От автора:
Приветствую тебя, мой случайный читатель, и позволь сделать несколько пояснений перед началом чтения.
Первое. Данная книга является смежной циклу «Змеиные танцы», а событие, о котором говорится в прологе, произошло в книге «Пламенный цветок» в 9 главе (Нэйдж это и есть Джэйн), но это не значит, что, прежде чем начать знакомиться с этой историей, нужно прочитать цикл. Нет, история вполне самостоятельная, хотя указанное событие снова описано не будет.
Второе. В книге сложная хронология, поэтому стоит обращать внимание на указание в начале главы.
Третье. Это история о любви, но вы должны понимать, что я не пишу лыры (просто не умею и не очень их люблю), поэтому значительная часть книги будет посвящена не отношениям, а личностям героев и, собственно, истории их жизни. И да, тут не будет измен в ныне популярном смысле.
Большое спасибо за внимание и приятного чтения!
Пролог
— Развод! — Голос Джэйн стал твёрже, звеня стальными нотками. — Я не желаю больше ни о чём с тобой разговаривать, пока не получу свободу!
Её мягкие лучистые глаза цвета спелой вишни метали молнии, а миловидное лицо исказила раздражённая гримаса. В таком виде Джэйн, скорее, напоминала злобную фурию, а не соблазнительную красавицу.
Напрасно Маркус затеял этот разговор: Джэйн всегда отличалась недюжинным упрямством, и если что вбила себе в голову, то переубедить её ещё никому не удавалось. Так что не стоило ждать иных слов, тем более что страстное желание непременно избавить себя от уз их непростого брака зародилось в хорошенькой голове жены больше пяти лет назад. Все эти годы Джэйн принимала немало усилий, чтобы заполучить желаемое, при этом, в лучших традициях своего взбалмошного семейства, средств не выбирала. Цель, по её разумению, оправдывала любые поступки и решения, даже самые низкие и осуждаемые. Впрочем, сейчас праведный гнев супруги был вполне оправдан. Маркус знал, что безмерно виноват, но понимал, что никогда не сможет получить прощение. Джэйн слишком горда, вдобавок обижена, потому, как обычно, не станет его слушать. Губы Маркуса невольно подёрнула привычная усмешка, которая тут же вызвала новую волну негодования.
— Смеёшься? — вмиг ещё сильнее разъярилась Джэйн. — Весело тебе, да?! Понравилось, как меня избивает какой-то мерзавец?! Ещё скажи, что я сама виновата! Нечего было лезть на рожон, вот и получила по заслугам! Так?!
— Нет. — Лицо Маркуса мигом помрачнело. — Мне жаль…
— Жаль?! И это те слова, которые можно услышать от великого волшебника всех времён и народов? — насмешливо поддела она. — Или таков и был твой план, чтобы проучить меня? Думал, что спасёшь, и я рассыплюсь в благодарностях? Так не надейся! Я тебя прощать не собираюсь!
— Я и не ждал, — хмыкнул Маркус, ощущая себя ещё более скверно. Он не мог изменить случившегося, и, что бы там ни думала Джэйн, это приносило ему невыносимую боль. Но ему претило показывать кому-либо свою слабость. Вот и сейчас на лице застыла равнодушная маска, которая, конечно же, привела разгорячённую супругу к ещё большей ярости.
— Кто бы сомневался! — зло бросила она. — Тебе же всё равно! Как всегда! Тогда объясни, наконец, какого демона, ты держишь меня при себе? Нравится издеваться?
— Едва ли в этом вопросе я смогу соперничать с тобой, — не удержался от едкого комментария он. — Не являйся наш союз тайным, моё имя и достоинство давно бы были растоптаны твоими бесконечными похождениями!
Брошенное в лицо обвинение оказалось подобно сухостою, попавшему в огонь. Джэйн тут вспыхнула:
— Ну так чего терпеть и испытывать себя? Разведись со мной, и покончим с этой пыткой!
— Этому не бывать! — отрезал Маркус, сверкнув пылающими глазами.
— Ах так! — Джэйн уже не на шутку взбеленилась. Взгляд стал почти безумным, а кожа сверкала от всполохов распирающей изнутри магии. — Вон отсюда! И чтоб ноги твоей в этом доме не было!
В Маркуса полетело горящее проклятье, которое он с лёгкостью отклонил, направив прямиком в едва теплящийся камин. Пламя в очаге тут же взметнулось ввысь, озарив комнату ярким светом.
— Будь аккуратней, дорогая, не спали родовой замок, — холодно заметил он и, не дожидаясь нового удара, стремительно испарился.
Джэйн, оставшись в одиночестве, ещё несколько минут тщетно пыталась отдышаться. Гнев душил, а злые слёзы только жгли глаза, не спеша вырваться наружу. Она опять проиграла и, похоже, окончательно запуталась в собственных чувствах. Ей ужасно не хотелось признавать то, что, как бы ни была сильна ненависть к супругу, он неоднократно вытаскивал её из всевозможных переделок, в которые она мастерски умудрялась вляпываться. Оставалось только недоумевать, как и откуда ему всё и всегда про неё известно, но это же обстоятельство позволяло действовать безрассудно и не заботиться о возможных рисках. Как ни крути, она полагалась на него. И то, что в последнем её «путешествии» его помощь подоспела лишь в самую последнюю минуту, когда Джэйн успела испытать настоящий кошмар, было сродни настоящему предательству.
Впервые в жизни она ощутила себя настолько беспомощной и глупой. Жесткое осознание, что без Маркуса ей, как минимум дважды, грозила вполне реальная смерть, окончательно лишило Джэйн покоя. Понимая всё это, просто ненавидеть уже не получалось: что-то царапало внутри, доставая из памяти прежние, давно похороненные чувства. Ведь когда-то в пору нежной юности она пыталась его добиваться, несмотря на всю холодность и отстранённость в ответ. Даже когда Маркус стал её мастером, Джэйн не на миг не отказывалась от своей цели. Пусть его поведение и ставило её вечно в тупик, но она продолжала мечтать о нём. Но стоило попытаться отыскать в памяти хоть что-то о свадебном ритуале, как воспоминания начинали меркнуть и затуманиваться. И главное, она до сих пор не могла понять, почему он так внезапно решил на ней жениться! Маркус был не из тех волшебников, которые могли поддаться эмоциям, он всегда руководствовался железной логикой и здравым смыслом. Джэйн чувствовала, что упускала нечто очень важное, и это невероятно раздражало. Она нахмурилась и вновь погрузилась в воспоминания. Ей нужно было найти ответ! Пусть даже тот и придётся составлять по крохотным намёкам и домыслам.
Причина первая. Происхождение
Одиннадцать лет назад
Джэйн:
Джэйн не любила путешествовать. Её всегда укачивало в повозке, да и унылые леса, поля и степи, тонувшие в придорожной пыли, вызывали только чахотку. Все эти обязательные гостевые визиты к дядюшкам и тётушкам с их огромными семействами заранее вызывали у Джэйн невыразимую скуку. Многочисленные кузены и кузины, взбалмошные и шумные, только раздражали постоянными играми, а ещё были тягостные семейные обеды и неудобные постели, собранные наспех из всякой свободной мебели. Всё это казалось невыносимо мучительным, потому, как только приближался какой-то праздник, Джэйн молила небеса, чтобы поездка не состоялась, и надо сказать, порой ей и в самом деле везло. То в последний момент ломалась повозка, то поднималась буря или заболевала лошадь.
Другое дело город. Здесь Джэйн радовало всё: толчея и суета ярмарки, украшенные цветами улицы и приветливые лавочники с радушной улыбкой, танцы и выступления приезжих артистов. Хотя больше всего ей нравилось добиваться от торговцев подарков. Милая улыбка, или, напротив, печальный просящий взгляд, и лавочники таяли и сами пытались всучить ей в руки то сласти, то игрушки или просто занятые безделушки. Правда, в последний год уже не только торговцы, но и встречные парни норовили одарить её цветами или украшениями. Впрочем, не только они. С недавних пор все окрестные юнцы начали виться вокруг неё, как пчёлы возле ароматного цветка. За её улыбку они готовы были на что угодно. Сынок пекаря, например, каждую неделю таскал для неё булочки с кухни отца, братья из семьи охотника то забрасывали её букетами из красивых цветов, что встречались только в высокогорье, то приносили корзинки полные ягод или банки с мёдом, наследник портного сам мастерил различные заколки для волос из обрезков. Но более всех отличился главный местный красавец — Джанни, отпрыск лорда. Он отдал Джэйн всю шкатулку фамильных драгоценностей и признался ей в любви на зависть всем девицам. И вот как теперь быть? Она-то уже пообещала Джанни, что будет танцевать с ним все танцы на грядущем празднике Урожая, а после он представит её родителям, как свою невесту.
— А я точно не вернусь до зимы? — усаживаясь в дорожный экипаж, переспросила Джэйн у бабушки. Та собиралась сопровождать её до таинственного Волшебного города, куда, собственно, они и отправлялись.
— Едва ли ты захочешь сюда вернуться, дорогая, — с печалью ответила бабушка.
— Почему это? — Джэйн нахмурилась. Она не собиралась оставлять своих почитателей на радость местным неприглядным завистницам. Вот ещё! Эти сороки не заслуживали такого же внимания, как Джэйн!
— Волшебный город очень интересен, — нехотя призналась бабушка. — Да и тебя позвали не просто так, а учиться.
— Пф-ф, — фыркнула Джэйн. Учиться она никогда не любила. Чтение вызывало у неё либо скуку, либо требовало больших усилий. А уж чтобы что-то выучить на память, так это настоящее испытание! Да и к чему такая морока, если всё, что ей нужно может сделать кто-то другой, достаточно только мило состроить ему глазки? — Мне точно нужно в этот город? Мы не можем отказаться?
Бабушка тяжело вздохнула, а Джэйн, благословляя собственное любопытство, напрягла память. Едва завидев у калитки подозрительного гостя, она шмыгнула в кусты напротив гостиной. Летний зной ещё держался в воздухе, несмотря на наступление осени. Окна были открыты, потому Джэйн без труда услышала весьма подозрительный диалог.
— Добрый вечер, эйра Дэбора! — поздоровался с бабушкой внезапный гость низким тягучим, словно патока, голосом. Незнакомец был довольно высок и плотно сложен, но при этом стар, о чём говорила седая борода, торчавшая из-под капюшона.
Повисло недолгое молчание. Джэйн принялась шарить по карманам в поисках зеркальца: ей ужасно хотелось увидеть, какое у бабушки выражение лица. Уж очень подозрительным было затянувшееся молчание. Однако едва она нащупала заветное зеркальце, как незнакомец заговорил:
— Я не заслуживаю даже твоего приветствия? — В его голосе зазвенела печаль.
— Рада знать, что вы в здравии, — поспешила с ответом бабушка, а после скомкано добавила: — Глава города.
— Признаться, я ожидал более тёплого приёма, — с укором выдал гость.
— Я знаю, зачем вы здесь, и мой ответ — нет! — Голос бабушки прозвучал непривычно резко и решительно. Обычно на такой тон она переходила, когда была весьма рассержена или даже зла. Вот только Джэйн было совершенно непонятно, чем так сильно разгневал бабушку незнакомый старик.
— Если ты действительно знаешь, — мягко начал тот, — то понимаешь, что это необходимо…
— Джэйн. Никуда. Не поедет! — перебила его бабушка. — У неё нет способностей, потому ни к чему мучить её вашим волшебством!
Волшебством? Джэйн удивлённо поморгала ресницами, искренне не понимая, как простой разговор свернул на столь скользкую тему. О волшебниках и волшебстве в их доме говорить было не принято, во всяком случае, бабушка старательно пресекала подобные разговоры, и почему-то всегда нервничала, когда кто-то даже случайно пытался обмолвиться на эту тему. Причина того крылась в трагическом прошлом. Родители Джэйн были известными волшебниками: отец — знаменитым целителем, матушка быстро завоевала популярность, как создатель артефактов. Некогда они отправились на выручку попавшей в беду другой бабушке Джэйн, да так и не вернулись. Живы ли они, или погибли, до сих пор оставалось неизвестным. Во всяком случае, бабушка отказывалась признавать свою любимую дочь умершей, хотя больше никто не ждал её возвращения.
Любопытство пересилило страх. Джэйн вытащила зеркальце и осторожно направила его в сторону окна.
— Дэбби-Дэбби, — со вздохом промолвил незнакомец. — Твоя любовь к внучке не имеет границ, но ты и сама понимаешь, что не сможешь привязать её навсегда к своей юбке. И то, что она не столь талантлива, как твоя дочь, есть не значит, что у неё совсем нет способностей. Судя по тому, как растёт толпа воздыхателей из местных мальчишек, наследный дар проявляется во всей красе!
— Думаете в Волшебном городе ей будет лучше? — В голосе бабушки появились сомнения.
— Пожалей вашего несчастного лорда, Джэйн разобьет его сыну сердце и погубит репутацию не только их, но и вашу. Пойми, это не твоя умная и верная Даниэла, способная себя контролировать. Джэйн даже не понимает, что делает…
«Вот же мерзкий дед!» — с раздражением подумала Джэйн и резко вытащила зеркальце. Направив его в сторону окна, она покосилась на отражение, но не успела ничего толком рассмотреть, как вдруг сверкнула молния. В следующий миг зеркальце рассыпалось в руках Джэйн.
«Какой ужасный волшебник!» — разозлилась она и уже хотела встать и бесцеремонно заглянуть в окно, чтобы выразить негодование наглому старику, но ноги будто приросли к земле. Сначала Джэйн решила, что это очередные происки нагрянувшего волшебника, но лёгкий внезапный ветерок, пролетевший над головой, успокоил её. Улыбка расцвела на губах, подобно цветку. Оно опять здесь — странное и таинственное чувство, будто кто-то оберегает её.
«Быть может, это и есть моя магия?» — Джэйн впервые задумалась над источником непонятного явления. Ноги всё ещё были слабы и не желали двигаться. Её «провидение», похоже, желало, чтобы она дослушала важный разговор.
— К кому вы хотите её отправить? — Бабушка, наконец, задала самый животрепещущий вопрос.
— Раз способности так и не проснулись, думаю, не будет особого вреда, если она поучится у мастера Травника. В конце концов, разбираться в травах способна даже деревенская ведьма, ведь так? — В голосе волшебника прозвучала ирония, но бабушка её не оценила:
— Из Джэйн никогда не выйдет целителя!
— Конечно нет, но, очень возможно, что её дети возродят и другое наследие Редианов.
Джэйн оставалось только догадываться, о каком ещё наследии шла речь, но едва незваный волшебник покинул гостиную, её слабость мгновенно прошла.
«Интересно, если это и в самом деле магия, значит ли это, что я стану волшебницей?» — задумалась она и равнодушно уставилась на пролетающие мимо в окне экипажа пожелтевшие пшеничные поля. Её мысли плыли так же стремительно, а в груди нарастало волнение и предвкушение чего-то особенного.
Волшебный город встретил их огромными резными воротами с выбитой надписью «Верность, отвага и честь» и с двумя устрашающими горгульями на столбах по обеим сторонам. Джэйн от удивления несколько раз моргнула, когда поняла, что каменные изваяния и в самом деле двигаются. Как только экипаж подобрался к воротам, горгульи расправили крылья и опустили уродливые головы вниз. От их пронизывающего до костей взгляда, казалось, даже нагрелась крыша экипажа. Джэйн стало резко не по себе, тогда как бабушка оставалась совершенно спокойна. Наконец, одна из горгулий издала резкий гортанный звук, и ворота послушно открылись.
— Они, что же, могли нас и не пустить? — с беспокойством спросила Джэйн.
— Едва ли. В Волшебный город без приглашения может войти любой, в ком есть магические способности, даже если они и очень слабые, — с усталым вздохом ответила бабушка.
Приветствую тебя, мой случайный читатель, и позволь сделать несколько пояснений перед началом чтения.
Первое. Данная книга является смежной циклу «Змеиные танцы», а событие, о котором говорится в прологе, произошло в книге «Пламенный цветок» в 9 главе (Нэйдж это и есть Джэйн), но это не значит, что, прежде чем начать знакомиться с этой историей, нужно прочитать цикл. Нет, история вполне самостоятельная, хотя указанное событие снова описано не будет.
Второе. В книге сложная хронология, поэтому стоит обращать внимание на указание в начале главы.
Третье. Это история о любви, но вы должны понимать, что я не пишу лыры (просто не умею и не очень их люблю), поэтому значительная часть книги будет посвящена не отношениям, а личностям героев и, собственно, истории их жизни. И да, тут не будет измен в ныне популярном смысле.
Большое спасибо за внимание и приятного чтения!
Пролог
— Развод! — Голос Джэйн стал твёрже, звеня стальными нотками. — Я не желаю больше ни о чём с тобой разговаривать, пока не получу свободу!
Её мягкие лучистые глаза цвета спелой вишни метали молнии, а миловидное лицо исказила раздражённая гримаса. В таком виде Джэйн, скорее, напоминала злобную фурию, а не соблазнительную красавицу.
Напрасно Маркус затеял этот разговор: Джэйн всегда отличалась недюжинным упрямством, и если что вбила себе в голову, то переубедить её ещё никому не удавалось. Так что не стоило ждать иных слов, тем более что страстное желание непременно избавить себя от уз их непростого брака зародилось в хорошенькой голове жены больше пяти лет назад. Все эти годы Джэйн принимала немало усилий, чтобы заполучить желаемое, при этом, в лучших традициях своего взбалмошного семейства, средств не выбирала. Цель, по её разумению, оправдывала любые поступки и решения, даже самые низкие и осуждаемые. Впрочем, сейчас праведный гнев супруги был вполне оправдан. Маркус знал, что безмерно виноват, но понимал, что никогда не сможет получить прощение. Джэйн слишком горда, вдобавок обижена, потому, как обычно, не станет его слушать. Губы Маркуса невольно подёрнула привычная усмешка, которая тут же вызвала новую волну негодования.
— Смеёшься? — вмиг ещё сильнее разъярилась Джэйн. — Весело тебе, да?! Понравилось, как меня избивает какой-то мерзавец?! Ещё скажи, что я сама виновата! Нечего было лезть на рожон, вот и получила по заслугам! Так?!
— Нет. — Лицо Маркуса мигом помрачнело. — Мне жаль…
— Жаль?! И это те слова, которые можно услышать от великого волшебника всех времён и народов? — насмешливо поддела она. — Или таков и был твой план, чтобы проучить меня? Думал, что спасёшь, и я рассыплюсь в благодарностях? Так не надейся! Я тебя прощать не собираюсь!
— Я и не ждал, — хмыкнул Маркус, ощущая себя ещё более скверно. Он не мог изменить случившегося, и, что бы там ни думала Джэйн, это приносило ему невыносимую боль. Но ему претило показывать кому-либо свою слабость. Вот и сейчас на лице застыла равнодушная маска, которая, конечно же, привела разгорячённую супругу к ещё большей ярости.
— Кто бы сомневался! — зло бросила она. — Тебе же всё равно! Как всегда! Тогда объясни, наконец, какого демона, ты держишь меня при себе? Нравится издеваться?
— Едва ли в этом вопросе я смогу соперничать с тобой, — не удержался от едкого комментария он. — Не являйся наш союз тайным, моё имя и достоинство давно бы были растоптаны твоими бесконечными похождениями!
Брошенное в лицо обвинение оказалось подобно сухостою, попавшему в огонь. Джэйн тут вспыхнула:
— Ну так чего терпеть и испытывать себя? Разведись со мной, и покончим с этой пыткой!
— Этому не бывать! — отрезал Маркус, сверкнув пылающими глазами.
— Ах так! — Джэйн уже не на шутку взбеленилась. Взгляд стал почти безумным, а кожа сверкала от всполохов распирающей изнутри магии. — Вон отсюда! И чтоб ноги твоей в этом доме не было!
В Маркуса полетело горящее проклятье, которое он с лёгкостью отклонил, направив прямиком в едва теплящийся камин. Пламя в очаге тут же взметнулось ввысь, озарив комнату ярким светом.
— Будь аккуратней, дорогая, не спали родовой замок, — холодно заметил он и, не дожидаясь нового удара, стремительно испарился.
Джэйн, оставшись в одиночестве, ещё несколько минут тщетно пыталась отдышаться. Гнев душил, а злые слёзы только жгли глаза, не спеша вырваться наружу. Она опять проиграла и, похоже, окончательно запуталась в собственных чувствах. Ей ужасно не хотелось признавать то, что, как бы ни была сильна ненависть к супругу, он неоднократно вытаскивал её из всевозможных переделок, в которые она мастерски умудрялась вляпываться. Оставалось только недоумевать, как и откуда ему всё и всегда про неё известно, но это же обстоятельство позволяло действовать безрассудно и не заботиться о возможных рисках. Как ни крути, она полагалась на него. И то, что в последнем её «путешествии» его помощь подоспела лишь в самую последнюю минуту, когда Джэйн успела испытать настоящий кошмар, было сродни настоящему предательству.
Впервые в жизни она ощутила себя настолько беспомощной и глупой. Жесткое осознание, что без Маркуса ей, как минимум дважды, грозила вполне реальная смерть, окончательно лишило Джэйн покоя. Понимая всё это, просто ненавидеть уже не получалось: что-то царапало внутри, доставая из памяти прежние, давно похороненные чувства. Ведь когда-то в пору нежной юности она пыталась его добиваться, несмотря на всю холодность и отстранённость в ответ. Даже когда Маркус стал её мастером, Джэйн не на миг не отказывалась от своей цели. Пусть его поведение и ставило её вечно в тупик, но она продолжала мечтать о нём. Но стоило попытаться отыскать в памяти хоть что-то о свадебном ритуале, как воспоминания начинали меркнуть и затуманиваться. И главное, она до сих пор не могла понять, почему он так внезапно решил на ней жениться! Маркус был не из тех волшебников, которые могли поддаться эмоциям, он всегда руководствовался железной логикой и здравым смыслом. Джэйн чувствовала, что упускала нечто очень важное, и это невероятно раздражало. Она нахмурилась и вновь погрузилась в воспоминания. Ей нужно было найти ответ! Пусть даже тот и придётся составлять по крохотным намёкам и домыслам.
Причина первая. Происхождение
Одиннадцать лет назад
Джэйн:
Джэйн не любила путешествовать. Её всегда укачивало в повозке, да и унылые леса, поля и степи, тонувшие в придорожной пыли, вызывали только чахотку. Все эти обязательные гостевые визиты к дядюшкам и тётушкам с их огромными семействами заранее вызывали у Джэйн невыразимую скуку. Многочисленные кузены и кузины, взбалмошные и шумные, только раздражали постоянными играми, а ещё были тягостные семейные обеды и неудобные постели, собранные наспех из всякой свободной мебели. Всё это казалось невыносимо мучительным, потому, как только приближался какой-то праздник, Джэйн молила небеса, чтобы поездка не состоялась, и надо сказать, порой ей и в самом деле везло. То в последний момент ломалась повозка, то поднималась буря или заболевала лошадь.
Другое дело город. Здесь Джэйн радовало всё: толчея и суета ярмарки, украшенные цветами улицы и приветливые лавочники с радушной улыбкой, танцы и выступления приезжих артистов. Хотя больше всего ей нравилось добиваться от торговцев подарков. Милая улыбка, или, напротив, печальный просящий взгляд, и лавочники таяли и сами пытались всучить ей в руки то сласти, то игрушки или просто занятые безделушки. Правда, в последний год уже не только торговцы, но и встречные парни норовили одарить её цветами или украшениями. Впрочем, не только они. С недавних пор все окрестные юнцы начали виться вокруг неё, как пчёлы возле ароматного цветка. За её улыбку они готовы были на что угодно. Сынок пекаря, например, каждую неделю таскал для неё булочки с кухни отца, братья из семьи охотника то забрасывали её букетами из красивых цветов, что встречались только в высокогорье, то приносили корзинки полные ягод или банки с мёдом, наследник портного сам мастерил различные заколки для волос из обрезков. Но более всех отличился главный местный красавец — Джанни, отпрыск лорда. Он отдал Джэйн всю шкатулку фамильных драгоценностей и признался ей в любви на зависть всем девицам. И вот как теперь быть? Она-то уже пообещала Джанни, что будет танцевать с ним все танцы на грядущем празднике Урожая, а после он представит её родителям, как свою невесту.
— А я точно не вернусь до зимы? — усаживаясь в дорожный экипаж, переспросила Джэйн у бабушки. Та собиралась сопровождать её до таинственного Волшебного города, куда, собственно, они и отправлялись.
— Едва ли ты захочешь сюда вернуться, дорогая, — с печалью ответила бабушка.
— Почему это? — Джэйн нахмурилась. Она не собиралась оставлять своих почитателей на радость местным неприглядным завистницам. Вот ещё! Эти сороки не заслуживали такого же внимания, как Джэйн!
— Волшебный город очень интересен, — нехотя призналась бабушка. — Да и тебя позвали не просто так, а учиться.
— Пф-ф, — фыркнула Джэйн. Учиться она никогда не любила. Чтение вызывало у неё либо скуку, либо требовало больших усилий. А уж чтобы что-то выучить на память, так это настоящее испытание! Да и к чему такая морока, если всё, что ей нужно может сделать кто-то другой, достаточно только мило состроить ему глазки? — Мне точно нужно в этот город? Мы не можем отказаться?
Бабушка тяжело вздохнула, а Джэйн, благословляя собственное любопытство, напрягла память. Едва завидев у калитки подозрительного гостя, она шмыгнула в кусты напротив гостиной. Летний зной ещё держался в воздухе, несмотря на наступление осени. Окна были открыты, потому Джэйн без труда услышала весьма подозрительный диалог.
— Добрый вечер, эйра Дэбора! — поздоровался с бабушкой внезапный гость низким тягучим, словно патока, голосом. Незнакомец был довольно высок и плотно сложен, но при этом стар, о чём говорила седая борода, торчавшая из-под капюшона.
Повисло недолгое молчание. Джэйн принялась шарить по карманам в поисках зеркальца: ей ужасно хотелось увидеть, какое у бабушки выражение лица. Уж очень подозрительным было затянувшееся молчание. Однако едва она нащупала заветное зеркальце, как незнакомец заговорил:
— Я не заслуживаю даже твоего приветствия? — В его голосе зазвенела печаль.
— Рада знать, что вы в здравии, — поспешила с ответом бабушка, а после скомкано добавила: — Глава города.
— Признаться, я ожидал более тёплого приёма, — с укором выдал гость.
— Я знаю, зачем вы здесь, и мой ответ — нет! — Голос бабушки прозвучал непривычно резко и решительно. Обычно на такой тон она переходила, когда была весьма рассержена или даже зла. Вот только Джэйн было совершенно непонятно, чем так сильно разгневал бабушку незнакомый старик.
— Если ты действительно знаешь, — мягко начал тот, — то понимаешь, что это необходимо…
— Джэйн. Никуда. Не поедет! — перебила его бабушка. — У неё нет способностей, потому ни к чему мучить её вашим волшебством!
Волшебством? Джэйн удивлённо поморгала ресницами, искренне не понимая, как простой разговор свернул на столь скользкую тему. О волшебниках и волшебстве в их доме говорить было не принято, во всяком случае, бабушка старательно пресекала подобные разговоры, и почему-то всегда нервничала, когда кто-то даже случайно пытался обмолвиться на эту тему. Причина того крылась в трагическом прошлом. Родители Джэйн были известными волшебниками: отец — знаменитым целителем, матушка быстро завоевала популярность, как создатель артефактов. Некогда они отправились на выручку попавшей в беду другой бабушке Джэйн, да так и не вернулись. Живы ли они, или погибли, до сих пор оставалось неизвестным. Во всяком случае, бабушка отказывалась признавать свою любимую дочь умершей, хотя больше никто не ждал её возвращения.
Любопытство пересилило страх. Джэйн вытащила зеркальце и осторожно направила его в сторону окна.
— Дэбби-Дэбби, — со вздохом промолвил незнакомец. — Твоя любовь к внучке не имеет границ, но ты и сама понимаешь, что не сможешь привязать её навсегда к своей юбке. И то, что она не столь талантлива, как твоя дочь, есть не значит, что у неё совсем нет способностей. Судя по тому, как растёт толпа воздыхателей из местных мальчишек, наследный дар проявляется во всей красе!
— Думаете в Волшебном городе ей будет лучше? — В голосе бабушки появились сомнения.
— Пожалей вашего несчастного лорда, Джэйн разобьет его сыну сердце и погубит репутацию не только их, но и вашу. Пойми, это не твоя умная и верная Даниэла, способная себя контролировать. Джэйн даже не понимает, что делает…
«Вот же мерзкий дед!» — с раздражением подумала Джэйн и резко вытащила зеркальце. Направив его в сторону окна, она покосилась на отражение, но не успела ничего толком рассмотреть, как вдруг сверкнула молния. В следующий миг зеркальце рассыпалось в руках Джэйн.
«Какой ужасный волшебник!» — разозлилась она и уже хотела встать и бесцеремонно заглянуть в окно, чтобы выразить негодование наглому старику, но ноги будто приросли к земле. Сначала Джэйн решила, что это очередные происки нагрянувшего волшебника, но лёгкий внезапный ветерок, пролетевший над головой, успокоил её. Улыбка расцвела на губах, подобно цветку. Оно опять здесь — странное и таинственное чувство, будто кто-то оберегает её.
«Быть может, это и есть моя магия?» — Джэйн впервые задумалась над источником непонятного явления. Ноги всё ещё были слабы и не желали двигаться. Её «провидение», похоже, желало, чтобы она дослушала важный разговор.
— К кому вы хотите её отправить? — Бабушка, наконец, задала самый животрепещущий вопрос.
— Раз способности так и не проснулись, думаю, не будет особого вреда, если она поучится у мастера Травника. В конце концов, разбираться в травах способна даже деревенская ведьма, ведь так? — В голосе волшебника прозвучала ирония, но бабушка её не оценила:
— Из Джэйн никогда не выйдет целителя!
— Конечно нет, но, очень возможно, что её дети возродят и другое наследие Редианов.
Джэйн оставалось только догадываться, о каком ещё наследии шла речь, но едва незваный волшебник покинул гостиную, её слабость мгновенно прошла.
«Интересно, если это и в самом деле магия, значит ли это, что я стану волшебницей?» — задумалась она и равнодушно уставилась на пролетающие мимо в окне экипажа пожелтевшие пшеничные поля. Её мысли плыли так же стремительно, а в груди нарастало волнение и предвкушение чего-то особенного.
***
Волшебный город встретил их огромными резными воротами с выбитой надписью «Верность, отвага и честь» и с двумя устрашающими горгульями на столбах по обеим сторонам. Джэйн от удивления несколько раз моргнула, когда поняла, что каменные изваяния и в самом деле двигаются. Как только экипаж подобрался к воротам, горгульи расправили крылья и опустили уродливые головы вниз. От их пронизывающего до костей взгляда, казалось, даже нагрелась крыша экипажа. Джэйн стало резко не по себе, тогда как бабушка оставалась совершенно спокойна. Наконец, одна из горгулий издала резкий гортанный звук, и ворота послушно открылись.
— Они, что же, могли нас и не пустить? — с беспокойством спросила Джэйн.
— Едва ли. В Волшебный город без приглашения может войти любой, в ком есть магические способности, даже если они и очень слабые, — с усталым вздохом ответила бабушка.
