Я буду распят с тобой, но вместе с тобой я обрету и воскресение! Прости меня за то, что мне стало страшно. Но ты устами владыки Питирима дал мне и слова укрепления. Ты сказал, что будут минуты, когда я почувствую, что вот-вот сломаюсь, будут минуты, когда почувствую, будто всякий свет угас. Но ты сказал: «Не верь этому: Христос – свет мира и твой свет. Прими, согласись всю твою жизнь быть тростью надломленной и льном теплящимся, и не ожидай того времени, когда у тебя будет довольно сил, а когда, став совершенно прозрачным, ты увидишь, что свет Божий льётся через тебя свободно, то уже ничто не угасит его и не сломит тебя: жизнь Бога в тебе охватит всего тебя!» Ты мне сказал, что по этому пути я буду идти в труде и болезни, иногда – в муке душевной, но претерпевший до конца спасётся и будет увенчан славой. Да пусть Господь даст мне исполнить то, что Он вложил в твои уста, владыка Питирим! Я готов отдать жизнь за жизнь… ведь нет ничего ценнее жизни!
– Да будет так, любимый брат Савва! – ответили потрясённые братья.
Пока Савватий говорил, врач Сергей Владимирович стоял, нервно барабаня ногой, и взволнованно смотрел на него. Когда Савватий замолчал, Сергей тут же надрывно проговорил:
– Отец Савва! Если Господь направит тебя по этому пути, то знай: я пойду с тобой. Ты не останешься один: я разделю с тобой все муки, брат мой!
Савватий ошеломлённо посмотрел на него. Сергей протянул к нему руку ладонью вверх. В ответ Савватий подал ему свою, и Сергей пожал её. Я увидел, как Арден поднял к Небу глаза и перекрестился.
Я тихонько отступил в тень, чтобы никто меня не заметил, и пошёл домой. Всю дорогу перед глазами стояло лицо Савватия, объятое светом. Дома повалился на колени перед иконой Спасителя и попросил у Него прощения. Правильно, что Настя Савву любит. Потому что я – дурак. Просто дурак.
За пять километров до башни «Эдем», Серафим сбросил скорость и перешёл в режим бесшумного полёта. Квадрокоптер Q7-Торнадо, лавируя между высотками, плавно приблизился к объекту и чёрным причудливыми насекомым завис чуть выше террасы 63 этажа. Тут был сильный ветер, квадролёт немного дрейфовал по его течению. Серафим «бросил якоря» передав управление автопилоту, который стабилизировал положение летательного аппарата.
Из раскрытого люка сбросили тросы, и четверо бойцов отдела по борьбе с организованной преступностью соскользнули вниз. Командир группы положил руку на плечо Серафима и коротко сказал:
— Дай нам семь минут. — И, прицепив карабин к тросу, вслед за своей группой спустился вниз.
Серафим перевёл взгляд на мониторы, которые транслировали данные сканера, и стал ждать.
Группа спецназа, обогнув бассейн с подводной алой подсветкой, которая делала воду похожей на кровь, приблизилась к прозрачной стене с раздвижными дверями и, припав на одно колено, затаилась в тени. Боец первого номера боевого построения, опустив монитор шлема, пытался что-то разглядеть по ту сторону стены. Серафим настроил канал, чтобы послушать их переговоры.
— Гнездо – Баламуту. Гнездо – Баламуту.
— Гнездо на связи. Что наблюдаете?
— Наблюдаем оргию. Разрешите продолжить наблюдение?
— Наблюдение отставить. Установите местоположение искомого объекта.
— Местоположение объекта установлено. Помехи – категория С. Просим подтверждения начать операцию.
— Баламут – Гнезду. «Начать операцию» – подтверждаю.
— Гнездо – Баламуту. Принял, конец связи.
Баламут установил мину направленного действия на прозрачную стену, активировал её и спешно хотел отойти в сторону, как вдруг…
Взвыла сирена сигнализации. Баламут повалился на колени, застыв в неудобной позе. Так же, как манекены, застыли бойцы спецподразделения. Эфир наполнился бранью и криками о помощи.
— Туча, что с ними? — в тревоге спросил Серафим у второго пилота.
Туча в растерянности пару секунд молчал, глядя на мониторы, потом ответил:
— Похоже, сработала система сигнализации с парализующей пси-защитой. Дорогущая штука.
— Как она действует?! — вскричал Серафим.
— Пси-излучение воздействует на мозговую деятельность и вызывает кататонический ступор.
Мина взорвалась. Стена стеклянным дождем осыпалась на парализованных бойцов. Эфир заполнили визги перепуганной разгульной компании.
— Сеее! рааа! фиииим! — взорвался наушник сдавленным воплем.
— Я принял... — прошептал Серафим. — Туча, держись...
Он включил по кругу квадрокоптера все штурмовые прожекторы, ударом пальца по пульту вырубил автопилот и рывком штурвала падающим коршуном бросил машину вниз, так же рывком выровняв машину на уровне террасы с бассейном, лишь коснувшись её пяткой левого переднего двигателя.
— Всем лечь на пол!!! Или я открою огонь!!! — страшным голосом прохрипел Серафим в громкоговоритель, и еще жёстче проговорил: — Всем лечь на пол!!! Руки за голову!!!
Его послание подействовало. Люди в отсеке прекратили бегать и орать, упали на пол и закрыли головы руками.
Серафим отстегнул удерживающие ремни, вскочил с кресла, выхватил из оружейной стойки в стене кабины одну из винтовок и направился к люку.
— Что ты хочешь сделать?! — закричал Туча.
— Удерживай птицу от дрейфа, — бросил ему Серафим, и спрыгнул из люка на террасу.
Не подходя близко, Серафим опустил монитор шлема, активировал сканер «Следопыта» и, обнаружив лазерные лучи сигнализации, отстрелялся по местам крепления лазеров, потом пошарил взглядом по стенам, ища пси-излучатели и, обнаружив их, короткими очередями разнёс вдребезги. Бойцы, освобожденные от удерживающего пси-излучения, со стонами повалились на пол. Серафим, хрустя ботинками по стеклянной крошке, вошёл в жилой отсек.
* * * *
— Что это?
Альберт бросил перед Серафимом планшет. Серафим только скосил сонные глаза, чтобы коротко глянуть, что это упало на стол возле него, затем ещё удобнее развалившись в кресле, посмотрел на полицейского и удивлённо проговорил:
— Это?! Боже мой, разве ты не знаешь? Это же полицейский коммуникатор крайней модели BS2Psy4, с возможностью трансформации в дрона-беспилотника, а также с функцией пси-режима… и, вообще, это же твой коммуникатор, Альберт!
— Очень смешно, Серафим, — строго произнёс Альберт. — Мне это вам вслух прочитать, или вы сами прочтёте, сопровождая чтение необходимыми пояснениями?
Серафим грустно отвернулся и махнул рукой.
— Читай уж сам.
Альберт взял в руки планшет и начал читать:
— Время: час сорок пять, время полисное. Место: мегарайон Лесного озера, блок-хауз сектор 330А, этаж 63, отсек 47, угловой пентхауз. Задержанный – шоумен Стас Шарипов, по кличке «Звездолёт». Задержанный утверждает, что во время ночной вечеринки, на которую приглашены были его друзья – уважаемые граждане мегаполиса, а также представители шоу-бизнеса, его отсек был удостоен стать местом сошествия высших сил, и, следовательно, колыбелью нового человечества. Задержанный сообщает, что во время апогея вечеринки, он вдруг увидел за прозрачной стеной, ограждающей жилой отсек от террасы с бассейном, неясные размытые фигуры, которые неизвестно откуда взялись на террасе на высоте порядка двухсот метров. Эти тени разбили прозрачную стену и, преклонив колени, возвысили голоса, призывая серафима, который не замедлил явиться на божественной колеснице в ослепительном свете, грохоте и дыме. Это высшее небесное существо проникло в отсек, и, приставив винтовку с подствольным гранатометом к виску задержанного, громовым голосом возвестило: «Покайся!». После горячего покаяния задержанного с обещанием добропорядочной жизни, оно потребовало выдать персональные данные сообщников-дилеров олимпоина. После задержанный сообщает, что он был вознесен на небо посредством сияющей колесницы и помещён в точку начала Бытия, где ему была оказана честь соучаствовать в творении мира. В настоящее время задержанный возмущен содержанием в одиночной камере, утверждая, что он и есть ожидаемый всеми мессия, требует, чтобы его выпустили, и топает ногами, угрожая расшатать мироздание.
— Что от меня требуется? — внимательно выслушав Альберта, поднял брови Серафим. — Мне написать объяснительную записку?
Сержант сложил коммуникатор и засунул его в чехол на поясе. После подошел к автомату с напитками, вытащил из него банку с какао, вскрыл её, сделал большой глоток и ответил:
— Так как официально вы в списках сотрудников Управления не значитесь, просто поговорите с полковником. Он вас ждёт.
— Альберт, — нахмурился Серафим, — меня давно мучает один вопрос…
— В чём дело, Серафим?
— Когда ты перейдёшь со мной на «ты»?
— Простите, Серафим, — склонил голову Альберт, — но мне не подобает как простому смертному «тыкать» божественным сущностям.
— И я люблю тебя, брат Альберт! — Усмехнулся Серафим и нехотя встал с кресла.
Он немного прибрался на столе, стряхнув в мусорную корзину крошки от бублика, пригладил рукой взъерошенные со сна волосы и направился вслед за Альбертом.
— Серафим! Рад тебя видеть, сынок! Спасибо, что заглянул!
Полковник Проханов стоял на стуле у стеклянной витрины в своём кабинете и искал на полке место для новой награды среди многочисленных наград и призов Управления. Наконец, статуэтка Фемиды была пристроена, и полковник, довольный впечатляющим видом такого большого количество призов, слез со стула и направился с распростёртыми объятиями к Серафиму.
— Уже идёт вторая неделя нашего сотрудничества, а я всё никак не могу прийти в себя от счастья! — Полковник обнял Серафима, и тут же продолжил: — Мне кажется, что я вижу добрый сон, и не хочу просыпаться! И вот думаю, а может и вправду существует ваш Бог, который внял моим просьбам и сделал так, чтобы ты принял моё предложение? Я на всякий случай каждый день благодарю Его!
Серафим подумал, что не сможет признаться полковнику, что принятое в отчаянии от безвыходности решение, смущает и не вдохновляет его. Поэтому он широко улыбнулся и ответил:
— Конечно, полковник. Он в этом деле точно замешан. — Серафим бросил взгляд на полочку с наградами. — Вижу среди ваших наград пополнение?
— Да! В честь юбилея Управления сотрудники поощрены призами и денежными премиями за образцовый порядок в мегаполисе.
Серафим усмехнулся.
— Как я понял, в тот момент поощрители ещё не знали о поставщиках олимпоина на территории вашего Управления?
— Ну, не знали. И что с того? Работа по раскрытию преступлений ведётся каждый день! И во многом благодаря тебе! Правительство впечатлил проект социальной помощи бездомным гражданам, инициированный не общественной организацией, а полицией! А ведь это всё ты предложил, сынок! И дилеров олимпоина сегодня ночью снова взял ты! Правда, конечно, не стоило нарушать инструкцию и бросать управление квардрокоптером… и не надо было переквалифицироваться из пилота в спецназ и делать не свою работу… и не надо было угрожать убийством задержанному, принуждая его к даче показаний… Да, и теперь ещё этот поток жалоб от испуганных ночным громкоговорителем жителей… Но в целом всё очень замечательно и хорошо!
Серафим удивлённо развёл руками.
— Но задача ведь выполнена! Да, при каждой работе есть свои издержки. К тому же, что значит, «делать не свою работу»?! Да меня полжизни только и учили её делать!
Полковник уселся в свое рабочее кресло и медитативно сложил руки, прижав пальцы одной руки к пальцам другой.
— Я не ругаю тебя, сынок. Лишь считаю, что ты работаешь грубо. А я хочу научить тебя работать тонко. Поэтому я снимаю с тебя задачи по пилотированию Q7 и направляю под командование сержанта Альберта Василевского.
— Что?! — вскричал Серафим и опёрся руками на стол полковника. — Вы хотите лишить орла полёта?! Вы хотите сделать меня андроидом Альберта?! Да он же всего лишь сержант полиции, а я – капитан патриотической армии!
— Бывший капитан патриотической армии, — со сладкой улыбкой напомнил полковник, прикрыв глаза. — Лишённый званий и наград, разжалованный в рядовые капитан патриотической армии!
— Это не имеет значения! — возмутился Серафим. — Может быть, ваш Альберт и хорошая ищейка, но подчиняться ему я не могу и не стану! Во-первых, мы не сойдемся характерами – у меня о-о-очень скверный характер! А во-вторых…
— Достаточно, сынок, — оборвал его полковник. — Перманентый пси-режим исправит все твои недостатки.
— А во-вторых, — настойчиво продолжил Серафим, — он не может быть моим командиром, потому что сумма моей подготовки и боевой опыт значительно превышает его!
— Отлично, сынок! Перманентый пси-режим обострит твои достоинства!
— Да что такое этот ваш перманентный пси-режим? — наконец, насторожился Серафим. — Что, Альберт теперь поселится у меня в голове?
— И это вам понравится, Серафим, — сказал за его спиной Альберт, и Серафим вздрогнул. — Ведь одновременно вы поселитесь и в моей.
— Не уверен, что взаимное проникновение придаст шарма нашим отношениям, — нахмурился Серафим. — Я и так ещё не отошёл от двух подряд снятий проекций личности и нуждаюсь в своих мозгах в полном покое и уединении. А вы мне предлагаете перманентную исповедь в пси-режиме?! Чтобы он знал обо мне всё?! Да ни в жизни! Во мне есть то, что знает лишь Господь Бог, и никому другому знать об этом не дозволено!
— Но ведь и вы будете всё знать обо мне… — задумчиво проговорил Альберт.
Серафим нервно хохотнул.
— Воистину «приятное» предложение! Всю жизнь мечтал копаться в чужом грязном белье!
— Серафим, — тихо произнёс полковник, — прими это как интересную задачу. С тобой в перманентных отношениях будет не только Альберт.
— И сколько же нас будет в муравейнике? — выпалил Серафим.
— Пять человек. Только, пожалуй, это лучше сравнивать не с муравейником, а с пчелиным роем, во главе которого – пчелиная матка.
— Отлично, пчелиный рой мне нравится больше. Тогда можно я побуду в этом рое не рабочей пчелой, а трутнем?
— Но задача трутней оплодотворять матку.
Серафим сплюнул и пробормотал:
— Тогда вернёмся к образу муравейника.
Полковник радостно улыбнулся и проговорил:
— Вот видишь, мы уже нашли точки соприкосновения!
Серафим не разделил его радости и отвернулся. Полковник, видя его растерянность, сделал паузу и продолжил:
— И с чего ты взял, что кому-либо станут известны твои мысли? Только твои эмоции и ощущения! Ты же можешь доверить кому-то свою чувственную сферу?
— Если отец Александр благословит, — сдвинул брови Серафим.
— Ну что ж! — Поднялся с места полковник. — Конечно, посоветуйся с ним! И, Серафим… ты должен понимать, что мы не принуждаем тебя к этой задаче. От участия в этом проекте ты всегда можешь отказаться. Но всё-таки, может быть, попробуешь? — Полковник усмехнулся. — Это не страшно.
— Если отец Александр благословит, — так же угрюмо повторил Серафим, и, коротко кивнув на прощание, направился к выходу.
По дороге в Вознесенку Серафим хмурился и раздумывал, искоса поглядывая на Альберта, который дремал, откинув голову на подголовник водительского сидения магнекара. Потеряв сегодня возможность пилотирования Q7, Серафим страшно расстроился. Если бы хоть за дело! Но он не чувствовал за собой никакой вины. Напротив, винил в отстранении от полётов Альберта, так как считал, что все происходящее – заговор против него с целью заполучения его души.
Альберт был непонятным для него человеком. Он одновременно восхищал и пугал.
– Да будет так, любимый брат Савва! – ответили потрясённые братья.
Пока Савватий говорил, врач Сергей Владимирович стоял, нервно барабаня ногой, и взволнованно смотрел на него. Когда Савватий замолчал, Сергей тут же надрывно проговорил:
– Отец Савва! Если Господь направит тебя по этому пути, то знай: я пойду с тобой. Ты не останешься один: я разделю с тобой все муки, брат мой!
Савватий ошеломлённо посмотрел на него. Сергей протянул к нему руку ладонью вверх. В ответ Савватий подал ему свою, и Сергей пожал её. Я увидел, как Арден поднял к Небу глаза и перекрестился.
Я тихонько отступил в тень, чтобы никто меня не заметил, и пошёл домой. Всю дорогу перед глазами стояло лицо Савватия, объятое светом. Дома повалился на колени перед иконой Спасителя и попросил у Него прощения. Правильно, что Настя Савву любит. Потому что я – дурак. Просто дурак.
Глава 12. "Божественная сущность"
За пять километров до башни «Эдем», Серафим сбросил скорость и перешёл в режим бесшумного полёта. Квадрокоптер Q7-Торнадо, лавируя между высотками, плавно приблизился к объекту и чёрным причудливыми насекомым завис чуть выше террасы 63 этажа. Тут был сильный ветер, квадролёт немного дрейфовал по его течению. Серафим «бросил якоря» передав управление автопилоту, который стабилизировал положение летательного аппарата.
Из раскрытого люка сбросили тросы, и четверо бойцов отдела по борьбе с организованной преступностью соскользнули вниз. Командир группы положил руку на плечо Серафима и коротко сказал:
— Дай нам семь минут. — И, прицепив карабин к тросу, вслед за своей группой спустился вниз.
Серафим перевёл взгляд на мониторы, которые транслировали данные сканера, и стал ждать.
Группа спецназа, обогнув бассейн с подводной алой подсветкой, которая делала воду похожей на кровь, приблизилась к прозрачной стене с раздвижными дверями и, припав на одно колено, затаилась в тени. Боец первого номера боевого построения, опустив монитор шлема, пытался что-то разглядеть по ту сторону стены. Серафим настроил канал, чтобы послушать их переговоры.
— Гнездо – Баламуту. Гнездо – Баламуту.
— Гнездо на связи. Что наблюдаете?
— Наблюдаем оргию. Разрешите продолжить наблюдение?
— Наблюдение отставить. Установите местоположение искомого объекта.
— Местоположение объекта установлено. Помехи – категория С. Просим подтверждения начать операцию.
— Баламут – Гнезду. «Начать операцию» – подтверждаю.
— Гнездо – Баламуту. Принял, конец связи.
Баламут установил мину направленного действия на прозрачную стену, активировал её и спешно хотел отойти в сторону, как вдруг…
Взвыла сирена сигнализации. Баламут повалился на колени, застыв в неудобной позе. Так же, как манекены, застыли бойцы спецподразделения. Эфир наполнился бранью и криками о помощи.
— Туча, что с ними? — в тревоге спросил Серафим у второго пилота.
Туча в растерянности пару секунд молчал, глядя на мониторы, потом ответил:
— Похоже, сработала система сигнализации с парализующей пси-защитой. Дорогущая штука.
— Как она действует?! — вскричал Серафим.
— Пси-излучение воздействует на мозговую деятельность и вызывает кататонический ступор.
Мина взорвалась. Стена стеклянным дождем осыпалась на парализованных бойцов. Эфир заполнили визги перепуганной разгульной компании.
— Сеее! рааа! фиииим! — взорвался наушник сдавленным воплем.
— Я принял... — прошептал Серафим. — Туча, держись...
Он включил по кругу квадрокоптера все штурмовые прожекторы, ударом пальца по пульту вырубил автопилот и рывком штурвала падающим коршуном бросил машину вниз, так же рывком выровняв машину на уровне террасы с бассейном, лишь коснувшись её пяткой левого переднего двигателя.
— Всем лечь на пол!!! Или я открою огонь!!! — страшным голосом прохрипел Серафим в громкоговоритель, и еще жёстче проговорил: — Всем лечь на пол!!! Руки за голову!!!
Его послание подействовало. Люди в отсеке прекратили бегать и орать, упали на пол и закрыли головы руками.
Серафим отстегнул удерживающие ремни, вскочил с кресла, выхватил из оружейной стойки в стене кабины одну из винтовок и направился к люку.
— Что ты хочешь сделать?! — закричал Туча.
— Удерживай птицу от дрейфа, — бросил ему Серафим, и спрыгнул из люка на террасу.
Не подходя близко, Серафим опустил монитор шлема, активировал сканер «Следопыта» и, обнаружив лазерные лучи сигнализации, отстрелялся по местам крепления лазеров, потом пошарил взглядом по стенам, ища пси-излучатели и, обнаружив их, короткими очередями разнёс вдребезги. Бойцы, освобожденные от удерживающего пси-излучения, со стонами повалились на пол. Серафим, хрустя ботинками по стеклянной крошке, вошёл в жилой отсек.
* * * *
— Что это?
Альберт бросил перед Серафимом планшет. Серафим только скосил сонные глаза, чтобы коротко глянуть, что это упало на стол возле него, затем ещё удобнее развалившись в кресле, посмотрел на полицейского и удивлённо проговорил:
— Это?! Боже мой, разве ты не знаешь? Это же полицейский коммуникатор крайней модели BS2Psy4, с возможностью трансформации в дрона-беспилотника, а также с функцией пси-режима… и, вообще, это же твой коммуникатор, Альберт!
— Очень смешно, Серафим, — строго произнёс Альберт. — Мне это вам вслух прочитать, или вы сами прочтёте, сопровождая чтение необходимыми пояснениями?
Серафим грустно отвернулся и махнул рукой.
— Читай уж сам.
Альберт взял в руки планшет и начал читать:
— Время: час сорок пять, время полисное. Место: мегарайон Лесного озера, блок-хауз сектор 330А, этаж 63, отсек 47, угловой пентхауз. Задержанный – шоумен Стас Шарипов, по кличке «Звездолёт». Задержанный утверждает, что во время ночной вечеринки, на которую приглашены были его друзья – уважаемые граждане мегаполиса, а также представители шоу-бизнеса, его отсек был удостоен стать местом сошествия высших сил, и, следовательно, колыбелью нового человечества. Задержанный сообщает, что во время апогея вечеринки, он вдруг увидел за прозрачной стеной, ограждающей жилой отсек от террасы с бассейном, неясные размытые фигуры, которые неизвестно откуда взялись на террасе на высоте порядка двухсот метров. Эти тени разбили прозрачную стену и, преклонив колени, возвысили голоса, призывая серафима, который не замедлил явиться на божественной колеснице в ослепительном свете, грохоте и дыме. Это высшее небесное существо проникло в отсек, и, приставив винтовку с подствольным гранатометом к виску задержанного, громовым голосом возвестило: «Покайся!». После горячего покаяния задержанного с обещанием добропорядочной жизни, оно потребовало выдать персональные данные сообщников-дилеров олимпоина. После задержанный сообщает, что он был вознесен на небо посредством сияющей колесницы и помещён в точку начала Бытия, где ему была оказана честь соучаствовать в творении мира. В настоящее время задержанный возмущен содержанием в одиночной камере, утверждая, что он и есть ожидаемый всеми мессия, требует, чтобы его выпустили, и топает ногами, угрожая расшатать мироздание.
— Что от меня требуется? — внимательно выслушав Альберта, поднял брови Серафим. — Мне написать объяснительную записку?
Сержант сложил коммуникатор и засунул его в чехол на поясе. После подошел к автомату с напитками, вытащил из него банку с какао, вскрыл её, сделал большой глоток и ответил:
— Так как официально вы в списках сотрудников Управления не значитесь, просто поговорите с полковником. Он вас ждёт.
— Альберт, — нахмурился Серафим, — меня давно мучает один вопрос…
— В чём дело, Серафим?
— Когда ты перейдёшь со мной на «ты»?
— Простите, Серафим, — склонил голову Альберт, — но мне не подобает как простому смертному «тыкать» божественным сущностям.
— И я люблю тебя, брат Альберт! — Усмехнулся Серафим и нехотя встал с кресла.
Он немного прибрался на столе, стряхнув в мусорную корзину крошки от бублика, пригладил рукой взъерошенные со сна волосы и направился вслед за Альбертом.
— Серафим! Рад тебя видеть, сынок! Спасибо, что заглянул!
Полковник Проханов стоял на стуле у стеклянной витрины в своём кабинете и искал на полке место для новой награды среди многочисленных наград и призов Управления. Наконец, статуэтка Фемиды была пристроена, и полковник, довольный впечатляющим видом такого большого количество призов, слез со стула и направился с распростёртыми объятиями к Серафиму.
— Уже идёт вторая неделя нашего сотрудничества, а я всё никак не могу прийти в себя от счастья! — Полковник обнял Серафима, и тут же продолжил: — Мне кажется, что я вижу добрый сон, и не хочу просыпаться! И вот думаю, а может и вправду существует ваш Бог, который внял моим просьбам и сделал так, чтобы ты принял моё предложение? Я на всякий случай каждый день благодарю Его!
Серафим подумал, что не сможет признаться полковнику, что принятое в отчаянии от безвыходности решение, смущает и не вдохновляет его. Поэтому он широко улыбнулся и ответил:
— Конечно, полковник. Он в этом деле точно замешан. — Серафим бросил взгляд на полочку с наградами. — Вижу среди ваших наград пополнение?
— Да! В честь юбилея Управления сотрудники поощрены призами и денежными премиями за образцовый порядок в мегаполисе.
Серафим усмехнулся.
— Как я понял, в тот момент поощрители ещё не знали о поставщиках олимпоина на территории вашего Управления?
— Ну, не знали. И что с того? Работа по раскрытию преступлений ведётся каждый день! И во многом благодаря тебе! Правительство впечатлил проект социальной помощи бездомным гражданам, инициированный не общественной организацией, а полицией! А ведь это всё ты предложил, сынок! И дилеров олимпоина сегодня ночью снова взял ты! Правда, конечно, не стоило нарушать инструкцию и бросать управление квардрокоптером… и не надо было переквалифицироваться из пилота в спецназ и делать не свою работу… и не надо было угрожать убийством задержанному, принуждая его к даче показаний… Да, и теперь ещё этот поток жалоб от испуганных ночным громкоговорителем жителей… Но в целом всё очень замечательно и хорошо!
Серафим удивлённо развёл руками.
— Но задача ведь выполнена! Да, при каждой работе есть свои издержки. К тому же, что значит, «делать не свою работу»?! Да меня полжизни только и учили её делать!
Полковник уселся в свое рабочее кресло и медитативно сложил руки, прижав пальцы одной руки к пальцам другой.
— Я не ругаю тебя, сынок. Лишь считаю, что ты работаешь грубо. А я хочу научить тебя работать тонко. Поэтому я снимаю с тебя задачи по пилотированию Q7 и направляю под командование сержанта Альберта Василевского.
— Что?! — вскричал Серафим и опёрся руками на стол полковника. — Вы хотите лишить орла полёта?! Вы хотите сделать меня андроидом Альберта?! Да он же всего лишь сержант полиции, а я – капитан патриотической армии!
— Бывший капитан патриотической армии, — со сладкой улыбкой напомнил полковник, прикрыв глаза. — Лишённый званий и наград, разжалованный в рядовые капитан патриотической армии!
— Это не имеет значения! — возмутился Серафим. — Может быть, ваш Альберт и хорошая ищейка, но подчиняться ему я не могу и не стану! Во-первых, мы не сойдемся характерами – у меня о-о-очень скверный характер! А во-вторых…
— Достаточно, сынок, — оборвал его полковник. — Перманентый пси-режим исправит все твои недостатки.
— А во-вторых, — настойчиво продолжил Серафим, — он не может быть моим командиром, потому что сумма моей подготовки и боевой опыт значительно превышает его!
— Отлично, сынок! Перманентый пси-режим обострит твои достоинства!
— Да что такое этот ваш перманентный пси-режим? — наконец, насторожился Серафим. — Что, Альберт теперь поселится у меня в голове?
— И это вам понравится, Серафим, — сказал за его спиной Альберт, и Серафим вздрогнул. — Ведь одновременно вы поселитесь и в моей.
— Не уверен, что взаимное проникновение придаст шарма нашим отношениям, — нахмурился Серафим. — Я и так ещё не отошёл от двух подряд снятий проекций личности и нуждаюсь в своих мозгах в полном покое и уединении. А вы мне предлагаете перманентную исповедь в пси-режиме?! Чтобы он знал обо мне всё?! Да ни в жизни! Во мне есть то, что знает лишь Господь Бог, и никому другому знать об этом не дозволено!
— Но ведь и вы будете всё знать обо мне… — задумчиво проговорил Альберт.
Серафим нервно хохотнул.
— Воистину «приятное» предложение! Всю жизнь мечтал копаться в чужом грязном белье!
— Серафим, — тихо произнёс полковник, — прими это как интересную задачу. С тобой в перманентных отношениях будет не только Альберт.
— И сколько же нас будет в муравейнике? — выпалил Серафим.
— Пять человек. Только, пожалуй, это лучше сравнивать не с муравейником, а с пчелиным роем, во главе которого – пчелиная матка.
— Отлично, пчелиный рой мне нравится больше. Тогда можно я побуду в этом рое не рабочей пчелой, а трутнем?
— Но задача трутней оплодотворять матку.
Серафим сплюнул и пробормотал:
— Тогда вернёмся к образу муравейника.
Полковник радостно улыбнулся и проговорил:
— Вот видишь, мы уже нашли точки соприкосновения!
Серафим не разделил его радости и отвернулся. Полковник, видя его растерянность, сделал паузу и продолжил:
— И с чего ты взял, что кому-либо станут известны твои мысли? Только твои эмоции и ощущения! Ты же можешь доверить кому-то свою чувственную сферу?
— Если отец Александр благословит, — сдвинул брови Серафим.
— Ну что ж! — Поднялся с места полковник. — Конечно, посоветуйся с ним! И, Серафим… ты должен понимать, что мы не принуждаем тебя к этой задаче. От участия в этом проекте ты всегда можешь отказаться. Но всё-таки, может быть, попробуешь? — Полковник усмехнулся. — Это не страшно.
— Если отец Александр благословит, — так же угрюмо повторил Серафим, и, коротко кивнув на прощание, направился к выходу.
Глава 13. Что-то страшное грядёт
По дороге в Вознесенку Серафим хмурился и раздумывал, искоса поглядывая на Альберта, который дремал, откинув голову на подголовник водительского сидения магнекара. Потеряв сегодня возможность пилотирования Q7, Серафим страшно расстроился. Если бы хоть за дело! Но он не чувствовал за собой никакой вины. Напротив, винил в отстранении от полётов Альберта, так как считал, что все происходящее – заговор против него с целью заполучения его души.
Альберт был непонятным для него человеком. Он одновременно восхищал и пугал.
