Прощаться со мной Олег не стал. А и в самом деле, чего прощаться, если через полчаса мы увидимся? Ой, уже через двадцать минут, я ж опаздываю!
Ну да, «Харлей» я увидела сразу. Он стоял в ряду жестяных коробочек на колесах с видом того же самого глубокого превосходства, какое слышалось в голосе его хозяина. Я обошла вокруг мотоцикла, пощёлкала языком, оценив сияние никелированных частей, сдержанную мощь и лаконичность очертаний, матовую черную кожу седла. Новенький, сразу видно – это вам не Стасов ветеран.
Ну хорошо, теперь пойдём искать хозяина.
Кафе оккупировали семьи с мелкими детьми. Оба Стасовых приятеля уже были здесь, сидели у окна, и на фоне мелюзги выглядели, словно пара взрослых ньюфаундлендов среди щенков корги.
- Ещё раз добрый день! – сказала я, подойдя.
Брюнет встал и отодвинул для меня стул, блондин сообщил:
- Здесь отлично делают сэндвич с ростбифом, будете?
- Буду. И чёрный чай, с сахаром.
Сэндвичи были большими. Пока мужчины управлялись с мясом, я помалкивала. Ела потихоньку, пила отличный чай, рассматривала обоих. Занятно: словно позитив и негатив. Белые волосы – и черные, светло-серые холодные глаза – и тёмно-карие, светлая кожа и смуглая…
Красиво.
Но не моё.
Всё оказалось очень просто и даже логично: темноволосый Ринат, обладатель новенького «Харлея», был юристом по финансовому праву в какой-то, как я поняла, небольшой, но очень крутой фирме. Блондин Олег служил на Петровке в убойном отделе; его тёмно-серый «рено», кажется, был специально создан для того, чтобы оставаться незаметным. Отличный альянс получился у этих двоих. Троих, если считать моего Стаса.
Моего?
Та-ак, Тата, вот эту мысль ты заткнёшь глубоко и не будешь вынимать… «До Нового года! – быстро сказал кто-то внутри меня. – До Нового года ещё куча времени, и я успею во всём разобраться!»
- Какая куча времени, два месяца и хвостик! – возразила я внутреннему голосу, и увидела удивлённые взгляды моих сотрапезников. – Простите, господа, задумалась о грядущих праздниках.
- Итак, дорогая госпожа Голубева, чем мы можем быть вам полезны? – спросил Ринат. – Моё свободное время на сегодня не беспредельно.
- У меня… странная ситуация, - призналась я. – И пока никак не получается в ней разобраться, а хотелось бы. Давайте, я всё вам расскажу, а вы посоветуете, как действовать.
Олег хмыкнул, а я мысленно выругалась: что ж вам всё время так смешно-то, господа?
История бывшего лучшего столичного настройщика роялей, ныне бомжующего в Бежицах, заняла немного времени. Я договорила и одним глотком выпила остатки холодного чая.
Мужчины переглянулись.
- И что вы хотите от нас? – спросил Олег с прохладным любопытством. – Вы понимаете, конечно, что чёрные риэлторы не работают без крупного прикрытия сверху?
- Конечно, - кивнула я. – И поверьте, вовсе не собираюсь сражаться с ветряными мельницами. Не мне вправлять вывихнутый век*), не потяну. Но я бы хотела узнать для начала, кто именно курирует этих конкретных риелторов?
________
*) Век расшатался - и скверней всего, Что я рожден восстановить его! – Шекспир, «Гамлет»
- Зачем вам это, Таточка?
- Видите ли, Ринат, мой сосед был настройщиком роялей. Очень, очень хорошим настройщиком. И к нему обращались самые разные люди. Думаю, среди этих людей можно будет найти и того, кто повлияет на… куратора.
Брюнет покачал головой, всякая насмешливость исчезла с его лица.
- Повторю свой вопрос: зачем?
Я пожала плечами.
- Я всё поняла. Спасибо за согласие на встречу, господа. Не смею больше тратить ваше время!
Не слушая, что мне вслед говорили эти… законники, я натянула куртку и почти выскочила из кафе. Не хотелось показывать им, что в глазах у меня закипают злые слёзы.
По Покровке прямо мне в лицо дул ветер, нёс капли начинающегося дождя и последние бурые листья. Ветер высушил глупые слёзы, заставил распрямиться… куртку застегнуть, пока её не унесло.
«Ну, и чего разобиделась, словно семнадцатилетняя нервная девица? – спросила я сама у себя. – Люди дело говорили, с риелторской фирмой, обросшей связями, тебе не справиться никак. Да и вообще, реши уж для себя, чего ты хочешь добиться? Справедливости? А-а, самой смешно стало. Тогда чего? Ты ж не кидаешься помогать каждому встречному, кому эта самая помощь требуется! Вон, старуха с тяжёлой сумкой, пойдёшь ей нести эту сумку до дому?». Тут к старухе подошёл крепкий молодой человек, подхватил её ношу и потащил вперёд.
Сунув руки в карманы, я побрела к метро.
На то, что в Бежицах всем прочим видам расчёта предпочитают наличные, я наткнулась ещё в первые дни своей жизни там. Общение с местными банкоматами привело меня к мысли, что надо держать в хозяйстве какое-то количество живых денег: в этих коробочках чаще всего купюр не было. Так что «зайти в банк и снять наличку» стояло в списке дел на почётном третьем месте. Вытаскивать сокровища из ячейки у меня не было и в мыслях: зачем? Где хранить, куда девать? Тем не менее, я обнаружила, что, задумавшись, прошла мимо банкоматов и взяла талончик «ячейка». Через четверть часа я брела под начинающимся дождём к своему дому, держа под мышкой коробку, завернутую в пакет. «В конце концов, почему бы и нет? – спросила я у себя самой. – В Бежицах есть музей народной музыки, этим вещам там самое место. Ну да, отдать придётся бесплатно, но я ведь и не считала, что это принесёт деньги? Не считала. Всё, решено, возьму завтра с собой».
Словно в знак того, что решение принято правильное, дождь вдруг перестал, и даже низкие серые облака разошлись, выпуская солнечный лучик.
Дома было пусто и тихо.
Вроде бы Сергей Валерьевич говорил, что у него сегодня тренировка по ориентированию, так куда же делась мама? Хм…
По телефону голос её звучал приглушённо.
- Деточка, я сейчас не могу говорить, мы с Катей на лекции. Приду – всё расскажу.
Катя? На лекции? Чего ещё я не знаю о своей маме?
А вот номер Эсфири по-прежнему не отвечал. Утром я набирала раз пять, но слышала только унылые длинные гудки. Я пожала плечами, разогрела в микроволновке пару котлет, съела их и забралась с ногами в кресло. Книжка, плед, чашка с чаем, мелкий дождик за окном – кажется, ничего в нашей жизни не изменилось, сейчас войдёт бабушка, поставит на столик рядом моей чашкой фарфоровую тарелочку с пирожным, положит серебряную вилочку накрахмаленную белоснежную салфетку...
Катя, оказавшаяся маминой коллегой, пришла с ней вместе. Они принесли большую упаковку шоколадного мороженого, отказались от обеда, пили на кухне кофе, шушукались и хихикали, как третьеклассницы. Когда за рыжей кудрявой Катей хлопнула дверь, я пришла на кухню, села напротив мамы, положила подбородок на ладони и сказала:
- Ну, рассказывай!
Она пожала плечами, облизывая ложечку от мороженого.
- Да нечего рассказывать. Лекция была в музее русского импрессионизма, отличный лектор, кстати. Будет целый цикл о женщинах-художницах начала двадцатого века, и я взяла абонемент. Ещё с января я пойду на курсы живописи, только надо будет всё купить – бумагу, кисти, краски, всякое такое.
- Отрываешься, - кивнула я.
- Отрываюсь, - согласилась она. – И с таким удовольствием!.. Осуждаешь?
- Даже не думала. Наоборот, очень за тебя рада.
Мама помолчала, потом спросила с некоторым сомнением:
- А ты… Ты вообще какую-то личную жизнь планируешь?
- Ма-ам!
- Не мамкай мне, лучше отвечай! Тебе почти тридцать лет, у тебя ни подруг, ни мужчины, ничего нету, кроме школы твоей… дурацкой, - добавила она совсем тихо. – И ладно бы, сменила музыкалку в Москве на… я не знаю, оркестр в Париже! Так нет, такая же школа, только в Нью-Васюках.
- Мам, ну сама подумай, зачем оркестру в Париже нужен преподаватель сольфеджио? К ним в очередь настоящие музыканты стоят! А подруги и мужчины должны заводиться сами.
- Ага, как тараканы, - мама шмыгнула носом. – Вот права была твоя бабушка, ты у нас сферический конь в вакууме, - тут у меня заиграл телефон, и она махнула рукой. – Иди уже, разговаривай.
Звонила Эсфирь.
- Ты представляешь, - протараторила она, едва поздоровавшись, - этот гад поставил мне на субботу три пары! С десяти утра!
- Вот правда, гад, - согласилась я. – Сочувствую. Рассказывай, как живёшь? Что вообще там вы все?
- О-о-о! – простонала Эсфирь. – Как я тебе завидую, что ты ушла! У нас та-акое!..
Мы разговаривали минут сорок.
Уже давно навалились сумерки, а подруга продолжала делиться наболевшим: часов много, расписание максимально неудобное, с «окнами», еженедельные совещания по полтора-два часа, программу концерта на каникулах зарубили и перекроили полностью, нужно срочно репетировать новое, а ведь выступать не где-нибудь, а в малом зале Гнесинки! Выдохшись, она замолчала и спросила слабым голосом:
- А ты-то как?
Мы с мамой посмотрели какой-то старый фильм с Бельмондо, выпили по чашке чая с остатками пирожных и расползлись по кроватям. Я уже засыпала, когда мой телефон затрясся в беззвучном режиме.
- М-м? – открывать глаза и смотреть, кто там, сил не было.
- Тата, ты завтра приедешь? – спросил мужской голос.
- Ну да, - ответила я автоматически; потом всё-таки взглянула на экран, там было написано «Стас». – Привет, а ты чего звонишь? Встретить хочешь?
- Встречу, - ответил он. – В Твери встречу, позвони, когда в поезд сядешь.
- Ладно, а что случилось?
- Может, и ничего. Расскажу по дороге. Спокойной ночи!
И он отключился.
- Волнуйтесь, подробности письмом? – спросила я у замолкшего аппарата. – Грузите апельсины бочками? А мне тут про коня в вакууме толкуют!
Ночной звонок Стаса Бекетова меня почти и не разбудил, зато ранним утром истошный вопль телефона вторгся в самую середину сна – отличного сна, кстати говоря, что-то про летний лес, реку и синее небо. С трудом нашарив трубку, я прохрипела в неё:
- Слушаю…
- Тата, доброе утро! Это Ринат Давлетов, мы вчера встречались. Надеюсь, я вас не разбудил?
- Доброе утро, Ринат, - самое трудное, когда тебя будят в воскресенье – это быть вежливой. – Ну что вы, я давно занимаюсь делами.
- Прекрасно. Тогда нам с вами надо было бы встретиться. Вы ведь сейчас в районе Маяковки?
- Ну да, примерно так.
- Отлично. Тогда жду вас через час в кафе «Чайковский», знаете?
- Знаю. Только через час я никак не смогу, не раньше, чем через два.
- Хорошо. Тогда в четверть двенадцатого в «Чайковском»! до встречи.
Он отключился, а я отложила телефон и беззвучно выругалась. На это утро у меня были совершенно другие планы, я собиралась безмятежно лениться! И интересно, кстати… Снова взял в руки аппарат, я посмотрела на боковую кнопку: хм, звук включён. А я отчётливо помню, что вчера перед сном, как и всегда, его отрубила.
- Ну и что это за фокусы? – спросила я у аппарата.
Ничего детище корпорации «Эппл» мне не ответило…
В одиннадцать часов четырнадцать минут я вошла в кафе.
Рината увидела сразу, он сидел справа в глубине зала. Перед ним стоял раскрытый ноутбук, большая прозрачная кружка с капучино и тарелочка с пирожным. Когда я подошла, адвокат встал и отодвинул для меня стул.
- Закажете что-нибудь?
- Спасибо, нет, я из дома. Так что случилось, почему вдруг вы с такой срочностью меня вызвали?
- Вы вчера кое о чём просили… Нет-нет, не перебивайте! – я послушно закрыла рот. – И у меня есть некоторые сведения. Причём такие, что мне хотелось обсудить их с глазу на глаз, а не по телефону и не по электронной почте. Вы ж сегодня уедете в этот ваш городишко? Ну вот… - Ринат прервался, чтобы отпить глоток кофе. – Но дальше возникает вопрос: всё, что вчера выяснили мы с Олегом, было бесплатной услугой, оказанной старинному другу, Стасу. Дальнейшие действия могут оказаться… затратными, скажем так. Вы готовы платить?
- Зависит от суммы, но в принципе – да, - тут я осознала всё сказанное, а не только последнюю фразу. – Погодите-ка, вам что, уже удалось что-то выяснить? Когда?
- Вчера после нашей встречи. Вам, Таточка, невероятно повезло: ваш знакомец ухитрился найти единственную в Москве риелторскую компанию, за спиной которой никто не стоит. Олегу довольно было позвонить сослуживцам из ОБЭП…
- А так бывает?
- Представьте себе, - Ринат откинулся на спинку стула и довольно усмехнулся. – Теперь хотелось бы понять, чего именно вы хотите добиться. Сразу предупреждаю, что вернуть ситуацию в исходное состояние не получится; квартира была продана законным образом и сразу же столь же законно перепродана. А вот потребовать компенсации за ненадлежащее исполнение условий договора мы можем.
- Вы хотите сказать, что эти ребята даже не потрудились написать в договоре самое важное мелким шрифтом?
- Ну почему же? Написали. Но сами знаете, дьявол кроется в деталях, а по части деталей ваш покорный слуга ба-альшой спец. Итак, чего вы хотите?
- Чего хочу… - вот тут я растерялась; как-то не ожидала, что возмездие окажется столь молниеносным, мы же всё-таки не в голливудском блокбастере. – Знаете, Ринат, мне нужно поговорить с Михаилом Николаевичем. Что нынешние жильцы – вполне добросовестные покупатели, это мне известно, да и он вряд ли захочет возвращаться в эту квартиру. А чего мы можем потребовать?
Ринат улыбнулся предвкушающе…
- Вообще довольно многое. Но прежде всего нужно выбрать путь, которым хотите двигаться.
- Поясните, пожалуйста.
- Смотрите: продажа оформлялась через нотариуса, который сидит совсем рядом, в нескольких шагах от спорной квартиры.
- Видимо, за то и был выбран, - кивнула я. – Мне бы тоже не пришло в голову тащиться за нотариальными услугами куда-нибудь в Саларьево.
Адвокат картинно содрогнулся.
- Беда только в том, что именно этот нотариус… скажем так, имеет совершенно особую славу.
- Вы хотите сказать, что он жулик? Но их же, по-моему, контролируют очень жёстко!
- Для этого нужно, чтобы кто-то пожаловался в нотариальную палату. Господин Каменцев ведь жаловаться не стал?
- Он и не мог, - грустно сказала я. – Ни сил, ни денег… Да и с головой у него стало не очень хорошо, может быть, даже микроинсульт какой-нибудь случился.
- Так вот, нотариус составил и зачитал ему договор купли-продажи вслух, а перечитывать и проверять господин Каменцев не стал... Просто подписал. Нотариус, конечно, в доле и будет утверждать, что все было честно. Мы с вами можем получить от Михаила Николаевича доверенность на ведение дела и подать
гражданский иск о признании сделки недействительной. В этом случае нотариуса нужно привлекать в качестве соответчика.
Я поморщилась.
- Долго.
- Долго, - кивнул Ринат. – Суд – вообще дело неспешное.
- Вы сказали, выбрать вариант. Значит, можно и по-другому? Только сразу говорю, ни на какие незаконные действия я не соглашусь!
- Побойтесь бога, Татьяна Константиновна, я юрист, а не криминальная личность! Просто другой путь – подать заявление в полицию. И это можете сделать вы, безо всякой доверенности, просто как гражданка. А наш с вами общий друг поговорит со своими коллегами, которые это заявление будут расследовать. Нет-нет, всё абсолютно законно! – он улыбнулся, увидев мои вскинутые брови. – Они будут действовать чуть быстрее и эффективнее, чем обычно, вот и всё. Тем более, что разыскивать никого не надо, все фигуранты известны. Я понятно объяснил?
- Вполне, - проговорила я медленно. – Я попытаюсь всё-таки обсудить это всё с Михаилом Николаевичем и свяжусь с вами.
Ну да, «Харлей» я увидела сразу. Он стоял в ряду жестяных коробочек на колесах с видом того же самого глубокого превосходства, какое слышалось в голосе его хозяина. Я обошла вокруг мотоцикла, пощёлкала языком, оценив сияние никелированных частей, сдержанную мощь и лаконичность очертаний, матовую черную кожу седла. Новенький, сразу видно – это вам не Стасов ветеран.
Ну хорошо, теперь пойдём искать хозяина.
Кафе оккупировали семьи с мелкими детьми. Оба Стасовых приятеля уже были здесь, сидели у окна, и на фоне мелюзги выглядели, словно пара взрослых ньюфаундлендов среди щенков корги.
- Ещё раз добрый день! – сказала я, подойдя.
Брюнет встал и отодвинул для меня стул, блондин сообщил:
- Здесь отлично делают сэндвич с ростбифом, будете?
- Буду. И чёрный чай, с сахаром.
Сэндвичи были большими. Пока мужчины управлялись с мясом, я помалкивала. Ела потихоньку, пила отличный чай, рассматривала обоих. Занятно: словно позитив и негатив. Белые волосы – и черные, светло-серые холодные глаза – и тёмно-карие, светлая кожа и смуглая…
Красиво.
Но не моё.
Всё оказалось очень просто и даже логично: темноволосый Ринат, обладатель новенького «Харлея», был юристом по финансовому праву в какой-то, как я поняла, небольшой, но очень крутой фирме. Блондин Олег служил на Петровке в убойном отделе; его тёмно-серый «рено», кажется, был специально создан для того, чтобы оставаться незаметным. Отличный альянс получился у этих двоих. Троих, если считать моего Стаса.
Моего?
Та-ак, Тата, вот эту мысль ты заткнёшь глубоко и не будешь вынимать… «До Нового года! – быстро сказал кто-то внутри меня. – До Нового года ещё куча времени, и я успею во всём разобраться!»
- Какая куча времени, два месяца и хвостик! – возразила я внутреннему голосу, и увидела удивлённые взгляды моих сотрапезников. – Простите, господа, задумалась о грядущих праздниках.
- Итак, дорогая госпожа Голубева, чем мы можем быть вам полезны? – спросил Ринат. – Моё свободное время на сегодня не беспредельно.
- У меня… странная ситуация, - призналась я. – И пока никак не получается в ней разобраться, а хотелось бы. Давайте, я всё вам расскажу, а вы посоветуете, как действовать.
Олег хмыкнул, а я мысленно выругалась: что ж вам всё время так смешно-то, господа?
История бывшего лучшего столичного настройщика роялей, ныне бомжующего в Бежицах, заняла немного времени. Я договорила и одним глотком выпила остатки холодного чая.
Мужчины переглянулись.
- И что вы хотите от нас? – спросил Олег с прохладным любопытством. – Вы понимаете, конечно, что чёрные риэлторы не работают без крупного прикрытия сверху?
- Конечно, - кивнула я. – И поверьте, вовсе не собираюсь сражаться с ветряными мельницами. Не мне вправлять вывихнутый век*), не потяну. Но я бы хотела узнать для начала, кто именно курирует этих конкретных риелторов?
________
*) Век расшатался - и скверней всего, Что я рожден восстановить его! – Шекспир, «Гамлет»
- Зачем вам это, Таточка?
- Видите ли, Ринат, мой сосед был настройщиком роялей. Очень, очень хорошим настройщиком. И к нему обращались самые разные люди. Думаю, среди этих людей можно будет найти и того, кто повлияет на… куратора.
Брюнет покачал головой, всякая насмешливость исчезла с его лица.
- Повторю свой вопрос: зачем?
Я пожала плечами.
- Я всё поняла. Спасибо за согласие на встречу, господа. Не смею больше тратить ваше время!
Не слушая, что мне вслед говорили эти… законники, я натянула куртку и почти выскочила из кафе. Не хотелось показывать им, что в глазах у меня закипают злые слёзы.
По Покровке прямо мне в лицо дул ветер, нёс капли начинающегося дождя и последние бурые листья. Ветер высушил глупые слёзы, заставил распрямиться… куртку застегнуть, пока её не унесло.
«Ну, и чего разобиделась, словно семнадцатилетняя нервная девица? – спросила я сама у себя. – Люди дело говорили, с риелторской фирмой, обросшей связями, тебе не справиться никак. Да и вообще, реши уж для себя, чего ты хочешь добиться? Справедливости? А-а, самой смешно стало. Тогда чего? Ты ж не кидаешься помогать каждому встречному, кому эта самая помощь требуется! Вон, старуха с тяжёлой сумкой, пойдёшь ей нести эту сумку до дому?». Тут к старухе подошёл крепкий молодой человек, подхватил её ношу и потащил вперёд.
Сунув руки в карманы, я побрела к метро.
***
На то, что в Бежицах всем прочим видам расчёта предпочитают наличные, я наткнулась ещё в первые дни своей жизни там. Общение с местными банкоматами привело меня к мысли, что надо держать в хозяйстве какое-то количество живых денег: в этих коробочках чаще всего купюр не было. Так что «зайти в банк и снять наличку» стояло в списке дел на почётном третьем месте. Вытаскивать сокровища из ячейки у меня не было и в мыслях: зачем? Где хранить, куда девать? Тем не менее, я обнаружила, что, задумавшись, прошла мимо банкоматов и взяла талончик «ячейка». Через четверть часа я брела под начинающимся дождём к своему дому, держа под мышкой коробку, завернутую в пакет. «В конце концов, почему бы и нет? – спросила я у себя самой. – В Бежицах есть музей народной музыки, этим вещам там самое место. Ну да, отдать придётся бесплатно, но я ведь и не считала, что это принесёт деньги? Не считала. Всё, решено, возьму завтра с собой».
Словно в знак того, что решение принято правильное, дождь вдруг перестал, и даже низкие серые облака разошлись, выпуская солнечный лучик.
***
Дома было пусто и тихо.
Вроде бы Сергей Валерьевич говорил, что у него сегодня тренировка по ориентированию, так куда же делась мама? Хм…
По телефону голос её звучал приглушённо.
- Деточка, я сейчас не могу говорить, мы с Катей на лекции. Приду – всё расскажу.
Катя? На лекции? Чего ещё я не знаю о своей маме?
А вот номер Эсфири по-прежнему не отвечал. Утром я набирала раз пять, но слышала только унылые длинные гудки. Я пожала плечами, разогрела в микроволновке пару котлет, съела их и забралась с ногами в кресло. Книжка, плед, чашка с чаем, мелкий дождик за окном – кажется, ничего в нашей жизни не изменилось, сейчас войдёт бабушка, поставит на столик рядом моей чашкой фарфоровую тарелочку с пирожным, положит серебряную вилочку накрахмаленную белоснежную салфетку...
Катя, оказавшаяся маминой коллегой, пришла с ней вместе. Они принесли большую упаковку шоколадного мороженого, отказались от обеда, пили на кухне кофе, шушукались и хихикали, как третьеклассницы. Когда за рыжей кудрявой Катей хлопнула дверь, я пришла на кухню, села напротив мамы, положила подбородок на ладони и сказала:
- Ну, рассказывай!
Она пожала плечами, облизывая ложечку от мороженого.
- Да нечего рассказывать. Лекция была в музее русского импрессионизма, отличный лектор, кстати. Будет целый цикл о женщинах-художницах начала двадцатого века, и я взяла абонемент. Ещё с января я пойду на курсы живописи, только надо будет всё купить – бумагу, кисти, краски, всякое такое.
- Отрываешься, - кивнула я.
- Отрываюсь, - согласилась она. – И с таким удовольствием!.. Осуждаешь?
- Даже не думала. Наоборот, очень за тебя рада.
Мама помолчала, потом спросила с некоторым сомнением:
- А ты… Ты вообще какую-то личную жизнь планируешь?
- Ма-ам!
- Не мамкай мне, лучше отвечай! Тебе почти тридцать лет, у тебя ни подруг, ни мужчины, ничего нету, кроме школы твоей… дурацкой, - добавила она совсем тихо. – И ладно бы, сменила музыкалку в Москве на… я не знаю, оркестр в Париже! Так нет, такая же школа, только в Нью-Васюках.
- Мам, ну сама подумай, зачем оркестру в Париже нужен преподаватель сольфеджио? К ним в очередь настоящие музыканты стоят! А подруги и мужчины должны заводиться сами.
- Ага, как тараканы, - мама шмыгнула носом. – Вот права была твоя бабушка, ты у нас сферический конь в вакууме, - тут у меня заиграл телефон, и она махнула рукой. – Иди уже, разговаривай.
Звонила Эсфирь.
- Ты представляешь, - протараторила она, едва поздоровавшись, - этот гад поставил мне на субботу три пары! С десяти утра!
- Вот правда, гад, - согласилась я. – Сочувствую. Рассказывай, как живёшь? Что вообще там вы все?
- О-о-о! – простонала Эсфирь. – Как я тебе завидую, что ты ушла! У нас та-акое!..
Мы разговаривали минут сорок.
Уже давно навалились сумерки, а подруга продолжала делиться наболевшим: часов много, расписание максимально неудобное, с «окнами», еженедельные совещания по полтора-два часа, программу концерта на каникулах зарубили и перекроили полностью, нужно срочно репетировать новое, а ведь выступать не где-нибудь, а в малом зале Гнесинки! Выдохшись, она замолчала и спросила слабым голосом:
- А ты-то как?
Мы с мамой посмотрели какой-то старый фильм с Бельмондо, выпили по чашке чая с остатками пирожных и расползлись по кроватям. Я уже засыпала, когда мой телефон затрясся в беззвучном режиме.
- М-м? – открывать глаза и смотреть, кто там, сил не было.
- Тата, ты завтра приедешь? – спросил мужской голос.
- Ну да, - ответила я автоматически; потом всё-таки взглянула на экран, там было написано «Стас». – Привет, а ты чего звонишь? Встретить хочешь?
- Встречу, - ответил он. – В Твери встречу, позвони, когда в поезд сядешь.
- Ладно, а что случилось?
- Может, и ничего. Расскажу по дороге. Спокойной ночи!
И он отключился.
- Волнуйтесь, подробности письмом? – спросила я у замолкшего аппарата. – Грузите апельсины бочками? А мне тут про коня в вакууме толкуют!
***
Ночной звонок Стаса Бекетова меня почти и не разбудил, зато ранним утром истошный вопль телефона вторгся в самую середину сна – отличного сна, кстати говоря, что-то про летний лес, реку и синее небо. С трудом нашарив трубку, я прохрипела в неё:
- Слушаю…
- Тата, доброе утро! Это Ринат Давлетов, мы вчера встречались. Надеюсь, я вас не разбудил?
- Доброе утро, Ринат, - самое трудное, когда тебя будят в воскресенье – это быть вежливой. – Ну что вы, я давно занимаюсь делами.
- Прекрасно. Тогда нам с вами надо было бы встретиться. Вы ведь сейчас в районе Маяковки?
- Ну да, примерно так.
- Отлично. Тогда жду вас через час в кафе «Чайковский», знаете?
- Знаю. Только через час я никак не смогу, не раньше, чем через два.
- Хорошо. Тогда в четверть двенадцатого в «Чайковском»! до встречи.
Он отключился, а я отложила телефон и беззвучно выругалась. На это утро у меня были совершенно другие планы, я собиралась безмятежно лениться! И интересно, кстати… Снова взял в руки аппарат, я посмотрела на боковую кнопку: хм, звук включён. А я отчётливо помню, что вчера перед сном, как и всегда, его отрубила.
- Ну и что это за фокусы? – спросила я у аппарата.
Ничего детище корпорации «Эппл» мне не ответило…
В одиннадцать часов четырнадцать минут я вошла в кафе.
Рината увидела сразу, он сидел справа в глубине зала. Перед ним стоял раскрытый ноутбук, большая прозрачная кружка с капучино и тарелочка с пирожным. Когда я подошла, адвокат встал и отодвинул для меня стул.
- Закажете что-нибудь?
- Спасибо, нет, я из дома. Так что случилось, почему вдруг вы с такой срочностью меня вызвали?
- Вы вчера кое о чём просили… Нет-нет, не перебивайте! – я послушно закрыла рот. – И у меня есть некоторые сведения. Причём такие, что мне хотелось обсудить их с глазу на глаз, а не по телефону и не по электронной почте. Вы ж сегодня уедете в этот ваш городишко? Ну вот… - Ринат прервался, чтобы отпить глоток кофе. – Но дальше возникает вопрос: всё, что вчера выяснили мы с Олегом, было бесплатной услугой, оказанной старинному другу, Стасу. Дальнейшие действия могут оказаться… затратными, скажем так. Вы готовы платить?
- Зависит от суммы, но в принципе – да, - тут я осознала всё сказанное, а не только последнюю фразу. – Погодите-ка, вам что, уже удалось что-то выяснить? Когда?
- Вчера после нашей встречи. Вам, Таточка, невероятно повезло: ваш знакомец ухитрился найти единственную в Москве риелторскую компанию, за спиной которой никто не стоит. Олегу довольно было позвонить сослуживцам из ОБЭП…
- А так бывает?
- Представьте себе, - Ринат откинулся на спинку стула и довольно усмехнулся. – Теперь хотелось бы понять, чего именно вы хотите добиться. Сразу предупреждаю, что вернуть ситуацию в исходное состояние не получится; квартира была продана законным образом и сразу же столь же законно перепродана. А вот потребовать компенсации за ненадлежащее исполнение условий договора мы можем.
- Вы хотите сказать, что эти ребята даже не потрудились написать в договоре самое важное мелким шрифтом?
- Ну почему же? Написали. Но сами знаете, дьявол кроется в деталях, а по части деталей ваш покорный слуга ба-альшой спец. Итак, чего вы хотите?
- Чего хочу… - вот тут я растерялась; как-то не ожидала, что возмездие окажется столь молниеносным, мы же всё-таки не в голливудском блокбастере. – Знаете, Ринат, мне нужно поговорить с Михаилом Николаевичем. Что нынешние жильцы – вполне добросовестные покупатели, это мне известно, да и он вряд ли захочет возвращаться в эту квартиру. А чего мы можем потребовать?
Ринат улыбнулся предвкушающе…
- Вообще довольно многое. Но прежде всего нужно выбрать путь, которым хотите двигаться.
- Поясните, пожалуйста.
- Смотрите: продажа оформлялась через нотариуса, который сидит совсем рядом, в нескольких шагах от спорной квартиры.
- Видимо, за то и был выбран, - кивнула я. – Мне бы тоже не пришло в голову тащиться за нотариальными услугами куда-нибудь в Саларьево.
Адвокат картинно содрогнулся.
- Беда только в том, что именно этот нотариус… скажем так, имеет совершенно особую славу.
- Вы хотите сказать, что он жулик? Но их же, по-моему, контролируют очень жёстко!
- Для этого нужно, чтобы кто-то пожаловался в нотариальную палату. Господин Каменцев ведь жаловаться не стал?
- Он и не мог, - грустно сказала я. – Ни сил, ни денег… Да и с головой у него стало не очень хорошо, может быть, даже микроинсульт какой-нибудь случился.
- Так вот, нотариус составил и зачитал ему договор купли-продажи вслух, а перечитывать и проверять господин Каменцев не стал... Просто подписал. Нотариус, конечно, в доле и будет утверждать, что все было честно. Мы с вами можем получить от Михаила Николаевича доверенность на ведение дела и подать
гражданский иск о признании сделки недействительной. В этом случае нотариуса нужно привлекать в качестве соответчика.
Я поморщилась.
- Долго.
- Долго, - кивнул Ринат. – Суд – вообще дело неспешное.
- Вы сказали, выбрать вариант. Значит, можно и по-другому? Только сразу говорю, ни на какие незаконные действия я не соглашусь!
- Побойтесь бога, Татьяна Константиновна, я юрист, а не криминальная личность! Просто другой путь – подать заявление в полицию. И это можете сделать вы, безо всякой доверенности, просто как гражданка. А наш с вами общий друг поговорит со своими коллегами, которые это заявление будут расследовать. Нет-нет, всё абсолютно законно! – он улыбнулся, увидев мои вскинутые брови. – Они будут действовать чуть быстрее и эффективнее, чем обычно, вот и всё. Тем более, что разыскивать никого не надо, все фигуранты известны. Я понятно объяснил?
- Вполне, - проговорила я медленно. – Я попытаюсь всё-таки обсудить это всё с Михаилом Николаевичем и свяжусь с вами.
