех сторон стали забрасывать его снегом, превращая в большой пышный сугроб.
До тилтротора осталось совсем немного, но услышав голоса своих, девка на верёвке начала извиваться, чем создавала большие помехи движению. Она поджимала ноги, тормозила коленями, загребая ими снег, толкая перед собой целый сугроб. Евангел дёргал трос, пытаясь обессилить её болью, но возможно обнажённые руки девушки уже так замерзли, что она просто не чувствовали ничего, то ли всё терпела с помощью своей ведьмовской ворожбы.
— Храмовая проститутка, — в сердцах бросил Евангел и ударил её ботинком под живот, чтобы хоть на время вырубить, и ведьма сдавленно охнула и обмякла. — Живи ты восемьсот лет назад, ты, без сомнения, была бы одной из тех, кто наслаждался бы страданиями за свои еретические убеждения, и конечно, улыбалась бы, когда бы тебе грудь жгли раскалёнными щипцами.
В тот же момент внутренним слухом услышал:
— Внимание всем! На подлёте полицейский квадрокоптер. Расчётное время прибытия – девять минут. Послушник Евангел, немедленно оставьте гражданское лицо; послушник Дорофей, вместе с послушником Евангелом помогите подняться на борт капеллану Вианору. Не забудьте последний контейнер.
Дорофей хлопнул по плечу Зена, снова делегируя ему погрузку контейнера с Максимом, и побежал к Евангелу. Тот же, дожидаясь брата, со злобой скрипнул зубами, наклонился и срезал свой трос у основания запястий блудницы, приподнял её голову за волосы и бросил ей прямо в бледное с синюшными губами лицо:
— Не думай, что спаслась. Мы вернёмся за тобой. И за всеми вами.
Он разжал пальцы, и девушка в обмороке уронила голову в снег. Молниеносно выпрямившись на ногах, Евангел бросился за Дорофеем выручать наставника.
В них летели снежки, но они, то уклоняясь, то получая удары в торс, проскочили цепь. Сходу сшибая с ног людей, под улюлюканье ускорили бег, добежали и расшвыряли на своём пути всех, кто попадался под руку – неважно, мужчин или женщин, влетели в круг и выдрали из сугроба наставника. Оказавшись на ногах, Вианор открыл беспорядочную стрельбу, пробивая себе дорогу к контейнеру с телом Серафима.
С облегчением заметив, что радостные смешки превратились в причитания и хриплые стоны вокруг, Вианор бросился к месту, где оставил контейнер, и стал шарить ногами по снегу, искать его.
— Где контейнер, Наставник? — крикнул Евангел, держа толпу на прицеле, готовый выстрелить в любой момент, если хоть один из жителей дёрнется в их сторону. Но людям не было до них дела: они обступили кричащих от боли раненых и пытались оказывать им помощь. — Почему нет пеленга?
— Я не успел установить маячок, — оторопело пробормотал Вианор, — контейнер тут, под деревом.
Но он не мог найти его. Ужас ледяной сталью прошёлся по позвоночнику, когда он понял, что контейнера под деревом нет. Видимо, кто-то наткнулся на него и утащил.
Вианор с холодным отчаянием перекрестился, даже уже не зная, какими словами обоснует причину потери Серафима. Он отчаянно молился Господу и искал следы волочения, расширяя круги поиска, но в этом месте он и Евангел порядочно натоптали, а вьюга уже заметала всё.
— Три минуты до подлёта полицейского квадрокоптера, — прозвучало внутри. — Нам достаточно стычек с полицейскими. Немедленно всем вернуться на борт.
— Наставник, скорее! — взволнованно вскрикнул Дорофей.
— Возвращаемся... — загробным голосом произнёс Вианор, и они со всех ног бросились к тилтротору.
Чёрный матовый Q7 появился прямо из снежного урагана и, включив прорезающие вихри прожекторы, облетел по кругу конвертоплан, который уже раскрутил на холостых оборотах винты, и стал световыми лучами шарить по земле, пока не наткнулся на следы бойни.
И вдруг метель улеглась. Вианор на бегу с подозрением взглянул в небо. Происходило что-то необычное, как будто вмешивалась сама природа: буря, как злая стихия, налетела на них в самый ответственный момент, создав опасные условия для пилотирования тилтротора, теперь так же внезапно и оставила их.
Капеллан Вианор и его послушники взбежали по трапу, и конвертоплан сразу начал взлёт. Они едва успели запрыгнуть в кресла, расположенные друг против друга вдоль бортов, и пристегнуть ремни – тилтротор наклонил винты, на вираже лёг на курс и полетел прочь, увеличивая скорость.
Все, наконец, вышли из стелс-режима и перевели дух. Но Вианора не отпустило. Он заторможено смотрел в лицо Евангела, который сидел с поднятым монитором шлема у противоположного борта к нему лицом.
Послушник напряжённо о чём-то размышлял. Глаз на наставника не поднимал, упорно смотрел куда-то вбок и в пол, затем прерывисто вздохнул, сдвинул брови и перевёл взгляд на свою ладонь. На тканевой поверхности пальцев тактической перчатки была кровь. Кровь женщины.
Вианор тоже опустил веки и подумал, что в отношении послушника необходима диагностика и серьёзная коррекция поведения, и по-другому теперь не получится. Потом с сочувствием посмотрел на капеллана Иакинфа, который с посеревшим от горя лицом тихо сидел на полу в проходе между креслами, где лежали его послушники – раненый Лука и погибший Андриан, и монотонно читал над ними псалтырь.
Но не прошло и пары минут, как сам Владыка вышел на связь.
«Я даже не спрашиваю про то, как вы умудрились понести потери. Я даже не спрашиваю про послушника Серафима. Вы схватили стрелка?» — голосом, не предвещающего ничего хорошего, начал он.
— Нет, — бледнея от ужаса перед предстоящей исповедью, произнёс Вианор. — Что-то произошло, словно сама природа сошла с ума. Совершенно неожиданно для нас прибыл отступник Антоний; как только он пересёк границы наблюдаемого объекта, как будто кто-то «включил» метель. Она уничтожила все следы.
Владыка устрашающе странно молчал. Чтобы хоть как-то спасти своё положение, Вианор начал делиться размышлениями:
— Абсолютно точно: на наших глазах Антоний совершил покушение на капеллана Александра, но кто-то попытался ликвидировать его. На бронепластинах послушника Зена, волею Бога закрывшего собой отца Александра, следы попадания от пистолетного боеприпаса, точно такого же, какой был выдан в Арсенале Антонию. Таким образом, отступник Антоний – лишь исполнитель. У этого преступления есть заказчик. И он из обители. Мы прошлись по следам ликвидатора до ручья, но дальше потеряли их. Может, он ушёл по воде. Но, может быть, всё уничтожила метель...
И, дрогнув, добавил:
— Простите, благословенный отец. Такое впечатление, будто сами демоны прикрывали его.
«Кто-то «включил» метель? — мрачно усмехнулся владыка. — Что ж. Я знаю, с кем на эту тему поговорить».
Владыка, не прощаясь, вышел из пси-связи, а Вианор снял шлем и уронил голову на подголовник, устало и опустошённо уперевшись глазами в потолок.
— Умоляю, ну, скорее! Как можно в двадцать первом веке ползти с такой скоростью?!!
— Извините, док. Это не Q7-Торнадо. Мы и так идём на предельной скорости. Для стандартного полицейского квадролёта – это потолок.
— О, Боже... — Арден Гарриевич стиснул ладонь в кулак и до боли прикусил зубами указательный палец.
По окончании этих действий Евангел немедля накрыл Максима покрывалом и активировал его. Обнаружив форму, покрывало стянуло тело, уплотнилось и исчезло из видимого спектра.
Закончив дело, Вианор приказал послушнику Дорофею начать эвакуацию Максима, а сам вернулся к Серафиму.
Дорофей, получив команду от наставника, тут же оставил на послушника Зена погрузку в грузовой отсек тилтротора стелс-контейнеров с телами пойманных отступников Александра и Савватия и побежал по пеленгу маячка к Максиму. Обнаружив контейнер, вытащил из-под передней платформы бронежилета эвакуационный трос с карабином на конце, зацепил им кокон-контейнер и ловко поволок по снегу к конвертоплану.
В это время Евангел вскрыл другой стелс-контейнер, но как только развернул его и накинул как покрывало на Серафима, вдруг услышал команду:
— Замри.
Он медленно выпрямился, поднял голову и застыл: к ним приближалась та самая сектантка, блудившая с Серафимом: молодая девушка с растрепанными светло-пепельными волосами. Весь вид её выражал предельный ужас, одной рукой она тянулась вперёд, другой перехватила платок у горла, как будто это ей позволяло дышать, – настолько она задыхалась от слёз, которые вырывались всхлипами и рыданиями. Дойдя до берёзки, она упала на колени рядом с Серафимом и стала трясущимися слабыми руками срывать с него покрывало.
— Серафим... родненький мой, — лепетала, дрожащими пальцами касаясь его совершенно белого, измазанного кровью лица, спутанных волос. Наклонилась, прижалась губами к его векам, как будто пыталась своим дыханием вернуть в них жизнь. — Как же?.. Что же это?..
— Убери её, — скомандовал Вианор.
Евангел молча шагнул к девушке, наклонился, но она его услышала, повернулась, увидела у себя за спиной подчеркнутые снегом контуры и обеими руками что есть силы оттолкнула от себя, закричала тоненьким голоском, срывающимся от страха и бессилия:
— Не троньте! Не троньте моего родного брата!
Амплитуда эмоций послушника снова оказалась в «красной зоне». Он рывком схватил строптивую за спутанную косу – девушка вскрикнула от боли и вцепилась пальцами в его запястье – оттащил в сторону и швырнул лицом вниз к ногам наставника Вианора. Тому пришлось отступить, чтобы, падая, она случайно не задела его руками.
Девушка приподнялась на локтях и прямо перед своим лицом увидела запорошенные снегом полупрозрачные ботинки, кинулась и обвила ноги невидимого врага дрожащими руками, прижалась щекой к чему-то прохладному и с жаром запричитала:
— Миленькие, вы же... вы же – люди! Я вас не вижу, но чувствую всем сердцем – не существа вы бесплотные, не демоны! Вы – люди, такие же, как и мы, в вас же бьётся живое человеческое сердце!
Вианора эмоционально встряхнуло: эта блудница посмела прикоснуться к нему. Он с негодованием оттолкнул её ногой и отошёл, но та искала его снова, причитая:
— Оставьте... оставьте любимых братьев наших!.. Отдайте... отдайте Серафима! Зачем он вам... зачем? Ведь уже всё... вы же его убили! А я не смогла сказать ему, как он дорог мне, пока он был живым... Прошу вас... отдайте его мне! Отдайте хотя бы мёртвым!!
Она отчаянно тянулась, пытаясь хоть кончиками пальцев дотронуться до носков его ботинок. Вианору передалась мрачная ярость послушника Евангела. Он прав – щадить шлюху Серафима за такие вещи более не стоило и прятаться тем более не имело смысла. Он снова отступил и разрешил Евангелу разделаться с ней. Тот выхватил нож и подошёл сзади.
Девушка почувствовала опасность, повернулась и вскрикнула, увидев в призрачной руке чёрный нож с тремя лезвиями, закручивающимися в один оборот от упора до кончика. Евангел легко уложил её за затылок лицом в снег и стал ножом кромсать одежду, задевая кожу, оставляя глубокие обжигающие порезы.
Девушка кричала от боли. Вианор стоял в нескольких шагах поодаль и не вмешивался в процесс. Когда одежда была изрезана в клочья, Евангел мощными рывками оборвал её и оцепенел, увидев дрожащее от холода и боли нежное девичье тело.
Потемневшие от влаги пепельные волосы на плечах... Исполосованные ножом ноги с нежными ямочками под коленями... Совершенно не похожая на мужскую спина с узенькими плечами, плавная линия талии, переходящая в широкие бедра. Из глубоких порезов на спине сочилась кровь, она стекала в ложбинку позвоночника, которая становилась глубже на пояснице. Этот нежный изгиб вдруг взволновал, по нему мучительно захотелось провести пальцами...
А у перчаток кончики пальцев ведь сенсорные... ими можно совершенно безопасно прикоснуться к этой ложбинке и уберечься от нечистоты и порока...
Но в то же время можно почувствовать... почувствовать женщину... почувствовать её...
— Глаза в землю, послушник, — обжёг слух голос наставника, — ты под чарами ведьмы.
Евангел испуганно заметался глазами и быстро глянул в сторону, в землю, коротким вздохом скинул с себя странное оцепенение. Коленом наступил девушке чуть ниже лопаток, рывком вперёд выдернул из-под тела сведённые холодом руки, снял со своего правого запястья тактический трос, сплетённый в браслет, размотал и стал обвязывать им запястья пленницы. Когда закончил, зло, грубо, из мести за позор минутной слабости – дёрнул трос, да так, чтобы верёвки врезались в эту кожу, чтобы наставник услышал сорванный с этих губ крик, – и потащил животом по колючему снегу к тилтротору.
Вианор проводил его глазами и вдруг с конвертоплана получил сигнал тревоги: спутник «Око-1054» на всем пространстве Вознесенки обнаружил повышенную антропологическую активность.
Визуальная информация подтверждала данные спутника: из всех домов выходили люди – мужчины, женщины – кричали и бежали к ним.
Надо спешить.
Вианор снова быстро накинул на Серафима стелс-контейнер и активировал его. Покрывало принялось упаковывать тело, уплотнилось и сделалось невидимым. Вианор вытащил трос с карабином и хотел зацепить им контейнер, как вдруг получил сильный удар в голову, и моментально часть датчиков ослепла – их залепил снег.
— Ага, видали! Вот он! — закричал пронзительно кто-то. — Братья, вспомните бой за крепость, который показал нам брат Максим! Снежки к бою!!!
Вианор, отступая, судорожно стирал перчатками с монитора шлема снег, но вдруг со всех сторон в него полетели снежки, многие метко попадали в голову. Все датчики разом ослепли, остались только те, которые хоть что-то видели в радиочастотном диапазоне... но они не фиксировали стелс-контейнер.
Вианор растерялся: прикрываясь рукой от снежков, он поднял ставший бесполезным монитор шлема и уже без электроники, своими глазами принялся озираться, чтобы оценить обстановку. Вокруг он увидел множество людей, которые обступили его, но держались на расстоянии и забрасывали снежками.
— Один попался! — закричал кто-то. — Держите: они не улетят без него! Спасайте Валерию и братьев!!
Поверх голов Вианор успел увидеть, как два десятка человек выстроились цепью и двинулись вперёд, прокладывая снежками перед собой путь. Снежки не встречали препятствий, и цепь очень быстро двигалась к конвертоплану, к которому Евангел тащил по снегу Валерию.
Приказа стрелять по гражданским пока не было. Оставалось врукопашную пробиваться к контейнеру с Серафимом, хватать его и отступать. Вианор мощным рывком без разбега сшиб с ног пару человек, стукнул в грудь третьего, повалил четвёртого, но ему самому поставили подножку, он упал на бок, попытался подняться, но его снова обступили, повисли на руках. Вианор отпихиваясь от нападавших руками и ногами, еле успел выхватить пистолет, сделал первый предупредительный выстрел в воздух, второй – на поражение, в кого-то попал, но обступившие со всех сторон стали забрасывать его снегом, превращая в большой пышный сугроб.
До тилтротора осталось совсем немного, но услышав голоса своих, девка на верёвке начала извиваться, чем создавала большие помехи движению. Она поджимала ноги, тормозила коленями, загребая ими снег, толкая перед собой целый сугроб. Евангел дёргал трос, пытаясь обессилить её болью, но возможно обнажённые руки девушки уже так замерзли, что она просто не чувствовали ничего, то ли всё терпела с помощью своей ведьмовской ворожбы.
— Храмовая проститутка, — в сердцах бросил Евангел и ударил её ботинком под живот, чтобы хоть на время вырубить, и ведьма сдавленно охнула и обмякла. — Живи ты восемьсот лет назад, ты, без сомнения, была бы одной из тех, кто наслаждался бы страданиями за свои еретические убеждения, и конечно, улыбалась бы, когда бы тебе грудь жгли раскалёнными щипцами.
В тот же момент внутренним слухом услышал:
— Внимание всем! На подлёте полицейский квадрокоптер. Расчётное время прибытия – девять минут. Послушник Евангел, немедленно оставьте гражданское лицо; послушник Дорофей, вместе с послушником Евангелом помогите подняться на борт капеллану Вианору. Не забудьте последний контейнер.
Дорофей хлопнул по плечу Зена, снова делегируя ему погрузку контейнера с Максимом, и побежал к Евангелу. Тот же, дожидаясь брата, со злобой скрипнул зубами, наклонился и срезал свой трос у основания запястий блудницы, приподнял её голову за волосы и бросил ей прямо в бледное с синюшными губами лицо:
— Не думай, что спаслась. Мы вернёмся за тобой. И за всеми вами.
Он разжал пальцы, и девушка в обмороке уронила голову в снег. Молниеносно выпрямившись на ногах, Евангел бросился за Дорофеем выручать наставника.
В них летели снежки, но они, то уклоняясь, то получая удары в торс, проскочили цепь. Сходу сшибая с ног людей, под улюлюканье ускорили бег, добежали и расшвыряли на своём пути всех, кто попадался под руку – неважно, мужчин или женщин, влетели в круг и выдрали из сугроба наставника. Оказавшись на ногах, Вианор открыл беспорядочную стрельбу, пробивая себе дорогу к контейнеру с телом Серафима.
С облегчением заметив, что радостные смешки превратились в причитания и хриплые стоны вокруг, Вианор бросился к месту, где оставил контейнер, и стал шарить ногами по снегу, искать его.
— Где контейнер, Наставник? — крикнул Евангел, держа толпу на прицеле, готовый выстрелить в любой момент, если хоть один из жителей дёрнется в их сторону. Но людям не было до них дела: они обступили кричащих от боли раненых и пытались оказывать им помощь. — Почему нет пеленга?
— Я не успел установить маячок, — оторопело пробормотал Вианор, — контейнер тут, под деревом.
Но он не мог найти его. Ужас ледяной сталью прошёлся по позвоночнику, когда он понял, что контейнера под деревом нет. Видимо, кто-то наткнулся на него и утащил.
Вианор с холодным отчаянием перекрестился, даже уже не зная, какими словами обоснует причину потери Серафима. Он отчаянно молился Господу и искал следы волочения, расширяя круги поиска, но в этом месте он и Евангел порядочно натоптали, а вьюга уже заметала всё.
— Три минуты до подлёта полицейского квадрокоптера, — прозвучало внутри. — Нам достаточно стычек с полицейскими. Немедленно всем вернуться на борт.
— Наставник, скорее! — взволнованно вскрикнул Дорофей.
— Возвращаемся... — загробным голосом произнёс Вианор, и они со всех ног бросились к тилтротору.
Чёрный матовый Q7 появился прямо из снежного урагана и, включив прорезающие вихри прожекторы, облетел по кругу конвертоплан, который уже раскрутил на холостых оборотах винты, и стал световыми лучами шарить по земле, пока не наткнулся на следы бойни.
И вдруг метель улеглась. Вианор на бегу с подозрением взглянул в небо. Происходило что-то необычное, как будто вмешивалась сама природа: буря, как злая стихия, налетела на них в самый ответственный момент, создав опасные условия для пилотирования тилтротора, теперь так же внезапно и оставила их.
Капеллан Вианор и его послушники взбежали по трапу, и конвертоплан сразу начал взлёт. Они едва успели запрыгнуть в кресла, расположенные друг против друга вдоль бортов, и пристегнуть ремни – тилтротор наклонил винты, на вираже лёг на курс и полетел прочь, увеличивая скорость.
Все, наконец, вышли из стелс-режима и перевели дух. Но Вианора не отпустило. Он заторможено смотрел в лицо Евангела, который сидел с поднятым монитором шлема у противоположного борта к нему лицом.
Послушник напряжённо о чём-то размышлял. Глаз на наставника не поднимал, упорно смотрел куда-то вбок и в пол, затем прерывисто вздохнул, сдвинул брови и перевёл взгляд на свою ладонь. На тканевой поверхности пальцев тактической перчатки была кровь. Кровь женщины.
Вианор тоже опустил веки и подумал, что в отношении послушника необходима диагностика и серьёзная коррекция поведения, и по-другому теперь не получится. Потом с сочувствием посмотрел на капеллана Иакинфа, который с посеревшим от горя лицом тихо сидел на полу в проходе между креслами, где лежали его послушники – раненый Лука и погибший Андриан, и монотонно читал над ними псалтырь.
Но не прошло и пары минут, как сам Владыка вышел на связь.
«Я даже не спрашиваю про то, как вы умудрились понести потери. Я даже не спрашиваю про послушника Серафима. Вы схватили стрелка?» — голосом, не предвещающего ничего хорошего, начал он.
— Нет, — бледнея от ужаса перед предстоящей исповедью, произнёс Вианор. — Что-то произошло, словно сама природа сошла с ума. Совершенно неожиданно для нас прибыл отступник Антоний; как только он пересёк границы наблюдаемого объекта, как будто кто-то «включил» метель. Она уничтожила все следы.
Владыка устрашающе странно молчал. Чтобы хоть как-то спасти своё положение, Вианор начал делиться размышлениями:
— Абсолютно точно: на наших глазах Антоний совершил покушение на капеллана Александра, но кто-то попытался ликвидировать его. На бронепластинах послушника Зена, волею Бога закрывшего собой отца Александра, следы попадания от пистолетного боеприпаса, точно такого же, какой был выдан в Арсенале Антонию. Таким образом, отступник Антоний – лишь исполнитель. У этого преступления есть заказчик. И он из обители. Мы прошлись по следам ликвидатора до ручья, но дальше потеряли их. Может, он ушёл по воде. Но, может быть, всё уничтожила метель...
И, дрогнув, добавил:
— Простите, благословенный отец. Такое впечатление, будто сами демоны прикрывали его.
«Кто-то «включил» метель? — мрачно усмехнулся владыка. — Что ж. Я знаю, с кем на эту тему поговорить».
Владыка, не прощаясь, вышел из пси-связи, а Вианор снял шлем и уронил голову на подголовник, устало и опустошённо уперевшись глазами в потолок.
Глава 14. Под саваном снега
— Умоляю, ну, скорее! Как можно в двадцать первом веке ползти с такой скоростью?!!
— Извините, док. Это не Q7-Торнадо. Мы и так идём на предельной скорости. Для стандартного полицейского квадролёта – это потолок.
— О, Боже... — Арден Гарриевич стиснул ладонь в кулак и до боли прикусил зубами указательный палец.
