– Что ты имел в виду, когда говорил, что Эржебет «нежилец»? – осторожно проговорил он.
Помолчав, Лиам невнятно сказал, с поразительным интересом разглядывая скрепку:
– Это просто выражение такое.
– Неужели? – уже намного твёрже спросил Рик. – Ты уходишь от ответа.
Лиам ещё немного повертел скрепку в руках, а потом взял другую, побольше, и вновь принялся рассматривать её.
– Давай мы просто забудем об этом, – настойчиво ответил он. – Эржебет жива, все счастливы. Остальное не так важно.
– Не так важно?! – с истерическим смешком повторил Рик. – А Киллиан?! Как же он? И почему ты тогда сказал, что у неё вскрыты вены, почему ты соврал? Или это у Триши больное воображение?..
Они неотрывно смотрели друг другу в глаза; Рик чуть было не упомянул о Франческе, но вовремя остановил словесную рвоту. Его ладони вспотели.
– Я просто не хотел напоминать сестре об этой мерзости, окей? Вскрытые вены – с этим еще что-то можно поделать, а вот с обнажёнными костями – нет, – несколько раздражённо ответил Лиам, опускаясь в кресло и давая понять, что разговор окончен.
Одно из окон кабинета было приоткрыто; через него периодически врывался ветерок, слегка покачивая тёмные жалюзи. Осень в Виргинии ещё не наступила: днём люди носили летнюю одежду, накидывая куртки только под вечер, но Рик всё равно мёрз. Листья не успели пожелтеть и начать опадать, однако уже чувствовалось дыхание приближающегося холода.
Лиам не собирался отвечать на вопросы, и осторожность Рика постепенно сменялась закипающим гневом. Он глубоко вздохнул, досчитав до пяти, и вновь обратился к Лиаму, медленно проговаривая каждое слово:
– Ты предлагаешь забыть и мне. Значит, не одного меня… напрягает… да, именно напрягает сложившаяся ситуация.
Лиам нахмурился, исподлобья глядя на Рика. Легкая морщинка пролегла между его светлых бровей.
– Если ты так настаиваешь, – он сделал акцент на последнем слове, – то давай подумаем вместе.
Рик медленно кивнул. Ему казалось, что Лиам тоже хочет выговориться.
– Это как минимум странно. Эржебет звонит Беатрис, вопит, что её кто-то преследует, просит вызвать полицию… В динамике шум, сбивчивое дыхание. Крик. В итоге её находят в лесополосе у озера Стампи. Сегодня она уже здорова, полна сил и выглядит даже лучше, чем раньше… ты видел её руку в тот день?
Рик отрицательно покачал головой.
– Значит, тебе придётся поверить мне на слово. Она была без сознания, когда её нашла полиция. От страха, от потери крови, от того и другого – не знаю. Но её рука была обглодана, это факт, а вот крови почти не было. Я сидел в машине с Беатрис, я видел, как Эржебет кладут в машину «Скорой помощи». Наверное, моя нижняя челюсть тогда стукнулась о колени. Мы просто смотрели на это из полицейской тачки и молчали в ужасе, а офицер воскликнул: «Твою мать, да её кто-то сожрал!..» А теперь вопрос: кто мог «сожрать» руку девушки строго от локтя до запястья?
В мыслях Рика вновь ожил образ сестры в роковой вечер пятницы, но он постарался быстро забыть о нём. Это воспоминание стремительно сменилось другим, и он выпалил, привстав со стула:
– Зверь! О нём писали в газетах! Он разодрал кабана или ещё кого… Оленя вроде… Или козу?
– Да, о нём говорила полиция. Я слышал, что он здесь уже давненько, но его так и не поймали. Привлекали и охотников, и браконьеров, но никто не напал на след. Однако есть одно «но»: раньше зверь нападал только на животных. До Эржебет он, по слухам, прикончил какого-то местного мужика.
– Может, сильно проголодался, – предположил Рик.
– Может, – пожал плечами Лиам. – Мне бы очень хотелось верить в это. Но что, если это вовсе не зверь? Я прочёл архивы местных газет: называй меня параноиком, но я согласен с журналистами, что это никакой не зверь, а какой-то маньяк. – Он провёл пятерней по блондинистым волосам. – Смотрим далее: мистер Стюарт.
При его упоминании Рик насторожился.
«Он знает, – подумал он. – Лиам знает. Он думает, как я».
– Я не говорю, что он маньяк, но что-то пугающее в нём есть, да? Он и не скрывал, что был в палате Эржебет. Вопрос первый: кто его туда пустил? В таких случаях даже близким родственникам могут отказать в посещении. Как же он прошёл к ней? Помнишь, что он сказал?
– Что знает симптомы её недуга куда лучше других…
– Да. Я готов спорить на сотню, что он был в её палате. Вопрос второй: внезапно выздоровевшая Эржебет, – Лиам выдержал недолгую паузу. – Если врачи были едва ли в силах ей помочь, то кто и каким способом вытащил её с того света? Ладно, допустим, она не умирала. Допустим, что у меня, у Беатрис, у персонала «скорой», которая везла её в больницу, у копов случилась коллективная галлюцинация, и что рука Эржебет не была обглодана, а так, покусана. Но поправиться за два дня? Верится с трудом. Особенно мне. Я видел всё. И я своему рассудку доверяю.
Рик неожиданно рассмеялся.
– Мы тут сидим, играем с тобой в Шерлоков. Ты в чём-то подозреваешь мистера Стюарта? – натянуто улыбнулся он. – И если да, то в чём же? Он что, волшебник, по-твоему?
– Я его ни в чём не подозреваю, – угрюмо ответил Лиам, снова беря в руки коробку со скрепками и обращая на неё всё внимание.
– Но все твои рассуждения сводятся именно к этому, – возразил Рик. – И вообще, это бред, полнейший бред! – горячо воскликнул он. – При современной медицине возможно многое, Эржебет ведь переливали кровь отца…
– Ты сам-то себе веришь?
Рик ничего не ответил, а только откинулся обратно на стул.
– Не строй из себя дурака. Без обид. Любой человек с подобной травмой, с кровотечением и всем прочим, если и не умрёт от болевого шока, то уж точно не поправится полностью за пару дней и не придёт на пары просто с перебинтованной рукой. Он должен как минимум находиться под постоянным наблюдением врачей.
С этим Рик не мог не согласиться. Он внимательно слушал Лиама.
– Если бы даже Эржебет упорно доказывала, что в порядке, танцуя гоу-гоу в больнице или отжимаясь на пострадавшей руке, никакой врач не имеет права просто отпустить её домой. Разве что у неё не было страховки. – Посмотрев на недоумевающего Рика, он добавил: - Шутка.
– Но если она сбежала…
– Брось. Её бы тут же нашли и забрали обратно, это же не голливудский фильм, где всё возможно. К тому же у неё есть родители, которые должны переживать за неё, верно?
Повисло тяжёлое молчание, а через несколько секунд раздался негромкий треск.
Рик не обратил на это внимание; он осмысливал сказанное и понимал, что Лиам озвучил то, о чём думал он сам на протяжении всего дня. Он ощутил некоторое облегчение, ведь не он один чувствовал неладное. Казалось странным, что у них с Лиамом вообще было что-то общее.
– Не знаю, что сделала Эржебет, чтобы её выпустили из больницы и счастливо помахали вслед ручкой. Возможно, заплатила за это, или кто-то заплатил за неё. Взятки никто не отменял, но лично мне в это верится слабо. И всё равно не получается объяснить, почему она так быстро пошла на поправку, – продолжил Лиам, выпрямившись во весь рост и жестом подзывая Рика к себе. – Я, кстати, собирался вечером наведаться в больницу, узнать что-нибудь. Но сегодня уже не успею.
Рик неохотно встал и подошёл к столу. Второй ящик снизу – тот самый, куда мистер Стюарт положил принадлежащий Артуру Дэнту дневник, был открыт, а из замочной скважины торчала изогнутая скрепка Лиама. Внутри на самом видном месте лежала книга. Рик обратил вопросительный взор к Лиаму и выпалил:
– Спасибо… В смысле, как ты это сделал?
– Часто играл в «Скайрим». Интересная вещица, – постучал Лиам пальцем по обложке. – И начало интригующее.
– Просто поражаюсь, сколько вокруг меня, оказывается, книголюбов.
– Моя сестра работает в книжном магазине. По-моему, логично, что мы интересуемся книгами.
– По-моему, нет. Моя сестра… – Рик запнулся. – Моя сестра тоже книжный червь, но я не её породы.
Лиам положил книгу на стол.
– Да? А Беатрис рассказывала, что ты на лекциях «сидел, уткнувшись в какую-то книгу». Полагаю, именно в эту.
– Серьёзно? Так и сказала? – оживился Рик, на миг забыв обо всех проблемах. – Она что-нибудь ещё говорила?
Лиам обдал его таким холодным взглядом, что, будь он супергероем, Рика заморозило бы на месте.
– Могу я ещё немного её полистать?
– Конечно.
Лиам сел, откинувшись на спинку стула, положил ноги на край стола, как какой-нибудь ковбой. Рик стоял рядом и беспокойно теребил пальцами пуговицы на пиджаке. Поняв, что на этом беседа окончена, он принёс пластиковый стул, на котором сидела Беатрис в день их знакомства, и сказал:
– Поделись что ли.
– Давай, только дверь запри. Не хочу, чтобы этот курьер или ещё кто ворвался сюда без предупреждения.
– Запереть? – ухмыльнулся Рик.
Но Лиам просто перебирал записи, видимо, ища ту, на которой остановился.
Рик терпеть не мог, когда с ним играют в молчанку, но таки сграбастал ключ от кабинета и запер дверь, не без усилия повернув тот в замке два раза.
ГЛАВА 7
3 июля 1817 года
«Он прибыл вечером 29 июня. На листьях поблескивали капли прошедшего дождя, стояла густая летняя жара, с болот доносилось пение птиц... День казался бы замечательным, если бы не тревожное – а со стороны миссис Блэр и мисс Дюплесси радостное и волнительное – ожидание, наполнившее дом. Мистер Бэзил всё утро держался отчуждённо и рассеянно, то расхаживая по комнатам первого этажа и устраивая нагоняй прислуге, то поднимаясь в библиотеку и проигрывая дочери партию за партией в шахматы.
Что я знал о человеке, которого все так нетерпеливо ждали? То же, что и остальные. В свете о нём ходили самые разные слухи от Саванны до Нью-Йорка, и только глухой или слабоумный не знал о неоднозначной фигуре Себастьяна де Буасселье. Я не был с ним знаком, а вот мистер Бэзил, похоже, знал о нём не понаслышке. Всё-таки приведу здесь несколько слухов, прежде чем опровергнуть или подтвердить их ниже после личного знакомства…»
– Страница вырвана, – констатировал Лиам.
Рик дочитал последнее предложение, перелистнул страницу и заметил несколько торчащих нитей и обрывков бумаги в самой середине книги.
– Её тут и не было?
– Не знаю. Я никогда не просматривал книгу полностью.
– Значит, либо страница вырвана давно, либо кто-то сделал это… допустим, сегодня, – заключил Лиам.
Франческа? Тони? Нет, ведь дневник Артура Дэнта всегда лежал у Рика в рюкзаке, а последнюю неделю он был дома один почти всё время.
– Мистер Стюарт? – приподнял бровь Рик.
– Вот уж не знаю, зачем это могло ему понадобиться.
– Я идиот. Если бы я пролистал её – точно бы знал, была здесь страница или нет. Идиот, идиот…
– Самобичевание тут не поможет, – пожал плечами Лиам, и они продолжили чтение.
«… На этом мои знания о нём исчерпывались.
Всё было готово к ужину, когда прискакал посыльный от привратника и объявил о прибытии гостей. Доминик отправился к его дому, чтобы встретить новоприбывших. Я уж было подумал, что мистер Бэзил вознамерился сложить с себя полномочия хозяина и не приветствовать их вовсе, так он надулся и насупился, когда Доминик оседлал коня и поскакал в сторону парка. Мистер Дюплесси подначивал его, на что получил в ответ взгляд, полный едва сдерживаемой ненависти. Мистер Дюплесси оскорбился, но ничего не сказал. Миссис Блэр облачилась в лучший из своих туалетов и выглядела – да, я всё же скажу это! – прелестнее собственной дочери, Скарлетт. Светясь от счастья, она озабоченно расставила нас и домашних в ей одном известном порядке прямиком перед парадным входом, игнорируя и не пытавшегося скрыть презрение мужа.
Процессия из экипажей, доселе скрывавшаяся за густыми зарослями дубов, буков и клёнов и вдруг показавшаяся из-за поворота парка произвела на меня внушительное впечатление, но я не стану вновь описывать то, что писал выше о количестве слуг и мнимых друзей, сопровождающих графа и его кузин. Достаточно сказать, что с этого дня даже восточное крыло оказалось частично заселено, что, если верить кухарке – самой старой негритянке на службе у Блэров – случалось всего дважды на её памяти.
Граф Себастьян де Буасселье не вызвал у меня ни малейшей симпатии.
Псарня располагалась рядом с домом привратника, коим был старый, но ещё полный сил негр. Мистер Бэзил когда-то прогнал пьяницу-привратника немца и взял много цветных слуг в дом к себе на службу, в том числе этого негра с семьёй. Он пережил всех своих детей, у него остался только внук, Джо, о котором я уже упоминал. Когда самый большой и до неприличия роскошный экипаж проезжал мимо псарни, собачий лай и вой не наполнили округу, псы не пытались сорваться с цепи и нагнать вторгшихся на их территорию чужаков, что неизменно случалось, стоило хоть кому-то показаться в поле зрения собак. Псы громко и жалобно заскулили, оглушительно завыли. Я услышал, как Доминик прикрикнул на них, грозя хлыстом, но псы не умолкали.
Экипаж, в котором ехали виновники всеобщего переполоха, остановился перед нами. Дверца распахнулась, и на землю ступил очень, как мне сперва показалось, молодой человек, одетый щеголевато и почти крикливо в некогда модный в Европе синий цвет, ясно воскрешающий в памяти истории времён Французской революции. Волосы его золотистыми волнами спадали на плечи, бледное гладкое лицо казалось почти прозрачным, однако на щеках розовел лёгкий румянец. С расстояния десяти шагов я мог видеть каждую синеватую вену на его шее. Я ожидал, что он подаст руку своим кузинам, но их не оказалось внутри экипажа. Как выяснилось после, они задержались на ярмарке в Чесапике и ехали следом.
Рука миссис Блэр легла в облачённую в перчатку руку Себастьяна де Буасселье, и он аккуратно коснулся губами её ладони.
– Вы совсем не изменились, Себастьян, – восторженно выдохнула она так тихо, что услышал только я, стоявший к ним ближе всех. Она напоминала четырнадцатилетнюю кокетку, впервые вывезенную в свет.
– Вы тоже только хорошеете, мой друг, – отвечал он очень низким голосом без какого-либо акцента, обнажив идеально ровные зубы. – Неужели это всё ваши дети, mon ami? – спросил он, кивнув на нас, терпеливо ожидавших, когда нас представят.
Улыбка его резала, словно нож.
– Что вы, – уже громче отозвалась миссис Блэр, – только двое. С Домиником вы уже должны были познакомиться… а это Скарлетт, подойди к нам, дорогая…
Руку Скарлетт Себастьян де Буасселье взял осторожно, точно касался хрусталя, и, целуя её крошечную ладонь, неотрывно смотрел Скарлетт в глаза. Во мне внезапно проснулось доселе неизвестное чувство, и я до смешного глупо поджал губы и нахмурился, что приметил Кристоф и не замедлил потом мне со смехом высказать.
– Она прелестна, mon ami, – обратился граф к миссис Блэр. Цвет его глаз был тёмным, и они мерцали в сумерках, точно два оникса. – Я виделся с вашим старшим сыном, мистером Эриком Блэром, в Лондоне. Дети очень похожи на вас.
Он оглядел собравшихся. Взгляд его остановился на Бэзиле Блэре; тот, несомненно, делая над собой невероятное усилие, пожал графу руку, сказал несколько формальных приветствий, сухо перемолвился с ним обязательными фразами о погоде и дороге, но медлил и не приглашал его войти в дом.
